17

Шестьдесят лет спустя. 102 г. н. э.

Йаотль, Владыка Свет, дремал в спальне охотничьего домика неподалеку от Теотиуакана, когда его пробудил донесшийся снаружи шум. В этот день он еще до рассвета успел поохотиться на оленя, вернуться в охотничий домик и прилечь, уже пообедав, после полудня. Он был самым богатым и влиятельным из двенадцати Высших Владык Теотиуакана, державы, господствовавшей над большей частью Сего Мира — только на его собственных землях находилось больше сотни городков и селений. Более высокое положение занимал только Верховный Жрец Ксайп — Свежующий Господин, представлявший особу самого Кецалькоатля, Верховного Бога Сего Мира.

Час назад Йаотль отошел ко сну, и перед его мысленным взором все еще пробегали сцены недавней охоты. Крестьяне из ближнего селения, развернувшись в лесу широкой Дугой, с шумом двигались среди деревьев и гнали оленье стадо навстречу поджидавшему на поляне знатному охотнику. Когда испуганное животное выбежало на открытое пространство, он ударил его копьем с такой силой, что на мгновение сбил с ног, но олень тут же вскочил, отбросил выпавшее из раны копье и пустился бежать. Однако не тут-то было — Владыка Свет прыгнул ему на спину и безжалостно полоснул по горлу обсидиановым клинком. Зная, что животное ранено смертельно, он отпрыгнул в сторону, предоставив копьеносцу прикончить добычу.

Тридцатитрехлетний Йаотль был самым молодым из Высших Владык. Унаследовав от отца титул и земли, он мечом и щитом прирастил богатство и славу своего рода, возглавляя войска в карательных походах против мятежников, пытавшихся сбросить тяжкое бремя дани, наложенное на них Теотиуаканом. В битвах он не прятался за спинами простых воинов, но шел на врага первым и прославился тем, что даже когда был тяжело ранен в левую руку, не покинул рядов своего войска, убил нанесшего ему рану вражеского бойца и довел сражение до победного завершения.

Он был прославленным воином в державе воителей. Теотиуакан являлся величайшим городом Сего Мира, несмотря на то что существовал всего шестьдесят лет — город вырос сразу после разрушения Куикуилько. Старцы, Хранители Памяти, утверждали, что Куикуилько погиб, когда Кецалькоатль, Пернатый Змей, огненный бог творения, рухнул на город с восточного небосклона. Это падение расплавило горы.

С двумя подобными якорям гигантскими пирамидами, посвященными Солнцу и Луне, а также великим храмом, возведенным в честь его самого, город Пернатого Змея был не таким, как все прочее. Здесь, в силу дарованного Кецалькоатлем завета, люди отдавали свою кровь, дабы питать богов; те же взамен даровали солнечное тепло и животворный дождь, что позволяло собирать щедрые урожаи маиса и бобов.

Завет поддерживался и претворялся в жизнь с помощью легионов Воителей-Ягуаров, отборных войск, завоевавших почти весь Сей Мир, территорию столь огромную, что воинскому отряду потребовалось бы более пятидесяти дней, дабы пересечь ее от края до края, с севера на юг. Победы обеспечивались не только свирепостью и мужеством воинов Теотиуакана, но и превосходным, более прочным и острым, чем у противников, оружием. Клинки и наконечники копий из обсидиана разили насмерть.

Обсидиан был творением богов, изрыгавших расплавленную лаву из чрева огнедышащих гор. Из двух крупнейших месторождений вулканического стекла, дававших материал для изготовления острых как бритва лезвий, одно находилось близ Теотиуакана, на севере Сего Мира, а другое на крайнем юге. Город Кецалькоатля быстро взял под контроль оба.

Помимо Воителей-Ягуаров Свежующий Господин имел еще и особую стражу, науалей, наводивших страх на всех, от простолюдинов до правителей. Немногочисленные, но внушающие леденящий ужас, они, как с трепетом пересказывали друг другу люди, умели становиться невидимыми, не нуждались в сне и, подобно богам, питались жертвенной кровью.

Но не все поддерживали завет, обязывавший посылать тысячи людей на жертвенные алтари. Владыку Свет одолевали все большие сомнения относительно действий Свежующего Господина и подручных.

Первоначально Свежующий Господин сдирал кожу заживо только с преступников, виновных в самых тяжких Деяниях, таких, как измена или покушение на жизнь знатного человека, но постепенно он стал омывать свой ритуальный нож в крови все чаще, существенно расширив круг наказуемых. Роптать никто не смел, ибо Воители-Ягуары и науали держали весь город в непрестанном ужасе и полной покорности. Люди лишь шепотом передавали друг другу слухи об их жестокости, а очереди к жертвенным алтарям становились все длиннее и длиннее.

В противовес легионам Свежующего Господина Владыка Право учредил новое воинское сообщество, избравшее своим символом орла. Ягуары сражались под знаменем с изображением самого могучего хищника на суше… Орлы сплотились под знаменем самого могучего хищника на небе.

Появление силы, способной соперничать с воинством Свежующего, служителями жертвенных алтарей было встречено без радости.

Владыка Свет вернулся в свой охотничий домик усталым. Его изувеченная в бою рука болела так, что ему пришлось велеть своему управителю по имени Золин подать ему болеутоляющий травяной настой. В итоге Йаотль не просто расслабился, но и крепко заснул, причем почти сразу, как принял снадобье. Да и сейчас, когда его растревожил шум, в голове у него все было как в тумане.

Спросонья Йаотлю показалось, что это крик оленя, которому он вскочил на спину, чтобы перерезать горло, но когда сознание прояснилось, понял, что кричит женщина. Звук повторился — вопль ужаса доносился со двора охотничьего домика. Он встал, распахнул ставни окна второго этажа и выглянул во двор.

Охотничья резиденция состояла из прямоугольного главного строения с двумя боковыми крыльями, и оба эти крыла полыхали ярким пламенем. Огонь пожирал их стремительно, ведь, в отличие от его дворца в Теотиуакане, сложенного из каменных плит, материалом для охотничьей резиденции служили древесина и бамбук.

Вечерело, солнце уже скрывалось за горами и вокруг царил сумрак, однако Владыка Свет видел, что происходило на дворе. А происходило нечто немыслимое — его жену, двоих детей и слуг согнали вместе, а вокруг с окровавленными мечами стояли Воители-Ягуары, сражавшиеся лишь под водительством Владыки Ксайпа, слуги Господина Владык. Его жена, стоявшая на коленях у ног Воителя-Ягуара, подняла полные смертельного ужаса глаза к вышедшему на балкон мужу.

У него самого вырвался крик ужаса, когда взмах обсидианового топора отсек ей голову. Такие же удары обрушились на рыдающих, молящих о пощаде детей и слуг.

Сорвав со стены меч, Йаотль обернулся, услышав шаги, и увидел вошедшего в комнату управителя Золина, за которым следовало четверо Воителей-Ягуаров в своих внушающих страх облачениях, с мечами в руках.

— Золин, ты предал меня! — воскликнул Владыка Свет.

— Ты замыслил зло против Пернатого Змея. Подбивал остальных Высших Владык восстать против него.

— Он воплощение зла, как и его ручной демон Ксайп. Что он дал тебе за измену?

Золин улыбнулся:

— Все, что у тебя есть.

— Тогда забери все это с собой во дворец Мертвых! — воскликнул Владыка Свет, устремляясь на изменника с поднятым мечом. Но тот сразу же спрятался за спины вставших на пути у полководца Ягуаров.

Будь он здоров, как прежде, ему удалось бы совладать и с четырьмя противниками, но искалеченная рука делала его уязвимым с левой стороны. Успешно атаковав противников, наседавших справа, он, однако, пропустил удар слева, целивший в голову, покачнулся и рухнул.

С вершины холма Оме, няня младшего сына Владыки Света, сначала увидела столб дыма, а уж потом в ужасе воззрилась на пламя, пожиравшее охотничий дом. Людей, бежавших с окрестных полей к дому, чтобы потушить пожар, перехватывали и убивали Воители-Ягуары. Воители-Орлы, стража ее хозяина, лежали мертвыми у переднего входа.

Она видела, как мимо мертвецов, не удостаивая их взглядом, проследовал Золин. За ним Ягуары вынесли из дома тело Владыки Света: его поднесли к черному паланкину, окруженному науалями, личной стражей Свежующего Господина Ксайпа.

Оме соображала неплохо, хотя ее господа не замечали не только ее ума, но и ее саму: для них, как и вообще простолюдины для знати, она была почти невидима. И сам Владыка, и его жена, и советники говорили в присутствии служанки свободно, не скрывая своих мыслей. Из услышанного она знала, что ее хозяин гневался на Свежующего Господина за жестокость по отношению как к покоренным племенам, так и к собственному народу. Она сама слышала, как он вслух спрашивал, стоит ли чтить кровавый завет и Пернатого Змея. И прекрасно понимала, что если явится с ребенком на руках к месту пожара, то ее убьют. Так же, как и дитя.

Оме была бесплодна и всю свою нерастраченную любовь, все материнские чувства перенесла на отпрыска Владыки Света. А потому она, прижав ребенка к груди, пустилась бегом через лес к реке. Там она забралась в каноэ, с которого слуги ловили рыбу для охотничьего дома, оттолкнула лодку от берега и направила ее по течению. Куда ей плыть, она знала точно.

Впереди ее ждал долгий путь — на лодке, потом пешком, через горы и через тропический лес. Путь туда, где обитало ее родное племя. Народ Каучука.

 

18

— Если ты убил его, Владыка Скайп сдерет кожу и с меня, и с тебя, — сказал Золин Воителю-Ягуару, который вытащил бесчувственное тело Владыки Света из пылающей усадьбы.

Опустившись на колени, он убедился, что поверженный полководец еще дышит, и распорядился:

— Доставь его к Свежующему Господину. Я прибуду следом, только удостоверюсь, что со всей семьей и слугами покончено.

Приказ Свежующего Господина гласил: все родственники Йаотля, вплоть до двоюродных братьев, равно как слуги и телохранители, должны быть преданы смерти. Сообщество Орлов надлежало распустить, а тех, кто занимал в нем командные должности, принести в жертву богам. Все земли и имущество Владыки Света передавались Золину. Резня должна была послужить уроком и предостережением всем, кто хотя бы помыслит о неповиновении воле Пернатого Змея.

Золина не заботило то, что он предал своего господина и обрек на смерть тех, кому служил в качестве управителя. Теперь он служил самому могущественному богу Сего Мира и вельможе, сделавшему ему столь заманчивое предложение.

Выслушав доклад командира Ягуаров, содержавший перечень убитых, Золин взъярился.

— Болван! Двое исчезли! Где младший сын Владыки и девчонка, которая за ним приглядывала?

— Но ты сам сказал, что все его домочадцы в усадьбе.

Золин подступил ближе и без предупреждения вонзил обсидиановый нож воину в живот. Тот охнул и открыл рот, глаза его расширились.

— За ошибки надо платить, — заявил Золин и повернул кинжал в ране.

Перед Свежующим Господином Золин предстал, трепеща от страха, ибо поиски исчезнувшего младенца и его няньки не увенчались успехом. Он, конечно, попытался свалить всю вину на убитого им же, якобы при самообороне, командира Ягуаров, но понимал, что если его вина откроется, гнев нового господина будет ужасен, и его, Золина, ждет страшная кара: с него, живого, сдерут кожу и оставят истекать кровью, умирая жуткой, мучительной смертью.

Не зная, чем это обернется, Золин предстал перед грозным жрецом. Он предал своего господина ради награды, но теперь всерьез опасался, что единственной наградой для него станет собственная смерть.

Когда он приблизился, Свежующий Господин, покинув носилки, воссел на троне, в тени пальмовых листьев. По обе стороны от кресла стояли по три науаля. Всего усадьбу окружало около тысячи Воителей-Ягуаров, но все они вместе внушали меньший трепет, нежели Верховный Жрец, сдиравший с живых людей кожу, и его кошмарные ночные оборотни, вытворявшие, по слухам, такое, что люди об этом не смели даже шептаться.

При виде Свежующего Господина и его жутких стражей колени Золина подогнулись, и он простерся ниц на земле.

— Встань! — повелел жрец.

Свежующий Господин был совершенно безволос. Люди, видевшие, как он, нагой, натягивает на свое тело чужую кожу, знали, что волос у него нет не только на голове, но и на теле, даже в промежности. Бледная, нездоровая, с молочным оттенком кожа обтягивала кости, делая его похожим на скелет. Глаза его были розовыми, и он не переносил прямых солнечных лучей. В то время как кожа большинства жителей страны была темной, словно оленья шкура, он был бледен, словно рыбье брюхо. А те, кому доводилось приближаться к нему близко, знали, что и пахнет от него, как от протухшей рыбины.

Нанесенная краской цвета крови полоса спускалась от его правого виска к шее, отмечая место, откуда начинается свежевание. Золин знал, что Свежующий Господин носит эту метку, чтобы каждый помнил, откуда жрец начнет сдирать с него кожу, если он дерзнет ему противиться.

Говорили, что он — единственный из живущих — видел воочию самого Пернатого Змея и лично отбирал в жертву тех, чья кровь предназначалась богу. Впрочем, и тех, кого предстояло освежевать заживо, он тоже отбирал лично.

Поднявшись на ноги, Золин увидел, что Владыка Свет лежит поблизости на земле, связанный по рукам и ногам, но живой и в сознании. Взглянув на предателя, его бывший хозяин попытался что-то сказать, но слов было не разобрать, а на губах у него выступила кровавая пена.

Золин поежился и отвернулся. У полководца был отрезан язык.

— Ребенок исчез, — промолвил Свежующий Господин.

Золин склонил голову и попытался не заикаться.

— Его забрала нянька, но они будут найдены и убиты. В этом виноват тот болван, командир. Я…

— Но этот никуда не делся.

Свежующий Господин указал жестом на Владыку Света и встал с кресла. Подскочивший жрец вложил в его руку нож.

Золин знал, что сейчас произойдет. С Владыки Света сдерут кожу, сделав только один разрез, так, чтобы потом эту кожу можно было натянуть на себя. Потом несчастный умрет от боли и потери крови. Умрет не сразу, в мучениях.

Но свою шкуру Золин, по крайней мере, сохранил.