В день свадьбы Малечека я привел в национальный комитет четырнадцать солдат своей роты — всех, кого удалось освободить на эту субботу. Невеста в светло-зеленом костюме выглядела счастливой. Малечек, облаченный в идеально выглаженный парадный мундир, был красив и элегантен. Он мягко держал суженую за руку и был похож на человека, приготовившегося прямо здесь защищать ее в тяжелом бою. Я понимал его озабоченность. Малечек нервничал, он боялся чем-нибудь испортить обряд и выслушивать потом насмешки приятелей.

Три подруги невесты были хороши собой, и этот факт вызвал у меня предчувствие возможных осложнений.

Кроме них на церемонии присутствовала седовласая дама, свысока поглядывавшая на усиливающуюся суету. То ли потому, что событие такого рода давно стерлось в ее памяти, то ли потому, что понятие «свадьба» вообще было ей чуждо, волнения новобрачных были ей непонятны. Это была тетка жениха, которая, благодаря своей большой квартире и желанию поселить в ней молодую супругу, оказалась на свадьбе, самым почетным гостем…

Серьезная девушка — сразу чувствовалось, что это представитель власти, — построила нас в установленном порядке и повела в зал регистрации брака. Я, как и подобает свидетелю, оказался за спиной жениха; рядом с одной из невестиных подруг.

В зал вошла женщина с лентой через плечо, и мое натренированное ухо уловило за спиной шум. Я почта незаметно повернулся и бросил в сторону своих парней укоризненный взгляд. Шум утих. В душе же я их оправдывал, считая, что такое проявление эмоций вполне допустимо: заместителем председателя национального комитета оказалась не просто женщина — это было само очарование, ангел во плоти.

После необходимых формальностей «ангел» заговорил о том, что супружество — это великое счастье, что главное — это чувство, объединяющее супругов, заставляющее их быть всегда вместе — и в радости, и в горе. А в заключение она добавила, что отнюдь не все дни их семейной жизни будут такими прекрасными, как нынешний. У женщины был звонкий голос, и говорила она очень вдохновенно. Было в ее словах что-то очень личное, сокровенное, как будто и ее волновали эти вопросы.

Я еще раз оглянулся на ребят. Лица большинства из них выражали непреклонное решение жениться, как только кончится срок службы.

Подошла очередь традиционного обмена кольцами, традиционных поцелуев молодоженов, традиционных подписей. Либушка, как это нередко случается, поставила на документе свою девичью фамилию, и хозяйке зала пришлось вмешаться. Я как свидетель тоже должен был оставить автограф, но в этот момент у меня как раз кончились чернила в авторучке. Пришлось искать другую, и я услышал, как мои солдаты заключили: «Наш-то и здесь сумел отличиться».

В кафе, куда потом направилась процессия, чтобы отметить этот радостный день пышным застольем, мне предоставили место, которое по обычаю положено занимать отцу жениха. Стул справа от меня остался пустым. Прямо напротив меня, возле свидетельницы, посадили поручика Влчека.

В самом начале торжественного обеда я заметил, что Влчек нервничает. Его взгляд, перебегал от двери к пустующему возле меня стулу. Влчек несколько раз покидал комнату и быстро возвращался, и каждыми раз почему-то разочарованный. Когда подобная сцена повторилась в четвертый раз, он жестами вызвал меня в коридор.

За дверями стоял уже знакомый мне сотрудник отделения ВВ. Мы пожали друг другу руки.

— Слушай, скажи ему сам, — посмотрел на неожиданного гостя Влчек. — У него сразу поднимется настроение.

Я не понял, иронизирует он или говорит серьезно:

— Этот рецидивист признался, — торжественно сообщил сотрудник отделения ВБ.

Видя невольно отразившийся на моем лице испуг, он тут же добавил:

— Ну этот… Цибулка, о котором нас предупреждал ваш солдат Пецка. Цибулка и в самом деле угнал со своими приятелями тот «фиат». Он собирался спрятать его в старый сарай, где устроил склад краденых запчастей и всех необходимых инструментов. Когда он ехал, ему показалось, что за ним следят, поэтому он решил сделать все возможное, чтобы отвести подозрение от своей персоны, с этой целью в бросил машину у казармы. Нарочно, чтобы подозрение пало на солдат. Он уже сознался, что за последнее время наворовал запчастей более чем на четверть миллиона.

— Я предложу присвоить Пецке звание свободника, — сказал я, выслушав его рассказ.

Поручик Влчек одобрительно кивнул.

— Я, собственно, пришел просить, — улыбнулся милиционер, — чтобы вы отпустили Пецку в понедельник утром к нам в отделение. Начальник хочет поблагодарить его сам. Не забудьте.

Я пообещал выполнить эту просьбу, но сказал, что сообщу Пецке о происшедшем только после свадьбы, потому что сейчас он как раз в карауле.

Блюститель порядка расстался с нами — он, как всегда, спешил по делам. Мы с Влчеком вернулись к свадебному столу.

Свободник Прохазка в это время притащил откуда-то огромную коробку. Парни быстро распаковали ее и со смехом, с шутками передали молодоженам сначала яркие елочные гирлянды, затем часы с боем и будильник. Последний был от меня.

Нам подали первое, и я снова обратил внимание на то, что поручик нервничает. Он опять вышел из комнаты.

На этот раз он вернулся сияющий и у дверей сделал шаг в сторону.

— Кокошкова, — представил он девушку, которая появилась рядом с ним.

А она уже пробиралась к стулу, пустовавшему возле меня. Я несколько раз дернулся, чтобы встать, однако ноги мои отказались, подчиниться. Встать мне удалось только с третьей попытки. И как раз вовремя, иначе ее поцелуй пришелся бы в мою макушку.

— Ежичек ты мой, — прошептала она нежно.

— Юцка! — зашумели ребята.

— Извини, что опоздала, — произнесла она, усаживаясь поудобнее. — Мне пришлось идти в районный суд.

— Но в субботу там никого не бывает, — попытался возразить я.

— Для молодого, подающего надежды юриста, готовящегося пополнить в скором времени ряды блюстителей правосудия этого милого городка, было сделано исключение. И все это благодаря поручику Влчеку.

Смысл сказанного доходил до меня чрезвычайно медленно, с трудом.

— Кроме того, я смотрела квартиру.

Тут я вообще перестал что-либо понимать. Но она, кажется, не обратила на это никакого внимания, потому что с удовольствием принялась за закуски. Затем пришла очередь первого блюда… Было ясно: все объяснения последуют потом…

Бифштекс оказался не очень мягким, но вполне съедобным. Итка расправилась с ним в считанные минуты. Я оглядел своих парней. Они сосредоточенно жевали мясо…

— Когда две недели назад я побывала здесь и выяснила, что у тебя нет для меня времени, у проходной меня догнал поручик Влчек, — затараторила Итка после бифштекса. — Состоялся кадровый, как я его назвала, разговор. О том, что быть профессиональным военным — почетная обязанность и великая честь, а быть женой офицера еще почетнее. А также о том, что настоящая жена всегда следует за своим мужем. И о том, что сам он, Влчек, поможет мне найти место в районном суде. Квартиру он приберег напоследок. Как хорошую конфетку.

Я все еще не был способен издавать мало-мальски членораздельные звуки, поэтому очень обрадовался общей суете вокруг свадебного, торта. Впрочем, обрадовался не только я. Поручик Влчек, заметив, что все внимание новобрачных обращено на горой взбитый крем, незаметно придвинул свой стул поближе к соседнему, на котором восседала свидетельница. Она в свою очередь сделала вид, что ничего не заметила.

Об оставшихся двух девушках заботились мои солдаты.

— Ну и как наш дом? — спросил я Итку.

— Прекрасная спальня и уютная кухня, — расставила она все по своим местам.

— Ты была внутри? — продолжал я.

— Да. Пока я осматривала дом снаружи, ко мне подошел эдакий симпатяга средних лет, с седыми волосами, и поинтересовался предметом моих поисков. Когда он услышал, что я приехала к тебе, то повел меня показывать квартиру.

— Симпатяг у нас хоть отбавляй, но среди них нет ни одного седого, — сухо констатировал я.

Но она настаивала на своем.

Наконец я вспомнил одного… с сединой.

— Ты не знаешь его имени?

— Знаю! Он же представился мне. Это майор Кноблох.

Тут я увидел, что Незбеда пытается заказать для всех присутствующих коньяк. Мне вовремя удалось убедить официантку, что это лишь неудачная шутка: откуда солдату взять столько денег? Официантка понимающе кивнула…

Кофе был выпит, по счету — уплачено, и я дал команду к отходу. Приказ касался всех, кроме Малечека, крутившегося возле тетушки. Солдаты немного задержались, так как каждый пытался вручить двум девушкам свой адрес. К третьей — свидетельнице — они не отважились подойти…

— Сами доберутся без всяких проблем, — уверенный тоном проговорил Влчек.

— Я их привел, я и уведу, — не согласился я.

— Хорошо, тогда до твоего возвращения я позабочусь о твоей невесте, — предложил он.

Я смерил поручика подозрительным взглядом, но тот уже взял свидетельницу за руку. Мне ничего не оставалось сделать, как согласиться.