Хватились! Ещё как хватились. Первым - действительно через сорок минут сердобольный вертухай.

- Разрешите доложить, товарищ майор? - вошёл он в дежурку.

- Ну, давай, - оторвался дежурный от какого - то чтива.

- В " газовке" тишина.

- Ну?

- Уже сорок пять минут прошло. Как бы…

- Гордый! Ничего. Помнишь зечару в законе… как его… Свирида? Тоже не пикнул. Пока с катушек не свалился. Зато потом шёлковый стал. Только намекнуть… Ладно. Минут через пятнадцать открой, посмотри. Доложишь.

Надзиратель открыл камеру через десять минут. Он ожидал увидеть всё, что угодно. Но не это.

- Ты видишь? - обратился он к напарнику.

- Ага…

Старший со всех ног бросился к дежурному.

- Разрешите… Там… Там…

- Ну, ну, ну - вставая потянулся майор. - Обморок? Скоропостижная смерть? Ну, докладывай, твою мать!

- Ис… ис… чезновение.

- Чего? - оторопел дежурный. Какое ещё ис…чезновение?

- Нету его.

- Ччччто? Побег? Ты что же мне… скотина… - бросился он к выходу. Метнулся назад - объявить тревогу. "Бред. Недоразумение. Как?" - остановил он руку возле тревожной кнопки. Схватился за микрофон.

- Всем постам - повышенное внимание! Офицеры - в дежурную часть!- скомандовал он, после чего загремел сапогами к злополучной камере.

У открытой двери с автоматом наперевес стоял второй вертухай.

- Где он? Здесь? - спросил задыхающийся от непривычного бега майор.

- Никак нет!

- Так что ты здесь сторожишь, идиот? Убери пушку!

- По уставу охраняю место происшествия, товарищ майор! - ответил надзиратель, но автомат всё-же убрал.

- Да как же он отсюда… - растерянно пробормотал дежурный, рассматривая уже освещённую камеру. Тут же…

Действительно, ни окон, ни дверей. Точнее, одни двери. И вся одежда - на полу. Тааак. Страшное подозрение зародилось в мозгах майора.

- Камеру запереть. Оба - со мной, шагом марш! Сдать смену и сдать оружие! С вами, наверняка, захочет побеседовать начальник.

Он проконтролировал замену наряда, а затем приказал запереть обоих. Но порознь.

- Ну, и кто это такой, ваш беглец? - наливаясь яростью, поинтересовался начальник изолятора, выдернутый среди ночи из тёплой постели.

- Вот - протянул майор протокол задержания.

- Т-а-а-а-к. Важняк. УВД. Немедленно связаться. Что наблюдение?

- Ничего. В смысле - никого. Я думаю…

- Раньше надо было думать, майор! Позорище! Двести лет, понимаешь ты, двести, ещё при царях из этого изолятора никто не срывался. А у тебя, из каменного мешка… Но как?

- Товарищ полковник. Он оставил свою одежду.

- Зачем? Голый рванул? Менее в глаза бросается, чем арестанстская роба?

- Его не успели переодеть в наше.

- Тем более. Подожди… Ты полагаешь?

- Да, без наряда не обошлось. Они его переодели в форму, и он вышел.

- А жетон?

- Но это же детали!

- Я должен сообщить Министру. Полетим с должностей! А мне до пенсии всего-ничего, понимаешь, майор! Хоть бы знать, кто. Ну, где этот важняк?

Тот оказался лёгок на помине. Сел напротив начальника изолятора, приготовился слушать.

- Встать! - рявкнул начальник. - Полковник не позволял тебе сесть.

Отвыкший от такого тона следователь подскочил и вытянулся.

- Это что? - ткнул полковник под нос важняку его же протокол. - Почему сразу к нам? Вот "Задержан в 22.30". Направлен и ИВС в "22.35." А? Даже допрашивать лень? А предварительная консультация адвоката? А статья! Статья! Додуматься! От балды?

- Виноват… Я… перепутал… Недосмотрел… - начал оправдываться мент.

- А ты куда смотрел, товарищ майор! Ну, на чистоту! Что за фрукт?

- Это… неизвестный. Указание из центра. Расколоть любыми способами и как можно быстрее.

- Письменное?

- Нет, конечно. И ещё… эта… журналистка… ну, которая недавно федералов раскрутила. Тоже просила…

- И вы с моим майором расстарались? Идиоты. Ну, что сказал?

- Выдавал себя за какого-то Белого. А журналистка сказала - не он.

- Где взяли?

- Возле ресторана ошивался.

- Это, где Медведя банкет?

- Ну да. Кстати, этот, журналистки напарник говорил, что ему, этому Белому, деньги Вершаловский передавал.

- И тот, наверняка, на банкете? Если Медведь узнает, что ты с прямо с банкета уволок его гостя… - дальше начальник изолятора не продолжил, позволяя смертельно побледневшему "важняку" додумывать самому.

- Надо немедленно… И извиниться… - прошептал он серыми губами.

- Хорошо бы. Но у нас его нет. Понимаешь? Нет!

- Ннне понимаю.

- Ну, не дождался он твоих извинений и… ушёл.

- Если накапает Медведю…

- Улажу, - решил открывать карты полковник. - Но здесь он не был. Понял? - Начальник схватил и порвал протокол задержания.

- Где ещё отражено его пребывание здесь?

- Ну, мы и не собирались его здесь держать… официально, - признался его подчинённый. Разве только Гуренко. И наряд. Один, правда рехнулся, когда эту образину увидел. Палить начал. А эти двое…

- Погодь, что за образину? Куда палить? Что здесь вообще без меня творится? - подхватился полковник.

- Виноват! Полагал возможным доложить завтра по окончании дежурства. Не решился беспокоить.

- Ладно, разберёмся. Так что за образину он видел?

- Ну, этого. Белого или как его.

- Он что, такой страшный? - поинтересовался начальник.

- Ничуть не бывало, - возразил следователь. Я с ним беседовал. Ну, только что в усах и бороде. Правда, в очках при мне был. Может…

- Ну? - обратился полковник к своему подчинённому.

- Эээ… Когда первый раз его увидел… там… Да. Вроде, заросший. А потом, когда на стрельбу прибежал, он вроде как… И обожженный. Не знаю. Этот… надзиратель орал: "Крюгер, Крюгер". Может, и ассоциация.

- Хороши, дежурные. Морды арестованного различить не могут! Ладно. Итак, майор. Здесь его не было. Кому там надо - докладывайте что хотите. Но вмешаете моё учреждение - имейте в виду! Ещё и Медведя натравлю. Будем держаться так - полковник показал зажатый кулак, этот ваш Крюгер ничего никому не докажет.

На том страсти ко всеобщему удовлетворению несколько улеглись, а шероховатости решили нивелировать по мере их появления.

Разговор полковника с подчинённым майором предстоял предельно жёсткий. И его решили отложить на утро.

- Выбьешь у этих недоносков, как выпустили, прощу. Нет - пиши рапорт.

Несчастных вертухаев ждала тяжёлая ночь. А наученный некоторым опытом Максим переночевал на скамейке в залинейном скверике, из тех, которые по извечной традиции являются местом обитания всевозможных бомжей. Утром - на рынок за какой - либо одеждой, а там… Там видно будет. Вообще надо искать эту… с прядкой. К Вершаловскому и Медведю обращаться не хотел. Обиделся. Не вытащили. А ведь наверняка же спохватился Медведь о нём. И эта… Галина видела, как увозили. Плевать им на мелкую сошку. Ладно. Обойдёмся. Да и эта… сладкая парочка… Я им… им… а они… " любыми методами" - вспомнил он слова Синички, сказанные при нём же. В общем, Максим был подавлен и разобижен.

И конечно, он был неправ. Ни в отношении спонсора, ни в отношении Медведя. Последний, конечно, хватился этого нового таланта. Но ошибшаяся Галина чистосердечно поведала, что какой-то знакомый увёз музыканта на следующий банкет.

- Это что? Я ему бы не заплатил? Да я… Я…- не находил слов юбиляр. - Володь, иди сюда. Слыхал, твой протеже что учудил? Ещё к кому-то на банкет укатил. Кто? У кого ещё? - заревел Медведь, рвя на себе галстук.

- Да ладно тебе, Дим, - попробовала успокоить его жена. - Может, молодой человек не так понял. Ты же никогда цену не называешь. Просто недоразумение.

- Таак. Давай ребят по всем банкетам, юбилеям, свадьбам. Найти и сюда. Только вежливо. Аккуратно. Я сам в этом "недоразумении" разберусь, - скомандовал он возникшему рядом мордовороту.

Результаты поисков были неутешительны. Но размякший к утру юбиляр уже почти равнодушно махнул своей лапищей.

- Ладно. Объявится. Не может такой талантище не объявиться. Вот тогда я узнаю, кто со мной такую шутку… - и маленькие глазки злобно сверкнули на казалось бы добродушной сейчас медвежьей морде.

Безусловно, бывший на юбилее начальник УВД на всякий случай уточнил, не задерживались и не доставлялись ли похожие личности ночью в отделы. А приближённому составу рассказал и некоторые детали. Поэтому облившийся в очередной раз холодным потом следователь возблагодарил Бога, что не оставил никаких следов.