Я в сомнении, Всеволод! в таком сомнении, которым сердце у меня тлится. Вообрази себе: с душою, готовою к наслаждениям, сбираюсь я в Сокольники как в рай. Что же? Прихожу, Луизы нет. Она, говорят, занемогла. Дядя не беспокоится об ее болезни, а между тем неприветлив, даже холоден. Я начинаю речь и о том, и о другом, и о третьем. Он приметно думает о постороннем. Я должен был уйти, не узнав ничего обстоятельного. Прихожу на другой день. То же и так же. Луиза все еще больна, показалась на минуту, и то как будто совестясь, с печальным, грустным лицом. — Я догадываюсь… Неужели догадка моя справедлива? Решаюсь писать к ней.