Утром Максим проснулся от стука в дверь. Элен была уже в полной боевой готовности и наверняка что-то надумала.

– Давай, бегом умываться одеваться, жду тебя в столовой - и она исчезла. Максим постарался справиться побыстрее, и уже через каких-то четверть часа сидел за знакомым столом. Только сегодня стол не ломился от яств. Фрукты. Какие-то соки, кофе - уже в чашке, пару вареных яиц в серебряных… этих… ну не скажешь же, "подъяишниках".

– На завтрак много есть вредно, - объяснила она.

– Перед боем вообще не стоит.

– Как спалось?

– Спасибо, неплохо, но непривычно.

– Что непривычно?

– Ну, слишком все просторно. В спальне, как в музее, в туалете, как в поле, горизонта не видно.

– Ничего, со временем привыкается. Давай ешь, нам скоро в путь.

– Да, Вы меня отвезете?

– Ты едешь со мной.

– Но куда?

– Угадай с трех раз.

– Но у меня бой. Финал…

– Забудь. Не до мордобоя сейчас. В столицу. Для окончательного диагноза.

– Значит этот?

– Да. Но я не верю. Как-то странно… Что- то здесь не так. Проверим. И пока не убежусь, тебя не отпущу.

– А когда убедитесь, что тогда?

– Ты жестокий мальчишка. Чего ты мне желаешь? - бледно улыбнулась Элен. - Если убежусь - катись на все четыре стороны. Не до тебя будет… Но пока - за мной.

Очень скоро Максим с интересом смотрел в иллюминатор. Деньги решали все - и нашлись билеты в бизнес-класс на ближайший рейс, и документов у подростка никто не спросил. А что если, - мелькнула у него одна мысль.

Скажите, Элен, Вы в кабине пилотов бывали?

Оторванная от своих тягостных мыслей попутчица переварила вопрос, затем раздраженно помотала головой.

– Я тоже, - соврал юноша. - А хотелось бы. Давайте попросимся.

– Отстань. Какое-то детство.

– Так Вы меня дитем и считаете. Ну попросите, пожалуйста. Вы ведь для них - закон.

– Ладно, вздохнула она, нажав на кнопку вызова, и передрав возникшему стюарду свою просьбу. Тот улыбнулся, исчез, вновь появился, и вновь исчез, уже с долларами в кулаке. Затем поманил за собой юношу.

В кабине было по - особому, по самолетному уютно. Такую ауру умеют создавать опытные, притершиеся друг к другу и к самолету, экипажи.

– Что, тоже летчиком мечтаешь? - встретил его вопросом командир - уже пожилой по Максимовым меркам, довольно грузный летчик.

– Угу, - подтвердил юноша, не отрываясь от неба, распахнутого перед лобовыми стеклами пилотской кабины. Это называется "миллион на миллион"? - кивнул он вперед.

– Да, такая видимость так и называется. Читал где- то?

– Да нет, батька рассказывал. Он тоже летчик.

– На чем летает?

– На девяностопятых.

– Серьезная машина. До отставки сам на ней… А как фамилия батьки-то? Может знакомый?

– Белый.

– Что, тот самый?

– Ну да. Знаете?

– Только читал. Но он у тебя молодец. И ты, значит, по его стопам хочешь?

– Угу, - вновь односложно ответил Макс, на этот раз разглядывая приборы. Я думал, у пассажирских приборная доска поменьше. А здесь - вона.

– Был в военном? Ну, конечно, отец проводил. А ну, давай, садись - командир встал и уступил просиявшему юноше место. Борис, контролируй.

– Ну что Вы, я же не пацан, чтобы штурвал ворочать и автопилот отключать.

– Знаешь о той катастрофе? Совсем глупо вышло, конечно,- потемнел командир. Теперь, если кого вот так сажаем, то один из нас обязательно контролирует… Ну как, где лучше? Да не стесняйся, я и сам того же мнения, - понял командир смущение подростка. Но это дело привычки. А, может, призвания. Вот Борис эту кабину на кабину "медведя" не поменяет. Правда?

– Конечно, - подтвердил второй пилот, не отрываясь от приборов.

– Много ты понимаешь. Военная авиация - вольная птица. Сами маршрут начертили и сами поперли. Через Северный полюс, к Штатам, полюбовались на их "Кеннедей" и "Рейганов", себя показали - и- назад. А здесь мы воздушные извозчики. От маяка к маяку, от диспетчера к диспетчеру.

– Вольные птицы, - пробурчал Борис. - Тундра, казарма, тревоги, и, как сами рассказывали, даже в выходные, куда не двинься - в течение двух часов после вызова чтобы был как штык. А здесь сутки рейса - три дома. Вот где вольная птица. Ты, малый, подумай, чего хочешь - жить или служить.

– Ну-ну, не расхолаживай юношеский патриотизм. Да и сам он знает, получше тебя жизнь военных-то. Ладно, дружище, как тебя…

– Максим.

– Ладно, Макс. Посмотрел, сравнил. Насладился. Скоро посадка, так что не взыщи.

– Знаю. Спасибо Вам огромное. И Вам спасибо.

– Мне то за что? - удивился второй пилот.

– Буду думать.

– А-а-а. Давай. Говорят, иногда полезно.

Переполненный впечатлениями юноша вернулся на свое место. Попутчица то ли спала, то ли задумалась. Сидевший на соседнем кресле горилла и похожий на его брата второй бык рассматривали какие-то журналы. Ведь оба правы - подумал Макс о словах пилотов… Но больше всего прав, конечно, Син. Вот если бы свой самолет. Самолетик. Или, поначалу, дельтаплан. Интересно, сколько стоит дельтаплан?

– Почем дельтапланы, не знаете? - поинтересовался он у горилл.

– Что, какие планы? - наморщил лоб собеседник.

– Дельта планы.

– Не знаю ни о каких таких планах - отрезал горилла.

– Это самолетики такие, типа планеров - пояснила горилла- брат.

– Шуточки шутить вздумал? - злобно покосился на подростка первый.

– Нет, я серьезно. Купить хочу.

– Подожди, настанет время моих шуток.

– Это вряд ли, дяденька.

Просьба пристегнуть ремни прервала эту содержательную беседу

В действительности Элен не спала. Да и кто бы уснул? То, чего она панически боялась, вроде, случилось. Она до жути, до паники боялась этой проклятой болезни. От нее умер в еще молодом возрасте отец. Бабка и тетка. И что, теперь ее черед? Ладно бы, в каких пятьдесят. Но сейчас? Когда еще жить и жить? Когда уже есть возможность жить, а не существовать? Ну нет, она будет бороться! И тут же пришлось подавить тяжелый вздох. Практически у всех вот так начиналась агония. Борьба, какие- то снадобья, какие-то травы, дикие "народные" рецепты. А потом затухание, затравленный взгляд, наркотики для обезбаливания и все равно - усыхание и смерть. Уж лучше было бы и не знать. Все этот пацан. Ишь, сидит, подначивает ее телохранителей. Ничего, я ему еще настроение подпорчу. И не только ему. Если подтвердится, я так хлопну дверью… А если не подтвердится, если это заговор мошенников, ну, тогда… тогда… Нет, слишком уж тонко. Да и не похожи они на пройдох - ни этот мальчик, ни тот доктор. Глупо. Ну, недолго осталось. Уже просят пристегнуть ремни. Господи, ну сделай это дурным сном, ну пусть диагноз не подтвердится!