Часы в фойе редакции газеты «Народный колос» показывали без четверти двенадцать, и кое-где в ее кабинетах начинались обычные предобеденные хлопоты. В коридоре бушевала ссора: Кацапович бранился с Булдой. В другое время я с удовольствием обратил бы внимание на это забавное происшествие, но сейчас мне было не до них. Я только что закончил статью «Двадцать центнеров с гектара – не предел!», предназначенную для рубрики «Человек трудом славен», и вернулся к написанию очерка, который намеревался отослать в редакцию какого-нибудь научно-популярного журнала. Очерк был посвящен осмыслению доказательства некоторых математических теорем с поэтической точки зрения. В качестве эпиграфа к этому очерку мне очень хотелось подобрать какое-нибудь остроумное четверостишие, но я никак не мог припомнить ничего подходящего. Отчаявшись, я решил написать эпиграф самостоятельно. Я задался целью сочинить пародию на популярную школьную потешку: «Пифагоровы штаны во все стороны равны», и вот что у меня получилось:

Поначалу четверостишие мне понравилось, но поразмыслив немного, я в нем усомнился. Конечно, по правилам стихосложения со словом «равны» изящнее рифмовались именно «штаны». Но я был уверен, что в будущем любой школьник сможет объяснить, почему поверхности четырехмерных грибовидных пространств можно сводить к трехмерным сферам, а та же операция над многомерными штанами будет такой же невыполнимой задачей, как разложение квадратных многочленов в известном анекдоте про экзамены Чапаева. И я сидел за столом и подбирал более удачную рифму. В этот момент у меня зазвонил телефон.

– Привет, дядя Петя. Как поживает Кузя?

– Привет, Жень. Растет Кузя. Зинке моей проходу не дает. Ходит за ней повсюду по пятам, как собачонка. А она любит его – страсть. Боюсь, разбалует. Хотя кто его знает, как этих избушат воспитывать нужно… А что там у тебя за шум?

– Зиновий Маркович с коллегой собачится. Погоди, я дверь прикрою… Понимаешь, он кружку свою не мыл никогда, мол, смолы чайные аромат дают. А Кукрыни… короче, один наш сотрудник стащил ее и выдраил. Скандал!

– Хе-хе, понятно. Передавай ему привет от меня. Знаешь, я тебе вот по какому поводу звоню… Помнишь, я тебе рассказывал про идеальный гравимаген?

– Конечно, помню!

– В общем, я тут собрал кое-что…

– Да ладно! Неужели получилось?

– Думаю, да. Ты в пятницу вечером что делаешь?

– Я? Ничего!

– Тогда приезжай ко мне в пятницу вечером на испытания. Сам понимаешь, событие мирового масштаба, а кому, как не тебе, его в прессе освещать?

– Конечно, дядя Петя, по такому случаю обязательно приеду!

– Вот и отлично. Туристов у меня сейчас немного, только японец один, так что «Сенкевич» как всегда в твоем распоряжении.

– Ух ты! Настоящий японец?

– Ну да. Профессор из Токио, изучает рыбацкий фольклор народов мира.

– Так ты его с братом познакомь! У дяди Васи рыбацких рассказов на целую «Войну и мир» наберется!

– Обязательно! Васька в пятницу приехать обещал и Лешка, кстати, тоже. Так что и ты давай подтягивайся!

– Буду железно!

– Отлично, ловлю на слове!

Изобретатель дал отбой. Дверь распахнулась, и в кабинет влетел Кацапович, растрепанный и красный от гнева.

– Нет, ну вы видали, Женечка, каков хам? – возбужденно воскликнул Кацапович.

Я улыбнулся. Взглянув на меня, Кацапович еще больше нажабился.

– Чему вы ухмыляетесь? – сердито пробурчал старик. – Значит, и вы заодно с этим грубияном?

– Будет вам, Зиновий Маркович, не кипятитесь, – примирительно ответил я. – Просто мне кажется, что у одной невероятной истории будет продолжение…