Начиная с августа 2014 года, необходимость переговоров и соглашения стала уже «доходить» до всех участников конфликта (в данном случае я имею в виду прежде всего страны Запада). Реальным выражением этого понимания – по крайней мере, начала понимания – стал Минский процесс.

Поскольку я постоянно говорил и писал о том, что Украине необходим мир – прежде всего мир – то естественно, я всячески приветствовал этот процесс, и, пожалуй, не раз переоценивал его перспективы: человеку свойственно верить в лучшее. Все же мне и сейчас кажется, что в целом я был прав: Минский процесс, при всех его недостатках, затянутости, недобросовестности его участников – был лучшим, на что могла в нынешних условиях рассчитывать Украина.

 

Минская встреча – шаг в сторону разрядки

(«Известия в Украине», 29.08.14)

Накануне встречи ЕС – ТС – Украина в Минске заместитель главы администрации президента Украины Валерий Чалый предложил «держать кулачки» за позитивный для Украины итог переговоров.

Однако, кроме него, насколько мне известно, никто из серьезных политиков или экспертов не рассчитывал на прорывной результат минской встречи. И все-таки я склонен оценивать итоги переговоров, скорее, как пусть и небольшой, но важный шаг на длинном пути разрядки напряженности между Российской Федерацией и Европейским союзом, а также между Россией и Украиной. И следует признать этот шаг вполне реальным, несмотря на отсутствие хоть каких-нибудь подписанных документов. И вот почему.

Во-первых, сам факт встречи в таком месте и в таком формате представляет собой успех тех, кто заинтересован в детанте. ЕС долгое время категорически отказывался вести какие-либо переговоры с Таможенным союзом: контакты происходили только на двусторонней основе.

Таким образом, встреча в Минске, условно говоря, легализовала ТС как субъект международных торгово-экономических связей. А это первый шаг к учету интересов этого субъекта в процессе будущих переговоров Европейского союза с теми партнерами, которые имеют с ТС торговые связи.

Во-вторых, одним из итогов встречи, вероятно, стало снятие угрозы блокирования транзита газа через территорию Украины. Вскоре возобновятся газовые переговоры Киева и Москвы, и есть сигналы о том, что на этот раз европейцам удалось сблизить позиции сторон. Более того, говорят, что по этому поводу существует некий компромиссный проект, поддержанный ЕС.

И, наконец, в-третьих, состоялась первая встреча-переговоры Путина с Порошенко. Два часа тет-а-тет в ситуации чрезвычайного напряжения российско-украинских отношений, закончившиеся устными договоренностями о создании ряда технологических форматов (пограничники с пограничниками, представители Генштаба со своими визави) во избежание недоразумений и для снятия разного рода взаимных опасений, а также для создания в перспективе условий для контроля пересечения границы и военной активности сторон. Это не самый плохой итог.

Отдельным успехом можно считать достигнутые (опять же – устные) договоренности по вопросу доставки гуманитарной помощи. Ближайшие дни покажут, в какой мере эти договоренности будут работать.

Конечно, было бы здорово, если бы по итогам двусторонней встречи президенты Украины и РФ вышли бы к прессе и заявили о достигнутом соглашении о прекращении огня. К сожалению, этого не могло произойти в принципе. И не только потому, что Россия придерживается точки зрения, что заключать подобного рода соглашения Киев может лишь с Донецком – Луганском, а не с Москвой. Но и потому, что при высоком уровне недоверия между сторонами, запутанной линии фронта, никому не подчиняющихся военизированных формированиях прежде нужно сформировать инструменты контроля за прекращением огня. Лишь после этого возможно договариваться о перемирии.

Именно об этом среди прочего, похоже, говорили Путин с Порошенко. Известно лишь, что устная договоренность достигнута о содействии в работе мониторинговой миссии ОБСЕ, а также о возобновлении работы контактной группы в составе ЕС – РФ – Украина. Видимо, в расчете на то, что эта контактная группа поможет установить коммуникацию с представителями ДНР – ЛНР.

И еще одно. К сожалению, ничего не известно о том, обсуждалась ли на двусторонней встрече президентов конечная цель мирного урегулирования конфликта. На мой взгляд, все усилия по разрядке напряженности приобрели бы содержательный смысл, если бы участники минской встречи смогли предложить демократический путь выхода из внутриукраинского кризиса.

Шагом на таком пути мог бы стать легитимно проведенный референдум о желаемой населением (не только – Донбасса и Луганской области!) модели децентрализации. Референдум, проведенный под международным контролем, без «человека с ружьем» у входа в избирательный участок.

Отдаю себе отчет в том, насколько непросто организовать такой референдум, но усилия стоят того – ведь на кону человеческие жизни и судьба нашей страны.

 

Минск-2: некоторые результаты

(Valdai Discussion Club, 17.02.15)

Минские переговоры 11–12.02.2014, вне всякого сомнения, войдут в учебники дипломатии. Спустя всего пару дней рискованно давать оценку столь противоречивым переговорам. Не в последнюю очередь из-за того, что пока мы даже не знаем не будут ли достигнутые соглашения сорваны, так и не начав выполняться.

И все же. Кое-что в связи с прошедшими переговорами можно сказать и кое-какие выводы можно уже сделать.

1. Итак, первый вопрос – что побудило Ангелу Меркель, которая по всей видимости играла в этой инициативе первую скрипку, и Франсуа Олланда сорваться с места, бросив не только свои внутренние проблемы, но также и отложив до лучших времен проблему Греции с ее новыми лидерами, и прилететь к Путину с некими предложениями.

Кстати об этих самых предложениях толком ничего не известно.

Возможно они возникли в Берлине после чтения мирных предложений Путина, направленных Порошенко, от которых последний отмахнулся, никак не ответив дня, кажется, три. По-видимому, Берлин, Париж и Брюссель текст письма Путина имели. Главнокомандующий группировкой войск НАТО в Европе Филип Бридлав даже назвал эти предложения совершенно неприемлемыми.

Возможно, что Меркель, имея информацию о состоянии дел на Юго-Восточном фронте, боялась разгрома украинской армии ополченцами и перспективой вовлечения в зону влияния сепаратистов новых областей на Юго-Востоке Украины с неминуемым распадом страны.

И, наконец, возможно решающую роль сыграло давление американской элиты на Барака Обаму с требованием поставок Киеву летального оружия и опасения того, что Обама, зацикленный на своей личностной конкуренции с Владимиром Путиным, не устоит и таки примет решение о поставках оружия. Меркель лучше истеричных американских сенаторов понимает, к чему это приведет.

Я склоняюсь к мысли о том, что имели место все упомянутые выше причины, но главной, по-видимому, была последняя. Меркель не могла не понимать, что легальные поставки летального оружия Киеву будет интерпретировано Москвой как прямое вовлечение США и, соответственно, НАТО в военное противостояние с Россией, что для европейцев совершенно неприемлемо (воспринимается избирателями Меркель и Олланда как «страшный сон»).

2. О сути договоренностей. Главная цель инициативы Меркель – добиться прекращения огня. Это, во-первых, поддержит нежелание Обамы открыть Ящик Пандоры, дав добро на поставку оружия Киеву. Во-вторых, это остановит наступление ополченцев и позволит избежать, если не полного разгрома украинской армии, так, по крайней мере, разгрома многотысячной группировки в Дебальцево, после которой Порошенко вряд ли сможет удержаться в кресле президента и Украина погрузится в хаос безвластия с непредсказуемыми последствиями для страны с 15 блоками АЭС.

Есть ненулевая вероятность того, что этой цели Меркель добилась и масштабные военные действия прекратятся, что, впрочем, не означает полного прекращения огня – эпизоды обмена артиллерийскими ударами избежать наверняка не удастся. Конечно, лучше было бы судить об этом через пару недель…

Вторая цель – разведение тяжелого оружия – подчинена первой и, если перемирие состоится и не будет сорвано немедленно, то и эта цель, не без проблем, но будет достигнута. И обмен пленными по формуле «всех-на-всех» тоже достижимая цель, т. к. и Киев, и Донецк с Луганском в ней заинтересованы. Конечно и тут будут проблемы, т. к. стороны по-разному интерпретирую саму формулу.

Что касается всех остальных пунктов Соглашения, то вероятность их исполнения находится в ряду от весьма вероятно до – совершенно невероятно. Скажем пункт о восстановлении (пусть для начала – частичном) социальном обеспечении жителей подконтрольных ДНР-ЛНР районов – весьма вероятно может быть исполнен. Пункт о проведении муниципальных выборов по согласованному Киевом и Донбассом закону – может быть исполнен, но это уже менее вероятно из-за массы трудных проблем. А принятие изменений в конституцию до конца 2015 года, учитывающих интересы регионов, а также особые права районов, подконтрольных ДНР-ЛНР (фактически речь идет об автономии), нынешним составом Верховной Рады выглядит совершенно невероятным, т. к. потребует голосования 300ми голосами. Аналогично и пункт о передаче границы под полный контроль украинских пограничников выглядит столь же невероятным, т. к. он увязан с предварительным принятием изменений в конституцию.

В конце концов Минск-2 сделал первый шаг в направлении к миру. У меня есть обоснованные сомнения в том, что за ним непременно последуют шаги по той же дороге. Слишком много желающих сорвать мирный процесс по обе стороны противостояния. Инициатива Меркель-Олланда-Путина может сработать стратегически при условии, если Европа (ну, хотя бы – Европа!), но лучше и США тоже заняли бы в отношении украинского кризиса более сбалансированную позицию, чего мы пока не наблюдаем. Хотя все комментарии первых лиц по обе стороны Атлантического океана прокомментировали итоги Минска-2 позитивно, но возложили ответственность за возможный срыв соглашений исключительно на Москву. Что никак не мотивирует Киев к строгому соблюдению взятых им на себя обязательств, более того – подталкивает к их нарушению.

 

Перемирие соблюдается. Что дальше?

(Невское время, 11.03.15)

Мы на Украине сегодня живем в положении «ни мира, ни войны». Сам термин «перемирие» уже наводит на размышления: ведь если была всего лишь антитеррористическая операция, как заявляет Киев, то кто с кем замирился? Власть – с террористами? Понятно, что была война и эта война не может закончиться в один день. Порошенко прекрасно осознает, что некоторые украинские территории – например, части Луганской и Донецкой областей – находятся сейчас в большей опасности, чем другие. Возможно, ополченцы попытаются их захватить. Специально для таких вот опасных районов Порошенко и издал указ о районных военно-гражданских администрациях.

Дело в том, что руководители гражданских администраций не обладают полномочиями военных. И не смогут, например, отразить нападение, да и вообще не могут управлять войсками. Это новое законодательство просто наделяет глав администраций дополнительными полномочиями, которые реально потребуются только во время войны. И хотя формально войны у нас нет, фактически получается, что она все еще идет – такой вот парадокс.

В целом же перемирие соблюдается неожиданно хорошо. Да, кое-где продолжаются перестрелки, но все изначально понимали, что «как по маслу» Минские соглашения выполняться не будут. Тем не менее первейшую задачу перемирия – прекратить смертоубийства – на данный момент можно считать решенной. Вместе с тем выполнение одной задачи еще не означает разрешения проблемы. Гуманитарная катастрофа в Донбассе находится в самом разгаре, и очень многое нужно сделать для восстановления там хоть сколь-нибудь приемлемых жизненных условий.

Немаловажный фактор, обеспечивающий надежность перемирия, – позиция официального Киева. Президент Украины Петр Порошенко, похоже, действительно в этот раз хочет мира. Да, он не совсем свободен в своих решениях и не может избежать некоторой милитаристской риторики, поскольку со всех сторон окружен «партией войны». Любое его миролюбивое высказывание, любой примиряющий нюанс должны быть обязательно компенсированы целым морем «анти-Донецка», «террористов» и «АТО».

Но несмотря на такое жесткое давление, президент признал, например, что тяжелые вооружения были отведены обеими сторонами. И даже то, что он подчеркнул «обеими сторонами», а не только «украинской армией», – уже хороший знак. Изменяется и общий тон высказываний украинской стороны. Так, до недавнего времени спикер АТО Андрей Лысенко всегда называл представителей ДНР и ЛНР «террористами», а последние несколько дней – просто «врагами».

Возникает закономерный вопрос: «А что дальше?» Кто-то уверен, что для укрепления мира необходим ввод на Украину миротворческих войск, но лично я считаю это чисто пропагандистской риторикой, предназначенной для того, чтобы не делать выполнение Минских соглашений главной и единственной украинской темой в повестке дня.

Так каков же следующий этап перемирия? В Минских соглашениях установлено, что до 14 марта украинский парламент должен проголосовать за то, на какие конкретно территории непризнанных республик будет распространяться так называемый особый режим. Опять же, в соответствии с Минскими соглашениями ряд территорий, которые, по сути, должны быть подконтрольны Киеву, сейчас заняты ополченцами, пример – то же Дебальцево. И ясно, что по просьбе Киева ополченцы эти места не оставят.

Как будет парламент голосовать в этих спорных случаях – большой вопрос. Скорее всего, Рада не станет признавать «особыми» те районы, которые ополченцы отбили у украинской армии с осени прошлого года. Из чего следует, что на этих территориях не будут проходить обязательные местные выборы. При этом Донецк, со своей стороны, заявляет, что выборы пройдут только после изменения конституции Украины. А Порошенко, со своей, – что менять конституцию в угоду ополченцам он не собирается. И эта задача даже технически более трудновыполнима, чем отвод вооружений.

И конечно, нужно понимать, что чем дальше, тем труднее будет придерживаться Минских соглашений. Разные силы на Украине будут запутывать их, вносить свои изменения. Но самое необходимое для перемирия – это твердое желание европейцев и Владимира Путина удерживать стороны от войны. И пока этот контроль «сверху» будет оставаться жестким, украинское перемирие под присмотром ведущих держав сможет маленькими шажками двигаться вперед.

 

«Минск-2» по-киевски

(Lenta.ru, 09.06.15)

После того как спецпредставитель ОБСЕ в Трехсторонней контактной группе по реализации Минских соглашений Хайди Тальявини заявила об отставке, эксперты всерьез заговорили о крахе плана мирного урегулирования на Украине, известного как «Минск-2». Впрочем, отставка еще не принята, и возможно, Тальявини проведет еще две встречи контактной группы 16 и 23 июня.

Доподлинно причина этого заявления Тальявини неизвестна. Объяснения, что это был «эмоциональный срыв», выглядят неубедительно. Хайди Тальявини – опытный дипломат, прекрасно понимающая всю сложность роли, которую она выполняла все месяцы работы Трехсторонней контактной группы. Если бы ей удалось добиться успеха в реализации минских соглашений – пусть хотя бы и частичного успеха, например, устойчивого замораживания конфликта, – она вписала бы свое имя в анналы современной европейской дипломатии как чрезвычайно успешный переговорщик, которому удалось остановить нарастающую угрозу крупномасштабной войны в Европе. В мире большой дипломатии такими шансами не принято разбрасываться.

На мой взгляд, возможны две причины отставки спецпредставителя ОБСЕ. Либо Хайди Тальявини убедилась в абсолютной бесперспективности продолжения работы в составе контактной группы, либо на нее было оказано давление, противостоять которому она не могла, но и уступить этому давлению для нее означало бы потерять самоуважение.

Я склонен считать, что вторая причина более вероятна. Прежде всего потому, что работа контактной группы в Минске не была абсолютно безнадежной. Более того, сама Тальявини после срыва последней встречи заявила о прогрессе по ряду направлений. Украинская сторона ответственность за срыв переговоров, как обычно, возложила на представителя РФ в контактной группе Азамата Кульмухаметова, который якобы неожиданно покинул заседание. Российская сторона никак не комментирует срыв переговоров. Однако, по моей информации, Кульмухаметов покинул заседание после отказа украинской стороны вести диалог с представителями непризнанных республик, ссылаясь на «проблему формата». Представители ДНР и ЛНР, по мнению украинской стороны, должны «курить в сторонке» и ждать, когда их позовут, если они понадобятся. Разумеется, на таких условиях представитель РФ работать в контактной группе не станет, так как данная интерпретация формата «Минска-2» означала бы, что Москва признает себя стороной конфликта. Именно этого добивается Киев, прекрасно отдавая себе отчет в том, что на это Москва не пойдет и переговоры зайдут в тупик.

Похоже, что именно тупик в минских переговорах – это то, чего добивается Киев, и делает он это довольно успешно. Хотя декларации о «безальтернативности минских соглашений» остаются неотъемлемой частью риторики Киева и Вашингтона. Так, посол США в Украине Джеффри Пайетт, выступая 6 июня на открытии «Донбасс медиафорума» в Киеве, дал понять, что говорить Киев должен только «с легитимными представителями местной власти в Донбассе». А они, заявил Джеффри Пайетт, «могут появиться лишь после выборов, которые, согласно Минским соглашениям, должны пройти по украинскому законодательству и под международным наблюдением». Тут Пайетт ссылается на 4-й и 12-й пункты Комплекса мер по выполнению Минских соглашений.

Напомню читателю эти пункты, поскольку далее будет показано, как произвольно они трактуются Киевом и Вашингтоном.

4. В первый день после отвода (тяжелых вооружений – прим. «Ленты. ру») начать диалог о модальностях проведения местных выборов в соответствии с украинским законодательством и Законом Украины «О временном порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей», а также о будущем режиме этих районов на основании указанного закона.

12. На основании Закона Украины «О временном порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей» вопросы, касающиеся местных выборов, будут обсуждаться и согласовываться с представителями отдельных районов Донецкой и Луганской областей в рамках Трехсторонней контактной группы. Выборы будут проведены с соблюдением соответствующих стандартов ОБСЕ при мониторинге со стороны БДИПЧ ОБСЕ.

В чем же тут «фишка», как любят выражаться молодые люди?

Джеффри Пайетт, а заодно с ним и президент Порошенко вычленяют из документа только ту его часть, которая соответствует интересам Киева и Вашингтона, игнорируя не только «дух» документа, но и его «букву».

На самом деле «Комплекс мер…» предусматривает проведение выборов не просто «по украинскому законодательству», а по согласованному с представителями Донбасса в рамках контактной группы закону, учитывающему положения закона о временном порядке местного самоуправления. Между прочим, этот закон предусматривал временную автономию, включая собственную милицию в отдельных районах Донецкой и Луганской областей. Этот закон должен был уже вступить в силу, но Порошенко, как известно, внес в него изменения, в соответствии с которыми закон вступит в силу после местных выборов, а местные выборы пройдут после того, как ополченцы сдадут оружие (капитулируют), чего, разумеется, не будет. То есть это снова такой желанный для Киева тупик. А отказ от переговоров с нынешними представителями Донбасса – это прямое нарушение пункта 12 минского протокола.

Вот еще одна цитата из упомянутого выше выступления Джеффри Пайетта. «… Россия и боевики постоянно нарушают Минские соглашения, в то время как Украина прилагает максимум усилий, чтобы эти договоренности выполнять. Это факты. Но мы не готовы декларировать срыв Минских договоренностей».

Таким образом, позиция официального Киева, поддержанная США, очевидна: минские соглашения рассматриваются исключительно в той их части, которая соответствует интересам нынешней украинской власти при полном игнорировании остальных частей подписанного документа, получившего после голосования в Совбезе ООН статус международно-правового акта. И при этом декларируется «безальтернативность минских соглашений».

Президент Порошенко, выступая на прошлой неделе с ежегодным посланием Верховной Раде, вполне четко дал понять, что двигаться по пути поиска политического урегулирования кризиса на юго-востоке он не намерен. Неслучайно Порошенко не устает настаивать на единственном пункте «Комплекса мер…» – возврате Киеву контроля над границей с РФ, – прекрасно отдавая себе отчет в том, что, как и предусмотрено «Минском-2», этот пункт стоит после реализации всех предыдущих, включая внесение изменений в Конституцию о предоставлении особых прав Донбассу. Поэтому нынешний тупик в переговорах контактной группы Порошенко вполне устраивает.

Местные выборы в Донбассе, по мнению Порошенко, возможны только после того, как регион перейдет под контроль Киева, то есть после «зачистки Донбасса от террористов». Поскольку такой исход возможен лишь в результате военного поражения непризнанных республик – а это на сегодня выглядит совершенно невероятным, что, по-видимому, признается и в Киеве, – то остается лишь одна возможность для интерпретации политики нынешних киевских руководителей. Решение об отказе реинтегрировать Донбасс в состав Украины в Киеве принято, но заявить об этом Порошенко, разумеется, не может, как не может он публично заявить об отказе от соблюдения «Минска-2».

Идеальным решением на данном этапе для Киева (но не для Украины, конечно!) было бы признание провала Минского процесса. Но сделать это надо так, чтобы вина за провал была бы возложена на «донецких террористов» и Москву. Для реализации такого сценария необходимо, чтобы на месте Хайди Тальявини был более чуткий к рекомендациям из Вашингтона спецпредставитель, который был бы готов публично обвинить непризнанные республики и Москву в срыве минских соглашений. Скоро мы узнаем кандидатуру сменщика Тальявини и сможем оценить, насколько оправдались наши ожидания.

Что же в нынешней ситуации можно было бы предпринять для принуждения нынешних властей Украины к диалогу по проблемам политического урегулирования кризиса?

На мой взгляд, возможности убедить Киев вступить в прямой контакт с представителями ДНР и ЛНР полностью исчерпаны. Можно попытаться от имени непризнанных республик обратиться к ОБСЕ, ООН, БДИПЧ и другим с просьбой помочь в организации и проведении местных выборов в Донбассе и направить необходимое число наблюдателей для международного контроля за соблюдением всех демократических норм.

Уверен, в Европе есть немало политиков и общественных деятелей, которые поддержат эту инициативу. И когда выборы в Донбассе будут проведены и признаны международными наблюдателями, иного выхода, кроме как вернуться за стол переговоров для поиска политического урегулирования украинского кризиса, у Киева не будет. Иначе… даже не хочется думать об этом «иначе».

 

США хотят убедить ополченцев капитулировать

(интервью М. Погребинского для EADaily, 10.06.15)

– Михаил Борисович, ожидаемых Киевом громких заявлений по его поддержке на саммите не прозвучало. Почему?

– «Громких» заявлений в поддержку Киева действительно не прозвучало, но «тихие» – прозвучали. Даже пообещали сформировать «группу поддержки реформ» на достаточно высоком уровне. Так, что реально никаких сдвигов в вопросе преодоления украинского кризиса G7 не продемонстрировала.

Собственно, никто и не ожидал «прорыва». Позиция госдепа США и лично Обамы регулярно озвучивается, и мы ее уже выучили – в любом обострении виновна Россия и лично Путин. Тупик в реализации Минских соглашений – тоже виновен Кремль. При этом ни слова о фактическом блокировании Киевом этих соглашений со ссылкой на нежелание говорить с представителями Донбасса. Вот пусть сначала выберут себе легитимных представителей – вот тогда поговорим. Но выборы – только после разоружения «террористов», т. е. после капитуляции ДНР и ЛНР. Иными словами – никогда, т. к. всем ясно, что капитуляции не будет.

Гибель мирных жителей в Донбассе и Горловке Госдепом либо игнорируется, либо там отделываются словами о «праве Киева защищать территориальную целостность своей страны». Ясно, что на саммите «все участники равны, но есть самый равный – президент США. Поэтому ожидать резкой смены акцентов не имело смысла. Важно понимать, что G7 ни при каких обстоятельствах не захочет быть инициатором возобновления широкомасштабной войны в Донбассе. Поэтому и супер резких инвектив в адрес Кремля тоже никто не ожидал. Пока есть шанс спровоцировать Москву на прямое военное вмешательство в Донбассе, такая политика США будет продолжаться. Американцам нужны неопровержимые доказательства «агрессии» РФ. Мир словам даже такого авторитетного человека, как Обама, не очень верит. Всем интересующимся более или менее понятно, что, если бы регулярные войска РФ присутствовали в Донбассе, то разгром ВСУ был бы быстрым и для всех – очевидным. Так, что задача США либо убедить (санкциями и угрозами) ополченцев и заодно РФ капитулировать, либо спровоцировать Путина на ввод войск, например, после признания ДНР и ЛНР.

– Обама и Меркель неожиданно смягчили свою риторику по отношению к РФ – что случилось?

Не совсем так – Обама ничего не смягчал, просто, как сказано выше, не ужесточал. По-прежнему бездоказательные утверждения и слабо скрытые угрозы. А Меркель, действительно, позволила себе публично (чуть ли не впервые!) в интервью главному немецкому ТВ-каналу ARD призвать не только Москву, но и прямо названный Киев к исполнению Минска-2. Что-то подобное говорил и Олланд. Но их влияния явно не хватило, чтобы этот призыв вошел если не в коммюнике саммита, то, хотя бы, был произнесен на пресс-конференции по его итогам. Там речь шла исключительно о призывах к РФ и угрозах усилить в случае чего санкции.

– Опять же вопрос Крыма на саммите не поднимался – его признали российским или?..

– Отчего же? Крым был упомянут в стандартном контексте – как незаконная аннексия. И я не вижу в среднесрочной перспективе никаких шансов на то, что по вопросу Крыма позиция Запада претерпит изменения. С другой стороны, Вашингтону и Берлину понятно, что Крым потерян для Украины навсегда. Но смириться с таким способом решения проблемы крымчан Запад не готов. В то же время обещания снять санкции действительно не связывают с Крымом – достаточно исполнения Минского протокола. Но, во-первых, санкции, связанные с Крымом никто снимать не собирается (они и вправду не слишком серьезные). И, во-вторых, условие – «выполните минский протокол» – слишком неоднозначно. Всегда можно сказать, что не все пункты выполнены. Или – еще проще – Киев будет по-прежнему блокировать пункты договора, а США обвинять в этом Москву. И санкции могут не только сохраниться, но и ужесточиться, как уже пообещали на саммите.

– В то же время переговоры Украины с кредиторами провалены, и что теперь?

– Киев уверен (и не без оснований!), что Вашингтон и Брюссель (читай – Берлин) не допустят жесткого дефолта Украины, иначе фактически признают свое поражение – сами втянули Киев в эту передрягу с евроинтеграцией и сами же бросили погибать. Лучше всего это дала понять на днях министр финансов Украины г-жа Яресько, когда предложила кредиторам самим собираться (она от них уже устала!) и решать, как выйти из положения с долгами Украины.

– Чего следует ожидать от визита Яценюка и Яресько в США?

– Яценюк непременно наговорит много русофобской чепухи – как не потрафить таким друзьям Украины, как сенатор Джон Маккейн! С такими друзьями и враги не нужны. Ну и конечно будут просить денег – думаю, что дадут.

 

Переговоры ради переговоров

(Lenta.Ru, 16.10.15)

О переговорах «нормандской четверки» в Париже написаны десятки, если не сотни текстов. Исключая чисто пропагандистские интерпретации, можно утверждать: на саммите был сделан серьезный шаг по принуждению Украины к исполнению минских соглашений. Впервые из уст европейских лидеров внятно сформулирована необходимость строго следовать «букве» и последовательности исполнения пунктов «Комплекса мер по реализации минских соглашений» («Минск-2»).

Почти ничего нового, за исключением необходимости пролонгировать действие «Минска-2» на 2016 год и некоторых деталей, касающихся местных выборов в Донбассе, сказано не было. Но раньше Меркель и Олланд избегали столь четко обозначенного требования найти компромисс с представителями Донбасса. На сей раз французский президент и немецкий канцлер недвусмысленно дали понять, что устали от бесконечных уловок Киева. И что специальный закон о выборах в Донбассе, амнистия, внесение в конституцию положений о постоянно действующем особом статусе «отдельных территорий Донецкой и Луганской областей (ОТДЛО)» все-таки первичны. А уже потом – передача Киеву полного контроля над границей и разоружение ополченцев.

Но кто из участников парижского саммита верит в то, что «Минск-2» может быть реализован полностью? Вряд ли кто-то из «нормандской четверки» не понимает, что вероятность такого сценария близка к нулю. Тогда зачем эти пустые хлопоты?

Мой ответ таков. Сегодня европейским лидерам уже понятно, что быстрого разрешения украинского кризиса не предвидится. А его продолжение в «полугорячей фазе» с каждым днем увеличивает издержки Европы. Из-за санкций, контрсанкций и необходимости наращивать финансовую помощь Киеву.

Следовательно, первое, чего нужно добиться от Путина и Порошенко, – прекратить боевые действия. Развести артиллерию на безопасное расстояние и создать демилитаризованную зону под контролем ОБСЕ. После чего можно вывести Украину из приоритетной повестки дня. Уже сегодня Сирия и потоки беженцев уводит украинский сюжет далеко на периферию европейской повестки. Но как раз это обстоятельство даст необходимое время на поиск выхода из Донецкого тупика.

Причем требование исполнения «Минска-2» позволяет Европе утверждать, что она по-прежнему привержена принципу сохранения территориальной целостности Украины. Автономный статус Донбасса вполне соответствует концепции «Европы регионов».

В то же время украинский кризис давно перестал быть локальным. Он привел к обострению геополитического противостояния между Западом и Россией и может быть разрешен лишь в рамках Большого компромисса. С учетом широкого контекста проблем европейской и мировой безопасности. Это, вероятно, понимают в Берлине и Париже. Но без участия Вашингтона значительно продвинуться в этом вопросе едва ли возможно. А следовательно, придется ждать исхода очередной президентской кампании в США.

Интерес Москвы в замораживании конфликта также очевиден. В ОТДЛО по-прежнему живут в чрезвычайно тяжелых условиях, и одними гуманитарными конвоями там положение не улучшить. Срочно необходимо перевести эти районы в мирное русло. Люди должны почувствовать, что условия жизни на «острове ДНР/ЛНР» как минимум не хуже, чем «на материке» – одними чувствами регионального патриотизма сыт не будешь. Конечно, это уже мало-помалу происходит, но пока очень медленно. Под обстрелами жизнь не наладишь!

Перенос местных выборов на весну следующего года решал одновременно две задачи – снятие повода для очередного обострения ситуации на линии противостояния и избавление Москвы от обвинений в одностороннем выходе из минского процесса. Теперь мяч на стороне Киева.

А Киеву многое нужно сделать, чтобы его не обвинили в срыве «Минска-2». Что именно – четко заявлено не только в Париже. Помощник госсекретаря США Виктория Нуланд впервые сформулировала последовательность исполнения «трех фаз минского процесса» в точном соответствии с его буквой и духом.

Конечно, команда украинского президента пытается представить результаты парижского саммита как дипломатический успех шефа, но это никого не убеждает. «Европа нас заставляет строго выполнять «Минск-2», а это выгодно исключительно Москве», – твердят киевские оппоненты Порошенко. Радикальная партия Олега Ляшко и «Батькивщина» Юлии Тимошенко напрямую обвиняют его в предательстве национальных интересов.

На мой взгляд, сам украинский президент вообще предпочел бы отказаться от Донбасса. Но, конечно, публично заявить об этом он не может. Порошенко прекрасно понимает, что выполнить условия «Минска-2», то, чего от него ожидают в Берлине и Париже, он тоже не в состоянии. Как не в состоянии – ни сейчас, ни в будущем – вернуть Донбасс военным путем (в терминах Порошенко – «Украина вернется на Донбасс»).

Поэтому единственной целью переговоров в Минске, Берлине и Париже были и будут для Киева сами переговоры. Без итоговых договоренностей и без риска обвинений в срыве мирного процесса. О такой тактике недвусмысленно говорят политические соратники Порошенко и их аналитическая обслуга.

Возможен ли какой-то выход из этого тупика с учетом цугцванга, в котором оказалась «нормандская четверка»? Иными словами, может ли Донбасс вновь стать частью Украины, вернуться в Украину? На мой взгляд – может. Но не сразу, а после более или менее продолжительного переходного периода… Должно пройти время, чтобы люди доверили власть тем, кто с уважением – не на словах, а на деле – относится к культурному, языковому, политическому многообразию нашей страны.

 

Батальоны ищут огня

(интервью М. Погребинского для «Свободной прессы», 30.10.15)

Около 2 тысяч украинских силовиков вышли из-под контроля Киева. Об этом в среду, 28 октября, сообщил штаб ополчения Донецкой народной республики.

«По данным нашей разведки, группировки противника из подразделений „Азов“, „Днепр“ и „Львов“ в районе населенных пунктов Новгородское и Троицкое вышли из-под контроля Вооруженных сил Украины», – заявил замначальника штаба ополчения ДНР Эдуард Басурин.

Надо сказать, Киев никогда не мог похвастать железным контролем над добровольческими батальонами. Неслучайно в ноябре 2014 года прокурор украинской столицы Сергей Юлдашев назвал бойцов батальона «Айдар» «внутренней угрозой», и высказал опасения, что при случае они «могут совершить военный переворот». В итоге, на заседании Совета национальной безопасности (СНБО), которое состоялось по инициативе президента Петра Порошенко, было решено переподчинить добровольческие батальоны Национальной гвардии, армии и МВД, что и было сделано. Но контроля над «добровольцами» больше не стало.

В феврале 2015-го около двухсот бойцов «Айдара» блокировали здание Минобороны. Они потребовали объяснений от главы военного ведомства Степана Полторака по поводу слухов о возможном расформировании их подразделения. В ходе акции бойцы начали жечь покрышки перед воротами министерства, перекрыли выезд с территории и даже попытались взять здание штурмом. Тогда глава МВД Украины Арсен Аваков обвинил «айдаровцев» в предательстве, но затея с ликвидацией «Айдара» была спущена на тормозах.

И вот – бойцы бывших добровольческих батальонов снова бунтуют. Только на этот раз демарш может иметь далеко идущие последствия.

С 1 сентября в Донбассе вступило в силу очередное перемирие, причем обе стороны и наблюдатели констатируют, что пока оно соблюдается. Такой политический курс «добровольцев» явно не устраивает.

Напомним, когда 31 августа Верховная Рада на внеочередном заседании приняла в первом чтении проект поправок в Конституцию о децентрализации, экстремистский «Правый сектор», на который во многом ориентируются праворадикальные группировки, еще до начала заседания начал блокировать правительственный квартал. Около тысячи человек, в основном из Радикальной партии Олега Ляшко, вышли на митинг под Верховной Радой, называя поправки «предательскими» и ведущими к «капитуляции перед Кремлем». После принятия поправок митингующие предприняли попытку штурма здания. Начались столкновения с силовиками, из толпы в правоохранителей бросили боевую гранату. В результате беспорядков погибли четверо силовиков, более 140 правоохранителей и гражданских лиц получили ранения различной тяжести.

Даже если нынешние «бунтовщики» не попытаются повторить этот сценарий в Киеве, их деятельность в Донбассе может послужить сигналом к новому витку войны.

Что стоит за нынешним бунтом в ВСУ, каким будет его продолжение?

– Бойцы бывших добровольческих батальонов не заинтересованы в развитии Минского процесса, и вообще в мире на Украине, – считает директор Киевского центра политических исследований и конфликтологии Михаил Погребинский. – Их лидеры настроили соратников на войну до полного освобождения всех, как они считают, украинских территорий. Между тем, сейчас ощущается, что Минский процесс пусть вяло, но продвигается вперед. Такую атмосферу создают и высказывания Порошенко, и даже некоторые заявления премьера Арсения Яценюка. На праворадикальные силы это производит впечатление сдачи национальных интересов, готовящегося предательства. Поэтому в среде бывших добровольческих батальонов действительно зреет бунт. Они угрожают снести действующую власть. И показательно, что радикалы не получают жесткий ответ со стороны Киева.

Пока власть жестко отреагировала только на действия представителей националистической «Свободы» – именно член этой партии бросил гранату в правоохранителей 31 августа. Но тот же «Правый сектор» и агрессивная партия «Укроп», созданная олигархом Игорем Коломойским, действуют совершенно безнаказанно, хотя не скрывают своей установки: сносить действующую власть.

На мой взгляд, эти силы готовы пойти на любые провокации, лишь бы не допустить даже первых шагов в реализации Минских соглашений.

«СП»: – Насколько Киев готов противостоять экстремистам?

– Трудно сказать. В украинской власти много людей, которые разделяют взгляды правых радикалов. С другой стороны, насколько силен Порошенко, насколько он реально управляет Вооруженными силами, и насколько армия контролирует «добровольцев» – я судить не берусь.

Могу лишь сказать, что ресурс у радикальных сил имеется значительный, и прежде всего он связан с идеологической мотивацией. У армии нет внятной мотивации для ведения войны. А вот ультраправые мотивированы прекрасно – на это работает весь их идеологический бэкграунд. Плюс, к идеологии добавляется чувство безнадежности от грядущей мирной жизни.

Абсолютное большинство бойцов бывших добровольческих батальонов не имели работу до войны, и не имеют перспективы получить ее в мирное время. Во время боевых действий мародерство дает им шансы для удовлетворения минимальных материальных потребностей. А мир не дает им ничего.

На мой взгляд, эти люди представляют серьезную угрозу.

«СП»: – Как выглядят возможные сценарии срыва радикалами Минских соглашений?

– На руках у этих людей имеется оружие, и они способны пустить его в дело на линии соприкосновения. Либо организовать рейды диверсионных групп в Донецк и Луганск, и спровоцировать ответные действия со стороны ДНР и ЛНР. Повторюсь: тысячи людей с оружием, мотивированные на войну – серьезная сила.

Проблема и в том, что украинское руководство занимает невнятную позицию. Киев одновременно говорит и о мире, и о том, что непременно вернет территории. Со стороны власти нет желания менять общественный настрой, в Киеве никто не говорит, что нужно учитывать интересы регионов.

Отсутствие у Порошенко внятной позиции оборачивается тем, что мало кто готов всерьез защищать президента. Тем более, новейшая история украинских силовых структур показывает, что Киев их может сдать – многие люди, которые защищали на Майдане законную власть, оказались под следствием или в заключении.

Порошенко это понимает, но общая ситуация от этого никак не меняется…

 

США загнали себя в ловушку поддержкой Украины

(интервью М. Погребинского для издания «Голос столицы», 07.12.15)

Вице-президент США Джо Байден во время выступления в ВР жестко раскритиковал уровень коррупции в Украине. Однако директор Киевского центра политических исследований и конфликтологии Михаил Погребинский уверен, что отказаться от поддержки Украины США уже не смогут.

Вице-президент США Джо Байден выступил перед украинскими парламентариями. Он заявил, что Украина должна справиться с двумя вызовами – ситуацией на Донбассе и коррупцией.

Байден назвал коррупцию раковой опухолью Украины и заявил, что она не позволяет построить успешную демократию в нашей стране. Вице-президент США подчеркнул, что в Украине все, в том числе и олигархи, должны платить налоги. И призвал народных депутатов не руководствоваться частными интересами, а сплотиться ради интересов Украины.

Обо всех месседжах, озвученных Байденом в ВР, в эфире радиостанции Голос Столицы сообщил директор Киевского центра политических исследований и конфликтологии Михаил Погребинский.

– Насколько были жесткими оценки Джозефа Байдена, когда он сравнил коррупцию в стране с раковой опухолью?

– Такой совершенной риторики, такого совершенного выступления эта трибуна еще не знала. Это высшее искусство политической риторики, это пример, который показал – все выверено до деталей. Не может быть более жесткой оценки украинской коррупции, чем слова Байдена, который сказал, что нет ни одной демократической страны, где был бы такой высокий уровень коррупции, как в Украине. Фактически Байден отказал Украине в праве называться демократической страной. Это очень жестко.

– Какими были основные месседжи его выступления?

– Он приехал в страну, которую они опекают с момента Майдана. И он изложил существующий в Украине миф Майдана о Революции Достоинства. Это должно понравиться всем, кто связывает себя с этим историческим периодом. С другой стороны, он сказал, что коррупция ужасна. И за этим ясно чувствуется, что они разочарованы. Моментами его выступление выглядело как объявление войны России, и это тоже повод для соответствующих интерпретаций. А главное, что это было с точки зрения актерского мастерства совершенно непревзойденно.

– Байден заявил, что для победы над коррупцией недостаточно назначения антикоррупционного прокурора и создания соответствующего бюро. На что мог намекать вице-президент США?

– За этим высказыванием кроется неудовлетворенность разногласиями в команде, которая сегодня находится при власти. Он дает им понять: то, что вы назначили каких-то людей, это правильно, хорошо, но это не решает проблему, вам нужно много еще чего сделать.

– Можно ли в этих словах прочитать посыл о снятии с должности Генпрокурора?

– Так его слова поняли люди, которые хотят увольнения Генпрокурора. А с другой стороны, Тимошенко не увидела в его высказываниях никакого намека на кадровую политику. Так что эти произвольные толкования какими угодно могут быть.

– Не было ли это намеком на прекращение финансирования Украины в случае невыполнения условий зарубежных партнеров?

– Я не думаю, что они прекратят финансирование. Американцы настолько повязаны тем, что они оказались опекунами новой украинской власти, что они не могут отказаться от поддержки Украины даже в том случае, если МВФ скажет: вы не все правильно сделали. Кстати, завтра будет заседание МВФ, где они должны внести изменения в свой устав, которые позволят продолжать финансирование кредитования Украины даже в случае, если будет объявлен дефолт по займу, который дала Россия. И это подтверждает то, что американцы тоже оказались в ловушке, теперь они должны и дальше помогать Украине.

 

Европа и украинский кризис

(Lenta.Ru, 07.10.15)

Ситуация вокруг украинского кризиса перестала быть топ-темой мировых СМИ. На первые полосы газет вышла военная поддержка Б. Асада Россией и миграционный кризис в Европе. Выступление В. Путина на юбилейной Генеральной ассамблее ООН по мнению многих экспертов положило конец однополярному миру, в котором США обладали эксклюзивной ролью определять «на чьей стороне истина». Инициатива в разрешении ключевой мировой проблемы – противостояния варварству ИГИЛ – перешла от США к РФ и лично Владимиру Путину. Момент для выхода на первые роли в мировой политике выбран Путиным не случайно и, на мой взгляд, отнюдь не только и даже, не столько с угрозой потери надежного союзника на Ближнем Востоке, хотя и это, конечно, тоже сыграло свою роль. Очевидный провал кампании США против ИГИЛ, потоки беженцев в Европу создавали более, чем благоприятный фон для перехвата инициативы.

Но вряд ли Путин решился бы на столь рискованный шаг, если бы не тупик, в котором оказались отношения России и Запада в связи с украинским кризисом. Сирийская инициатива Путина – принуждение Запада, прежде всего, США к пересмотру той системы международных отношений, которая сложилась после победы Запада в холодной войне, пересмотру, в котором РФ будет полноправным участником переговоров и заставит партнеров считаться со своими интересами. Собственно говоря, политика РФ в отношении кризиса на Юго-Востоке Украины преследовала примерно ту же цель – демонстрацию Западу цены, которую он вынужден будет заплатить за бесцеремонное игнорирование, как, по-видимому, считает Путин, «законных интересов РФ». Для России такая политика «воспитания Запада» дорого обошлась и в перспективе способна была обойтись еще дороже, если бы Запад и далее упорствовал в своем подходе к разрешению украинского кризиса.

Надо сказать, что не прошло и трех дней после начала бомбардировок позиций ИГИЛ и пр. врагов Башера Асада, как Барак Обама впервые с начала украинского кризиса заявил буквально следующее: «Я надеюсь, что проблема на Украине будет решена таким образом, который бы учитывал российские интересы, но не нарушал бы базовый принцип суверенитета и независимости Украины…». Собственно говоря, это– ровно то, чего Россия безуспешно добивалась последние полтора года. Впрочем, сказать – это даже не полдела, а скорее признак растерянности гегемона, застигнутого врасплох инициативой Путина.

Как же мы «дошли до жизни такой?». Что предшествовало нынешнему опасному развитию?

К какому итоговому статусу ДНР/ЛНР толкает ситуация как внутри Украины, так и вне ее?

И, наконец, какова роль Европы в том, что произошло на Украине и вокруг нее?

Вряд ли на все эти вопросы можно дать сегодня однозначные ответы, слишком многое зависит от трудно прогнозируемых факторов, на первый взгляд никак не связанных с ситуацией на Юго-Востоке Украины. Удастся ли Путину и Обаме договориться о координации действий в Сирии? Насколько холодной будет предстоящая зима? Сможет ли Европа выработать единую миграционную политику?

Но есть и вполне определенные факторы, которые позволяют с большой вероятностью предсказывать некоторые линии развития ситуации вокруг украинского кризиса. Например, экономическая жизнь непризнанных республик все более и более становится независимой от Украины – большинство производств из тех, которые работали по внутри-украинским заказам, переориентируются на Россию и др. страны СНГ. Денежно-кредитная система почти полностью вышла из украинского поля и перешла в рублевую зону.

С другой стороны, большинство депутатов украинской Верховной Рады не готовы к каким-либо компромиссам с ДНР/ЛНР, а президент Порошенко, независимо от того, хочет он довести минские договоренности до успешного завершения или нет, не располагает ресурсами, достаточными для того, чтобы продавить через парламент законопроекты, необходимые для реализации Минских соглашений.

Провал сирийской кампании США и переход инициативы в противостоянии с ИГИЛ к Путину создает благоприятный фон для поиска компромисса Белого дома и Кремля по украинскому кризису. Лавина беженцев, обрушившаяся на Европу, дополняет картину, скорее благоприятствующую планам Путина по «замирению» на Юго-Востоке Украины на своих условиях. И хотя эти условия не вполне ясны, можно высказать ряд предположений о том, в каком направлении будет развиваться ситуация в краткосрочной перспективе. Наметим два этапа нашей истории.

Первый этап. Инициатива у Европы

Во времена зарождение украинского кризиса, которые, на мой взгляд, следует отсчитывать от запуска проекта Восточного партнерства с последующим подключением к нему планов подписания Ассоциации Украина-ЕС, инициатива целиком и полностью принадлежала Европе. Попытки Москвы включится в процесс в надежде защитить свои интересы наталкивались на высокомерное игнорирование. Мол, Москва не имеет отношения к двусторонним соглашениям между Украиной и ЕС и ее попытки вмешаться неприемлемы. Впоследствии рациональные соображения все же привели к подключению РФ к переговорам между Украиной и ЕС по вопросам торговли. При этом максимум, чего удалось добиться Москве – перенести срок вступления в действие торгового режима Украина-ЕС, соответствующего условиям Соглашения об ассоциации.

С момента массовых демонстраций в Киеве, после отказа Януковича подписать Ассоциацию, Европа содействует победе Евромайдана – осуждает только Януковича и не осуждает применение Майданом силы, играет решающую роль в уступках Януковича, угрожая санкциями. И, в конечном счете, вырабатывает документ и выступает в роли гаранта его выполнения «О примирении власти и Майдана», который становится просто одним из инструментов полной победы Майдана. Причем не выполнение условий «примирения» и силовой захват власти Майданом Европа не осуждает.

Такой итог вполне устраивал Европу, поскольку инициатива по включению Украину в поле исключительного влияния Европы (вырвать из лап русского «медведя») завершалась триумфально! Осталось легитимировать режим путем внеочередных выборов президента и парламента и все – антироссийская Украина оформлена, что и было сделано при моральной поддержке Европы и полном игнорировании манипулятивности выборов, силовой зачистке поля от конкурентов и т. п. Сбылась цель, запущенная еще пять лет назад инициативой Сикорского и Бильдта о проекте Восточного партнерства – с многовекторностью Украины было покончено.

Есть такая русская пословица «Гладко было на бумаге, да споткнулись об овраги».

Когда кризис начал набирать обороты, но еще не было масштабных военных действий, 9 апреля 2014 года ПАСЕ приняла резолюцию «Недавнее развитие событий в Украине», где в пункте 9 говорится: «Ассамблея решительно осуждает любые идеи относительно федерализации Украины и любое внешнее давление с целью его достижения», очевидно продиктованную Украиной и ее друзьями. Накануне сама идея федерализации в Украине была криминализована, и людей стали уголовно преследовать за призывы (!) к федерализации.

Вместо того чтобы перевести дискуссию в плоскость поиска модели федерализации, гарантирующей сохранение территориальной целостности Украины, Европа, по существу, поддержала криминализацию самого понятия федерализации. Дальнейшее известно – Украина потеряла Крым и теряет Донбасс.

Де-факто Европа поддерживала военное решение проблемы Донбасса, ибо она никак не одергивала украинское наступление в июле-начале августа и изменила позицию, лишь когда поняла, что Москва не допустит военной победы Киева. В тогда и наступило время мирной инициативы Европы – Меркель и Олланд при поддержке Путина запустили Минский процесс.

Второй этап. Инициатива переходит к Путину.

С сентября 2014-го по февраль 2015 минский процесс, не имея более или менее четких обязательств сторон, «буксовал», но уже т. н. Минск-2 такие обязательства зафиксировал в Комплексе мер по реализации Минских соглашений, а Меркель даже удалось убедить Обаму его поддержать, благодаря чему и было проголосована Совбезом ООН соответствующая резолюция. Впрочем, американцы, по-видимому, толком не прочитали документ. Иначе они вряд ли голосовали бы за него на Совете безопасности ООН. Очевидно, что полное выполнение Комплекса мер («Минска 2») оставляла Москве возможность влиять на политику Киева через автономию Донбасса, что разрушало концепцию «одновекторности» Украины. И если Европа, оказавшаяся в тисках сразу нескольких кризисов (Греция, мигранты), похоже, смирилась с необходимостью считаться с интересами Москвы в разрешении украинского кризиса, то США фактически продолжили играть свою игру, по существу, поддерживая имитацию выполнения Минских соглашений Киевом.

Уместно в этой связи заметить, что такая политика Запада укрепляла у Кремля представление о том, что Запад понимает только силу.

Впрочем, и Европа не решалась открыто заявить о блокировании Киевом минского процесса, а влияла на Порошенко не публично. Заметим, что внутри-украинская ситуация движется в направлении хаотизации политического поля на фоне углубляющихся проблем в экономике и социальной политике, роста преступности. Стан победителей расщепляется на группы, воюющие друг с другом и одновременно с президентом и правительством, что сильно напоминает «войну всех со всеми». Именно этого и следовало ожидать, как только появятся первые признаки более или менее устойчивого перемирия, установившегося с начала сентября 2015-го. Президент теряет ту небольшую поддержку, которую имел в начале года, и которая в значительной мере мотивировалась необходимость консолидации вокруг власти во время войны. Рейтинг поддержки премьера уже неразличим на фоне погрешности опроса.

Если к этому добавить наступательное выступление Путина на Генассамблее ООН, его беседу с Обамой, бомбардировки позиций ИГИЛ, итоги Саммита нормандской четверки в Париже, то станет очевидным, что инициатива Путина дает свои плоды и в вопросе урегулирования ситуации на Юго-Востоке Украины. Прежде всего – в плане риторики европейских лидеров, которые впервые ясно дали понять, что будут настаивать на буквальном исполнении пунктов Минска-2 и не позволят Киеву и дальше выдавать фактическое блокирование Минска-2 разговорами о его «строгом выполнении». При условии, что Москва заставить ДНР/ЛНР отменить выборы, запланированные на 15 октября и 1 ноября. Похоже, что они этого добились, выборы перенесены и мяч – на стороне Киева, который обязан проголосовать ряд законов, в том числе – специальный закон о порядке проведения местных выборов на Донбассе, об амнистии и о введении в действие Закона об особом статусе Донбасса и закреплении этого статуса в Конституции Украины.

Так к чему дело идет?

Думаю, что сегодня почти невероятно успешное голосование за эти законопроекты нынешним составом Верховной Рады, следовательно, ответственность за провал Минска-2 Киеву будет очень сложно возложить на Москву и Донбасс. Да и Европа, которая устала от бесконечного вранья Киева, вряд ли в этих обстоятельствах пойдет на пролонгацию санкций против РФ, хотя и публично, конечно, не солидаризуется с Москвой. По существу, это будет означать замораживание ситуации на Донбассе и его неопределенный статус в краткосрочной перспективе при дальнейшем сближении с Россией.

 

Принуждение к выборам

(Lenta.Ru, 17.08.15)

Спустя полгода после «Минска-2» среди политологов как в России, так и на Украине доминирует такая точка зрения, что минский переговорный процесс умер и реанимировать его более невозможно. В связи с этим прогнозируется возобновление масштабных военных действий, и предотвратить это можно только путем отказа уже даже и от «нормандского» формата. Украинские эксперты и политики хотели бы переговорную группу сузить, включив в нее только США, Россию и Украину. А президент Польши Анджей Дуда, напротив, предложил расширить круг участников переговоров за счет стран-соседей Украины.

Что касается идеи включить США в процесс урегулирования украинского кризиса, то она уже фактически реализована. После встречи Джона Керри и Владимира Путина в Сочи заработал формат «Карасин плюс Нуланд», который, на мой взгляд, следует рассматривать не как замену «нормандского» формата, а, скорее, как дополнение к нему. Предложение же польского президента вообще выглядит как заявка на особую роль его страны в европейских и мировых делах. Но заявка эта пока явно преждевременная.

Если с «Минском-2» покончено, то что вместо него? На этот вопрос внятного ответа ни у кого пока нет. Есть варианты, как представляется, главным образом дидактического характера, поясняющие Киеву, что будет, если он не образумится и не приступит, наконец-то, к серьезным переговорам о статусе отдельных территорий Донецкой и Луганской областей в составе Украины непосредственно с представителями этих территорий, что, собственно, и предусмотрено минскими соглашениями. Но сегодня от этих территорий нет иных представителей, кроме лидеров ДНР и ЛНР, а вступать с ними в переговоры для Киева абсолютно неприемлемо, да и «старшие товарищи» из Госдепа не велят.

Переговоры Украины с Захарченко и Плотницким, если бы Киев решился на них, полностью дискредитировали бы базовую пропагандистскую концепцию нынешнего украинского руководства: «никакого внутриукраинского конфликта нет, есть агрессия РФ, а посему нет смысла говорить с марионетками Кремля». Но подобную логику Москва могла бы легко применить и в отношении переговоров с Украиной: «зачем говорить с Порошенко, который полностью зависим от позиции США, лучше вести переговоры о судьбе Украины напрямую с Вашингтоном».

Нечто подобное уже имеет место в формате «Карасин плюс Нуланд», правда, пока без особых успехов. Единственный результат здесь – это позитивное голосование в Верховной Раде за отправку в Конституционный суд предложенного президентом проекта изменений в конституцию, допускающего конституционный компромисс с Донбассом. Без вмешательства Виктории Нуланд и Джефри Пайетта, лично присутствовавших при голосовании в Верховной Раде, даже этот скромный шаг не был бы сделан.

Но могут ли угрозы возникновения на территории ДНР и ЛНР нового Приднестровья или новых «котлов», вроде Иловайского или Дебальцевского, вынудить Киев изменить свою позицию по минским соглашениям? Думаю, что нет.

Напротив, Киев как раз заинтересован в том, чтобы спровоцировать Россию на открытый отказ от поддержки территориальной целостности Украины (при этом Крым тут не в счет) и на открытое вовлечение российской армии в конфликт на Донбассе. В Киеве убеждены, что это неминуемо приведет к полному разрыву отношений Запада с Россией и масштабной военной помощи Украине. Некий резон в таких ожиданиях есть, что, без сомнения, допускает и Москва, и Кремль постарается избежать такого развития событий.

Антироссийская кампания, в которой первую скрипку играют президент и премьер Украины, загнала руководство страны в ловушку. Сегодня для лидеров Украины потеря части Донбасса – это значительное меньшее зло (особенно, если это зло можно будет оправдать превосходящими силами противника и предательством Запада), чем предоставление реальной автономии Донбассу и отказ от интеграции в НАТО, что чревато бунтом национал-радикалов и вероятной потерей власти.

Итак, минский процесс в тупике, иных перспективных вариантов политико-дипломатического разрешения украинского кризиса не предложено, и очевидно, что бесконечно долго это шаткое равновесие продолжаться не может.

На мой взгляд, исходной точкой дальнейшего развития событий станут местные выборы на территории ДНР и ЛНР. Последняя телефонная конференция «нормандской четверки» признала необходимость проведения местных выборов на территории Украины в один день, включая выборы и в ДНР-ЛНР. Стоит непризнанным республикам перенести свои выборы на 25 октября (это дата, на которую назначены местные выборы в Украине), и они смогут с полным правом утверждать, что действуют в соответствии с договоренностями «нормандской четверки». Но Верховная Рада уже отменила местные выборы на территориях, не контролируемых Киевом. Позиция непризнанных республик по этому вопросу тоже известна: даже если не удастся договориться с Киевом о порядке проведения местных выборов, Донецк и Луганск такие выборы все равно проведут.

Опросы общественного мнения показывают, что не только в ДНР и ЛНР практически не осталось избирателей, готовых поддержать правящие в Киеве политические силы. Уже и в крупных городах востока и юга Украины большой перевес у оппозиции. Так, в Харькове «Оппозиционный блок» мог бы при условии проведения честных выборов получить даже большинство в городском и областном советах. Неслучайно власти отказываются регистрировать этот блок и, скорее всего, просто не допустят его к выборам.

В ДНР-ЛНР пройдут местные выборы, и немало наблюдателей, в том числе из стран Западной Европы, смогут засвидетельствовать то, что выборы эти прошли достаточно демократично. Вот это и будет моментом истины для Киева.

Если после этого руководство Украины, преодолевая сопротивление «партии войны», все же пойдет на переговоры с избранными лидерами этих территорий, процесс минских переговоров может быть перезапущен. Если же переговоров, как и сейчас, не будет, Москва может решиться на признание статуса ДНР и ЛНР со всеми вытекающими из этого последствиями для территориальной целостности Украины, а заодно для судьбы мира и войны на юго-востоке страны.

 

Концепция поменялась

(Lenta.ru, 25.05.2015)

Все, что говорилось накануне 4-го саммита «Восточного партнерства» в Риге как лидерами ЕС, так и лидерами стран-партнеров, не оставляло никаких сомнений в том, что сенсационных результатов на этом мероприятии никто не ожидал. Скорее напротив – высказывания некоторых официальных представителей Украины свидетельствовали об ожидании ими возможного провала саммита. Представитель Украины в ЕС Константин Елисеев в своем интервью даже заявил, что не исключает неподписания Украиной совместного коммюнике саммита, если страны ЕС не ответят на «амбициозные ожидания» Украины. Речь идет о намерении украинской власти добиться отражения в итоговой декларации саммита двух политических сигналов – перспективы членства Украины в ЕС и сроков предоставления стране безвизового режима.

Любопытно, что лидеры Еврокомиссии интервью спикеров украинского МИДа не читают. Еврокомиссар по европейской политике соседства и переговорам о расширении Йоханнес Хан признался, что «в последние несколько дней у меня было несколько встреч с министром иностранных дел Украины, но этот вопрос не поднимался ни разу». Получается, что Елисеев не ЕС шантажировал срывом саммита, а демонстрировал решительность и крутизну исключительно для внутриукраинского потребления.

Рижский саммит «Восточного партнерства» длился всего один день и никаких сенсаций не принес. Обошлось без формального провала, но и, разумеется, без прорыва. Все прошло по плану.

В ответ на «амбициозные ожидания» относительно перспективы членства в ЕС Украина получила уже отработанную ранее формулу – ЕС считает, что все страны-партнеры имеют право на сколь угодно далеко идущие планы в отношении сближения с ЕС. Вот как звучит эта замечательная формулировка: «участники саммита подтверждают суверенное право каждого из партнеров на свободный выбор уровня амбиций и целей, к которым они стремятся в своих отношениях с ЕС». Лучше и не скажешь, не правда ли?

По вопросу о введении для Украины безвизового режима назначена дата – до конца текущего года. Но это дата не введения безвизового режима, а обнародования доклада об успехах Украины и Грузии относительно готовности к введению этого режима. Если у Украины будут успехи, то в следующем году, возможно, безвизовый режим и введут. Итак, компромисс по форме найден, в связи с чем вспоминается бессмертная фраза Владимира Ленина: «по форме правильно, а по сути – издевательство». Нарушаю ли я украинское законодательство, цитируя Ленина, в связи с недавно подписанным президентом Украины законом о «декоммунизации», вопрос открытый.

Кстати, о контексте, в каком прозвучала эта фраза Ленина. Он произнес ее в заключительном слове по докладу о продналоге на X Всероссийской конференции РКП (б) 27 мая 1921 года: «А к суду за волокиту привлекали? Где у нас приговоры народных судов за то, что рабочий или крестьянин, вынужденный четыре или пять раз прийти в учреждение, наконец, получает нечто формально правильное, а по сути – издевательство?»

Так может и Украине обратиться в какой-нибудь народный Европейский суд и потребовать «привлечь за волокиту» лидеров ЕС?

Для Украины важно, что участники саммита подписались под компромиссным пунктом о поддержке территориальной целостности Украины, суверенитета и урегулирования конфликтов на основе соблюдения документов ОБСЕ, Устава ООН и уважения норм международного права. Стороны вольны интерпретировать эту формулу так, как они считают нужным, – поэтому и овцы целы, и волки сыты. Этот пункт заменил упоминание об «аннексии Крыма», который отказывались подписывать Армения и Белоруссия. У Азербайджана тоже были свои возражения по тексту этого пункта.

Кроме того, на рижском саммите подтверждено выделение Евросоюзом Украине кредита на сумму 1,8 миллиарда долларов. Это, разумеется, капля в море наших потребностей, и эта капля не способна вывести Украину из-под угрозы приближающегося дефолта. Но все же лучше, чем ничего.

Итак, формально провала саммита «Восточного партнерства» в Риге не случилось, но, по сути, то, что имело место в Риге, смело можно назвать «заморозкой» проекта «Восточного партнерства».

Что теперь последует, пока не совсем ясно. Очевидные симптомы смерти проекта «Восточного партнерства» дали о себе знать сразу после провального Вильнюсского саммита осенью 2013 года, на котором планировалось триумфальное подписание Виктором Януковичем Соглашения об ассоциации с ЕС. Этого не произошло, и затем, как известно, последовали события на киевском майдане, свержение Януковича, потеря Украиной Крыма, война на Донбассе, унесшая тысячи человеческих жизней, сотни тысяч беженцев и разрушение инфраструктуры юго-востока Украины.

В результате Европа впервые после окончания холодной войны оказалась втянута в острое противостояние с Россией, на что явно не рассчитывали лидеры Старой Европы, доверившиеся авторам и промоутерам идеи «Восточного партнерства» из Польши, Швеции и примкнувшим к ним странам Балтии.

Не нужно было семи пядей во лбу и десятков исследовательских институтов и тысяч программ по изучению Восточной Европы и России, чтобы с уверенностью спрогнозировать реакцию России на бесцеремонное вмешательство Запада во внутриукраинский конфликт по принципу «победителей не судят». Как оказалось – судят, причем и победителей, и побежденных. В итоге проиграли все.

Уже в середине прошлого года у лидеров Старой Европы – прежде всего у Германии и Франции – доверие к польским, шведским и прибалтийским политикам, взявшим на себя роль лидеров формирования восточно-европейской политики всего ЕС, резко уменьшилось. В частности, это выразилось в пересмотре подхода к гармонизации торговой политики. Если на этапе подготовки к подписанию Соглашения об ассоциации и зоне свободной торговли между Украиной и ЕС лидеры Еврокомиссии утверждали, что не намерены согласовывать с РФ отдельные проблемы, то в прошлом году была создана трехсторонняя группа с участием Москвы для снятия соответствующих вопросов.

Но наиболее очевидно польско-шведская идея «Восточного партнерства» – вывести шесть постсоветских стран из поля притяжения Москвы при полном игнорировании ее интересов и без обещаний самим странам интеграции в ЕС – выявила свой чрезвычайно опасный потенциал дестабилизации тогда, когда украинский кризис (а я убежден, что его триггером был именно проект «Восточного партнерства») приобрел черты глобального.

Пару месяцев назад стало ясно, что экономическое принуждение России санкциями не приводит к краху российской экономики. Попытки международной изоляции России также не срабатывают. Более того, у США не может не вызывать опасение резкое сближение Москвы и Пекина. Бесперспективность безоговорочной поддержки решения украинского кризиса путем принуждения Донбасса к капитуляции сделалась очевидной. В Берлине и Париже поняли, что без компромисса с Москвой из кризиса не выйти.

Именно поэтому на Рижском саммите «Восточного партнерства» – хотя Россия в нем и не участвует – виртуальное присутствие Москвы, выраженное в итогах этого мероприятия, было так ощутимо. Это заметно также и в неоднократном подчеркивании лидерами Евросоюза того факта, что «мы тут собрались не для того, чтобы дружить против России».

Подвел ли Рижский саммит черту под старой концепцией «Восточного партнерства» и станем ли мы свидетелями каких-то новых идей по этому поводу, сказать пока трудно. Но основания для такого рода ожиданий, на мой взгляд, есть.

 

Мир в обмен на выборы

(Lenta.ru, 13.05.2015)

В Минске 6 мая возобновилась работа Трехсторонней контактной группы по урегулированию кризиса на юго-востоке Украины. Представители ДНР и ЛНР назвали это событие «большим прорывом» и даже пообещали (правда, с существенными оговорками), что могут согласиться на статус автономии в составе единой Украины.

Подобный оптимизм представителей непризнанных республик можно понять. Почти два месяца после подписания Комплекса мер по реализации минских соглашений («Минск-2») не удавалось собрать предусмотренные этим документом рабочие группы – Киев и ОБСЕ не присылали своих представителей. И если ОБСЕ объясняла задержку сложным механизмом согласования кандидатур со странами-членами ОБСЕ, то Киев просто-напросто тянул время по причине своей незаинтересованности в начале прямого диалога с непризнанными республиками. Даже накануне встречи, напутствуя членов рабочих групп от Украины, Петр Порошенко специально упомянул о необходимости соблюсти принцип представительства, соответствующий структуре Трехсторонней контактной группы. В Киеве это понимают так: в рабочих группах должны быть представлены Киев, Москва и ОБСЕ. И никого от непризнанных республик! Петр Порошенко не готов публично признать факт совместной работы над урегулированием кризиса на юго-востоке Украины с теми, кого по-прежнему в Киеве называют «террористами».

Я специально обращаю внимание на эту, казалось бы, несущественную деталь для того, чтобы было понятно, до какой степени абсурда доведена собственной пропагандистской кампанией ситуация в Киеве. И президент Украины не может с этой виртуальной реальностью не считаться. Ибо в ней живет абсолютное большинство украинского политического класса. Не в последнюю очередь из-за того, что эта виртуальная реальность опирается на тысячи хорошо вооруженных и мотивированных людей из добровольческих батальонов, пока только формально интегрированных в Вооруженные силы Украины или Национальную гвардию.

Однако вот действующий от имени и по поручению президента Украины глава военно-гражданской администрации Донецкой области (тех ее районов, которые подконтрольны Киеву) Александр Кихтенко позволяет себе занимать позицию ответственного руководителя, для которого интересы выживания жителей Донецкой области по обе стороны противостояния – главный приоритет. Поэтому он пытается выступать за снятие экономической блокады с территории, подконтрольной ДНР, и облегчение коммуникации между жителями области по разные стороны линии разграничения. В отличие от Порошенко, не имеющего консолидированной поддержки ни в политическом классе, ни в обществе и вынужденного считаться с виртуальной реальностью, Кихтенко, зависящий исключительно от воли президента Украины и отношения к нему жителей области, может себе позволить жить в реальном мире.

Самый важный вопрос, который предстоит решить одной из рабочих групп в Минске, – это определение статуса территорий, контролируемых сегодня непризнанными республиками. Очевидно, что без согласия по этому вопросу нельзя рассчитывать на решение всех прочих проблем, включая проблему обеспечения устойчивого перемирия.

Новый представитель России в Трехсторонней контактной группе Азамат Кульмухаметов после встречи 6 мая сказал, что поиск политического компромисса начнется с согласования процедур проведения местных выборов. Предполагается, что после местных выборов в районах, контролируемых ДНР и ЛНР, появятся легитимные для Киева и Запада представители непризнанных республик, с которыми и будет вестись диалог о статусе этих территорий.

Готов ли Киев вернуться к старой версии закона об особом режиме местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей или будет настаивать на новой версии, выдвигающей условием разоружение ополчения? Очевидно, что новая версия закона об особом режиме не имеет ровным счетом никаких шансов на реализацию, поскольку предполагает фактическую капитуляцию непризнанных республик. Это изначально блокирует поиск политического урегулирования кризиса, а значит, и возобновившуюся работу Трехсторонней контактной группы.

Почему Петр Порошенко отказывается от проведения местных выборов на территориях ДНР и ЛНР при сохранении там status quo? Киев понимает, что победу на этих выборах одержат политики и партии, настроенные, мягко говоря, критически по отношению к Киеву. И тогда у нынешней украинской власти появится украинский же оппонент, что разрушит всю тщательно выстраиваемую Киевом пропагандистскую концепцию кризиса – Украина воюет с Россией и ее «наемниками-террористами». Именно этого Киев не готов пока допустить.

Но реально ли провести честные выборы в Донбассе при сохранении status quo? На мой взгляд, это сложно, но реально. Для этого потребовалось бы обеспечить плотный международный контроль за выборами и пришлось бы увести людей с оружием с улиц Донецка и Луганска. Также необходимо обеспечить доступ на телевидение, которое смотрят жители непризнанных республик, всех участников избирательной кампании, включая даже украинских радикалов. Пойдут ли Киев и непризнанные республики на это – пока большой вопрос. Возможно, он разрешится уже на ближайшем заседании рабочей группы Трехсторонней контактной группы 16 мая.