ТОМ 1. «Манъёсю» | Поэтическая антология

КНИГА ПЕРВАЯ

РАЗНЫЕ ПЕСНИ

ПРАВЛЕНИЕ ИМПЕРАТОРА ЮРЯКУ

[457–479]

Песня, сложенная императором [Юряку]

Ах, с корзинкой, корзинкой прелестной в руке И с лопаткой, лопаткой прелестной в руке, О дитя, что на этом холме собираешь траву, Имя мне назови, дом узнать твой хочу! Ведь страною Ямато, что боги узрели с небес, Это я управляю и властвую я! Это я здесь царю и подвластно мне все, Назови же мне дом свой и имя свое!

ПРАВЛЕНИЕ ИМПЕРАТОРА ДЗЁМЭЙ

[629–641]

Песня, сложенная императором [Дзёмэй] во время восхождения его на гору Кагуяма, откуда он любовался страной

В стране Ямато Много разных гор, Но выделяется из них красой одна Гора небес — гора Кагуяма! Когда на эту гору ты взойдешь И там просторы взором обведешь, — Среди равнин страны Восходит дым густой, Среди равнин морей Взлетает чаек рой, О, вот она — чудесная страна, Заветный край мой — Акицусима! Как крылья стрекозы, простерты острова, Страна Ямато — вот она!

Песня Хасихито Ою, сложенная и преподнесенная по повелению императрицы [Когёку], когда император [Дзёмэй] охотился на полях Утину

Раздается тетивы Отдаленный звук, Словно ясеневый лук, Прогудев, спустил стрелу, Лук, что держит при себе Мирно правящий страной Наш великий государь, Лук, что рано поутру Обнимает он рукой, Лук, что поздно ввечеру Он берет всегда с собой Верно, на охоту он Выходит поутру, Верно, на охоту он Выходит ввечеру, Словно ясеневый лук, Что он держит при себе, Прогудев, спустил стрелу, — Раздается тетивы Отдаленный звук…

Каэси-ута

На сверкающих яшмой широких полях Утину, В ряд построив коней, Выезжает охотиться он поутру, И, наверное, кони безжалостно топчут Эти густо заросшие свежей травою поля…

Песня, сложенная принцем Икуса, когда он любовался горами во время путешествия в свите императора [Дзёмэй] по провинции Сануки, в уезде Ая

Поднимается туман. Долгий день весны Клонится уже к концу — Незаметна эта грань… Словно на куски Печень вся разбита — Сердце у меня Горестно болит. Птицей нуэко Громко плачу В тайниках сердца своего. В те минуты хорошо Перевязь жемчужную На себя надеть, Помолиться бы о том, Чтоб вернуться нам домой! Но в полях, где путь вершит Наш великий государь — Бог, что так далек от нас, — Ветер злой, что дует с гор, Поутру и ввечеру Треплет рукава мои Здесь, где я томлюсь один… Оттого затосковал Даже я, который мнил Храбрым рыцарем себя. Находясь сейчас в пути, Где зеленая трава Изголовьем служит мне, Я не знаю, как мне быть, Как тоску мне разогнать? Так же, как из трав морских В бухте Ами в тишине Выжигают на кострах Соль рыбачки, Так тоска, О, как жжет она меня В сердца тайной глубине!

Каэси-ута

Прилетевший с гор холодный ветер Дует необычною порой… Каждой ночью, спать ложась в разлуке, О любимой, что осталась дома, Полон я заботы и тоски!

ПРАВЛЕНИЕ ИМПЕРАТРИЦЫ КОГЁКУ

[642–644] [9]

Песня принцессы Нукада

Все думаю о временном приюте В столице Удзи, О ночах былых Под кровлей, крытою травой чудесной, Что срезана была на золотых полях…

ПРАВЛЕНИЕ ИМПЕРАТРИЦЫ САЙМЭЙ

[655–661] [10]

Песня принцессы Нукада

В Нигитацу в тот час, когда в путь Собирались отплыть корабли И мы ждали луну, Наступил и прилив… Вот теперь я хочу, чтоб отчалили мы!

Песня, сложенная принцессой Нукада во время путешествия императрицы [Саймэй] к горячим источникам в провинции Ки

На ночную луну [11] Подняла я свой взор и спросила: “Милый мой Отправляется в путь, О, когда же мы встретимся снова?”

10-12

Песни, сложенные императрицей [Когёку-Саймэй] во время путешествия к горячим источникам в провинции Ки

О, долог будет ли твой век И мой, я знать хочу! В Ивасиро, где скалы долговечны, Завяжем на холме На счастье стебли трав!

Мой любимый Мастерит шалаш, [13] Если мало будет тростника, Под сосною маленькою здесь Накоси траву, прошу тебя!

Берег Нудзима, о котором мечтала, Ты дал мне увидеть, А вот жемчуг, Что в бухте Аконэ, где дно так глубоко, Жемчуг ты не нашел…

Песня принца Накацуоинэ о трех горах

Вот гора Кагуяма, Гору Унэби любя, С Миминаси жаркий спор Завела с древнейших пор. Со времен еще богов, Верно, был закон таков И решались так дела Даже в древние года. Потому и смертный из-за жен Нынче тоже спорить принужден!

14-15

Каэси-ута

Вот долина Инамикунибара, [16] Где гора небес — гора Кагуяма Начала с горою Миминаси спор, И сошел с небес великий бог Або, Чтобы посмотреть на этот спор.

Над водной равниной морского владыки, Где знаменем пышным встают облака, Сверкают лучи заходящего солнца… Луна, что появится ночью сегодня, Хочу, чтобы чистой и яркой была!

ПРАВЛЕНИЕ ИМПЕРАТОРА ТЭНДЗИ

[662–671] [18]

Песня, которой принцесса Нукада ответила, когда император повелел министру двора Фудзивара [Каматари] устроить спор о том, что лучше — прелесть множества цветов в весенних горах или краски тысячи листьев среди осенних гор

Все засыпает зимою. А когда весна наступает, Птицы, что раньше молчали, Начинают петь свои песни. Цветы, что невидимы были, Цвести начинают повсюду, Но их сорвать невозможно: Так в горах разросся кустарник. А сорвешь — нельзя любоваться: Такие высокие травы. А вот осенью — все иное: Взглянешь на купы деревьев, Алые клены увидишь, Листья сорвешь, любуясь. А весной зеленые листья, Пожалев, оставишь на ветке. Вот она — осени прелесть! Мне милей осенние горы!

Песня, сложенная принцессой Нукада во время ее отъезда в провинцию Оми

Сладкое вино святое, Что богам подносят люди… Горы Мива! Не сводя очей с вершины, Буду я идти, любуясь, До тех пор, пока дороги, Громоздя извилин груды, Видеть вас еще позволят, До тех пор, пока не скроют От очей вас горы Нара В дивной зелени деревьев. О, как часто, О, как часто Я оглядываться буду, Чтобы вами любоваться! И ужель в минуты эти, Не имея вовсе сердца, Облака вас спрятать могут От очей моих навеки?

Каэси-ута

Горы Мива! Неужели скроетесь теперь навеки? О, когда бы в небе этом Облака имели сердце, Разве скрыли б вас от взора?

Песня принцессы Иноэ, сложенная в ответ [на песню принцессы Нукада]

Как осенние хаги, растущие в поле, У самой опушки лесов в Хэсогата, Оставляют узоры на шелковой ткани, Так все время стоит пред моими глазами Неотступно мой милый!

Песня, сложенная принцессой Нукада, когда император [Тэндзи] охотился на полях Камо

Иду полями нежных мурасаки, Скрывающих пурпурный цвет в корнях, Иду запретными полями, И, может, стражи замечали, Как ты [21] мне машешь рукавом?

Песня, сложенная в ответ наследным принцем [О-ама]

Когда б любимая, что так собой прекрасна, Как мурасаки ароматные цветы, Была б уродливой, Из-за чужой жены Я разве тосковал бы здесь напрасно?

ПРАВЛЕНИЕ ИМПЕРАТОРА ТЭММУ

[673–686] [23]

Песня, сложенная старой служанкой Фубуки при виде скал горной цепи Ёкояма в Хата во время паломничества принцессы Тоти в священный храм провинции Исэ

Над рекой прозрачной Мхом не зарастает Ни одна священная скала. Пусть бы вечно ты была прекрасна, Пусть бы вечно юною была!

Песня, сложенная неизвестным, скорбевшим о принце Оми, когда принц был сослан на остров Ираго в провинцию Исэ

О конопля, что треплют! Бедный принц мой Оми, Да разве ты простой рыбак, Чтоб жить на Ираго — на острове далеком И жемчуг — водоросли на море срезать?

Песня принца Оми, в печали сложенная им в ответ на услышанную песню

За жизнь непрочную и жалкую Цепляясь, Весь вымокший в волнах у Ираго, Кормиться буду я теперь, срезая Лишь жемчуг — водоросли возле берегов!

Песня, сложенная императором [Тэмму]

Там, где Ёсину, Среди пиков Мимига, Ах, без времени Падает на землю снег, Ах, без отдыха, Постоянно льют дожди. И как этот снег, Как и он, без времени, И как этот дождь, Как и он, без отдыха, По извилинам дорог В думы погружен иду Этой горною тропой!

Из неизвестной книги

Там, где Ёсину, Там, где горы Мимига, Говорят, без времени Падает на землю снег, Говорят, без отдыха, Постоянно льют дожди. И как этот снег, Как и он, без времени, И как этот дождь, Как и он, без отдыха, По извилинам дорог В думы погружен иду Этой горною тропой…

Песня императора [Тэмму], сложенная им во время пребывания во дворце Ёсину

Хорошие люди, говоря: “Хорошо!”, Умели смотреть хорошо, И хорошим назвали хорошее поле — Ёсину. Хорошо же смотри на него! Хорошие люди умели смотреть хорошо!

ПРАВЛЕНИЕ ИМПЕРАТРИЦЫ ДЗИТО [687–696] И ИМПЕРАТОРА МОММУ [697–707]

Песня, сложенная императрицей [Дзито]

Проходят быстро дни весны, Как видно, летняя пора настала, Там, где гора небес — Кагуяма, Одежда белотканая видна, Что сушится, сверкая белизною.

Песня Какиномото Хитомаро, сложенная им, когда он проезжал заброшенную столицу в Оми

Возле склонов Унэби, Той горы, что звал народ Девой чудной красоты В перевязях жемчугов, В Касивара, со времен Славных древних мудрецов, Понимавших солнца знак, Боги здешней стороны, Что рождались на земле, Каждый, каждый сын богов, — Так же, как растут в веках Ветви дерева цуга, Друг за другом вслед, — Друг за другом во дворце Правили из века в век. Но покинуть довелось Нам Ямато — милый край, Что узрели в небесах Боги в ясной высоте; Перейти нам довелось Горы Нара, что стоят В дивной зелени листвы. Почему изволил он Так задумать и решить? Дальним, словно неба свод, Было новое село, Но решил он управлять Поднебесной во дворце В Оцу, в Садзанами, здесь, В Оми, дальней стороне, Где со скал бежит поток. И хоть слышу: “Это здесь Был прославленный дворец Внука славного богов, Управителя земли”, И хотя мне говорят: “Это здесь дворец царей”, — Но, когда взгляну кругом На места, где был дворец, А теперь один туман Заслоняет солнца луч В дни весны, И все вокруг Густо, густо заросло Свежей вешнею травой, Как душою я скорблю!

30-31

Каэси-ута

В Сига, в Садзанами, Карасаки мыс Мирно процветает и теперь, Все же с царской свитой кораблей Он не сможет больше встретить здесь!

В Сига, в Садзанами, где большой залив, Всюду заводь тихая легла, Что же, пусть! — Людей былых времен Никогда ей больше не видать!

32-33

Песни Такэти Фурухито, сложенные в печали при виде старых развалин в провинции Оми

Не потому ли, что сам я И немощный нынче, и старый, Мне стало так грустно, Когда я взглянул в Садзанами На старую эту столицу!

Грустно мне стало, когда я увидел столицу, Что брошена всеми, Оттого, что разгневался бог, [32] Охранявший страну В Садзанами!

Песня принца Кавасима, сложенная во время путешествия императрицы [Дзито] в провинцию Ки

На ветвях сосен возле берегов, Где приливают в белой пене волны, — Дары богам… О, сколько же веков, Как много лет прошло здесь перед ними!

Песня принцессы Абэ, сложенная ею, когда она переходила гору Сэнояма

Вот она, Гора страны Ямато! Та, что имя мной любимого взяла, Та, что на путях в Кии видна, Знаменитая гора Сэнояма!

36- 39

Песни Какиномото Хитомаро, сложенные им во время пребывания императрицы [Дзито] во дворце Ёсину

Мирно правящая здесь Государыня моя! В Поднебесной, на земле, Где правление вершишь, Много есть чудесных стран. Но страна, где хороши Виды чистых рек и гор, Что влечет сердца, одна, — Это Ёсину страна! В Акицу, где на полях Осыпаются цветы, Ширятся и ввысь идут У дворцов твоих столбы. Сто почтеннейших вельмож — Люди славные твои Утром по реке плывут, И, построив в ряд ладьи, Состязаясь меж собой в гребле, Снова в час ночной На ладьях они плывут. Эти реки, что текут И не ведают конца, Эти горы, что стоят, Величаво глядя ввысь, И дворец, где водопад, Где со скал бежит вода, Взор пленяют красотой. Сколько ни любуйся ты, Любоваться той страной Не устанешь никогда!

Каэси-ута

Ах, сколько ни гляжу, не наглядеться мне! Прекрасны воды рек, что в Ёсину струятся, Конца не зная… Так же без конца К ним буду приходить и любоваться.

Мирно правящая здесь Государыня моя! Божеством являясь, ты По велению богов Здесь правление верша, Возле славных берегов, Где стремительно текут Воды Есину- реки, Ты построила дворец, Что вознесся в даль небес, И поднявшись, С высоты Ты любуешься страной! И когда оглянешь даль, — Громоздятся пред тобой Изумрудною стеной Горы в зелени листвы, И как дань богов тех гор, Лишь настанет там весна, Украшают их цветы. А лишь осень настает, Клена алою листвой Украшаются они, И как дань богов реки, Что течет у берегов, Преподносится тебе Дань божественной едой. В струи верхние воды Посылается баклан, В струи нижние воды Сеть заброшена для рыб. Реки, горы — и они, Чтя тебя, приносят дань, О достойный век богов!

Каэси-ута

Реки, горы — и они, Чтя тебя, приносят дань, По веленью божества На средину быстрых рек Выплывают корабли…

40-42

Песни Какиномото Хитомаро, которые он сложил, оставаясь в столице в то время, когда императрица [Дзито] совершала путешествие в провинцию Исэ

В бухте Ами далекой, Наверное, в море ладьи выплывают… И, возможно, у девушек юных Затопило приливом Подолы одежды жемчужной?..

Рука в запястье драгоценном… Наверное, у мыса Тафуси Сегодня тоже Люди царской свиты Срезают [38] водоросли-жемчуга…

У Ираго далеких берегов В прилива час, когда шумит волна, На корабле, плывущем одиноко, Не едет ли и милая жена, Кружа у островов, заброшенных и диких?

Песня, сложенная женой Тагима Маро

О милый мой, куда, в какие дали Направился ты, скрывшись с глаз моих, Как водоросль на дне? — Не горы ли Набари В дороге дальней переходишь ты сейчас?

Песня царедворца Исоноками, сложенная им, когда он следовал за паланкином императрицы [Дзито во время ее путешествия в провинцию Исэ]

Когда увидимся, любимая моя? Не потому ль, что Идзами- гора высоко Свою вершину в небо подняла, Страна Ямато мне отсюда не видна? А может потому, что та страна далеко?

Песня, сложенная Какиномото Хитомаро во время ночлега принца Кару в полях Аки

Мирно правящий страной Наш великий государь, Ты, что озаряешь высь, Солнца лучезарный сын! По велению богов Богом став, Когда вершить Начал ты свои дела, Из столицы, что стоит Величава и прочна, Ты отправился в страну, Скрытую в горах глухих, В Хацусэ. И проходя Меж безлюдных диких скал, Где деревья поднялись Хиноки, Идя тропой, Ты сгибал к подножью скал Ветви на своем пути. Поутру, когда летят Над заставой стаи птиц, Ты проходишь по горам. И лишь вечер настает, Белым жемчугом блестя, В поле Аки, где теперь Падает чудесный снег, Ты, сгибая стебли трав, Флаги пышных сусуки, Низкий высохший бамбук, Остаешься на ночлег, Где подушкою в пути Служит страннику трава, И тоскуешь о былом…

46-49

Каэси-ута

В поле Аки далеком На ночлег здесь оставшийся странник печальный, Пригибая растущие травы к земле, Вряд ли сном позабыться сумеет сегодня, Вспоминая с тоской о величье былом… [42]

Хоть это и заброшенный пустырь, Где скошена прекрасная трава, Сюда пришли мы в память о тебе, [43] Что нас теперь покинул навсегда, Отцвел навек, как лист пурпурный клена…

На полях, обращенных к востоку, Мне видно, как блики сверкают Восходящего солнца, А назад оглянулся — Удаляется месяц за горы…

Наступило опять время царских забав: Принц наследный светлейший Хинамиси В этих полях, В ряд построив коней, Выезжал развлекаться охотой.

Песня, сложенная людьми, отбывавшими трудовую повинность на постройке дворца Фудзивара

Мирно правящая здесь, Государыня моя! Ты, что озаряешь высь, Солнца дивное дитя! Оглядев свою страну, Где правление вершишь, Ты решила, чтоб дворец Возвышался ныне здесь, В Фудзивара, Где цветут Вишен пышные цветы, Где из тонких волокон фудзи Ткется полотно. Ты, являясь божеством, Так решила. Оттого Боги неба и земли Были заодно с тобой! В Оми — дальней стороне, Где со скал бегут ручьи, Есть деревья хиноки, Что приносят счастье всем, На горах Танаками Расстилаются леса, С двух сторон спускаясь вниз, Как у платья рукава. Вот, с горы сплавляют лес По течению реки — Удзигава, Где живет Воинов несметный род. Будто бы плывут в воде Водоросли-жемчуга, По течению плывет Лес, что велено сплавлять. И, сплавляя этот лес, Там шумит рабочий люд. Дом родной свой позабыв, Не щадя последних сил, Словно утки, целый день Не выходят из воды. И к светлейшему дворцу, Что теперь мы строим здесь, Из неведомых нам стран По дорогам из Косэ Будут люди прибывать, И родимая страна, Превратится в вечный рай! Знаки вещие храня, Черепаха нам сулит Новый, благодатный век! И деревья хиноки По течению плывут Быстрой Идзуми- реки. Сбив плоты, Сплавляют лес Волоком и по реке На постройку гонят лес. И когда посмотришь ты, Как старается народ, То увидишь, что и впрямь Волю он вершит богов!

Песня принца Сики, сложенная им после перенесения столицы из Асука в Фудзивара

Ах, унэмэ прелестных рукава Ты развевал всегда, здесь пролетая, О ветер Асука! Столица далека, И ты напрасно дуешь ныне!

О священных колодцах дворца Фудзивара

Мирно правящая здесь Государыня моя! Ты, что озаряешь высь, Солнца светлое дитя! Там, где ткут простую ткань, На долинах Фудзии, Ты впервые начала Строить славный свой дворец. И когда ты смотришь вдаль, Встав на насыпи крутой, У пруда Ханиясу, Дивный вид Со всех сторон Открывается тебе: На востоке у ворот, Где восходит солнца свет, Где Ямато — милый край, Там в лазури пред тобой В зелени густой листвы Подымается гора, То гора Кагуяма, Что зовут горой весны. А у западных ворот, Где заходит солнца свет, Свежей зелени полна Встала Унэби- гора, Величаво, гордо ввысь Подымается она, И зовет ее народ: “Юной прелести гора”! А у ближних к ней ворот, Там, где севера страна Миминаси поднялась. Вся в зеленых камышах, Красотой лаская взор, Божеством встает средь гор! А на юге у ворот, Там, где солнца сторона, Нежной прелести полна Встала Ёсину — гора! Ах, в колодце облаков Далека от нас она. А в тени дворца царей, Что поднялся высоко, Заслоняя небеса, А в тени дворца царей, Что уходит в даль небес, Заслоняя солнца свет, Дивная течет вода! Вечно будет жить она, Здесь в источниках священных Чистая вода!

Каэси-ута

Как завидую я [47] Свите девушек юных, Что родятся, сменив нас, И будут служить после нас При великом дворце Фудзивара!

54-56

Песни, сложенные во время путешествия экс-императрицы [Дзито] в провинцию Ки осенью первого года Тайхо [701], в девятом месяце

{Песня Сакато Хитотари}

На горах здесь, в Косэ, Много, много камелий везде! Долго, долго Смотрю я на них, и все думаю я: “А какие весною поля здесь, в Косэ?”

{Песня Цуки Оми}

Полотняные там платья хороши! Поселянам я завидую из Ки. И гора там Мацути, — кто ни пройдет, От нее никак очей не отведет, Поселянам я завидую из Ки.

Из неизвестной книги {Песня Касуга Ою}

Возле этой реки Ряд за рядом камелии цветут, Долго, долго смотрю, Но никак не могу наглядеться Я на поле весною в Коса!

57-58

Песни, сложенные во время путешествия экс-императрицы [Дзито] в провинцию Микава во втором году Тайхо [702]

{Песня Нага Окимаро}

О, средь полей далеких Хикуману Долина хаги вся в благоуханье, Пойди туда и пусть твоя одежда Впитает аромат На память о скитаньях!

{Песня Такэти Курохито}

В каких краях, Куда причалит он, Беспомощный и малый этот челн, Что обогнул тот мыс Арэносаки?

Песня, сложенная принцессой Ёса

Когда, не прекращаясь, дует ветер И треплет полы длинные одежд, Холодной ночью, О, супруг мой милый, Едва ли ты уснешь один!

Песня принца Нага

Ночами встретишься с тобой, бывало, А утром спрячешься — увидеть невозможно. Стыдишься, прячась, Не в полях ли Прячась Живешь так долго в шалаше дорожном?

Песня девицы из рода Тонэри, сложенная во время следования за паланкином экс-императрицы [Дзито]

Рыцарь доблестный, В руках сжимая стрелы счастья, Целится, стреляя в цель перед собой. Эта бухта Цель, когда посмотришь, Отличается кристальной чистотой!

Песня Касуга Ою, сложенная во время отплытия Мину [Окамаро] в Китай

Пролив минуя у брегов Цусима, Меж диких скал Свой путь держа морской, Ты принеси дары богам с молитвой И возвращайся поскорей домой!

Песня Яманоэ Окура, сложенная в тоске по родине во время пребывания в Китае

Итак, друзья, скорей в страну Ямато, Туда, где сосны ждут на берегу! В заливе Мицу, Где я жил когда-то, О нас, наверно, память берегут!

Песня принца Сики, сложенная во время пребывания императора [Момму] во дворце Нанива в третьем году Кэйун [706]

На крылья уток, что стремятся к берегам, Где тростники растут, Ложится белый иней, И я вечернею холодною порой Тоскую о Ямато с новой силой!

Песня принца Нага

Падает, грохочет град… На леса сосновые, что зовутся “Град”. В Суминоэ На девицу Отои Мне не наглядеться, сколько ни гляжу!

66-69

Песни, сложенные во время путешествия экс-императрицы [Дзито] во дворец Нанива

{Песня Окисомэ Адзумахито}

Корни сосен берегов Такаси Здесь, в Отомо, сделав изголовьем, Хоть и спать ложусь, Но не усну я — Все с тоскою думаю о доме!

{Песня Такаясу Осима}

В странствии дальнем Тоскою полны мои думы, И если б не слышал Я криков родных журавлей, Я б умер, наверно, тоскуя о доме далеком…

{Песня принца Мутобэ}

О раковины “позабудь” На славных Мицу берегах В Отомо, Любимую, что там осталась дома, Навряд ли я сумею позабыть!

{Песня девушки из Суминоэ, преподнесенная принцу Нага}

Когда бы знала, Что уходишь в дальний путь, Где травы служат изголовьем, Цветною глиной этих берегов Окрасила бы я твои одежды.

Песня Такэти Курохито, сложенная во время путешествия экс-императрицы [Дзито] во дворец Ёсину

Верно, в Ямато Петь она будет — Птица ёбукодори — И зовет за собою, надо мной пролетая, Среди гор у вершины Киса!

71-72

Песни, сложенные во время пребывания императора [Момму] во дворце Нанива

{Песня Осакабэ Отомаро}

Тоскою полный по стране Ямато, Спокойным сном уснуть Не в силах я. Как могут так безжалостно на море Звучать у мыса крики журавлей!

{Песня министра церемоний Фудзивара Умакаи}

Туда, где срезают жемчужные травы морские, Вряд ли мой челн выйдет в дальнее плаванье ныне… Ту, что лежит на моем изголовье На шелковой ткани, Я позабыть и оставить не в силах…

Песня принца Нага

Возлюбленную милую мою Так хочется увидеть мне скорей! Прибрежный быстрый ветерок, лети же к ней, К цветку камелии, что ждет меня в Ямато, И, навестив ее, скажи об этом ей!

74-75

Песни, сложенные во время путешествия императора [Момму] во дворец Ёсину

[Неизвестный автор]

Такой холодною порою, Когда бушует буря среди гор, Здесь, в Ёсину, И этой ночью, снова, Ужели спать придется одному?

{Песня принца Нагая}

Возле Удзима- гор Утром холоден ветер, Я в пути нахожусь, Нет любимой жены, Что могла бы мне дать на дорогу одежду!

ПРАВЛЕНИЕ ИМПЕРАТРИЦЫ ГЭММЁ

[708–714]

Песня императрицы [Гэммё], сложенная в первом году Вадо [708]

Слышны звуки стрел, разящих панцирь Храбрых и отважных рыцарей моих. Славных воинских родов лихие полководцы, Верно, в бой стремятся, Выставив щиты!

Песня принцессы Минабэ, преподнесенная в ответ императрице

О государыня великая моя! Не беспокой себя заботой новой, С тобою я, Что волею богов ниспослана сюда, Чтоб быть тебе надежною опорой!

Песня императрицы [Гэммё], сложенная весной третьего года Вадо [710], во втором месяце, когда она переезжала из дворца Фудзивара во дворец Нара и по дороге, остановив паланкин в Нагаянохара, оглянулась на [покидаемые ею] родные места

Если Асука — селенье, Где летают в поднебесье птицы, Я покину и уйду отсюда, Те места, где ты остался, мой любимый, Неужели больше не увижу?

Из неизвестной книги

Песня, сложенная при перенесении столицы из Фудзивара в Нара

Государыня моя Приказала… Чтя приказ, Сердцу близкий дом родной Я покинул и ушел… В скрытой среди гор стране, В Хацусэ По глади вод Долго плыл на корабле. У извилин быстрых рек, По которым плыл тогда, У извилин быстрых рек, Не минуя ни одной, Все оглядывался я На далекий край родной, Много раз, несчетно раз Оборачивался я… И дорогой проходя, Что отмечена давно Яшмовым копьем, Я достиг в конце пути Берегов реки Сахо Возле Нара, что стоит В дивной зелени листвы. И на платье, что стелил Вместо ложа на земле, Падал чистым серебром Свет предутренний луны. Тканью яркой белизны Ночью иней выпадал, Будто ложе горных скал, Льдом подернулась река, И холодной ночью там Устали не знали мы И ходили взад-вперед, Чтоб тебе построить дом! Будешь ты в нем пребывать Тысячи веков, Буду приходить и я Без конца к тебе!

Каэси-ута

В твой дом, воздвигнутый в столице Нара, Прекрасной в зелени листвы, Я тысячи веков К тебе являться буду, Не думай, что тебя смогу я позабыть!

81-83

Песни принца Нагата, сложенные в горах у священного колодца, когда он летом пятого года Вадо [712], в четвертом месяце направлялся в священный храм провинции Исэ

Когда любовался колодцем священным Средь местности горной, Я дев молодых увидал Из страны, что зовется Исэ и слывет очень древней, Из страны, охраняемой ветром могучих богов!

Опустошенное Сердце мое наполняется грустью, Когда я смотрю, Как из вечных небес Мелкий дождик идет и идет беспрестанно…

С дна морского На взморье волна в белой пене встает — Предо мною гора на далеком пути. О, когда склоны Тацута я перейду И увижу места, где моя дорогая живет?

ДВОРЕЦ НАРА

Песня, сложенная, когда принц Нага и принц Сики пировали вместе во дворце Саки

{Песня принца Нага}

Вот и теперь мы видим каждый раз, Лишь только осень наступает, Тоскуя по жене, В горах олень рыдает Вблизи равнины Таканохара

КНИГА ВТОРАЯ

ПЕСНИ-ПОСЛАНИЯ (ПЕСНИ-ПЕРЕКЛИЧКИ)

ПРАВЛЕНИЕ ИМПЕРАТОРА НИНТОКУ

[313–399]

85-88

Четыре песни императрицы Иванохимэ, сложенные в тоске об императоре-супруге [Из сборника “Руйдзю-карин”]

Так много дней прошло, Как ты ушел, любимый, Пойти ли в горы мне тебя искать, Спешить ли мне к тебе навстречу, Иль оставаться здесь и снова ждать и ждать?..

Чем так мне жить, Тоскуя о тебе, О, лучше б умереть, Чтоб изголовьем стало Подножие высоких этих гор!

Пока живу, я буду ждать, любимый, Я буду ждать, пока ты не придешь, О, долго ждать! Пока не ляжет иней На пряди черные распущенных волос…

Тот утренний туман, что дымкой заволок Колосья риса на осеннем поле, Исчезнет, уплывая вдаль… А вот любовь моя? Куда она исчезнет?

Из неизвестной книги

Всю ночь, пока не рассветет, Я буду ждать тебя, любимый, Пока ты не придешь, — Пусть даже ляжет иней На пряди, ягод тутовых черней…

{Песня принцессы Сотоори}

Так много дней прошло, Как ты ушел, любимый… Ведь тянется у яматадзу лист к листу, И я пойду к тебе скорей навстречу, Все ждать и ждать — я больше не могу!

ПРАВЛЕНИЕ ИМПЕРАТОРА ТЭНДЗИ

[662–671]

Песня императора [Тэндзи], посланная принцессе Кагами

Дом, где живет любимая моя, Хотел бы видеть я все время! Как было б хорошо, Когда бы этот дом В Ямато был на пиках гор Осима!

Песня принцессы Кагами, сложенная в ответ на песню императора [Тэндзи]

Средь гор осенних Скрытая листвою Течет вода незримо в глубине… Так знай, что я еще сильней тоскую, Чем ты тоскуешь обо мне!

Песня принцессы Кагами, посланная министру двора Фудзивара Каматари, когда он просил ее стать его женою

Ларчик дорогой закрыть, открыть — легко! На рассвете ты уйдешь к себе спокойно, Славен, как и был, А имя бедное мое Станет после жалости достойно!

Песня министра двора Фудзивара Каматари, посланная в ответ принцессе Кагами

Я увижу ларчик дорогой! В Миморо средь гор зеленый плющ растет, Для влюбленных служит ложем он, Если нам с тобой на нем не спать, Я не в силах буду больше жить!

Песня министра двора Фудзивара Каматари, сложенная, когда он взял в жены унэмэ Ясумико

Вот ведь я каков! Завладел Ясумико. Той, что, говорили все, Очень трудно завладеть, Завладел Ясумико!

96-100

Пять песен, сложенных во время сватовства Кумэ Дзэндзи к девице из дома Исикава

{Песня Кумэ Дзэндзи}

Дивная трава срезается в Синану… Из Синану лук когда б я натянул И тебя позвал идти с собою, Притворившись знатною особой, Разве ты ответила бы “нет”?

{Ответная песня девицы из дома Исикава}

Дивная трава срезается в Синану… Из Синану ветку не согнув дугой, Не слыхал никто, что тетиву натянут, — Ты меня ведь не зовешь с собою, И не знаю я, пойду ли за тобой…

{Песня девицы из дома Исикава}

Когда б ты натянул Свой ясеневый лук, Возможно, я твоей бы подчинилась воле. Но как узнать заранее, мой друг, Останется ли после верным сердце?

{Ответная песня Кумэ Дзэндзи}

Тот человек, что ясеневый лук Возьмет и тетиву на нем натянет, Тот человек, Зовя тебя, мой друг, Уверен в том, что верным будет сердце!

100

{Песня Кумэ Дзэндзи}

Крепок шнур у священного груза, Шнур на ящиках с даром заветным — Колосьями первого риса от людей из восточного края. Крепко сердцем моим ты владеешь, Подчиняя его своей воле!

101

Песня Отомо [Ясумаро], сложенная им, когда он сватался к девице из дома Косэ

На плюще жемчужном нет плодов. Говорят, что боги грозные коснулись Тех деревьев, на которых нет плодов, Всех деревьев, На которых плод не зреет!

102

Песня девицы из дома Косэ, посланная в ответ

У жемчужного плюща Расцветают лишь цветы, Нет плодов на нем. — Чья любовь слывет такой? Я люблю тебя иначе, милый мой!

ПРАВЛЕНИЕ ИМПЕРАТОРА ТЭММУ

[673–686]

103

Песня императора [Тэмму], посланная супруге из дома Фудзивара

В моем селе Глубокий выпал снег, А в Охара, В селе заброшенном и старом, Такого снега нет, он выпадет потом…

104

Песня супруги [императора Тэмму] из дома Фудзивара, посланная в ответ

Это, верно, приказали боги, Что живут у моего холма, Чтоб в селе у вас Рассыпать по дороге Жалкие остатки снега моего!

ПРАВЛЕНИЕ ИМПЕРАТРИЦЫ ДЗИТО [687–696] И ИМПЕРАТОРА МОММУ [697–707]

105-106

Две песни принцессы Оку, сложенные ею, когда принц Оцу после тайного отъезда в храм, Исэ возвращался в столицу

105

Говорят, в страну Ямато отправляют Брата дорогого моего. Ночь спустилась, И в росе рассветной Я стою, промокшая насквозь…

106

Вдвоем — и то Нелегок этот путь!.. Осенние в багряных кленах горы Как, милый мой, Один ты будешь проходить?

107

Песня принца Оцу, посланная девице из дома Исикава

Когда я любимую ждал Под капелью лесною в горах, Распростертых вокруг, Я все время стоял и промок весь насквозь Под капелью лесною в горах…

108

Песня девицы из дома Исикава, сложенная в ответ

Когда ты меня ожидал, Ты, кажется, вымок насквозь. Как хотела бы стать, дорогой. Той капелью в горах, Распростертых вокруг…

109

Песня принца Оцу, сложенная, когда он тайно встречался с девицей из дома Исикава, а Цумори Тору раскрыл это в гадании

Большие корабли заходят в гавань… Я точно знал, Что скажет обо всем В гадании своем Цумори… И все же ночи проводил с тобой…

110

Песня принца Хинамиси, посланная девице из дома Исикава

Оонако, тебя На краткий даже миг, На миг, как расстоянье меж стеблями В охапке камыша, Могу ли я забыть?

111

Песня принца Югэ, посланная принцессе Нукада, когда он прибыл во дворец Ёсину

Не та ли птица, что тоскует о былом, На зелень вечную юдзуруха лишь взглянет И над колодцем, Где цветут цветы, С печальным плачем мимо пролетает!

112

Песня принцессы Нукада, сложенная в ответ

Та птица, что тоскует о былом, — Ведь это бедная кукушка! Боюсь, что это плакала она, Совсем как я, Что о былом тоскую…

113

Песня принцессы Нукада, сложенная в ответ принцу [Югэ], когда он прислал ей из Ёсину сорванную им ветку старой сосны

О ветка, сорванная у сосны жемчужной В прекрасном Ёсину, Как дорога ты мне! Приносишь ты с собою неизменно Привет от друга дорогого моего!

114

Песня принцессы Тадзима, сложенная в думах о принце Ходзуми, когда она находилась во дворце принца Такэти

Как на полях осенних колос риса Склоняется всегда К одной лишь стороне, Так я хочу к тебе, мой друг, склониться, Пусть даже не дает молва покоя мне!

115

Песня принцессы Тадзима, сложенная во время ссылки [ее возлюбленного] принцаХодзуми в горный храм в Сига в провинции Оми согласно императорскому приказу

Чем здесь остаться мне И жить одной в тоске, О, лучше я пойду вслед за тобой. На каждом повороте на пути Оставь мне знак свой, друг любимый мой!

116

Песня принцессы Тадзима, сложенная, когда она тайно встречалась с принцем Ходзуми, находясь во дворце принца Такэти, и все это стало известно

Как густые заросли молва людская… Оттого, что тяжело терпеть молву, Через реку утром я плыву, — В жизни никогда еще со мной Случая такого не бывало.

117

Песня принца Тонэри

Все печалюсь о том, вряд ли рыцарь отважный Будет так же любить безнадежно, как я, Об ответе и думать не смея, И все же, печалясь, я — рыцарь негодный Люблю все сильней и сильней.

118

Песня девицы из рода Тонэри, сложенная в ответ

Оттого-то, что любит меня Этот рыцарь отважный И горюет все время, что меня полюбить довелось, — На моих волосах из лилового шелка повязка Вся влажна и промокла насквозь…

119-122

Четыре песни принца Югэ, сложенные в думах о принцессе Ки

119

Быстро мчится Ёсину- река, Беспрестанно воды чистые струятся, Ни на миг не остановятся они. Пусть бы так же наши встречи продолжались, Становилась бы сильней любовь…

120

Чем жить, тоскуя о тебе все время, Любимая моя! О, лучше бы я стал Цветком простым Осенних хаги, Что, отцветя, на землю упал!

121

Когда придет вечерняя пора, Наверное, прилив на берега нахлынет, О, так мечтаю срезать я Те водоросли-жемчуга В заливе Асака, в прекрасном Суминоэ…

122

Подобно кораблю большому, Что в гавани стоит, качаясь на волнах, Утратил я покой И полон я тоскою Из-за любви к чужой жене!

123-125

Три песни, сложенные во время болезни Миката Сами после его свидания с дочерью Соно Икуха

123

{Песня Миката Сами}

Их зачешешь вверх — рассыплются они, Не зачешешь их — такие длинные Волосы возлюбленной моей… И теперь, когда я не любуюсь ими, Верно, в беспорядке волосы лежат…

124

{Песня дочери Соно Икуха}

Говорят мне все, Что ныне длинные они, Говорят мне: “Вверх их подбери!” Но ведь ими любовался ты, Пусть же будут в беспорядке волосы мои!

125

{Песня Миката Сами}

Как та дорога, где проходят люди Под тенью померанцевых цветов, На множество дорог дробится, Вот так в тоске мои дробятся думы Без встреч с тобой, любимая моя…

126

Песня придворной дамы Исикава, посланная Отомо Тануси

Я слышала, что называли Учтивым кавалером вас, А вы приюта мне не дали, Меня домой вы отослали. Какой же вы учтивый кавалер?

127

Песня Отомо Тануси, посланная в ответ

Я был всегда Учтивым кавалером. И тем, что даме я в приюте отказал И вас домой обратно отослал, Я доказал, что я учтивый кавалер!

128

Песня той же придворной дамы Исикава, посланная Отомо Тануси — Тюро

Оказались правильными слухи, Что дошли о друге до меня: Неокрепшие верхушки камыша слабы, гнутся. Слабы ноги у тебя. Надлежит тебе быть осторожным, милый!

129

Песня, посланная Отомо Сукунамаро придворной домой из рода Исикава, состоявшей на службе во дворце принца Оцу

Не старая ли это здесь старуха, Иль, может, вовсе не старуха я? Так погрузиться глубоко Душою в чувство Ведь может только дева юных лет!

130

Песня принца Нага, обращенная к младшему брату

Через реку Ниу Не пройти — Полон нерешительности я. Мой, до боли мной любимый брат, Я хочу, чтоб ты пришел сюда!

131-139

Песни Какиномото Хитомаро, сложенные, когда он, уезжая в столицу, покидал страну Ивами и расставался с женой

131

Там, в Ивами, где прибой Бьет у берегов Цуну, Люди, поглядев кругом, Скажут, что залива нет, Люди, поглядев кругом, Скажут — отмели там нет. Все равно прекрасно там, Даже пусть залива нет, Все равно прекрасно там, Пусть и отмели там нет! У скалистых берегов, В Нигитадзу, на камнях, Возле моря, где порой Ловят чудище-кита, Водоросли взморья там, Жемчуг — водоросли там, Зеленея, поднялись. И лишь утро настает, Словно легких крыльев взмах, Набегает ветерок. И лишь вечер настает, Словно легких крыльев взмах, Приливают волны вмиг. Как жемчужная трава Клонится у берегов В эту сторону и ту, Гнется и к земле прильнет С набегающей волной, Так спала, прильнув ко мне, Милая моя жена. Но ее покинул я. И по утренней росе, Идя горною тропой, У извилин каждый раз Все оглядывался я, Много раз, несчетно раз Оборачивался я. И все дальше оставлял За собой родимый дом. И все выше предо мной Были горы на пути. Словно летняя трава В жарких солнечных лучах, От разлуки, от тоски Вянет милая жена. На ворота бы взглянуть, Верно, там стоит она! Наклонитесь же к земле Горы, скрывшие ее!

132-133

Каэси-ута

132

Там, в Ивами, Возле гор Такацуну, Меж деревьями густыми вдалеке, Видела ли милая моя, Как махал я ей, прощаясь, рукавом?

133

По дороге, где иду На склонах гор, Тихо-тихо шелестит бамбук… Но в разлуке с милою женой Тяжело на сердце у меня…

134

Каэси-ута из неизвестной книги

Там, в Ивами, Возле гор Такацуну, Меж деревьями густыми вдалеке, О, увидит ли любимая моя, Как махать ей буду рукавом?

135

Обвита плюшем скала… В море, в Ивами, Там, где выступает мыс Караносаки… На камнях растут в воде Фукамиру — водоросли, На скалистом берегу — Жемчуг — водоросли. Как жемчужная трава Гнется и к земле прильнет, Так спала, прильнув ко мне, Милая моя жена. Глубоко растут в воде Фукамиру — водоросли, Глубоко любил ее, Ненаглядную мою. Но немного мне дано Было радостных ночей, Что в ее объятьях спал. Листья алые плюща Разошлись по сторонам — Разлучились с нею мы. И когда расстался я, Словно печень у меня Раскололась на куски, Стало горестно болеть Сердце бедное мое. И в печали, уходя, Все оглядывался я… Но большой корабль Плывет… И на склонах Ватари Клена алая листва, Падая, затмила взор, Я не смог из-за нее Ясно видеть рукава Дорогой моей жены… Дом скрывает жен от глаз… И хоть жалко нам луну, Что плывет средь облаков, Над горами Яками, Но скрывается она — Скрылась и моя жена… Вскоре вечер наступил, И, плывя по небесам, Солнце на закате дня Озарило все вокруг, У меня же, что считал Храбрым рыцарем себя, Рукава, что я стелю В изголовье, Все насквозь Вымокли от слез моих…

136-137

Каэси-ута

136

У вороного моего коня Так бег ретив, что сразу миновали Места, где милая моя живет. Как в небе облака, Они далеки стали.

137

Несущиеся вихрем листья клена среди осенних гор, Хотя б на миг единый Не опадайте, заслоняя все от глаз, Чтоб мог увидеть я Еще раз дом любимый!

138

Из неизвестной книги

Там, в Ивами, где прибой Бьет у берегов Цуну, Люди, поглядев кругом, Скажут, что залива нет, Люди, поглядев кругом, Скажут: отмели там нет. Все равно прекрасно там, Даже пусть залива нет! Все равно прекрасно там, Пусть и отмели там нет! У скалистых берегов, В Нигитадзу, на камнях, Возле моря, где порой Ловят чудище-кита, Водоросли взморья там, Жемчуг — водоросли там, Зеленея, поднялись. И лишь утро настает, Приливает вмиг волна, И лишь вечер настает, Набегает ветерок. Как жемчужная трава Клонится у берегов В эту сторону и ту, Гнется и к земле прильнет С набегающей волной, Так спала, прильнув ко мне, Милая моя жена. Рукава ее, Что стелила мне она В изголовье Каждый раз, Я оставил и ушел. И по утренней росе, Идя горною тропой, У извилин всякий раз Все оглядывался я, Много раз, несчетно раз Оборачивался я. И все дальше оставлял За собой родимый дом, И все выше предо мной Были горы на пути. Ненаглядное дитя — Милая моя жена, Словно летняя трава В жарких солнечных лучах, От разлуки, от тоски, Верно, вянет там она И горюет обо мне. На село взгляну Цуну, Где осталася она, Наклонитесь же к земле, Горы, скрывшие ее!

139

Каэси-ута

Там, в Ивами, Возле гор Такацуну, Меж деревьями густыми вдалеке, Видела ли, милая моя, Как махал я ей, прощаясь, рукавом?

140

Песня Ёсами — жены Хитомаро, сложенная при расставании с ним

Не тоскуй, — ты говоришь. Но я могу ль О тебе не тосковать, скажи, Разве знаем мы с тобою час, Когда снова встретимся теперь?

ПЛАЧИ

ПРАВЛЕНИЕ ИМПЕРАТРИЦЫ САЙМЭЙ

[655–661]

141-142

Две песни принца Арима, сложенные им, когда он, печалясь о своей участи, завязывал ветви сосны

141

Ветви пышные сосны прибрежной Здесь, в Ивасиро, я завяжу узлом, Если счастлив буду я в судьбе мятежной, Снова к ней вернусь И на нее взгляну!

142

Если был бы я дома, Я еду положил бы на блюдо, Но в пути нахожусь я, Где трава изголовьем мне служит, Потому и еду я кладу на дубовые листья.

143-144

Две песни, сложенные Нага Окимаро в печали при виде связанных веток сосны

143

Тому, кто здесь на берегу, В Ивасиро, связал у сосен ветви, Удастся ли опять Прийти сюда И вновь увидеть сосны эти?

144

С ветвями, связанными вместе, Стоит в полях Ивасиро Сосна… Не развязать и мне узла на сердце, Когда я вспоминаю старину…

145

Песня Яманоэ Окура, сложенная позднее в ответ на эти песни

Подобно птицам, что летают в небе, Быть может, он являлся здесь потом И видел все, Не знают только люди, А сосны, может, ведают про то!

146

Песня, сложенная при виде связанных веток сосны во время путешествия императора [Момму] по провинции Кии в первом году Тайхо

{Из сборника, Какиномото Хитомаро}

Сосны зеленой ветки молодые, Которые ты завязал узлом В Ивасиро, Сказав: “Потом увижу”! Увидел ли ты снова их потом?

ПРАВЛЕНИЕ ИМПЕРАТОРА ТЭНДЗИ

[662–671]

147

Песня императрицы [Яматохимэ], сложенная во время болезни императора

Когда взглянула вверх И взором обвела Широкую небесную равнину, Я увидала: жизнь твоя длинна, Все небеса она заполнила собою!

148

Из неизвестной книги

Песня, сложенная императрицей [Яматохимэ], когда болезнь императора

Оми стала опасной для жизни Хотя глазам моим казаться будет, Что ты витаешь в вышине Над Кохата в зеленых флагах, Но все равно наедине Нам никогда не быть с тобою!

149

Плач императрицы [Яматохимэ], сложенный ею, когда скончался император [Тэндзи]

О, людям хорошо — Печаль у них пройдет! Пусть так, а я тебя не позабуду И видеть образ твой все время буду В сверканье жемчуга твоих венков!

150

Плач, сложенный придворной дамой, когда скончался император [Тэндзи]

Я мира бренного лишь человек простой, И так как мне не быть с богами, Легла преграда между нами. И по утрам скорблю, любимый мой, — В разлуке мы с тобой, Мой государь любимый! О, если б ты был яшмой драгоценной, Я на руки надела бы тебя, О, если б ты был шелковой одеждой, Ее бы не снимала никогда! О государь, любимый мною, Вчерашней ночью, в снах Я видела тебя!

151-152

Плачи, сложенные, когда останки императора [Тэндзи] находились в усыпальнице

151

Плач принцессы Нукада

Когда б могла заранее я знать, Что ждет тебя беда, Страшнее всех печалей, Я завязала бы святой запрета знак, Чтоб удержать на месте твой корабль!

152

Плач Тонэри Ёситоси

Мирно правящий страной Наш великий государь, Славный твой корабль, Верно, будет ждать с любовью и тоской В стороне Сига мыс Карасаки!

153

Плач императрицы [Яматохимэ]

Ловят чудище-кита… В море Оми уходя, Удаляйся от взморья, Ты, плывущая ладья, Приплывая к берегам, Ты, плывущая ладья, По морю вперед плывя, Сильно веслами не бей! К берегу назад идя, Сильно веслами не бей! Птицы, что любимы им, Моим мужем, что мне мил, Словно вешняя трава, Государем дорогим, Птицы улетят тогда…

154

Плач супруги [императора Тэндзи] из рода Исикава

В Садзанами Страж могучих гор! Для кого же ты На горах запрета держишь знак святой? — Государя больше нет теперь…

155

Плач принцессы Нукада, сложенный, когда все покидали усыпальницу в Ямасина

Мирно правящий страной Наш великий государь! В стороне Ямасина Возле склонов Кагами Возвели курган тебе, Что внушает трепет нам. Ночью темной — Напролет, Светлым днем — Весь долгий день, Громко в голос Плачут там Сто почтеннейших вельмож — Слуги славные твои, Покидая твой курган, Расставаясь навсегда…

ПРАВЛЕНИЕ ИМПЕРАТОРА ТЭММУ[673–686]

156-158

Плачи, сложенные принцем Такэти, когда скончалась принцесса Тоти

156

Там, среди гор священных Миморо, Богов святые криптомерии повсюду… Мечтал, что в снах увижу я ее, Но много уж ночей Заснуть не в силах…

157

Как короткие полоски ткани Из священной конопли на склонах Мива, Что несут богам с мольбой покорной, Жизнь твоя, дитя, была короткой… Я же думал: жить ты будешь долго…

158

Хотел пойти, чтоб зачерпнуть Воды кристальной В горах, где блещет красотой теперь Цветок ямабуки, — но все это напрасно: Ведь мне туда неведомы пути…

159

Плач императрицы [Дзито], сложенный, когда скончался император [Тэмму]

Мирно правящий страной Наш великий государь! Только вечер настает, Ты, бывало, все глядишь На пурпурную листву, А когда придет рассвет, Ты, бывало, уходил На гору Камиока, Где растет прекрасный клен! Может, и сегодня ты Вновь отправишься туда, Может, завтра снова ты Полюбуешься на клен? Я на склоны этих гор, Глаз не отводя, смотрю. И лишь вечер настает, Все сильней моя печаль, А когда придет рассвет, Снова я живу в тоске, И одежды рукава Из простого полотна Мне от слез Не осушить…

160-161

Из неизвестной книги

Плачи, сложенные экс-императрицей [Дзито], когда скончался император [Тэмму]

160

Не говорят ли, что зажженные огни Берут бесстрашною рукою, Не обжигаясь, прячут их в мешки, Но нам не встретиться с тобою, Таких чудес не знают на земле!

161

Средь голубых небес, У северных вершин, Где тянутся цепочкой облака, — И звезды покидают небо, И покидает небеса луна.

162

Плач, который повторяла императрица [Дзито] во сне накануне поминок по императору [Тэмму] на восьмой год после его смерти в девятый день девятого месяца

{Из собрания старинных песен}

Мирно правящий страной Наш великий государь! Ты, что озаряешь высь, Солнца лучезарный сын! Ты, который управлял Поднебесной много лет В Асука- стране, Во дворце, среди равнин Киёмихара! Как задумал это ты? Как решиться только мог? В дальней стороне Исэ, Что незыблемо хранят Ветры грозные богов, В той далекой стороне Поднялся туманом ты В час прилива над волной, Что сгибает до земли Водоросли-жемчуга… Ты, что так прекрасен был, Как на ткани дорогой Дивно вытканный узор, Ты, что озаряешь высь, Солнца лучезарный сын..

ПРАВЛЕНИЕ ИМПЕРАТРИЦЫ ДЗИТО [687–696] И ИМПЕРАТОРА МОММУ [697–707]

163-164

Плачи, сложенные принцессой Оку, когда она приехала в столицу из священного храма богини солнца в провинции Исэ после смерти принца Оцу

163

Лучше было бы остаться мне Даже в дальней стороне Исэ, От врагов хранимой ветрами богов. Для чего спешила я сюда? Ведь тебя, любимый, больше нет…

164

Тебя, кого я так мечтала Увидеть здесь, — Ведь больше нет тебя! О, для чего явилась я сюда? Лишь только лошадей я загнала напрасно!

165-166

Плачи, сложенные в горе принцессой Оку, когда останки принца Оцу перенесли для погребения в Кацураги на гору Утаками

165

И разве я не бренный человек, Лишь временно живущий в этом мире? О, с завтрашнего дня Гору Футаками Считать горой сестры и брата буду!

166

Я сорвала бы цветы асиби, Что растут На каменистом берегу, Но ведь больше не живет на свете Тот, кому хотела б показать цветы…

167

Плач Какиномото Хитомаро, сложенный им, когда останки наследного принца Хинамиси находились в усыпальнице

В час, когда на свет явились Небо и земля, На равнинах вечных неба Боги собрались. Сотни, тысячи богов — Бесконечное число — И совет держали боги И решили все дела: Пусть богиня солнца ныне Аматэрасу Будет править вечным небом, В небесах царить. А страна колосьев риса, Где долины тростника, До поры, когда сольются Снова небо и земля, Будет управляться богом — Сыном божества. Восемь ярусов раздвинув Белоснежных облаков, Бог сошел тогда на землю, Чтоб страною управлять, Тот, что озаряет высь, Солнца лучезарный сын! В дивной Асука- стране, Во дворце Киёми ты, Богом будучи, царил Здесь во славе на земле. Было сказано: страною Будут впредь повелевать Боги, что сошли на землю, Внуки славные богов! Но среди равнин небесных Дверь пещеры отворив, Поднялся наш бог на небо И не возвратился вновь. О великий государь, Принц светлейший наш! Если мог бы ты теперь Поднебесной управлять, То сверкал бы славы блеск, Как весною блеск цветов! И, как полная луна, Все сияло бы вокруг. Люди с четырех сторон В Поднебесной, здесь, Словно на большой корабль, Уповали на тебя, Как небесной влаги ждут, Ввысь направив взор с мольбой, Ожидали все тебя. Как задумал это ты, Как решиться только мог? На холме здесь Маюми, Что не знали мы досель, Мы воздвигли навсегда Вечный для тебя чертог, И покои для тебя Мы воздвигли до небес. Утро каждое мы ждем, Но не слышен твой приказ, Много месяцев и дней Минуло уже с тех пор. И поэтому теперь Свита славная твоя Все не знает, как ей быть, И куда теперь идти,

168-170

Каэси-ута

168

О, как жаль, что пустынно В покоях светлейшего принца, На которого все мы взирали с надеждой, Как глядят лишь обычно На извечное небо!

169

И хоть светит нам солнце, Пустившее красные корни, Но как жаль, Что на небе скрывается месяц Ночью черной, как черные ягоды тута!

170

Из неизвестной книги

У пруда Магари, У дворца Сима, Птицы ханатидори, По людскому взгляду стосковавшись, Не скрываются на дне пруда.

171-193

Плачи, сложенные в печали дворцовыми стражами после смерти принца Хинамиси

171

О дворец Сима, Где он правил бы страной Тысячи веков, Он, что озаряет высь, Солнца лучезарный сын!

172

Вы, живущие у светлого пруда, У дворца прекрасного Сима, Птицы ханатидори! Далеко от нас не улетайте, Хоть ушел навеки государь…

173

Если был бы жив светлейший принц, Тот, что озаряет высь, Солнца лучезарный сын, То дворец этот Сима Вряд ли в запустенье был!

174

Даже Маюми- холм, что в былое время Был чужим и дальним для меня, Раз там государь мой, Охранять я буду, Как дворец извечный моего царя!

175

Даже и во сне Не снилось нам То, что будем в горести такой Службу мы дворцовую нести Возле Сахинокума!

176

Ошиблось сердце то, Что преданно служило И думало всегда, Что с небом и землей Кончать он будет вместе путь земной!

177

Толпой собрались мы Здесь, у холма Сада, Что освещен лучами утреннего солнца, И слезы, что мы льем, Не будут знать конца…

178

Когда посмотрим на игрушку-сад, Куда не раз он раньше приходил, Потоком ливня Льющиеся слезы Не в силах мы остановить…

179

Ах, во дворце Сима, В Татибана, Излить свое не в силах горе, Идут они к холму печальному Сада Нести торжественно охрану.

180

О птицы, что всегда искали здесь приют. Считая домом сад дворцовый, Который он изволил посещать, Не улетайте далеко от нас, Пока не минут горестные годы!

181

Взглянешь ныне На острова берег пустынный, Где изволил гулять он всегда, — И видишь, как все заросло и покрылось травою Там, где раньше трава не росла!

182

Соколенок, ты, что здесь нашел приют, Ты, что вырос здесь! Когда гнездо покинешь, Улетай к холму ты Маюми, Где ныне лук его покоится прекрасный!

183

О, как же горько мне, Который думал, Что будет процветать он тысячи веков И вечно жить, Мой государь любимый!

184

К чертогам на восточной стороне, Где мчатся в белой пене водопады, Служить я прихожу, Но ни вчера, ни нынче Меня к себе он больше не зовет!

185

Дорогу в пышных Горных цуцудзи Средь скал у берега, где воды Текут, сбегая по камням, Придется ль мне увидеть снова?

186

Те огромные дворцовые ворота, Обращенные к восточной стороне, Где несчетно раз Ты проходил, бывало, Не суметь теперь тебе пройти!

187

С тех пор как ты сменил навеки Дворец на дальний холм Сада, В саду дворцовом, У моста, Кто будет останавливаться ныне?

188

В тумане утреннем Сокрылось солнце ныне, И потому, так горя мы полны, Спускаясь к островкам прекрасным сада, Где раньше ты изволил отдыхать!

189

В покоях пышных во дворце Сима, Что озаряет солнце по утрам, Пустынно стало, И людей не слышно, И потому печаль у нас в сердцах!

190

Как столб из дерева святого, Несокрушимо было сердце у меня, Но вот теперь Смутилось это сердце, И трудно обрести ему покой!

191

Я, верно, долго буду тосковать О полевых просторах дальнего Уда, Куда ты выезжал, Когда была весна, Охотничью одежду надевая…

192

У птиц, что пели Над холмом Сада, Что освещен лучами утреннего солнца, Ночами песнь уже не та, Как только этот год начался…

193

По той дороге, Где, не зная дня и ночи, Ходили без конца рабы, Теперь идем по очереди мы Нести близ усыпальницы охрану.

194

Песня Какиномото Хитомаро, преподнесенная принцессе Хацусэбэ и принцу Осакабэ

Птицы по небу летят… И на Асука- реке, У истоков, там, где мель, Зеленея, поднялись Водоросли-жемчуга. И близ устья, там, где мель, По воде они плывут И касаются слегка Стеблями стеблей. Как жемчужная трава Клонится у берегов В эту сторону и ту, Так склонялась, покорясь, Божеству-супругу ты. С ним теперь тебе не спать, К нежной коже не прильнуть. Ты не будешь рядом с ним, Как при воине всегда Бранный меч,— И оттого Ночью темной, что теперь Ягод тутовых черней, Ложе бедное твое Опустевшее стоит. И поэтому никак Не утешиться тебе… Как на нити жемчуга, Нижешь думы в тишине. “Может встретимся еще”,— Верно, думаешь порой. И идешь его искать В Оти, средь больших полей… В светлой утренней росе Промочив насквозь подол Яшмовых одежд, И в тумане ввечеру, Платье промочив насквозь, Не заснуть тебе в пути, Где подушкой на земле Служит страннику трава, Не заснуть из-за него, С кем не встретиться тебе В этой жизни никогда!

195

Каэси-ута

Ты, с кем стелила в изголовье Из мягкой ткани рукава, Упал, как с нити жемчуга, Навек покинул поле в Оти, И ей не встретиться с тобою никогда…

196

Плач Какиномото Хитомаро о принцессе Асука, сложенный, когда ее останки находились в усыпальнице в Киноэ

Птицы по небу летят… А на Асука — реке, У истоков, там, где мель, Камни в ряд мостком лежат, А близ устья, там, где мель, Доски в ряд мостком лежат. Даже жемчуг — водоросли, Что склоняются к воде Возле каменных мостков, Лишь сорвешь — опять растут! И речные водоросли, Что сгибаются к воде Возле дощатых мостков, Лишь засохнут — вновь растут! Что ж могло случиться с ней? Ведь, бывало, лишь встает, Словно жемчуг — водоросли! А ложится — так гибка, Как речные водоросли… Лучше не было ее! Позабыла, что ль, она Утром посетить дворец? Иль нарушила она Ночью правила дворца? В дни, когда она была Гостьей этой стороны, Ты весною вместе с ней Собирал в полях цветы, Украшал себя венком, А осеннею порой Украшался вместе с ней Клена алою листвой. И одежды рукава, Что стелили в головах, Вы соединяли с ней. Словно в зеркало глядя, Любоваться на себя Не надоедало вам. Словно полная луна, Дивной красоты была Та, что нежно ты любил, Та, с которой иногда Выходил из дома ты И изволил здесь гулять. И Киноэ — тот дворец, Где приносят рисом дань, Вечным стал ее дворцом — Так судьбою решено. Шумны стаи адзи птиц… А она теперь молчит И не видит ничего. И поэтому тебе Все печально на земле. Птицей нуэдори ты Громко стонешь целый день, Обездоленный супруг! И, как птицы поутру, Кружишь около нее; Словно летняя трава, Сохнешь без нее в тоске; Как вечерняя звезда, То ты здесь, то снова там; Как большой корабль Средь волн, Ты покоя не найдешь… Глядя на тебя, скорбим,— Не утешить сердца нам, Горю этому нельзя Утешения найти… Лишь останется молва, Только имя будет жить, Вместе с небом и землей! Долго, долго будут все Помнить и любить ее! Пусть же Асука — река, С именем которой здесь Имя связано ее, Будет тысячи веков Вечно воды свои лить, И пускай эти места Будут памятью о ней, О принцессе дорогой, Что была прекрасней всех!

197—198

Каэси-ута

197

Когда б на Асука- реке Плотины сделать, Чтоб перестала воды лить свои, То, верно бы, могла свой бег остановить Вода, которая так быстро мчалась.

198

Асука- река! Ведь “асу” значит “завтра”… Оттого ль, что думается мне, Что ее я вновь увижу завтра, Имя дорогой моей принцессы Я не забываю никогда!

199

Плач Какиномото Хитомаро о принце Такэти, сложенный, когда останки принца находились в усыпальнице в Киноэ

И поведать вам о том Я осмелиться боюсь, И сказать об этом вам Страх большой внушает мне… Там, где Асука — страна, Там, в долине Магами, Он возвел себе чертог На извечных небесах. Божеством являясь, он Скрылся навсегда средь скал Мирно правящий страной Наш великий государь! Горы Фува перейдя, Где стоит дремучий лес, В дальней северной стране, Управлял которой он,— Меч корейский в кольцах был… И в Вадзамигахара, Он во временный дворец К нам сошел тогда с небес Поднебесной управлять. И задумал он тогда Укрепить свою страну, Где правление вершил, Ту, которой управлял. Из восточной стороны, Той, где много певчих птиц, Он призвать изволил все Свои лучшие войска. И сказал: “Уймите вы Мир нарушивших людей!” И сказал: “Смирите вы Страны, где не чтят меня!” И когда доверил он Принцу повести войска, То немедля славный принц Опоясался мечом, В руки славные он взял Боевой прекрасный лук, И повел он за собой Лучшие его войска. Призывающий в поход Барабана громкий бой Был таков, Как будто гром Разразился на земле, Зазвучали звуки флейт, Так, как будто зарычал Тигр, увидевший врага, Так, что ужас обуял Всех людей, кто слышал их. Флаги, поднятые вверх, Вниз склонились до земли. Все скрывается зимой, А когда придет весна, В каждом поле жгут траву, Поднеся к траве огонь, Словно пламя по земле Низко стелется в полях От порывов ветра, — так Флаги все склонились вниз, Шум от луков, что в руках Воины держали там, Страшен был, Казалось всем, Будто в зимний лес, где снег Падал хлопьями, Проник Страшный вихрь — И сразу, вмиг, Завертелось все кругом, И летящих всюду стрел Было множество. Они, Как огромный снегопад, Падали, Смешалось все, Но смириться не желая, Враг стоял против врага, Коли инею-росе Исчезать — пускай умру! — И летящей стаей птиц Бросились отряды в бой. И в тот миг из Ватараи, Где святой великий храм, Вихрь священный — гнев богов — Налетел и закружил В небе облака, И не виден больше стал Людям яркий солнца глаз, Тьма великая сошла И покрыла все кругом… И окрепшую в бою Нашу славную страну, где колосья счастья есть, Пребывая божеством, Возвеличил, укрепил Мирно правящий страной, Наш великий государь! Думалось: коль станешь ты Поднебесной управлять, Будет тысячи веков Все здесь так, Как сделал ты. И когда сверкало все Славой на твоей земле, Словно белые цветы На священных алтарях, Наш великий государь, Принц светлейший, Твой чертог Украшать нам довелось И почтить, как храм богов. Слуги при твоем дворе В платья яркой белизны Из простого полотна Нарядились в этот день, И в долине Ханиясу, Где твой высится дворец, С ярко рдеющей зарею Долгий и печальный день, Уподобясь жалким тварям, Приникали мы к земле. А когда настали ночи Ягод тутовых черней, Мы, взирая вверх, смотрели На дворец великий твой. И перепелам подобно, Мы кружились близ него. И хотя служить хотели, Трудно нам служить теперь! И подобно вешним птицам, Громко лишь рыдаем мы. И еще печаль разлуки Не покинула сердца, И еще тоска и горе Не иссякли до конца, А тебя уже несли мы Из долины Кудара, Где звучат чужие речи… Божество мы хоронили — Хоронили мы тебя. …Полотняные одежды Хороши в селенье Ки!.. И в Киноэ храм великий Вечным храмом стал твоим. В этом храме стал ты богом, Там нашел себе покой… И хотя ты нас покинул, Но дворец Кагуяма, Что воздвигнуть ты задумал, Наш великий государь, Чтобы он стоял веками,— Будет вечно с нами он! Как на небо, вечно будем На него взирать мы ввысь! И жемчужные повязки Мы наденем в эти дни, И в печали безутешной Будем вспоминать тебя, Преисполненные горем, В трепете святом души…

200-201

Две танка

200

Из-за тебя теперь, о государь, Что управлять стал ныне Небесами, Не различая ни ночей, ни дней, Полны тоскою бесконечной…

201

Словно на болоте, что травою скрыто, В Ханиясу, Возле насыпи пруда, В горе выхода не находя, В замешательстве растерянная свита…

202

Каэси-ута из неизвестной книги

В храме Накисава на алтарь Ставили священное вино И молились о тебе. Но напрасно: Наш великий государь Управлять стал солнцем в вышине!

203

Песня, сложенная принцем Ходзуми в печали и слезах, когда после похорон принцессы Тадзима в зимний день шел снег, и он издали глядел на ее могилу

О на землю падающий снег! Ты не падай пеною такой,— Ведь в Ёнабари, Где холм стоит Игаи, Ты заставой станешь на пути!

204

Плач Окисомэ Адзумахито, сложенный, когда скончался принц Югэ

Мирно правящий страной Наш великий государь! Ты, что озаряешь высь, Солнца лучезарный сын! Во дворце своем теперь На извечных небесах Ты, что был здесь божеством, Ныне богом там царишь! И об этом обо всем Даже страшно говорить… День проходит, День за днем, Ночь идет, За ночью — ночь, Распростершись ниц, лежим И горюем о тебе… Но не выплакать печаль!

205

Каэси-ута

Великий государь, Ты богом был меж нами, И потому среди небесных облаков, Под многочисленными их слоями От наших взоров скрылся ты…

206

Еще одна танка

В Садзанами, в Сига, на поверхность вод Рябь морская Постоянно набегает… И, наверно, постоянно думал ты, Что все вечно в этом бренном мире…

207-212

Плачи Какиномото Хитомаро, сложенные в печали и слезах после кончины жены

207

Гуси по небу летят На пути в Кару — То возлюбленной село, Край родной ее. Как мечтал я, Как желал На нее взглянуть! Только знал: Идти нельзя, Много глаз людских. Часто приходить нельзя: Люди будут знать! Лучше встретиться потом, В майский день. В майский день Зеленый плющ Ложем будет нам! Думал я, В надежде был, Как большому кораблю, Доверял я ей! Ото всех таил любовь, Будто в бездне Среди скал Жемчуг дорогой… Но, как меркнет в небесах Солнце на закате дня, Как скрывается луна Между облаков, Будто водоросль морей, Надломилась вдруг она, Будто клена Алый лист, Отцвела навек! С веткой яшмовой гонец; Мне принес об этом весть… Словно ясеневый лук, Прогудев, спустил стрелу… Что я мог ему сказать? Что я сделать мог? Голосам людей внимать Был не в силах я, А любовь моя росла… Чем утешиться я мог? Я пошел тогда в Кару На базар в ее село, Где любимая моя Мне встречалась В ранний час… Там стоял и слушал я, Но и голоса ее, Что звучал, как пенье птиц, Возле кленов Унэби, Той горы, что звал народ Девой чудной красоты В перевязях жемчугов, Возле склонов Унэби, Даже голоса ее Не услышал я! Был мой путь копьем из яшмы, Это значит — путь прямой, Что копье. Таков был путь Предо мной, где шел народ, Но не мог я там найти, Ни одной не мог я встретить Хоть похожей на нее!.. И в отчаянье, Любя, Только имя призывал Дорогой моей жены, Лишь махал ей рукавом, — Звал напрасно я!..

208-209

Каэси-ута

208

Средь гор осенних — клен такой прекрасный, Густа листва ветвей — дороги не найти!.. Где ты блуждаешь там? Ищу тебя напрасно: Мне неизвестны горные пути…

209

Опали листья алые у клена, И с веткой яшмовой передо мной гонец, Взглянул я на него — И снова вспомнил Те дни, когда я был еще с тобой!..

210

В дни, когда еще жила Ты со мною на земле, Ты была моей женой, Той, кого я так любил, Так же сильно, Как весной Эта пышная листва Среди множества ветвей, Что повсюду разрослись На деревьях, на пуки, В силу полную растет, Здесь, близ дома, У ворот, Где с тобой — рука в руке — Любовались на нее. Ты была моей женой, На которую всегда Уповал всем сердцем я! Но жесток закон земной, Ничего не сделать с ним! На заброшенных полях, Где, сверкая и горя, Поднималось пламя вверх, В белой ткани облаков Скрылась ты от нас вдали, Будто птица, Улетев рано поутру, Будто солнце ввечеру, Спряталась от нас. И поэтому теперь, Каждый раз, как молока, Плача, просит у меня Малое дитя, Что оставила ты нам В память о себе,— Нечего ему мне дать. Но, как бережно несет Птица в клюве колосок, Я малютку подниму, Ласково обняв рукой… И в опочивальне здесь, Где стелила ты постель, Где с тобой, моя жена, Спали мы вдвоем,— Дни я провожу в тоске, Ночи напролет не сплю И вздыхаю до зари. Сколько ни горюй — Сделать ничего нельзя. Сколько ни тоскуй — Встрече больше не бывать! И когда сказали мне, Что вдали в горах Хагай, Там, где лишь орлы живут, Может быть, найду тебя, Стал по скалам я шагать, Разбивал их и ломал, Тяжкий путь прошел в горах, Но любимой не нашел. Счастья нету на земле,— Как подумаю о том, Что ее, мою жену, Неразлучную со мной, Даже и на краткий миг, Миг, что яшмою блеснет, Больше не увидеть мне!

211-212

Каэси-ута

211

Луна осенняя, что нас видала вместе, Мир озаряет вновь, взойдя на небосвод… А милая моя, Что любовалась ею„ Все дальше от меня за годом год!..

212

Где горы Хикитэ, Где путь лежит в Фусума, Оставил навсегда я милую жену. И вот, когда иду тропою горной, Мне кажется, что сам я не живу!

213

Плач из неизвестной книги

В дни, когда еще жила Ты со мною на земле, Ты была моей женой, Той, кого я так любил, Так же сильно, Как весной Эта пышная листва Среди множества ветвей, Что повсюду разрослись На деревьях, на пуки, В силу полную растет, Здесь, близ дома, У ворот, Где с тобой — рука в руке — Любовались на нее. Ты была моей женой, На которую всегда Уповал всем сердцем я! Но жесток закон земной, Ничего не сделать с ним! На заброшенных полях, Где, сверкая и горя, Поднималось пламя вверх, В белой ткани облаков Скрылась ты от нас вдали, Будто птица, Улетев рано поутру, Будто солнце ввечеру, Спряталась от нас. И поэтому теперь, Каждый раз, как молока, Плача, просит у меня Малое дитя, Что оставила ты нам В память о себе,— Нечего ему мне дать. Но, как бережно несет Птица в клюве колосок, Я малютку подниму, Ласково обняв рукой… И в опочивальне здесь, Где стелила ты постель, Где с тобой, моя жена, Спали мы вдвоем,— Дни я провожу в тоске, Ночи напролет не сплю И вздыхаю до зари. Сколько ни горюй — Сделать ничего нельзя. Сколько ни тоскуй — Встрече больше не бывать! И когда сказали мне, Что вдали в горах Хагай, Там, где лишь орлы живут, Может быть, найду тебя, Стал по скалам я шагать, Разбивал их и ломал, Тяжкий путь прошел в горах, Но любимой не нашел. Счастья нету на земле, Раз она, моя жена, Что была любимым мной человеком на земле, Стала пеплом навсегда…

214-216

Каэси-ута

214

Луна осенняя, что нас видала вместе. Плывет по небу вновь, взойдя на небосвод, А милая моя, Что любовалась ею, Все дальше от меня за годом год!

215

Где горы Хикитэ, Где путь лежит в Фусума, Оставил навсегда я милую жену, И думаю когда о той тропинке горной, Мне кажется, что сам я не живу!

216

Когда, придя домой, На спальню я взглянул,— На ложе яшмовом Жены моей подушка В другую сторону повернута была…

217

Плач Какиномото Хитомаро о гибели придворной красавицы

Словно средь осенних гор Алый клен, Сверкала так Красотой она! Как бамбуковый побег, Так стройна она была. Кто бы и подумать мог, Что случится это с ней? Долгой будет жизнь ее, Прочной будет, что канат,— Всем казалось нам. Говорят, Что лишь роса Утром рано упадет, А под вечер — нет ее. Говорят, Что лишь туман Встанет вечером в полях, А под утро — нет его… И когда услышал я Роковую весть, Словно ясеневый лук, Прогудев, спустил стрелу. Даже я, что мало знал, Я, что мельком лишь видал Красоту ее,— Как скорбеть я стал о ней! Ну, а как же он теперь — Муж влюбленный, Молодой, Как весенняя трава, Что в ее объятьях спал, Что всегда был рядом с ней, Как при воине всегда Бранный меч? Как печали полон он, Как ночами он скорбит Одиноко в тишине, Думая о ней! Неутешен, верно, он, Вечно в думах об одной, Что безвременно ушла, Что растаяла росой Поутру, Что исчезла, как туман, В сумеречный час…

218-219

Каэси-ута.

218

Когда увидел я теченье той реки, Что унесла навек от нас тебя, Прекрасное дитя, Такой еще тоски Не знала никогда моя душа!

219

В те дни, когда еще была ты с нами, Дитя из Оцу, и встречались мы, Я мимо проходил, Почти не замечая, И как теперь об этом я скорблю!

220

Плач Какиномото Хитомаро, сложенный им при виде погибшего странника на каменистом побережье острова Саминэ в провинции Сануки

Замечательна страна, Что зовется Сануки, Где склоняются к воде Водоросли-жемчуга, Оттого ли, что страна Блещет дивной красотой,— Сколько ни любуйся ей, Не устанет жадный взор. Оттого ль, что боги ей Дали жизнь на земле,— Люди свято чтут ее. Вместе с небом и землей, Вместе с солнцем и луной Будет процветать она, Лик являя божества. Там, из гавани Нака, Что известна с давних пор, Я отчалил в дальний путь, И когда по морю плыл, Я, качаясь на ладье, Ветер, Что в прилива час набегает,— Налетел, Нагоняя облака. И когда взглянул я вдаль,— Встала за волной волна Бесконечной чередой… Я на берег посмотрел — С диким ревом волны там В белой пене поднялись. Море мне внушало страх, И на весла я налег, Ударяя по волнам, С этой стороны и той Много было островов, Но известен среди них Славный остров Саминэ! На скалистых берегах Я раскинул свой шалаш, Оглянулся я вокруг И увидел: Ты лежишь, Распластавшись на земле, Сделав ложем камни скал, Вместо мягких рукавов, Изголовьем для себя Выбрав эти берега, Где так грозен шум волны… Если б знал я, Где твой дом, Я пошел бы и сказал, Если знала бы жена, Верно бы, пришла она И утешила тебя! Но, не зная, где тот путь, Что отмечен был давно Яшмовым копьем, Вся в печали и слезах, Верно, ждет еще тебя И тоскует о тебе Милая твоя жена!

221—222

Каэси-ута

221

Если б с ним была его жена, Может, набрала бы трав ему она, И тогда не голодал бы он в пути, Иль, быть может, среди гор Сами Не собрать уже ухаги на полях?

222

О ты, что вместо изголовья, Где шелк ложился рукавов, Своей подушкой Сделал берег дикий, Куда морская катится волна!

223

Песня Какиномото Хитомаро, сложенная в провинции Ивами в печали о самом себе, когда приближался час его кончины

Возможно ль, что меня, кому средь гор Камо Подножье скал заменит изголовье, Все время ждет с надеждой и любовью, Не зная ни о чем, Любимая моя?..

224—225

Плачи, сложенные Ёсами, женой Какиномото Хитомаро, когда он скончался

224

О, разве люди не сказали мне, Что ты, кого я ожидала, О ком я думала: вот-вот придет домой,— На берегах далеких Исикава С ракушками смешался навсегда…

225

И встреч наедине, и просто встреч Уже не будет больше никогда! Вставайте и плывите, облака, Ко мне сюда из дальней Исикава,— Глядя на вас, о нем я буду вспоминать!

226

Песня, сложенная в ответ Тадзихи, в которой он от лица Какиномото Хитомаро пытается передать его чувства

Хочу, чтоб кто-нибудь мог передать тебе О том, чтоб жемчуг драгоценный, Что к берегам прибьет бушующей волной, Ты клала в изголовье, зная, Что это я, любимая, с тобой!

227

Из неизвестной книги

Среди полей, заброшенных в глуши Далекой, словно вечный свод небес, Оставила тебя — И от тоски и дум Нет больше сил на этом свете жить!

[ПРАВЛЕНИЕ ИМПЕРАТРИЦЫ ГЭММЁ (708–714)]

ДВОРЕЦ НАРА

228-229

Две песни Кавабэ Мияхито, сложенные в печали в четвертом году Вадо [711] при виде трупа молодой девушки в сосновом бору в Химэдзима

228

Об этой юной милой деве слава В далекие века, наверное, пойдет До той поры, пока не прорастет Мох на верхушках сосен В Химэдзима!

229

Не убегай, прилив в заливе Нанива! О, слишком тяжко было видеть Мне облик девы, Что в волнах Себя навеки погубила!

230-232

Плачи, сложенные осенью первого года Рэйки [715], в девятом, месяце, когда скончался принц Сики

{Из сборника Каса Канамура}

230

Там, где ясеневый лук Держат рыцари в руке И сжимают стрелы счастья, Попадать стараясь в цель, Там, на склонах Такамато, Я спросил: “Что за огни Вдалеке сверкают ярко, Как зажженные костры, Что в полях горят весною, Чтобы выжигать траву?” На пути, что был отмечен Яшмовым копьем, Проходя остановился Человек передо мной, И когда он плакал, слезы Мелким падали дождем. Белотканые одежды Стали влажными от слез. Обо всем он мне поведал, Но поверить я не мог. Лишь рассказ его услышал, Горько в голос зарыдал. Лишь сказал он — Стало сразу больно сердцу моему: “В путь далекий провожают Сына славного богов, Что вселенной управляют, Это факелы сверкают Блеском ярким на горах…”

231-232

Каэси-ута

231

Осенний хаги, что растешь в полях У Такамато — гор, сверкая красотою, Напрасно будешь ты Цвести и опадать — Ведь некому тобою любоваться!

232

У гор Микаса, что короною встают, Идущая через поля дорога Безлюдна, Вся травою заросла… А времени прошло совсем немного!

233-234

Из неизвестной книги

233

Осенний хаги, что расцвел в полях У горных склонов Такамато, Не опадай! Любуясь на цветы, Я буду вспоминать о друге дальнем!

234

У гор Микаса, что короною встают, Идущая через поля дорога… О, как безлюдна И заброшена она! А времени прошло совсем немного…

КНИГА ТРЕТЬЯ

РАЗНЫЕ ПЕСНИ

235

Песня, сложенная Какиномото Хитомаро, когда императрица [Дзито] ночевала на холме Икадзути

О государыня великая, недаром Являешься ты богом на земле, И потому приют нашла себе На Икадзути, что слывет приютом грома, Живущего в небесных облаках!

236

Песня императрицы [Дзито], обращенная к прислуживающей ей старухе Сии

Хоть и “нет” скажу, бывало, я,— Мучает меня всегда Сии, Но когда ее навязчивый рассказ Я теперь не слышу каждый раз, Без него скучаю эти дни.

237

Песня старухи Сии, поднесенная в ответ императрице

Хоть и “нет” скажу вам я, Но всегда вы просите меня, Оттого, что “расскажи, расскажи!” твердили вы, Говорить пришлось Сии, А услышала от вас про навязчивый рассказ!

238

Песня, сложенная Нага Окимаро по императорскому приказу

И даже в глубине покоев Огромного и пышного дворца Далеких рыбаков нам слышны голоса, Сзывающие на море подручных, Чтобы тянули сети из воды.

239

Песня, сложенная Какиномото Хитомаро, когда принц Нага развлекался у пруда Каридзи

Мирно правящий страной Наш великий государь, Ты, что озаряешь высь, Солнца лучезарный сын! Режут свежую траву Здесь, в Каридзи, на полях, И коней построив в ряд, На охоту едешь ты. А олени, чтя тебя, Пред тобой простерлись ниц, Даже птицы удзура Ползают у ног твоих, Словно те олени, мы, Чтя тебя, простерлись ниц. Словно птицы удзура, Ползаем у ног твоих. Трепеща перед тобой, Служим преданно тебе. Как глядят, поднявши взор, На извечный свод небес, Как взирают, глядя вверх На святые зеркала, Мы взираем на тебя. Но ведь сколько ни гляди, Как весенняя трава, Все милее сердцу ты, Наш великий государь!

240

Каэси-ута

На вечных небесах Плывущую луну Канатом с высоты спустивши долу, Себя украсил наш великий государь Прекрасным золотым убором!

241

Каэси-ута из неизвестной книги

Великий государь, недаром Являешься ты богом на земле, И потому средь гор пустынных, Где возвышаются деревья хиноки, Вдруг море удалось создать тебе!

242

Песня принца Югэ, сложенная во время его пребывания в Ёсину

Нет, не надеюсь я Жить вечно на земле, Подобно облакам, что пребывают вечно Над водопадом Среди пиков Мифунэ…

243

Песня принца Касуга, сложенная в ответ

Великий государь, ты будешь жить Здесь, на земле, бесчисленные лета, Не будет никогда такого дня, Когда б исчезли в небесах навеки И облака средь пиков Мифунэ!

244

Из неизвестной книги Песня из сборника Какиномото Хитомаро

Нет, не надеюсь я Жить вечно на земле, Подобно облакам, что пребывают вечно В прекрасном Ёсину, Средь пиков Мифунэ…

245-246

Две песни принца Нагата, сложенные им по пути в Цукуси, когда он приближался к острову Мидзусима

245

Как слышал я давно, И впрямь достоин истинного преклоненья И дивен он В своей божественной красе Далекий этот остров Мидзусима!

246

Из бухты Нусака, В стране Асикита, Вдаль отплывают наши корабли, Мы к Мидзусима будем нынче плыть, О волны, не вставайте на пути!

247

Песня, сложенная в ответ царедворцем Исикава

И волны в море, Волны возле берегов Пускай встают и пенятся вокруг… Но разве встанет в гавани волна, Куда причалит друг на корабле своем?!

248

Еще одна песня, сложенная принцем Нагата Сацума — пролив в стране Хаяхито, Будто бы колодец облаков — Был далек… И все же наконец Нынче я его увидеть смог!

249-256

Восемь песен странствования Какиномото Хитомаро

249

У мыса Мицу на морском просторе Внушает трепет вставшая волна. Из тихой бухты, Где скрывается ладья, Отправишься ли ты теперь в Нусима?

250

Мы прошли Минумэ, Где жемчужные травы срезают морские, И корабль приближается К мысу Нусима теперь, Где поля покрывают зеленые летние травы…

251

От ветра свежего, что с берега подул, Где мыс Нусима В стороне Авадзи, Шнур, что любимою завязан был, Как будто к ней стремясь, по ветру заметался!

252

“То не рыбак ли удит рыбу В заливе Фудзиэ, Где ловят судаков?” — Подумают, наверно, нынче люди, Смотря, как я кружу у этих берегов…

253

Долина Инаби! Когда я подумал, Как трудно оставить Места дорогие, Вдали острова показались Како, Которые сердцу всегда были милы!

254

Огней зажженных свет В Акаси у пролива… О день, когда войдет туда моя ладья! В том плаванье мне суждена разлука, Я не увижу мест, где дом стоит родной!

255

Дорогой долгою из дальнего селенья, Далекого, как эти небеса, Когда я плыл в тоске Через пролив Акаси, Страна Ямато показалась вдалеке!

256

Тиха морская гладь У берегов Кэи… Как срезанные травы гомо, Разбросанные плавают вдали Челны рыбацкие на взморье!

257

Песня Камо Тарихито о горе Кагуяма

К нам сошедшая с небес, О небесная гора, О гора Кагуяма! Лишь придет туда весна, Дымка вешняя встает. От порыва ветерка В соснах молодых Поднимаются, шумят Волны на пруду. От вишневых лепестков У деревьев тень густа. И на взморье вдалеке Селезень зовет жену, А на отмели морской Адзи стаями шумят. И печально, что уж нет Больше весел на ладьях, На которых, веселясь, Отплывали из дворца Сто почтеннейших вельмож. Грустно, что никто теперь Не плывет на тех ладьях…

258-259

Каэси-ута

258

Как знак того, Что больше не плывут здесь люди на ладьях, И оси, и такабэ — Ныряющие в море утки — На тех ладьях покинутых живут.

259

За незаметный срок Так постарело все, Что даже мох покрыл повсюду корни суги, Что возвышаются прямые, как копье, Вблизи вершин Кагуяма, на горных склонах!

260

Из неизвестной книги

К нам сошедшая с небес — Вот она гора богов, О гора Кагуяма! Лишь придет туда весна, Стелется туман кругом, От вишневых лепестков У деревьев тень густа. От порыва ветерка В соснах молодых Подымаются, встают Волны на пруду. А на отмели морской Адзи стаями шумят, А на взморье вдалеке Селезень зовет жену. И печально, что уж нет Больше весел на ладьях, На которых плыли здесь Раньше люди из дворца — Сто почтеннейших вельмож! А ведь я еще мечтал На ладьях на этих плыть…

261

Песня Какиномото Хитомаро, поднесенная принцу Ниитабэ

Мирно правящий страной Наш великий государь, Ты, что озаряешь высь, Солнца лучезарный сын! Словно падающий снег С вечной высоты небес, Покрывающий дворец, Где страною правишь ты, Буду вечно, вновь и вновь Приходить к тебе сюда До пределов дней моих, До ухода в вечный мир!

262

Каэси-ута

О, как весело сегодня поутру! И кататься и валяться на снегу, Что покрыл все белой пеленой, И не видно даже рощи молодой На вершине дальней Яцури!

263

Песня Осакабэ Таримаро, сложенная им, когда он ехал в столицу из провинции Оми

Не погоняй коня, Не надо так спешить,— Ведь мы в Сига не сможем задержаться, Чтоб день за днем здесь наслаждаться Природы дивной красотой!

264

Песня Какиномото Хитомаро, сложенная им, когда он прибыл к берегу реки Удзи по пути из провинции Оми в столицу

Как та волна, что, набегая, исчезает Вблизи шестов с ловушками для рыб У брега Удзи, где, бывало, родам военным не было числа,— Как та волна, мир этот покидая, Уйду и я неведомо куда…

265

Песня Нага Окимаро

О, как неприятен Хлынувший вдруг ливень На распутье дальних и чужих дорог! Возле мыса Мива, переправы Сану Нету даже дома, где б укрыться мог!

266

Песня Какиномото Хитомаро

В час, когда ты печальная плачешь У моря далекого Оми Над волною вечернею, птица тидори, Сердце вместе с тобой замирает в отчаянье горьком, И тоскою я полон тогда о минувшем!

267

Песня, сложенная принцем Сики

Зверек мусасаби искать собирался Средь высоких верхушек деревьев — добычу, И с удачным стрелком Сам он там повстречался — В тех горах распростертых!..

268

Песня принца Нагая о родине

В селенье Асука любимом, Где старый дом стоит У друга моего, Тидори стали плакать ныне, Не в силах больше ждать его…

269

Песня девицы из дома Абэ о горе Ябэсака

Если б люди не смотрели,— Рукавом своим Прикрыла бы тебя, Но, наверно, ты горишь все время, Потому и нет одежды у тебя!

270-277

Восемь песен странствования Такэти Курохито

270

Когда тоскливо было мне в пути Вблизи подножья гор, Корабль красный показался, — В открытом море Плыл он вдалеке…

271

В Сакура на поля Журавли надо мной пролетают крича… Верно, в бухте Аютигата С берегов теперь схлынул прилив: Журавли надо мной пролетают крича…

272

Когда я миновал в Сихацу горы И посмотрел кругом, — я увидал вдали Челн небольшой, что был без перекладин, И плыл, скрываясь с глаз, За остров Касануи…

273

Когда я плыл по морю, огибая Мыс каменистый, в эти дни У множества причалов В море, в Оми, Кричали часто журавли…

274

Мой челн, Пристанем К гавани Хира! Не удаляйся больше в море: Уже спустилась ночь и всюду темнота!

275

О, где же я Найду себе приют, Когда зайдет за горизонтом солнце В долине Катину, В стране Такасима?

276

И я, и милая — Мы не одно ли? А раз одно, то там, где Два пути, Где Три реки встречаются в дороге, Нам с милой порознь нельзя идти.

Из неизвестной книги

Когда простимся там, где Две дороги, Где Три реки,— И милый мой, и я, Как сможем мы покинуть те края, Поодиночке путь свой продолжая?

277

Напрасно мне спешить: Я листьев не увижу! В стране Ямасиро, в селении Така, Там, где деревьев цуки раскинулися кущи, Уже осыпалась, наверное, листва…

278

Песня Исикава Отоцуко

В Сика рыбачки возле берегов То водоросли нежные срезают, то выжигают соль, Досуга нет у них, И даже гребешков не вынимают, Чтобы пригладить волосы свои.

279-280

Две песни Такэти Курохито

279

Моей любимой Я показывал Инану… Когда же ей я показать смогу И горы Насуги, и берега Цуну С зеленою сосновой рощей?

280

Итак, друзья, Скорей в страну Ямато! Здесь, где растут сирасугэ, В краях Ману — долина хаги… Нарвем цветы и поскорее в путь!

281

Ответная песня жены Курохито

Там, где растут сирасугэ, В краях Ману — долина хаги… То уходя, то возвращаясь вновь, О, ты, мой друг, налюбоваться мог В краях Ману — долиной хаги!

282

Песня Касуга Ою

Цепкие лианы обвивают скалы… Даже Иварэ еще не миновал. О, когда в Хацусэ Перейду я горы? С каждым часом ночь становится темней!

283

Песня Такэти Курохито

Когда в Энацу, в Суминоэ, Отправился я в путь И посмотрел кругом,— Увидел я, как лодочник отчалил От дальней пристани Мико…

284

Песня Касуга Ою

О милое дитя, которое я встретил, Когда я путь держал в Якицубэ, На дальних городских дорогах В стране Суруга, В городе Абэ!

285

Песня, сложенная Тадзихи Касамаро, когда по пути в страну Ки он переходил гору Сэнояма

Когда бы именем любимой, Что любит надевать Из таку белый шарф, Назвали бы гору Любимый. Что ты сказал бы мне тогда?

286

Ответная песня Касуга Ою

Как раз прекрасно, Что гора Любимый Здесь носит имя, милый мой, твое, И я не стал бы звать ее По имени твоей любимой!

287

Песня царедворца Исоноками, сложенная им во время путешествия императрицы [Гэнсё] в Сига в первом году Ёро (718)

Здесь нахожусь я. Где теперь мой дом? Придя сюда, Прошел я через горы, Где белые плывут грядою облака!

288

Песня Ходзуми Ою

О жизнь моя! Когда благополучно ты будешь течь, Приду опять сюда Полюбоваться белою волною, Что в Оцу плещется у берегов Сига…

289—290

Две песни Хасибито Оура о молодой луне

289

Взглянул кругом — Там, где небес равнина, Я вижу — тонкий светлый лук Натянут и подвешен в небе — Прекрасен будет мой полночный путь!

290

Не потому ль, что очень высоки Вершины гор в селенье Курахаси,— Неясен свет мерцающей луны, Что из-за гор на небеса выходит С приходом темноты.

291

Песня Ода Цукау о горе Сэнояма

Когда тоски не в силах превозмочь Я проходил горой Сэнояма, Там, на святых деревьях хиноки, поникла долу нежная листва, И мне казалось, эти листья знали, Какая грусть на сердце у меня!

292-295

Четыре песни Цуно Маро

292

Как обмелела Гавань старая Такацу, Где приставал могучий тот корабль Небесной девы Ама-но Сагумэ, С небес извечных снизошедшей к нам!

293

В заливе Мицу В час отлива Рыбачки юные, держа в руках мешки, Наверно, водоросли-жемчуга срезают. Идемте же взглянуть на них!

294

Так силен ветер… Верно, в море Высоко встала белая волна. Рыбацкие челны на взморье Все возвратились снова к берегам.

295

Сосновый бор На побережье Суминоэ!.. То место, где бывать изволит Далекий бог — Великий государь!

296-297

Две песни царедворца Тагути Масухито, сложенные им у мыса Киёми в Суруга, когда он следовал в провинцию Кодзукэ, куда его назначили губернатором

296

От мыса Киёми В Иохара До бухты, до Михо я плыл, все время глядя На гладь спокойную кругом. И вот, тоски — как не бывало!

297

Ту бухту Таго, на которую и днем, Ах, сколько ни глядят, Не наглядятся очи, Увы, я видел только ночью, Спеша по воле государя моего!

298

Песня Бэнки

Высокие вершины Мацути Вечернею порою перейдя, В долине Сумида, В Иодзаки, Один уснуть смогу ли без тебя?

299

Песня царедворца Отомо, первого советника двора

В дальних горных ущельях Камышовые листья сгибая, Снег идет — и так жалко мне будет, Если снег этот белый растает… Дождь, смотри же, не лейся на землю!

300-301

Две песни принца Нагая, которые он сложил, остановив коня у гор Нара

300

Пройдя Сахо, у гор Тамукэ, в Нара, Богам великим жертвы принесу И буду их молить: “Не разлучайте с милой, О, дайте мне всегда быть с ней вдвоем!”

301

Не в силах перейти Опасных этих гор, Где громоздятся, нависая, скалы, Рыдает горько милая жена, Но людям это выскажет едва ли!

302

Песня второго советника двора царедворца Абэ Хиронива

О, как далека, далека Дорога до дома любимой моей, О, сможет ли спорить она С плывущей по небу луной Ночью черной, как ягоды тута!

303-304

Две песни Какиномото Хитомаро, сложенные в пути, когда он плыл в страну Цукуси

303

В прославленной стране, В Инами, На взморье поднялась огромная волна, И встала в тысячу рядов она, От взора спрятав острова Ямато!

304

Когда взгляну я На пролив меж островами, Где плыли наши корабли не раз К владеньям отдаленным государя, Я вспоминаю век богов!

305

Песня Такэти Курохито о старой столице в Оми

Раз получилось так, смотреть не будем,— Ведь было сказано тебе, Столицу старую В долинах Садзанами Напрасно ты показываешь мне!

306

Песня, сложенная принцем Аки во время путешествия императрицы [Гэнсё] в провинцию Исэ [во втором году Ёро (718)]

О волны взморья в белой пене У берегов страны Исэ! Когда б они цветами были, Я, завернув, Послал бы в дар — тебе!

307-309

Три песни, сложенные монахом Хакуцу по дороге в провинцию Ки при виде пещеры Михо

307

Камыш, расцветший пышным флагом!.. О, сколько ни любуюсь я Пещерою Михо, где жил когда-то Кумэновакуго, — Не наглядеться мне!

308

Как скалы, вечная Пещера здесь и ныне Осталась, как была в те старые года, А люди, что в пещере этой жили, Увы, не возвратятся никогда!

309

Сосна, стоящая у входа В пещеру горную, Взглянул я на тебя — И показалось мне, что я увидел друга. Которого давно когда-то знал!

310

Песня принца Кадобэ, которую он сложил, глядя на дерево в восточной стороне столицы

То дерево, что посадили мы с тобою В столице на восточной стороне, Теперь к земле ветвями наклонилось,— Так долго не встречались мы… Не удивительно, что о тебе тоскую…

311

Песня, сложенная Курацукури Масухито, когда он направлялся в столицу из страны Тоёкуни

Ясеневый лук спустил стрелу… В стране Тоёкуни Гора есть Кагами, И если б долго мне ее не видеть, Как я, наверно, б тосковал!

312

Песня министра церемоний Фудзивара У макай, сложенная им, когда была заново отстроена столица в Нанива

Наверно, в давние года Здесь местность Нанива Деревней называлась, А ныне — сделалась столицею она И вот какой изысканною стала!

313

Песня Тори Сэнрё

В белой пене волны водопада В прекрасном Ёсину, Неведомы вы мне, Но до меня дошли о вас рассказы, И я грущу о давней старине!

314

Песня Хата Отари

Морская рябь у каменистых берегов — Пути к Коса, И там река Нотосэгава, И ясных звуков чистота В потоке каждом, мчащемся сюда!

315

Песня, сложенная по повелению императора вторым советником двора царедворцем Отомо во время пребывания императора [Сёму] во дворце Ёсину весной [первого года Дзинки (724), в третьем месяце]

В славном Ёсину Ёсину стоит дворец, Среди этих гор — Величав и славен он, Среди этих рек — Ясен и кристален он, С небом и землей Долговечно, навсегда, Тысячу веков Будет процветать всегда Высочайший тот дворец!

316

Каэси-ута

Ныне вновь любовался На малую речку Киса, что я видел в далекие годы. Насколько прозрачней С тех пор она стала!

317

Ода Ямабэ Акахито, воспевающая гору Фудзи

…Лишь только небо и земля Разверзлись, — в тот же миг, Как отраженье божества, Величественна, велика, В стране Суруга поднялась Высокая вершина Фудзи! И вот, когда я поднял взор К далеким небесам, Она, сверкая белизной, Предстала в вышине. И солнца полуденный луч Вдруг потерял свой блеск, И ночью яркий свет луны Сиять нам перестал. И только плыли облака В великой тишине, И, забывая счет времен, Снег падал с вышины. Из уст в уста пойдет рассказ О красоте твоей, Из уст в уста, из века в век, Высокая вершина Фудзи!

318

Каэси-ута

Когда из бухты Таго на простор Я выйду и взгляну перед собой,— Сверкая белизной, Предстанет в вышине Вершина Фудзи в ослепительном снегу!

319

Песня, воспевающая гору Фудзи {Из сборника Такахаси Мусимаро}

В стороне далекой Ки Где приносят луки в дань, И в Суруга — стороне, Там, где плещется волна, Между этою и той На границе славных стран, Возвышаясь, поднялась Фудзи — дивная гора! Даже облака небес К ней боятся приплывать, Даже птицам, что летят, Не подняться до нее, И огонь, что в ней горит, Тушат белые снега, Снег, что падает с небес, Тает от огня… Трудно даже и сказать, И не знаешь, как назвать Пребывающее в ней Дивным чудом божество! У подножия лежит Озеро большое Сэ. Это озеро от глаз Скрыто склонами горы. Переходит там народ Реку Фудзи на пути — То стремительный поток, Что бежит с вершины вниз. И в Ямато- стороне, Где восходит солнце ввысь, Мир несет всем божество, Пребывающее в ней. О гора, что вобрала Все сокровища в себя. Ах, в Суруга — стороне Поднялась до облаков Фудзи — славная гора! Сколько ни любуйся ты, Не устанешь никогда любоваться на нее!

320-321

Каэси-ута

320

Пятнадцатого дня В безводный месяц Растаял всюду белый снег, Что покрывал вершину Фудзи, И вот за эту ночь он все покрыл опять!

321

Так высока вершина Фудзи, Что с трепетом глядят на эту высоту… И облака небес Над нею плыть боятся, И в страхе стелятся внизу…

322

Песня, сложенная Ямабэ Акахито по приезде на горячие источники в провинции Иё

В разных сторонах земли, Где правление вершат Внуки славные богов, К нам сошедшие с небес, Много жарких бьет ключей. Но в народе говорят, Что в стране этой Иё Дивной красоты полны — Горы наших островов! И когда с вершин тех гор Взглянешь на деревьев ряд, Над источником, где принц На холме Исанива У крутых вершин Иё Думы думал И слагал Песни славные свои,— Видит изумленный взор, Что деревья оми там Продолжают зеленеть. Голоса поющих птиц Там звучат без перемен. И на долгие века Отраженьем божества Вечно будет процветать Место странствия царей!

323

Каэси-ута

Сто мужей именитых Императорской свиты, Верно, здесь, в Нигитацу, На ладьях отплывали… Нам неведомы эти далекие годы…

324

Песня, сложенная Ямабэ Акахито при восхождении на гору Камиока

Словно дерево цуга Средь священных славных гор Каминаби в Миморо, Что растет из века в век, Умножая сень ветвей, Потерявших счет в веках, Словно тот жемчужный плющ, Что растет меж горных скал, Простираясь без конца, Вновь и вновь хочу сюда Без конца я приходить, Чтоб на Асука взглянуть, На столицу прежних лет! Там и горы высоки, Там и реки хороши, И в весенний яркий день Все б смотрел на склоны гор! И осенней ночью я Слушал бы журчанье струй! Утром в белых облаках Пролетают журавли, А в тумане ввечеру Там кричит речной олень. Каждый раз, когда приду И любуюсь на нее, В голос горько плачу я, Вспоминая старину…

325

Каэси-ута

Там, где Асука воды, Не покинет вдруг заводь Туман, что покрыл все густой пеленою. Не такой я любовью люблю, Чтобы быстро прошла….

326

Песня принца Кадобэ, сложенная им во время пребывания в Нанива при виде костров, зажженных рыбаками для приманки рыб

Как яркие огни, Что, вспыхнув, засверкали Передо мной в далекой бухте Акаси, Любовь моя — к тебе! Так, колосом созрев, наружу вышла

327

Песня, сложенная монахом Цуканом, когда девушки, послав ему высушенную раковину, просили его в шутку магическими заклинаниями вернуть ей жизнь

Пускай ее вы отнесете в море К владыке вод, Опустите на дно, Но как же возвратиться может Утраченная ею жизнь?

328

Песня Ону Ою, второго заместителя генерал-губернатора Дадзайфу

Прекрасная в лазури голубой Столица Пара, Как цветок расцветший, Теперь настал Ее сверкающий расцвет!

329-330

Две песни Отомо Ёцуна, помощника начальника пограничных стражей

329

Все думаю с тоскою о столице, Что в самом сердце залегла страны, Где управляет ныне Поднебесной Наш мирно правящий Великий государь!

330

Волной струящиеся вниз Цветы сиреневые фудзи Теперь повсюду расцвели, И о своей столице Нара, Наверно, друг, тоскуешь ты?

331 -335

Пять песен царедворца Отомо [Табито], генерал-губернатора Дадзайфу

331

О расцвет моих сил! Вряд ли вновь он вернется! Неужели и мельком На столицу мне Нара Никогда уже больше не придется взглянуть?!

332

Жизнь моя! Как хочу, чтобы длилась ты вечно! Чтобы мог любоваться я Малою речкой Киса, Той, что видел в далекие годы…

333

Поле с мелкою травкой… Когда начинаю Вспоминать день за днем свои прежние годы, Как тоскую всегда Я о старом селенье!

334

Траву “позабудь” Я на шнур свой надену, Чтоб о старом селенье У горы Кагуяма Позабыть навсегда!

335

Мое странствие ныне Ведь не будет же вечно? Пусть же Имэновада Не становится мелью, А будет пучиной, как в давние годы!

336

Песня Сами Мандзэй о вате

Яркие огни в полях Цукуси… Из страны Цукуси ватой никогда Тело я не грел — Не приходилось, Но такою теплой кажется она!

337

Песня, сложенная Яманоэ Окура, когда он покидал пиршество

Окура теперь встает, Вас оставит и уйдет, Сын, наверно, слезы льет, И его родная мать Окура, наверно, ждет!

388-350

Тринадцать песен, прославляющих вино, сложенных генерал-губернатором Дадзайфу царедворцем Отомо Табито [Гимн вину]

338

О пустых вещах Бесполезно размышлять, Лучше чарку взять Хоть неважного вина И без дум допить до дна!

339

В древние года, Дав название вину “Хидзири”, или “Мудрец”, Семь великих мудрецов Понимали прелесть слов!

340

В древние года Семь великих мудрецов, Даже и они, Все мечтали об одном — Услаждать себя вином!

341

Чем пытаться рассуждать С важным видом мудреца, Лучше в много раз, Отхлебнув глоток вина, Уронить слезу спьяна!

342

Если ты не будешь знать, Что же делать, что сказать, Из всего, что в мире есть, Ценной будет вещь одна — Чарка крепкого вина!

343

Чем никчемно так, как я, Человеком в мире жить, Чашей для вина Я хотел бы лучше стать, Чтоб вино в себя впитать!

344

До чего противны мне Те, что корчат мудрецов И вина совсем не пьют, Хорошо на них взгляни — Обезьянам, впрямь, сродни!

345

О, пускай мне говорят О сокровищах святых, не имеющих цены, С чаркою одной, Где запенилось вино, Не сравнится ни одно!

346

О, пускай мне говорят О нефрите, что блестит, озаряя тьму ночей, Но, когда мне от вина Сердце радость озарит, Не сравнится с ней нефрит!

347

Если в мире суеты На дороге всех утех Ты веселья не найдешь, Радость ждет тебя одна: Уронить слезу спьяна!

348

Лишь бы на земле Было счастье суждено, А в иных мирах Птицей или мошкой стать, Право, все равно!

349

Всем живущим на земле Суждено покинуть мир. Если ждет такой конец, Миг, что длится жизнь моя, Веселиться жажду я!

350

Суемудрых не терплю, Пользы нет от них ничуть, Лучше с пьяницей побудь, Он, хотя бы во хмелю, Может искренне всплакнуть!

351

Песня Сами Мандзэй

Этот бренный мир! С чем сравнить могу тебя?.. Рано на заре Так от берега ладья Отплывает без следа…

352

Песня принца Вакаюэ

Средь тростников на берегу Журавль печально в голос плачет… Наверно, ветер холодом подул В той дальней гавани, О мыс Цуоносаки!

353

Песня монаха Цукана

В прекрасном Ёсину, Над склонами Такаки, Собрались белою грядою облака. Они боятся плыть к вершине горной, И видно мне, как стелятся внизу.

354

Песня Хэки Оою

Дым от костров, где выжигают соль, Здесь, в дальней бухте Нава, каждый раз, Как вечер настает, Рассеяться не в силах И стелется поэтому в горах.

355

Песня Оси Махито

Пещера Сидзу, Где когда-то были боги — Онамути, Сукунабикона… О, сколько же веков Вот так стоит она?

356

Песня Ками Фурумаро

О, верно, так же все и ныне: И струи Асука- реки, Где каждым вечером Лягушек слышны крики, По-прежнему прозрачны и чисты…

357-362

Шесть песен Ямабэ Акахито

357

Вот за бухтою Нава, Там, далеко, где виден Остров в море открытом, Челн, плывущий по волнам, Верно, вышел на ловлю!

358

Челн, вдали огибающий бухту Муке! Остров Авадзима Позади ты оставил, Малый челн, На который я с завистью ныне смотрю!

359

На острове Абэ, У скал, где бакланы, Бегут беспрестанно у берега волны… И я эти дни беспрестанно тоскую, Исполненный думой о далеком Ямато!

360

Когда схлынет прилив, Собери ты жемчужные травы морские. Если дома любимая спросит тебя О подарке из дальней страны, Что тогда ей покажешь?

361

На рассвете холодном От осеннего ветра, Когда ты переходишь Взгорья дальние Сану, О, согреть бы тебя мне своею одеждой!

362

Там, где птицы мисаго, В изгибах прибрежных! Зеленые травы “скажи свое имя”, И ты их послушай, скажи свое имя. Пусть даже родители знают об этом.

363

Из неизвестной книги

Там, где птицы мисаго, На брегу каменистом Зеленые травы “скажи свое имя”, И ты их послушай, себя назови мне, Пусть даже родители знают об этом.

364-365

Две песни Каса Канамура, сложенные на горе Сиоцу

364

Хочу, чтоб люди те, которые увидят Стрелу, что рыцарь доблестный пошлет, Подняв свой лук и воздух сотрясая, Из века в век, из уст в уста передавали О славе золотой минувших лет!

365

Когда дорогой горною в Сиоцу Я проезжал спокойно на коне, Мой конь О камни вдруг споткнулся,— Тоскуют, верно, дома обо мне!

366

Песня, сложенная Каса Канамура, когда он отплывал на корабле из гавани Цунуга

От Цунуга- берегов Я отплыл В страну Коси. На огромном корабле, Много весел закрепив, Вышли на простор морской. И когда, спеша вперед, По морю мы стали плыть, В бухте дальней Таюи Показался легкий дым… То рыбачки над костром Выжигали соль вдали. Но в пути скитаюсь я, Где подушкой на земле Служит страннику трава, И печально мне смотреть. Одному на этот дым… Перевязь из жемчугов, Что сверкали на руках У владыки вод морских, На себя теперь надев, Полон я тоски и дум О далеких островах, О Ямато- стороне!

367

Каэси-ута

Когда взглянул я, Находясь в пути, На бухту Таюи в Коси, на море,— Чудесной красотой сверкало все вокруг И сердцу дорога была страна Ямато!

368

Песня царедворца Исоноками [Отомаро]

К большому кораблю Приладив много весел, Приказу государя своего Я с трепетом великим покорился, И потому кружу у этих берегов…

369

Ответная песня [Каса Канамура]

Недаром говорят, Что славные мужи, Придворные из воинского рода, У государя нашего служа, Во всем ему покорствовать готовы,

370

Песня Абэ Хиронива

Хотя насквозь я вымок ночью,— Дождь то переставал, то снова лил, И всюду был туман,— Но я тебя любил И ждал тебя нетерпеливо…

371

Песня, в которой принц Кадобэ, губернатор провинции Идзумо, тоскует о столице

Тидори, что живешь на берегах реки, Чьи воды мчатся в море Оу, Когда ты плачешь над волною, Всегда с тоскою вспоминаю Я о реке моей Сахо!

372

Песня, сложенная Ямабэ Акахито при посещении долины Касуга

О весенний яркий день! В Касуга — долине гор, Гор Микаса, что взнесли Гордую корону ввысь, Как над троном у царей! По утрам среди вершин Там клубятся облака, Птицы каодори там Распевают без конца. И как эти облака, Мечется моя душа, И как птицы те, поет Одинокая любовь. В час дневной — За днями дни, В час ночной — За ночью ночь, Встану я или ложусь — Все томит меня тоска Из-за той, что никогда Не встречается со мной!

373

Каэси-ута

Как корона над троном, Эти горы Микаса, И как птицы там плачут, Смолкнут, вновь зарыдают,— Так любовь моя ныне не знает покоя…

374

Песня Исоноками Отомаро

Гора, что называют Каса — “шляпа”, Хочу тебя надеть, Коль дождь пойдет. Смотри, других людей не прикрывай собою, Пусть даже вымокнут насквозь!

375

Песня принца Юхара, сложенная в Ёсину

У заводи Реки Нацуми, Что в дивном Ёсину течет среди долин, Теперь кричат печально утки В тени горы…

376-377

Две песни принца Юхара, сложенные на пиру

376

Словно крыльями цветными стрекоза, Рукавами машет милая моя, Будто в дорогой ларец на дно, Прячу к ней любовь свою давно, Полюбуйся на нее, мой друг!

377

О, сколько ни любуюсь я всегда И ранним утром, и при свете дня На облака среди лазурных гор, Они полны все новой красоты, И так же, как они, — чудесен ты!

378

Песня Ямабэ Акахито, воспевающая пруд возле дома покойного первого министра Фудзивара Фубито

С далеких, далеких времен Сохранилась престарая эта плотина. Много лет ей минуло, И берег пруда Сплошь покрылся густою болотною тиной…

379

Песня Отомо Саканоэ, обращенная с мольбой к богам

Боги, Что сошли сюда С вечной высоты небес Из-за облачных долин, Боги славные, Для вас Ветвь сакаки я сорву, Что растет в ущельях гор. Я к той ветке привяжу Пряжу с белым волокном, Помолясь, зарою здесь Я сосуд с вином святым, Словно яшму, нанижу Густо Молодой бамбук И, как дикий вепрь в горах, На коленях поползу, В покрывало завернусь Слабая жена, И, творя святой обряд, Буду всей душой молить… Неужели и тогда Мне не встретиться с тобой?

380

Каэси-ута

Пряжу наложив горой, В руки я ее возьму И, творя святой обряд, Буду всей душой молить… Неужели и тогда мне не встретиться с тобой?

381

Песня девушки из Цукуси, посланная Табито

О доме о родном тоскуя, Ты сердцу не давай спешить, И береги себя От грозной бури: Опасны людям дальние пути!

382

Песня Тадзихи Кунихито, сложенная при восхождении на пик Цукуба

Там, где много певчих птиц, В той восточной стороне Много есть высоких гор, Но средь них одна гора, Всеми чтимая, стоит — Это двух божеств гора. Две вершины поднялись У нее, красуясь, в ряд, Ненаглядною горой Называют все ее. С незапамятных времен, Со времен еще богов Люди сказ ведут о ней, И с Цукуба, с вышины Все любуются страной. Но в снегу она теперь, Хоть не время быть зиме, А уйти, не посмотрев,— Тосковать еще сильней! И поэтому с трудом Горною тропой идя, Где повсюду тает снег, Тяжкий путь перенеся, На вершины я взошел!

383

Каэси-ута

О пик Цукуба! Любоваться Лишь издали тобою Я не мог. И, мучаясь в пути, где снег растаял, Я все-таки поднялся на тебя!

384

Песня Ямабэ Акахито

Я у дома Посеял, взрастил карааи,— И увяли ее лепестки… Но не будет мне это уроком сейчас, Я посею опять карааи!

385-387

Три песни о фее Цуминоэ

385

Град идет… Касими- пик очень крут, И трудно мне Ухватиться за траву, Я любимую мою за руку возьму!

386

Если б этим вечером сюда Ветка дикой шелковицы Приплыла, Я б ловушку для нее не расставлял, И волшебной ветки я б не взял!

387

Песня Вакамия Аюмаро

Когда бы не жил В древние года Тот человек, что тут ловушку ставил, Быть может, ветка дикой шелковицы И ныне по воде плыла,

388

Песня странствования

Владыка вод, Какой кудесник он! Авадзи- остров Поместил он в середину, Волнами белыми Страну Иё он окружил. В проливе Акаси, Там, где луна Раз восемнадцатый Сменяется рассветом, Лишь вечер настает, Его велением Все заполняет Набегающий прилив. А только рассветет — Он заставляет Прилив отхлынуть Вдаль от берегов… И так как страшны волны в те часы В прилива грохоте, На острове Авадзи Средь скал укрылся я от них И ждал с тоской: Когда же наконец Нам ночь тревожную Рассвет желанный сменит? И оттого не мог забыться сном… И вот тогда над водопадом, В полях Асану молодой фазан Поднялся в небо с громким криком, Вещая нам, что наступил рассвет. Итак, друзья! Мы смело в плаванье идем, Спокойна стала гладь морская!

389

Каэси-ута

Когда, плывя, я огибаю Мыс Минумэ, Цепь островов в пути, Тоскуя о стране Ямато, Там часто плачут журавли…

ПЕСНИ-АЛЛЕГОРИИ

390

Песня принцессы Ки

Ведь даже утки дикие, что кружат В извилинах спокойных берегов Пруда Кару, ведь даже и они Среди прибрежных трав жемчужных Не спят одни…

391

Песня Сами Мандзэй, настоятеля храма богини Каннон в Цукуси

Поставив тобуса у гор Асигара, Деревья рубят, чтобы строить корабли. Пришли срубить зеленые деревья, Чтоб строить корабли… Как жаль деревья мне!

392

Песня о сливе, сложенная Отомо Момоё, главным судьей Дадзайфу

Сливу в ту ночь, что черна, Словно ягоды тута, Я совсем позабыл И вернулся, ее не сорвав… А ведь так я любил эту сливу когда-то!

393

Песня Сами Мандзэй о луне

Пускай и не видна, Но кто ее не любит, Луну, что из-за гребней гор Стремится выйти на простор? Хочу хоть издали ее увидеть!

394

Песня Кон Мёгуна

Та сосенка на берегу морском, В стране далекой Суминоэ, Которую избрал своей сосною, Повесив знак запрета на нее,— Останется навек моей сосною!

395-397

Три песни девицы Коса, посланные Отомо Якамоти

395

Алыми корнями мурасаки, Что покрывают в Цукума поля, Сегодня платье выкрасила я. Но не успела я надеть то платье, Как люди все узнали обо мне!

396

Долина Ману с мелкою травою В стране Митиноку Хотя и далека, Но предо мной всегда Стоит твой образ милый!

397

Внизу у диких скал В ущелье горном Глубоки корни камыша. Навеки связанное клятвою любовной Не в силах сердце позабыть тебя!

398-399

Две песни Фудзивара Яцука о сливе

398

На сливе, что цветет у дома твоего, В тот час, Когда бы это ни настало, Как только белые цветы плодами станут, Определим судьбу свою!

399

Ах, если бы цветы душистой сливы, Цветы, что расцвели у дома твоего, Плодами стали бы, Уж так иль этак, Судьбу свою решили б мы тогда!

400

Песня Отомо Суругамаро о сливе

Пусть люди говорят, Что нежных слив цветы Цветут и после опадают долу… Но разве может с веткой это быть, Где знак запрета был завязан мною?

401

Песня госпожи Отомо Саканоэ, исполненная на поэтическом турнире в кругу родных

Не знала я, Что у горы есть стражи, И потому на той горе Я даже знак святой запрета водрузила, И поняла теперь, какой это позор!

402

Ответная песня Отомо Суругамаро

Пусть даже у горы И были б стражи, Но тот священный знак, что милая моя Там завязать могла, любя, О, разве развязать другая сможет?

403

Песня Отомо Якамоти, посланная старшей дочери Отомо Саканоэ

И рано утром, и при свете дня Хочу всегда я ею любоваться — Той яшмой дорогой… Что сделать должен я, Чтоб с ней рукам моим не расставаться?

404

Песня девушки, посланная в ответ на песню Сахэки Акамаро

Если б только этот храм святой, Где всегда царит могучий бог, Не стоял бы на моем пути, Может быть, мне в Касуга- полях Просо бы посеять довелось!

405

Еще одна песня, посланная Сахэки Акамаро [девушке]

Если б только в Касуга- полях Просо бы посеять ты могла, Я все время бы туда ходил, Я все время бы оленя сторожил, Хоть стоял бы на дороге храм святой!

406

Песня, посланная в ответ девушкой

Не мой тот храм, И в нем я не молюсь, Там бог, которому мой рыцарь посвящен, И бога своего Обязан славить он!

407

Песня Отомо Суругамаро, в которой он сватает младшую дочь из дома Саканоэ

Трава канаги, что посажена была В селенье Касуга, Где встал туман весенний, По слухам, маленьким ростком была, А ныне, кажется, пустила ввысь побеги!

408

Песня Отомо Якамоти, посланная своей возлюбленной — старшей дочери из дома Саканоэ

О, если бы имел я у себя Цветок, который назывался бы гвоздикой, То каждым утром Я б в руках его держал, И не было бы дня, чтоб им не любовался!

409

Песня Отомо Суругамаро

День целый В тысячи рядов волна здесь приливает за волною, И также думы непрерывны о тебе… Но почему же трудно в руки взять И завладеть жемчужиною дорогою?

410

Песня Отомо Саканоэ о цветах померанцев

У дома моего в саду Я посадила померанцы, И пусть потом я места не найду И буду каяться, Но, может быть, напрасно?

411

Ответная песня

Цветы расцветших померанцев В саду возлюбленной моей Посажены так близко вами, Поэтому я не оставлю их, Пока не станут те цветы плодами!

412

Песня принца Итихара

Жемчужины, что украшают Венец на голове,— Им равных нет нигде! О чем бы ты меня ни попросила, Во всем покорен я тебе!

413

Песня, сложенная Оами Хитонуси на поэтическом турнире

У рыбаков в Сума одежда, В которой выжигают соль, Из ткани фудзи, Очень редкой, И потому никак я не привыкну к ней!

414

Песня Отомо Якамоти

Средь распростертых гор Отроги скал отвесны, Цветущий сугэ трудно мне сорвать, И оттого святой запрета знак Придется, уходя, мне завязать на память!

ПЛАЧИ

415

Песня, сложенная Сётоку-тайси в печали при виде погибшего странника в горах Тацута, когда он направлялся в Такахаранои

Когда бы дома находился он, То, верно б, спал в объятьях милой… Как жалок странник тот, Что лег в пути, Где изголовьем служат травы!

416

Песня принца Оцу, которую он сложил, проливая слезы на насыпи у пруда Иварэ, когда он был приговорен к смерти

Обвиты лианами каменные скалы… В Иварэ, в пруду, Ужель в последний раз Я сегодня утку плачущую вижу И навек исчезну в облаках?

417-419

Три песни, сложенные принцессой Тамоти, когда хоронили ее

возлюбленного, принца Коти, в горах Кагами в стране Тоёкуни

417

Душой с тобою мы Сольемся ли, мой милый? В стране Тоёкуни Кагами- гору ты Своим чертогом сделал ныне!

418

В стране Тоёкуни, Там, где гора Кагами, За дверью каменной в скале Ты скрылся, кажется, навеки. Все жду тебя, но не приходишь ты…

419

О, если б силу мне, чтоб расколоть На мелкие куски Пещеру эту! Но женщина я слабая, увы, И сделать это — силы нету!

420

Песня принцессы Ниу, сложенная, когда скончался принц Ивата

Как бамбуковый побег, Строен был прекрасный принц, Был пригож и краснолиц Мой великий государь! И средь гор Хацусэ он В скрытой от людей стране Божеством священным стал — Люди молятся ему. С веткой яшмовой гонец Рассказал об этом мне, То не выдумку ль, не ложь Услыхала нынче я? Не ошибку ли, не ложь Услыхала нынче я? О, на небе и земле Нет печали тяжелей, В мире бренном и пустом Нет печали тяжелей! Там, где облако небес Дальний свой кончает путь, Там, где небо и земля Знают свой предел, В той далекой стороне Он нашел себе покой. С крепким посохом в руке И без посоха в руке Поспешила бы к нему. И на перекрестках всех Я гадала б ввечеру, И на камешках в пути Я гадала бы о нем, И у дома своего Я б часовню возвела, У постели бы своей Со святым вином сосуд Я поставила б, молясь, Словно яшму, густо я Нанизала бы бамбук, Чтоб свершить святой обряд, Перевязь надела б я, В поле дальнем, в небесах, В поле Сасара Травы нанафусугэ В руки бы взяла И отправилась бы я К берегам реки святой На извечных небесах. Очищенье там приняв, Я б молилась о тебе!.. Но среди высоких гор Ты на каменной скале Успокоился навек!

421-422

Каэси-ута

421

То не выдумка, не ложь, Не ошибка иль обман? Что среди высоких гор, Там, на каменной скале, Ты лежишь, любимый мой?

422

Сугэ, что растут на горных склонах Фуру, Здесь, в Исоноками, Могут отцвести… Только не таким ты был, мой друг любимый, Чтоб любовь моя к тебе могла пройти!

423

Песня, сложенная в печали принцем Ямакума, когда скончался принц Ивата

Обвита плющом скала По дороге в Иварэ… Утром рано Каждый день Проходил, наверно, ты, Совершая этот путь, Верно, думал каждый раз: Лишь придет веселый май, Запоет кукушка здесь, Нежных ирисов цветы, Померанцы мы сорвем, Яшмой нанизав на нить, Мы сплетем себе венки… В долгий месяц сентября, В моросящий мелкий дождь Украшаться будем мы Клена алою листвой. И как долго без конца Тянется ползучий плющ, Долго будет длиться все, Вечно, тысячи веков! Так, наверно, думал ты, По дороге проходя… И возможно ль, что тебя Будем завтра мы считать Нам чужим уже навек?

424-425

Каэси-ута из неизвестной книги

424

Не скажешь разве ты, Что жемчуг дорогой, Надетый на руки прекрасной девы, В стране Хацусэ, запертой средь гор, Теперь рассыпался навеки?..

425

В стране Хацусэ, над рекой, где ветер Исполнен холода, Горюя без конца, О, если б человека мог я встретить, Который походил бы на тебя!

426

Песня Какиномото Хитомаро, сложенная в печали при виде погибшего странника на горе Кагуяма

Чей это муж Приют нашел в пути, Где травы служат изголовьем? Он родину свою совсем забыл, А дома, верно, ждут с заботой и любовью?

427

Плач, сложенный Осакабэ Таримаро, когда умер Тагути Хиромаро

Не дошли до ста восемь десятков… Есть множество изгибов у дорог… И если б только я повсюду с мольбою жертвы приносил богам, С тобою, что ушел навеки, Быть может, довелось увидеться бы нам!

428

Плач Какиномото Хитомаро о юной деве из дома Хидзиката, сложенный во время погребального обряда сожжения в Хацусэ

В стране Хацусэ, Скрытой среди гор, Клубится облако, плывя между горами, Быть может, это облик дорогой От нас ушедшей юной девы?..

429-430

Два плача Какиномото Хитомаро о девушке из Идзумо, утопившейся в реке, сложенные во время погребального обряда сожжения в Ёсину

429

О дева юная из Идзумо- страны, Страны, что облаком меж гор спустилась, Не стала ли туманом ты, Что в Ёсину плывет Средь пиков горных?

430

И пряди черные волос прекрасной девы Из Идзумо- страны, где поднялись Восьмью рядами облака однажды ввысь, Вдали от берегов, по Ёсину- реке Плывут, в волнах качаясь, вдалеке…

431

Песня, сложенная Ямабэ Акахито, когда он проезжал мимо кургана девы из Мама в стране Кацусика

Говорят, что в старину Жил на свете человек. Чтобы деву в жены взять, Он построил ей шалаш, Обменяться думал он Из цветистой ткани с ней Поясами навсегда! И хоть слышал я, что здесь Место, где лежит она, Успокоившись навек, Чудо-дева Тэкона Из страны Кацусика,— Потому ли, что листва На деревьях хиноки Стала так густа, Потому ль, что у сосны Корни далеко ушли,— Не узнать мне этих мест… Но достаточно и слов, Только имени ее, Чтоб об этом позабыть Был уже не в силах я!

432-433

Каэси-ута

432

Видел это я сам И другим собираюсь поведать О Кацусика славной стране, где в уезде Мама, Знаменитой красавицы девы младой Тэкона Место вечного упокоенья…

433

Вот в Кацусика, в дальней стране, В тихой бухте Мама, Верно, здесь, наклонившись, Срезала жемчужные травы морские Тэкона. — Все о ней нынче думаю я…

434-437

Четыре песни, сложенные Кавабэ Мияхито в четвертом году Вадо [711] в печали при виде погибшей красавицы в сосновой роще на острове Химэсима

434

Хоть и любуюсь я цветами Прекрасных цуцудзи на берегах Михо в Кадзахая, Но грустно мне — И думаю невольно О человеке том, что гибель здесь нашел…

435

Те травы, что росли На диком берегу, К которым, верно, прикасался Сам доблестный Кумэновакуго, Как жаль, что все они давно увяли.

436

Все эти дни Шумит молва людская! О, если б яшмой драгоценной ты была, Я на руки б свои надел тебя И, верно б, так не тосковал, как ныне!

437

И ты, и я — мы оба сердцем чисты, Как у реки Киёми светлая струя. И не такое мое чувство, Чтоб ты потом раскаяться могла, Чтоб берега реки разрушила б вода!

438-440

Три песни от пятого года правления Дзинки [728], в которых генерал-губернатор округа Дадзайфу царедворец Отомо [Табито] выражает любовь и тоску по усопшей жене

438

Изголовье из рук, что лежали на шелковой ткани И всегда обнимали любимую прежде… Ах, навряд ли Еще человека я встречу, Для кого они будут служить изголовьем!

439

Вот и время пришло Мне домой возвращаться, Но в далекой столице Чей мне будет рукав Изголовьем душистым?

440

В покинутом доме, В далекой столице, Когда в одиночестве спать мне придется, О, тяжко мне будет, намного труднее, Чем было в моем одиноком скитанье!

441

Песня, сложенная в шестом году Дзинки [729] принцессой Курахасибэ, после того как левый министр принц Нагая принял смерть [согласно императорскому указу]

Чтя волю государя своего, Приказу ты повиновался. И потому, хоть срок не вышел для тебя Быть в усыпальнице священной, В далеких облаках ты скрылся навсегда!

442

Песня, оплакивающая принца Касивадэбэ

{Неизвестный автор }

Недаром говорят, Что бренный этот мир — Непрочная такая вещь, пустая! Вот и луна, сияющая здесь,— То малая она, то вновь она большая!

443

Плач, сложенный судебным чиновником Отомо Минака, когда в первом году Тэмпё [729] повесился Хасэцукабэ Тацумаро, писец, ведавший учетом земельных наделов в провинции Сэтцу

В дальней, чуждой стороне Там, где облака небес стелятся внизу, Храбрым воином Он слыл, И родителям своим, Детям и жене своей Говорил он, уходя: “При дворе богов земли, Что правление вершат, Стоя стражем У дворца, Службу во дворце неся, Как жемчужный длинный плющ Простирается меж скал, Так же долго буду я Славу предков продолжать И хранить ее всегда!” И со дня, когда ушел От родных он в дальний путь, Мать, вскормившая его, Ставит пред собой всегда Со святым вином сосуд, И в одной руке она Держит волокна пучки, И в другой руке она Ткани на алтарь несет. “Пусть спокойно будет все, И счастливым будет он!” — С жаркою мольбой она Обращается к богам Неба и земли. О, когда наступит год, Месяц, тот желанный день, И любимый ею сын, Сын, сверкающий красой Цуцудзи цветов, Птицей ниодори вдруг Из воды всплывет? — — Думу думает она… А ее любимый сын, Тот, которого она, И вставая, и ложась, Тщетно ждет к себе домой, Государя волю чтя И приказу покорясь, В дальней Нанива- стране, Что сверкает блеском волн, Годы целые провел Новояшмовые он. Белотканых рукавов Он от слез не просушил, Поутру и ввечеру Занят службою он был. Как же все случилось так, Как задумал это он? Бренный мир, что человек Так жалеет оставлять, Он оставил и исчез, Словно иней иль роса, Не дождавшись до конца срока своего…

444-445

Каэси-ута

444

О, ведь вчерашний день Ты был еще здесь с нами! И вот внезапно облаком плывешь Над той прибрежною сосной В небесной дали…

445

О милый друг, что нас навек покинул, И ветки яшмовой С приветом не прислав Своей возлюбленной — жене любимой, Что все ждала, когда-то ты придешь?

446-450

Пять песен, сложенных генерал-губернатором Дадзайфу, царедворцем Отомо [Табито] зимой второго года Тэмпё [730] в двенадцатом месяце по пути в столицу

446

Это дерево муро, любовалась которым Моя милая В бухте прославленной Томо, Будет вечно цвести. Только милой той нету…

447

Каждый раз, как взгляну я На дерево муро На брегу каменистом над бухтою Томо,— Ах, смогу ли забыть о жене я любимой, С которой когда-то любовались им вместе?

448

Ах, если б спросил, где она, что когда-то Любовалась тобою, О дерево муро! Ты, пустившее корни на брегу каменистом, Мне смогло бы ответить, где любимая ныне?..

449

Когда я увидел, Домой возвращаясь, Дивный мыс Минумэ, Где мы были с любимой, Сразу хлынули слезы горячим потоком!

450

Когда проплывал я один мимо мыса, Которым вдвоем любовался с любимой, Что вместе со мною Была здесь когда-то,— Тяжко стало на сердце!

451-453

Три песни, сложенные по возвращении на родину, когда [Табито] вошел в свой дом

451

Мой дом опустевший, где нету любимой! Как ныне мне тяжко, Куда тяжелее, Чем в пути, Где трава мне была изголовьем!

452

В том саду, что вдвоем Мы сажали когда-то С любимою вместе, Поднялись так высоко, Разветвились деревья!

453

Каждый раз, как смотрю я на дерево сливы, Что посажено было Моею любимой, Сердце горестью полно, Льются слезы потоком!

454-459

Шесть песен, сложенных осенью третьего года Тэмпё [731] в седьмом месяце, когда скончался первый советник двора царедворец Отомо Табито Песни, сложенные {Кон Мёгуном}

454

О, если б ты, сверкавший славой, Любимый мной, На этом свете жил — И ныне, и вчера, наверно, Меня бы звал к себе, — теперь не позовешь…

455

Увы, лишь так На свете и бывает… О ты, что спрашивал меня в последний час: “Не расцвели ль цветы Осенних хаги?”

456

Тоскую о тебе — Нет тяжелей печали! И, как журавль средь тростников, Лишь плачу в голос я И днями, и ночами…

457

Ах, больше нет тебя, Кому всегда мечтал Я на земле служить Бесчисленные годы, И оттого покоя нет в душе…

458

Как малое дитя, Я ползаю вокруг И ввечеру, и поутру, Я в голос плачу, Оставшись без тебя, мой господин!

459

Агатамоинукай Хитоками Ты, на которого я сколько ни смотрел, Не мог налюбоваться вволю, Как клена алый лист, Ты навсегда отцвел… И как скорблю теперь об этом!

460

Плач, сложенный в седьмом году Тэмпё [735] Отомо Саканоэ в печали о кончине монахини Риган

Из волокон таку вьют Яркой белизны канат… В дальней, чуждой стороне, В стороне Сираги ты Услыхала от людей, Что чудесна, хороша Наша славная страна! Прибыла ты к нам сюда, Где родных и близких нет, Кто б о думах мог спросить И печали отогнать… И хотя у нас в стране, Где великий государь Правит всем, В столице здесь, Что указывает нам День работ,— Полно людей, И хотя домов и сел И не счесть у нас в стране,— Что на ум тебе пришло, Что туда, к горам Сахо, Где и друга даже нет, Словно малое дитя Плачущее, Загрустив, Потянулась ты душой… Поселилась в доме там, Где стелила на постель Ночью мягкие шелка… Новояшмовых годов Длинная тянулась нить. И жила ты в доме том, Коротала дни свои… Но живущим на земле Суждено покинуть мир,— Говорят об этом все. Этой участи нельзя Избежать здесь никому… И когда твои друзья, Те, кому ты в эти дни Доверялась всей душой, Были далеко в пути,— Где подушкой на земле Служит страннику трава,— Утром рано переплыв Быструю реку Сахо И оставив позади Дивной Касуга поля, Устремясь туда, к горам, Распростертым вдалеке, Погрузившись в темноту, Скрылась ты Навек от нас… Что сказать, что делать мне? Как мне быть, не знаю я. И брожу Теперь одна… Белотканый мой рукав Вечно влажен с той поры… То не слезы ли мои, Что, печалясь, в горе лью Там, у Арима- горы, Где сгустились облака, Наземь хлынули дождем?

461

Каэси-ута Ах, оттого что жизнь земную Не удержать, любимая моя Ушла из дома, где стелились На ложе мягкие шелка, И в облаках навеки скрылась…

462

Песня, сложенная Отомо Якамоти в шестом месяце одиннадцатого года Тэмпё [739] в печали об умершей возлюбленной

Отныне — Осенний ветер будет дуть Такой холодный… Как смогу я Ночами долгими один уснуть?

463

Ответная песня Отомо Фумимоти, младшего брата [Якамоти]

Когда ты говоришь: “Как я смогу уснуть ночами долгими один?” — Я вспоминаю Всегда с тоской о той, Которой не вернуть!

464

Песня, сложенная Якамоти при виде цветов гвоздики у порога дома

Вот расцвела в саду моем гвоздика, Что посадила милая моя, Мне говоря: “Когда настанет осень, Любуясь на нее, ты вспоминай меня!”

465

Песня, сложенная Якамоти в горе месяц спустя, когда начал дуть осенний ветер

Хоть знаю я, что этот мир невечен, Где смертные живут, И все же оттого, Что дышит холодом теперь осенний ветер, С такой тоской я вспоминал ее!

466

Еще одна песня, сложенная Якамоти

Возле дома моего Пышно расцвели цветы, И любуюсь я на них, Но без радости в душе. Если бы жива была Милая моя жена, Неразлучны были б с ней, Словно утки, что всегда Плавают вдвоем. Как хотел бы я теперь Для нее сорвать цветы, Дать полюбоваться ей! Но в непрочном мире здесь Бренен жалкий человек, Словно иней иль роса, Быстро исчезает он, Быстро скроется из глаз, Словно солнце, что лучом Озарив на склоне дня Путь средь распростертых гор, Исчезает навсегда… Оттого-то каждый раз, Как подумаю о ней, В сердце чувствую я боль… И не в силах я сказать, И не знаю, как назвать Этот жалкий, бренный мир, Что исчезнет без следа.— Ведь помочь нельзя ничем

467-469

Каэси-ута

467

Всегда мог наступить — я это знал — Для меня разлуки вечной срок, Но так больно было сердцу, что ушла Милая, любимая жена, Мне оставив малое дитя…

468

Если б знал я, где лежит тот путь, По которому уйдешь ты от меня,— Я заранее Заставы бы воздвиг, Чтобы только удержать тебя!

469

Срок прошел — и отцвели цветы, Которыми у дома любовалась Моя любимая жена, А слезы, проливаемые мною, Еще никак не высохнут в тоске…

470—474

Еще пять песен [Отомо Якамоти], сложенных в безутешной печали

470

О, только так на свете и бывает, Такие уж обычаи земли! А я и ты Надеялись и ждали, Как будто впереди у нас века!

471

Покинувшую дом родимый Любимую мою Не мог я удержать. В горах от всех она навеки скрылась, И нет покоя сердцу моему!..

472

Хоть знаю я давно, Что в этом бренном мире Нас ждет всегда жестокая судьба, Но все же сердце, преисполненное боли, Тебя не в силах позабыть!

473

О, каждый раз, когда там вдалеке Встает туман над склонами Сахо, Ведь каждый раз Я вспоминаю о тебе, И нету дня, чтобы не плакал я…

474

Пусть в годы давние на горный склон Сахо Смотрел всегда я равнодушно, А вот теперь, когда подумал я, Что это — место твоего упокоенья,— Гора Сахо мне стала дорога!

475-480

Плачи Отомо Якамоти, сложенные им весной шестнадцатого года Тэмпё [744] во втором месяце, когда скончался принц Асака

475

И поведать это вам Я смущаюсь и боюсь, И сказать об этом вам Для меня великий страх… Ах, столица есть Куни В нашей славной стороне, Что Ямато названа, Там, где тысячи веков Должен был бы Править принц, Наш великий государь, И в столице той всегда, Лишь придет из-за морей В дымке розовой весна, Как повсюду на горах Распускаются цветы, И в прозрачных струях рек Мчится резвая форель… И как раз, когда в стране С каждым днем сильнее был Пышной славы его блеск, То не ложь или обман, То не вымысел иль бред,— В платьях яркой белизны Слуги верные его, Встал на Вадзука- горе Погребальный паланкин! Ах, отныне править будет Принц наш в вечных небесах,— И упал я в страшном горе, И катался по земле… Я рыдал, и были влажны Рукава мои от слез, Но напрасно горевал я,— Ведь помочь ничем нельзя…

476-477

Каэси-ута

476

Не думал я, Что наш великий государь Решил отныне править небесами, И Вадзука- гора Казалась мне чужой!

477

Как пышные цветы, Что блеском озаряли И горы, распростертые вокруг, А после неожиданно увяли, Вот так и ты, великий государь!

478

И поведать это вам Я смущаюсь и боюсь… Наш великий государь, Принц светлейший Как-то раз Вдруг, призвав к себе, собрал Множество людей Славных воинских родов И повел их за собой. На охоте поутру Диких он ловил зверей; На охоте ввечеру Он ловил пугливых птиц. И прекрасного коня За узду остановив, Он, любуясь на цветы, Сердце веселил. О расцветшие цветы, В темных зарослях лесных Горных склонов Икудзи, Вы увяли навсегда! В мире бренном и пустом Все бывает только так! Словно мухи в майский день Слуги верные шумят! Слуги верные его, Принца нашего, что был Сердцем доблестный герой, Что, бывало, славный меч Крепко привязав к бедру, Славный ясеневый лук И колчан нес за спиной. Уповая на него, Мы мечтали, Чтобы он Вместе с небом и землей В мире долго, долго жил, Чтобы тысячи веков Оставалось все, как есть! Словно мухи в майский день, Слуги верные шумят, Платья яркой белизны Нынче на себя надев… И когда мой видит взор, Как меняется вокруг С каждым днем Веселый вид Слуг его, Что здесь всегда Улыбались, веселясь,— О, как полон скорби я!

479-480

Каэси-ута

479

Дорога, что идет между горами По склонам Икудзи, куда ходил всегда И любовался ею Принц, любимый нами, Навеки опустела без него…

480

Надев колчан, Что знаменит в роду Отомо, Не знаю я, кому теперь отдать Мне сердце, что служить было готово Бесчисленное множество веков!

481

Плач Такахаси, сложенный в печали по умершей жене

Думал, будем вместе мы Коротать недолгий век До пределов наших дней, До тех пор, пока совсем Не покроет седина Пряди черные волос У меня, что спал склонясь, Перепутав рукава Белотканые с тобой… Но не выполнен обет, Данный мною и тобой, Что не будет никогда Рваться яшмовая нить! То, о чем мечтали мы, Не свершилося у нас! С белотканым рукавом Ты рассталася моим И покинула наш дом, Где привыкла быть со мной… Ты оставила дитя Малолетнее свое Плакать горько о тебе! Словно утренний туман, Ты растаяла вдали, Где гора Сагарака, В стороне Ямасиро Скрылась ты в ущельях гор… И поэтому теперь, Что сказать, что делать мне, Как мне быть, не знаю я… В спальне, где я спал с тобой — С милою женой моей, Поутру Я, уходя, вспоминаю обо всем, Ввечеру Вхожу туда И горюю о тебе! Каждый раз, как плачет там Малое твое дитя, Прижимаяся ко мне, Я, что мужем храбрым был, На спину беру его, обнимаю нежно я, И, как птица поутру, В голос громко плачу я И тоскую о тебе… Но напрасна скорбь моя! И хотя безгласна твердь, Но гора, куда ушла Навсёгда жена моя, Будет сердцу дорогой, Вечной памятью о ней…

482-483

Каэси-ута

482

Все это Мира бренного дела. И потому гора простая, Что раньше мне чужой была, Теперь навеки близкой стала!

483

Как птица поутру, Я в голос плакать буду, С женой возлюбленной моей Отныне мне не повстречаться снова, Надежды нет на встречу с ней!

КНИГА ЧЕТВЁРТАЯ

ПЕСНИ-ПОСЛАНИЯ (ПЕСНИ-ПЕРЕКЛИЧКИ)

484

Песня, поднесенная младшей сестрой императора Нинтоку своему возлюбленному брату, когда он находился в Ямато

О, день один Хоть кто сумеет ждать, Но много долгих дней, Как я здесь ожидала, Ни у кого в душе не хватит сил!

485

Песня, сложенная императрицей Когёку

Со времен богов, Друг за другом в мир придя, Множество людей Наполняет всю страну, Словно стаи резвых птиц — Адзи — Взад, вперед снуют, Но тебя, что мной любим, Нынче нет тебя со мной. И весь день, пока с небес Солнце не уйдет, И всю ночь, пока рассвет Не разгонит тьму, Я тоскую о тебе, И заснуть не в силах я, Наконец она прошла, Долгая глухая ночь!

466-487

Каэси-ута

486

Как шумят, летая между гребней гор, Птицы адзи, собираясь стаей, Проходя, шумит народ вокруг, Но печально нынче у меня на сердце, Оттого, что нет тебя со мной…

487

На дороге в Оми, Где гора есть Токо, Есть Река сомнений — Исаягава… Полон я сомнении: эти дни в разлуке Тосковала ль обо мне она?

488

Песня принцессы Нукада, сложенная в тоске по императору Тэндзи

Когда я друга моего ждала, Полна любви, В минуты эти У входа в дом мой дрогнула слегка бамбуковая штора — Дует ветер…

489

Песня принцессы Кагами

Пусть это был не он, а только ветер, Но это знак, что любит он тебя, Я зависти полна. Когда бы я ждала и вдруг подул бы ветер, О чем тогда я стала б горевать?

490—491

Две песни старой служанки Фубуки

490

Там, где бухта Ману, Там, где заводь стоит, Перекинут мосток за мостком… Оттого ль, что все время о ней я грущу, Мне любимая грезится в снах…

491

Берега у реки покрывают цветы ицумо — Это значит “всегда”. О, всегда, о, всегда Приходи, милый мой, Ты желанным мне будешь всегда!

492—495

Четыре песни, сложенные, когда Табэ Итихико получил назначение в Дадзайфу

492

{Песня Тонэри Ёситоси}

Уцепившуюся За рукав одежды, Плачущую горше, чем дитя, Если ты меня оставишь, милый, Что я буду делать без тебя?

493

{Песня Табэ Итихико}

О, когда уйду, тебя оставив, Будешь тосковать, наверно, без меня, Пряди черные волос раскинув На подушек мягкие шелка, Тёмной ночью бесконечно долгой!

494

[Песня Табэ Итихико]

О человеке том, который дал узнать, Что есть на свете ты, любимая моя, О нем теперь, Когда растет тоска, Я не могу без гнева вспоминать!

495

[Песня Тонэри Ёситоси]

Тебя, друг милый, на кого не наглядеться, Как на сияющую в небесах луну, В горах, что в утренних лучах сверкали, Тебя оставила я одного, Простясь, на горном перевале…

496-499

Четыре песни Какиномото Хитомаро

496

Как сотнями рядов гнездятся листья Цветов хамаю, что растут на берегах У бухты дивной красоты — Куману, Так велика тоска на сердце о тебе, И все ж с тобой наедине нам не встречаться!

497

И люди те, Что жили в старину, Ужели так же, как и я, страдали И, о возлюбленной своей грустя, Ночами долгими не спали?

498

Все это не дела Лишь нынешних времен, И люди в старину, бывало, Куда сильней любили, чем теперь, И даже в голос плакали немало!

499

Не оттого ль, что думаю, бывало: “Пусть сотни, сотни раз он посетит меня!” — Хотя гонец приходит от тебя, Но сколько ни придет, Всегда мне мало!

500

Песня жены Го Данъоти, сложенная во время его отъезда в провинцию Исэ

Там, в далекой Исэ, охраняемой ветром богов, Там, у берега моря, нарвав себе оги- траву, Может, лег ты уснуть, Сном забывшись в пути На пустынном чужом берегу…

501-503

Три песни Какиномото Хитомаро

501

О, с давних пор на склонах Фуруяма, Где машут девы белотканым рукавом Своим возлюбленным, Стоит священная ограда… С таких же давних пор я полюбил тебя!

502

На миг один короткий, как рога Оленей молодых, что бродят в поле летом, На самый краткий миг — Могу ли позабыть О чувствах нежных милой девы?

503

Яшмовых одежд затихнул шорох, О, какой тоскою полон я, Не сказав любимой, Что осталась дома, Ласкового слова, уходя…

504

Песня жены Какиномото Хитомаро

К дому твоему дорогу, милый мой, И дорогу в Сумисака, Где живу, Не забуду, верно, никогда До тех пор, пока на свете я живу…

505-506

Две песни девицы из дома Абэ

505

Теперь О чем еще задумываться мне? — Ведь это сердце, Полное тобою, Все целиком тебе принадлежит!

506

Любимый мой, Не думай ни о чем,— Пусть даже на пути нам встретятся невзгоды, Не брошу никогда тебя в беде, Я за гобой пойду в огонь и в воду!

507

Песня унэмэ из провинции Суруга

Ах, из-за горьких слез, Что просочились Сквозь изголовья мягкие шелка, Как будто на волне, качаясь, я спала: Так сильно я тебя любила…

508

Песня Миката Сами

С этой ночи, как расстанутся навеки Рукава одежды нашей белотканой, Ты и я — Как тосковать мы будем… Оттого, что нет надежды нам на встречу…

509

Песня, сложенная Тадзихи Касамаро, когда он отправлялся в страну Цукуси

Как на чистый блеск зеркал, Что в ларцах своих хранят Жены нежные у нас, На чудесных берегах Мицу любовались все, Глядя на морскую гладь. На чудесных берегах Свой заветный красный шнур Не развязываю я, Все тоскую о жене, О возлюбленной своей, И поэтому в тоске, Словно плачущий журавль, Что бывает поутру Скрыт туманом на заре, Только в голос плачу я… И мечтая в тишине, О, хотя бы часть одну Среди тысячи частей Той тоски, что полон я, В сердце заглушить своем, Я решил пойти взглянуть На места, где дом родной. Но когда я посмотрел: Там, средь Кацураги гор, Вставших флагом голубым,— В дальних белых облаках, Протянувшихся грядой, Спрятан был от глаз мой дом… В дальнюю, как свод небес, В глушь далёкую страны Отправляюсь я теперь, Остров Авадзисима, Что лежал передо мной, Я оставил позади — И гляжу все время я В сторону, где на пути Остров Авасима есть. Там, в затишье, Поутру Лодочников голоса Раздаются над водой, Там, в затишье, Ввечеру Звуки весел слышны мне, И по волнам я плыву, Рассекая их в пути, И кружусь, плывя меж скал… Проплываю бухту я Инабидзума. Будто птица на воде, Я качаюсь на волнах… Вот и Наносима — Остров, что зовется “Дом”. На скалистых берегах Пышным цветом расцвела, Наклонясь к земле, трава, Что зовут “не — говори”. О, зачем я, уходя, Словно слушая траву, Ничего жене своей На прощанье не сказал?

510

Каэси-ута

О, верно, уходя, все буду я считать И месяцы, и дни, Когда вернусь под нашу кровлю, И вновь друг другу мы постелим в изголовье Одежды белотканной рукава…

511

Песня, сложенная женой Тагима Маро, когда ее супруг в свите императрицы [Дзито] отправился в провинцию Исэ

О милый мой, куда, в какие дали Направился ты, скрывшись с глаз моих, Как водоросль на дне? Не горы ли Набари В пути далеком переходишь ты сейчас?

512

Песня деревенской девушки

На полях осеннею порой Льнет один к другому колос, когда жнут,— Так же крепко обнимались мы с тобой. Ах, не оттого ли средь людей Обо мне и ходит слух такой?

513

Песня принца Сики

Как много хвороста сухого Здесь, на полях в Оохара, Так много раз с тоскою думал я: “Когда же, наконец, когда?” — И нынче ночью встретился с тобою!

514

Песня девицы из дома Абэ

Ни одного стежка иглой не пропускала В одежде, что надета в путь тобой. Мне кажется, что все, любимый мой, В одежду эту вложено душою,— И даже сердце тоже — там, с тобой!..

515

Песня Накатоми Адзумахито, посланная девице из дома Абэ

Я знаю, что плохой считается приметой. Шнур — порванный, Когда ты спишь один… Но не могу помочь беде своей нежданной И только громко в голос плачу я!

516

Ответная песня девицы из дома Абэ

Скрепить бы мне твой шнур Покрепче нитью, Что у меня была, Свив нитку в три ряда, Но я не сделала — и нынче каюсь в этом!

517

Песня первого советника двора и главного полководца Отомо [Ясумаро]

И к деревьям, что священными зовутся, Прикасаются порой руками, Ты же мне твердишь, Что ты — жена чужая, И тебя запрещено касаться!

518

Песня принцессы Нукада, сложенная в тоске по Исикава

Тебя, любимый, что всегда являлся В долину Касуга, Без страха проходя дорогой горной,— Я не вижу ныне,— Все эти дни живу я без тебя…

519

Песня госпожи Отомо

Ты, что всегда на дождь ссылаясь, Сидишь, закрывши плотно дверь, Вчера ты не был ли наказан С небес извечных Хлынувшим дождем?

520

Песня, сложенная позднее неизвестным лицом в подражание [госпоже Отомо]

О, пусть бы хлынул дождь С небес извечных! Скрываясь от дождя, ты б дома заперся, И я тогда б с тобой, любимый, вместе Дождливый этот день до ночи провела!

521

Песня, посланная молодой женщиной из провинции Хитати, когда царедворец Фудзивара Умакай, получивший новое назначение, был призван ко двору и отравлялся в столицу

Простую женщину из Адзума- страны, Что для тебя в саду своем растила, Срезала коноплю, сушила, Стелила для тебя и так тебя любила, Заботясь о тебе, — не забывай ее!

522—524

Три песни царедворца Фудзивара Маро, посланные госпоже Отомо [Саканоэ]

522

Как гребень яшмовый В шкатулке драгоценной, Что девушки хранят, — любимая моя… Наверное, состарилась она: Мы долго не встречались с нею!

523

Ведь, говорят, Тот, кто терпеть умеет, Тому и годы нипочем. Но сколько ж времени у нас прошло, Что я такой тоскою полон?

524

Хоть и лежал Под мягкой теплой фусума, Но оттого, что милой Не было со мною, Я напролет всю ночь от холода дрожал!

525-528

Четыре песни госпожи Отомо Саканоэ, посланные в ответ [Фудзивара Маро]

525

О ночь, когда твой черный конь, Чернее черных ягод тута, Шагая по камням, минуя брод реки Сахо, Сюда ко мне приходит… Пускай бы эта ночь продлилась целый год!

526

Как непрерывно набегает вновь и вновь Речная рябь на отмели песчаной В Сахо, где слышен крик тидори постоянно,— Любовь моя Не утихает ни на миг…

527

Скажешь мне: “Приду”,— А, бывало, не придешь, Скажешь: “Не приду”,— Что придешь, уже не жду, Ведь сказал ты: “Не приду”.

528

У переправы на реке Сахо, Где слышен постоянно крик тидори, Там, где речная отмель широка, Дощатый мостик перекину для тебя,— Все думаю, что ты придешь, любимый!

529

Еще одна песня госпожи Отомо Саканоэ

У реки Сахо, прошу, Высоко на берегу Не косите вы засохшую траву! Пусть останется нетронутой она, Чтобы в ней я спрятаться могла, Лишь пора весенняя придет!

258

У переправы на реке Сахо, Где слышен постоянно крик тидори, Там, где речная отмель широка, Дощатый мостик перекину для тебя, — Всё думаю, что ты придёшь, любимый!

259

Ещё одна песня госпожи Отомо Саканоэ

У реки Сахо, прошу, Высоко на берегу Не косите вы засохшую траву! Пусть останется нетронутой она, Чтобы в ней я спрятаться могла, Лишь пора весенняя придёт!

530

Песня, пожалованная императором Сёму принцессе Унаками

Как для коня гнедого делают ограду, Чтобы ее не смог он перейти, Так мной оставлен на твоем пути Запрета знак. И в чувствах девы милой Не сомневаюсь я теперь!

531

Песня, поднесенная в ответ принцессой Унаками

Как звук далекий тетивы, Натянутой на ясеневом луке, Привет издалека Донесся до меня — И рада я была тому привету!

532-533

Две песни Отомо Сукунамаро

532

Милое дитя, что во дворец идет, Где указывают людям день работ, Дорого для сердца моего… Удержать ее — опять страдать, Отпустить ее — погибель для меня!

533

Как на следы прилива, что отхлынул От берегов в заливе Нанива, Так на тебя Все любоваться будут, И зависти душа моя полна!

534

Песня принца Аки

Оттого, что не со мной Ты — любимая жена, И далек теперь мой путь, Что отмечен был давно Яшмовым копьем, Небо горьких дум моих — Неспокойно у меня, Небо горестей моих — Неспокойно у меня. Если б облаком мне стать, Что плывет на небесах, Если б птицею мне стать, Что летает в вышине, Завтра полетел бы я И любимой все сказал! И тогда из-за меня Не было б у ней беды, И тогда из-за нее Не знавал бы бед и я. О, когда бы нам теперь, Как и прежде, Вместе быть!

535

Каэси-ута

Не сплю давно в объятьях рук твоих, На изголовий из мягкой ткани… Когда подумаю — В разлуке минул год Без встреч, любимая, с тобою!

536

Песня принца Кадобэ о любви

Как бухта в Оу, Где прилив отхлынул, Печальна одинокая любовь… Тоскуя о тебе, пойду я вновь Далекой, прежнею дорогой…

537—542

Шесть песен, посланных принцессой Таката принцу Имаки

537

Так равнодушно и жестоко Не говори со мной, прошу тебя,— Ведь даже день один, Когда тебя здесь нету, Мучителен, как рана, для меня!

538

Не дает покоя мне молва людская: Все шумит и мучает меня… Не встречались мы,— Не думай, мой любимый, Будто сердцем изменила я!

539

О, если б ты, любимый мой, Сказал бы мне, что сдержишь обещанье. Тогда б к тебе — Пусть велика молва — Я все равно пришла бы на свиданье!

540

Оттого ли, что думалось мне, Навряд ли опять Повстречаюсь я с милым, Утром сегодня разлука с тобой Лишила меня и надежды, и силы.

541

В непрочном бренном этом мире Молва людская велика. Что ж, в будущих мирах Мы встретимся, мой милый, Пусть нынче счастье нам не суждено!

542

Нет твоего гонца, Что постоянно Спешил привет мне принести домой… Как видно, ты колеблешься, любимый, И нынче мы не встретимся опять.

543

Песня, сложенная Каса Канамура по заказу неизвестной девицы, для того чтобы послать ее возлюбленному, находившемуся в свите императора [Сёму] во время путешествия в провинцию Ки, зимой первого года Дзинки [724], в десятом месяце

О прекрасный мой супруг, Ты, что следуешь в пути, Где изволит проходить Наш великий государь Вместе с свитою его, Вместе с теми, кто стоит Во главе несметных войск, Славных воинских родов! Гуси по небу летят… Там, в Кару, Минуя путь, И любуясь Унэби — Той горой, что все зовут Девой чудной красоты В перевязях жемчугов, И в страну направясь Ки, Там, где платья хороши Из простого полотна, Ты, наверное, идешь Возле склонов Мацути… О любимый! Там идя И любуясь, как летит, С веток осыпаясь вниз, Клена алая листва, Не тоскуешь, верно, ты С нежной думой обо мне, А о странствии своем, Где подушкою в пути Служит страннику трава, На ночлег остановясь, Думаешь с восторгом ты! И хотя могу понять Думы тайные твои, Но не в силах больше я Молча оставаться здесь. Много, много тысяч раз Думала пойти я в путь За тобою, милый мой, Но ведь тело у меня Слабой женщины, увы! Потому бессильна я… Спросят стражи на пути, Будут мне чинить допрос, Я не знаю, что сказать И какой держать ответ. Оттого, собравшись в путь, Медлю я идти к тебе…

544-545

Каэси-ута

544

Чем проводив тебя, Здесь мучиться в тоске, Я лучше б нынче стать хотела С тобою вместе в Ки горами Имосэ, Где милый неразлучен с милой!

545

О, если бы пошла я за тобою, Ища следы твои, Любимый мой, В стране далекой Ки страж у заставы, Наверно, все равно не дал бы мне пройти!

546

Песня, сложенная Каса Канамура, когда он завоевал любовь юной девы во время путешествия императора [Сёму] в летний дворец в Миканохара весной второго года Дзинки [725], в третьем месяце

В Миканохара, Где стояли мы в пути, Что отмечен был давно Яшмовым копьем, Повстречался я с тобой, Милая моя. Как на облака небес, Только издали взирал На тебя тогда. Не пришлось ни разу мне Говорить с тобой. И когда томился я В сердца тайной глубине,— Боги неба и земли Подарили мне тёбя. И из шелка рукавами Обменялись мы с тобой, И, доверясь мне душою, Стала ты моей женой, О, пускай была бы долгой Эта ночь, как сто ночей, Долгих осени ночей!

547-548

Каэси-ута

547

С тех пор, как я ее увидел Вдали перед собой, как облака небес,— И телом, и душой Я покорился Возлюбленной моей!

548

Коль быстро эта ночь Сменяется рассветом, Нам ничего уже не сделать с ней… Как я молил богов, чтоб ночь продлилась долго, Так долго, как осенних сто ночей!

549-551

Три песни, сложенные на почтовой станции в Асики в провинции Тикудзэн, когда в пятом году Дзинки [728] провожали Исикава Тарихито, второго заместителя генерал-губернатора Дадзайфу, получившего назначение на новую должность

549

{Неизвестный автор}

О боги неба и земли! Нам помогите До той поры, пока мой милый друг, Что в дальний путь идет, где травы — изголовье, Не возвратится вновь к себе домой!

550

{Неизвестный автор}

Если ты, кому я доверяла, Как вверяются большому кораблю, От меня уйдешь,— Как тосковать я буду До свиданья нового с тобой!

551

{Неизвестный автор}

Как тем волнам, что приливают в бухту Далеких островов, где множатся пути В страну Ямато, Нет покоя, Так и тоске моей покоя не найти!

552

Песня, сложенная Отомо Миёри

Не оттого ль, что думаешь, Мой милый, Ты обо мне: “Пускай бы умерла!” — Подряд две ночи никогда ты не приходишь,— То ночь с тобой, то снова я одна!

553-554

Две песни принцессы Ниу, посланные генерал-губернатору Дадзайфу Отомо [Табито]

553

Как дальние края Небесных облаков, Ты от меня далек, возлюбленный, и все же, Пусть только сердцем мы достигнем тех краев,— Любить и вдалеке возможно!

554

Из-за того сакэ Из Киби, Которым старый мой приятель угостил, Я, опьянев, лишилась сил, Прошу, подайте мне рогожку!

555

Песня, посланная генерал-губернатором Дадзайфу царедворцем Отомо [Табито] своему первому заместителю, царедворцу Тадзихи Агатамори по случаю его назначения министром по гражданским делам [и возвращения в столицу Нара]

Вино, что готовил, Тебя ожидая, На отдыхе в Ясунону,— Неужель в одиночестве выпью я ныне, Без старого друга, один?

556

Песня принцессы Камо, посланная Отомо Миёри

Корабль в Цукуси Не пришел еще, И все же, несмотря на это, Уже заранее ко мне пришла печаль, Что ты уже далеко где-то…

557-558

Две песни, сложенные Ханиси Мимити в пути, когда он плыл из провинции Цукуси в столицу

557

Я тороплю корабль скорее плыть, На рифы натыкаюсь под водою. Перевернешься? Что ж, перевернись,— Я с радостью погибну ради милой!

558

Дары, что я принес в священный храм На алтари богов, что землю сокрушают, Возьму назад, Напрасны те дары, Я все равно с тобою не встречаюсь!

559-562

Четыре песни о любви, сложенные Отомо Момоё, старшим инспектором Дадзайфу

559

Спокойно жил И не знавал беды… И вот на старости невольно С такою сильною любовью Пришлось мне встретиться теперь!

560

Когда я от любви к тебе умру, К чему мне радости земные? Ведь только ради дней, Пока живу на свете, Любимую увидеть я хочу!

561

О, если б ты сказала мне, что любишь, На самом деле не любя меня, То знай, что боги Рощ святых Микаса среди полей Ону Твою узнают ложь!

562

Ты напрасно только заставляешь Брови у людей Чесаться без конца,— Все равно ты не встречаешься со мною, О любимая моя!

563-564

Две песни госпожи Отомо Саканоэ

563

До этих дней, Когда настала старость И пряди черные смешались с сединой, С такой безудержной тоской Еще ни разу в жизни не встречалась!

564

Ты, с кем молва меня связала Понапрасну,— На горном сугэ не было плодов,— Любимый мой, с кем ночи ты проводишь, С кем спишь вдвоем?

565

Песня принцессы Камо

О том, что виделись в Отомо, в Мицу, Я людям не скажу, Хоть ночью при луне, Сиявшей ярко-алым блеском, Была тогда с тобой наедине!

566-567

Песни Отомо Момоё, старшего инспектора Дадзайфу, [и Ямагути Вакамаро, младшего секретаря], отправленные [Отомо Инакими], посланцу, отбывавшему на почтовых

566

{Песня Отомо Момоё}

К тебе, идущему в далекий путь, Где травы служат изголовьем, Исполнен я горячею любовью И оттого я провожал тебя По побережью дальнему Сика!

567

{Песня Ямагути Вакамаро}

В тот день, Когда минуешь горы В Суо, в стране Ивакуни, Богам, как должно, жертвы принеси — Опасны людям дальние дороги!

568-571

Четыре песни, сложенные чиновниками Дадзайфу на почтовой станции в Асики провинции Тикудзэн на проводах отъезжающего в столицу генерал-губернатора Дадзайфу Отомо [Табито], которого назначили первым советником двора

568

{Песня Кадобэ Исотари}

Как непрерывно сотнями рядов Бегут на каменистый берег волны, У мыса, у священного, шумя, Так, милый друг, встаю, ложусь ли я,— К тебе всегда любовью я исполнен!

569

Песня старшего секретаря Асада Ясу Как будто бы травою мурасаки, Которой, говорят, свои одежды Окрашивают люди из Китая, О, так же я свое окрасил сердце, И о тебе все время полон думой!

570

{Песня старшего секретаря Асада Ясу}

Когда приблизится печальный день И ты отправишься, мой друг, В страну Ямато,— Олени, что резвятся на полях, И те подымут крик и будут громко плакать!

571

{Песня Отомо Ёцуна, надзирателя над пограничными стражами}

Ночь лунная сегодня хороша, Вода прозрачная с журчанием струится, Все, кто уходит в путь, Кто не уходит в путь, Давайте будем здесь гулять и веселиться!

572—578

Две песни, посланные Сами Мандзэй генерал-губернатору Дадзайфу Отомо [Табито], после того как [Отомо] вернулся в столицу

572

С тех пор, как тебя проводил, На кого неустанно глядел, Словно в ясное зеркало я,— В час вечерний и в утренний час — Я в глубокой печали теперь…

573

Хоть белыми черные волосы стали, Что черными были, как ягоды тута, А время пришло Повстречаться с тоскою, Что болью тяжелою ранит мне сердце…

574-575

Две песни первого советника двора царедворца Отомо [Табито], сложенные в ответ

574

Здесь живя, не пойму, Далеко ли Цукуси? Верно, в той стороне, Где далекие горы, Над которыми тянутся белые тучи…

575

Как журавль в тростниках В бухте той Кусакаэ Бродит в поисках пищи, Так и я… Как мне трудно! Как мне трудно без друга!

576

Песня, сложенная в печали Фудзии Онари, губернатором провинции Тикуго, после того как генерал-губернатор Дадзайфу Отомо [Табито] уехал в столицу

О, с этих пор В горах Кинояма Унылой мне покажется дорога, А я мечтал, что буду много, много, Еще несчетно раз ходить по ней к тебе!

577

Песня, посланная первым советником двора, царедворцем Отомо [Табито] принцу Такаясу, наместнику провинции Сэтцу, вместе с новой шелковой одеждой

Мою одежду Не давай носить другим, Хотя ее касались руки Простого рыбака из Нанива, Что из воды вытаскивали сети…

578

Песня, в которой Отомо Миёри печалится из-за разлуки

О милый сад у дома моего, Где жил и думал я беспечно, Что в том саду Жить буду вечно, Как вечны небо и земля!

579—580

Две песни Кон Мёгуна, посланные Отомо Якамоти

579

С тех пор, как виделись с тобою, И часа даже не прошло, А кажется: Прошли и месяцы, и годы… Так сильно мною ты любим!

580

О милый мой, Кого хочу увидеть, Кого люблю всем сердцем глубоко, Как глубоко сокрыты корни сугэ В земле средь распростертых гор!

581 -584

Четыре песни старшей дочери Отомо Саканоэ, посланные в ответ[своему возлюбленному] Отомо Якамоти

581

Если только будем жить на свете, Может быть, и встретимся с тобою… Почему же ты Явился мне во сне И говорил: “Умрем, любимая, в разлуке”?..

582

Пусть даже мужественный рыцарь И любит сильно, всей душой, Но все же С чувством слабых женщин Его любовь нельзя сравнить.

583

Ужель любовь так быстро увядает, Как лунная трава- цукигуса? От друга моего, О ком тоски полна, И слова до меня не долетает!

584

Подобно облакам, что поутру встают Над Касуга- горой И с ней не расстаются, О, если б так же ты все время был со мной, Ты, на кого хочу все время любоваться!

585

Песня госпожи Отомо Саканоэ

Бывает так, Что оставляют и уходят, Но, сердцем всем Жену свою любя, Уйти в далекие края возможно ль, милый?

586

Песня Отомо Инакими, посланная старшей дочери [Отомо] из Тамура

Коль не встречаются, То, может быть, не любят, Но, глядя на любимую мою, Ее без памяти люблю И потому, что делать мне, не знаю!

587-610

Двадцать четыре песни девицы из рода Каса, посланные Отомо Якамоти

587

На мой подарок, что дала на память, Гляди всегда и вспоминай меня! Нить новояшмовых годов длинна — И долго — сколько годы будут длиться — Я тоже буду помнить о тебе!

588

Как сосны мацу на горе Тоба, Где птицы белые летают, Все время жду тебя,— Ведь “мацу” значит “ждать”. О, эти месяцы, что жду тебя, тоскуя…

589

Ах, ничего не зная обо мне, Скучающей в селе далеком Таму, Где по старинке в танце машут рукавом, Ты так и не пришел в мой дом, Как я тебя ни ожидала!

590

Ты можешь думать: “Новояшмовые годы уже прошли, Теперь уж все равно”,— Но думать так нельзя, прошу тебя, мой милый, Об имени моем по-прежнему молчи!

591

Ах, о моей любви Ты не сказал ли людям? Я видела во сне, Что ларчик дорогой Открыли и оставили открытым!..

592

Как плачущий журавль во мраке черной ночи,— Лишь слышен крик его издалека,— Ужели так же буду плакать я, Лишь вести о тебе из стран далеких слыша И больше никогда не видя здесь тебя?

593

Любя тебя, Страдая безысходно, У Нарских гор Под маленькой сосной Стою, исполненная горя и тоски!

594

Как тает белая роса У дома моего На травах, озаренных лучом вечерним, Таю нынче я, Любя тебя любовью безрассудной!

595

Пока не умерла, Пока еще живу, Как я могу о милом позабыть? Пусть даже с каждым днем во много, много раз Еще умножится моя тоска!

596

И даже мелкий тот песок на побережье, Где много-много будешь дней идти, С моей тоскою Может ли сравниться? Ответ мне дай, страж островов морских!

597

В непрочном и неверном мире Так много глаз людских везде, И потому тоскую о тебе, Хотя живем с тобою близко, Как близки камни, что мостком лежат в воде.

598

Да, от любви ведь тоже умирают люди! Река, вода которой не видна, Течет глубоко под землею, — так и я, Невидимо для всех людей на свете Я таю с каждым месяцем и днем…

599

Из-за тебя, Кого я видела так мало, Вдали, как утренний туман, Я жизнь отдать и умереть готова, Любя тебя, тоскуя о тебе!

600

В море, в Исэ, страх внушают могучие волны, Что с шумом несутся К скалистым своим берегам… Человека, который внушает мне трепет, Продолжаю любить до сих пор!

601

И в сердце даже Я не думала, любимый, Что будет так мучительна тоска, Хотя ни горы, ни река Не разлучают нас с тобою…

602

Лишь только наступает вечер, Растет и множится в душе моей тоска, И кажется, что ты, с кем раньше я встречалась, Мне шепчешь нежные слова И все стоишь передо мною!..

603

Когда б случалось так, Чтоб умирали люди Из-за тоски, что принесла любовь, О, тысячу бы раз тогда, наверно, Я умирала б вновь и вновь!

604

Во сне я нынче увидала, Что бранный меч Держу я при себе, О, что же та примета означала? — С тобой увидимся, мой друг!

605

Когда бы у богов и неба и земли Вдруг справедливости не стало,— О, только бы тогда Мне умереть пристало, Не встретившись, любимый друг, с тобой!

606

И я люблю, и ты не забывай! Как ветер, дующий все время в бухте этой,— Нет ни минуты, чтобы дуть он перестал,— Вот так и ты, чтоб ни одной минуты Ты обо мне не забывал!

607

Хоть и звучит здесь колокол вечерний, Что говорит всем людям: “Спать пора!” — Но о тебе тоскою я полна, И потому забыться сном не в силах!..

608

Любить того, Кто вас не любит,— И пользы нет, и нету смысла, Как кланяться чертям голодным, В буддийский храм придя молиться!

609

И в сердце даже Думы не имела О том, что вновь вернешься ты туда, В селенье старое, Где раньше я жила!

610

О, если б только ты здесь находился рядом,— Пусть даже я не видела б тебя,— Но слишком далеко Теперь ты от меня, И потому я оставаться здесь не в силах…

611-612

Две песни, сложенные в ответ Отомо Якамоти

611

Не оттого ль, что думаю всегда О том, что вряд ли вновь мы встретимся с тобою, Вся грудь моя Так сильно в эти дни Наполнена тоскою безысходной!

612

И дальше мы с тобой Должны молчать, Зачем же вновь Мы начали встречаться? Ведь все равно ничем не кончится любовь…

613-617

Пять песен принцессы Ямагути, посланные Отомо Якамоти

613

Говорят, когда о чем-нибудь тоскуешь, Вряд ли не заметят это люди. Только с этим я нисколько не считаюсь, Постоянно о тебе тоскую, Жить на этом свете — я не в силах!

614

О тебе, что мне в ответ Любовь не дарит, Понапрасну буду только в голос плакать, Так что из-за слез насквозь промокнут Рукава одежды белотканой…

615

Милый мой, Пускай в ответ любовь не даришь, Но покрытое шелками изголовье, Что тебе принадлежит, любимый, Пусть всегда мне снится в сновиденьях!

616

Пусть бранного меча клинок вонзили,— Об имени моем Не сожалею я,— Ведь годы долгие до этого жила Без встреч, любимый мой, с тобою!

617

Оттого ль, что все сильней любовь, Как прилив, что набегает с новой силой, Заливая берег, Где растет камыш,— Не могу тебя забыть я, милый!

618

Песня девицы из дома Омива, посланная Отомо Якамоти

Средь ночи Призывающие друга Тидори! В час, когда грущу одна, Обиды и тоски полна, И вы кричите, — крепнет мое горе!

619

Песня упреков, сложенная Отомо Саканоэ

Словно корни камыша, Что уходят глубоко В землю в бухте Нанива, Озаренной блеском волн, Глубока твоя любовь,— Говорил ты мне тогда. Оттого, что клялся мне Верным быть в своей любви Ты на долгие года,— Сердце чистое свое, Словно чистый блеск зеркал, Отдала тебе навек. И был гранью этот день Для моей любви к тебе… Как жемчужная трава Клонится у берегов С набегающей волной, В эту сторону и ту,— В эту сторону и ту Сердцем не металась я,— Как большому кораблю, Я доверилась тебе… Сокрушающие мир Боги ль разделили нас? Или смертный человек Нас с тобою разлучил? Но тебя, что навещал Каждой ночью,— Нет теперь… И гонца, что приходил С веткой яшмовой,— Все нет… И от этого в душе Нестерпима нынче боль! Ягод тутовых черней — Черной ночью напролет, С ярко рдеющей зарей — До конца весь долгий день — Все горюю о тебе, Но напрасна скорбь моя! Все тоскую о тебе, Но не знаю, как мне быть? И недаром говорят Все, Что женщина слаба, Словно малое дитя, Только в голос плачу я И брожу, блуждая, здесь. Не дождаться, верно, мне Твоего гонца…

620

Каэси-ута

Когда б ты с самого начала Не уверял, Что это — навсегда, То разве тосковала б я Так безутешно, как тоскую ныне?!

621

Песня жены Сахэки Адзумахито, посланная мужу

Не оттого ль, что обо мне Все время думаешь с любовью, Ты, что скитаешься в пути, Где травы служат изголовьем, Мне нынче грезишься во сне!

622

Ответная песня Сахэки Адзумахито

В пути, где травы служат изголовьем. Так много долгих дней скитаюсь я! И только о тебе Я полон нежной думы, Ты не тоскуй, любимая моя!

623

Песня, исполненная принцем Икэбэ на поэтическом турнире

Закатилася луна За иглы сосен, Листья алых кленов отцвели… Так же, как они, ушел и ты, любимый. И проходят ночи без тебя…

624

Песня, сложенная императором [Сёму] в тоске о принцессе Сакахито

О милая моя, о ком все говорят, Что стоит встретить на дороге,— И улыбнешься вмиг. А я тоскую так, Что, словно снег упавший, таю…

625

Песня принца Такаясу, посланная им неизвестной девице, когда он преподносил ей в подарок рыбу

По берегу я шел, Переплывал моря, Прими же от меня в подарок карасей, Что плавают среди морской травы, Что выловил я только для тебя!

626

Песня принцессы Ясиро, преподнесенная императору [Сёму]

Из-за тебя О нас шумит молва, И потому святое очищенье Я в водах Асука иду принять В заброшенное старое селенье!

627

Песня девушки, посланная в ответ Сахэки Акамаро

Верно, рукава моей одежды Думаешь своим ты сделать изголовьем, Рыцарь доблестный, В слезах я утонула, Волосы покрылись сединою…

628

Ответная песня Сахэки Акамаро

То, что волосы покрылись сединою,— Я не думаю,— А вот про слезы, Как бы ни было, уж так иль этак, Допытаюсь о причине слез!

629

Песня Отомо Ёцуна, сложенная на поэтическом турнире

Почему, скажи мне, Твой гонец пришел? Я тебя ведь ждал, а не его, В нетерпенье места я не находил, Ожидая друга своего!

630

Песня Сахэки Акамаро

Ведь первые цветы Осыпаться должны! — Меня покинет дева молодая… Но оттого, что велика молва людская, Решиться не могу я к ней прийти!

681-632

Две песни принца Юхара, посланные неизвестной девице

631

В тебе сочувствия, Я вижу, не найти, Когда подумаю о том, как ты велела Обратно мне домой идти, Куда ведет такая дальняя дорога!..

632

Глазами вижу, но руками Дотронуться не смею никогда, Как лавр зеленый, На луне растущий,— Любимая моя, — что делать с ней?

633—634

Две песни, посланные девицей в ответ

633

Не оттого ли, что тоскуешь сильно, Пригрезился ты мне во сне На изголовье, Крытом мягкой тканью, К одной прижавшись стороне?..

634

И дома, находясь с тобою, Я сколько ни гляжу, не нагляжусь, А здесь, в пути, Где изголовье — травы, Мне радостно с супругом вместе быть!

635-636

Еще две песни, посланные принцем Юхара [той же девице]

635

Хотя и взял с собою я жену В далекий путь, где травы — изголовье, Но все равно я здесь ее храню, Как жемчуг дорогой в ларце, Своей любовью!

636

Мою одежду Я в знак памяти дарю! И ты, не покидая изголовья, что крыто шелком, Обними ее с любовью, И вместе с ней ложись и спи!

637

Песня, посланная девицей в ответ

С одеждою, что ты, любимый мой, Мне подарил, когда мы были вместе, Как знак супружества, Не разлучусь вовек, Пускай она и бессловесна!

638

Еще одна песня, посланная принцем Юхара [той же девице]

С тех пор, как я с тобой расстался, Всего лишь ночь одна прошла, И все ж Покоя не найдет душа, Как будто месяцы прошли в разлуке…

639

Песня, посланная девицей в ответ Не оттого ли, что, друг мой любимый, Ты полон все время глубокой тоски, В снах этих черных, как ягоды тута, Ты грезишься мне И заснуть не даешь…

640

Еще одна песня, посланная принцем Юхара [той же девице]

О твоем селе, И близком, и любимом, Словно о колодце дальнем облаков, Неизменно думаю с тоскою, А еще и месяц не прошел…

641

Песня, посланная девицей в ответ

Ты считаешь, что сказать: “Я порываю”,— Это значит — поразить бедой, А каленый меч Приставить и не ранить, Разве это лучше, милый мой?

642

Песня принца Юхара

Я милую люблю И вот — обеспокоен: Напрасно думал я — лишь стоит полюбить И сразу, как на прялку нить, Легко к себе привлечь ее сумею!

643-645

Три песни упреков [придворной] дамы из рода Ки

643

Если б в этом мире, Суетном и бренном, Я была бы женщина простая, Воды Анасэ, что перейти хотела, Разве я тогда не перешла бы, милый?

644

Как я теперь Печалюсь и горюю, Когда подумаю, что отпустить могла Тебя, которого без памяти любила И берегла, как жизни этой нить…

645

Вот день приблизился, Когда должны расстаться Одежды нашей белотканой рукава, И тяжко так на сердце у меня, Что только в голос горько плачу!..

646

Песня Отомо Суругамаро

Бывает часто: Рыцарь доблестный, любя, Горюет без своей любимой, А что печаль его, Известна ль ей она?

647

Песня госпожи Отомо Саканоэ

Нет дня, чтобы в сердечной глубине Я о тебе, любимый, позабыла, Тоскую я. Но не встречаться нам: Из-за тебя шумит молва людская!..

648

Песня Отомо Суругамаро

Немало долгих дней Прошло без встреч с тобою, И вот теперь, в разлуке, без меня, Как ты живешь, ты счастлива ли ныне? Тревожусь я, любимая моя!

649

Песня госпожи Отомо Саканоэ

Травы летние кудзу не рвутся… И гонец твой приходил ко мне всегда… Нынче ж нет его — И я полна тревоги: Кажется, нагрянула беда!

650

Песня Отомо Миёри, в которой он радуется новой встрече после [долгой] разлуки

Как видно, ты жила, любимая моя, В стране бессмертья, Там, где старости не знают: С тех пор, как в старину мы виделись с тобой, Ты снова юной и прекрасной стала!

651—652

Две, песни госпожи Отомо Саканоэ

651

С небес извечных Вновь упали На землю иней и роса. И те, кто оставались дома, Меня с любовью, верно, ждут.

652

Владельцу жемчуга Жемчужину отдав, Уж как-нибудь С подушкою своею Теперь вдвоем попробую я спать!..

653-655

Три песни Отомо Суругамаро

653

В душе Тебя я никогда не забывал, Но много было дней, когда случайно Тебя, любимая, я просто не встречал. Ах, целый месяц миновал в разлуке…

654

Ведь месяца еще не миновало, Как были мы с тобой вдвоем, И если б я сказал, Что я тоскую, Наверно, ты сочла б меня лжецом!

655

О, если бы, не чувствуя любви, Мои уста тебе солгали, То боги неба и земли Про ложь мою немедленно б узнали,— Не сомневайся же во мне!

656-661

Шесть песен госпожи Отомо Саканоэ

656

Ведь только я, увы, Любви к тебе полна! А то, что милый мой Мне говорит, что любит,— Его слова — услада лишь одна!

657

Хоть говорила я тебе, Что больше я любить не буду, Но сердце бедное мое! — Оно меняется легко, Как лепестки цветов ханэдзу…

658

Я ведь знаю, Что сколько ни буду грустить, Не получит любовь никакого ответа, Почему же тебя продолжаю любить Так сильно, так много?..

659

С давних пор Шумит молва людская. Если продолжаться будет так всегда — Горе нам! Скажи мне, мой любимый, Что нам впереди сулит судьба?

660

Эти люди меня разлучают с тобою, Чтобы мы разошлись навсегда,— Я и ты. Мой любимый, тебя умоляю я ныне,— Ты не слушай людской клеветы!

661

Когда, измучившись в тоске, Встречаюсь я с тобой,— Хотя б в минуты эти Ты нежные слова скажи мне до конца, Коль думаешь любить меня навеки!

662

Песня принца Итихара

У мыса Садэносаки, Который сотнями рядов от глаз скрывает Цепь гор далеких Агонояма, Садэ расставившее милое дитя Пригрезилось мне ныне в сновиденье…

663

Песня Ато Тоситари

О милое дитя, прелестная жена, Что горячо любима мною, Чей голос дорогой похож на пенье птиц, Что, пролетев Сахо, Поют под кровлей дома!

664

Песня Отомо Катами

Пусть боги берегов морских шумят, Пусть льют дожди в Исоноками, О, помешает ли поток дождя, Раз я сказал, любимая моя, Что мы увидимся с тобою?

665

Песня Абэ Мусимаро Смотрю все время на тебя, Но не могу налюбоваться, И как с тобою мне расстаться И от тебя уйти, Не знаю я…

666-667

Две песни госпожи Отомо Саканоэ

666

С тех пор, как виделись с тобою, Не так уж много Дней прошло, А я не нахожу покоя, Все время я живу в тоске!..

667

Измучившись в тоске, Я наконец с тобою! Еще луна не скрылась в небесах И, значит, ночь укроет нас от взоров… Побудь еще немного, подожди!

668

Песня принца Ацуми

Не такой ты человек, мой милый, Чтоб любовь к тебе исчезла навсегда, Как белые проходят облака Над дальнею горой, где с каждым днем и утром Пурпурнее становится листва…

669

Песня принца Касуга

Румянцем алым, как плоды у померанцев, Средь распростертых гор Любовь свою открой! И будем мы рассказами делиться И будем видеться с тобой!

670

Песня принца Юхара

О, приходи сюда На свет луны, Не далека ко мне дорога И распростертых гор Нет на твоем пути…

671

Ответная песня

Хоть озаряют чистым светом Ночную мглу лучи луны, Но все равно — Мятущееся сердце Решить не в силах, надо ли идти…

672

Песня Абэ Мусимаро

Как дешевый перстень иль запястье В счет не входят, Так и жизнь моя… Почему же продолжаю я Милую любить с такою силой?

673-674

Две песни госпожи Отомо Саканоэ

673

О, если сердце чистое такое, Как в алтарях святые зеркала, Ты милому однажды отдала, То пусть потом заговорят об этом,— Что будет значить для тебя молва!

674

Как на нить нанизывают жемчуг, Повторяют, словно клятву, те слова: “И теперь, и после, навсегда!” Но напрасно: после первой встречи, Говорят, жалеют о своих словах!

675-679

Пять песен девицы из дома Накатоми, посланные Отомо Якамоти

675

На болотах Саки, там, где расцветают Нежных оминаэси цветы, Все покрыли ныне ханакацуми… Никогда такой любви не знала, Что теперь я чувствую к тебе!

676

С тобой, к кому любовь Чем дальше — глубже, Как дно морское, что уходит вглубь, С тобой я непременно встречусь, Пусть даже годы долгие пройдут!

677

О, как тоскую я о человеке том, Которого совсем не знаю, В ком не уверена, как в этих облаках, Что по утрам стоят Над Касута- горою!..

678

О, если б только встретиться с тобою, Побыть бы мне с тобой наедине, Быть может, было бы покончено с тоскою, Что губит понапрасну жизнь мою, Сверкающую яшмой драгоценной…

679

О, если б ты сказал мне “нет”,— Твоей любви не добивалась бы я силой, Любимый мой, глубоки корни сугэ,— Глубоко было бы отчаянье мое, И о тебе всю жизнь я б тосковала!

680-682

Три песни Отомо Якамоти, сложенные в разлуке с другом

680

О, верно, слышал ты Про злую клевету, Которой разлучить хотят нас люди, Ждал с нетерпеньем я, Но не явился ты!

681

Когда бы ты сказал, Что лучше все порвать, То разве стал бы я, Нить жизни обрывая, С отчаяньем таким о друге тосковать?

682

Пусть ты в ответ Любви своей не даришь, Но все равно Люблю я горячо, Любви своей все сердце отдавая…

683-689

Семь песен госпожи Отомо Саканоэ

683

О, это сторона, Где страшен суд молвы, И потому прошу тебя, любимый, Смотри, чтоб алый цвет тебя не выдал, Пусть даже ты погибнешь от тоски!

684

Теперь Пускай умру, любимый мой! Ведь даже если б я осталась жить,— Ты не сказал бы, верно, никогда О том, что будешь навсегда моим!

685

Молва людская, словно заросли кругом, И оттого, мой друг любимый, Двойными ножнами стал для меня наш дом, Ушла я из него и буду жить в разлуке, Тоскуя без конца всю жизнь о тебе…

686

Это время — Как будто бы тысячи лет Миновали с тех пор, как разлука пришла… Или это тоскую так сильно лишь я, Мечтая все время о встрече с тобой?

687

О любящее мое сердце, Что думает: “Прекрасен ты!” Оно, как воды быстрые реки: Пускай плотины не дают бежать потокам, Те все равно сметут помехи на пути!

688

Заметно для других, подобно облакам, Что горы голубые рассекают, Прошу тебя, Ты, улыбаясь мне, Не делай так, чтоб люди догадались!

689

Ни горы, ни моря Не разделяют нас, Но почему мы редко стали И видеться, И говорить с тобой?..

690

Песня, в которой Отомо Миёри печалится о разлуке

Сияющее солнце это Они мне делают ужасной тьмой, О слезы горькие! Насквозь одежды влажны, И нет тебя, что высушила б их!

691-692

Две песни Отомо Якамоти, посланные неизвестной девице

691

Сто чинов придворных, Слуг придворных много, Но средь них одна — любимая моя, Та, что безраздельно сердцем моим правит, Та, что постоянно в думах у меня!

692

Безжалостная милая моя О жалости ко мне совсем забыла! Когда подумаю — Ведь до каких границ Ты человеческое сердце иссушила!

693

Песня Отомо Тимуро

Ужели суждено мне только тосковать, И не пройдет вовек моя тоска, Как не проходят в небе облака Над полем Акицу, Что тянутся грядою…

694-695

Две песни принцессы Хирокава

694

Коигуса — “любовь-траву”, Что восемь заняла б возов, Я на один сложила воз… Копила долго я любовь,— И в этом сердце виновато!

695

“Не будет теперь любви”,— Подумала я про себя… Но вот — Откуда пришла любовь? И схватила, скрутила вмиг?

696

Песня Исикава Хиронари

Разве пройдет тоска По людям, что дома ждут? В Идзумо — дальнем селе, Где лягушки кричат,— Долгие годы прошли…

697-699

Три песни Отомо Катами

697

Не говори, Чтоб ни о чем не слышать! Как скошенная на лугах трава разбросана,— В смятенье мои думы — Тревожит их твоя судьба!

698

Как облака, что утренней порою Над полем Касуга, клубясь на небесах, Густеют все сильней,— Растет моя любовь Сильнее с каждым месяцем и днем!

699

Как быстрая вода, текущая меж скал, Что много тысяч раз помехи встретит, Чтобы одним потоком стать в конце,— И мы с тобой потом соединимся, Пусть даже встречам не бывать теперь!

700

Песня, сложенная Отомо Якамоти у ворот возлюбленной

Ужель, придя к любимому порогу, Тебя не увидав, Покинуть вновь твой дом, Пройдя с мученьем и трудом Такую дальнюю дорогу!

701-702

Две песни девы Коти Момоэ, посланные Отомо Якамоти

701

При встрече случайной едва-едва Человека чужого приметила я, В какой это будет, В какой же день Я издали снова увижу его?

702

Месяц ясный в ту черную ночь, Словно черные ягоды тута, До сих пор Не могу я забыть, И все время полна я тоски!

703-704

Две песни девы Камунагибэ Масо

703

Со дня того, как виделись с тобою, Любимый мой, До нынешнего дня, Одежды белотканой рукава Минуты даже не были сухими.

704

Я хочу, чтоб жизнь моя была Долгою и прочной, Что канат, Оттого что без конца хочу Любоваться на тебя, любимый мой!

705

Песня Отомо Якамоти, посланная молодой девице

Деву юную, прелестную, в венке, Что зовется ханэкадзура, Я во сне однажды—увидал… И с тех пор в сердечной глубине, Продолжаю я ее любить…

706

Ответная песня девицы

Здесь девы юной и прелестной Нет в венке, Что называют ханэкадзура,— К какой же это девушке, скажи, Горит любовью сердце бедное твое?

707-708

Две песни девы Аватамэ, посланные Отомо Якамоти

707

Не знаю я, Как справиться с тоскою, И оттого еще сильней люблю — Достигла горького предела Любви, отвергнутой тобой!

708

Неужели встретиться с тобою Мне отныне больше не судьба, Белотканый мой рукав Я заколдую, И тебе, любимый, я не дам уйти!

709

Песня Оякэмэ, девы из провинции Будзэн

Во мраке ночи Неспокоен путь,— Луну ты подожди И выходи, мой милый! Хотя бы в этот миг мне на тебя взглянуть!

710

Песня девы Ато Тобира

При блеске месяца, плывущего по небу, Я встретила тебя всего один лишь раз, Мельком взглянул, И ныне в снах Ты грезишься мне постоянно!

711-713

Три песни девы Таниха Омэ

711

В том пруду, Где утки серые резвились, Облетев с деревьев, закачались листья… Я же никогда не буду колебаться, И навеки верным будет это сердце…

712

Оттого ль, что грех рукой коснуться Криптомерии, что чтят Жрецы из Мива, Где богам вино подносят люди,— Мне с тобою встретиться так трудно?

713

Услышав про молву людскую, Что словно изгородь меж нами поднялась, Любимый мой Колеблется душою, И эти дни свиданий нет у нас.

714-720

Семь песен Отомо Якамоти, посланных неизвестной девице

714

В душе Всегда храню любовь к тебе, Но не судьба нам встретиться с тобою, И горя, и тоски я полон! Лишь издали любуясь на тебя…

715

По чистой отмели У переправы, Проехав на коне через Сахо, Где раздается пение тидори, Когда достигну дома твоего?

716

Ни дня, ни ночи Я не различаю, Тоскою по тебе Полна душа моя, Наверное, во сне ты видела меня?

717

Того человека, Что пощады, как видно, не знает, Я люблю безответной любовью… И от этой любви Так печально на сердце…

718

Вдруг неожиданно Увидел я во сне Улыбку нежную любимой девы, И в сердца скрытой глубине Горит огонь, не угасая…

719

Я думал о себе, что рыцарь я, Исполненный и мужества, и силы, А сам лишь чахну все сильнее и сильней, Любя тебя, Тобою нелюбимый!

720

На тысячи мелких кусков Сердце мое раскололось,— Так сильно Тебя люблю я. Ужель ты не знаешь об этом?

721

Песня, поднесенная императору [Сёму]

Ведь я живу Средь распростертых гор, Столичного не знаю обхожденья, Прошу к моим поступкам снисхожденья, За них не сетуй на меня!

722

Песня Отомо Якамоти

Чем жить мне так, Как я живу, Чем без тебя в тоске томиться, Хотел бы в дерево, в скалу я превратиться, Чтоб ни о чем не тосковать!

723

Песня Отомо Саканоэ, посланная из имения Томи старшей дочери, оставшейся дома

Хоть и уходила я Не на век, не в дальний край, Но хозяюшка моя, Дорогая дочь моя Все стояла у ворот, С грустной думой Глядя вдаль. Ягод тутовых черней Ночь ли, день ли — все равно Не могу о ней забыть, Истомилась без нее, Исхудала от тоски. И от горя моего Вечно влажны рукава! Если буду я о ней Так безумно тосковать, То в селе моем родном, Верно, не смогу прожить Даже месяц без нее…

724

Каэси-ута

Как утром пряди разметавшихся волос,— В смятенье думы нежные твои, И, верно, оттого, Что ты в такой тоске, Тебя я видела сегодня в снах…

725-726

Две песни, преподнесенные императору [Сёму]

725

О вода прозрачная в пруду, Где ныряют утки ниодори, Если жалость есть в тебе, вода, Дай тогда увидеть государю Сердце, полное любви к нему!

726

Чем жить, всегда тоскуя о тебе, Лишь издали любуясь на тебя, Хотела б уткой стать, Живущей на пруду У дома государя моего!

727-728

Две песни Отомо Якамоти, посланные старшей дочери Отомо Саканоэ

727

Траву “позабудь” Я на шнур свой повесил, Но сделал напрасно: Постылая эта трава! Названье ее оказалось пустыми словами…

728

Страны, где не было б совсем людей, Такой страны ужели нет на свете? Чтобы уйти туда С любимою моей И с ней наедине забыть страданья эти!

729—731

Три песни старшей дочери Отомо Саканоэ, посланные Отомо Якамоти

729

Когда бы ты был яшмой дорогой, Тебя надела бы на руки. Но в мире суетном Ты просто человек, И удержать тебя мои бессильны руки…

730

С тобой ночами виделись всегда… Но отчего же Из-за встречи прошлой ночью Шумит теперь, не умолкая, О нас с тобою злобная молва?

731

Пускай на тысячи ладов Шумит молва, Мне все равно, что с именем моим, Но имени коснулись твоего,— Тебя жалея, горько плачу!

782-734

Еще три песни Отомо Якамоти, посланные в ответ [старшей дочери Саканоэ]

732

О, ныне для меня все это не кручина, Об имени своем не сожалею я, Теперь я не такой… И если ты — причина, Пусть сотни раз шумит о нас молва!

733

В этом мире бренном и непрочном, Разве снова нам придется жить? Почему же, Не встречаясь с милой, Буду ночи проводить один?

734

Чем так мне жить, страдая и любя, Чем мне терпеть тоску и эту муку,— Пусть стал бы яшмой я, Чтоб милая моя Со мной осталась бы, украсив яшмой руку!

735

Еще одна песня старшей дочери Саканоэ, посланная Якамоти

Вершина Касуга Подернулась туманом, И сердце грусть заволокла… О, в эту ночь, когда луна сияет, Смогу ли я уснуть без милого, одна?

736

Еще одна песня Якамоти, посланная в ответ старшей дочери Саканоэ

В ту ночь, когда луна была светла, Вставал и выходил я за ворота, Гадал у перекрестка на слова И на шаги — так я хотел тогда К тебе, моя любимая, прийти!

737—738

Две песни старшей дочери Саканоэ, посланные Якамоти

737

Пусть что угодно Говорит молва, Но все равно, — как на пути в Вакаса Гора “Потом, любимый” поднялась,— И мы потом увидимся, любимый!

738

О этот мир и бренный, и унылый! Как тяжело порой бывает жить, Когда подумаешь — Любить уже нет силы, И суждено лишь умереть!

739-740

Еще две песни Якамоти, посланные в ответ старшей дочери Саканоэ

739

Гора Потом, Любимый… Оттого лишь, Что ты сказала мне: увидимся потом,— Тот человек, что умереть бы должен, Находит силы жить еще теперь!

740

Не будут ли все это лишь слова, Что после мы увидимся с тобою? Всем сердцем хочешь ты, Чтоб верил в это я, А, может, мы не встретимся с тобою?..

741-755

Еще пятнадцать песен Отомо Якамоти, посланных старшей дочери Саканоэ

741

О, эти встречи Только в снах с тобою,— Как это сердцу тяжело… Проснешься — ищешь, думаешь — ты рядом. И видишь — нет тебя со мной…

742

Даже пояс, Которым один раз меня обвязала Дорогая моя, Я три раза могу обвязать. Вот что стало со мною!

743

О несчастная моя любовь! Даже если семь тяжелых скал, Что под силу только тысяче людей, Целиком взвалил бы на себя — Мне не вызвать жалости богов!

744

Как только наступает вечер, Я открываю дверь в свой дом И жду любимую, Что в снах мне говорила: “К тебе я на свидание приду!”

745

И ночью, и утром Пусть видимся мы, Но кажется мне, Что не видел тебя, И только сильнее тоска…

746

В бренном этом мире, где я прожил долго, Я еще не видел красоты такой… Слов не нахожу — Такой занятный Маленький мешочек, вышитый тобой.

747

Одежду, что в знак памяти дала Моя любимая, Я вниз надену. До дня, пока вдвоем не буду с нею, Одежду эту не сниму!

748

Пускай умру я от любви к тебе. Живу или умру — одни и те же муки. Так для чего же из-за глаз людских, Из-за людской молвы Я мучаю себя?

749

Хотя бы в снах увидеть тебя, Тогда еще можно жить. Но жить вот так, Не видя тебя, Не лучше ли мне умереть?

750

Всегда конец любви Несет печаль с собой! Другое — у меня: Мне почему-то тяжко Начать встречаться, милая, с тобой!

751

После встречи с тобою И дня не минуло, А как я тоскую, Все больше и больше, Теряя рассудок…

752

Когда я тоскую так сильно, И вижу твой облик Лишь в думах,— Как быть мне, что делать, не знаю, Здесь глаз осуждающих много!..

753

Я думал всегда, если встречусь с тобою, Ненадолго, быть может, успокою тоску. Но напрасно я думал: Все сильней и сильнее Растет после встречи тоска!

754

Когда я уходил домой Рассветной раннею порою, Моя любимая Была полна тоски, И грустный образ все стоит передо мной…

755

Шел от тебя домой Рассветною порою, И оттого, что это было много раз, Грудь у меня как будто раскололась И пламенем пылала в этот час.

756-759

Четыре песни, посланные старшей дочерью из дома Отомо в Тамура старшей дочери Саканоэ

756

Быть вдалеке, Когда ты любишь, — тяжко… Придумай так, Чтоб с милою сестрой Мне быть бы вместе день-деньской!

757

Когда ты далеко, печалюсь и терплю, Но слышать постоянно, Что близко ты живешь от моего села, И никогда тебя не видеть,— Вот я о чем безудержно скорблю!

758

Так высоко, как горные вершины, Где белые простерты облака, Любимая моя сестра… О, если б я могла Увидеться теперь с тобою!

759

Ну как, скажи, Когда-нибудь сюда, В мой жалкий дом, Поросший всюду мохом, Быть может, ты войдешь, побудешь у меня?

760—761

Две песни Отомо Саканоэ, посланные старшей дочери из поместья Такэда

760

Как плачущий журавль Среди равнин Такэда, Раскинувшихся далеко вокруг, И день, и ночь тоскует о подруге,— Так я тоскую о тебе!

761

Полна тоски, Опоры не имея, Как птица средь теченья Быстрых рек, О ты, дитя мое, как я тебя жалею!

762-768

Две песни придворной дамы из рода Ки, посланные Отомо Якамоти

762

Не избегаешь нашей встречи, Не говоришь, что постарела я, О, большей частью Грусть приходит позже, Когда такая встреча уж была!

763

Ведь яшмовую нить скрепили Такие прочные особые узлы, И потому Не можем мы Не повстречаться вновь с тобою!

764

Песня Отомо Якамоти, посланная в ответ Пускай тебе исполнится сто лет И дряхлый твой язык И бормотать не сможет, Я все равно тебя не стану избегать; Забота о тебе любовь мою умножит!

765

Песня Отомо Якамоти, сложенная им, когда в столице Пуни он тосковал о старшей дочери Саканоэ, оставленной в Нара

Пусть цепь далеких гор Нас разделяет. Ночь лунная светла, И, стоя у ворот, любимая моя Меня, быть может, поджидает!

766

Песня девицы из дома Фудзивара, сложенная в ответ на услышанную песню [Отомо Якамоти]

Дорога далека… Любимая ведь знает, Что к ней поэтому навряд ли ты придешь, Но все ж стоит и, верно, ожидает, Мечтая увидать тебя!

767—768

Еще две песни Отомо Якамоти, посланные старшей дочери Саканоэ

767

Не оттого ль, что далеки Пути в столицу,— Ты далека, любимая моя! Все это время в снах тебя не вижу я, Хотя не раз молил богов об этом!

768

В Куни, где ныне правят всей страною, В разлуке с милой провожу я дни Уже давно И все мечтаю: Уехать бы, увидеться скорей!

769

Песня Отомо Якамоти, посланная в ответ придворной даме из рода Ки

О, в эти дни, когда все время льют С небес извечных на землю дожди, Когда я здесь Совсем один средь гор, Как преисполнен я мучительной тоски!

770—774

Пять песен Отомо Якамоти, посланные из столицы Куни старшей дочери Саканоэ

770

Лишь потому, что много глаз людских, Мы не встречаемся с тобою. Но даже в сердце, я не скрою, Нет мысли у меня Тебя забыть!

771

И даже в лжи Всегда есть доля правды! И, верно, ты, любимая моя, На самом деле не любя меня, Быть может, все-таки немного любишь?

772

Я развязал свой шнур в надежде, Что хоть во сне Увидимся с тобой, Но, видно, ты о встрече не мечтаешь, Поэтому и в снах не снишься мне.

773

Ведь даже дерево безгласное и то Цветы обманные адзисаи имеет, Что могут обмануть и жителей села, Таких искусных, как Моротора. Я вижу, что тобою я обманут!

774

Пусть тысячу мне раз Ты скажешь, что любим, Но вое равно словам искусным этим, Не уступающим словам Моротора. Я не могу уже поверить!

775

Песня Отомо Якамоти, посланная придворной даме из рода Ки

С тех пор как старое село покинул, Где плачут птицы удзура, Тоскую о тебе… Но что могу я сделать? — С тобою встретиться надежды нет!

776

Песня придворной дамы из рода Ки, посланная в ответ Якамоти

О, сказанные только что слова, Кем сказаны, чьи были те слова? — Ведь словно на полях средь гор вода, Где поднялась рассада риса, Стоишь на месте ты и не спешишь сюда!

777—781

Еще пять песен Отомо Якамоти, посланных придворной даме из рода Ки

777

О, если бы пошел взглянуть я на плетень У дома, где живет любимая моя, Тогда, наверно б, Сразу от ворот Она вернула бы назад меня!

778

Могу ли уверять, Что я иду к тебе, Мечтая поглядеть на дивный твой плетень? О нет! Иду, любимая, к тебе Лишь для того, чтоб на тебя взглянуть!

779

Что до дерева, покрытого корой, Из которого ты хочешь сделать крышу,— Горы близко, Завтра все достану, Все тебе я принесу домой!

780

Пусть деревья принесу с корою, Буду помогать, траву срезая, Все равно Меня хвалить не будешь И не скажешь мне: “Какой прилежный!”

781

Ночью черной, как черные ягоды тута, Вчера ты домой отослала с порога… Хоть сегодняшней ночью Не вели мне вернуться,— Ведь такою далекою шел я дорогой!

782

Песня девицы из рода Ки, посланная подруге вместе с подарком

Ветер бушевал у берегов, Но меня не испугал тот ветер: Для любимой, Даже омочив рукав, Я жемчужные срезала травы…

783-785

Три песни Отомо Якамоти, посланные неизвестной девице

783

И позапрошлый год, И год прошедший, И этот год — все также я люблю, Но деву милую мою По-прежнему мне трудно встретить!

784

Наяву — Опять сказать нельзя… О, пусть бы хоть во сне я мог увидеть, Что изголовьем, на котором сплю, Мне служат рукава моей любимой!

785

Как белая роса, что, засверкав, легла На травах возле дома моего, Так жизнь Недолговечна, как роса, Но мне ее не жаль, раз нет с тобою счастья!

786-788

Три песни Отомо Якамоти, посланные Фудзивара Кусумаро

786

Весенние дожди Все льют и льют… А вот цветы на белой сливе Еще до сей поры никак не расцветут,— Не оттого ль, что слишком молодая?

787

Ах, мнится мне, Как будто сон все это, Когда приходит От любимого, тебя, По многу раз гонец в знак твоего привета!

788

Посадил я Слишком молодую сливу, Что еще цветами даже не цвела, И шумит о нас кругом молва, Оттого я и тоскую ныне!

789-790

Еще две песни Якамоти, посланные Фудзивара Кусумаро

789

С какой тоской Мечтаю я теперь, О, если б в час, когда туман весенний Легчайшей дымкой стелется вокруг, Пришли бы вести от тебя, мой друг!

790

О, были б только сказаны слова, Что прошумели бы, как шум весенних ветров, А время пусть идет… Пусть нынче не судьба… Но будет все лишь так, как ты желаешь…

791—792

Две ответные песни Фудзивара Кусумаро

791

Глубоки корни сугэ, что растут В тени у скал, В ущелье горном. И так же глубоко тебя любя, Я разве не плачу взаимною любовью?

792

Ведь, говорят, дождей весенних ждут, Как видно, в этом нынче дело. Ах, слива юная У дома моего Еще раскрыть бутоны не успела!

КНИГА ПЯТАЯ

РАЗНЫЕ ПЕСНИ

793

Песня, сложенная Отомо Табито, генерал-губернатором Дадзайфу, в ответ на соболезнование [по поводу кончины его жены]

Теперь, когда известно мне, Что мир наш суетный и бренный, Никчемный и пустой,— Все больше, все сильней Я тяжкой скорби преисполнен!

794

Плач {Яманоэ Окура}

В дальней стороне, Где правление вершит Наш великий государь, Там, где яркие огни Зажигают на полях, Там Цукуси есть страна. Словно малое дитя Плачущее, в ту страну Ты, тоскуя, Прибыла. Не успели мы вздохнуть И побыть с тобой вдвоем, Не успели миновать месяцы, года, За такой короткий срок Что и сердцем не гадал, Надломившись, ты слегла. Что сказать, что делать мне,— Я в отчаянье не знал. У деревьев и у скал Я хотел найти ответ, Но ответа не нашел. Если б дома ты была, Я бы облик видел твой… Но, несчастная жена, Божество мое, скажи, Что ты думала тогда Обо мне в последний час? Вдруг, нарушив наш обет, Что давали мы с тобой, Обещая быть всегда Вместе, рядом, как в воде Утка с селезнем своим,— Ты оставила наш дом И покинула меня…

795—799

Каэси-ута

795

Домой возвратившись, Как быть, что мне делать? Как тяжко мне будет В покинутой спальне Увидеть на ложе твое изголовье!

796

Как жаль безгранично мне доброе сердце Любимой жены, что, любя и тоскуя, Ко мне прибыла Из далекого дома, Чтоб вместе со мною прожить так недолго…

797

Как об этом сожалею я… Если б мог заранее я знать, Что случится с нею страшная беда, Здесь, в стране прекрасной зеленью листвы, Сколько бы я мог ей показать!

798

Верно, лепестки лиловые ооти, На которые любила ты смотреть, Все опали… Только слезы, что струятся, Высохнуть не могут до сих пор…

799

Над горою ближнею Оону, Подымаясь, расстилается туман… Из-за ветра — Вздохов горести моей — Подымаясь, расстилается туман…

800

Песня, посвященная обращению на истинный путь заблудшего сердца

Глядя на отца и мать, Люди почитают их, Глядя на жену, детей, Люди нежно любят их. В мире здесь Закон таков! Как приманка — птиц, Крепко держит всех закон! От него уйти нельзя! И упрямый человек, Что идет, презрев его, Как бросают, сняв с ноги Стоптанный башмак, Не из дерева ль такой, Не из камня ли, скажи, Сделан этот человек? Имя назови свое! Коль уйдешь на небеса, Делай там, что хочешь ты, Коль живешь ты на земле,— На земле есть государь. Здесь, под солнцем и луной, Озаряющими мир, До пределов, где плывут В дальнем небе облака, До пределов, где ползет По долинам дальним тварь, Он правление вершит На просторах всей страны! Так иль эдак Делать все, что на ум тебе взбредет,— Допустимо ли, скажи?

801

Каэси-ута

В небеса путь не простой, Чем стремиться в эту высь, Лучше Поверни домой, Нужным делом там займись!

802

Песня [Яманоэ Окура], сложенная в думах о детях

Дыни ли отведаю — Вспомнишься ты мне, Каштанов ли отведаю — Стремлюсь к тебе вдвойне. Откуда только взялся ты Назойливый такой? Все пред глазами вертишься, Стоишь передо мной! Одними лишь заботами Мне наполняешь грудь, Из-за тебя спокойным сном Я не могу уснуть!

803

Каэси-ута

Для чего нам серебро, Золото, каменья эти? Все ничтожно. Всех сокровищ Драгоценней сердцу дети!

804

Поэма сожаления о быстротечности жизни {Яманоэ Окура}

Как непрочен этот мир, В нем надежды людям нет! Так же, как плывут Годы, месяцы и дни Друг за другом вслед, Все меняется кругом, Принимая разный вид. Множество вещей Заполняют эту жизнь И теснятся на бегу, Чтобы вновь спешить вперед. С женщин мы начнем. Женщине привычно что? — Жемчуг дорогой Из чужих краев надеть, Любоваться им, Белотканым рукавом Другу помахать в ответ Или алый шлейф — Платья красного подол,— Идя, волочить И с подругою своей, Взявшись за руки, Играть — Вот он радостный расцвет Жизни сил! Но тот расцвет Удержать нельзя.— Все пройдет: На прядь волос, Черных раковин черней, Скоро иней упадет, И на свежесть Алых щек Быстро ляжет Сеть морщин. А теперь — мужчин возьмем. Рыцарям привычно что? Славный бранный меч Крепко привязать к бедру, Крепко в руки взять Стрелы счастья, Оседлать Своего коня И, красуясь так в седле, Забавляясь, разъезжать. Мир, в котором мы живем, Разве прочен он? Там, где сладко девы спят, Рыцари, сойдя с коней, Двери распахнут И приблизятся И рук яшмовых рукой Чуть коснутся — и тотчас, Обнимая юных дев, Руки вмиг переплетут И в объятьях До зари Будут вместе спать. Но глянь! Нет этих ночей: Вот уж с посохом в руках, Сгорбившись, Они бредут, И теперь — они Презираемы людьми, И теперь — они Ненавидимы людьми. В мире здесь конец таков Яшмою сверкающей Юной жизни Жаль тебе,— Но бессилен ты.

805

Каэси-ута

Ах, неприступным, вечным, как скала, Хотелось бы мне в жизни этой быть! Но тщетно все: Жизнь эта такова, Что мы не в силах бег ее остановить!

806-807

Две песни генерал-губернатора Дадзайфу царедворца Отомо [Табито]

806

Эх, коня бы сейчас, Что подобен дракону, Чтоб умчаться В столицу прекрасную Нара, Среди зелени дивной!

807

Наяву нам, увы, не встречаться с тобою, Но хотя бы во сне По ночам этим черным, Что черны, словно черные ягоды тута, Ты всегда бы являлся ко мне в сновиденьях!

808-809

Две песни, посланные в ответ [другом Отомо Табито из столицы]

808

Скакуна, что подобен морскому дракону, Я искать буду всюду, Для того чтоб приехал Ты скорее в столицу прекрасную Нара, Среди зелени дивной!

809

Не увидеться нам с глазу на глаз с тобою, И надолго, наверное, будет разлука. Что же, буду являться к тебе в сновиденьях, Не разлучаясь с твоим изголовьем, Мягкою шелковой тканью покрытым…

810-811

Отомо Табито почтительнейше подносит Японское кото из павлонии, из боковой ветви с горы Юисияма на острове Цусима

Это кото, во сне превратившись в юную деву, сказало: “На далеком острове, на высокой горе пустила я корни. Мой ствол озарял прекрасный свет восходящего солнца. Долго окутанная туманами, бесцельно жила я среди рек и гор, любуясь издали волнами, вздымающимися от ветра, и не знала, буду я служить какой-нибудь цели или не буду. И боялась лишь одного: что пройдут сотни лет и напрасно буду гнить я среди этих долин. И желала лишь одного: чтоб пришел настоящий мастер, срубил бы меня и сделал маленькое кото и, несмотря на звук мой слабый и вид мой грубый, стала бы я постоянным спутником просвещенного человека”.

Когда это будет, И день тот настанет, Чтоб стали моим изголовьем колени Того человека, что любит и знает Звук песни? И в ответ ей сказал я: Пусть ты всего лишь Безгласное дерево, Стать должно ты отныне Излюбленным кото— И всегда находиться возле милого друга!

И девушка- кото, отвечая, сказала мне: “С почтением выслушала я ваши добрые слова и очень, очень счастлива”. Тут я проснулся, тронутый ее словами, услышанными в сновидении, глубоко взволнованный, не могу хранить молчания, поэтому через посла, едущего в столицу, подношу вам этот скромный дар и почтительно докладываю обо всем. Простите за неискусность.

Седьмой день десятого месяца первого года Тэмпё [729 г.]

Подношу почтительно через посла. С уважением сообщаю об этом его превосходительству начальнику охраны двора.

Опускаю дальнейшие выражения почтения.

812

[Послание и песня Фудзивара Фусасаки в ответ на письмо и подарок от Отомо Табито]

Преклонив колени, внемлю благоуханной вести. Восторги и радости, сменяя друг друга, наполняют глубину моего сердца. Итак, я все понял.

Милости из ворот дракона велики для меня, ничтожного. Чувства любви и приязни, всегда переполняющие сердце, возросли в сотни раз.

С почтением отвечаю на поэзию белых облаков и подношу грубую неумелую песню.

С почтением заканчивает письмо Фусасаки.

Пусть дерево раньше и было безгласно, Но нынче — пред нами — Прекрасное кото, Любимое другом моим неизменно, Смогу ли его положить я на землю?

Восьмой день одиннадцатого месяца [первого года Тэмпё (729)]. Вручаю отъезжающему домой посланцу—старшему инспектору судебного ведомства.

С почтением передаю в канцелярию почтенных ворот.

813

[Предание о чудодейственных камнях, связанное с походом императрицы Дзинго в Сираги]

Вам хочу поведать я: Беззаветно чтили все Тарасихимэ, Что богинею была На земле у нас. Раз корейскую страну Собираясь покорить И желая успокоить Дух светлейший свой, Освященные молитвой Повезла в поход с собой Камня два, что красотой Яшме дорогой равны. И потом их завещала Бренным людям на земле, И чтоб шел из века в век Сказ о силе тех камней, Положила их она Царственной своей рукой В месте Кофунохара, Где селенье Фукаэ, Возле берегов морских, Что лежали на пути, Где далека глубина У долин на дне морском. И божественными стали, Божество в себе тая, Эти камни с дивным даром, Камни, что богов веленья Навсегда в себе хранят. И теперь, и в наши дни Почитаются они!

814

Каэси-ута

Верно, для того чтоб вечно Вместе с небом и землей Шел в веках рассказ такой, Эти камни с дивным даром И поныне там лежат!

815-846

Тридцать две песни о цветах сливы

815

{Песня Ки, первого заместителя генерал-губернатора Дадзайфу}

Когда настанет первый месяц И снова к нам придет весна, Все будет так же, как и ныне: Срывая белых слив цветы, Мы будем наслаждаться ими!

816

{Песня Оно Ою, второго заместителя генерал-губернатора Дадзайфу}

Душистых слив прекрасные цветы, Ах, так же пышно, как цветете ныне, Не опадая, Вы красуйтесь вечно У дома моего в моем саду!

817

{Песня Авата, второго заместителя генерал-губернатора Дадзайфу}

А из ветвей зеленой ивы В саду, где расцветают Сливы, Нельзя сплести венок красивый, Чтоб им украситься могли?

818

{Песня Яманоэ [Окура], губернатора провинции Тикудзэн}

Придет весна, И первыми цветут у дома моего Цветы душистой сливы… Ужель совсем один, любуясь ими, Я буду проводить весною дни?

819

{Песня Отомо [Миёри], губернатора провинции Бунго }

О бренный мир! Как много в нем тоски! И чем томиться мне, влача удел печальный, Хотел бы лучше стать простым цветком Душистой белоснежной сливы!

820

{Песня Фудзии [Онари], губернатора провинции Тикуго}

У сливовых цветов теперь расцвет! Любимые друзья, украсимся же ими, Цветами нежными и молодыми. У сливовых цветов Теперь расцвет!

821

Песня Каса Сами

Зеленой ивой И цветами сливы Украсимся, сорвав цветы с ветвей, И будем пить вино, а после пира — Пусть осыпаются цветы, — мне все равно!

822

{Песня хозяина—[Отомо Табито]}

Не в моем саду ли Ныне опадают Белые цветы душистой сливы? Или с высоты извечной неба Снег струится, падая на землю?

823

{Песня Отомо Момоё, старшего инспектора Дадзайфу}

Где это сливы белоснежные цветы На землю ныне опадают? Но нет, не то: На склоне гор Кинояма Снежинки белые по воздуху летают…

824

{Песня А[бэ] Окисима, младшего инспектора Дадзайфу}

Жалея цветы распустившейся сливы, Что наземь потом, отцветя, опадут, Средь бамбуковой чащи В саду моем ныне Соловей свои песни поет!

825

{Песня Хани[си] Момамура, младшего инспектора Дадзайфу}

Из веток молодых зеленой ивы В саду, где расцветали Слив цветы, Мы сделаем венки и веселиться будем, Хочу в веселье время проводить!

826

{Песня Фухито[бэ] Охара, главного секретаря Дадзайфу}

То ива ль, что цветет весной, Окутанной всегда туманной дымкой, Иль слив цветы у дома моего? Как мне понять, Что здесь красивее всего?

827

{Песня Яма[гути] Вакамаро, помощника главного секретаря Дадзайфу}

Пришла весна, — и вот в тени ветвей Листвой зеленою от взоров скрытый, Смотрите, соловей Пел песни и уснул На нижних ветках белой сливы!

828

{Песня Фунэ Маро, главного судьи Дадзайфу}

Каждый человек Цветы срывает сливы И венки сплетает, веселясь. Все же всякий раз цветы душистой сливы Кажутся прекрасней и милей!

829

{ Песня Тё Сакико, лекаря Дадзайфу}

Когда бы, отцветя, Цветы у слив опали, То разве в свой черед не зацвели Цветы вишневые, Что зацвести должны?

830

{Песня Са[хэки] Кобито, помощника губернатора провинции Тикудзэн}

Пусть тысячи веков Приходят и уходят годы, А белых слив цветы, Конца не зная, снова Здесь будут продолжать по-прежнему цвести!..

831

{Песня Ита[моти] Ясумаро, губернатора провинции Ики}

Когда приходит время быть весне, Ты должен расцвести, цветок душистой сливы, И только стану думать о тебе: Когда ты расцветешь? — Уснуть уже не в силах…

832

{Песня Инафу, главного жреца — хранителя культа в Дадзайфу}

Все люди, что себя венками украшают, Срывая сливы белоснежные цветы, Сегодня, Веселясь и забавляясь, Цветами будут наслаждаться целый день!

833

{Песня Сукунамаро, старшего секретаря Дадзайфу}

О, каждый год, Когда придет весна, Мы будем также собираться, Венками белой сливы украшаться И, наслаждаясь, пить вино!

834

{Песня Умабито, младшего секретаря Дадзайфу}

У сливовых цветов Теперь расцвет. Пора весенняя, как видно, наступила, Когда повсюду сотни птиц поют, И слышится их щебет, милый сердцу!

835

{Песня Ёсимити, лекаря Дадзайфу}

Цветы прекрасных слив, Что я мечтал увидеть, Когда настанет вешняя пора, Сегодня на пиру Я наконец увидел!

836

{Песня Исо Норимаро, прорицателя Дадзайфу}

Сорвав цветы душистой сливы, Украсив голову венком, Я веселюсь, Но все мне мало,— Такой сегодня ненасытный день!

837

{Песня казначея Дадзайфу по имени Омити}

Стараясь не отстать от соловья, Поющего в полях весенних песни, В саду моем Цветы душистых слив Раскрылись вместе с соловьиной песней!

838

{Песня писца провинции Осуми по имени Мохимаро}

На том холме, Где опадают наземь, Смешавшись с снегом, сливы лепестки, Запели песни соловьи: Весенняя пора все ближе…

839

{Песня писца провинции Тикудзэн по имени Махито}

В полях весенних встал туман повсюду, И вот, как будто падающий снег Несется в воздухе… Так кажется всем людям,— А это сливы опадает цвет…

840

{Песня писца провинции Ики по имени Отиката}

Для венка Из веток вешней ивы Я сорвал душистых слив цветы. Кто же лепестки заставил плавать В чарках этих с налитым вином?

841

{Песня писца провинции Цусима по имени Ою}

Услышав звуки песни соловьиной, Здесь вместе с ней Цветы прекрасных слив В саду у дома моего цветут И, отцветая, падают на землю…

842

{Песня писца провинции Сацума по имени Ама}

У дома моего На нижних ветках сливы, Играя, Песни распевает соловей,— Жалеет, что цветы осыплются на землю…

843

{Песня Ханиси Мимити}

Когда смотрю, как здесь, Цветы срывая слив И украшая головы венками, Все веселятся, радости полны, Столицу я с тоскою вспоминаю….

844

{Песня Ону Куниката}

У дома, где живет любимая моя, Не снег ли падает, по воздуху летая? — Так взору кажется… А это опадают, Кружась по ветру, белых слив цветы…

845

{Песня Кадо[бэ] Исотари, инспектора провинции Тикудзэн}

Душистых слив цветы, Что в нетерпенье Ждал соловей средь молодой листвы, Пускай всегда цветут, не падая на землю, Для той, которую люблю!

846

{Песня Ону Танри}

Пусть в долгий день весны, Окутанной туманом, Мы надеваем на себя венки, Расцветшей сливы белые цветы Становятся для нас еще милее!

847-848

Две песни [Отомо Табито], сложенные в тоске по родным местам

847

Моей жизни расцвет, Ты прошел безвозвратно! Пусть и выпью я зелье, От которого люди взлетают на небо, Вряд ли вновь буду молод!

848

Чем мне пить это зелье, От которого люди взлетают на небо, Лучше я бы увидел скорее столицу: Мое жалкое тело Сразу ожило б снова!

849-852

Четыре песни о цветах сливы, сложенные позднее в подражание предыдущим

849

С оставшимся на листьях белым снегом Смешался сливы белоснежный цвет. О сливы лепестки! Не падайте на землю, Пусть даже и растает белый снег!

850

Похитив белый цвет у снега, На сливах нынче расцвели цветы. Как раз теперь Пришла пора расцвета. О, если бы его могла увидеть ты!

851

У дома моего душистых слив цветы, Достигнувшие своего расцвета, Должны опасть… Ах, если б, зная это, Явилась ты ко мне взглянуть на них!

852

Приснился мне цветок душистой сливы И мне сказал доверчиво во сне: “Считаюсь я Цветком столичным и красивым, Так дай же плавать мне в вине!”

853

[Песня Отомо Табито, сложенная во время прогулки у реки Мацура]

Хоть вы и говорили мне: Мы — дети рыбака простого, Что рыбу удит для себя в реке, Но, поглядев на вас, я понял сразу: Из рода знатного я встретил дочерей!

854

Ответная песня рыбачек

Хоть у этой реки, в ее верхнем теченье, На Яшмовом острове Дом наш стоит, Но, стесняясь тебя, Мы тебе не открылись душою…

855-857

Еще три песни, посланные странником

855

Там, где Мацура, В блеске текущие струи реки… То намокли подолы одежды жемчужной Юных дев, что стоят по колено в прозрачной воде, Когда ловят играющих юных форелей.

856

В дивной Мацура, в водах реки, Там, где Яшмовый остров, Чтоб поймать в свои сети играющих юных форелей, Стоят средь потоков лучистых прекрасные девы. Увы, я не знаю дорогу к их дому!

857

Человека из краев далеких ждут… Милая, что ловит молодых форелей В Мацура- реке, Рукав атласный свой Мне на изголовие постелет!

858-860

Еще три песни, сложенные в ответ девушками

858

Если думы мои, Как на Мацура волны, Где мы ловим играющих юных форелей, Если б думала я о тебе, как о многих, Разве так глубоко полюбить я сумела?..

859

Лишь наступит весна, У села, где мой дом, В устье светлой реки, Будут резво кружиться форели, С нетерпеньем тебя ожидая к себе…

860

Пускай остановятся быстрые воды Реки этой Мацура, Пусть будет заводь… Тебя никогда я любить не устану, Я буду тебя ожидать, мой любимый!

861-863

Три песни, сложенные позднее как отклик на предыдущие

861

У реки светлой Мацура Быстро теченье, И, наверно, подолы пурпурной одежды Намокают водою, Если ловят форелей…

862

На реке светлой Мацура — Яшмовый остров, Который, наверно, увидят все люди… Ужель я, не видя, Любить буду вечно?

863

Как завидую людям, Что увидят прекрасную деву, Которая ловит форель молодую У берега бухты, где Яшмовый остров, Где Мацура воды…

864

Песня [Ёсида Ёроси, посланная Табито] в ответ на его песни, посвященные цветам сливы

Чем здесь оставшись, быть мне одному И долго пребывать в тоске унылой, Мне лучше было б стать В твоем саду Цветком прекрасной белой сливы!

865

Ответ [Ёсида Ёроси] на песни о феях в Мацура

Те девы юные У Мацура- реки, Что ждут тебя, мой друг любимый, То не рыбачки ль из страны счастливой, Где вечна жизнь и вечна красота?

866-867

Две песни [Ёсида Ёроси], сложенные в глубокой тоске о друге

866

Какой далекой Кажешься ты мне, Страна Цукуси, от которой Нас отделяют тысячи слоев Плывущих белых облаков в небесной дали…

867

Так много дней прошло, Как ты ушел от нас, И даже малые деревья, Растущие в Сима, где в Нара путь лежит, За это время постарели…

868—870

[Три песни Окура, посланные генерал-губернатору Дадзайфу Отомо Табито]

868

Ужели вечно слышать буду Лишь имя той горы, Где бедное дитя Саёхимэ У Мацура- залива Махала шарфом, милого зовя?

869

Кто видел камень, Где стояла, Ловя форелей молодых, Богиня эта неземная — Принцесса Тарасихимэ?

870

Не сотни дней Ведь будет продолжаться Дорога в Мацура: Сегодня вышел я, а завтра я вернусь. Но что же мне мешает и не дает отправиться туда?

871

[Песня Отомо Табито, навеянная преданием о Мацура Саёхимэ]

Ожидающая человека издалече, Мацура Саёхимэ, душою всей любя, Здесь махала мужу шарфом белым, В память этого И названа гора!

872

Песня о том же, сложенная позднее {Табито}

Название горы в веках передавай. Молва передает его недаром: Принцесса Мацура Саёхимэ Когда-то в старину на той горе Любимому махала шарфом белым!

873

Песня о том же, сложенная в более поздние времена {Табито}

Пусть тысячи веков рассказывают люди, И слух пойдет в века по всей земле, Как на вершине здесь Махала шарфом белым Принцесса Мацура Саёхимэ!

874-875

Две песни о том же, сложенные в еще более поздние времена

{ Песни Табито}

874

Среди равнины вод Корабль, плывущий в море, Стремясь остановить, крича ему: “Вернись!” Наверно, здесь махала шарфом белым Принцесса Мацура Саёхимэ!

875

Махая кораблю, Что удалялся в море, Не в силах тот корабль остановить, Каким полна была, наверно, горем Принцесса Мацура Саёхимэ!

876-879

Четыре песни Яманоэ Окура, сложенные на прощальном пиру в честь Табито

876

Когда бы в облаках я мог парить, Как в небе этом реющие птицы, О, если б крылья мне, Чтоб друга проводить К далеким берегам моей столицы!..

877

Вот люди близкие прощаются с тобою, Печали и уныния полны, Но лишь доедет конь До Тацута- горы, О них, наверно, ты забудешь!

878

Хоть и говорили мы не раз, Но лишь после понимаешь все. О, как сильно, Верно, будем мы скучать Без тебя, без друга своего!

879

Пусть ты вечно пребываешь на земле, В Поднебесной, И не знать тебе конца, Пусть все время службу ты несешь, Никогда не отлучаясь из дворца!

880-882

Три песни, в которых пытаюсь высказать свои думы

880

В далекой, словно свод небесный, Пять долгих лет я жил в стране глухой, И вот теперь Столичные приметы, привычки, нравы — Все забыто мной!

881

Неужели будет так и впредь, Буду я, вздыхая, продолжать здесь жить? Не узнав, когда придет конец Уходящим Новояшмовым годам?

882

Коль милости тебе теперь и слава, Ты и меня пригреешь как-нибудь, Когда придет весна, В столицу нашу Нара Позвать меня к себе не позабудь!

883

Песня принца Мисима, воспевающая Мацура Саёхимэ, сложенная в подражание предыдущим песням

Молва лишь только долетала, А сам еще не видел я Тебя, о Мацура- гора, Где шарфом, говорят, любимому махала Принцесса Мацура Саёхимэ!

884-885

Две песни, сложенные Асада Ясу от лица Отомо Кумагори

884

От родины вдали Далёкий путь пройдя, В отчаянье таком ужель сегодня Из мира я уйду, простясь навек, Не высказав своей последней просьбы?

885

Подобно утренней росе, что быстро тает, Ужели жизнь моя Исчезнет навсегда И гибель ожидает на чужбине? Родителям в глаза хоть раз взглянуть бы мне!

886-891

Шесть песен, сложенных губернатором провинции Тикудзэн Яманоэ Окура в ответ на песни, в которых были выражены чувства Отомо Кумагори

886

Во дворец собрался я, Где указывают нам День работ. Идя туда, Мать, вскормившую меня, Я покинул и ушел В незнакомые края, В глубь страны моей родной… Через сотни гор я шел, Сотни гор я миновал, О, когда же, наконец, На столицу я взгляну? — Думал неустанно я И расспрашивал людей. Но в пути я занемог И не стало сил идти. У дороги, что давно Здесь отмечена была Яшмовым копьем, Я нарвал зеленых трав И валежник я собрал, Разложил их в стороне И как будто на постель Я улегся и лежал И все думал про себя, Лежа в горе и тоске: Был бы я в родном краю, Холил бы меня отец, Был бы в доме я родном, Холила бы мать меня. Бренный и непрочный мир! Верно, ты всегда таков! Как собака, лежа здесь, У окраины дорог, Неужели кончу я Жизнь недолгую свою?

887

Каэси-ута

Верно, больше не увижу я Мать родимую, вскормившую меня, И в отчаянье, Не зная, что там ждет, Этот мир покину навсегда!

888

Незнакомый мне, Далекий путь! Мучась и страдая без конца, Как сумею я его пройти, Без еды оставшись, без воды?

889

Если бы я в доме был родном, То за мной смотрела б мать моя, Сердце б успокоила мое, Ну, а если надо умирать, Пусть бы умер около нее!

890

Считая каждый день С тех пор, как я ушел: Вот нынче, нынче, — каждый раз твердя, Наверно, будут ждать они меня — Отец и мать мои родные!

891

О, всего единственный лишь раз, Во второй раз мне не увидать В этом мире ни отца, ни мать. Их оставив в дальней стороне, Неужель простился с ними навсегда?

892

Диалог бедняков Когда ночами Льют дожди И воет ветер, Когда ночами Дождь И мокрый снег,— Как беспросветно Беднякам на свете, Как зябну я В лачуге у себя! Чтобы согреться, Мутное сакэ Тяну в себя, Жую Комочки соли, Посапываю, Кашляю до боли, Сморкаюсь и хриплю… Как зябну я! Но как я горд зато В минуты эти, Поглаживаю бороденку: “Эх! Нет, не найдется Никого на свете Мне равного — Отличен я от всех!” Я горд, но я озяб, Холщовым одеялом Стараюсь я Укрыться с головой. Все полотняные Лохмотья надеваю, Тряпье наваливаю На себя горой,— Но сколько Я себя ни согреваю, Как этими ночами Зябну я! Но думаю: “А кто бедней меня, Того отец и мать Не спят в тоске голодной И мерзнут в эту ночь Еще сильней… Сейчас он слышит плач Жены, детей: О пище молят,— И в минуты эти Ему должно быть тяжелей, чем мне. Скажи, как ты живешь еще на свете?” Ответ Земли и неба Широки просторы, А для меня Всегда они тесны, Всем солнце и луна Сияют без разбора, И только мне Их света не видать. Скажи мне, Все ли в мире так несчастны, Иль я один Страдаю понапрасну? Сравню себя с людьми — Таков же, как и все: Люблю свой труд простой, Копаюсь в поле, Но платья теплого Нет у меня к зиме, Одежда рваная Морской траве подобна, Лохмотьями Она свисает с плеч, Лишь клочьями Я тело прикрываю, В кривой лачуге Негде даже лечь, На голый пол Стелю одну солому. У изголовья моего Отец и мать, Жена и дети Возле ног ютятся, И все в слезах От горя и нужды. Не видно больше Дыма в очаге, В котле давно Повисла паутина, Мы позабыли думать о еде, И каждый день — Один и тот же голод… Нам тяжело, И вечно стонем мы, Как птицы нуэдори, Громким стоном… Недаром говорят: Где тонко — рвется, Где коротко — Еще надрежут край! И вот я слышу Голос за стеной, То староста Явился за оброком… Я слышу, он кричит, Зовет меня… Так мучимся, Презренные людьми. Не безнадежна ли, Скажи ты сам, Дорога жизни В горьком мире этом?

893

Каэси-ута

Грустна моя дорога на земле, В слезах и горе я бреду по свету. Что делать? Ведь нельзя мне улететь: Не птица я, и крыльев нету!

894

Песня о благополучном путешествии и благополучном возвращении

Со времен еще богов Говорят из века в век: “Вот Ямато! То страна, Что заметили с небес Боги в ясной высоте И могуществом ее Наделили с давних пор. То страна, где сила слов Счастье людям принесла”.— Так передавали нам, Сказ ведя из века в век. И все люди, что живут В нынешние времена, Это все перед собой видят, Ведают про то… И хоть множество людей Наполняют ту страну, Все же повелитель наш, Тот, что озаряет высь, Солнца лучезарный сын, Милостью тебя почтил, Выбор свой остановив На тебе, чей славный род С давних пор вершил дела В Поднебесной при дворе. Высочайший тот указ Получив, В страну Китай, В дальний незнакомый край, Ты отправился теперь. И когда отчалишь в путь, И у берегов морских, И в открытом море, знай: Встанут боги на пути, Будут всем повелевать, Будет множество богов На корме тогда стоять, Твой корабль вести вперед. Боги неба и земли И страны Ямато бог — Оокунимитама, В белых облаках паря, С ясной высоты небес, С вечных сводов Вниз глядя На простор морских равнин, Будут охранять тебя! А в тот день, Когда дела Ты закончишь и домой Повернешь в обратный путь, Снова, как и в прошлый раз, Боги встанут на корме, Будут на море глядеть, Будут охранять тебя! Будто по канату ты Прямо по морским волнам От Тиканосаки вверх, Где Отомо- сторона, К Мицу — милым берегам, Сразу к пристани сюда К нам причалишь свой корабль! Будь же счастлив, друг, в пути, Возвращайся поскорей!

895-896

Каэси-ута

895

В Отомо, в Мицу, Освятив обрядом Зеленые сосновые леса, Стоять я буду, друг мой, ожидая… Скорей на родину вернись!

896

Если только я услышу, что причалил В бухте Нанива Корабль твой дорогой, Я, не завязав шнуры у платья, Побегу скорей тебя встречать!

897

Песня, сложенная о том, как в старости одолевают болезни, а годы проходят в страданиях и думах о детях

Этой жизни краткий срок, Что лишь яшмою блеснет, Как хотелось бы прожить Тихо и спокойно мне, Как хотелось бы прожить Мне без горя и беды. Но в непрочном мире здесь Горько и печально все, А особенно тяжка Наша доля, если вдруг, Как в народе говорят,— В рану, что и так болит, Жгучую насыплют соль; Или на тяжелый вьюк Бедной лошади опять И опять добавят груз. Так в слабеющем моем теле В старости еще Вдруг добавился недуг. Дни в страданьях я влачу И вздыхаю по ночам. Годы долгие подряд Лишь в болезнях проводя, Неустанно плачу я, Проклиная жребий свой. Думаю лишь об одном: Как бы умереть скорей, Но не знаю, как смогу Я покинуть этот мир. Разве брошу я детей, Что вокруг меня шумят, Будто мухи в майский день? Стоит поглядеть на них — И горит огнем душа. В горьких думах и тоске Только в голос плачу я!

898-903

Каэси-ута

898

Ныне сердцу моему Не утешиться ничем! Словно птица, что кричит, Укрываясь в облаках, Только в голос плачу я!

899

Без надежды каждый день Только в муках я живу И хочу покинуть мир. Но напрасны думы те: Дети преграждают путь.

900

Много платьев у ребенка богача, Их вовек ему не износить, У богатых в сундуках Добро гниет, Пропадает драгоценный шелк!

901

А у бедного — из грубого холста Даже платья нет, чтобы надеть. Так живем, И лишь горюешь ты, Но не в силах это изменить!

902

Словно пена на воде, Жизнь мгновенна и хрупка, И живу я, лишь молясь: О, когда б она была Прочной, крепкой, что канат!

903

Жемчуг иль простая ткань — Тело бренное мое Ничего не стоит здесь… А ведь как мечтаю я Тысячу бы лет прожить!

904

Песня [Яманоэ Окура] о любви к сыну Фурухи

Семь родов сокровищ есть Драгоценных на земле, Но зачем богатства мне, Раз у нас родился сын — Фурухи, подобный сам Драгоценным жемчугам! По утрам, в рассвета час, В час, когда еще видна Предрассветная звезда, В мягкой ткани покрывал На постели у себя То сидел он, то вставал, И, бывало, вместе с ним Забавлялся я всегда. А лишь вечер приходил И вдали, на небесах, Звезды появлялись вновь, За руки меня он брал, Говорил: “Идемте спать, Папа, мама не должны Сына покидать! В серединку лягу к вам!” — Он ласкался, говоря,— И, казалось, расцветали Травы счастья для меня! Думал я тогда, любуясь: “Время минет, подрастешь, Ждет ли радость, ждут ли беды, Встретим их с тобой!” Как большому кораблю, Доверяли мы ему, Но подул тогда нежданно Ветер злой со стороны, Заболел малютка наш, Как нам быть, не знали мы. Перевязь из белой ткани Мы надели на себя, И кристальной чистоты Зеркало в руке держа, Мы богов небес молили, К небу взоры обратив, Мы богам земли молились, Низко головы склонив. “Будет жив или не будет,— Все зависит от богов”,— Думал я и всей душою Им молиться был готов. И в отчаянье и горе Заклинал богов, молил, Но напрасно было, — вскоре Потеряли мы тебя… Постепенно становился Все прозрачнее твой лик, С каждым утром, с каждым утром, Все слабее был язык. И блеснувшая, как яшма, Жизнь прервалась навсегда… И вскочил я, как безумный, Закричал от горя я! То катался по земле я, То смотрел на небеса, То в отчаянье и горе Ударял я в грудь себя. Ведь дитя, что я лелеял, Упорхнуло — не вернуть! Вот он, этой жизни бренной Горький и тяжелый путь!

905—906

Каэси-ута

905

Оттого что очень еще молод, Он не будет знать, куда идти, Принесу тебе богатые дары, Из подземных царств гонец суровый,— На спину возьми его и отнеси!

906

Поднося дары, Молить тебя я буду, Ты не обмани мое дитя, Поведи прямым путем малютку, Покажи, где путь на небеса!

КНИГА ШЕСТАЯ

РАЗНЫЕ ПЕСНИ

907

Песня Каса Канамура, сложенная во время посещения императрицей [Гэнсё] дворца Тоцумия в Ёсину летом седьмого года Ёро [723], в пятом месяце

Там, где мчится водопад, У горы у Мифунэ, Дерево тога, Зеленея, разрослось, Ветки свежие пустив Друг за другом вслед. Друг за другом вслед Тысячи веков и впредь Так же будут управлять Повелители земли В дивной Ёсину- стране, В Акицу в своем дворце. Потому ль, что боги в нем,— Величав собой дворец, Потому ль, что хороша Та страна, где он стоит,— Все смотрел бы на него! Так кристальны реки здесь, Так прекрасны склоны гор! И недаром решено Было со времен богов, Чтобы здесь стоял дворец!

908-909

Каэси-ута

908

Хотел бы каждый год, Как ныне, любоваться Волнами белыми, что пенятся и мчатся В прекрасном Ёсину На лоне чистых вод!

909

Оттого что горы поднялись высоко Белыми цветами, что несут богам,— Падают с вершины мчащиеся воды,— Сколько ни гляжу, Не утомится взор!

910-912

Каэси-ута из неизвестной книги

910

Оттого ли, что живут здесь боги, Все бы любовался этой красотой. Сколько ни гляжу, Как мчатся водопады в дивном Ёсину,— Не наглядеться мне!

911

Прекрасны воды Акицу- реки, Что тысячи веков здесь, в Ёсину, струятся, Конца не зная. Так же без конца К ним буду приходить и любоваться.

912

Не белые ль цветы, Что девы в Хацусэ Из ткани делают для алтарей богов, Как будто бы цветут на пенистой волне У водопада в Ёсину?

913

Песня, сложенная Курамоти Титосэ

Как на ткани дорогой Дивно вытканный узор, Есть чудесная страна! Словно грома дальний звук, Только слухи до меня Доносились каждый раз О прекрасном Ёсину! И теперь, когда смотрю С гор, покрытых хиноки, На просторы той страны: Всюду, где речная мель, Наступает лишь рассвет, Подымается туман, А лишь вечер настает, Там кричит речной олень, Но ведь я теперь в пути, Где шнура не развязать, И так жаль, что я один И любуюсь без тебя Чистым берегом реки…

914

Каэси-ута

Вершины Мифунэ над водопадом Хоть и внушают робкий трепет мне, Но и вблизи вершин Нет дня, нет даже часа, Чтоб думать о тебе я позабыл!

915-916

Каэси-ута из неизвестной книги

915

У Ёсину- реки, там, где тидори Все время плачут, слышен шум волны, Не умолкая ни на миг. И звукам этим вторя, Все время в мыслях непрерывно ты…

916

Не так уж много миновало дней, Сиявших ярко рдеющей зарёю, А от тоски моей Над Ёсину- рекой Туманы подымаются все время!

917

Песня, сложенная Ямабэ Акахито зимой первого года Дзинки [724], в пятый день десятого месяца, когда император [Сёму] путешествовал по стране Ки

Из долины Саига, Где покорно служим мы В вечном храме — во дворце, Где правление вершит Мирно правящий страной Наш великий государь, Из долины Саига, Позади бегущих волн Виден взору вдалеке Остров средь морских равнин. И у чистых берегов, Лишь подует ветерок, Волны белые шумят. А отхлынет вдаль прилив, Водоросли- жемчуга Собирают на ладьях. Это вечно было так — Чтили со времен богов, С незапамятных времен Горы острова Тама, Что за красоту свою Дивной Яшмой назван был!

918

Каэси-ута

Там, где остров на взморье, У брегов каменистых Поднялись, зеленея, жемчужные травы морские, И когда наступает прилив и от глаз их скрывает, Как о них я тогда безутешно тоскую!

919

В этой бухте Вака, Лишь нахлынет прилив, Вмиг скрывается отмель, И тогда в камыши Журавли улетают крича…

920

Песня Каса Канамура, сложенная летом второго года Дзинки [724], в пятом месяце, когда император [Сёму] прибыл в Ёсину, во дворец Тоцумия

Между распростертых гор В белой пене вниз бегут И шумят потоки вод В дивной Ёсину- стране! И когда взгляну вокруг На прекрасный дивный вид Рек кристальных, — вижу я, Как тидори над водой Песни звонкие поют, А внизу — речной олень, Загрустив, зовет жену. Сто почтеннейших вельмож, Слуги славные твои, Там и тут, Со всех сторон Вереницами идут. Каждый раз, Как я смотрю, Восхищаюсь всей душой И хочу, чтоб было так Вечно, тысячи веков, И чтоб не было конца, Как в венце из жемчугов, Я молю об этом вас, Боги неба и земли, Хоть и трепещу душой…

921

Каэси-ута

Пусть тысячи веков любуюсь, все равно Я не устану никогда смотреть На дивные места, где пышный твой дворец Среди бегущих в белой пене вод В прекрасном Ёсину незыблемым стоит!

922

О, если б жизнь моя и жизнь всех людей Отныне стала б вечной на земле, Как вечная скала, Где льется водопад В стране прекрасной — Ёсину!

923

Песня, сложенная Ямабэ Акахито

Дивный Ёсину- дворец, Где правление вершит Мирно правящий страной Наш великий государь, За зеленою стеной Громоздящейся листвы Он укрыт от глаз людских; Посреди кристальных рек, Что струятся без конца, Подымается он ввысь, И весной кругом цветут Вишен пышные цветы, А лишь осень настает, Расстилается туман. Словно горы в вышине, Много выше, чем они, Будет славы блеск расти. Словно воды этих рек, Что струятся без конца, Сто почтеннейших вельмож, Слуги славные твои, Будут вечно вновь и вновь Приходить к тебе сюда!

924-925

Каэси-ута

924

В этом Ёсино дивном, Здесь, в горах Кисаяма, На верхушках высоких зеленых деревьев, Что за шум подымают Своим щебетом птицы?

925

Когда ночь наступает, Ночь, как черные ягоды тута, Там на отмели чистой, Где деревья хисаги,— Часто плачут тидори…

926

Песня, сложенная Ямабэ Акахито

Мирно правящий страной Наш великий государь, В дивной Ёсину- стране, На просторах Акицу Ставит на полях ловцов Караулить след зверей. А среди прекрасных гор Им расставлены стрелки. На охоте поутру — Ловит вепрей он в горах, На охоте ввечеру — Он выслеживает птиц, И, построив в ряд коней, На охоту едет он На весенние поля В яркой зелени густой!

927

Каэси-ута

И видно мне, как посреди долин И распростертых гор, В руках сжимая стрелы счастья, Охотники из свиты государя Несутся, подымая шум…

928

Песня Каса Канамура, сложенная зимой второго года Дзинки [725], в десятом месяце, когда император [Сёму] пребывал во дворце Нанива

Блеском озаренная Нанива- страна! “Это старое село, Где плетни из тростника”,— Говорил о ней народ, Думать бросили о ней. Равнодушными с тех пор Были люди к той стране. А за это время там Вбили крепкие столбы, Вбили славные столбы Из деревьев хиноки И построили дворец, Что назвали Нагара, Длинный, словно волокно В пряже конопли. И когда страною ты Начал править во дворце, Множество придворных слуг Славных воинских родов Там раскинули шатры, На долине Адзифу (Адзи — птиц морских зовут), И столицею теперь Стало старое село, Хоть и было это все Остановкою в пути…

929

Каэси-ута

Пусть в заброшенных полях село лежало, Но когда наш государь великий Начал управлять здесь Поднебесной, Вмиг село простое Сделалось столицей!

930

Видно, выплыли ладьи без перекладин, На которых едут юные рыбачки: В шалашах дорожных Слышен с моря Тихий всплеск гребущих где-то весел…

931

Песня, сложенная Курамоти Титосэ

Так красивы берега… Оттого к траве морской, Что у моря поднялась И сгибается к земле, Лишь затишье поутру,— Набегает вмиг волна Сразу в тысячи рядов. Лишь затишье ввечеру,— Набегает вмиг волна Сразу сотнями рядов. Словно волны, что бегут К этим чистым берегам, Все сильнее и сильней,— Все сильнее и сильней, С каждым месяцем и днем, День за днем любуюсь я Этой дивной красотой. Но в короткий этот миг Разве насмотреться мне На крутые берега В Суминоэ стороне, Где кругом, вздымаясь ввысь, Волны белые шумят?..

932

Каэси-ута

Хочу на память я окрасить платье В красивой красной глине берегов В стране далекой Суминоэ, Где в тысячи рядов волна встает, Сверкая белоснежной пеной…

933

Песня, сложенная Ямабэ Акахито

Как не ведают конца Небо и земля И как вечны в небесах Солнце и луна, Так в заливе Нанива, Озаренном блеском волн, Неизменно во дворце Правит славною страной Наш великий государь! Как святую солнцу дань Той страны, где в дар несут Славный плод земли богам, Из Нусима рыбаки, Из Авадзи держат путь, В ряд построивши челны, На глубоком дне морском Груды жемчуга собрав, Государю в дар везут. И почтенья полон я, Видя, как везут дары!

934

Каэси-ута

Вот в затишье утра Всплески волн я услышал: Верно, челн с рыбаками Плывет из Нусима К государю с дарами.

935

Песня Каса Канамура, сложенная в третьем году Дзинки [726], в пятнадцатый день девятого месяца, во время пребывания императора [Сёму] в провинции Харима, в Инами

В Накидзуми, В Фунасэ Виден остров, что зовут Авадзисима. Слышал я, что в бухте там Мацухо Рыбачки есть, Что в затишье поутру Собирают на ладьях Водоросли- жемчуга, А в затишье ввечеру Жгут из водорослей соль. Но надежды нет уплыть Мне туда, Чтоб видеть их, Словно нет уже во мне Сердца рыцаря теперь, Словно слабая жена, Подчинился я тоске И хожу, блуждаю здесь… О, как полон я тоски! Оттого, что нет весла, Оттого, что нет ладьи…

936-937

Каэси-ута

936

Я в море плыть хочу, чтоб увидать Рыбачек юных, что срезают Морские водоросли- жемчуга… О, если б весла мне, о, если бы ладью, Пусть даже на море бушуют волны!

937

О, сколько ни брожу и ни смотрю, Я любоваться не устану На волны белые, что набегают На берег Фунасэ В Накидзуми…

938

Песня, сложенная Ямабэ Акахито

Мирно правящий страной Наш великий государь, Словно в небе божество Ведает с высот своих, Управляет он страной Здесь, в Инами, Средь равнин Оминохара. В бухте славной Фудзии, Где из фудзи- волокон Грубую готовят ткань, Если ловят в море рыб — Шум от лодок рыбаков, Если выжигают соль — Люди сходятся толпой. Дивно бухта хороша! Ведь недаром ловят рыб И прекрасны берега! Ведь недаром жгут там соль И как знак, что вновь и вновь Будут приходить сюда Любоваться на нее, Отмель чистого песка Блещет яркой белизной!

939—941

Каэси-ута

939

И в море открытом, И у берега — волны спокойны. Это, выйдя на ловлю, В Фудзии — ближней бухте, Рыбачьи челны с шумом двинулись в море.

940

В поле дальнем Инами, К земле прижимая тростник невысокий, Сколько спал я ночей, Сколько дней, долгих дней я провел одиноко, И теперь я о доме далеком тоскую!

941

Вот и бухта Акаси! Отхлынул прилив на дороге, Завтра, завтра Наполнится радостью сердце: Я все ближе и ближе к родимому дому!

942

Песня, сложенная Ямабэ Акахито, когда он проезжал остров Карани

Птицы адзи шумной стаей Пролетают надо мною, И глаза не видят милой, Рукава из мягкой ткани Ты не стелешь в изголовье. На ладье, что смастерил я Из коры деревьев вишни, Весла закрепив, Поплыл я. Вот селение Нусима, Что в Авадзи, Миновал я, И меж островов Карани, Миновав Инамидзума, Посмотрел когда, Где дом мой — Среди дальних гор лазурных, Я не смог его увидеть! В тысячи слоев сгрудились Белых облаков громады, И за каждой, каждой бухтой, Что оставил за собою, И за каждым, каждым мысом, Где скрывался я порою, Через всех путей изгибы,— О, куда б ни приплывал я, Все тоска со мной о доме… Слишком долги дни скитаний!

943-945

Каэси-ута

943

На острове этом Карани, Где срезают жемчужные травы морские, Если был бы бакланом, Что ищет добычу, Я не думал бы столько, наверно, о доме!

944

Когда к островам Довелось мне причалить, Как завидовал я Кораблям из Куману, Плывущим в Ямато!

945

Только ветры подули, Боясь, чтобы волны не встали, Под защиту Узкой маленькой бухты Цута Мы решили укрыться…

946

Песня, сложенная Ямабэ Акахито, когда он проезжал бухту Минумэ

Возле берегов морских В тихой бухте Минумэ, От которой недалек Остров Авадзисима, Где подносят в дар богам Урожая славный плод, У пустынных берегов Водоросли я возьму, Водоросли “вглубь — взгляну”. Бухту обогнув кругом, Срежу нежную траву, Что зовут “не-говори”. Словно водоросли, я В сердца глубь взглянуть хочу, Но подобен я траве, Что зовут “не-говори”,— Имя берегу свое И не шлю тебе гонца, Хоть, тоскуя о тебе, Не могу на свете жить!

947

Каэси-ута

Если б даже к тебе я привык, Как к одежде своей привыкают Рыбаки из Сума, выжигая обычно в ней соль,— Все равно, я и на день один, Не забыл бы тебя, дорогая…

948

Песня, сложенная весной четвертого года Дзинки [727], в первом месяце, когда по императорскому приказу молодые принцы и придворные были подвергнуты заключению в управлении дворцовой охраны

В зелени густых лиан Склоны Касуга- горы… И в туманах голубых Лишь наступит там весна, Над горою вдалеке Дымка легкая встает, Сразу песни запоет В Такамато соловей. Множество придворных слуг Славных воинских родов, Как мы ждем весенних дней С нетерпеньем и тоской, Ту желанную пору, Когда день летит за днем, Как за гусем дикий гусь Вереницей в небесах! Как мечтаем мы всегда, Если б вечно было так: Чтоб с толпой своих друзей Веселиться и шуметь, Чтоб, построив в ряд коней, Мчаться вихрем по селу! Даже говорить о том — Страшно и подумать нам! Если б знать нам наперед, Если б раньше нам узнать, У прозрачных вод Сахо, Там, где плачут кулики, Взяли б корни сугэ мы, Что растут среди камней, Травы синубугуса Сняли б страшную вину! Ах, в текущих струях вод Очищенье от грехов Мы бы приняли тогда! Оттого, что страшен нам Тот приказ, что отдал здесь Наш великий государь, Сто почтеннейших вельмож, Слуги царские, теперь Не выходят из дворца На дорогу, Что давно Здесь отмечена была Яшмовым копьем. Взаперти они сидят И тоскуют эти дни…

949

Каэси-ута

Сожалея, что ивы и сливы цветы Отцветут уже скоро в Сахо, Вышли все погулять. И об этом теперь — Шум великий в покоях дворца!

950-953

Четыре песни, сложенные во время пребывания императора [Сёму] во дворце Нанива в пятом году [Дзинки (728)]

950

Говорят, великий государь Повелел воздвигнуть на горах заставу, Говорят, поставил сторожей, Но пока я в горы не проникну, Я покоя не найду себе!

951

Когда взглянул, Мне близкой показалась Жемчужина, сверкавшая средь скал, Жемчужину я эту не оставлю, Пока не станет навсегда моей!

952

Привыкли надевать китайские одежды… В селенье Нара у меня в саду Растет сосна, — и об одном молю: Пускай найдется человек хороший, Чтобы украсил жемчугом сосну!

953

И даже в день, когда отправлюсь в путь За горы дальние, где дикие олени Протяжно стонут, Даже в этот день, Ужели я с тобой опять не встречусь?!

954

Песня принца Касивадэ

Как я завидую гусям тем диким, Что утром, на морском слетаясь берегу, Добычу ищут, А настанет вечер,— Летят в Ямато — родину мою!

955

Песня Исикава Тарихито, второго заместителя генерал-губернатора Дадзайфу

Ты не тоскуешь ли О тех горах Сахо, Где люди при дворе Со стрелами бамбука Живут и чувствуют, что это дом родной?

956

Песня, сложенная в ответ генерал-губернатором Дадзайфу царедворцем Отомо [Табито]

Если это — страна, управляет которой Государь наш великий И правящий мирно, То Ямато иль нет,— Все равно, — так я мыслю…

957-959

Песни, сложенные зимой [пятого года Дзинки (728)] в одиннадцатом месяце, когда чиновники Дадзайфу возвращались домой после паломничества в храм Касии и, остановив коней у залива Касии, высказывали по очереди то, что было у них на душе

957

Песня генерал-губернатора Дадзайфу царедворца Отомо [Табито]

Итак, друзья, В заливе Касии Морские водоросли соберем наутро, Пусть даже вымокнет в струящейся воде Рукав одежды нашей белотканый!

958

Песня Оно Ою, первого заместителя генерал-губернатора Дадзайфу

Срок наступил: подует скоро ветер, Что в час прилива начинает дуть. Ах, в бухте Касии, Пока прилива нету, Мне жемчуг-водоросли хочется собрать!

959

Песня Уно Охито, губернатора провинции Будзэн

Вот бухта Касии, которой любовался Я постоянно, мимо проходя, Но с завтрашнего дня Я больше не смогу, Как раньше, ею любоваться…

960

Песня, сложенная генерал-губернатором Дадзайфу царедворцем Отомо Табито в мыслях о далеком дворце Ёсину

Даже скалы Средь быстрых потоков в Хаято Красотой не сравнятся С водопадами Ёсину, Где играют форели.

961

Песня, сложенная генерал-губернатором Дадзайфу, царедворцем Отомо [Табито], когда, ночуя у горячих источников Сугита, он слышал крики журавля

Тот журавль, что плачет В тростниках в Юнохара, Будто я, Не тоской ли он полон о милой? И ночью, и днем он все время там плачет…

962

Песня, сложенная во втором году Тэмпё [730], когда по высочайшему приказу Отомо Титари прибыл в Дадзайфу в качестве гонца с экстренным поручением

Средь ущелий гор Скалы мохом поросли… Ох, и страшно мне! Песню просите вы все, А придумать не могу….

863

Песня сложенная госпожой Отомо Саканоэ зимой [второго года Тэмпё (730)] в одиннадцатом месяце, когда она, покидая дом Отомо Табито в Дадзайфу, направлялась в столицу и переходила гору Утешу, в Мунаката в провинции Тикудзэн, на острове Кюсю

Это боги — Сукунахикона, Оонамути Назвали, верно, так. Но зовут напрасно Гору здесь — “Утешу”, Ведь тоски моей и тысячную долю Не утешить что-то ей никак.

964

Песня, сложенная Отомо Саканоэ при виде раковин на берегу, когда она плыла морем в столицу

Когда о милом я тоскую, Так тяжело становится мне вновь… Будь время у меня, Собрав, взяла б с собою Морские раковины “позабудь любовь”!

965-966

Две песни, сложенные [прелестницей Кодзима], когда зимой, в двенадцатом месяце Отомо Табито, генерал-губернатор Дадзайфу отправлялся в столицу

965

Если б ты был простой человек, мой любимый, Может быть, я надежду имела б на счастье, Но ты родом из знатных, И мне не придется Помахать на прощанье рукавом белотканым!

966

Дорога в Ямато Скрыта вся облаками, Но пока от меня ты не скрылся за ними, Легкий взмах рукава моего на прощанье Не сочти ты за дерзость!

967-968

Две песни, сложенные первым советником двора Отомо Табито в ответ на песни прелестницы Кодзима

967

Ах, когда проходить мне придется Кодзима В стороне дальней Киби По дороге в Ямато, Верно, буду тогда вспоминать я Кодзима, Мной любимую деву, что осталась в Цукуси.

968

Я ли это, Который считал себя раньше Мужем стойким, отважным, Буду смахивать слезы На насыпи этой дорожной — Мидзуки?

969-970

Две песни, сложенные в третьем году Тэмпё [731], в которых царедворец Отомо [Табито], первый советник двора, находясь у себя дома, в столице Нара, тоскует о родных местах

969

Ах, совсем ненадолго Мне пойти и взглянуть бы! В Камунаби пучина Обмелела, быть может, Стала слабым потоком?

970

Ах, в те дни, когда будут цветы осыпаться С веток дерева хаги В Курусунооно, Я пойду И богам принесу свою жертву!

971

Песня Такахаси Мусимаро, сложенная в четвертом году [Тэмпё (732)], когда Фудзивара Умакай был назначен на должность военного инспектора дорог

В эти дни, когда кругом Стала алой от росы Нежная листва, И над Тацута- горой Тучи белые встают, Ты, что в дальний путь идешь Через горы и холмы, Через цепи сотен гор Будешь ты держать свой путь, И в Цукуси стороне, Нас хранящей от врагов, Завершив свой славный путь, Подели ты слуг своих, В разные пошли концы И вели им оглядеть Все границы дальних гор И границы всех полей До пределов, где звучит Эхо между горных скал, До пределов, где ползет По земле живая тварь, Разузнай дела страны! Ныне — скрыто все зимой, А когда придет весна, Птицею летящей ты Возвращайся поскорей! И когда начнут сверкать Алых цуцудзи цветы На дорогах, у холмов, Возле Тацута- горы, И когда начнут цвести Вишен нежные цветы,— Как у Яматадзу, здесь, В яркой зелени листвы Тянется навстречу лист К каждому листу,— Я навстречу поспешу, Чтоб приветствовать тебя! Только бы вернулся ты!

972

Каэси-ута

Пусть будет войск Несметное число, Ты храбрецом себя покажешь, знаю, И всех без лишних слов Сумеешь победить!

973

Песня императора [Сёму], исполненная им, когда он подносил вино военным инспекторам дорог

О, когда из здешних мест, Други, двинетесь вы в путь, В дальний край моей страны, Где правление вершу, Со спокойною душой Буду здесь я пребывать, Простирая руки к вам, Буду вас я ожидать. Я — верховный властелин, Царственной своей рукой Вас прижму к груди своей, Милостями одарив, Заключу в объятья вас, Милостями одарив, И вино, что будем пить В день, когда вернетесь вы, Будет это же вино — Лучшее из вин!

974

Каэси-ута

Не забывайте, то дороги, Где надлежит лишь рыцарям идти! Не будьте же В пути беспечны, Друзья отважные мои!

975

Песня Абэ Хиронава, второго советника двора

Как хорошо бы Жить и жить на свете! О жизнь короткая моя, Что жемчугом блеснет, — и нету… Хочу, чтоб длилась долго ты!

976-977

Две песни, сложенные Камикосо Оюмаро, когда он переходил гору Кусака в пятом году Тэмпё [733]

976

В бухте Нанива следы прилива — Водоросли, ракушки — Запомню хорошо, Оттого что милая ожидает дома И о них начнет расспрашивать меня!

977

О, верно, по дороге этой Прямой тропою проходя, Назвали люди “Озаренным” Вид моря в бухте Нанива!

978

Песня, сложенная Яманоэ Окура, когда он был тяжело болен

Отважным мужем ведь родился я. Ужель конец короткого пути Без славы, Что могла из уст в уста, Из года в год, из века в век идти?

979

Песня Отомо Саканоэ, посланная племяннику Якамоти, когда он, покидая ее дом в Сахо, возвращался в свою западную резиденцию

Легка одежда На возлюбленном моем. О ветер, дующий среди долин Сахо, Не дуй жестоко так до той поры, Пока он не вернется в дом родной!

980

Песня Абэ Мусимаро о луне

Скрывает от дождя прекрасный зонт… Гора Микаса — “зонт прекрасный”, Не оттого ли, что он поднят высоко, Луна еще не показалась в небе, А ночь становится темнее и темней!

981-988

Три песни Отомо Саканоэ о луне

981

Верно, оттого что так высоки Горы Такамато, Здесь, в Каритака, Очень что-то поздно засветила Выходящая из-за горы луна.

982

Ночью черной, как черные ягоды тута, Встал туман… И такая печаль Видеть в небе луну, Что едва в темноте этой светит…

983

О, как чудесно любоваться Небесным блеском, что выходит из ворот Равнин небес, где показался Прекрасный юноша Над гребнями горы!

984

Песня девушки из провинции Будзэн о луне

Куда ушла она, за облаками скрывшись, Не знаю я. Не ты ли, милый мой, В разлуке хочешь у себя полюбоваться Моей любимою луной?

985-986

Две песни принца Юхара о луне

985

Юноша — прекрасный месяц В небе дальнем,— Принесу тебе богатые дары. Только пусть длина чудесной этой ночи Станет равной сотням, тысячам ночей!

986

Для того чтобы пришел друг милый Из ближайшего Соседнего села, В этот поздний час в полях широких Озарила ль путь ему луна?

987

Песня Фудзивара Яцука о луне

Луна, что с нетерпеньем ждал, От взоров спряталась За гребнями Микаса, Как за полями шляпы, что скрывает От взоров лик девицы молодой.

988

Песня принца Итихара, сложенная на пиру и чествующая его отца — принца Аки

Цветы, расцветшие весною, Когда пройдет пора, цвет изменяют свой… Так будь же вечен ты, Как вечны скалы, Мой друг — отец глубокочтимый мной!

989

Песня принца Юхара об обряде изгнания злого духа из вина

Опьянел я от вина, От обильного вина, Что здесь славили теперь, заклинанья говоря, Рыцари, взмахнув мечом И вонзив свой меч в вино!

990

Песня Ки Кахито, сложенная при виде сосны на заросшем холме в Томи

Сосна, что тысячу веков способна жить, Цветущая и древняя, как боги, Что на холме заросшем С давних пор стоит,— Неведомы ее мне годы…

991

Песня того же Кахито, исполненная им, когда он достиг окрестностей реки Хацусэ

Бегущая со скал Струится в белой пене Река Хацусэ, — нету ей конца… И без конца я приходить к ней буду И буду любоваться без конца…

992

Песня Отомо Саканоэ о селе, где находится храм Гангодзи

В селе старинном Асука есть храм, Но храм другой, что Асука зовется В столице Нара, дивной в зелени листвы, Как посмотрю, во много раз прекрасней!

993

Песня Отомо Саканоэ о молодом месяце

Месяц миновал — И зачесалась бровь, Тонкая, как месяц молодой: Верно, встреча будет мне с тобой, О котором долго тосковала!

994

Песня Отомо Якамоти, сложенная при взгляде на молодой месяц

Когда, подняв свой взор к высоким небесам, Я вижу этот месяц молодой, Встает передо мной изогнутая бровь Той, с кем один лишь раз Мне встретиться пришлось!

995

Песня Отомо Саканоэ, сложенная на поэтическом турнире среди своих родственников

Беспечно веселясь, Давайте пить вино! Ведь даже травам и деревьям Весною суждено цвести, А осенью — опасть на землю!

996

Песня Аманоинукай Окамаро, сложенная по приказу императора [Сёму] в шестом году [Тэмпё (734)]

Мне, одному из подданных твоих, Есть знак, что силу жить всегда дает, Когда подумаю, что я родиться мог Во времена, наполнившие славой Небесную и всю земную твердь!

997-1002

Шесть песен, сложенных во время путешествия императора [Сёму] во дворец Нанива весной [шестого года Тэмпё (734)] в третьем месяце

997

{Неизвестный автор}

Как раковины сидзими На берегу Кохама в Суминоэ,— Их не открыть никак,— Ужели и любовь я буду лишь скрывать И вечно жить, тоскуя?

998

{Песня принца Фунэ}

Там, далеко, среди колодца облаков, Где горы Ава, словно брови, выступают, Плывущая ладья… Куда она плывет, Где ждет ее причал — никто не знает…

999

{Песня принца Морибэ}

Вот дождь из Минумэ Пришел сюда! А рыбаки селения Сихацу Сушили сети у себя,— Не вымокнуть бы им от этого дождя!

1000

{Песня принца Морибэ}

О, если б милая была со мной, Мы с ней вдвоем бы слушали всегда На отмели морской Кричащих журавлей, Чьи голоса мне слышны в алый час зари.

1001

{Песня Ямабэ Акахито}

Вот достойные рыцари На охоту светлейшую вышли, И придворные дамы Волочат подолы пурпурной одежды… О кристальная отмель!

1002

{Песня Абэ Тоёцугу}

Мы лошадей Задержим, остановим И красной глиной этих берегов Страны прекрасной Суминоэ Окрасим платье и уйдем!

1003

Песня, сложенная Фудзии Онари, губернатором провинции Тикуго, при виде рыбачьего челна, показавшегося вдалеке

Как видно, юные рыбачки Искать решили дорогие жемчуга, Я вижу, как выходит их ладья В открытом море, Где бушуют волны!

1004

Песня Курацукури Масухито Ты, что явился неожиданно ко мне,— Домой ушел, Увы, и не послушав даже Лягушек пение

1005

Песня, сложенная Ямабэ Акахито по высочайшему приказу, во время пребывания императора [Сёму] во дворце Ёсину летом восьмого года [Тэмпё (736)], в шестом месяце

Дивный Ёсину- дворец, Где изволит тешить взор Мирно правящий страной Наш великий государь! Оттого что высоко Горы в небо поднялись— Тянутся по склонам их Вереницы облаков. Оттого что быстры так Горные теченья рек,— Струи падающих вод И прозрачны и чисты. Горы встали божеством: Взглянешь — и боготворишь. Дивно реки хороши; Взглянешь — свежестью пахнёт. И как горы в вышине Не исчезнут никогда, И как реки, что текут И не перестанут течь, Месту, где стоит дворец С сотнями дворцовых слуг, Никогда Не знать конца!

1006

Каэси-ута

Со времен всемогущих богов Во дворце этом, в Ёсину дивном, Всегда пребывали и вершили правленье Земли властелины, Оттого что здесь горы и реки прекрасны!

1007

Песня принца Итихара, в которой он печалится, что он единственный сын

Безгласные деревья — и они Ведь, говорят, имеют братьев и сестер, А я единственным являюсь сыном, И как печально Быть мне одному!

1008

Песня Имибэ Куромаро, в которой он упрекает друга за запоздалый приход

Ах, нерешительная бледная луна, Что скрыта гребнем гор, Появится ли в небе? Появишься ли ты? Все жду тебя, А ночь становится темнее и темнее…

1009

Песня экс-императрицы [Гэнсё], сложенная зимой восьмого года Тэмпё [736], в одиннадцатом месяце, когда принцу Кацураги было пожаловано звание и родовое имя Татибана

О дерево Татибана! Пусть даже на плоды, цветы, На листья, Пускай на ветки иней упадет

1010

Песня Татибана Нарамаро, сложенная по приказу императора

Подобно снегу, что ложится В ущельях гор, сгибая до земли Большие ветви древних криптомерий, Пусть прибавляет время годы нам, Оно не свалит нас на землю!

1011–1012

Две песни, сложенные зимой восьмого года Тэмпё [736], в двенадцатый день двенадцатого месяца, когда сыновья придворных, ведавших песнями и плясками, собрались в доме Фудзии Хиронари и слагали песни, устроив поэтический турнир

1011

[Неизвестный автор]

Когда бы я послал тебе сказать, Что слива расцвела у дома моего, Ведь это означало бы: “Приди!”— И если б ты пришла на этот зов, Я не жалел бы об опавших лепестках!

1012

[Неизвестный автор]

Мой сад игрушечный, Где вешнею порой Поет, не умолкая, соловей И ветви гнутся вниз под тяжестью цветов, Ты постоянно посещай, мой друг!

1013–1014

Две песни, сложенные весной девятого года [Тэмпё (737)], в первом месяце, когда Татибана Саи и другие царедворцы пировали в доме верховного судьи принца Кадобэ

1013

{Песня хозяина — принца Кадобэ}

Когда бы мог заранее я знать, Что ты пожалуешь ко мне домой, И в доме у себя И у ворот Я все устлал бы яшмой дорогой!

1014

{Песня Татибана Аянари}

О милый друг, кого хочу увидеть Я завтра вновь, Хоть и видал его Вчера, позавчера И даже ныне!

1015

Песня принца Энои, сложенная в ответ на песню принца Кадобэ

Мне кажется, чем ждать, Усыпав яшмой путь, Приятней насладиться этой ночью, Когда к тебе приходит близкий друг Совсем негаданно, нежданно…

1016

Песня, сложенная весной, во втором месяце, во время пира в доме младшего левого секретаря Косэ Сукунамаро, где собрались придворные чиновники из императорской свиты

Переправы далекие Водных равнин Я с трудом перешла и явилась сюда, Чтобы только увидеть, как здесь, на пиру, Веселится сегодня дворцовая знать!

1017

Песня, сложенная Отомо Саканоэ летом в четвертом месяце, когда она совершила паломничество в храм Камо и, возвращаясь домой вечером, проходила гору Осака и любовалась морем в Оми

Ах, горы Тамукэ, Где в дар приносят ткани из века в век, Я нынче перешла… Среди каких полей, в какой долине Найду себе я временный ночлег?

1018

Песня монаха из храма Гангодзи, сложенная в десятом году Тэмпё [738], в которой он горюет о себе

Вот она — сиратама, Неизвестна она людям, Пусть не знают, не беда, Пусть не знают,— Лишь бы я знал об этом, А другие — пусть не знают, не беда!

1019–1023

Песни, сложенные, когда Исоноками Отомаро был сослан в страну Тоса

1019

О вельможа славный наш Исоноками Фуру! Слабой женщиной Ты был очарован, искушен, Оттого привязан ты, Как веревкой бедный конь, Как олень иль дикий вепрь, Стрелами ты окружен, С трепетом приказу вняв Государя своего, Удалился ты тогда В отдаленье мест глухих, Дальних, как небесный свод. Платье постирав свое, Колотушкою побив, С гор далеких Мацути Не вернешься ль ты домой?

1020–1021

С трепетом приказу вняв Государя своего, Удалился ты в страну, Что за морем залегла, Что лежит вдали от нас, Ты возлюбленный мой друг. Боги грозные, о ком И сказать великий страх, Боги Суминоэ вдруг В образе людей явясь, Пусть сойдут с высот своих, На корме, на корабле Направляют пусть в пути! И у дальних островов, Что ты будешь проплывать, У скалистых мысов всех, Что ты будешь огибать, Пусть встречаться не дадут С бурной пенистой волной, С грозным ветром на пути. Чтоб, не зная страшных бед И недугов избежав, Возвратился ты домой В прежнюю свою страну!

1022–1023

1022

У отца родного я Ведь зеницей ока был! И у матери родной Я зеницей ока был! У заставы Касико,— Где дары несут богам Люди множества родов, Что в столицу держат путь,— У заставы Касико, Жертвы принеся богам, Я лишь удаляюсь прочь От столицы дорогой, В Тоса — дальний путь держа!

1023

Каэси-ута

В Оосаки берега богов Неудобные, и пусть пролив там узкий, Но из многих сотен моряков, Говорят, никто не мог проехать мимо, Только я проехать принужден…

1024–1027

Четыре песни, исполненные на поэтическом турнире в доме правого министра Татибана Мороэ осенью в восьмом месяце, двадцатого дня

1024

{Песня Кособэ Цусима}

В Воротах вечности — в Нагато В открытом море остров есть Карисима. Любимый друг, подобно острову в Нагато, Желаю жить тебе я много тысяч лет!

1025

{Песня Татибана Мороэ, сложенная в ответ}

О друг мой дорогой, — тебе, Ко мне исполненному Искренней любовью, Желаю много, много тысяч лет Счастливой и достойной жизни!

1026

Все сто почтеннейших вельмож Из славной свиты государя И ныне, так же как и ране, Досуга не имеют, говорят, И оттого в селенье наше не прибудут!

1027

Под сенью померанцевых цветов Один шагаю по дороге, — и думы разное сулят, Как перекресток, где манят В любую сторону дороги,— И мучусь я, а ты не ведаешь о том!

1028

Песня Отомо Саканоэ

Оттого что рыцари напали В Такамато среди гор на след его, Он спустился с гор сюда, в село. Вот он — пойманный зверек, Забавный мусасаби!

1029

Песня, сложенная Отомо Якамоти во временном дворце в Коти, когда император Сёму прибыл в провинцию Исэ зимой двенадцатого года Тэмпё [740], в десятом месяце, в связи с тем что Фудзивара Хирацугу задумал мятеж и поднял войска

В приюте временном живу среди полей Близ устья протекающей реки И в те часы, Когда приходит ночь, О рукавах любимой я грущу!

1030

Песня императора [Сёму]

Когда взглянул кругом В Аганомацубара, Где ждут возлюбленных, томятся от любви, Над бухтой, где прилив от берегов отхлынул, Кричали, пролетая, журавли…

1031

Песня Тадзихи Иэнуси

Тебя, что осталась дома, Вспоминаю всегда с любовью И на мысе Сидэносаки Богам подношу я ткани И думаю: будь же счастливой!

1082–1038

Две песни Отомо Якамоти, сложенные во временном дворце в Садза

1032

Пока сопровождаю я тебя В твоем пути, великий государь, У дорогой жены В объятьях мне не спать,— Ведь целый месяц с той поры прошел!

1033

Быть может, это рыбаки Сима, Страны, что дань приносит рыбою и рисом. Мне видно, как плывут На море их ладьи, Что мастерами сделаны в Куману!

1034

Песня Отомо Адзумахито, сложенная во временном дворце Таги в стране Мино

Вот эта дивная вода! О ней с древнейших пор Передавали люди, Что старцам молодость она дает — Струя прославленного водопада!

1035

Песня, сложенная Отомо Якамоти

Не потому ль, что дивен водопад Реки Тадо с ее кристальной влагой, С древнейших пор Здесь строили дворцы Среди полей зеленых Таги!

1036

Песня, сложенная Отомо Якамоти во временном дворце в Фува

Когда бы не было кругом меня застав, Пустился б я тогда В обратный путь: Так хочется в объятьях мне уснуть На изголовье из твоих любимых рук!

1037

Песня Отомо Якамоти, восхваляющая столицу Куни, сложенная им осенью пятнадцатого года Тэмпё [743], в шестнадцатый день восьмого месяца

Столица родины моей, Что здесь мы ныне заложили! Когда взгляну На прелесть рек и гор, Я вижу впрямь, что нет ее красивей!

1038–1039

Две песни Такаока Коти

1038

Ведь родина моя совсем недалеко, И оттого, что надо перейти Одну лишь цепь Лежащих близко гор, Исполнен я отчаянной тоски!

1039

О, если бы с тобою, милым другом, Мы были здесь вдвоем, Мне было б все равно,— Пусть даже и луна не светит Из-за высоких гор в селении моем!

1040

Песня, сложенная Отомо Якамоти во время поэтического турнира, устроенного принцем Асака в доме младшего левого секретаря Фудзивара Яцука

С небес извечных Льет поток дождя… И эту ночь, любимое дитя, В твоем приюте Провести мечтаю…

1041

Песня, сложенная на поэтическом турнире, когда придворные чиновники собрались в доме Абэ Мусимаро весной шестнадцатого года [Тэмпё (744)], в пятый день первого месяца

{Неизвестный автор}

Вот юки — “снег”, а “юки”, ведь, — “идти”, И он идет и серебрит сосну, Что “мацу” звать, а это значит “ждать”,— И ждет она прихода твоего… Как этот снег, не буду я идти, а буду, как сосна, стоять и ждать…

1042–1043

Песни, сложенные на пиру, когда, поднявшись на холм Икудзи, все собрались под сосной в одиннадцатый день первого месяца шестнадцатого года Тэмпё [744]

1042

{Песня принца Итихара}

Одна осталась старая сосна — О, сколько же веков стоит она? И то, что от порывов ветра Звон слышится среди ее ветвей, Нам говорит, что лет немало ей!

1043

{Песня Отомо Якамоти}

Не знаю жизни я, Что яшмою блеснет, И узел мной завязанных ветвей Сосны зеленой будет означать, Что долго, долго жить хочу я на земле!

1044–1046

Три песни, сложенные в печали о заброшенной столице Нара

1044

[Неизвестный автор]

Не оттого ли, что сердце окрашено густо Алым цветом любви, В Нара- столице Долгие годы Мог бы я жить и жить…

1045

[Неизвестный автор]

О, этот мир и суетный, и бренный! Как он не вечен, Ныне понял я, Когда увидел я столицу Нара, Что стало с ней теперь и чем она была!

1046

[Неизвестный автор]

Как этот плющ — всегда зеленый, Сумею ли опять помолодеть? Смогу ли я увидеть снова Столицу Нара В дивной зелени листвы?

1047

Песня, сложенная в печали о старом селении Нара

{Из сборника Танабэ Сакимаро}

О Ямато- сторона, Где правление вершит Мирно правящий страной Наш великий государь! Это дивная страна, Правили которой здесь Вечно, со времен богов, Внуки славные небес. О столица Нара, ты, Что заложена была, Для того чтобы всегда Принцы здешней стороны, Что рождались во дворце, Правили б из века в век Поднебесной в той стране Тысячи спокойных лет, Бесконечные века… О столица Нара, Где Лишь наступят дни весны В свете солнечных лучей, Как на Касуга- горе, На Микаса на полях, Среди зарослей ветвей Вишен прячутся цветы, Птицы каодори там Распевают без конца. А лишь осень настает С белым инеем, росой, Как у склонов Икома, У Тобухигаока, Ветви хаги наклонив, осыпая лепестки, Бродит по полям олень И кричит, зовя жену… Взглянешь ты на горы ввысь — Любо взору твоему, Взглянешь на селенье ты — И в селе чудесно жить! Множество придворных слуг Славных воинских родов Выстроили в ряд дома И застроили село. О дворец, что, думал я, Будет вечно процветать — До тех пор, пока здесь есть Небо и земля, О столица Нара, ты, На которую всегда Уповали всей душой,— Оттого что наступил В нашей жизни новый век, Все покинули тебя С государем во главе. Как весенние цветы, Быстро твой померкнул блеск. И как стаи певчих птиц Улетают поутру, Сразу все отбыли прочь… И на улицах твоих, На дорогах, где, неся За спиной своей колчан И бамбук торчащих стрел, Люди царского дворца Проходили взад-вперед, Даже конь не пробежит, Не пройдет и человек, Никого не видно там — Опустело все вокруг!

1048–1049

Каэси-ута

1048

Оттого что изменились времена И столицей старой называют Нара, На дорогах Сорная трава Стебли подняла свои высоко!

1049

Оттого что все пустынней и пустынней Ты, столица Нара, Близкая душе, Каждый раз, как выхожу из дома, Все растет и множится печаль!

1050

Песня, восхваляющая новую столицу в Куни

Бог, живущий на земле — Наш великий государь! В Поднебесной, на земле, Где правление вершишь На восьми на островах, Хоть и много разных стран, Но страна, где хороши Цепи величавых гор, Но село, Где с двух сторон Реки сходятся, струясь,— То Ямасиро- страна Среди славных гор Косэ, То селенье Футаги, Где поставили столбы И воздвигнули дворец, Где отныне правишь ты! Оттого что близки там Реки — Чисты звуки струй, Оттого что близки там Горы — Громко пенье птиц. А лишь осень настает, Громко слышно среди гор, Как олень зовет жену. А когда придет весна, На холмах, на склонах гор Густо травы зацветут И в ущельях горных скал Раскрываются цветы, Заставляя гнуться вниз Ветви тяжестью своей. О, как дивно хороша Та долина Футаги! И величия полно Место, где стоит дворец! И, наверно, услыхав, Что прекрасен этот край, Наш великий государь По желанью своему Порешил, что будет здесь Императорский дворец, Где бамбуком на земле Место обозначил он!

1051–1052

Каэси-ута

1051

Наверно, оттого что так прекрасна Долина Футаги, Здесь, в Миканохара, Решили выбрать эти дивные места И императорский дворец воздвигнуть!

1052

Высоки горы здесь И чисты струи рек, И сохранит на множество веков Божественный и величавый вид Великий императорский дворец!

1053

[Снова песня, восхваляющая столицу в Куни]

У дворца у Футаги, Где правленье ты вершишь, Наш великий государь, Наш светлейший, славный бог, В чащах зелени густой Горы поднялися ввысь И, стремящиеся вниз, Чисты струи светлых рек, А весной, когда в лесах Песни соловей поет, Здесь, на скалах среди гор, Все сверкает и блестит, Как богатая парча: Раскрываются цветы, Наклоняя ветви вниз Пышной тяжестью своей. Осенью, когда олень Среди гор зовет жену, Омрачающий лазурь Льет с небес осенний дождь, И от этого в горах Крашеная в алый цвет С кленов падает листва… Чтобы множество годов, Пребывая на земле, Правил Поднебесной ты, Будет множество веков Неизменно процветать Место, где стоит дворец!

1054–1058

Каэси-ута

1054

О, если даже перестанет течь В долинах горных Идзуми- река, У этого прекрасного дворца Не пропадет вовек великолепья блеск!

1055

Когда глядишь на цепи дальних гор, Гор Футаги, то думаешь одно: Что неизменно будет жить в веках То место дивное, Где высится дворец!

1056

Гора Касэ — гора Катушка… На катушку, говорят, мотают нить Девы юные. Твой срок достигнут: Ты столицей пышной стала в наши дни!

1057

На горе Касэ густые рощи. И поэтому разносится, звеня, Каждым утром Голос соловья, Пролетающего с громкой песней.

1058

Кукушка, что поет На склонах гор Кома, Из-за того что очень далека На Идзуми речная переправа, Совсем не прилетает петь сюда.

1059

Песня, сложенная в весенний день в печали о заброшенной всеми Миканохара

Есть столица здесь, в Куни, В Миканохара! Оттого что высоко В небо горы поднялись И прозрачны струи рек, Мчащихся кругом… Говорил всегда народ: “Хорошо здесь будет жить”. Думалося мне всегда: “Хорошо здесь пребывать”. Но считается она Старым, брошенным селом… И любуешься страной, Но не видно в ней людей, А посмотришь на село — В запустении дома… О любимая моя, Как могла ты стать такой? Среди славных гор Касэ, Гор, где люди чтят богов, У раскрывшихся цветов Так чудесен свежий блеск, И приятно сердцу там Пенье сотен певчих птиц! О, как жаль, что то село, Где прекрасно было жить, Где хотел бы жить всегда, Брошенным стоит теперь!

1060–1061

Каэси-ута

1060

В Миканохара, В Куни, столица Опустела и заброшена стоит, Оттого что свита государя Переехала отсюда навсегда.

1061

Цветов прекрасных блеск Не изменился здесь, А люди важные из свиты государя, Сто знатных и почтеннейших вельмож, Столицу старую покинули навеки.

1062

Песня, сложенная во дворце Нанива

Нанива — дворец, Что изволит посещать Мирно правящий страной Наш великий государь,— Возле моря поднялся, Там, где ловят разных рыб… Близко он от берегов, Где находят жемчуга, Оттого в нем поутру Слышен громкий шум волны, Словно мощных крыльев взмах, А в затишье ввечеру Слышен громкий всплеск весла… И в рассвета алый час, Лишь откроешь ты глаза, Станешь слушать в тишине: У владыки вод морских, Слышишь — схлынул вдаль прилив, И на отмели зовут Кулики далеких жен. А в зеленых тростниках Громко журавли кричат… Все, кто видел тот дворец, Без конца ведут рассказ, Все, кто слышал сказ о нем, Увидать его хотят, О чудеснейший дворец Адзифу, Куда несут пищу, как святую дань, Сколько ни любуйся им, Не устанет жадный взор!

1063–1064

Каэси-ута

1063

От покоев пышного дворца В Нанива, где бывает государь, Море близко, И поэтому видна Лодка, на которой юные рыбачки…

1064

Лишь только схлынет на море прилив, Как в дальних тростниках Летящих журавлей Зовущий жен несется грустный крик, И даже во дворце все время слышен он!

1065

Песня, сложенная, когда проезжали бухту Минумэ

В бухте дальней Минумэ, Что считали с давних пор, Со времен, когда был бог, Славный бог Ятихико, Сотни разных моряков Разных стран и островов Славной гаванью, Куда Приставали всякий раз Сотни разных кораблей, Поутру — от ветерка Волны белые шумят, Ввечеру — с морской волной Прибивает к берегам Водоросли- жемчуга. О морские берега, Где песок кристально чист, В море иль домой плывешь,— Сколько ни глядишь на них, Не устанет жадный взор! Верно люди говорят, Будто каждый человек, Что хоть раз взглянул на них, Будет век передавать Сказ о дивных берегах, Восхищаясь их красой! И пройдут пусть сотни лет, Восхищаться будет вновь Этой дивной красотой Чистых белых берегов!

1066–1067

Каэси-ута

1066

Как в зеркало кристальное глядишь На воды чистые залива Минумэ. Не те здесь берега, Чтоб сотни кораблей Могли пройти, не залюбуясь красотой!

1067

Оттого что чисты берега, Оттого что бухта красотой блистала, Со времен богов, бросая якоря, Тысячами корабли стекалися сюда, К берегам чудеснейшим Овада!

КНИГА СЕДЬМАЯ

РАЗНЫЕ ПЕСНИ

Поют о небе

1068

{Из сборника Какиномото Хитомаро}

Вздымается волна из белых облаков, Как в дальнем море, средь небесной вышины, И вижу я: Скрывается, плывя, В лесу полночных звезд ладья луны.

1069–1086

Поют о луне

1069

Обычно никогда о ней не думал, Но вот настала ночь, Когда жалею я, Что эта светлая луна Уходит и скрывается от взора.

1070

Ах, даже дальние поля в Каритака, Где потрясают славным луком, Охотясь, рыцари,— Ведь даже те поля сегодня ночью светлая луна Кристальным озаряет блеском!

1071

Пока стоял и ждал, Не выйдет ли луна, Что не решается на небе показаться Из-за высоких гребней дальних гор, Ночь темная уже сошла на землю.

1072

Хочу, чтобы луна, Что завтра ночью Вновь засверкает ярко в вышине, Спускаясь, задержалась в небе, И эта ночь продлилась бы вдвойне!

1073

Ниспадают жемчуга на нитях шторы, О, какой никчемной кажется луна В час ночной, когда сидишь одна И через бамбуковые шторы В одиночестве глядишь на небосвод!

1074

Эта луна, Что сияньем своим озаряет Склоны горные Касуга, — эта луна И в саду моей милой, Наверное, так же кристально сияет…

1075

Оттого ль что далек До равнины морской Путь, что следует лунному свету пройти, Эта ночь, когда слабо сияет луна, С каждым часом темней и темней…

1076

Как прозрачно чиста Этой ночью луна, Когда сотни вельмож, Покидая дворец, Веселятся…

1077

Пускай бы на западных склонах Дальних гор появилась застава, Чтоб месяц, по небу плывущий Ночью черной, как ягоды тута, Не исчезнул с небесного свода!

1078

Если светлая эта луна Появилася здесь, То, наверное, милая вышла из дома, И меня ожидает, и думает: “Может, сейчас он придет?”

1079

Месяц светлый, что должен сиять, Как поверхность прозрачных зеркал, Не облака ль белотканые Скрыли от взора? Иль небесный туман затянул пеленой?

1080

Вечные своды небес Озаряющий месяц… Не со времен ли богов Он уходит и снова приходит, А годы идут и идут….

1081

Ночью черной, как черные ягоды тута, Ясный месяц, по небу плывущий, Прекрасен, И, пока любовался я нежным сияньем, Вдруг упала роса на рукав белотканый.

1082

Нынче можно увидеть Даже мелкую гальку В глубине многоводной открытого моря. Так сияет, сверкая, в небесах ясный месяц, Когда темная ночь на земле наступает…

1083

Не потому ль, что перед инеем туман Все заволок в далекой вышине,— Подумал я,— Не вижу светлую луну, Плывущую в извечных небесах…

1084

О, до какой поры Стоять и ждать луну, Что не решается на небе показаться Из-за высоких гребней дальних гор,— Ведь ночь уже спускается на землю…

1085

К дому подойдя, где милая живет, Помашу ей рукавом издалека… Над деревьями Взошедшую луну Вы не застилайте, облака!

1086

Верно, из-за рода славного Отомо, Где так много рыцарей отважных, Что колчан и стрелы носят за спиною, Свет луны сияет нынче ярко, В знак того, что славой их страна сверкает…

1087–1089

Поют о тучах и облаках

1087–1088

{Две песни из сборника Какиномото Хитомаро}

1087

На реке на Анаси Встала в пене белая волна. В Макимоку, Над вершиной Юцуки, Верно, дождевые тучи собрались!

1088

Вместе с шумом Мчащихся потоков, Что бегут средь распростертых гор, Над вершиной Юцуки далекой, Подымаясь, проплывают облака…

1089

В океане, в голубой дали Не видно взору даже островка, И средь морских равнин, Качаясь на волне, Лишь белоснежные восходят облака…

1090–1091

Поют о дожде

1090

Верно, милая моя Платья красного подол Промочила весь насквозь,— Ведь от мелкого дождя Нынче даже я промок!

1091

Дождь, не лей с такою страшной силой, Чтоб одежды промочить мои,— Вниз надел я нынче платье милой, Сшитое на память, В знак любви!

1092–1098

Поют о горах

1092–1094

{Три песни, из сборника Какиномото Хитомаро}

1092

Склоны гор в священных рощах хиноки В Макимуку, О которых лишь слыхал, Где богов гремящих слышен гул, Наконец я нынче увидал!

1093

Как было б хорошо, когда бы следом За цепью гор святых, Что тянутся грядой, Гора бы показалась Макимуку, Где спят в объятьях девы молодой!

1094

Свои одежды В алый цвет окрашу: Там, где богам подносят сладкое вино, Где поднялись святые горы Мива, Покрылись склоны алою листвой!

1095

Когда взгляну на горы Мива, На мест святых божественный простор, Я вспоминаю рощи солнечных деревьев В стране Хацусэ, Скрытой среди гор…

1096

Преданий древних Я не знаю, Но даже с той поры, когда увидел я Тебя впервые, лет прошло немало, Гора небесная — Кагуяма!

1097

Милый мой, приди ко мне! Говорит: “Приди” — гора Косэ. Но ко мне Ты не приходишь все равно, Знать, гора Косэ — название одно!

1098

На дороге дальней, в стороне Кии, Говорят, стоит гора “Жена”. …Ларчик с гребнем крышкою накрыт… И у гор Футагами из двух вершин одна Тоже называется “Жена”, а я — один…

Поют о холмах

1099

Если б в Катаока на холмах зеленых, Что передо мной открылись на пути, Семена бы дуба я посеял, Смог бы этим летом Тень я там найти?

1100–1115

Поют о реках

{Две песни из сборника Какиномото Хитомаро}

1100

Как в Макимуку воды Анаси В долинах горных без конца струятся, О, так же без конца Я буду приходить И снова ими любоваться!

1101

Когда ночь наступает, Ночь, как черные ягоды тута, Подымается шум На реке Макимуку,— Уж не буря ли это?

1102

Чистота журчанья струй текущих Средь долин зеленых узкой речки, Что обвила поясом Микаса- горы, Схожие с короной государя!

1103

Ту заводь тихую большой реки В прекрасном Ёсину,— Что, думал, не увижу, Наверно, больше никогда,— Сегодня снова я увидел!

1104

Коней построив в ряд, Нам захотелось Полюбоваться в Ёсину рекой, И вот, минуя горы, мы явились И посетили дивный водопад!

1105

Ёсину- реку, что славится красою, Что я не видел И по слухам только знал, У берегов Муцуда, там, где заводь, Сегодня, наконец, я увидал!

1106

Любуясь ныне Чистою долиной, Где плачет в тишине речной олень, Когда еще, минуя эти горы, Приду я любоваться на нее?

1107

Оттого что на реке Хацусэ, Похожие на белые цветы, Кристальной чистоты Бегут, сверкая, струи, И я пришел взглянуть на эту красоту!

1108

Оттого что быстро мчатся струи Реки Хацусэ, Достигая глубины, Кристальны звуки набегающей волны, Катящейся через плотины…

1109

Оттого что быстро мчатся струи Реки Хинокума В Хинокума, Я за руку б тебя, любимый мой, взяла, Но, если я возьму, пойдут людские толки!

1110

Отыскать собираясь Поблизости новое поле, Чтоб посеять священные там семена, Завязки одежды своей замочил я, Шагая по отмели этой реки.

1111

И в старину, наверное, внимали, Как и теперь, И восхищались им, Журчаньем Струй прозрачных Фурукава!

1112

Девушка, надевшая впервые На себя веночек ханэкадзура, Очень молода. “Идем со мною!” У реки Идем-со-мною Так кристальна звуков чистота…

1113

Над речкой малой Вдруг туман сгустился, Хоть у источника, где бьет вода ключом И с быстротою страшной вниз стремится, Я жалобы богам не произнес!

1114

Там, где мой шнур Был завязан рукою любимой, Юя- река, к отдаленным твоим берегам Вновь возвратясь, любоваться я буду тобою Бесконечное множество лет…

1115

О пути реки далекой Юя, Где завязывают шнур любимой, Говорят, что раньше, в старину, Люди так же любовались ею, Только кто об этом может знать?

Поют о росе

1116

К росе небесной, в иней превращенной, Что, падая, лежит на волосах моих, Таких же черных, Словно ягоды у тута, Лишь прикоснусь я — исчезает вмиг…

Поют о цветке

1117

Когда на море обогнул я остров, Цветок увидел на скалистом берегу. Пусть дует ветер И бушуют волны, Пока я не сорву, я не уйду…

1118–1119

Поют о листьях

{Две песни из сборника Какиномото Хитомаро}

1118

Те люди, что жили в далекие годы, Наверное, так же, как делаю ныне, Здесь, в рощах священных По имени Мива, Венками себя украшали из листьев.

1119

Реки текущей убегают воды, Как воды рек, уходят люди навсегда, Зеленых листьев на венки здесь не срывают,— И оттого печали вся полна Священных солнечных деревьев роща в Мива!

Поют о мхе

1120

Ковер из мха на мысе Аонэгатакэ! Здесь, в дивном Ёсину, Кто выткал тот ковер, Не продевая даже нитки, Не делая стежка — ни вдоль, ни поперек?

Поют о травах

1121

На дороге, по которой прохожу К дому, где живет любимая моя, Камыши зеленые и густой бамбук. Если буду проходить там я, Ты склонись к земле, бамбуковая чаща!

1122–1124

Поют о птицах

1122

Возле отмели речной, куда летят Утки акиса, Что между гор летают, Ты не поднимайся, Белая волна!

1123

Речных оленей, Плачущих тидори В долине чистых вод Реки Сахо Я нынче позабыть не в силах!

1124

Тидори, подымающие шум У вод реки Сахо прозрачных! Лишь наступает ночь, Я голос слышу ваш И после этого заснуть уже не в силах!..

1125–1126

Тоскуют о родине

1125

О Камунаби — сердцу милое село, Где между гор Встает тумана дымка И на кристальной отмели тидори Далеких призывают жен!

1126

Еще ведь не прошли Ни месяцы, ни годы, А здесь, на Асука- реке, Из камешков мосток на отмели прибрежной Уже исчез…

1127–1128

Поют о колодце

1127

Так прозрачна и чиста вода, Бьющая из родника, Что с гор бежит в долину… Я, что собирался уходить, Не могу никак уйти отсюда!

1128

Ты, сверкавший блеском, Как цветы асиби, Сделал здесь колодец каменный в земле. Сколько я ни пью колодезную воду, Я никак напиться не могу!

Поют о яматогото

1129

Когда возьму я в руки кото, То раньше звуков появляется печаль. А может быть, В глубинах кого Скрывается моя жена?

1130–1134

Сложено в Ёсину

1130

Когда взгляну на гору Микумари В прекрасной Ёсину- стране, Что божеством предстала в вышине, Внушая страх отвесною скалою,— Как ею восторгаюсь я!

1131

Когда дивное Ёсину ныне увидел, Которое с древности любят все люди, Я понял — недаром его так любили: Прекрасны там горы, Прекрасны там реки!

1132

Имэновада — царство сновидений.— Пустыми оказались те слова! Ведь наяву Его увидел я Лишь оттого, что с давних пор мечтал об этом!

1133

Я слуга из свиты божества — внука всемогущего богов. О трава бессмертия — токородзура! Еще дольше, чем живет она, Вечно буду приходить сюда Снова любоваться этой красотой!

1134

Как крепкие дубы и скалы У Ёсину- реки Красуются всегда,— Всегда я буду приходить сюда, Пока не канут в бесконечность годы!

1135–1139

Сложено в провинции Ямасиро

1135

Как видно, на реке на Удзигава Нет места, где потоки вод мелки, И голоса, зовущие ладьи, Людей, что адзиро там караулят, То там, то тут становятся слышны…

1136

О водоросли сугамо, Растущие у брега Удзигава… Лишь оттого, что там река быстра, Сорвать не мог, без них пришел сюда, А мог бы принести тебе в подарок!

1137

Родич древний, С Адзиро сравненный! Если бы той девой я была, Я к тебе бы ныне приплыла, Пусть и не была бы щепкой жалкой!

1138

Хоть и кричат: Пускай плывут ладьи Через стремнину Удзигава! — Но, верно, эти крики не слышны, Ведь даже взмах весла не слышен…

1139

Люди в тихая — могучий род, Род-река зовется Удзигава. И не оттого ль, что в ней чиста волна, Люди, что уходят в дальние края, Силы не находят с ней расстаться?

1140–1160

Сложено в провинции Сэтцу

1140

Птицы синагатори сидят рядами… И когда пришел я в поле Инану, Над горою Арима Встал туман вечерний, Я теперь приюта не найду…

1141

Оттого ли что теченье быстро Бурных вод Реки Мукогава, Брызгами из-под копыт коня Промочил насквозь в дороге платье!

1142

Чтоб жизнь моя счастливою была, Я зачерпнул воды из родника, Что в Таруми Бежит, шумя, со скал, И воду эту жадно пить я стал!

1143

На землю ночь сошла, У мацурабунэ — ладьи из Мацура, По Хориэ плывущей, Так громко слышен нынче всплеск весла Не оттого ли, что теченье быстро?

1144

О, как досадно мне, Что вдруг прилив нахлынул! Я думал обогнуть Изгибы берегов Страны прекрасной Суминоэ…

1145

Рукав, что замочил В морской волне в Тину, Когда искал я ракушки Для милой,— О, сколько ни сушу, не высохнуть ему!

1146

Любимый человек В моем дому живет… А как хотелось бы увидеть Мне глину желтую далеких берегов Страны прекрасной Суминоэ!

1147

Будь время у меня, С собою взял бы вновь Я раковины в бухте Суминоэ, Что прибивает к берегам волною, Которые зовут “забудь-любовь”!

1148

На глину желтую прекрасных берегов Далекой бухты Суминоэ, Куда с друзьями мы примчались на конях, На глину желтую, что ныне я увидел, Я любоваться буду тысячи веков!

1149

Морские раковины “позабудь-любовь”, Что я вчера увидел на дороге, Где путь лежит В край дальний Суминоэ,— Одни слова: я не забыл любовь!

1150

Хотел бы дом иметь на берегу морском В краю прекрасном Суминоэ. Я восхищался бы, любуясь там всегда, Как приливает белая волна К песчаным берегам и убегает в море.

1151

Те волны, что все время набегают И омывают Мицу берега В стране Отомо, Убегают в море, И нам неведомы их дальние пути…

1152

Вот весел легкий шум Мне слышится вдали: Наверное, рыбачки молодые На лодках вышли в море собирать Жемчужные морские травы…

1153

Никогда я не смогу забыть, Как у берегов Наго, В далеком Суминоэ, Мы, коней своих остановив, Драгоценный жемчуг собирали…

1154

Вот дождь идет, Шалаш мы строим свой… Когда же наконец Прилив в Аго отхлынет И будем собирать мы жемчуг дорогой.

1155

В Наго, у моря, в час рассвета Остатки разные, прибитые волной, Лежат, наверное, и ныне На этих берегах пустынных, Разбросанные по земле…

1156

Цвет платья, что было окрашено мною Прекрасными хаги в стране Суминоэ В Тоодзатоону, От времени ныне Безжалостно выцвел…

1157

Хоть и не знаю я, когда подует Попутный ветер, всё равно У моря синего в Аго, Пока прилив отхлынул, в час рассвета Хочу срезать я водоросли-жемчуга…

1158

В Суминоэ Волны белые на взморье, Дунет ветер — набегут на берега, И когда в тот миг взгляну на берег, О, каким прозрачным кажется он мне!

1159

Чистота журчания волны, Набегающей с далекого простора, Омывающей подножие сосны В Суминоэ Возле берега морского…

1160

Стоя в бухте Нанива на берегу, В час, когда прилив уже отхлынул, Я взглянул кругом: Над морем журавли Пролетают мимо, к острову Авадзи…

1161–1250

Сложено в странствии

1161

Ведь в пути теперь один скитаюсь, Вдалеке остался дом родной, И в вечерний час, когда осенний ветер Веет холодом, в далеком небе Гуси с криком пролетают надо мной!

1162

Не оттого ли, что встала на море волна, В гавани здесь, в Матоката, Прибрежные птицы, Жен призывая своих, над водой поднялися, Приблизившись к берегам?..

1163

В тихой гавани Аютигата, Верно, схлынул с берегов прилив: Видно, как ладья, Что вышла в бухту Тита, На морском просторе вдаль спешит…

1164

Когда прилив от берегов отхлынул, Далекими вдруг стали голоса Кричащих журавлей, Что к бухте полетели И, верно, кружат возле берегов…

1165

Журавль, что ищет для себя добычу У берегов в затишье ввечеру, Оттого что в час прилива Волны встали, Жалобно зовет свою жену к себе…

1166

Вот эта дивная долина, что искали В пути все люди, Что живали в старину И платья красили душистыми цветами,— Долина хаги в стороне Ману…

1167

Ту траву зеленую “имя-назови”, Что я видел На скалистом берегу,— О, с какого острова рыбак Срежет ту заветную траву?

1168

И сегодня, наверно, Жемчужные травы морские Поломались от белой бегущей волны, Что нахлынула в восемь рядов, И лежат в беспорядке у моря…

1169

В далеком море, в Оми, Гаваней не счесть. О, где же ты Корабль свой причалишь И будешь травы связывать в пути?

1170

Если собралися облака В Садзанами, Над горой Намикура, Говорят, что быть тогда дождю,— Возвращайся, милый мой, сюда!

1171

Все думаю о побережье дальнем В Мионокатину, В Такасима, Куда причаливал и ждал погоды Корабль государя моего.

1172

Где кормчий, Что велел плыть в море кораблю, Отчалившему в этот час от бухты Каториноура В стране Такасима?

1173

На реке Ниу, Где сплавляют, говорят, священный лес Люди из Хида, Долетают с берегов слова, А корабль, увы, не проплывет!

1174

Град идет: ка-си-ма-си-ки… Касиманосаки показался мыс, Оттого что волны поднялися, Неужели мимо проплыву? — Ведь о мысе этом столько я мечтал!

1175

Когда я с завистью смотрю на журавлей, Что улетают и перелетают горы В далеком Хаконэ, В Асигара, Как о Ямато полон я тоскою!

1176

В Унаками- бухте, здесь, Летом тянут коноплю… На морские берега Налетели стаи птиц… От тебя же вести нет!

1177

Оттого ль что чисты берега Озера Миката в стороне Вакаса,— Ухожу ли, возвращаюсь я,— Сколько ни гляжу на эти берега, Не могу налюбоваться вволю!

1178

Как будто Инамину миновал, Мне видно, как высоко встали волны В далекой бухте Хикаса, Которая зонтом зовется — от солнца, Солнца, что плывет по небесам…

1179

Как, верно, дома Буду тосковать Я о луне, что блеском озаряла Асадзи — мелкую траву, Растущую в полях Инами…

1180

Катящиеся у пустынных берегов Грозны и страшны голубые волны. Ужели остров Авадзисима Пройду и не увижу я — Ведь от меня совсем он близко!

1181

О Тацута- гора, Где утренний туман, Не прерываясь, тянется повсюду. В тот день, когда отчалит мой корабль, Как тосковать о ней в разлуке буду!

1182

Не белые ли натянули паруса На лодках рыбаков,— Так кажется глазам. А это в бухте Томоноура Бушующие волны в пене встали!

1183

Коль буду счастлив я в своей судьбе, Опять вернусь и буду любоваться На бухту Томо — Щит, Что рыцарь благородный Всегда имеет при себе.

1184

Я, словно птица, Качаюсь на море, И если я слышу, что сильно шумят На дальнем просторе огромные волны, Какая встает в моем сердце тоска!

1185

На многовесельной ладье отплыл, В затишье утреннем покинув берега, И в Мицу славная Мацубара, С которой глаз я не сводил, плывя, Теперь за волнами виднеется вдали…

1186

Травы собирающие Юные рыбачки Промочили рукава насквозь… И хотя промокшую одежду сушат, Но никак не высохнет она!

1187

{Песня из сборника Какиномото Хитомаро}

“Не рыбак ли то ловит здесь рыбу сетями?” — Верно, думают люди, смотря на меня, Что явился сюда любоваться пустынным Чистым берегом этим В бухте Акуура.

1188

Азалия На побережье Тоцу, Куда, минуя горы, путь лежит, До той поры, как я приду обратно, Не расцветая, жди меня!

1189–1195

{Семь песен, сложенных Фудзивара Фусасаки}

1189

О буря, не шуми На океане До той поры, как в гавани Ина, Где птицы синагадори летают, Корабль наш не причалит к берегам!

1190

Причалим корабли, Вобьем колы И смастерим шалаш скорее для ночлега: У берегов вдоль бухты Нагаэ Проплыть бывает трудно мимо!

1191

В ворота любимой заходят — выходят… “Заходят-выходят” зовется река, И струи там быстры, Поэтому конь мой споткнулся: Наверное, дома тоскует она обо мне!

1192

У горы Мацути, что сверкает Ярко-белой тканью в вышине, В реках горных Конь совсем мой не шагает: Верно, дома ты тоскуешь обо мне!

1193

Гора Любимая — Имонояма, Что здесь напротив поднялась Горы Любимый — Сэнояма, Согласье, верно, милому дала: Меж ними перекинут мостик…

1194

Когда ты выйдешь к бухте Саига В стране Кии И поглядишь кругом,— Огни костров, зажженных рыбаками, Виднеются повсюду между волн…

1195

Так приятно сердцу моему Платье, тканное из конопли, носить, Милая моя, что сеешь коноплю Возле гор Имо и Сэ В стороне Кии!

1196

{Из старинных собраний песен}

Когда милая спросит меня о подарках, Чтобы мог поднести ей подарок в ответ, Собираю ракушки… Волны белые взморья, Не дайте промокнуть мне нынче насквозь!

1197

Раковины “позабудь-любовь”, О которых рыбаки сказали: “Стоит в руки взять — Забудешь про любовь”,— Тешат лишь обманными словами.

1198

Журавли, что живут возле берега моря, Чтобы пищу себе добывать в камышах, В час, когда рассветает И холоден ветер прибрежный, Жен своих призывают с тоской!

1199

Верно, по морю плывут ладьи, Собирающие водоросли в море. Видно, как вспорхнули журавли С острова Имо, Там, где залив Катами…

1200

Моя ладья, Не удаляйся в море! Я ожидаю Встречную ладью И в бухту ей навстречу поплыву!

1201

В океане, Дно наполнив шумом, К берегам стремится вставшая волна… Так и я душой к тебе стремился. Каменистых берегов краса!

1202

Не потому ли, что о нем тоскую Я больше, чем о диких берегах, Тот остров маленький Вдали от бухты Тама Мне грезится порою даже в снах.

1203

На каменистом берегу, у моря, Ломал я ветки, жег, сушился у костров, Лишь с думой о тебе Нырял на дно морское, И вот принес морей далеких жемчуга!

1204

Оттого что чисты берега, Я любуюсь у прибрежных скал. Люди, что посмотрят на меня, Думают, уж не рыбак ли я, Хоть и не ловлю я в море рыбу…

1205

Весло на взморье, Подожди немного! Хочу полюбоваться я, Так будет жаль, когда село родное Вдруг спрячется от глаз моих вдали…

1206

Пусть на берег хлынут Волны взморья, Захватив с собой прибрежные морские травы, Среди них навряд ли будет жемчуг, Что тебя, мой милый, превосходит!..

1207

Хоть и собирался я приплыть К Авасима славным берегам, Но напрасно: Там, в проливе Акаси, До сих пор еще шумит волна…

1208

Когда я горы проходил В тоске о милой, Какая зависть обуяла там меня К горе Сэнояма— горе Любимый, Что не тоскует о любимой так, как я…

1209

Если бы родились вы людьми, Мать бы берегла вас, как зеницу ока, Горы милые — Имо и Сэ У реки, в стране Кии далекой, Где платья славятся из конопли…

1210

Когда в пути Я тосковал о милой, Как я завидовал тогда, Что рядом здесь стоят всегда Гора Любимая с горой Любимый.

1211

У дома твоего, любимая моя, Лежит на этот раз моя дорога,— Хотя б на миг один Мне покажись, Пускай не будет сказано ни слова!

1212

Пройдя Атэ, Там, где гора Итока, Я вижу вишен нежные цветы, Хочу, чтоб вы, не осыпаясь, здесь цвели, Пока из странствий не вернусь обратно!

1213

О Утешения гора! Одно названье — слово это. Моя тоска по-прежнему сильна, И даже тысячную долю Мне утешения гора не принесла!

1214

И даже листья солнечных деревьев На склонах горных Осутэ, Что высятся здесь, на пути в Атэ, Которые давно, давно не видел, За эти годы мохом поросли.

1215

Пока ты здесь, как следует смотри на остров Яшмовый,— Когда в столице Нара, прекрасной в зелени листвы, Твои друзья, что ждут, О нем тебя вдруг спросят,— Что им тогда ответишь ты?

1216

Коль нахлынет прилив, Что им делать тогда, Юным этим рыбачкам, Что уплыли в далекое море, где их могут схватить Руки страшные бога — владыки глубокого дна?

1217

Хорошо любоваться На Яшмовый остров, Только радости эти не тешат меня: Ведь когда возвращаться я буду в столицу Верно, буду о нем постоянно грустить!

1218

Море в Куроуси Ныне алым цветом все сверкает: Верно, сотни знатных дам Из нарядной свиты государя собирают Водоросли, ракушки возле берегов…

1219

В вечерний час, когда у бухты Вака Бушует в пене белая волна И холоден на взморье Резкий ветер, Я о Ямато думаю с тоской!

1220

Ради милой девы, мной любимой, Чтобы жемчуг для нее найти, В стороне Кии У мыса Юра Я провел весь этот долгий день!

1221

Весла быстрые моей ладьи, Вы меня не увозите в край другой От страны Ямато: Сердце, полное любви, Не пресытилось еще ее красой!

1222

Я на Яшмовый остров смотрю, Наглядеться не в силах. Как мне быть? Заверну и с собой унесу Для тебя, что не видела этой красы несравненной…

1223

Глубоко дно в открытом море, Чтобы причалить к берегам могла Плывущая ладья, Пускай подует ветер, Не подымая высоко волны.

1224

Подернулась тумана дымкой Гора Обаяма. Спустилась ночь, И я не знаю, где причалит Моя плывущая ладья…

1225

Спустилась ночь, И на морском просторе Неясен путь, лежащий по волнам. Тот лодочник, что призывал на помощь, Сумел ли он причалить к берегам?..

1226

Вот волны поднялись, Не виден берег Селенья Миваносаки, Каким путем к нему ладье пройти? Ведь здесь не обойти опасную дорогу…

1227

Стоя на скалистом берегу, Оглядел кругом морскую даль: Верно, вышли в море рыбаки На ладьях морскую собирать траву, Видно, как вспорхнули чайки в небеса.

1228

На ладьях, плывущих возле берегов, В гавани Михо, В Кадзахая, Лодочники громкий подымают шум, Верно, в море волны поднялись!

1229

Моя ладья, Причалим к бухте Акаси, Не удаляйся На просторы моря: На землю ночь уже сошла…

1230

Пусть миновали мы Священный мыс Канэ, Бедою страшной путнику грозящий, Но все равно я не забуду никогда О боге грозном острова Сика.

1231

Верно, южный ветер нынче дует, Небо затянула пелена. В устье, в Ока, Там, где стебли зеленеют, Подымаясь, катится волна…

1232

Пусть в океане Волны белые страшны, И все же,— Вознеся богам молитвы,— Что, если в море нам отправить корабли?

1233

Девы молодые, в руки гребни взяв, Чешут пряжу, ткани ткут свои На станке на ткацком,— Остров Ткань я вижу, В море меж волнами виден он вдали…

1234

Стремительна волна в часы прилива, И оттого что я кружу у берегов, — То не рыбак ли нынче удит рыбу? — Подумают, наверно, обо мне, Скитальце по просторам дальним моря…

1235

Высоко волны поднялись кругом. Мой лодочник, скажи, что делать нам? Подобно птицам водяным, Забыться ль в лодке сном Иль дальше будем плыть мы по волнам?

1236

Если ты мне грезишься все время, Если ты являешься во сне, Значит ты тоскуешь непрерывно,— Как морские волны непрерывно Заливают в Такасима берега…

1237

Хоть и тихо, Все же где-то волны Заливают, верно, берега, Оттого что и сквозь стены дома Слышу я все время шум морской…

1238

Пусть шумят, бушуя, эти волны В Такасима, На реке Адо,— Все равно тоской о доме я исполнен И печален мне мой временный приют!

1239

В океане, Сотрясая скалы, Встающая волна бежит на берега, И я хочу скорее к ним причалить, Кристально чисты эти берега…

1240

Словно драгоценным ларчиком любуясь, По горам священным Я бродил, И прекрасны мне казались горы, И с тоской я думал о былом…

1241

Словно черные ягоды тута, “Черные волосы” горные склоны назвали. Утром я их перешел И весь вымок насквозь по дороге В холодной росе, что легла поутру у подножья…

1242

Если б целый день, бродя горами Распростертыми, Искал бы я приюта, Может, дева, стоя в ожиданье, Предложила бы мне временный приют?

1243

Взглянул кругом: Село недалеко. Кружа обходными путями, Пришел теперь я к дорогим полям, Где, провожая, ты махала шарфом белым.

1244

Девы молодые Из волос распущенных делают прически… “Делают-прически” названа гора. Облака, ее не закрывайте: На места родные посмотреть хочу!

1245

Как порой канаты на челнах рыбачьих Рыбаками с берегов Сика Тянутся с трудом,— С трудом, с тоской на сердце Я ушел, покинув милый дом…

1246

Там, где рыбаки на берегах Сика Выжигают соль над яркими кострами, Из-за ветра Дым не вьется ввысь, Стелется туманом меж горами…

1247–1250

{Четыре песни из сборника Какиномото Хитомаро}

1247

Как приятно любоваться мне на горы, Что Любимый и Любимая зовут, Их когда-то сотворили боги — Сукунамиками И Онамути.

1248

Когда у водорослей в море Начнут цвести цветы, Скажите мне. На их красу сверкающую глядя, Любимую мою я буду вспоминать!

1249

Когда собирала, мой друг, для тебя Я плоды водяного ореха В пруду Укину, Мой окрашенный соком рукав Вымок в водах пруда, но мне не было это помехой…

1250

Я, что пошел собирать Горных сугэ плоды Для любимой моей, Блуждая по тропам в далеких горах, Провел среди гор целый день!

ПЕСНИ ВОПРОСОВ И ОТВЕТОВ

1251–1254

{Из старинных собраний песен}

Поют о птицах

1251

Тидори, плачущие возле берегов Реки Сахо, Скажите, почему. Долину этих чистых вод любя, Проноситесь вы над рекою вдаль?

1252

Это только люди равнодушно И небрежно говорят о ней. Ведь долину чистых вод Мы любим сильно, Знак запрета вы не вешайте над ней!

Поют о рыбаках

1253

О рыбаки из гавани Сига, Что в Садзанами, славной стороне, Вы не ныряйте Без меня на дно! Пусть даже волны в море не встают…

1254

К большому кораблю И весла льнут. Мы без тебя на дно Нырять не будем, Пусть даже волны в море не встают!

1255–1266

Песни к случаю

1255

Лунною травой цукигуса Это платье крашу нынче я И мечтаю для тебя, любимый мой, Я окрасить платье В яркие цвета!

1256

Дымка вешняя покрыла поле, С поля к дому Путь прямой ведет, Но чтоб встретиться с тобою, милый, Я кружила без конца, пока пришла.

1257

На краю идущей вдаль дороги Лилия сверкнула из густой травы. Оттого что ты, Как тот цветок, мне улыбнулась, Я могу ль назвать тебя своей женой?

1258

Когда слышишь и знаешь, Что слова утешенья, Тебе говорят просто так, Чтоб молчанье прервать,— О, как горько бывает в такие минуты!

1259

Любимая, Что в майский день в горах Цветы унохана в руках держала… О, только бы коснуться ее рук, Пусть облетят цветы, жалеть не стану!

1260

Платья пестрые, Что не ко времени сейчас, Хочется мне на себя надеть, Хоть в долине хаги, в стороне Сима Не настало время расцвести цветам.

1261

О горная тропа, Где он ходил бывало В селенье к милой, страж окрестных гор… Какой заброшенной теперь тропа вдруг стала, Как видно, он забыл любимое село!

1262

Ты, что цепи горные прошел, Где камелии прекрасные цветут На зеленых склонах распростертых гор, И оленей поджидаешь, — как же ты Бережешь, наверно, милую жену!

1263

В алый час, на рассвете, Ночные вороны кричали, А на горной вершине, На верхушках деревьев, До сих пор тишина и покой…

1264

Я на западный базар в столице Поутру отправился один И, не осмотревшись, Шелк купил. Ох и поплатился я за это!

1265

Дыры на холщовых платьях стражей, Что служить уходят Этот год… Кто за ними там теперь присмотрит И починит, и зашьет?

1266

На корабле большом в бушующее море Я вышел И в отчаянье плыву. О милое дитя, которое люблю, Мне твой лишь взор спасенья знаком служит!

Раздумье у развалин

1267

Руины столицы, по которой когда-то Ходили не раз Сто почтенных вельмож! Если б с дальнего моря Не нахлынули волны, Быть может, еще уцелела б она!

1268–1269

{Две песни из сборника Какиномото Хитомаро}

1268

Руки дев любимых служат изголовьем На горе Макимукуяма… Та гора вечна. А тот, кто нас покинул, Не обнимет больше никогда!

1269

Как пена на волнах прозрачных рек, Что с грохотом бегут по склону гор Макимукуяма,— Таков и человек, что в мире здесь живет, Таков и я!

Высказываются мысли по поводу разных вещей

{Из старинных собраний песен}

1270

Среди гор Хацусэ, Скрытых ото всех, Светлая луна, что в небесах сияет, Уменьшаясь, вырастает вновь,— Человек же вечности не знает!

В странствии

{Из сборника Какиномото Хитомаро}

1271

Ах, к дому дальнему,

Где милая живет,

Что виден лишь в колодце облаков,

Давай скорее станем добираться,

Шагай же, вороной мой конь!

СЭДОКА

1272–1294

{Двадцать три песни из сборника Какиномото Хитомаро }

1272

Лезвие меча в ножны вложено… Вот Вложено-поля, и. на тех полях, на “Ирину”, Милая моя, что рвет кудзу-траву, Подвязав тесемкой рукава, Верно, чтоб одеть меня, Обрезает стебли собранной травы!

1273

В Суминоэ хаги есть. Цветом хаги красят здесь Платья в пестрые цвета. Пригласив китайских швей С птичьим щебетом речей, Платье сшила для тебя!

1274

В Суминоэ, В Идэми на берегу, Не срезайте вы зеленую траву, Чтоб видеть мне, Как девы там идут, Намочив подолы красные в росе!

1275

— В Суминоэ Жнец, что жнешь поля, Разве нету у тебя раба? — — Раб-то есть, но это ни к чему,— Поле собственное Я для милой жну!

1276

Там, у берега, где пруд, Не срезайте вы бамбук Под деревьями цуки. Ах, хотя бы на него В память друга моего Буду я глядеть с тоски!

1277

У принцессы, что живет на небесах, У принцессы на святых полях Не коси, смотри, зеленую траву! Черных раковин черней К черным волосам твоим Скверна всякая прильнет!

1278

В пору летнюю в тени, В спаленке своей, внутри, Милая, что шьешь теперь наряд, Для него подкладку мастеря, Если шьешь ты платье для меня, Больше шей, чем шила год назад!

1279

Ясеневый лук — лук Адзуса натянут… В стороне Натянут, или Хикицу, Есть зеленая не-говори-трава. И пока цвести придет ее пора, Будем вместе мы с любимой иль не будем, Никому не говори, трава!

1280

Дни работ указывает храм… По дороге, в храм святой идя, Только платье разорвала я! Словно яшмы порванная нить, Думы все в смятенье у меня, Лучше бы уж дома оставалась я!

1281

Ту одежду, что я соткала, Силу рук молодых не щадя, Для тебя, мой любимый, Мне какими цветами С приходом весны Окрасить на память тебе?

1282

Лестница ведет в амбар — кура… На горе Курахасияма Встанут тучи белые сейчас. Только их я видеть захочу, Только думу я задумаю свою, Встанут тучи белые сейчас!

1283

Лестница ведет в амбар — кура… На реке Курахасигава Где ж из камешков мосток, Тот, где в юные года Проходили мы с тобой? Где ж из камешков мосток?

1284

Лестница ведет в амбар — кура… Близ реки Курахасигава Есть камыш—сидзусугэ. Срезал я, А шляпу-то не сплел… Есть речной камыш — сидзусугэ…

1285

Даже в день весны На поле стоишь усталый ты, Милый, жаль тебя! Нету у тебя жены, Нежной, как весенняя трава, На поле стоишь усталый ты.

1286

Здесь, в Ямасиро, У храма у Кусэ, Ты не рви зеленую траву! В лучший час расцвета своего Пусть сверкает красотой она, Ты не рви зеленую траву!

1287

Хороши из зелени венки… На равнине дальней Ёсами Как хотел бы встретить я людей. Рассказал бы им рассказы я О стране далекой Оми, где я был, Где со скал бежит прозрачная струя…

1288

В гавани для кораблей Все верхушки камышей Кто сегодня поломал? — Чтоб смотреть, как милый мой Машет, машет рукавом, Камыши сломала я!

1289

Кличешь ты теперь собак, Скачущих через плетень, И охотой занят, друг, Где заросших гор простор. Средь лазоревых тех гор, Отдых дай коню, мой друг!

1290

Там, на дне, глубоко под водой, Жемчуг-водоросли в глубине, Там растет не-говори-трава. С милою моей вдвоем Мы пришли сюда тайком от всех, Никому не говори, трава!

1291

Дети, вы, что косите траву На холме зеленом около меня, Не годится там ее срезать. Пусть останется нескошенной она,— Ведь сюда придет любимый мой ко мне, Накормлю травой его коня.

1292

Возле бухты В небольших лесах Разве звери ловятся легко? Засучив Рукав свой белотканый, Поджидает зверя милый мой!

1293

Падает на землю град… В Оми, дальней стороне,— Ива у реки Адо. Нож ту иву не берет, Срежут — вновь она растет, Ива у реки Адо.

1294

К солнцу, что восходит поутру, Обращается народ с мольбой… На горе Мольбы — Мукаинояма Видно, как взошла теперь луна. Те, кто жен имеют в дальней стороне, Верно, глядя на нее, тоскуют о жене.

1295

Из-за гор Микаса голубых, Что в долине Касуга видны, Выплывает в небеса ладья луны. У людей столицы В чарках для вина Отражается лучистая луна.

ПЕСНИ-АЛЛЕГОРИИ

{Пятнадцать песен из сборника Какиномото Хитомаро}

1296–1298

Сравнивают с платьем

1296

Ныне сшитое Пестрое платье Привлекает к себе мои взоры, И о нем я мечтаю все время, Хоть ни разу надеть не случалось.

1297

В ярко-алые цвета хочу Я окрасить платье, Но боюсь, Как надену, засверкает алый цвет, И узнают люди про мою любовь!

1298

Пусть судачат люди, Все равно Буду продолжать я ткать его — Холст мой — Платье белое из конопли.

1299–1308

Сравнивают с жемчугом, с яшмой

1299

Ах, на море, где утки целой стаей Все вместе собрались, Я, на челне плывя, Со дна себе достану жемчуг белый, Но люди пусть не знают ничего.

1300

И там, и здесь, на побережье, Средь камешков простых находится она,— О яшма белая! Тайком от всех на свете Хочу тобой полюбоваться я!

1301

Из-за яшмы прекрасной, Что надета на руки Владыки морского, Я, кружа возле берега бухты, Ныряю на дно беспрестанно…

1302

У морского владыки Дорогая жемчужина есть, погруженная в воду, И ее я увидеть мечтал, И ведь тысячу раз говорил я об этом Рыбаку, что ныряет туда постоянно!

1303

И хотя тот рыбак, Что нырял нынче в море, Передал обо мне и о муке моей, Но не знает он сердца владыки морского, И он мне не сказал, что увижу ее!

1304–1305

Сравнивают с деревом

1304

Сердца тайники, Где я любовь скрываю, Как скрывают облака от взоров горы. Но, наверно, обо всем узнают На деревьях зеленеющие листья!..

1305

Все гляжу и наглядеться не могу На листву деревьев, что растут На горе Хитогуни — Чужой-стране. Чувствую в сердечной глубине — Дороги те листья стали мне!

Сравнивают с цветком

1306

Цветок, что рос внизу Под алою листвою Средь этих гор, Лишь мельком увидав, Теперь еще сильнее я тоскую.

Сравнивают с рекой

1307

Говорили напрасно: “По этой реке Дозволено плыть кораблю”. На каждой речной переправе в пути Здесь сторож стоит на посту.

1308–1310

Сравнивают с морем

1308

Если беда случится У пристани, где наблюдают За этим огромным морем,— Куда меня уведешь ты, Чтобы скрыться от страшной бури?

1309

Пусть дует ветер и бушует море, Катя свои ревущие валы, Но, если ждать до завтра Слишком долго, Пусть будет так, как пожелаешь ты…

1310

Оттого что страшны боги островов, Скрытых вдалеке за облаками, Мы не видимся с тобою, милый мой, Но пускай нам суждена разлука, Им вовек не разлучить сердца!

1311–1315

Сравнивают с платьем

1311

С тех пор как услышал, Что люди, которые носят черного цвета одежду, Тревоги не знают, Мне так захотелось надеть на себя Их простую одежду!

1312

Если б стал я скверно относиться, Если б я пренебрегал тобой, Разве платье, что внизу носил я, Что от времени успело загрязниться, Я надел бы сверху на себя?

1313

Надеваю под одеждой верхней Платье, крашенное В ярко-алый цвет. Если бы его надел я сверху, Как шуметь бы начала молва!

1314

Хотя и убого то платье, Что стирано было не раз, Платье невзрачное, черного цвета, И все-таки как захотелось его мне надеть В сегодняшний вечер.

1315

Ведь живу В селе Сима в Татибана И от дома далеко река. Оттого и сшила я, не выбелив совсем, Платье нижнее свое из полотна.

Сравнивают с нитью

1316

Нитям, что окрашены девами в Коти, Суждено, как видно, В ряд один идти, Но хотя выходит все один лишь ряд, Эти нити вряд ли я порвать смогу!

1317–1327

Сравнивают с жемчугом, с яшмой

1317

На дне на глубоком многоводного моря Жемчужина белая скрыта водою. Пусть ветер бушует, Пусть море мятежно, Все равно я жемчужиной той завладею!

1318

Оттого что светло дно глубокого моря, Драгоценную яшму, погруженную в воду, Я увидеть хочу! И ведь тысячу раз говорил я об этом Рыбаку, что ныряет туда постоянно!

1319

Погруженную в воду прекрасную яшму, Ту, что дно озаряет В этом море огромном, Взять хочу и молюсь: — О не дуй больше, ветер!

1320

На дне на глубоком многоводного моря Дорогая жемчужина есть, погруженная в воду, Ах, о ком же другом, Свое сердце терзая, Я тоскою любовною ныне исполнен?

1321

О этот мир, мир горя и обмана, Не вечно ль ты таков, мир суеты и зла? И в мыслях вижу Рвущуюся нить, С которой падает нанизанная яшма…

1322

Жемчужину ту, что в заливе Симацу, в Ама, В море Исэ Глубоко залегла под водою, Даже после того, когда в руки свои я возьму, Верно, буду любить все сильней и сильнее!

1323

На дне морском среди равнины бесконечной Жемчужина лежит, сверкая белизной, Но не судьба… О, неужели вечно Я буду жить, тоскуя лишь о ней?

1324

Коль было сказано, что яшмовая нить Навеки скреплена любовью Глубокою, как корни тростника, То разве сможет развязать ее рука Совсем чужого человека?

1325

Тот, кто жемчужины прекрасные берет, Но не украсит ими перстень свой, Ах, человек, Что в ларчик все кладет, Не потеряет ли он жемчуг дорогой?

1326

Жемчужину прекрасную хочу, Что украшает с давних пор собою руки Владыки дна… Переменю ей нить И сделаю жемчужиной своею!

1327

Осенний ветер, я тебя прошу, Не дуй все время здесь До той минуты, Пока свои я не украшу руки Жемчужиною, что на дне лежит.

Сравнивают с яматогото

1328

Вот жемчужное малое кото, Что лежит у меня на коленях… Если б не было этого кото,— Если б не было бед и препятствий,— Может, я не любил бы так сильно!

1329–1880

Сравнивают с луком

1329

Если натянул бы тетиву Я на луке дивном из Адатара В славной стороне Митиноку, Если б выстрелил из лука, в тот же миг, Верно, люди осудили бы меня!

1330

Дерево для лука — маюми, Что растешь в Хосокава, В Минабути, До тех пор, пока рукоятку кожей я не оберну, Ты не выдай людям ничего!

1331–1885

Сравнивают с горой

1331

Пусть я знаю, Что гора опасна, Там, где скалы громоздятся на пути, Все равно тебя любить я буду, Хоть и знаю, что тебе я не ровня.

1332

К той горе крутой, Где нависают скалы, Я приник — и замерла душа. Но уйти оттуда я не в силах, Оттого что сердцу та гора мила.

1333

Горой Сахо Пренебрегал я раньше, А вот теперь, когда взглянул я на нее, Так дорога она вдруг стала сердцу… О ветер, в сторону ее не дуй!

1334

На скалах каменных, в глубинах гор Растет повсюду мох. И страшно мне, и я боюсь тебя, Но с сердцем, где любовь, Что с этим сердцем делать мне?

1335

Слишком велика была любовь, Я не мог унять порыв такой, И запрета знак повесил я На горе, что “Девой чудной красоты В перевязях жемчугов” зовет народ.

1336–1352

Сравнивают с травой

1336

Скрытое зимой Расцветает в день весны. Люди, жгущие траву на полях весной, Не довольно ли вам жечь? Сердце жжете вы мое!

1337

Поле с травами душистыми кая, Что в Такама, в Кацураги зацвело, Если б только раньше мог я знать, Я повесил бы давно запрета знак, А теперь как сожалею я!

1338

Золотистая трава цутихари, Что растешь у дома моего, Ты не крась одежду Юноши того, Кто тебя не любит от души.

1339

Собираюсь я покрасить платье В яркие цвета Травой цукигуса, Но печально то, что говорили: Блекнут очень быстро те цвета.

1340

Цвета мурасаки Нить свиваю я, Собираюсь нынче нанизать Яркие плоды татибана, Что растут средь распростертых гор!

1341

Нанизали жемчуга на нить… Поле в Оти с мелкою осокой, Не придется мне тебя косить, Верно поле то косить будет другой, Жалко поле с мелкою осокой!

1342

Оттого что поднялась гора высоко, Солнце в час вечерний скрылось за горой, Надо было бы повесить знак запрета, Чтобы мог все время видеть поле, Где растет асадзи — мелкая трава!

1343

Оттого что велика молва, Все гадал и так, и эдак я, Эх, когда б в полях в Ивасиро- стране Под деревьями зеленую траву Довелось бы мне тогда скосить!

1344

Как мечтаю я о деве молодой, Что собрала б для меня плоды суга Из священной рощи Унадэ, где живут отважные орлы, И окрасив платье соком тех суга, Пусть надела б это платье на меня!

1345

Вечности не знают люди на земле… Голубой камелии цветок, Тот, что на горе Чужой-страны растет В поле Акицу, Увидел я во сне.

1346

Оминаэси- цветок растет… Средь долин, полей Сакисава Есть равнина с травами кудзу. О, когда же из волокон этих трав Я сотку одежду для себя?

1347

С той поры как только я приметил На тебя похожую траву, Я над ней повесил знак запрета: Не косите ни в горах, ни в поле, люди, Вы асадзи — мелкую траву!

1348

С той поры Как в Тамаэ, в Мисима, Я запрета знак повесил над травой, Я считаю ту траву комо своею, Хоть скосить ее я не успел…

1349

Ужели так живя, И дальше мне стареть? Ведь не бамбук я мелкий, что растет В полях Оораки, где падает теперь На заросли его чудесный белый снег…

1350

На поле в Ябасэ, в стране далекой Оми, О мелкий, зеленеющий бамбук! Ужель к нему мне не приладить перья, Не сделать стебель меткою стрелой,— Ведь так любим бамбук прекрасный мной!

1351

Травой цукигуса, травою лунной Мне хочется свое окрасить платье, Пусть даже в утренней росе Насквозь промокнув, Оно утратит яркие цвета…

1352

Сердце мое Так зыбко, так зыбко оно! Как болотные травы укинунава, Ни к берегу близко, ни вдаль, где моря, Колеблясь, не могут уплыть никуда…

Сравнивают с рисом

1353

Пусть еще в Фуру, в Исоноками, На поле зеленом с рисом молодым Колос не созрел, Я все равно повешу Знак святой запрета — буду сторожить!

1354–1359

Сравнивают с деревом

1354

Роща хаги средь полей Ману С белоснежною осокой, Платье ты окрасила тому, Кто тебя не любит Всей душою.

1355

Дровосек, что вытесал столбы Из святых деревьев хиноки, Вряд ли приготовил загодя Их для простеньких сторожек небольших, Что на время строятся в полях.

1356

Деревцо момоноки, Что поднялось на вершине горной, Будет ли давать оно плоды? — Человек один спросил меня об этом, Так, смотри же, сердце береги!

1357

Ведь не раз вскормившая меня, Говорила матушка моя: “Даже тута лист простой В нашем деле, если трудишься с душой, Превратится в шелковый наряд”.

1358

Сердцу милый дом мой… Возле дома персик До низу покрылся зеленью листвы, Неужели будет лишь цвести цветами, И на нем не будут созревать плоды?

1359

Ту ветку нежную, что стала зеленеть У лавра молодого на холме, Я в руки взял, И так я горевал, Что ждать цветов придется долго мне!

1360–1365

Сравнивают с цветком

1360

Ко мне, что любит, Жизни не щадя, Ужели ты изменишься ко мне? Ужели ты, как те цветы в горах — Ямадзиса, — что изменяют цвет?

1361

Цветок камелии в полях Асасава, В стране прекрасной Суминоэ. Не знаю я, когда наступит день Окрасить платье мне Твоими лепестками!

1362

Кто мог сорвать Цветок мой караай, Что я посеял и растил, мечтая, Когда наступит осень золотая, Окрасить платье тем цветком…

1363

У хаги, что цветет Средь Касуга- полей, С одной лишь стороны Набухли почки. Но ты не порывай со мной!

1364

Осеннее дерево хаги, Которым хотел любоваться, Плодов от которого долго, любя, ожидал, Цветет до сих пор лишь одними цветами, Еще не приносит плодов…

1365

Осенний хаги, что растет у дома, Где дева милая моя живет, Когда пора плодам, Любовь к нему сильнее, Чем в те часы, когда цветы цветут!

Сравнивают с птицами

1366

Даже птицам, что приюта ищут Возле отмелей, где заводь, в тишине, На реке, на Асука, Даже им понятно, Что в таких местах не зашуметь волне…

Сравнивают со зверьком

1367

Как зверек мусасаби, что живет на верхушках деревьев, На горах Микуни И всегда поджидает там птицу, Так и я буду ждать твоего появленья, Буду сохнуть, тебя ожидая в разлуке…

Сравнивают с облаком

1368

Пусть стану облаком, Что из Ивакура- долины Поднявшись, в Акицу плывет, Я буду ждать тогда, Что встречи час придет!

Сравнивают с громом

1369

Ты словно грома бог, Что с грохотом и блеском Гремит среди небесных облаков, Когда взгляну — я трепета исполнен, Когда не вижу — мучаюсь в тоске.

1370–1371

Сравнивают с дождем

1370

Ах, дождь не лил С такой большою силой, И потому, текущая вода, Ты не беги стремительно отсюда,— Ведь люди могут все узнать…

1371

Ведь не надеваю это платье В дождь, что льет с извечной высоты, Но так странно — Рукава мои Никогда сухими не бывают…

1372–1375

Сравнивают с луной

1372

Нет ночи, чтоб я на него не глядела, На юношу — бога луны, Что плывет высоко в небесах, Но приблизиться только к нему Не дано мне судьбою.

1373

Горы Касуга, Вы, верно, высоки. Не могу никак дождаться я луны, Чтоб на лилию полюбоваться мне, Что растет на каменистом берегу…

1374

Так мучительна Темная ночь без просвета, О луна, что я жду, говоря про себя: “Ну когда же, когда? Пусть она засияет скорее!”

1375

Жизнь, тающую так легко, Как иней поутру, Ради кого же Хочу на тысячи я лет продлить? Не думал никогда над этим…

Сравнивают с красной глиной

1376

Глина красная из местности Уда, В стороне Ямато Красит почву. Если б на тебя была похожа я, Как бы люди насмехались надо мною!

1377–1378

Сравнивают с богами

1377

О нет, не потому что лег запрет меж нами, Ведь я не божество, Как боги в Миморо, Где славят их молитвой и дарами, Запрета нет, но много глаз людских…

1378

Даже в храмах, Где наложены запреты, Где богам с мольбой несут дары, Я могу переступить ограду, Так сильна моя любовь к тебе!

1379–1384

Сравнивают с рекой

1379

Если Асука- река, Что всегда, всегда течет, Перестала бы вдруг течь, То увидела бы ты, Что всему причина есть!

1380

Хоть в текущих струях Асука- реки Зеленеют водоросли-жемчуга, Но воздвигнуты плотины на воде, Потому друг к другу не склониться им, Не соединиться никогда…

1381

У реки у Хиросэ, Воды смочат только рукава Так она мелка. Человека с мелкою душой Разве полюблю я сердцем глубоко?

1382

О, если даже перестанут течь Реки Хацусэ Мчащиеся воды, Ведь сердце это, полное любви, Добиться счастья все равно не сможет!

1383

Если бы я вздыхал о тебе, Обо всем бы люди узнать могли, Потому и любовь, что кипела во мне Бурной горной рекой, Я в себе заглушил…

1384

Пусть под водой Дышать бывает трудно, В потоках быстрых рек Пусть тяжело стоять,— Я все равно любовь ей не открою!

Сравнивают с закопанным деревом

1385

Рубанок в руки взяв, стругают… Как те деревья, что закопаны в земле, В речной долине Югэнокавара, Не будет скрытою Моя любовь к тебе…

1386–1391

Сравнивают с морем

1386

К большому кораблю Приладив много весел, Отчалил я от берегов, В открытом море будет дно глубоко, Пускай отхлынул временно прилив!

1387

Из Фусигоэ — страшных мест Скорей хотелось мне уйти, Я ждал с надеждой подходящий час, Но я не рассчитал нахлынувшей волны, И весь промок от брызг ее насквозь…

1388

Омывая скалы, набегает в бухте На берег повсюду Белая волна. Если бы к нему я близко подходила, Верно, зашумела б злобная молва.

1389

В бухте с моря на скалистый берег Набегающая белая волна, Если ты не в силах Отойти отсюда, Так плещись у берега тогда!

1390

Думать лишь о том, что в море, в Оми, По волнам бушующим пути опасны, Выжидать все время, чтобы ветер стих… А ведь годы будут проходить напрасно, Так и не удастся плавать по морям!

1391

В затишье утреннем Хочу полюбоваться На приливающую белую волну, Но все напрасно: этот грозный ветер Ее не пустит в сторону мою.

1392–1393

Сравнивают с песком бухты

1392

Мурасаки трава знаменита… “Знаменитая-бухта” покрыта Прекрасным и чистым песком. На этих песчаных дорогах ужели заснуть не придется И буду лишь только касаться песка невзначай рукавом?

1393

Там, в Тоёкуни, На побережье Кику, Чистого песка полна земля,— Если б только чистым было твое сердце, Ах, о чем мне было б горевать?

1394–1397

Сравнивают с водорослями

1394

Не трава ли ты морская, Что растет на каменистом берегу И, когда прилив нахлынет, исчезает? Видишь мало ту зеленую траву, А о ней тоскуешь — много…

1395

На каменистом, диком берегу, Куда все время волны приливают, Трава растет “не-говори”. Ведь это значит “тайну береги” И только в сердце, в глубине гори!

1396

Травы мурасаки знамениты… В Знаменитой-бухте — Надака “Имя-назови” растет трава. Как она, я срока жду, когда смогу К берегу склониться своему.

1397

Заливающие дикий берег волны Ныне страшны, Но не для меня, В море водоросли-жемчуга Ненавистными от этого не стали.

1398–1402

Сравнивают с кораблем

1398

В Садзанами, В бухте Сигацу, Управляет кормчий кораблями, А вот сердцем управляешь ты, И забыть тебя оно не в силах!

1399

Сотни раз проходят Островов десятки На плывущем в море корабле,— В сердце же моем, которым ты владеешь, Не пройдет вовек к тебе любовь.

1400

От одного к другому острову идя, Быстроходная плывущая ладья, Будешь ли ты ждать, чтоб ветер стих? Так и годы долгие пройдут, И с любимою не будет встреч!

1401

К островку, лежащему в открытом море, Над которым поднялся туман, Оттого что ветер, Не дойдет корабль, Хоть и сердцем тянется к нему…

1402

Если расставаться — То расстаться в море, А когда причалишь к берегам И войдешь уже с дороги в гавань, Можно ли тогда расстаться нам?

СЭДОКА

1403

Там, в долине вечных криптомерии, Где жрецы богов могучих славят, К алтарю неся дары святые, Я рубил дрова, И вот за это — У меня едва-едва топор не отобрали…

ПЛАЧИ

1404–1415

1404

Тебя, которым любовалась я, Как зеркалом прекрасным ране, Случайно я нашла В полях Абанону, Как жемчуга опавших померанцев…

1405

Когда сказали люди мне, Что было на полях Акицуну, Подумав о тебе, чей бренный прах Развеяли сегодня поутру, Я не могу унять моей печали…

1406

Когда исчезло, уплывая, То облако, что поутру вставало В полях Акицуну, Как я затосковала о прошлом, нынешнем, о человеке том, Которого навек уже не стало…

1407

В скрытой ото всех Стороне Хацусэ среди гор Легкой дымкой поднялся туман. Облако, что уплывает вдаль, То не милая ль жена моя?

1408

Не обман ли это все, Не пустой ли это слух? Люди говорят, Что в горах Хацусэ ты Навсегда обрел себе приют…

1409

Все жду любимую, что удалилась в горы, С печалью думая о том, как хороша Среди осенних гор Листва пурпурных кленов, Но сколько я ни жду, не явится она.

1410

О бренный мир! Ведь это правда: Не может дважды жить на свете человек, Когда подумаю, что больше не встречаться С моей любимой, что ушла навек…

1411

Кого среди людей назвать счастливым? Того, кто слышит голос милой До той поры, Как черный волос Не станет белой сединой!

1412

Думая, что, верно, милый мой Ходит, может быть, куда-нибудь к другой, Словно сломанный бамбук, тогда Отвернувшись от него спала И раскаянья полна теперь!

1413

У домашних птиц — у петухов, И растрепанным бывает хвост И опущен книзу иногда. Как и у меня, у них спокойным сердце Не бывает, верно, никогда!

1414

О, если бы была жива, Любимая моя, с которой вместе Я на подушке спал из трав комо, О, как ценил бы, верно, я тогда, Что ночь спускается на землю!

1415

Приславшая мне яшмовую ветку Любимая, ты ль — эти жемчуга? На чистых склонах гор, Повсюду распростертых, Я рассыпал их сам, и падали они…

1416

Из неизвестной книги Приславшая мне яшмовую ветку Любимая, не ты ли — те цветы? Среди зеленых гор, Повсюду распростертых, Я рассыпал их и исчезло все…

1417

Песня странствования

Когда я выплыл утром в море, В Наго, Среди равнины вод, Моряк в пути меня окликнул. Как был мне дорог тот моряк!

Название книги

Манъёсю

Поэтическая антология

ТОМ 1