Военная прокуратура располагалась в приплюснутом добротном здании. Даже веселенькая желтая покраска и новая ярко-красная черепица крыши не скрашивали подчеркнутой угрюмости. Говорили, что при фашистах здесь было гестапо. Но это сказки. Гестапо помещалось в уцелевшем на тот момент здании НКВД, затем там же опять прочно обосновались прежние хозяева, время от времени меняя вывески. В здании же военной прокуратуры в те далекие времена обосновалось особое подразделение СД. То же что- то карательное и также объясняющее свое предназначение уничтожением врагов народа. Ну, рейха. Символично, но не более того. "В.П." в отличие от грозных преемников томилась бездельем и отсутствием четко поставленных задач. " Изжить дедовщину? Гы-гы, конечно! Безусловно! Всенепременнейше! Доложим-с" Докладывать научились лихо. И ревниво оберегали от посторонних секреты своего цеха. Как, впрочем, и другие силовики. Поэтому Максим с трудом попал в здание, охваченное ленивой послеобеденной одурью. После утомительных препирательств с постовым сержантом, дежурным старлеем и неким майором, заведующим приемом, он зашагал по мрачным, тянущимся вверх коридорам к кабинету следователя, расследующему дело Котова - старшего.

– Имейте в виду, молодой человек, я согласился Вас принять только потому, что вы заявили о неких важных сведениях о причинах катастрофы. Даю вам пять минут. Времени в обрез. Слушаю.

Максим не любил таких людей. Были такие и в гарнизоне. Даже не служаки. Просто… ну, рыбы- прилипалы, что- ли. Прилипли к службе. Вон, пузо у подполковника - хоть в руках носи. Морда красная. Лысина на пол- головы. Шея в воротничок не влазит. "Занятой". Кроссворд разгадывал. Это из тех, кого "замполитами" в гарнизоне называли. Летать не может, строевым ходить не может, когда бегал - забыл. Но значимость… Значимость… Гонор… Этот точно Котова сожрет, лишь бы выслужится.

– Я был очевидцем, - начал было Максим, подавляя в себе раздражение.

– Нет, подождите, юноша. Давайте по - порядку, представьтесь, а уж потом…

– Но вы же дали мне пять минут! Может, если будет важно…

– Ну ладно, продолжайте, - величественно махнул рукой следователь.

– Когда они шли строем над гарнизоном, у верхнего самолета, вдруг вывалилось шасси. Одно. Правое. Поэтому его перекрутило и швырнуло вниз. Все так быстро получилось. Оно и понятно - дополнительное сопротивление. А уже потом, при столкновении - взрыв.

– Ну, молодцом, молодцом. Даже не в пять, в две минуты уложился, - похвалил следователь. Что еще?

– Разве этого мало? Вы же держите в тюрьме невиновного человека!

– Да, невиновного. У нас виновными признает только суд. Обвиняемого. И не в тюрьме, а в изоляторе. Но это тонкости. Понимаешь, юноша… как тебя звать -то? Ну так вот, Максим. У нас здесь очень солидная организация. Если человека арестовали, значит, серьезные люди серьезно подумали. Собрали доказательства. И вдруг приходит вот такой… Максим и заявляет - я видел! Он невиновен! - начинал злиться следователь. Все еще сдерживаясь, он продолжил.

– На какой высоте проходил полет, знаешь?

– Ну, на семи тысячах.

– Верхний самолет летел на семи с половиной, нижние, на семи трехстах. Ты на каком летел?

– Я… Нет, я с земли видел.

– Ты видел, как на расстоянии семи километров от тебя у самолета вывалилось шасси?

– Ну и что?

– Иди- ка сюда, - подвел он юношу к окну. Вон на соседней улице стоит автомобиль. Прочитай номер. Таак. А вон там, дальше? Таак. Да. Это серьезно, но недоказуемо. Все- таки это близко.

– Так можно же проверить. Ну, давайте на аэродром съездим, когда полеты. Или в аэропорт…

– Юноша, никто этим заниматься не будет. Все равно это бред, - сначала лысина, а затем и щеки начали наливаться краской. - Все. Я выслушал вашу информацию и приму ее к сведению. Вы свободны. Давайте пропуск.

– А записать?

– Идите - идите, - уже начал подписывать листок следователь. А-а-а, Белый, вроде как обрадовался следователь. Сын Героя! Сначала папочка, потом сыночек? Папочка научил? Так и передай - не выйдет! Ишь, возомнили о себе! Будет сидеть ваш протеже. И долго. Это слово Ситника! А будете вмешиваться в следствие- и на Героев находим укорот. Выметайся!

Теперь злоба защемила в висках юноши. Мысленно он наотмашь ударил по жирной трясущейся щеке. Следователь, испуганно ахнув, прервал свою гневную тираду и плюхнулся на стул.

– Вам нельзя волноваться, у Вас может случиться удар, - сдерживаясь, процедил Максим. - Но это нестрашно. Смерть от удара - это без мучений. А вот когда болезнь изнутри выжигает кишки в толстом брюхе - ну вот так, хотя- бы - он с наслаждением прошелся огнем по заполненному сытной едой чреву. Его хозяин, выпучив глаза, зашелся в немом крике.

– Вот это больно и страшно, правда? - снял синдром Максим. Но она будет вас жрать всякий раз при несправедливых решениях, вранье и подлости.

– Я не принимаю несправедливых… - и вновь скорчился подполковник.

– В самолете Котова вывалилось шасси. Усталость замков. Это понятно всем. И только вы, ваша контора вроде как не знает. Я теперь верю, что вы еще сегодня выпустите Котова.

– Сегодня уже никак. Если только завтра - уже испуганно, ничего не понимая, начал юлить следчий.

– Ну, ночь, я думаю, перемучаетесь.

– Нет-нет! Но… ведь прокурор санкционировал… Как же я…

– Вы позвоните ему, скажите, что важный свидетель появился. Пусть меня примет…

– Да- да, хорошо, - рванул трубку подполковник.

– Я все сделаю, прямо сейчас сажусь. А у меня больше этого… не будет?

– Честно вы проживете сто лет. А так как сейчас - Маским покачал головой. И еще, дяденька, у вас через пол- часа начнется, и закончится только тогда, когда вы Котова выпустите. И при любой подлости так,- пока не поправите. До свидания.

– До… до… - пробормотал, вытирая потную лысину следователь. Но я за пол- часа не успею! - вскричал он.

– Раньше думать надо было, - уже закрывая дверь, посоветовал юноша.

Прокурор - нагловатый, чувствовавший, что схватил бога за бороду генерал - майор, выслушал юношу довольно рассеянно. Так как о раскрытии чудовищного заговора уже было доложено на самый верх, и даже были заготовлены наградные листы, этот бред подростка и испуганное бормотание Ситника никак, ну никак не могли повлиять на результаты расследования дела.

– Молодой человек, следствие уже почти закончено, все доказано и дело пойдет в суд. Если очень хотите - можете заявляться в суд и рассказывать там свои наблюдения. Но вот я вам посоветую - не суйтесь. Не туда суетесь. Здесь не детские и даже не юношеские тусовочки. Здесь серьезные дела делаются.

– А в суде можно все рассказывать? - наивно поинтересовался Максим.

– Все, конечно, все, - со смехом подтвердил генерал.

– И про Вас?

– И про… что? Что ты сказал? - тут же перешел на "ты" прокурор.

– К примеру, в столице, в ресторане Ираклия - вспомнил эту рожу, но в гражданке, точнее, даже без гражданки в одной из беседок Максим.

– Цыц! - взревел генерал. Куда только испарилось благодушие. Холеный полугосударственный деятель обратился в ощерившегося взъерошенного дикого кабана. - Ты… ты это бля… Цыц!

– Чего вы кричите? В приемной слышно. А если я начну кричать? И еще про укольчики, а? - почувствовал юноша пагубную страстишку вояки.

– Кто тебя послал? - беря себя в руки почти прошептал прокурор. Ну?

– Да я сам по себе. По делу Котова.

– Я догадываюсь кто. Ресторан, да?

– Я же Вам говорю…

– Передай, что будет сделано. Сегодня же. Что нибудь придумаем.

– Хорошо, спасибо. Я верил, - начал было Максим.

– Убирайся, не ерничай. Не твоего ума дело. Если больше нечего передать…

– До свидания, - закрыл дверь юноша. Конечно, и этого негодяя надо бы крепко проучить. Но, наверное, не моя забота, да и некогда - пожал плечами Максим. Скоро сам засветится, наркоман чертов, - решил посетитель, выходя из неуютного здания.

С отцом поговорили по сотовику. Тот сказал, что у него все пока нормально, тоже прошел очередной тур.

– В обед съездил, посмотрел на твою протеже - как-то смущенно сказал Белый- старший. Ты прав, надо забирать. Эта… заведующая… Светлана Афанасьевна, что-ли, просила тебе спасибо передать…

– Так пусть бы и передавала, - обиженно пробурчал сын.

– Ты не злись. Я ей твой номер дал. Она сама позвонит, скажет. Но просила передать, что не права. Что ты там…?

– Да так, поспорили о воспитании…

– Детей?

– Взрослых, папуля.

– Ну ты даешь. Тему нашел, - хохотнул отец в трубку. - Ну ладно, сынок. Завтра встретимся, тогда и расскажешь о вашем диспуте.

– Так что, берем, пап? - на всякий случай уточнил Макс.

– "Берем" - передразнил отец. - Как хомяка на птичьем рынке.

– Ну… это… будешь… удочерять?

– Попытаемся - почему-то вздохнул Белый Петр. - Ну, до встречи. Удачи тебе в финале.