– Ну что ты там учудил? - сурово спросил тренер. Это был средних лет, крепко сбитый и крепко битый в свое время спортсмен. Впрочем, и он в свое время бил крепко. Поэтому, когда пошла волна о том, что секцию бокса в городе ведет Синица (для своих - "Син", к живой полулегенде потянулись ребята со всех школ. Максим пришел в секцию в золотом для начинающих тогда возрасте. В течение года он был серым середнячком и прославился только тем, что однажды пришел на занятие после жестокого избиения, устроенного ему на тренировке "звездой" - тренирующимся по индивидуальной программе действующим кандидатом в мастера спорта. Тот бой был устроен Синицей не случайно. Уж слишком уверовал Белый в свои силы и успехи. И Николаев (в простонародье -"Никола") лупцевал зарвавшегося пацана, самого напросившегося на такую схватку, нещадно. Макс падал, вставал, вновь падал и вновь вставал под удары мастера. Друзья- соперники кто смеялся, кто тихо злорадствовал, кто гудел, негодуя расправой. А Син не останавливал боя, задумчиво вглядываясь в упрямца. Последнее, что помнил подросток- это крик "Стоп!" и мягкая вата небытия в которую он окунулся. Когда Максим пришел на следующее занятие, скупой на похвалу тренер приказал выйти ему из строя.

– Будет настоящим боксером. Если только захочет - скупо похвалил его наставник.

И сейчас, вернувшись после долгой болезни в пропитанный знакомыми запахами пота и резины зал,Ммаксим почти обиделся хмурой встрече.

– Ничего не натворил. Болел.

– Это я знаю. Видел.

– ?????

– Ну да, когда без памяти лежал.

Значит, не забыл хмурый "Син", значит, даже проведывать приезжал - с теплотой подумалось подростку.

– Я о другом. Ты где и чем показался, что тебя переманивают?

– Меня? Кто?

– Что, и разговоров не было? В СКА, например? - помягчел тренер.

– Был разговор и том, что мне пора выступать. Или прыгать. Это в батькином полку. Но вот так конкретно…

– А что ты?

– Сказал, подумаю.

– А что тут думать?- резко возразил Синица. "Спартак", он и есть "Спартак".

– Да я не об этом! Прыгать или боксировать.

– Думать будешь? Я те дам - думать. Ну-ка давай посмотрим, что там за таланты у нас прорезались? Живо переодевайся!

Видимо, опасаясь последствий болезни, Синица решил проверить подопечного сам. После привычной разминки он вытащил Макса из общей компании прыгающих - молотящих - скачущих - качающихся и сказал принять стойку. И вновь после первого же движения перчатки в его сторону время замедлилось. Юноша легко уклонялся от всех серий ударов, даже от самых коварных, "коронных", и не поддавался на ложные замахи и выпады. В отличие от поединка с Котом, сегодня он славно подпитался солнцем и, хотя также обильно потел, не чувствовал слабости.

– Все, - оставил, наконец, свои попытки озадаченный тренер. Реакция отменная. Не достать. Но почему ты сам не бьешь? Надо бить!

– Но как же… - начал было, задыхаясь, подросток.

– Да, и дыхалка слабовата. Ты, случаем, курить не начал? Смотри! Что- то ты мокрый?

– С Вами вспотеешь!

– Есть еще порох в пороховицах - самодовольно усмехнулся Син. - Вот что. Поработай над ударом. В конце тренировки… Кстати, как самочувствие?

– Нормально - нормально - успокоил его Максим.

– Если нормально, в конце поработаешь с Валерой. Только там - не вертеться. Боксировать! Бить!

Валера Николаев и был той самой жемчужиной районного бокса, в свое время посадивший на копчик зарвавшегося мальчишку. Максиму следовало бы благодарить за науку, что он и сделал, но не забыл жестокого злорадства в глазах звезды. Кроме того, говорили, что так он сломал не одного начинающего пацана. И теперь восходящий талант решил - пора. Даже если потом Син его выпрет навсегда.

С командой тренера "Бокс!" (он судил и рядил такие бои только сам), время привычно замедлилось. Интересно - промелькнуло вдруг у подростка, - почему время не остановилось тогда, когда Татьяна надавала мне по мордасам?- От такой мысли он вдруг усмехнулся, и эта ухмылка стоящего как пень с опущенными руками соперника озадачила кандидата на высокое звание. Но не надолго. Затем она его разозлила и боксер, не мудрствуя лукаво, нанес свой коронный удар - правый хук в висок. Перчатка разрезала воздух с такой силой, что мастера развернуло вокруг своей оси. Синица усмехнулся. Он видел, с каким ехидством наблюдал его супер- ученик за потугами наставника достать этого пацаненка. "Понюхай и ты" - улыбался он. Бой продолжался без перемен.

– Ты будешь бить? Ты умеешь бить? Ты трус? Боишься его разозлить? - привычно накручивал хвоста Максу Синица в перерыве между раундами.

– Это же тренировка… - заглатывая воздух, оправдывался тот. - Хочу посмотреть насколько меня хватит…

– Если в этом раунде не начнешь боксировать, - не видать соревнований.

– Сами напросились - пробурчал подросток.

– Ого! - Син даже перестал обмахивать своего протеже полотенцем. - Хорошо, предупредил, спасибо. Но и я предупредил. Гонг! - объявил он начало второго раунда. Максиму хотелось еще покуражится - память о том позоре была еще довольно свежа. Но эти обвинения в трусости… Эти выпученные ненавидящие глаза… Он сконцентрировал силу на правой руке - от плеча вперед, и когда Валера в очередной раз промахнулся и подставился, Макс сделал шаг вперед к медленно разворачивающемуся сопернику и, наконец, ударил. Тотчас прозвучал крик "Стоп!", время вновь пустилось вскачь, и наш герой увидел, как его визави в полете прогнул канаты, затем словно тюк, повалился на пол.

– Я предупреждал, - пожал он плечами, глядя, как Син бросился к поверженному кумиру. Но тренер, уже не обращая внимания на победителя, начал делать Николе искусственное дыхание, заодно командуя и другими неотложными, обычными в таких случаях действиями.

– Да, ослаб наш чемпион, - прокомментировал возню на ринге один из Максовых знакомых.

– Убирайся! - предсказуемо распорядился посеревший наставник уже после того, как пострадавшего увезли- таки в больницу. - Разве можно так на тренировке?

– А как он меня тогда? - обожженный несправедливостью возразил юноша.

– Он, меня, - зло передразнил тренер. Он что тебе сделал? На задницу посадил? А ты?

– Я тоже…

– Тоже? Ребра переломал, это тоже? Знаешь, сколько времени ребра срастаются? Кто теперь выступать будет? Ты что ли?

– Ну, неопределенно промычал Максим.

– Иди отсюда. Я когда злой - несправедливый. Перезлюсь - подумаю. И он неожиданно со всего маху огрел пацана лапой - плоской тренерской перчаткой, на которой отрабатываются удары. Точнее, хотел огреть. Рука со свистом рассекла воздух там, где только что находилась нахальная, хоть и огорченная физиономия нового дарования.

– Ладно, иди. И не показывайся здесь. До следующей тренировки - добавил он, озадаченно покосившись на свою руку.