Глава 1. Первая фаза

Минск нас встретил причитаниями соседки Гурского, которая не находила себе места и ее можно было понять.

– Андрей! Где мой Коля? – в голосе Елены Петрич слышалась явная угроза, хотя я не мог взять в толк, причем здесь Андрей? Человек, пусть и неожиданно, но вполне осознанно сделал свой выбор, что уж тут поделать.

Андрей молчал как партизан, не находя нужных слов.

«Бедная женщина!» – прошептал Марат Казимирович.

«Зато она теперь практически супруга монарха, пускай и не в нашем мире» – я пытался найти, хотя бы один плюс в этой истории, но пока решил помалкивать.

Наконец Елена затихла, так ничего и не поняв из того лепета, которым Гурский пытался успокоить жену лесного короля, Ника Первого.

– А что с камнем? – Елена все это время честно несла вахту, окружив себя двумя собаками. Своей Матильдой и Багирой Гурского.

– Цел и невредим, чтобы ему пусто было! – в сердцах воскликнула соседка, опять некстати вспомнив о своем пропавшем супруге.

– Никто не заходил, ни о чем не спрашивал? – Пинько внимательно изучал следы возле калитки и по периметру забора.

– Вчера заходил какой-то мелкий коммерсантик, повертелся у калитки, предложил набор сковородок с тефлоновым покрытием за половину цены и смылся – пожала плечами Елена Петрич.

– Этот? – Регина Баяновна, еще не успев переодеться, протянула рисунок, на котором был изображен Рокотан.

– Вроде этот – Елена с удивлением вернула портрет Регине.

«Все парни! Пора действовать!» – Пинько решил расставить охрану по схеме, которую мы согласовали еще в кабинете Федора Карловича.

«Как долго тянется время!» – я зевал, сдавая карты…

«Доминик Фомич, Драган Янович! Отойдите, пожалуйста, от камня!» – Раскаталин, отвечающий за расстановку постов, был вынужден уже второй раз повысить голос и вернуть бойцов на место, охраняющих подходы к дому со стороны проспекта Дзержинского.

К кому не было нареканий, так это к Робину Гуду и Саре Александровне. Первый, в силу нового строения своего тела, органично слился с верхушкой высоченного тополя со стороны Грушевской улицы, а Сара Александровна охраняла внешний периметр, сидя в автомобиле Гурского, припаркованного к забору с противоположной стороны улицы Хмелевского. В ее задачи входила фото фиксация всех перемещений возле ворот нашего участка.

Остальные, вытащив из дома Андрея Дмитриевича стол и лавки, беспечно играли в карты, представляя собой приманку для визитеров.

Марат Казимирович периодически вставал из-за игрального стола и осматривал местность возле соседних домов. Регина Баяновна два раза в час делала специфическую разминку, на которую было невозможно смотреть без содрогания.

Пока все было тихо…

* * *

«Пиццу заказывали?» – раздался у калитки задорный голос.

– Нет! – ответил Марат Казимирович, довольно больно ударив тяжелой рукояткой именного нагана по настырной руке, которая потянулась уже, было к шпингалету, запирающую калитку во двор Гурского.

«А суши! Суши заказывали?» – не унимался назойливый менеджер. И только глядя на Робина Гуда, который хмуро натягивал тетиву своего староанглийского лука, я понял, что первую фазу операции мы прозевали.

«Сара!» – я кинулся к забору и первое, что увидел, так это безупречно красивые, но безвольно свисающие из окна «Рено» Гурского, ноги.

«Жива!» – успокоился Раскаталин, заметив легкое движение в салоне автомобиля.

С другой стороны дома раздались звуки отчаянной борьбы, и мы кинулись было туда.

«Стоять! Это может быть отвлекающий маневр!» – Регина Баяновна молнией, едва различимой нашему глазу, метнулась в сторону лопухов.

Через пять минут из-за угла дома Доминик Фомич вывел прихрамывающую амазонку, а следом за ними появился и Драган Янович, волочивший за ноги связанного Рокотана.

Карлик молчал как партизан, Казимирович, выдержав паузу и проявив свойственное нам человеколюбие, приготовился к его обстоятельному допросу.

– Эти штучки тебе не помогут, Марат! – Рокотан равнодушно взирал на весьма скромный арсенал спецсредств, которые Марат раскладывал на игорном столе.

– Выпить хочешь? – Гурскому было немного жаль этого чудака, решившего пошалить и вступить в единоборство сразу с несколькими мирами.

«И ЦРУ!» – мысленно добавил я про себя, отметив шевеление в листве, так как мы решили пока оставить Робина Гуда на его боевой позиции.

– Выпить? Тащи что есть! А что это за бревно целится в меня из лука? – Рокотан лениво пошевелил связанными скотчем руками и с интересом посмотрел на верхушку тополя, где сидел в секретном дозоре американец.

– Это один из бывших партнеров господина Шептунова, который соизволил поработать и на нас – Марат протянул карлику стакан и осторожно заглянул тому в глаза.

– Благородный и отважный, лесной разбойник Робин Гуд! – Гурский плеснул себе виски и сделал вид, что чокнулся с Рокотаном.

– Что Вы хотите этим сказать? Что это бывший координатор распространения информационных ресурсов при посольстве США в Беларуси? – Рокотан посмотрел на дерево и, глядя сквозь листву, послал Робину условный знак, постучав пальцем по виску.

В ответ из кроны вылетела стрела, вонзившаяся между ног карлика.

«Нервный он какой-то, этот Робин Гуд!» – Рокотан свободной рукой попросил добавки.

– Робин! Не дури, давай слазь с дерева! – Регина Баяновна уже перестала хромать и привела за стол бледную Сару Александровну, отпаивать ее чаем с молоком.

– Досталось бедной девочке! – Сергей Васильевич осторожно, деревянными щипцами для белья, нес в мусорный бак смятый носовой платок, которым ресторанный менеджер, успевший, впрочем, вовремя унести ноги, пытался усыпить нашу оперативницу.

– Ну что, Рокотан, поговорим? – Марат Казимирович отвлек внимание карлика от страдающей Сары Александровны.

– Отчего не поговорить с хорошим человеком? – Рокотан пересел так, чтобы Казимирович загородил его своим телом от возможных неприятностей со стороны Робина Гуда.

Разговор получался не складным, карлик упорно водил нас по кругу.

– Ты сам себе противоречишь, Рокотан! С одной стороны, ты ищешь покупателя на наш камень, а с другой, сам понимаешь, что он бесценен, и продать его невозможно в принципе – Раскаталин вмешался в допрос, так как Пинько уже устал от Рокотановских пассажей.

– Во-первых, это не ваш, а мой камень! А во-вторых, это сегодня нет на горизонте достойного покупателя, но не факт, что он не появится уже сегодня к вечеру или завтра утром – заявил карлик.

– Что значит, достойный покупатель? Ведь камень не имеет цены – повторил Сергей Васильевич, не въезжая в логику Рокотана.

– Вполне может статься, что я возьму бартером – схитрил Рокатан, желая поскорее отделаться от наших вопросов.

– Вообще-то по факту, этой мой камень! Он вмурован в фундамент моего дома – Гурский подошел и погладил рукой бесценный минерал.

– Вот с тобой, Андрей Дмитриевич я и поделюсь! Возможно, но чуть позже – Рокотан подмигнул Гурскому.

– А что ты там говорил насчет бартера? – заинтересовался новыми подходами Пинько.

– Этого у вас точно нет, во всяком случае, я этого в упор не вижу – ухмыльнулся карлик.

– И все-таки! – Марат взял в руку шприц, которого, впрочем, Рокотан не испугался и без возражений разрешил вогнать в себя две дозы «сыворотки правды», как любовно называл это зелье сам Казимирович.

– Власти! Нет у вас никакой власти! Вот штучный товар, на который я мог бы и клюнуть – зевнул Рокотан, давая понять, что мы ему изрядно поднадоели со своими вопросами.

 

Глава 2. Челябинск

– Хорошо, что послушались шефа и взяли теплые вещи – Николь Николаевна поежилась от холода, рассматривая мрачные своды огромной пещеры.

Впрочем, Моника прибыла сюда в одной набедренной повязке и молча разводила костер.

«Настоящая амазонка!» – улыбнулся Аристарх Петрович, расчехляя калейдоскоп самой последней модели, который им выделил технический Отдел Директории.

– Сколько тут комбинаций? – Николь еще никогда не видела такой толстой трубки.

– Примерно полтора миллиона – Аристарх заглянул в паспортные данные устройства.

– Очень надеюсь на то, что у Синоптика была не такая совершенная модель – Николь Николаевна остановила свой взгляд на большом гранитном столе, где очевидно некогда лежал тот самый климатический процессор, который Ипполит Пантелеевич Шептунов, собирался «заговорить».

– Вам не холодно, Кит? – Аристарх перевел взгляд на американца, который стоял в сторонке от набирающего силу костра.

– Есть немного, но вот искры… – Бейтс явно побаивался подходить ближе к огню.

– Аристарх Петрович, а нам хватит миллиона комбинаций, чтобы найти призрака? – Николь не без сожаления вернула Аристарху калейдоскоп.

– Если теоретически, то, конечно же, нет – Аристарх достал свою знаменитую флягу и пустил ее по кругу.

– Значит, опять, на удачу? – улыбнулась Николь Николаевна, вспомнив любимый девиз Махлюка.

– А как же без нее! – Аристарх, как оперативник со стажем, знал это как никто другой. Удача для сотрудников Отдела была не пустым звуком. Ее специально, как составную часть задания, программировал лично сам Федор Карлович причем, перед каждой операцией. И пока за Отделом крупных осечек, за исключением истории с Синоптиком, не водилось.

– За удачу! – отхлебнула из фляги и Моника, передав ее трясущемуся от холода американцу.

«Надо будет завтра проверить своды на предмет наскальных рисунков» – Аристарх на своем веку повидал немало пещер. Эта вполне подходила для размещения небольшого людского рода.

– Твои коллеги из ЦРУ, наверное, хотели здесь зимовать, Кит! – Моника Вадимовна кивнула на огромную кучу колотых и сухих дров, аккуратно сложенных у дальней стены.

– Мы давно потеряли с ними связь – проворчал Бейтс, с удовольствием приложившись к фляге Аристарха.

Костер запылал вовсю мощь, амазонка явно не жалела дров и вскоре пламя озарила почти всю пещеру, которая оказалась почти идеальным в плане кругом, диаметром не менее тридцати метров. Впрочем, несколько темных ниш, огонь так и не мог осветить.

– А я, кажется, видел похожие процессоры на второй Земле – Аристарх согрелся, и его потянуло на воспоминания.

– Почему на второй? – изумилась Николь Николаевна.

– Странные там живут люди. Увидят что-нибудь непонятное, сразу же начинают копировать. А затем и поклоняться творениям своих же рук – Аристарх взял горящую головешку и умело прикурил от нее сигаретку.

– А с чего ты решил, что ты видел именно процессоры? – подняла голову Моника.

– Я видел сегодня утром трехмерную модель камня, вмурованного в фундамент дома Гурского, так вот те, из второго мира, точно такие же – заявил Аристарх.

– Ты хочешь сказать, что обитатели второй Земли приняли этот камень за божественный и наделали с него копий? – изумился Кит Бейтс.

– Аристарх! А может быть, и не было никакого второго процессора? Фляйшман, сам того не ведая, загнал ЦРУ копию, доставленную сюда неизвестно кем и неизвестно каким образом? – замерла Николь, согнувшаяся, чтобы собрать еще дров.

– Молодец, Николаевна! У меня в голове тоже созрела одна мыслишка – Аристарх пустил флягу по второму кругу.

– Колись, Петрович! Мне стало жутко интересно! – амазонка придвинулась к нему почти вплотную.

– Мне кажется, что на все наши пять Земель, у нас один единственный климатический процессор! – на одном дыхании выдал Аристарх Петрович.

– Ты хочешь сказать, что это тот, который замурован в доме Гурского? – Николь поперхнулась, и чуть было, не выронила флягу, а у Моники от возбуждения загорелись глаза.

– Вы не поверите, но в последнее время я думал примерно о том же – заявил Кит Бейтс.

– Но процессор, похоже, в нерабочем состоянии – Николь вспомнила торчащий фрагмент из фундамента дома Гурского.

– Сведущие люди с третьей и четвертой Земель утверждали, что у них работает некий псевдо-генератор, а о климатическом процессоре они и вовсе не слыхали – поделился почти секретной информацией Аристарх Петрович.

– Ну, положим, эти Земли сами напоминают псевдо-миры – поморщилась Моника Вадимовна, однажды побывав в одном из них.

Продолжить беседу им помешал металлический лязг, и в следующее мгновение на площадку вокруг костра с грохотом опустилась большая металлическая клетка. Это было так неожиданно, что из рук Николь Николаевны выпали дрова.

– Теперь вы понимаете, что зная правду, живым вам отсюда не выбраться! – из самого темного места, куда не добирались отблески огня, к ним вышел Ипполит Пантелеевич Шептунов, собственной персоной.

– Вы?! – Николь выронила из рук флягу. Спирт потек тонкой струйкой в сторону костра, загораясь от него, ярким синим пламенем.

– Угадали! – Ипполит Пантелеевич подошел и навесил на крохотную дверцу, которая свободно болталась на ржавых петлях, большой амбарный замок.

«Детский сад!» – ухмыльнулся про себя Аристарх и незаметно переглянулся с Николь и амазонкой, а та прошептала что-то на ухо американцу.

– Зря вы так. Это не простая, а волшебная клетка! – с напускной обидой в голосе отреагировал Шептун.

– В каком смысле? – удивился Бейтс.

– Все просто! Она слегка искажает силовые линии, и этого вполне достаточно, чтобы ваши фокусы с разложением своих тел тут не прокатили – рассмеялся Ипполит Пантелеевич.

«Сволочь!» – прошептала амазонка.

– Согласен! Но я изначально не собирался вас убивать, кто же знал, что вы окажетесь такими умными? Так что без обид! – с этими словами, бывший синоптик вытащил из портфеля небольшой израильский автомат.

– Кстати, давайте сюда ваши свистки, губные гармошки и прочую технику – Ипполит Пантелеевич широко улыбаясь, прихватил с гранитного стола калейдоскоп.

– Нет у нас ничего такого, у нас только фонарик – честно признался Кит, которому Шива приставил к уху автомат.

– Я жду! – требовательно произнес Ипполит, не сводя ствола с несчастного американца.

Аристарх нехотя протянул ему новейшую разработку лучших умов Директории.

– Что за ерунда? – Шива явно не понял сакрального смысла, заложенного в этом, нехитром на первый взгляд, устройстве. Вытащив, на всякий случай, батарейку, он выбросил фонарик от себя подальше.

– А знаете, что? Не буду я вас сейчас убивать, оставлю-ка я вас пока в заложниках, пока не разберусь с вашими минскими друзьями. Разумно? – спросил он у Моники и, не дождавшись ответа, спрятал автомат.

– Надеюсь, что пока меня не будет, вы тут не съедите, друг друга? – в приподнятом настроении Ипполит Пантелеевич покидал пещеру.

– Веселый парень, этот бывший синоптик – Аристарх протянул руку и легко достал батарейку, которая лежала не так далеко от клетки.

– До фонарика нам не добраться! – амазонка, сделав немыслимую растяжку, так и не смогла дотянуться до него своей ногой.

– Жаль калейдоскопа! – у Николь Николаевны в руках остался лишь симпатичный пластиковый футлярчик от этого уникального инструмента.

– Да, хороший был аппарат – согласился Аристарх, тщетно пытаясь сломать массивный замок на дверях клетки.

Догорали дрова, и вокруг становилось все темнее и холоднее. Из темноты на них то и дело поглядывали чьи-то маленькие любопытные глазки.

– Да это же еж! – воскликнул Кит Бейтс по-английски.

– Что? – переспросила его Моника.

– Это еж – перевел Аристарх, который знал много языков пятой Земли, включая и английский.

В темноте кто-то яростно пыхтел, не решаясь выйти на еле освещенную площадку.

– Кит! Он смотрит на тебя! – воскликнула амазонка, которая изловчилась и схватила ежа прямо за иглы.

– Отпусти его, Моника! – Кит глянул на животное, и его внезапно пронзила какая-то странная грусть.

– Надо же, какой он толстый! – Аристарх впервые видел такой крупный экземпляр.

– У него в лапах наш фонарик! – Николь успела его вырвать, прежде чем перепуганный ежик покинул территорию клетки…

* * *

«Живы?» – Махлюк осторожно забрал из рук Аристарха бешено мигающий фонарик. Чуть поодаль стоял улыбающийся Федор Карлович.

– Мы же просо запрограммированы на удачу – Аристарх отряхивался от пыли, так как явление на зов фонаря шефа, сопровождалось самой настоящей пылевой бурей.

Одна неудача у нас все же есть, пропал Анунакий – с лица шефа исчезла улыбка.

– Этого, рано или поздно, следовало ожидать – не очень-то удивился новости Аристарх Петрович.

Федор Карлович достал губную гармошку и наиграл веселую мелодию.

– Добрый старый инструмент все равно таскаешь с собой? – улыбнулся Аристарх, зная страсть шефа к своей старой губной гармошке.

– Незаменимая вещь! – Федор Карлович показал на наручный браслет, где на микро экране уже всплыло знакомое лицо Захара Борисовича Зверева.

– Слушаю Вас, Федор Карлович! – начальник Отела технического обеспечения Директории, судя по всему, был поднят прямо с постели.

– Срочно заблокируйте все входы в Минск пятой Земли – распорядился шеф.

– Прошу уточнить, для кого? – спросил Захар Борисович.

– Для всех, кроме сотрудников моего Отдела, любовницы Директора и ее правнучки – не совсем тактично уточнил шеф. – Пятый Минск, по полной программе? – позволил себе удивиться Зверев. Так как, «по полной», предполагал невероятно большой объем работы, которая могла растянуться на долгие годы.

– Нет, «Минск зет сорок семь, сорок восемь и дельта тридцать три». Этого будет вполне достаточно – за шефа ответил Махлюк.

– Принято! – ответил Захар Борисович.

«Сволочи!» – выругался Ипполит Пантелеевич, так как, уходя, он заметил огромный смерч, который вонзился в скалу, внутри которой была пещера. Вернувшись назад, он и застал всю компанию в сборе. Притаившись в расщелине в виде сверхтонкого облака, он подслушал разговор уцелевших оппонентов и их спасителей. И теперь Шива лихорадочно соображал, что ему делать? Так хорошо начавшийся день, завершился с нулевым и даже с отрицательным результатом. Легкого пути в Минск теперь не будет, это Ипполит понимал абсолютно.

«Надо проведать Анунакия!» – одна неплохая новость все же была.

 

Глава 3. Анунакий

«Далеко собрался, Анунакий Семенович?» – на пороге кельи горного монастыря сначала мелькнула, а затем и проявилась фигура Двуязыкого Шивы.

Анунакий машинально вздрогнул, как он всегда вздрагивал при появлении этого персонажа.

– Я на Вас больше не работаю, Ипполит Пантелеевич – Анунакий кинул на стол медальон на шелковом шнурке.

– Отчего так? – Ипполит даже не притронулся к брелоку, предполагая, что там, кроме типовой подписки бывшего сотрудника синоптической службы Директории, собраны все документы о вербовке Анунакия Семеновича сотрудниками Отдела безопасности.

– Хочу домой! Устал я от ваших передряг – Анунакий Семенович укладывал в дорожную сумку все свои вещи, нажитые изнурительной работой в этом мире.

– А как же наш Контракт? – Шива пошарил в кармане, пытаясь нащупать калейдоскоп.

– Климатический процессор вы профукали, так как же Вы собираетесь закрывать наш Контракт? Исчез предмет договора, исчезли и все обязательства. Разве не так, Ипполит Пантелеевич? – вопросом на вопрос ответил Анунакий.

«Куда же подевался калейдоскоп?» – Ипполит лихорадочно ощупывал одежду.

– Что, крепко вляпались, Ипполит Пантелеевич? – улыбнулся Анунакий, застегивая «молнию» на своей сумке.

– Дерзишь, Анунакий, вырос змееныш! – Шива вывернул все карманы, так и не найдя калейдоскопа.

– В память о нашей дружбе я могу дать возможность Вам уйти, Ипполит Пантелеевич, но если Вы настаиваете, я мигну сотрудникам Отдела безопасности – Анунакий поставил на стол фонарик.

– Откуда у тебя эта штучка? – Шива невольно потянулся к фонарику.

– Так как? – Анунакий прикрыл его своей рукой.

– Я ухожу, но только помоги попасть мне в Минск зет сорок семь – Ипполит резко поменял тональность, изображая из себя жертву.

– В зет сорок семь! А не боишься? – в лице Анунакия вновь появилось уважение к бывшему партнеру.

– Кого? Подольского и его друзей? Или рыжих кентавров с очкастыми драконами? – рассмеялся Двуязыкий Шива.

– Всех их вместе взятых, плюс две амазонки, к тому же не известно, как поведет себя прижатый к стенке Рокотан – позволил рассмеяться себе и Анунакий.

Двуязыкий Шива вспомнил, что карлик Рокотан был пойман и временно обезврежен, обе амазонки живы и почти здоровы. От этого у него испортилось настроение.

– Ну что, не передумал? – Анунакий вновь поднял свою сумку и потянулся за плащом. Плащик был не простой, такие имели только специальные агенты Отдела безопасности. Такой плащик за секунду мог запросто превратиться в парашют или даже в дельтаплан.

– Не передумал! – ответил Шива с каменным лицом.

– Айз Бана помнишь? – Анунакий вновь поставил на пол сумку, прикурил сигарету и вытянул ноги в своем кресле, стоящем в прихожей.

– Маэстро жив? – удивился Ипполит.

– Не знаю, и боюсь, что этого уже никто не знает – Анунакий выпустил красивое колечко дыма.

– Но если он жив, то мой визит убьет его! – Шива барабанил пальцами по журнальному столику.

– Смотри сам, старик если и жив, то давно уже на грани. Может быть, он тебе еще, и благодарен будет – Анунакий впервые позволил себе заглянуть в глаза Двуязыкому. Но ничего кроме вековой усталости он там не обнаружил.

– А Футляр? – вспомнил о главном артефакте Шива.

– Футляр я тебе дам, но коды раздобудешь сам – Анунакий на всякий случай, забрал обратно свой брелок и затушил сигарету.

– Футляр у тебя? Давно? – у Ипполита Пантелеевича заблестели глаза.

– Ты не поверишь! Все годы он служил мне в качестве походной кровати – Анунакий сдернул толстое пуховое одеяло, которое прикрывало хрустальный сундучок размером в полный человеческий рост, служивший древним людям еще в те далекие времена, когда они не умели раскладывать на атомы и собирать обратно свои грешные тела.

– А может и коды есть? – Шива никак не мог поверить в то, что у владельца Футляра нет никаких выходов на антикваров, которые знали и хранили древние коды.

– В «Тегеран лямбда сто один», сумеешь попасть? – Анунакий решил уже поскорее отделаться от навязчивого гостя.

– Как два пальца! – ухмыльнулся Шива.

– Тогда запоминай! Лавка старьевщика у входа на городской рынок, заходишь в нее ровно в полдень и сообщаешь пароль: «Скорблю по павшим в Вавилоне». Если останешься жив, то называй «Минск зет сорок семь» и на следующий день, также, ровно в полдень, получишь коды.

– Что значит, если останусь жив? Я же называю пароль! – удивился Ипполит Пантелеевич.

– Я же сказал, ровно в полдень, по их времени. Сверяйся по солнечным часам, придешь раньше или опоздаешь – точно погибнешь! – пояснил Анунакий.

– Спасибо, брат! – Шива потянулся к футляру.

– Я тебе не брат! – Анунакий уклонился от рукопожатия и скрылся в дверном проеме.

«Еще на коленях приползешь, а вот захочу ли я тебя тогда услышать?» – криво усмехнулся Ипполит Пантелеевич вслед уходящему Анунакию…

«Это мы еще посмотрим, кто кого!» – послал Шиве импульс Анунакий, доставая из сумки странный калейдоскоп с двумя спаренными трубками.

Нырнув в ближайший параллельный мир, где Солнце уже клонилось к горизонту, он вытянул свое тело на теплом еще песке.

«Шива остался в одиночестве, это плюс! Рокотан, наверняка, будет искать союзников в Дендрарии, это минус. Но кентавру с драконом сюда никак не попасть – с этими мыслями Анунакий проваливался в сон, боясь наваждения, которое преследовало его всякий раз, когда он пересекал границы миров.

* * *

В самом нижнем ярусе тронного зала Верховного жреца Камертона горела одна единственная лампада. В темном, и почти не освещаемом углу, на пуке старой и вонючей соломы корчился его далекий пращур, красный колдун с родовым именем, Анунакий.

– Почему ты не бежишь, колдун? Ведь все в твоих руках? – в который раз вопрошал Камертон.

– Ведь ты в курсе дела, жрец! К чему ты ведешь эти пустые разговоры? – красный Анунакий был сильным колдуном, но в глаза Камертону старался лишний раз не смотреть.

– Твои опыты над людьми за гранью добра и зла, и поэтому про тебя никто и никогда больше не услышит – жрец в очередной раз умышленно больно уколол колдуна, так как для того бегство и полное забвение означало духовную смерть.

– Вот именно! За гранью добра и зла! Это еще оценить надо! Но вижу здесь это сделать некому – огрызнулся колдун.

– Вот тут ты прав! Император вчера распорядился удалить тебя на «Марс ипсилон пятьсот» – Камертон похлопал по свитку с семью печатями указательным пальцем правой руки, на котором сиял перстень с невероятно огромным охералком.

«Только не это! С ипсилон пятьсот три не вернулась ни одна живая душа!» – вторую часть Анунакий домысливать не стал, подождав пока не захлопнется за Камертоном тяжелая, окованная красным золотом, потайная дверь.

Когда вдали затихли шаги Верховного жреца, и с сознания сползла липкая паутина, наведенная Камертоном, Анунакий позволил себе поразмышлять. Даже оставаясь наедине с собой, он не хотел признавать, что его личное вторжение в Лабораторию стали называть провалом Эксперимента.

«За гранью добра и Зла! Надо же, что придумали! Еще никому в мире не удавалось выпестовать сбалансированные типы. А чем мои хуже?» – колдун сплюнул на грязный пол.

«Надо бежать на пятую Землю, там точно никто и никого искать не будет!» – Анунакий в очередной раз просчитал возможные ответные действия со стороны Императора и в очередной раз остался доволен. Тогда он засунул руку под пук соломы и достал оттуда дудку своего деда, тоже красного колдуна и с тем же, родовым именем, Анунакий. Убедившись, что его окружает полная и звенящая в ушах тишина, он заиграл.

В подвале его большого дома проснулся человек. Дивная музыка разбудила спящее до поры до времени сознание. Колдун играл, а человек внимал, чем дольше он играл, тем больше понимал человек. Вскоре тот знал все, то есть все, для того чтобы прийти к Анунакию на помощь…

Как всегда, на этом месте, наваждение стало отпускать мозг Анунакия, и он приподнялся с быстро остывающего песка.

Анунакий Семенович знал, что жрец Камертон прибег тогда к услугам черного колдуна Дукла Пригибиса, который со всем почтением к правящей династии, предал и проклял своего коллегу и даже друга, красного колдуна Анунакия. А проклял он его вплоть до седьмого колена.

Анунакий Семенович был последним, седьмым, кого это проклятие давно канувшей в лету империи, касалось самым непосредственным образом. А «канувшей в лету» означало, что отыскать ее следы теперь было совершенно невозможно, никакие самые современные людские калейдоскопы были не в состоянии сгенерировать и те самые параллельные миры, с которыми некогда соприкасалась империя. Существовали, правда, еще запрещенные миры, но только одна мысль о них причиняла любому живому существу немыслимые страдания. Вот и сейчас, только помянув их самым краешком мысли, Анунакий схватился за сердце и стал хватать воздух, как выброшенная на берег рыба.

 

Глава 4. Рокотаныч

– Ну, ты и фрукт, Рокотаныч! – Гурский вытирал со щек выступившие от смеха слезы.

– А ты думал! – «Рокотаныч» маханул домашней наливочки и самодовольно сложил ручки на еле заметном брюшке.

– А что ты потом сделал с этой драконихой? – Фас Тарпан наколол вилкой кусок ветчины и приготовился закусить очередную порцию алкоголя.

Карлик приподнялся и с самым серьезным видом, что-то прошептал ему на ушко.

Через мгновение, кентавр заржал как самая настоящая лошадь, вылив половину стакана себе на колени.

– Где больше двух, говорят вслух! – сухо заметила Регина Баяновна.

Рокотан не поленился и склонился над изящным ушком амазонки. На лице Регины Баяновны застыло изумление, а щеки ее слегка порозовели.

«Пошляк!» – процедила Сара Александровна, и я вспомнил, что почти все сотрудники Отдела безопасности запросто читали по губам.

Вечеринка во дворе Гурского проходила мирно, без эксцессов. Пленный карлик вел себя вполне миролюбиво, мало того, вскоре он стал центром всеобщего внимания, так как знал множество анекдотов, а также милых и не очень, но всегда забавных историй. А я почувствовал в нем исключительно эрудированное существо.

Один лишь американец был хмур и невесел. Не выпуская из рук своего лука, он лениво потягивал виски и закусывал его зелеными маслинами.

– Раз ты выпиваешь, Робин Гуд, значит, и нутро у тебя осталось нашенское, человеческое! Это только с виду ты такой шершавый и деревянный! – хотел было пошутить Марат Казимирович, но сразу, же осекся, встретившись с недобрым взглядом бывшего цээрушника.

– А хочешь Робин, я сниму про тебя и Кита полнометражный мультфильм? У меня уже есть пару неплохих идеек, на сериал потянут! – решил подержать американца Гурский.

– Злые вы! – Робин не без труда соскочил с лавки, и, забрав с собой бутылку виски, ушел в дальний угол участка тосковать в одиночестве.

– Надеюсь, мой Коля не такой! – проводила взглядом устало ковыляющее бревно соседка, Елена Петрич.

– Что ты! Он совсем другой! – поспешил заверить ее Сергей Васильевич.

– Драган Янович, а почему ты не очень-то ладишь с Домиником Фомичем? – Пинько решил перевести разговор в иное русло, так как эти двое периодически пытались уколоть друг друга.

– Понимаешь, Казимирович, мы как первые земляне, всегда будем рассчитывать на более полное к себе уважение – несмотря на сумерки, дракон так и не снял своих очков.

– Не первые, а вторые – поправил его Рокотан.

– Хорошо, пускай вторые – согласился с ним Драхен Рух.

– Зато мы были сильнее вас! – вставил кентавр, допив, наконец, свою водку.

– Давайте, я вам расскажу, а то сейчас все снова закончится потасовкой – карлик послал условный знак Гурскому, чтобы тот наполнил ему стакан. К этому времени, Марат Казимирович освободил Рокотану запястья, закрепив тому на правой ноге короткую цепь, второй конец которой был в руках у Сары Александровны.

– Валяй! – согласился Драган Янович.

– Я был смотрителем камня, то есть смотрящим за климатом на всей Земле. И управлял процессами согласно Инструкции – Рокотан небрежно кивнул в сторону замурованного в фундамент дома фрагмента климатического процессора.

– А климат был очень неоднородным, нам приходилось одну часть года проводить в одних широтах, а на зиму, мы перебиралась в более теплые края – не сдержался и вставил Драхен Рух.

«Летят перелетные птицы!» – проворчал Доминик Фомич, подгребая к себе тарелку с зеленым салатом.

– Однажды я нарушил Инструкцию, создав в этих краях отличный климат: двадцать семь градусов по Цельсию круглый год, влажность, семьдесят пять процентов! – карлик обвел взглядом двор Гурского и я понял, что когда-то территория Минска была сущим раем на всей Земле.

– Да, Северин Альгердович! Напротив театра музыкальной комедии был водопад с хрустально чистой водой, вместо тополей тут росли апельсины, а на месте администрации Московского района, вплоть до второго Землемерного переулка, простиралась манговая роща – облизнулся Фас Тарпан.

– А что было здесь? – Гурский махнул в сторону соседнего участка, заросшего лопухом.

– Ананасы! Вдоль Железнодорожной улицы, до самого вокзала, сплошные ананасы – после небольшой паузы, ответил кентавр.

– Вот именно! Прилетаем мы однажды с юга, а тут уже пасутся эти! – Драган Янович кивнул на Доминика Фомича. А в слово «эти» он вложил максимум презрения.

– Не пасутся, а охотятся! Если бы мы просто паслись, то вы бы нас попросту сожрали – неожиданно вежливо и деликатно поправил его Фас Тарпан.

– А что было потом? – спросил заинтригованный Раскаталин.

– А то вы не знаете! – удивленно воскликнул Драхен Рух и вопросительно посмотрел на Рокотана, который был главным рассказчиком.

– А потом пришли вы, люди, и вытеснили этих несчастных с их плоскогорья – Рокотан кивнул в сторону РОВД Московского района, словно вокруг нас до сих пор сохранились древние ландшафты.

– Наверное, у нас были какие-то аргументы – предположил Сергей Васильевич, пытаясь оправдать агрессию наших предков.

– Прорва голодного народа, вот и весь ваш аргумент! – карлик решительно пресек попытку Доминика Фомича сказать что-то более гадкое в наш адрес.

– Наверное, в те далекие времена, у нас был могучий вождь, ответственный за судьбы нашего племени – предположил Гурский, подливая Рокотану домашней вишневой наливки.

– Вас, как стадо баранов, загнал сюда один человек, который мне определенно кого-то напоминает – Драган Янович слегка захмелел и силился сейчас что-то припомнить.

– Можно я пойду спать? – соседка Елена уже давно потеряла нить сегодняшнего застолья.

– Конечно, иди домой, Лена! – Гурский помог подняться из-за стола несчастной женщине.

– А вы? А вы разве не люди? – изумился Раскаталин, разглядывая мирно сидящих с нами за одним столом вполне человекообразных собеседников.

– Мы??? – Драхен Рух снял свои очки, и я чуть не упал было со стула, встретившись с взглядом его необычных зрачков.

– Я имел в виду, голова, руки, ноги и все такое – Раскаталин кивнул в сторону дальнего конца участка, где в тени старого вяза, предавался меланхолии Робин Гуд.

«ГМО!» – я вспомнил первое пришествие Рокота на, когда он и поведал нам о причине видовых изменений этих существ.

– Это была шутка, Подольский! А зло сотворил с ними злой колдун, пришедший с Марса – Рокотан кивнул на небо, где уже была хорошо различима красная планета.

«Бред сивого кентавра» – пробормотала про себя амазонка.

– Точно! Полностью с Вами согласна, Регина Баяновна – поддержала ее Сара Александровна.

– А с тобой он не сотворил зла? – пристально посмотрел на шутника Марат Казимирович, не обращая внимания на реплики обитателей первой Земли.

– Не успел, разве что поубавил во мне роста – в голосе карлика послышались ностальгические нотки.

«Вспомнил!» – хлопнул себя по лбу Драхен Рух. Хлопнул так сильно, что со лба слетели солнцезащитные очки, опять явившие миру, его странные зрачки.

– Что ты можешь вспомнить, старый пень? – решил подколоть его Фас Тарпан.

– Вспомнил! Того колдуна с Марса звали Анунакий! – дракон снова хлопнул себя по лбу, но на этот раз, он сделал это более осторожно.

– А ведь ты прав, дружище! И того, кто впервые привел на это плоскогорье людей, тоже звали Анунакий – карлик Рокотан впервые уважительно посмотрел на дракона.

– А давайте лучше выпьем! Выпьем за дружбу! – предложил Сергей Васильевич, откровенно побаиваясь продолжения этого разговора.

– Наливай! – карлик протянул ему свой стакан.

«За дружбу» – этот тост оказался очень удачным и мы не раз его повторяли. Своим гостеприимством мы от души, искренне подчеркивали, что мы далеко не те люди, которые так жестоко обошлись с предками наших новых друзей.

– Потанцуем? – в дверном проеме появился Гурский с мощной акустической системой.

– Не поздновато? – Сара с сомнением посмотрела на давно погасший свет в окнах многоэтажных домов, что на проспекте Дзержинского.

– Ерунда! – Фас Тарпан зашнуровал кроссовки на своих протезах и помог подняться из-за стола Регине Баяновне.

– Танцуют все! – Рокотан первым пустился вплясь…

– Удалась вечеринка! – счастливый Гурский прислонился к забору, с восхищением созерцая танец амазонки, от которой не отставала и Сара Александровна, азартно, с огоньком, подергивая в такт музыки красивыми бедрами, размахивая при этом метровым фрагментом стальной цепочки.

– А где Рокотан? – насторожился Пинько, и в его руке застыла зажигалка.

– Мне кажется, что последние пять минут я его уже нигде не видел – взглянул на свои новенькие «командирские» часы Драхен Рух, которые в порыве межвидовой дружбы подарил ему час назад Марат Казимирович.

– Наверное, отпросился в туалет – обрадовался было, Сергей Васильевич, но мне пришлось всех решительно огорчить, указав на еле стоящего на ногах американца, который пускал стрелу за стрелой в сторону РОВД, куда, очевидно и бежал сейчас карлик.

Мы кинулись в погоню, и удача была уже близка, но когда мы почти настигли беглеца, он ловко спрятался за спинами патрульного наряда, нагло заявив, указывая на Гурского: «Это хозяин того самого дома, в котором шумят по ночам». А музыка, действительно, гремела на всю округу.

Марат Казимирович вполне разрулил бы эту ситуацию, тем более, что Рокотана за шиворот уже держала самая настоящая и очень колоритная амазонка, с которой не сводили восторженных взглядов молодые милиционеры. Но тут, совершенно неожиданно и не к месту, на выручку карлику прилетела стрела, выпущенная из староанглийского лука Робина Гуда, выбившая стекло в патрульной машине.

«Хулиганы!» – не растерялся Рокотан и, воспользовавшись возникшей сумятицей, растворился в ночном пространстве.

 

Глава 5. Зацепка

– Исчез Анунакий Семенович! – получили мы свежее сообщение от Федора Карловича.

– Бежал Рокотан! – наша новость была не хуже.

Через два часа во дворе дома Гурского появился сам шеф, а вместе с ним, и Аристарх Петрович с Махлюком.

– Где Моника? – поинтересовалась Регина Баяновна.

– Моника с Николь ушли в сторону нейтральной полосы – равнодушно ответил шеф.

– Вы что, отпустили их двоих в Дендрарий? – удивилась Регина.

– В последнее время нас стала беспокоить наша граница – поспешил разъяснить замысел шефа Степан Павлович.

– Хотелось бы мне знать, где и когда появится Анунакий! И главное, что у него на уме – Федор Карлович взял у Гурского рулетку и сделал несколько замеров фундамента дома, а также расстояний от дома до калитки и от дома до забора, отделяющего участок от Грушевской улицы.

«Незачем рвать на себе волосы, я здесь!» – раздался знакомый голос и из-за куста сирени, росшего возле ворот, вышел Анунакий Семенович, собственной персоной.

А я посмотрел на верхушку тополя, где сидел в секретном дозоре Робин Гуд и разводил своими сучковатыми руками, словно говоря: «а я ничего не видел».

– И чего же ты хочешь, Анунакий? – повторил вторую часть своего вопроса Федор Карлович.

– Забрать камень и убить Аристарха. А еще я почти два дня ничего не ел – рассмеялся своей шутке Анунакий, не сводя глаз с дракона, который уже протирал свои очки, подаренной ему Раскаталиным специальной тряпочкой.

– Шутка! Мне нужно совершить хороший поступок – снова рассмеялся Анунакий, почувствовав присутствие за своей спиной Регины Баяновны и руку Аристарха на своем плече.

– Ну, пойдем, пожуем, шутник! – Гурский указал на террасу, где со вчерашней ночи, стоял еще не до конца убранный стол.

– Так зачем тебе камень? – Пинько дал для начала незваному гостю слегка перекусить и выпить.

– Страховка моей личной безопасности! – Анунакий взглядом попросил выйти из-за спины Фас Тарпана, который не давал ему расслабиться.

– Личной выгоды в этом нет? – Федор Карлович дал команду кентавру оставаться пока на своем месте.

– Мне ваши процессоры до лампочки, я лишь хочу вернуться домой, но для этого мне нужны гарантии – Анунакий стрельнул у Аристарха сигаретку.

– Кому ты хочешь предъявить эти гарантии? – Махлюк встал, на всякий случай, справа от гостя.

– Потомку одного черного колдуна – Анунакий попросил еще одну сигарету.

– Петрович, это по твоей части! Что это за колдун? – шеф перевел взгляд на Аристарха.

– Колдун действительно черный? – спросил Аристарх.

– Чернее не бывает! – ухмыльнулся Анунакий.

– Дукла Пригибис! Но это же, марсианин! – Петрович неплохо разбирался в легендах и мифах, собираемых во всех пяти земных мирах. Этот персонаж был особенно широко известен на второй Земле, падкой на всякую мистику.

– А откуда ты сам, Анунакий? – подошел к столу Драхен Рух и, сняв очки, смело заглянул тому в глаза.

«Бесполезно!» – Анунакий поморщился от взгляда дракона и только. Он знал, что обмануть дракона, как и кентавра, ему было не под силу. Эти существа возникли задолго до того, как его легендарный предок экспериментировал с ДНК. И магии они не поддавались.

– С одиннадцатого, последнего Марса – нехотя выдавил он из себя.

– Я почему-то так и думал – шеф переглянулся со Степаном, косо взглянув на амазонку.

– Что Вы этим хотите сказать, Федор Карлович? – Регина Баяновна – незаметно вышла из тени.

– Не я, пусть тебе обо всем расскажет Аристарх. Он у нас главный сказочник – Федор Карлович присел, наконец, за стол и попросил у Гурского минералки.

– Если верить Отолю Пургуну, моему коллеге со второй Земли, то первых амазонок послал по следу красного Анунакия сам Верховный жрец Камертон. Но те, как это часто бывало, заблудились в мирах, осев на первой Земле и оказав помощь местному Правителю в истреблении каких-то пришлых и агрессивных извращенцев – Аристарх Петрович был сегодня не в настроении, и изложил историю сухо, почти канцелярским языком.

– Отоль Пургун? Я бы не стал слепо доверять этому источнику – проворчал Махлюк.

– Сказки! – Регина Баяновна была абсолютно не готова принять эту историю. Слишком уж амазонка прикипела к этой «первой» Земле, точно так же, как и ее заплутавшие предки.

– Аристарх, а вторая Земля, это реально? – я уже не первый раз слышал об этом удивительном мире.

– Конечно! Но она кишит всякими лешими, упырями и прочей живностью, от которой сторонится немногочисленное людское племя – зевнул Петрович.

– А номера «три» и «четыре»? – Раскаталин уже взял в руки карандаш.

– Эти рождены фантазиями ваших религиозных деятелей – нехотя ответил Аристарх.

– Ад и рай? – испугался Сергей Васильевич.

– Полноте вам Сергей Васильевич, это же классификация самого Аристарха Петровича, причем, даже не утвержденная Директорией. Так ведь, Федор Карлович? – вмешался Анунакий.

– Давно лежит на подписи у Головко – вставила Регина Баяновна, видевшая этот отложенный документ на столе у Директора.

– А что ты там говорил о хорошем поступке? – Гурский вспомнил вдруг о втором желании Анунакия.

– Андрей Дмитриевич, я Вас умоляю! Неужели Вы считаете, что я пойду по следам одного из Ваших мультяшных героев, перебившего половину галактики – Анунакий уже сожалел, что ранее сболтнул лишнего.

– И все-таки! – прервал его Федор Карлович, уловивший тут некую зацепку.

– Хороший поступок, вполне вероятно, позволит мне снять с себя родовое проклятие – проворчал Анунакий, не привыкший к вторжениям в свою личную жизнь.

– Про камень забудь, а вот с хорошим поступком мы тебе постараемся помочь – Марат Казимирович долго молчал, но к этому времени, очевидно, уже кое-то придумал.

– Что Вы можете предложить мне, Анунакию? – потомок красного колдуна с высокомерием обвел всех присутствующих недоуменным взглядом.

– Ты давай, колись! А за нами не заржавеет! – Пинько как будто и не заметил этой шпильки. Профессионал!

Анунакий посмотрел на Федора Карловича и, прочитав на его лице утвердительный ответ, заговорил…

* * *

В это было трудно поверить, но скорее всего, Анунакий, чей далекий предок приволок на Землю группу агрессивных людей, если и наврал нам, то самую малость.

– Хочешь сказать, что Устин Рокотанович нам не по зубам? – Махлюк, получивший от шефа задание на разработку этого деятеля, явно пребывал в растерянности, совсем не характерной для заместителя начальника Отдела безопасности. Случалось, что хандрил сам шеф, но Степан – никогда.

– Это древнейшее порождение, и действительно оно восходит своими корнями к грибковой форме жизни – пожал плечами Анунакий.

– Так может быть, мы его того? – неожиданно оживился Гурский.

– Чего, того? – удивился Раскаталин.

– Пристроим в Дендрарий! – у Андрея загорелись глаза.

– А что он там забыл? – я пока не улавливал его мысли.

– Власть! – заявил Гурский.

– Но для этого, как минимум, надо освободить престол Ника Первого – почесал затылок Казимирович, переглянувшись с Федором Карловичем.

– Я думаю, что это вполне рабочая версия и ее необходимо отработать – Сергей Васильевич уже делал в блокноте кое-какие пометки.

– Флаг вам в руки – равнодушно отреагировал Анунакий.

С Шептуном все оказалось еще хуже. Остановить его грубой силой было практически не возможно. Конечно, где-то был надежно спрятан его источник жизни, хрупкая иголка в яичке, так сказать. Но Анунакий даже если бы и знал о нем, то промолчал бы.

«Профессиональная этика» – пояснил он, и мы были вынуждены молча проглотить эту пилюлю.

– Ну, я пошел? – по нашему затянувшемуся молчанию Анунакий понял, что он нам больше не нужен.

– Ступай, Анунакий – Федор Карлович даже не приподнялся с лавки, чтобы проводить того со двора, протянув Аристарху брелок с подпиской о сотрудничестве Анунакия Семеновича с Отделом безопасности.

– Куда ты сейчас? – спросил его Аристарх, передавая брелок.

– Сам не знаю, в мире много дорог – усмехнулся Анунакий, доставая из-за пояса спаренный калейдоскоп.

– Ты бы лучше сдал эту игрушку – Махлюк машинально протянул руку к прибору.

– Вот уж дудки! – Анунакий быстро приложил окуляры к глазам и не успели мы к нему подойти, как он растворился в пространстве.

– Ты забыл свой плащ, Анунанкий! – Раскаталин подхватился было бросить плащ вслед исчезнувшему потомку красного колдуна.

– Возьми его себе – Казимирович передал плащ Гурскому.

«Великоват будет» – на глаз прикинул Андрей и, повесив его в прихожей, вернулся на кухню, где мы обсуждали полученную от Анунакия информацию.

– Зато мы знаем, что в экстренном случае можем испортить процессор! – вспомнил Гурский одну немаловажную деталь.

– Ты, наверное, забыл Андрей, что климатический процессор можно запросто заглушить, залив в его полости расплав какого-то охералка – Раскаталин был мрачнее тучи.

– Отлично! В районе Шабанов есть очистительные поля, где миллионы лет хранится фрагмент этого удивительного материала – поспешил напомнить нам Федор Карлович.

– А Вы не забыли, дражайший Федор Карлович, что этот чертов охералк невозможно расплавить в земных условиях? – я, как и мои друзья, после исповеди Анунакия, которую мы поспешили зачесть ему как хороший поступок, пребывал в устойчиво стрессовом состоянии.

– Вы были не внимательны, Северин Альгердович! Его не обязательно плавить. Охералк поддается и другим видам воздействия – Степан Павлович во время беседы все время что-то записывал. Очевидно, что я нечто важное и упустил.

– Какие воздействия? – Регина Баяновна также пропустила мимо ушей этот немаловажный момент.

– Заговоры, песнопения, в общем случае, вибрации – пояснил Махлюк, не отрывая взгляда от своих записей.

– Понятно… – Андрей Дмитриевич подмигнул Робину Гуду, который решил на время оставить свой боевой пост. Все-таки физиология у него была вполне человеческая. Это не раз отмечали и Сара Александровна с Региной Баяновной, делая в саду свою гимнастику.

 

Глава 6. Айз Бани

Старому Ашбану стало плохо, и он присел на ступеньки. «Неужели это конец? Нет, надо обязательно дотянуть, ведь я обещал им показать настоящие Шабаны»! Тем более, что сегодня утром он получил Метку – старый бомж с болью в ногах и тоской в душе, посмотрел вверх, где светлым пятном маячил выход станции метро «Могилевская».

«Интересно, сколько ему лет?» – второй бомж, которого самые близкие друзья звали Викинг, пытался припомнить облик своего товарища лет эдак двадцать пять назад, когда они вместе с Принцессой прибились к этому чудаку.

Ашбан, был их бесспорным лидером и насколько только Викинг смог расшевелить свою память, тот всегда выглядел седым и опрятным старичком. Принцесса утверждала, что от Ашбана почти не пахло ничем дурным, а ведь мылся он также редко, как и они. Принцессой, бывшую балерину театра оперы и балета, Веронику Збрачкову, Викинг назвал после прочтения заметки о том, что европейские принцессы в средние века мылись один, от силы, два раза в жизни. Это утешало и вдохновляло. А его, бывшего научного сотрудника института Истории АН РБ, Константина Антоновича Шкурко, Викингом прозвал сам Ашбан, после того, как проникся историей Костика. История была банальна для романтичных мужчин, вступивших на путь «честного» предпринимательства в конце двадцатого века. Все свои сбережения, включая квартиру, приличный автомобиль и гараж в центре Минска, Константин вложил в частый фонд под названием «Из варяг в греки».

«Костя, дождись государственной программы!» – пытались его остановить более осторожные коллеги по работе. Но тщетно! Костя хотел действовать немедленно, а подвернувший под руку ушлый грек, оказавшийся впоследствии гражданином государства Израиль и бывшим жителем города Батуми, ловко втянул Костю Шкурко в авантюру…

– Ашбанчик, милый ты наш старикашка, держись, не умирай! – Принцесса достала из кармана грязный носовой платок и промокнула на лбу старика несколько крупных капель пота.

– Спасибо, Вероника! – Ашбан впервые, за долгие годы, назвал ее по имени.

– На выходе стоит тачка с мусором, сейчас опорожним ее и покатим старика! – спешил вниз обрадованный Викинг, так как Ашбан взял с них крепкое слово, что они обязательно дотащат его до аэрационных прудов, что располагались за микрорайоном Шабаны, который изначально существовал за МКАД. Путь был не близкий, а о посадке в маршрутку нечего было и думать.

«Сегодня полная луна, только бы успеть!» – про себя подумал Ашбан, оглядываясь по сторонам. Тачка, ведомая его верными друзьями, поскрипывая и попискивая, мерно катилась среди многочисленных и необозримых складов промзоны.

«Странная у старика просьба, что он задумал на этот раз?» – Викинг вслух никогда не задавал Ашбану подобных вопросов. Они всегда поражались его чудовищной интуиции. Ашбан мог резко сорвать их с железнодорожного вокзала, где они периодически поправляли материальное положение своей маленькой общины и переместиться, например, к стадиону «Динамо». Характерно, что выручка вырастала лавинообразно. А однажды, он их сорвал с хлебного бы, казалось места у Красного костела, и увез в Логойск, на фестиваль байкеров, где они два дня жили как у Христа за пазухой. Недавно, он поймал попутку, на которой они заехали в какую-то глухомань, где уже вторые сутки валялся перевернутый грузовик, полный всякого «секонд-хэнда».

«Поля аэрации? Не вопрос!» – Принцесса уже отчетливо улавливала запахи, так хорошо знакомые жителям Заводского района, исходившие от этих самых полей.

– Во всяком случае, мы будем чувствовать себя здесь вполне аутентично! – рассмеялся Викинг, пока не понимая до конца замысла Ашбана.

Ближе к вечеру, они вышли на объект, и нашли вполне уютное местечко на берегу одного из водоемов, напротив аварийного сброса воды в речку. Вскоре запылал костер, уносивший высоко в ночное небо веселые искорки. Ашбан выбрал место с учетом розы ветров и запахи практически не досаждали туристам, тем более, что Принцесса пять лет назад и вовсе потеряла дар обоняния.

«Хорошо сидим!» – Викинг полез в рюкзак и достал бутылку недорогого портвейна.

«Совсем как в студенческие годы?» – подмигнул ему немного пришедший в себя Ашбан.

«Точно!» – Викинг вспомнил группу будущих археологов и самые первые их вылазки на природу. Девочки застенчиво потягивали копеечное сухое вино, а парни брали с собой напитки покрепче, типа этого пойла, которое он держал сейчас в руке.

Принцесса деликатно покашляла, протягивая ему смятый и разовый некогда стаканчик.

– А хотите посмотреть, как раньше выглядело это место? – Ашбан украдкой посмотрел на небо, где уже появилась Луна, которая обещала сегодня быть полной.

Викинг, будучи в прошлом историком, силился припомнить, что же могло здесь когда-то быть, но кроме одноименной деревеньки, ничего на ум не приходило.

– Шабаны? – прохрипел после выпитого стакана Викинг.

– Почти, но еще тысячу лет назад это место носило название Ашбаны – Ашбан мягко отстранил руку Викинга, протянувшего ему пластиковый стаканчик.

– Так вот оно в чем дело, транслитерация! Потянуло тебя, старичок, к родным пенатам? – улыбнулась беззубым ртом принцесса. Одинокая золотая коронка отражала причудливые отблески языков пламени костра.

– Ашбан из Ашбанов? Вот это фокус! – замотал головой бывший ученый.

– Но и это не аутентичный топоним. Так, вульгарный экспромт одного шепелявого деятеля… Самое первое название нынешних Шабанов – Айз Бани. И место это сакральное, и не бывшее в годы седой старины населенным пунктом в современном смысле этого слова – старик, нахмурился, так как Луна опять нырнула за облака.

– Айз Бани? Так и ты, наверное, Айз Бан! – икнул Викинг, стоящий на пороге научного открытия, не понимающий толком смысла этого слова. Но чутье ученого, дремавшее в его душе последние четверть века, уже давало о себе знать.

– Смотрите сами! – Ашбан отобрал у Викинга вторую бутылку портвейна, чтобы у того в относительно трезвом сознании запечатлелось то, что рисовал на местности свет полной Луны.

«Охренеть можно!» – только и смогла вымолвить Принцесса, а у Викинга отвисла челюсть и опустились руки.

А было, отчего охренеть. На месте первичных отстойников появился мираж, подсвечиваемый волшебным лунным светом. На лесной поляне стояли четыре исполинских дуба, у подножия каждого из которых струился источник с хрустальной водой. Четыре ручейка впадали в небольшое озерко, где вода перемешивалась и вновь истекала четырьмя потоками. Четыре миниатюрные плотинки из серебристых камней, вновь образовывали по маленькому озерку, на берегах, которых стояли причудливые полупрозрачные сооружения.

– Это лед или хрусталь? – подал голос Викинг.

– Это охералк – прошептал Ашбан.

– Что??? – Принцесса в молодые годы, получая подарки от многочисленных поклонников, никогда не слышала такого драгоценного камня. А то, что это был драгоценный камень, она теперь ни капельки не сомневалась. От этого охералка так и веяло энергией, сулящей нечто непостижимое. Этот мираж находился от нее метрах в тридцати, но и на таком расстоянии у нее стало сносить крышу.

Домики из полупрозрачного охералка! К старику на миг вернулась молодость, а вместе с ней и грусть. Ашбан прожил невероятно долгую жизнь и вроде бы даже и подустал от ее зигзагов. Но когда, одной ногой, он встал на порог, время перестало существовать. Ему было все равно, миллион, тысячу или сто лет. Даже не смотря на то, что за миражем, родных и так милых его сердцу Айз Баней, скрывались отстойные сооружения Шабанов.

– Смотрите! – взялся за сердце Викинг, увидев среди дубов человека, и этим человеком вне всяких сомнений был Ашбан. Такой же седой, разве что походка была куда более энергична и глаза его странно мерцали в лунном свете светло-зелеными искорками.

Викинг перевел удивленный взгляд на старика, который также подтянулся и вполне соответствовал своему двойнику на волшебной поляне.

– А это еще кто? – из-за двухметрового в диаметре ствола одного из дубов появилась тень, которая выйдя на свет, обернулась то ли гигантской птицей, то ли самым настоящим драконом. Дракон пожал руку сияющему Ашбану, и взяв у того дубовый веник, проследовал в одно из строений. Чуть позже из-за второго дуба вышел карлик и также, пожав руку и получив веник, удалился во второй домик.

Викинг поискал глазами бутылку, и, встретив суровый взгляд старика, вновь обернулся к сказочной поляне. А на ней уже гарцевал златогривый кентавр, мирно болтающий с белокурой женщиной вполне человеческого облика. Сияющий Ашбан выдал и им по пакету с банными принадлежностями. Эта парочка тут же разошлась по своим домикам.

– Что они там делают? – воскликнула Принцесса, так как полупрозрачные стены скрывали таинство, происходящее внутри этих сказочных строений. А по мельканию теней можно было предположить все, что угодно.

– Сначала Вожди попадают в душевую, где очищают свои грешные души, и только после очищения души, они заходят в банное отделение, где совершают омовение – пояснил Ашбан.

– Кто они, эти Вожди? – икнула Принцесса.

– Хозяева мира! – накатила вдруг на Викинга странная идея.

Ашбан с удивлением поднял на него голову, и ничего не сказав, поворошил палкой в углях догорающего костра.

– Так это древние минчане? – воскликнула Принцесса, вновь переведя свой взгляд к хрустальному домику, из которого выскочил разгоряченный кентавр и с криком бросился в прозрачные воды озера. Вскоре и из других домиков вышли их временные обитатели. Фыркая и брызгаясь, они по-детски, стали радоваться жизни. Впрочем, каждый из них оставался у своего бережка, не пересекая невидимую черту.

– И минчане, и гости столицы – Викинг пытался вслушаться в их голоса, но шум стекающей в озеро воды заглушал обрывки фраз, которые доносились до их берега.

– Напиши реферат, Константин Антонович! – вспомнила Принцесса о прежней жизни своего товарища.

– А что? Вот возьму и напишу! – Викинг уже расправлял крылья, забывая более чем о двадцатилетнем пикирующем полете в бездну.

– Не надо, Костя! Попадешь в психушку! – Ашбан с тревогой посмотрел на небо, где Луна вновь спряталась за облаками, и мираж стал стремительно таять.

Старику хотелось удержать его как можно больше, но появившись через минут десять, мираж попытался было восстановиться, но очередное хмурое облако вновь «смыло» изображение, и перед их взором опять нарисовались отстойники.

– Почему ты не остался там, Ашбан? – душа Викинга еще пребывала в той сказке. Принцесса смяла и без того примятый стаканчик и в задумчивости бросила его на угли. Стаканчик еще более сморщился и испустил дух, добавив к местным, органическим ароматам, не органическую составляющую.

– Я, сам того не ведая, построил Айз Бани в священной роще, за что потом и поплатился – закашлялся Ашбан.

– Айз Бани разрушили, а тебя прокляли? – предположил Викинг, вспоминая отдельные моменты из мифологии разных народов. По этому предмету, молодой Костя Шкурко всегда имел железную пятерку.

– Как вы догадались, прокляли не только меня, но и это святое место – Ашбан окинул взглядом окрестности.

«Вот как бывает!» – теперь Викинг понял, почему поля аэрации возникли именно здесь, а не в Уручье, или например, в Курасовщине.

– Костя, мне страшно! – глядя на бывшего банщика, вокруг тела которого, возникло светло-зеленое свечение, Принцесса крепко прижалась к Викингу.

– Не надо, Вероника! Мне пора! – старик поднялся и сделал несколько шагов в сторону воды, которая по сравнению с той, хрустальной, которую они совсем недавно наблюдали на этом самом месте, выглядела омерзительно.

«Я уже иду, Маэстро!» – раздался рев в ночном небе. Спустя мгновение, его расчертила молния, ударившая в водную гладь. Викинг с Принцессой в страхе посмотрели на то место, где только что стоял Ашбан. Фигура старика сначала превратилась в световой столб, а затем, выродившись в некое подобие старославянской буквы «Ж», бесшумно исчезла из вида.

На месте удара молнии кипела вода, а чуть позже в самый центр кипения с неба упал то ли цилиндр, то ли параллелепипед. Но этого парочка уже не рассмотрела, так как оба рухнули наземь, потеряв сознание.

 

Глава 7. Свято место пусто не бывает

– Ты жива? – Викинг первым пришел в себя, плеснув Принцессе в лицо из бутылки.

– Не знаю! А где Ашбан? – бывшая балерина лежала, выгнув ноги в немыслимой позиции.

– Нет больше Ашбана! – Викинг чуть не плача кивнул в сторону водной глади, где недавно разыгралась непостижимая их разуму и скорее нечеловеческая трагедия.

– Что это? – округлились зрачки Принцессы, когда она заглянула ему через плечо.

В предрассветном тумане, около берега покачивался на ряби хрустальный ящик, в котором угадывалось некое плотное тело.

– Нет, Костя! Не надо! – Принцесса отчаянно заскользила по глине подошвами своих сильно изношенных туфель, стараясь оттащить Викинга как можно дальше от берега.

– Надо, Вероника, еще как надо! – в Викинге в очередной раз проснулся ученый, и он, пыхтя и кряхтя, сучковатой палкой стал подтягивать полупрозрачный ящик к берегу.

Минуту спустя над всей промзоной раздался истошный женский крик, который слышали и водители, выезжавшие ранним утром на кольцевую дорогу. Дрогнуло сердце и у Викинга, когда на него из-под хрустальной или ледяной крышки уставились два не мигающих глаза.

«Где Маэстро?» – он явно сумел по губам разобрать фразу, которую произнес незнакомец.

«Ушел» – пролепетал Викинг, не в силах оторвать взгляда от ярко зеленых глаз незнакомца.

«Открывай!» – получил он приказ, который ясно прозвучал в его голове. А чуть позже, возник и образ механизма с секретом, который Викинг без труда вскрыл.

– Твоя женщина? – спросил его, вылезший из ящика мужчина лет сорока в набедренной повязке, кивнув в сторону лежащей без сознания подруги.

– Это Принцесса – Викинг потихоньку начал приходить в себя, так как гость был настроен скорее нейтрально, чем враждебно.

– Вижу – мужчина подошел и положил руку на ее лоб. Прошептав несколько слов на незнакомом языке, мужчина присел у еле тлевшего костра. Принцесса ожила и уже без страха посмотрела в сторону новоявленного гостя.

– Минск, зет сорок семь? – кивнул мужчина в сторону просыпающегося города.

– Угу! – Викинг решил пока не спорить с пришельцем.

– Как Вас зовут? – кокетливо спросила мужчину принцесса.

– Двуязыкий Шива. Но для Вас, Ипполит Пантелеевич – гость подмигнул Принцессе.

– Меня зовут Вероника Григорьевна, а это Константин Антонович – в глазах Принцессы заплясали игривые огоньки и Викинг впервые за двадцать пять лет скитаний почему-то заревновал.

– Я все понял, не надо, Вероника! А то Ваш рыцарь съест меня с потрохами – Ипполит Пантелеевич натянул пониже свою набедренную повязку.

– Константин Антонович, а деньги у Вас есть? – неожиданно обратился к нему пришелец.

«Нет!» – хотел было сказать Викинг, но его руки вдруг сами непроизвольно потянулись к подкладке, где, как и учил Ашбан, хранился их скромный общак.

– Вот! – он против воли протянул Ипполиту Пантелеевичу две купюры по сто евро и кое-что из долларовой мелочи.

– Не густо! – гость поискал куда можно было бы засунуть деньги, так и оставил их в руке.

– Где у вас тут можно приодеться? – Ипполит с сомнением рассматривал близлежащие строения.

– Здесь негде, но у нас есть свой склад. Если конечно Вас устроит наш секонд-хэнд, Ипполит Пантелеевич – вставила Принцесса, которой было жаль их общих и нажитых честным трудом, денег.

– Одежда для четвероруких людей? – изумился пришелец.

– «Вторые руки», так называют не новую, подержанную одежду – пояснил Викинг, окончательно поняв, что гость не от мира сего.

– От сего я мира, Костя! Просто я вернулся туда, где давно не был! – поправил Ипполит, прочитав его последнюю мысль.

Через три часа, одетый с иголочки в секонд-хэнд Ипполит Пантелеевич вышел на «охоту».

– Куда? – спросил его таксист.

«В центр» – не сразу ответил Ипполит Пантелеевич, предварительно послюнив палец и подержав его какое-то время на ветру.

«Чудак!» – подумал таксист, выруливая на Могилевскую трассу.

Откуда мог знать простой минский таксист, что именно таким, дедовским способом, Двуязыкий Шива ловил нужное ему направление. Еще раз он слюнявил палец на площади Ванеева, а еще раз, около стадиона «Динамо». А через полчаса он зашел в кафе «Скиф».

«Наследили голуби!» – Ипполит Пантелеевич самодовольно улыбался, фиксируя наши многочисленные фантомные линии, которые Степан Павлович Махлюк, не потрудился в свое время зачистить.

– Извините, я не расслышала. Сколько Вы заказали водки? – любезно улыбаясь, спросила его официантка по имени Дарья.

– Четыреста грамм – повторил Ипполит, плотоядно щурясь на проекции наших фантомов.

– Может быть, Вам принести целую бутылку? – решила уточнить официантка.

– Девушка, Вы знаете, что такое норма? – раздраженно ответил Шива…

* * *

– С тревогой мы встретили рассвет нового дня. Накануне шеф затребовал на какую-то внеплановую аттестацию Регину и Сару.

«Есть!» – с грустью в глазах сказала Сара Александровна, не в силах противиться Уставу Директории.

«Перебьетесь!» – просто ответила Федору Карловичу Регина Баяновна, считавшая себя теперь абсолютно свободной от прихотей Директора, а уж от вводных шефа Отдела, тем более.

– Андрей Дмитриевич, откуда у тебя этот плащ? – раздался из прихожей взволнованный голос Драгана Яновича.

– Очень похоже на твою старую кожу! – Доминик Фомич задумчиво потеребил странный материал.

– Его забыл Анунакий, а что? – вспомнил Гурский.

Дракон молчал, а из-под его очков выкатилась крупная слеза.

– Оставьте его, пусть поплачет – кентавр, о чем-то догадался и неожиданно для всех проявил чувство такта к своему товарищу.

– Надо же, драконы тоже плачут! – я дал пройти Драгану Яновичу, который, уже не скрывая слез, выходил во двор, прижимая к груди невзрачный плащ Анунакия.

– Чудеса, да и только! – Казимирович застыл у окна. Голос у него странно дрожал и мы не мешкая, кинулись к нему.

Во дворе стоял Драхен Рух, набросивший на плечи плащ, который теперь уже не казался невзрачным, в его складках пульсировали темно-фиолетовые огоньки. Неожиданно он взмахнул руками… и взмыл в небо.

– Вот это да! – восхищенно воскликнул Гурский.

– Приземляйся, придурок! – закричал Фас Тарпан, так как, набрав приличную высоту, дракон явно собирался полетать по окрестностям.

– Простите, ностальгия – виновато улыбнулся Драган Янович, приземляясь у крыльца. Благо, ему хватило ума не вылетать за переделы дворика Гурского.

– Представляю, как это было красиво! – Раскаталин потрогал удивительный материал, из которого был сделан этот плащ.

– Что было красиво? – насторожился кентавр.

– Когда в звездном небе кружили десятки драконов – поддержал Раскаталина Гурский, примеряя на себя плащик.

– Лично я, Андрей Дмитриевич, больше любил, когда в небе их кружило не более одного. И детей можно было оставить погулять, и самому, знаете ли, было спокойнее на душе. А пейзажи стали гораздо красивее, а главное, безопаснее, когда мой дед смастерил большой лук и впервые сбил в полете первого монстра – Фас Тарпан понимал красоту по-своему.

– Спасибо за добрые слова! – Драган Янович снял очки и с благодарностью пожал руки Гурскому и Раскаталину, не обращая, внимая на ностальгический выпад, Доминика Фомича.

– Андрей! Дождь начинается, ты бы отложил вылет – Регина Баяновна попыталась было его удержать, с тревогой глядя на серые тучи.

– Я мигом! – Гурский расправил, было плечи, собираясь взмахнуть полами волшебного плаща, но полет все же пришлось отложить.

«Здравствуйте, господа!» – распахнулась калитка, и на ее пороге появился высокий мужчина с букетом цветов.

– И Вам не хворать, а что Вам здесь нужно? – Марат Казимирович на правах хозяина загородил незнакомцу дорогу.

От гостя повеяло таким холодком, что я пожалел о том, что нас покинул Федор Карлович со своими сотрудниками, лишь амазонка сидела на суку и мило болтала с Робином Гудом.

– Елена Петрич здесь живет? – мужчина ухмыльнулся, краем глаза отметив приготовления на верхушке тополя, но тут же его холодный взгляд потеплел, натолкнувшись на фрагмент камня, торчавшего из фундамента.

– А вы кто? – Казимирович попытался было преградить дорогу к соседнему коттеджу.

– А Вам, какое дело? – мужчина нагло оттолкнул Пинько и бесцеремонно проследовал дальше.

– Андрей, ты его раньше видел? – Казимирович не ожидал такого напора от гостя.

– Кого-то он мне определенно напоминает – нахмурился Гурский, даже не подозревая, что Двуязыкий Шива напустил на себя специальную маску.

 

Глава 8. Родственник

– Это Вам! – высокий и плотный мужчина протянул Елене Петрич букет алых роз.

– Мне? – удивилась Елена, недоверчиво глядя на мужчину, который появился на крыльце ее дома совершенно внезапно.

– Вам, Вам! – очаровательно улыбнулся незнакомец, подмигнув ей ослепительно зеленым глазом.

Ничего не понимающая хозяйка с подозрением косилась на необычного визитера и пятилась задом в сторону кухни.

«Я от Коли!» – почти шепотом, заявил мужчина, воровато оглядываясь по сторонам.

– Проходите – хозяйка чуть было не рухнула на стоящую при входе скамейку, но мужчина вовремя поддержал ее довольно крепкое тело.

– Как он там? – тихо спросила она, поражаясь всей абсурдности своего вопроса.

– У него все хорошо, вот просил пожить немного с Вами под одной крышей – нагло улыбнулся незнакомец, проскальзывая в прихожую.

– В качестве кого? – опешила Елена, разглядывая стройного, лет сорока, сорока пяти, мужчину одетого по моде конца восьмидесятых годов прошлого века. Костюм из «вареной» джинсовой ткани, был не совсем новым, но сидел на нем безупречно.

– В качестве друга! А кого же еще? Кстати, меня зовут Ипполит Пантелеевич – новый друг внимательно осмотрелся по сторонам и, сняв кроссовки, прошел на кухню.

– Как Вы себе это представляете, Ипполит Пантелеевич? Я все-таки замужняя женщина! – Елена явно опешила от такого натиска нового Колиного знакомого.

– А как себе хотите! Вам нужен Коля? А мне нужен вон тот камушек! – в голосе Ипполита Пантелеевича послышалась сталь, и от напускного благодушия не осталось и следа.

– Но как мне Вас представить соседу и его друзьям? – прошептала Елена, только сейчас поняв, кто явился по ее душу.

– Мне все равно! Скажите им, что приехал родственник из Лукомля – Шива бросил в угол кухни пластиковый пакет, достав из него свой старый калейдоскоп.

– Из Новолукомля – механически поправила его хозяйка.

– Хорошо! Пусть будет из Новолукомля, если уж это для Вас так важно, но сообщите им также, что через пару дней подъедут еще двое Ваших родственничков – Ипполит вспомнил и о Викинге с Принцессой, которых решил взять в дело.

– Еще двое? – ахнула Елена Петрич.

– Ерунда! Дом большой, как-нибудь поместимся – Ипполит углубился в созерцание вмурованного в фундамент соседского дома заветного камня. Его мысли вошли в привычное русло, и Елена Петрич перестала его интересовать…

«А как ловко он обвел всех вокруг пальца! Наивные люди» – Шива вспомнил, как клюнула на его предложение Директория, подключив к работе Отдела Главного Синоптика немалые ресурсы своего мира. Не говоря уже об местных американцах, пытающихся прослыть вездесущими. На каком-то этапе, Ипполит Пантелеевич даже собирался дать Николасу Дюберу ключ от псевдо-генератора, но передумал, так тот мог запросто перепродать его кому угодно, включая иранского аятоллу или, что на его взгляд еще хуже, русским или китайцам.

Месть, один из самых лучших движителей во вселенной, и Двуязыкий Шива пытался максимально использовать все ее возможности.

Нейтрализовав Анунакия, который имел все основания для мести и мог реально ему помешать, но не сделал этого только из-за своей неприязни к земным мирам, Ипполит Пантелеевич выходил на финишную прямую. Скоро он заберет процессор и сделает это также цинично, как некогда это сделал Враг.

Врага никто не знал в лицо, а вот имя его было известно. В их роду его называли «Несущим».

Несущий появился в последний день Империи, действуя молча и цинично, похитив их климатический процессор.

Шива еще в юные годы откопал на второй Земле архивы, где были зафиксированы единственные слова Несущего: «Мы перешлифуем этот имперский камушек в процессор Земного типа. Все равно, вам скоро всем хана!»

Вспомнив слова Несущего, в жилах Шивы, потомка колдуна Дуклы Пригибиса, вновь закипела черная кровь. И абсолютно наплевать ему было на бесчисленные пространства, которые постоянно плодились согласно законам вселенной, а зачастую рождались и просто так, по воле буйной фантазии жалких людишек.

– Хотите чаю, Ипполит Пантелеевич? – возле него возникла хозяйка дома, как-то сразу почувствовав в нем очень сильную харизму.

«Только не доставала бы меня со своим Николаем!» – Шива искоса посмотрел на Елену, и молча, кивнул головой.

* * *

– Я ему добавила в чай клофелина – затараторила Елена Петрич, добежав до дома Гурского, куда заглянул на огонек семейный доктор, Анатолий Анатольевич, пропустивший кучу событий за последние дни.

– Не надо использовать эту дрянь, я дам тебе пачку хорошего снотворного – Анатолий Анатольевич раскрыл свой саквояж.

– Это и есть ваш доктор Пилюлькин? – спустившийся с дерева Робин Гуд, пожал доктору руку.

– Сейчас каждый боец на счету, доктор будет в резерве – Гурский, даже не спрашивая Анатолия Анатольевича, зачислил его в нашу гвардию.

– Спит? – дежурившая у окна Регина, повернулась к соседке.

– Пока спит – у Елены до сих пор часто моргал левый глаз, от воспоминаний, как именно засыпал ее гость. Сначала он сжимал в руках стальную кружку, превратив ее в небольшой шарик. Затем он выбил ударом ноги несколько кирпичей из камина, а уснул, вырвав в туалетной комнате новенький унитаз. Мы все знали историю этого унитаза, привезенного Николаем Михайловичем из Милана. По его словам ему дико повезло, случайно попав на распродажу уникальной коллекции сантехники известного на всю Европу унитазного дизайнера.

– Пусть поспит! Пойдем Лена, я ему еще добавлю – Анатолий Анатольевич достал одноразовый шприц и накинул на плечи халат.

– Анатолий, ты можешь взять отпуск на работе? – Гурский выглядывал из-за плеча доктора, делающего Ипполиту укол.

– Я все понял, Андрей! Конечно, ведь ему нужен ежедневный уход! – рассмеялся доктор и привычно протер свежую ранку ваткой.

«Пусть хоть отдохнет недельку-другую! Намаялся человек! А мы пока что-нибудь придумаем» – Гурский пристально всматривался в черты незваного гостя, которого сердобольная хозяйка укрывала новеньким пальто Николая Михайловича.

Ипполит Пантелеевич оказался довольно плотным мужчиной ростом около ста девяноста сантиметров. Тонкие черты его лица очень плохо сочетались с крупными руками.

«Рука мясника» – заявил Сергей Васильевич, разглядывая невзрачный костяной перстень с черепом на невероятно толстом и коротком пальце. Я ни разу не видел руку мясника, но мне почему-то показалось, что она именно так и должна выглядеть.

– Так вот он какой, этот Шептун! – Казимирович незаметно откатал ему все десять пальчиков.

«Зачем?» – умом я этого понять не мог, но профессионалу было виднее.

– Андрей Дмитриевич, мне страшно оставаться с ним одной в доме – запричитала хозяйка.

– Да мне и самому было бы страшно – у Андрея, глядя на спящего Ипполита, натурально побежали по коже мурашки.

– Я побуду с ней! – заявил Анатолий Анатольевич, давая ей понюхать чего-то успокоительного.

– Пускай и он слезает с дерева – Елена кивнула на верхушку тополя, которую окружила стая крупных серых ворон.

Регина Баяновна сняла с подоконника горшок с геранью, и буквально через минуту, на пороге появился Робин Гуд.

– Проголодался? – амазонка нежно потрепала американца по цилиндрическому брюшку.

– Есть немного – Робин Гуд отставил свой лук в прихожей и проследовал на кухню.

– Я бы тоже, не прочь перекусить – раздался в прихожей знакомый голос.

– Кит, старина! Ты ли это? – я впервые за последние дни, видел Робина таким радостным.

– В Директории переполох, там назревает что-то неординарное. Все молчат и, похоже, пакуют вещи. И я решил от них сбежать – Кит с удовольствием намазал маслом хлеб и положил на него жирный кусок селедки.

– Может, Николай Михайлович объявил Директории войну? – Казимирович пододвинул Киту миску с салатом.

– Что? – Елена Петрич чуть не упала в обморок.

– Нет, войной не пахнет, но напряжение очевидно. Да и Николай Михайлович больше дипломат, чем генералиссимус – Бейтс поискал глазами выпивку.

– Дендрарий зашевелился – вздохнула Регина Баяновна.

– А может, и Фауна двинулась с места – щелкая фисташки, предположил Робин Гуд.

 

Глава 9. Подельники

– А может, сбежим, Принцесса? – Викинг впервые в жизни, по-настоящему любовался Вероникой Збрачковой.

Почти месяц в первоклассном санатории на озере Нарочь, ежедневные очистительные капельницы, бесконечные спа-процедуры постепенно сделали свое дело. А оплаченный Ипполитом Пантелеевичем стоматологический кабинет при санатории, и вовсе сотворил чудо. Теперь в отражении зеркал туалетной комнаты Викинг видел вполне респектабельного мужчину лет сорока, с редкой и благородной проседью на висках, с белоснежной улыбкой, которого почти всегда сопровождала в столовую обворожительная красавица лет тридцати пяти.

«Не обремененная изнурительными занятиями в балетной труппе» – как она сама изволила выражаться, разглядывая свои стройные ноги, чем все чаще и чаще смущала своего спутника и немногочисленных в эту пору года, клиентов санатория.

– Надо еще попросить у Ипполита денег – Викинг допил компот и с сомнением разглядывал свой спортивный костюм.

– Не хочешь нырять обратно в тот водоворот? – мило улыбнулась Принцесса, приоткрыв два ряда новеньких, ослепительно белых фарфоровых протезов.

– А ты? – Викинг также одарил ее шикарной улыбкой.

– Не-а! – Вероника, очистив свое тело, чувствовала, как оно вдруг вспомнило о былых временах, когда его трепетно носили на руках постоянные поклонники. Беда случилась позже, когда постоянные поклонники сменились временными, среди которых стали зачастую попадаться и откровенные мерзавцы, с легкостью подсадившие ее на тяжелые наркотики. Очень быстро пришлось расстаться с карьерой и с коллекцией бриллиантов, подаренных ей еще бабушкой.

Благо на горизонте появился он, Викинг, который довольно быстро и бесцеремонно вышиб у нее тягу к наркоте, но привив другую страстишку. Сам Викинг увлекался алкоголем, хотя сохранял при этом остатки хорошего воспитания. Так на откровенное хамство со стороны посетителей питейных заведений, грубо отклоняющих его скромную просьбу допить их пиво, он неизменно вежливо отвечал, «извините» и даже кланялся грубиянам.

А своего благородного происхождения он и не скрывал. В предках, он нередко называл одного из родственников самой Марии Мнишек, супруги царя Лжедмитрия. «Сидели бы мы с тобой Принцесса на Российском престоле!» – не раз говаривал Викинг, мечтательно теребя волосы Вероники, плохо знающей историю, тем более сложную историю соседнего государства Московского.

– Не хочешь бежать? – повторно спросил Викинг, выпив второй стакан компота.

– Сделаем дело, тогда и уйдем! – Принцесса для себя уже все решила, тем более, что работенка была непыльная и денежная. Приведя себя в форму, и наведя столичный лоск, она все чаще стала задумываться о новой жизни. А жизнь налаживалась. Прошло еще несколько суток, надо было либо продлевать путевки, либо покидать гостеприимный санаторий. Ипполит Пантелеевич, которого они стали называть между собой «Бугром», задерживался.

По замыслу Бугра, Викинг должен был охмурить какую-то амазонку и при первой возможности выманить ее из дома Гурского. Принцессе была поставлена задача присмотреть за Маратом Казимировичем Пинько, фантомные линии которого, особенно не нравились Ипполиту Пантелеевичу.

Прошли еще одни сутки, Бугор не появился, и Викинг решил импровизировать.

* * *

– Добрый вечер! Угол не сдадите? – у ворот стояла вполне приличная пара.

– Сейчас спрошу у хозяина – я знал, что Андрей когда-то искал порядочных квартирантов во вторую половину своего дома. Вполне миловидная дама неопределенного возраста, поддерживала под руку слегка припухшего мужчину лет сорока пяти. Одеты они были вполне прилично.

– Не может быть, кого я вижу! Вероника Збрачкова? – удивленно воскликнул Гурский, сворачивая шланг для полива и склоняя голову к ручке этой дамочки.

«Збрачкова! Балерина?» – я вспомнил, что Андрей Дмитриевич в былые годы не пропускал ни одного спектакля с ее участием. Впустую тратя баснословные по тем временам суммы на огромные букеты цветов.

– Ты хочешь сказать, что эта та самая балерина? Неужели ей нужен угол? – Казимирович с подозрением посматривал на эту парочку.

– Мало ли что, может быть, это ее любовник, и они хотят уединиться от слишком любопытных глаз – пожал плечами Сергей Васильевич.

«А казачки-то, засланные!» – прошептал Пинько, уже успев отметить, с каким интересом оба «квартиранта» зыркали на наш камушек, торчащий из фундамента.

– А как у Вас с этим делом? – Казимирович намекнул на выпивку, предполагая на первом же застолье расколоть этих шпионов.

– Ни-ни! – поторопился заявить мужчина, из чего я сделал вывод, что передо мной стоит типичный алкоголик. В лучшем случае, анонимный.

– У Драгана Яновича есть мобильник? – спросил Казимирович, игнорируя заявление мужчины.

– Я дал Доминику Фомичу свой – ответил Раскаталин.

А я опять прозевал, когда они успели выйти в магазин, забрав нашу волшебную банковскую карточку, выданную нам еще Федором Карловичем. В последние дни они частенько сидели на завалинке и, потягивая пиво, травили нам байки о том, как здорово жилось в этих местах в их времена.

– Позвони, пусть возьмут еще чего-нибудь покрепче, у нас гости – Марат помог раздеться Веронике Збрачковой, оттесняя от нее ее спутника, со странным именем Викинг, который уже нагло постреливал глазками в сторону Регины Баяновны.

Угол Андрей Дмитриевич им сдал, правда, только на одну ночь…

Первый луч света озарил край огромной надувной кровати, которую Гурский держал специально для непредвиденных гостей, которые в его доме появлялись достаточно регулярно и непредвиденными назывались весьма условно.

Вероника, после двух недель проведенных в санатории, впервые позволила себе расслабиться по полной, тем более, что выполняла она задание самого Бугра.

«А где же Маратик?» – она с интересом посматривала на взлохмаченную рыжую голову, дремавшего рядом с ней мужчины. На столике лежала вскрытая упаковка от разового шприца.

«Неужели я сорвалась? – вздохнула Принцесса и обреченно стала обследовать свои руки и ноги. К счастью, никаких следов от инъекций на ее теле не было видно, за исключением небольшой и зудящей точки на ягодице.

В памяти все же всплыл эпизод, когда они с Пинько уединились в этой комнате, и ей даже показалось, что в руках Марата был шприц.

«А может, ширнулся этот парень, которого вчера все дружно дразнили кентавром?» – с облегчением подумала она, так как подробности этой ночи давались ей с превеликим трудом и она осторожно стянула с него махровую простынь.

«Не щекочи мои копыта, Принцесса!» – Доминик Фомич натянул простынь обратно и повернулся на другой бок, и теперь из-под его шевелюры смешно торчали острые ушки.

«Викинг!» – завопила Принцесса, теряя сознание…

«Неплохо порезвились!» – Пинько, развязал мужчине руки, который уже дал показания, причем почти добровольно, и легкий нажим со стороны Регины Баяновны был даже лишним. Парень кололся легко и пел соловьем, а мы в который раз наблюдали виртуозную работу Марата Казимировича.

С Вероникой Збрачковой оказалось намного сложнее. Казимировичу, в дополнение к ночной, пришлось вкатать ей еще одну дозу сыворотки правды. То ли вышел срок годности препарата, то ли балерина имела за плечами неплохую подготовку.

Но после того, как Пинько с Раскаталиным виртуозно сыграли спектакль в «хорошего» и «плохого» дядю, лед тронулся. И теперь мы знали, что эта парочка, еще совсем недавно деклассированных элементов, работала на Шептуна, которого называли про себя Бугром.

– Я опять пропустил что-то очень интересное? – в кухню забрел промерзший и проголодавшийся Робин Гуд, честно отсидевший в ночном дозоре, и не принимавший участия во вчерашней вечеринке.

– Обезврежена группа поддержки Шептуна – Гурский кивнул на притихшую в углу сладкую парочку.

– И кому в голову пришла мысль назвать тебя Викингом? – амазонка снисходительно поглядывала на Константина Антоновича Шкурко, который по его же словам собирался вчера ее обольстить.

– Маэстро – угрюмо ответил Викинг.

– Что за Маэстро? – оживился Раскаталин, помогавший Казимировичу протоколировать встречу с нашими гостями.

Викингу не надо было дважды повторять просьбу. Так мы узнали правду о Шабанах и удивительном Футляре, в котором прибыл в наш мир Ипполит Пантелеевич Шептунов, который под чуткой опекой семейного доктора и соседки Елены, пребывал сейчас в анабиозе.

– Охералк! – прошептала Регина Баяновна, когда Викинг описывал ей материал Футляра.

– И куда делся сей предмет? – спросил Раскаталин.

– Бугор затопил его в центре водоема – ответил Викинг.

– Место найти сможешь? – Пинько раскрыл перед Викингом детальную топографическую карту Шабанов и окрестностей.

– А что его искать, я все-таки бывший археолог! – Викинг достаточно быстро отыскал водоем и сделал отметку.

– Драган Янович, а как у тебя обстоят дела с дайвингом? – я пытался припомнить его вчерашние хвастливые байки о часовых погружениях в чудесное озеро, которое наполнялось водопадом, который низвергался со скалы, стоящей некогда напротив нынешнего театра музыкальной комедии.

– Ха! Нашли дайвера! Вот я нырял, так… – не дал вымолвить и слова полусонному дракону, Доминик Фомич, игриво шлепнув балерину пониже спины.

– Отлично! Можешь не продолжать, вот для тебя у нас будет специальное задание – Марат Казимирович придвинул к нему раскрытую топографическую карту.