Спустя некоторое время я снова получил предложение: занять освободившееся место заместителя начальника Управления по общим вопросам. И снова решил не испытывать судьбу. А, может быть, оставило свой след то, что произошло при выборах главного инженера. Сейчас сказать уже трудно.

На эту должность мы с Сычёвым порекомендовали Уфимцева Владимира Степановича, который в то время работал заместителем начальника триста первого отдела завода имени Калинина. Этот отдел занимался детскими садами, столовыми, снабжением рабочих продуктами и решением других хозяйственных задач.

В то время дела на заводе шли уже неважно: финансирование резко упало, предприятиям тяжёлой промышленности и, в частности, военно-промышленного комплекса предлагалось перейти на выпуск товаров народного потребления, то есть, образно говоря, вместо ракет выпускать кофемолки, а вместо танков – стиральные машины. Так называемая конверсия – переход военной промышленности на мирные рельсы.

(Анекдот времён перестройки. ЧТЗ  предложили организовать выпуск газонокосилки. После изучения технических и организационных вопросов, руководство завода доложило министерству:

«Мы готовы вместо танка производить газонокосилку. Но за те же деньги!»)

Соответственно, деятельность отдела стала резко хиреть, а Володя начал подыскивать себе работу. Однажды, когда он ремонтировал у нас в депо свою старенькую «Волгу», мы разговорились и Володя сказал, что с удовольствием сменил бы место работы, на что я, в свою очередь, поведал ему о предложении Сергеева, моём отказе и посоветовал срочно лететь в Управление – предлагать свою кандидатуру.

Уже следующим вечером мне позвонил Сергеев:

–Владислав Михайлович, как Вы думаете, если на место заместителя директора придёт Уфимцев? Вы же его хорошо знаете – он Ваш друг.

Позвонил он и Сычёву, который тоже неплохо знал Володю. Более того, через Уфимцева Сычёв решал многие вопросы, в том числе и связанные с предоставлением мест в детских садах для детей работниц депо. Кроме того, составление расписания движения троллейбусов тоже происходило с учётом интересов завода: для лучшего обслуживания рабочих.

Нечего и говорить, что рекомендации от нас с Сычёвым Володя получил самые наилучшие и немедленно приступил к работе на новом месте.

Исполнителем он был от Бога. Именно такой – с элементами творческого оригинального исполнения поручений – был нужен Сергееву на этом месте. Иногда в ответ на мою критику Уфимцев отвечал: «Владик, я по-другому не могу, я так воспитан. На заводе мне генерал велел сделать – всё, не обсуждается – идёшь и выполняешь». Поэтому с Сергеевым у него сложились прекрасные взаимоотношения.

Думаю даже, что Сергеев относился к нему с какой-то отеческой любовью. Когда Володя внезапно умер от инфаркта, Геннадий Степанович каждый год – пока руководил ТТУ – собирал узкий круг, и таким узким кругом мы в день смерти Уфимцева ехали к нему на могилу – помянуть. Это было своеобразной традицией.

Уходил на пенсию заместитель начальника ТТУ по эксплуатации Старостин Александр Михайлович, проработавший в Управлении достаточно долгий отрезок своей жизни. Казалось, он был несменяемым замом, но время взяло своё. И опять выбор Геннадия Степановича пал на меня. Уже ближе к концу рабочего дня мы встретились у него в кабинете и долго разговаривали. Думаю, он понимал, что предыдущие наши взаимоотношения тормозят меня в принятии решения, и в этот раз подготовился более основательно.

Во-первых, он пообещал мне хорошую квартиру в центре города, чтоб было недалеко от работы. Как я понял из разговора, Сергеев знал, что та панельная трёшка на Молодёжи, которую я получил в восьмидесятом, построена никудышно: после каждого дождя соседи снизу стучали нам в двери с криками: «Вы нас заливаете!» Заливали их, конечно, не мы, а дождевая вода, которая сочилась изо всех щелей: протекали оконные проёмы, протекали швы между панелями. Самое забавное, что эти самые соседи наш дом и строили. Так что, сама себя раба бьёт, коли нечисто жнёт.

Во-вторых, зная мою историю с продажей машины, Сергеев и этот вопрос пообещал снять немедленно – как только я дам согласие на перевод.

Несмотря на такие, прямо скажем, убойные аргументы, уговорить он меня не смог и дал время подумать. До утра. Со стороны может показаться, что я просто кочевряжился, набивая себе цену, но на деле это была трезвая оценка ситуации, и время доказало мою правоту.

Первое, мы с Сергеевым совершенно не подходили друг другу по характеру, а работать в постоянном нервном напряжении и в отсутствии взаимопонимания, мало того, что просто тяжело, но ещё и непродуктивно.

Второй причиной была та, что в стране полным ходом шёл второй этап экономических преобразований – этап либерализации и введения элементов рыночной экономики. Предлагалось развивать новые формы хозяйства, различные формы аренды государственной собственности. Не возбранялось участвовать в деле и руководителям предприятий. Это уж после опомнились и наложили некоторые ограничения.

Я видел, как некоторые одиночки и группы товарищей стали создавать кооперативы, какие-то производственные артели, и кое у кого неплохо получалось

Например, был у нас в депо отличный слесарь Саша Веретнов из хорошей уралмашевской семьи. Отец руководил инструментальным хозяйством на Уралмаше, сын неизбалованный, не пил, прекрасно трудился – такие к нам, прямо сказать, попадали нечасто – и вдруг уволился. Встречаю его через непродолжительное время: улыбается, полностью доволен жизнью. Организовал кооператив, причём, самостоятельно – без папы: наладил изготовление подставок для мелочей в кабину «Жигулей». И дело пошло – товар уходил влёт.

В тот период я тоже приложил руку к открытию на территории депо стоянки автомобилей.

Влетает как-то ко мне в кабинет работник ГАИ Алексей Синичкин, с которым мы познакомились, когда он остановил меня за превышение скорости напротив легкоатлетического манежа «Уралмаш» и с которым у нас завязались приятельские отношения:

– Владислав, давай организуем на территории депо стоянку автомобилей! Всё оформление беру на себя. От тебя – только согласие на выделение части площадей. Об остальном, я думаю, договоримся…

Второго корпуса в депо тогда ещё не было не только в помине, но даже в проекте, площади действительно пустовали. Согласовали вопрос с директором депо Сычёвым и очень быстро провернули все работы: со стороны Коммунистической убрали одну плиту бетонного ограждения, установили самодельный шлагбаум, огородили рабицей внутренний периметр, привезли будку – парковка готова. Документы по регистрации Алексей тоже оформил быстро, и стоянка заработала.

Спустя месяц Алексей появляется снова и кладёт мне на стол конверт, в котором лежит восемьдесят рублей – треть моего оклада. Я начал было отказываться, но потом взял. Прошёл ещё месяц – ситуация повторилась, а на полосе вдоль бетонного забора появился навес, под которым ночью стояли машины – почти сплошь иномарки. По всему выходило, что дела шли неплохо. Вот только на третий месяц влетает ко мне в кабинет Алёшенька-сынок – глаза квадратные – и прямо с порога:

–Владислав, забери к чёртовой матери у меня эту стоянку!

Тут уже я глаза выпучил:

–А с какого кваса такая необыкновенная щедрость, ведь к её организации я имею косвенное отношение?

Попробуем догадаться? Совершенно верно! Стоянка приглянулась «Уралмашевским» браткам, и навес над своими тачками они же и сварганили. Но убийственно-решающим аргументом для Алексея стало то, что все сторожа на стоянку должны были приниматься только с рекомендациями «уралмашевцев»! Для тех, кто не понимает, поясню, что, говоря об уралмашевских, я не имею в виду тружеников прославленного предприятия. Речь идёт о членах преступной группировки «Уралмаш», которая была создана в  города Свердловска в 1989 году.

Пошли знакомиться с коллективом. И вот он – основной сюрприз: каждый из сторожей имел не менее двух ходок! Коллектив оказался полностью спаенный и споенный. Надо отдать должное Алексею: вначале он честно старался навести на стоянке порядок, но после того, как к его горлу приставили что-то холодное и острое и пообещали – если не угомонится – отрезать башку, сдался и отказался от руководства. Пришлось мне возглавить ещё одно предприятие.

Весь этот период я вспоминаю как одну сплошную веселуху. Рано утром я заходил на стоянку и проверял, нет ли претензий от клиентов, вечером после работы – тоже. Тем не менее, раз, а то и два в неделю мне приходилось ночевать в райотделе: часа в два ночи за мной приезжали сотрудники милиции и увозили с собой оформлять материалы по заявлениям потерпевших. То мои орлы-сторожа сольют у клиентов бензин, то обыграют кого-нибудь в карты, а окажется партнёр неплатежеспособным – подвесят на дерево за ноги, чтоб не садился играть без денег. Благо, опыт у них был огромный.

Каких только номеров ребятушки ни выкидывали! Бывали случаи, когда стащат с автомобиля какую-нибудь деталь, зальют глаза и забудут, у кого стащили, а потом ему же пытаются впарить недорого. Кульминацией стал случай, когда эти умельцы за ночь разобрали автомобиль, который довольно долго простоял на стоянке невостребованный.

Пробив его по базе, экспроприаторы выяснили, что машина числится в угоне, разобрали её, а кузов оттащили в ближайший переулок, где его и нашёл хозяин, как на притчу, следующим же утром пришедший на стоянку, чтобы забрать своё авто.

«Виноватой» в этой ситуации оказалась отчасти сама правоохранительная система. По заявлению пострадавшего менты нашли автомобиль, который действительно был угнан, вернули его владельцу, а вот информацию о том, что автомобиль в угоне, из базы не удалили. Владелец же, поставив автомобиль на стоянку и заплатив за несколько дней, куда-то пропал и дальнейшее пребывание машины на парковке не оплачивал.

Таким образом всё и сошлось в точке икс: нерасторопность милицейских, безответственность владельца и предприимчивость сторожей

В общем, где-то за полгода я познакомился со всей дежурной частью Орджоникидзевского РОВД. А сколько ночей я там провёл! Однажды получил приглашение в Орджоникидзевский исполком по вопросу положения дел на стоянке. Прихожу в зал заседаний, а он полон таких же бедолаг – организаторов кооперативов и других частных производств. Встаёт майор милиции с толстенным досье и начинает перечислять подвиги начинающих предпринимателей. В отношении одних ограничивается внушениями, у других вообще предлагает закрыть предприятия. Доходит черед до нашей стоянки. Майор перечисляет все фокусы моих башибузуков, а в заключение отмечает…значительное улучшение ситуации на объекте! Так что, как ни странно, в этом «пантеоне славы» нам принадлежало далеко не первое место!

И действительно, потихоньку, помаленьку дела на стоянке пришли в относительный порядок.

Итак, наличие стоянки было второй причиной моего отказа, а третья заключалась в том, что я, много лет проработав в ТТУ на разных должностях, начал терять интерес. Хотелось поработать самостоятельно или как минимум сменить место работы, хотелось чего-то нового, пусть даже более трудного, поэтому, провалявшись без сна всю ночь, принял твёрдое решение, что работать в Управление не пойду.

Утром, только я сел за стол и начал разбирать бумаги, в кабинет зашёл Сычёв:

–Звонит Сергеев – требует ответа!

Я взял трубку и, поздоровавшись, сказал буквально следующее:

–Геннадий Степанович, но я же вчера сказал, что не пойду!

Наступила продолжительная пауза, за которой последовал вопрос:

–Ты что, всю жизнь будешь главным инженером работать?

–Не знаю, Геннадий Степанович. Может быть, всю жизнь, но к Вам я не пойду.

Последние слова надолго остудили наши взаимоотношения, которые и без того никогда не были особо тёплыми.

Продолжая работать в Орджоникидзевском депо, я не оставлял мысли сменить обстановку, но возникли некоторые обстоятельства, заставившие меня повременить.

В техническом журнале, названия которого уже и не помню, была опубликована статья о группе молодых инициативных ребят из Риги, которые начали изготавливать счётчики электроэнергии постоянного тока для внедрения на подвижном составе предприятий горэлектротранспорта. Кроме того, они же наладили выпуск магнитофонов-информаторов, предназначенных для облегчения работы водителей и улучшения информационного обеспечения пассажиров.

Не секрет, что во время движения водитель определённое время уделяет работе с микрофоном, и это негативно сказывается на безопасности движения. Не секрет, также, что при эксплуатации трамваев и троллейбусов одной из самых больших частей расходов являются затраты на электроэнергию, а при правильном управлении транспортным средством её экономия может быть весьма существенной.

Вот для решения двух этих вопросов я и был командирован в Ригу, где познакомился с Артуром Щютцем и Сергеем Бушуевым – именно они и организовали производство, как теперь говорят, инновационного оборудования. В дальнейшем это знакомство очень даже помогло мне в организации коммерческой деятельности.

На первых порах мы закупили два счётчика и довольно приличное количество магнитофонов-информаторов, внедрение которых, как и любое другое нововведение, шло со скрипом.

Сначала их применяли для объявления остановок и другой информации по ходу маршрута, позже пытались использовать для распространения звуковой рекламы, а в итоге от них пришлось отказаться из-за поломок ленто-протяжных механизмов. Где только ни искали мы эти механизмы – всё напрасно.

Следующим важным событием было то, что наше депо получило принципиальное согласие Администрации города на проектирование второго здания депо, предназначавшегося для ремонта и обслуживания подвижного состава. Новаторской идеей Сычёв загорелся ещё в первые годы работы в ТТУ, после того, как съездил в командировку в Киев.

Все эти годы Геннадий Александрович отстаивал замысел, сулящий значительные экономические выгоды, а тут город Пышма, являющийся, по сути, предместьем нашего города, проявил интерес к перспективе соединиться со Свердлвском посредством троллейбусного сообщения.

Реализация данного проекта неизбежно повлекла бы за собой увеличение подвижного состава. Так как в нашем депо, рассчитанном на сто единиц, уже было сто тридцать троллейбусов, возникала необходимость строить ещё одно депо или, построив ещё один корпус, расширить наше до двухсот и более машин. Таким образом, решение было принято в нашу пользу.

Получив одобрение в Администрации города, начали готовить техническое задание на проектирование. В нём мы старались максимально учесть и устранить те технологические ошибки, которые имели место в первом – типовом – проекте. Сюда включили и большой актовый зал для проведения инструктажа. Его мы позже, в процессе строительства, втихаря перепрофилировали в спортивный. По-другому никакого спортзала мы бы не имели. Вскоре, получив проект, приступили к строительству второй очереди.

Мысли о необходимости сменить работу всё же не покидали меня, и основной причиной тому являлось резкое падение уровня жизни. В магазинах не было практически ничего, а цены на рынке не соотносились с зарплатами работников бюджетных предприятий. В это время я уже работал один – жена сидела дома – а потому хватался за всё, что приносило хоть какой-то доход.