На втором вылете 12 апреля четверка Фадеева ехпа-плась недалеко от станицы Славянской с четверкой смессершмиттов». Фашисты напали со стороны солнца с щеимуществом в высоте, поэтому бой для группы Фадеева с самого начала сложился неудачно. И хотя закон-шлея он без потерь, измотали противники друг друга сильно.

Вернувшись на аэродром, летчики забрались на прогретую солнцем крышу землянки. Вадим лег на спину и, надрав кверху бороду, смотрел в белесое небо; Андрей Груд лежал рядом, подперев обеими руками голову; Павел Горохов сидел, обхватив колени; Аркадий Федоров разглядывал в пробившейся травке куда-то спешившего муравья. Говорить никому не хотелось, каждый думал о щршедшем бое. Почему же все-таки Фадеев считает его проигранным, несмотря на благополучный исход?

— Вадим, — первым заговорил Федоров.—А знаешь, почему нам попало сейчас?

— Знаю, — ответил Фадеев, переворачиваясь на бок. И тут все отвлеклись от своих мыслен, приготовились слушать.

— А почему? — допытывался Федоров.

Фадеев улыбнулся подкупающе просто, ответил:

— Мы же сегодня летали в новых доспехах (так Вадим называл обмундирование). Сапоги-то яловые. — Он

хлопнул своей широкой ладонью по голеншцу. — Да eiii иРМр,,ких самолета, награжден орденом

“ЖРИ летают 8 *>т»нка*- Увиле,, Сбил Ч";Р*“ потом ранение, госпиталь, запасный

II решили разуть. Но, как врдрт'Гш,' Красной Звезды. 1^“™^аррдае'^™,й Здесь"

'О- ^ги сапоги должны пройтись по ц, полк и, н Фадеев на два года моложе Сутырина, да земле и раздавить фашистскую гадину. члены, партии- Фадеев на д^ hq дружеская п0.

а нас новые сапоги чего у них не вышло.

, его приняли в

ЧЛ «пмии служит в два раза меньше, но дружеская 11 в ар ' ' .„„п»йлюЙой награды. Михаил вспомнил:

Командир не сделал анализа проведенного боя, но о-его шутки у каждого на душе стало легче. А Вадим до}— фе„ралг под пюотроюния

стал из кармана небольшой томик Маяковского, раскры,; К парке, проверял техппп» наугад. Но Аркадий понял: Вадим не читает. Он мыслен. _i!LL. ’ но опять в бою: взвешивает сильные и слабые сторонь

ППОТНВННКЯ Mlliei- ---------

гп поооже любой награды. Михаил вспомнил: еще х"лЛоппяле под Махачкалой Фадеев вылетел с ним на в гтпппрпял технику пилотирования и остался до-

противника, ищет новые приемы для сокрушительной атд. ки. А стихи Маяковского? Он знает их почти все наизусть!

...День угасал. Вернулась с задания группа капитана Покрышкина. Из землянки вышел дежурный по стоянье и дважды прокричал: «Отбой!» Вадим снял комбинезон, затянул ремень на гимнастерке, отбросив кобуру с писто летом за спину —в боевой готовности он обычно носил] ее спереди, у пряжки, — сказал своему заместителю Фи дорову:

— А все-таки обидно. Бой немцы не выиграли, но так-, тнчески мы все же им проиграли. У них хорошо слетаны) пары. Ведущему все время помогали со станции наведения, и, чего греха таить, управлял боем он лучше меня. А не выиграли они потому, что не хватает им нашей русской напористости, что допустили потерю первоначального тактического преимущества... — Вадим пристегнул шлемофон к ремню, погладил бороду.— Придет машина, отправляй, Аркаша, людей в гарнизон, а я к Саше пойду,

Покрышкин освободился уже от комбинезона, механик подал ему сплюснутую фуражку с большим, модным тогда козырьком-лопатой.

— Ну как, Саша? — спросил Вадим.

— Я — двух, — радостно сообщил Покрышкин. — Одного — у Троицкой, второго — восточнее Абинской. Су-тырнн тоже двух срубил.

Подошли к самолету лейтенанта Сутырина, поздравили летчика с большой победой.

— Молодец, Миша, — сказал Фадеев. — Порадовал ты меня сегодня.

Михаил Сутырин небольшого роста, лицо мужественное, скуластое, с приметным заостренным носом. Воевать начал 22 июня сорок первого года от самой границы. 44

ВОЛСП.

Вечером Фадеев снова подошел к Сутырину.

_ Слышал я, Миша, ты н позавчера «худого» сбил.

расскажи, —попросил Вадим.

При всяком удобном случае Фадеев старался расспросить любого летчика, как и при каких обстоятельствах тому удалось перехитрить немецких летчиков. Потом про себя анализировал, отбрасывал случайное, новое проверяя в бою, и, если тактический прием или маневр находил ценным, рассказывал о нем товарищам.

— В тот день,— начал Сутырин, — капитан Покрышкин вылетел с напарником выяснить воздушную обстановку и сразу же наткнулся на «мессов». Завязался бой. Капитан сообщил по радио на командный пункт о создавшейся обстановке. На помощь Покрышкину вылетела одна пара, за ней Науменко и я. До капитана не долетели, по пути пришлось вступить в бой с двумя «сто девятыми». Я в первой же атаке сбил одного. Немного проводил его в последний путь, а при выходе из пикирования увидел: вверху Науменко еще дерется. Решил атаковать «с горки», очень резко переломил самолет и потерял сознание. Пришел в себя на большой высоте, далеко от места боя. Выровнял машину, осмотрелся: ни чужих, нн своих — никого нет. Пришлось взять курс на Краснодар. По маршруту вижу внизу пару самолетов на виражах. Узнаю Науменко. Сообщаю ему, что сейчас снимем и этого. Но «худой» резким отворотом ушел. Вот и все.

— И какой же вывод сделал? — спросил Фадеев.

— Вывод простой — благодарность за сбитый,— ответил лейтенант. — Больше уничтожать их надо, подлецов.

— Я о другом. О потере сознания в бою.

— Теперь я осторожен. До этого на «чайках» летал, скоростенка на них куда меньше...

Вадим. — Нельзя забывать | очнуться не дадут, когда

— Правильно, — сказал о скорости, а то «мессеры» i еще раз сознание потеряешь.

Общежитие летного состава дивизии было тесны В искалеченном войной доме недалеко от аэродром облюбовали зал с высокими потолками, соорудили двух: ярусные нары. Большинство почему-то хотели занят места на верхнем ярусе — «плацкартные».

Вадиму тоже досталась «плацкарта», самое крайне место у столба — нары до противоположной стены не де ходили. Нижний ярус занимали летчики из полка Дзусг на. Под Фадеевым спали братья Глинка — Борис, ста) шпй. и Дмитрий.

И вот в ночь на 13 апреля в общежитии раздало сильный треск. Все вскочили. В темноте ничего нельз было понять. Летчикам показалось спросонок, что в и дом угодила бомба. Вскоре разобрались: никакая бомб близко не падала, просто плохо сделанные нары не вы держали снаншнх, часть верхнего яруса, что гюд Фадее вым, рухнула и одним краем опустилась вниз.

— Отбой! — прокричал кто-то. — Ложная опасность

И этого оказалось достаточно, чтобы взрыв смеха по

тряс старые стены здания.

— Чего гогочете? — услышали в темноте голос Бориса Глинин. — Помогите вылезть.

А Фадеев спал богатырским сном, прижав нарами Глннку-старшего, и никакой «бомбежки» и «опасности» не слышал. Растолкали Вадима. Слез он на пол и тогда только понял, что произошло. Быстро приподнял плечом край нар. Борис выбрался, а Дмитрий лежит. Не зада вило ли? Давай тормошить его.

— Ну что пристали? — пробормотал Дмитрий. — Не мешайте спать. — Так до утра и спал он под нависшими над ним нарами.

Немногим в ту ночь удалось досмотреть сны. Остряки— то один, то другой — сыпали’ меткими словечками, и новые волны смеха прокатывались по нарам и «полу, где «бросили якорь пострадавшие». И так до рассвета. А утром снова в бой.

Оказывается, ночью действительно был налет немецкой авиации на Краснодар. Истребителями ПВО н зе-moil артиллерией сбито 25 самолетов противника. - потери —5 самолетов. Летчиков 216-й смешанной

„дппизии по тревоге не поднимали. Они отражали на-ет на Краснодар утром. Особенно отличились капитан 1окрышкин и майор Крюков.

Фронтовая жизнь, как река после половодья, посте-

„,0И входила в свое русло. Третий день стояла теплая олисчная погода. Вода стекла в реки и в многочисленные плавни, впиталась в землю, на которой зеленые юскугки полей уже превратились в большие массивы. Летчики изучили всю «голубую линию» обороны против-шка, практически познакомились с тактикой, с некото 1ЫМИ повадками и уловками летчиков фашистской авиа пин, хорошо знали сеть немецкой противовоздушной обороны п свои запасные аэродромы, опробовали боевые качества своих машин.

Ранним утром 13 апреля Вадим повел четверку на патрулирование между станицами Абинской и Петровской. На передовой было непонятное затишье. А в воздухе по-прежнему то тут, то там вспыхивали бон истребителей.

В районе станицы Петровской пара «мессершмиттов» возвращалась с нашей стороны к берегу Азовского моря. Разведчики, охотники или тоже патруль — кто их знает. Пара Федорова пошла на перехват, Фадеев и Труд набрали высоту. Me-109, не приняв боя, стали уходить. Фадеев атаковал ведущего. Тот бросился в сторону моря и попал под огонь лейтенанта Труда. Второй .«мессер-шмитт» удрал на бреющем. Сбитый Андреем самолет упал в десяти километрах юго-западнее станицы Петровской...

— А говорят, тринадцатое число несчастливое,— сказал Андрей Труд своему механику после возвращения с боевого задания.

— Так то ж для суеверных фрицев несчастливое,— заметил моторист Федорчук, помогавший командиру освободиться от парашютных ремней. — Разрешите чег-вертуИ звездочку нарисовать, товарищ лейтенант?

Ой ты ж и догадливый, Федорчук, — засмеялся 'РУД. — Рисуй.

48

d тот лень группа Фадеева на задания больше не s летала. Летчики попарно дежурили в кабинах самолет на случай прикрытия аэродрома, грели бока на крьп землянки, отдыхали. Молодые летчики, прибывшие эскадрилью незадолго до отправки на Северо-Кавказсю фронт, обижались, что их не берут в бой.

— Боитесь летать с нами, товарищ командир, потох н держите на аэродроме. А мы воевать сюда прибыли,: нашу Родину драться хотим.

— Боюсь, — отвечал Фадеев. — Боюсь за вас, друзь Перебьют, как куропаток, в первом же бою. А кому эт нужно? Сначала более опытные летчики освоятся на н< ном участке, потом и вас начнем приучать, и не все сразу, а по одному, по два. А то, что вы в драку с файл стами рветесь, это хорошо. Злости только набирайтесь пс больше. Завтра, например, пойдут с нами сержант Ефп мов и старший сержант Моисеенко.

Яков Моисеенко обрадовался, покраснел даже: завтр, впервые в жизни встретится он в смертельной схватю с фашистскими асами и, чего доброго, собьет какого-ни будь, докажет, что и он не лыком шит. Молодым всегда кажется, что они уже все постигли, а старшие несправед ливо сдерживают их, не дают дорогу. И у Моисеенкс вертелось на языке: «Вы-то начинали воевать сразу, и никто вас не берег, и вот воюете по сей день...» Но Яков промолчал, боясь рассердить командира. А лучше бы он сказал и тогда получил ответ для себя и для своих сверстников: «Время такое было. И нр дешево обошлось оно нам, —сказал бы старший лейтенант Фадеев.— В первые месяцы войны у нас был старый, опытный командир полка. Он смотрел в будущее, умел беречь молодежь, и то от нашей эскадрильи остались я и командир звена Владимир Истрашкнн, он сейчас командиром эскадрильи в другом полку. Зачем же нам сегодня такие потери, если есть возможность научить вас воевать».

А сержанту Николаю Ефимову хотелось услышать от Фадеева: каким он был в начале войны, о чем думал, что видел, как начиналась его боевая жизнь. Да спрашивать как-то неудобно было. Командир, конечно, рассказал бы Ефимову коротко о себе и непременно с шуточками, чтобы не скучно слушать было...

Фадеев задержался в штабе и пришел в общежитие, когда все спали. Полк подполковника Дзусова перелетел ля

Поповнческую. Нары починены — занимай место, ому какое нравится: хочешь «плацкарту», хочешь «на нижней полке» ложись. Вадим залез на свое прежнее место, прислушался. Моисеенко ворочался с боку на 0ОК__ завтра он впервые пойдет на боевое задание. Ефимов спал спокойно, ему легче будет в бою. А бон ожидались нелегкие. Возобновлялось наступление.

ПОД КРЫЛОМ «ГОЛУБАЯ ЛИНИЯ»

В районе станицы Крымской войска Северо-Кавказского фронта возобновили прерванное весенней распутицей наступление.

Утром 14 апреля старший лейтенант Фадеев вылетел ведущим шестерки на прикрытие от вражеской авиации пехоты, вклинившейся в расположение обороны противника. Там, где должна быть Крымская, мощный узел обороны гитлеровцев, — сплошная завеса дыма. Летчикам с высоты видно ее за несколько десятков километров. Вадим представил себе наземный бой: все грохочет, ревет, горит, рвется, смерть косит налево-направо. И в том аду дерется наш солдат, дерется за каждый клочок земли. Своей земли! И этому солдату должен помочь он, летчик, прикрыть его своими крыльями, не дать упасть на него вражеской бомбе.

Вадим знал, авиация противника значительно превосходит нашу по численности и борьба предстоит ожесточенная. Он беспокоился о молодых. В составе его шестерки впервые шли на задание сержант Николай Ефимов и старший сержант Яков Моисеенко.

Еще будучи на Дальнем Востоке, Фадеев записал в свой блокнот золотое правило летчнка-истребптеля, которое любил повторять его старый командир полка —участник гражданской войны. Чтобы выиграть бой, главное-высота, скорость, маневр, точный огонь и «злость тигра». Это правило, вспоследствин названное Александром Покрышкиным формулой воздушного боя, Вадим никогда не забывал. И на этот раз, перед вылетом, напомнил его Ефимову и Моисеенко, предупредив:

— Держитесь крепко крыла ведущего. Ни на что больше не отвлекайтесь, не смотрите, куда упадег сбитый нами или товарищем самолет. И помните: оторвался от 4 В. Погребной 49

ведущего — «худой» быстро найдет, тогда улетит душа п рай п хвостиком завиляет.

Под крылом «голубая линия». В воздухе творится h что-то невообразимое. На всех высотах, на несколько километров по фронту и в глубину идут бон. Косяками плывут к цели «илы», бомбят передний край противника «петляковы», а в это время прорываются к нашим позициям «юнкерсы», «дорнье», «хейнкелн». На земле рвутся снаряды, бомбы, огненные снопы кидает «катюша». Все I окутано дымом. Гарыо пахнет в кабине самолета, хоть высота пять тысяч метров. То тут, то там падают горящие бомбардировщики и истребители, белеют купола i парашютов. В эфире сплошная неразбериха. Трудно разобрать или передать товарищу нужную команду, пре- | дупрежденне. Метров на тысячу ниже уже отбомбились до двадцати «юнкерсов» и уходят на запад под сильным I прикрытием истребителей.

В шлемофоне Вадим услышал голос генерала Борма , па. Командир дивизии зызывал ведущего.

— Я — «Борода», — ответил Вадим. — Слушаю.

Генерал приказал связать боем истребителей, сопровождающих к линии фронта большую группу бом- Ь бардировщиков противника. Фадеев моментально принял I решение: Труду подняться метров на тысячу выше для I свободного вертикального маневра, а Федорову обеспечить прикрытие, чтобы во время боя не прорвался какой- | ннбудь «месс» сверху.

«Мессершмигтов» оказалось восемь. То сходились, то I расходились пары, будто примерялись, присматривались Г перед боем, а самого боя не начинали. И тут Вадим по I нял, что его задерживает буферная группа, заслон, а I прикрытие сейчас помешает ударной группе Глинки рази Г гнать бомбардировщиков.

Фадеев передал своим ведомым выйти из этой «игры •> I и следовать за ним в том же боевом порядке. Но немцы | не захотели выпускать шестерку «Бороды». Начался на- I стоящий, поистине жаркий воздушный бой. Фадеев хотел I было передать на станцию наведения, что ударная труп- I па Дмитрия осталась без прикрытия, но не успел перс- I ключить рацию на передачу, как снова услышал генерала. Он указывал направление «Белке». Значит, группу I прикрытия «юнкерсов» свяжет четверка старшего лейте- I плита Искрина. А генерал уже снова вызвал «Бороду»,

обрил Фактическую расстановку сил, предупредил, что д сТороны солнца к немцам идет подкрепление — две-°ать «месеои» (ему на передовой снизу все видно), '-обы из боя не выходили до подхода смены.

Вскоре шестерке Фадеева против двадцати «худых» агься стало очень трудно, Фадеев часто запрашивал, [япомииал своему ведомому. Ефимову, что у его само-ieia тоже есть хвост, за которым нужно присматривать, ■тобы не обрубили, подбадривал, сообщал, какой маневр щи фигуру будет делать сам. Но неравный бой длился больше минуты. На помощь подошла группа капитана Гетернна, потом еще и еще прибывали на разных высотах группы из других полков, заметно прибавилось и Емессершмнттов». Казалось, все небо кишело самолета-ин, стреляло, дымило, вспыхивало то ярко-оранжевым пламенем, то белыми куполами парашютов.

При сближении с «мессершмиттами» Вадим видел немецких летчиков. Один подошел на какую-то секунду говеем близко, мелькнуло лицо немолодого немца. И только разошлись — сквозь гвалт выкриков н непонятно кем п кому отдаваемых команд Вадим услышал картавое: «Борота, Борота! Таван сразимся». Но у Вадима на исходе горючее, пора выводить свою группу из боя, конца которому не будет, пожалуй, до темноты.

Перед выходом из боя Фадеев увидел: капитан Тете-рпн увязался за каким-то фрицем, на капитана стремительно шел сверху Me-109, которому преградил путь сержант Ваня Савин. «Мессершмнтт» вспыхнул, не успев выпустить очередь по Тстернну. При другой ситуации боя это была бы обыкновенная личная победа молодого летчика. Но тут, когда командиру эскадрильи грозила неминуемая гибель и никто уже не мог его спасти, а Савин не растерялся и сразил противника единственной короткой очередью, которую он успел выпустить на встречно пересекающихся курсах. Вадим был свидетелем этого подвига.

На стоянке сержанты Виктор Чесноков и Дмитрий Сапунов, которых командир обещал взять во второй вы-лег, с нетерпением ждали возвращения эскадрильи. С какими победами и с какими потерями вернется она домой. Сколько же было радости, когда над аэродромом пронес-ись и стали заходить па посадку все шесть самолетов. Не успели Ефимов и Моисеенко выключить зажигание

двигателей, а болельщики уже ползали под плоскости их самолетов, подсчитывали пробоины. Раз пробои! значит, дрались.

— Яша, сколько сбил? А ты, Коля?..

Но у Яши и Коли в ушах сплошной звон, и, вылез из своих кабин, они не слышали этих нетерпеливых i просов. К ним подошли Фадеев, Федоров, Труд, поздр вили с первым боевым вылетом.

— Ну, как понравился бой? — спросил Фадеев, д вольный, что живыми привел их из такого пекла.

Ефимов пожал плечами.

— Какой бой? — переспросил Моисеенко. — Ннкако! боя не было.

— С «мессершмиттами», с «худыми», — напомни Андрей.

— Никаких «мессеров» не видели, — ответили оба.

— А кто же вам самолеты изрешетил?

Ефимов и Моисеенко удивленно посмотрели друг и друга.

Фадеев рассказал, как протекал бой, что делали они молодые, о подвиге сержанта Савина.

— Вот с него и берите пример, — заключил командп] эскадрильи. — В воздухе нужно все видеть и мгновение реагировать. На сегодня с вас хватит. Во втором вылете, как и намечено, пойдут Чесноков и Сапунов.

— Товарищ старший лейтенант, можно с вами? — обрадованно воскликнул Виктор Чесноков. — Вашим ведомым?

Фадеев согласился. С каким восторгом смотрел всегда Чесноков на своего командира эскадрильи, с каким вниманием слушал его, подражал в манере говорить, в мимике, в жестах. Старший сержант Чесноков, худощавый, выше среднего роста, перед вылетом на задание садился в кабину самолета взволнованно-сияющий. Ему казалось, что все смотрят именно на него, ведомого аса, и завидуют. Взвилась ослепительная ракета — сигнал к выруливанию на старт. Колодки из-под колес убраны. Старшин сержант помахал рукой Ефимову, мол, я не то, что ты. Держитесь, фрицы, Витька Чесноков в бой идет!

Над линией фронта, уже в брю, в том самом, затухающем, что начал Фадеев еще утром, Чесноков докладывал по требованию командира все, что делал и видел. Вот пронесся вниз сбитый кем-то выше Me-109, справа 52

ымил второй. «Во дают!» —ликовал Чеснокоь. и вдруг на ег0 глазах c°BceM близко взорвался «як», и летчик не выпрыгнул. Нервы Чеснокова, видно, были на Лпеделе, а тут еще у самого носа стеганул, словно кнутом, длинной трассой «месс». Далее Чесноков ничего не помнил: как покинул в бою командира, как, снизившись до бреющего, удирал куда глаза глядят, а попал почему-то на свой аэродром. Приземлившись, пришел в себя, и оазу же заработала мысль: чем оправдать свой поступок? Старший лейтенант Фадеев рассказал бы все как было, одну чистую правду. И он, Чесноков, поступит именно так. Но с командиром подобного никогда не случалось и не случится. А ему скажут: трус, могут под трибунал отдать. И Чесноков доложил командиру полка подполковнику Исаеву: «Забарахлил на вираже двигатель». А потом то же самое доказывал Фадееву и механику. Двигатель оказался исправным. Вадим не поленился облетать машину над аэродромом. Распекать Чеснокова не стал, не назвал его трусом, лишь сказал:

— Завтра снова пойдете со мной ведомым.

С тех пор молодой летчик стал неузнаваем. Откуда-то появились скромность, сдержанность. Фадеев внушал ему:

— Надо идти навстречу страху, навстречу врагу —и тогда победишь.

Нелегко это давалось Чеснокову. На самого себя злился. Как же, Коля Ефимов, тот самый Коля, который, побывав в первом воздушном бою, даже боя не видел, уже сбил Me-109, а у него вот, у Витьки Чеснокова, не получается, он еще, откровенно признаться, не боевой летчик.

Поздним вечером Фадеев зашел в штаб узнать оперативную сводку боевых действий за истекший день. Встретил у самого входа майора Крюкова. Небольшого роста, плотно сбитый Пал Палыч, обычно скупой на слова, в рассказах о воздушных боях воодушевлялся, энергично размахивал своими короткими руками, показывая, как он здорово обманул или «срезал» очередного «месса». Сегодня его, майора Крюкова, пятерка (шестой лейтенант Паскеев, сославшись на неисправность двигателя — «Бедные двигатели»,— подумал Вадим, — вернулся, не долетев до линии фронта) встретила четырех Me-109. И он, Пал Палыч, сбил трех.

— ведущего срезал I' лобовой атаке, его ведомого поджег на вертикали, третьего я ра-раз,— показывал руками Пал Палыч, приговаривая, — в упор, по кабине... И будь здоров. Вот. А четвертый в облака удрал.

В штабе Вадим узнал, что за 14 апреля наша пехота на ряде участков продвинулась вперед и вклинилась в расположение вражеской обороны. Враг бросил на участки прорыва до шестисот бомбардировщиков под . прикрытием истребителей, которые группами по двадцать — I сорок самолетов наносили удары по боевым порядкам ударной группировки наших войск и огневым позициям артиллерии.

— Печально, но факт, — заметил Фадеев. — Весь день деремся с остервенением, а войскам нашим все-таки до- | стается от их бомбардировщиков.

— Да-а, Вадим Иванович, — отозвался замполит пол- | ка подполковник Погребной. — Пока, сам знаешь, усту- i паем мы по численности немецкой авиации. Вот почему и

не смогли полностью предотвратить удары фашистских бомбардировщиков по нашим войскам.

— Мастерством, мастерством надо отнять у них го- I сподство в воздухе, — говорил Вадим.

— Очень нелегко, но правильно, — сказал Погреб- Н ной. — Самолетов скоро у нас будет больше, чем у них, | тогда легче будет. — И уже другим тоном: — Как без зам- | полита справляешься? Не запустил политработу в эскадрилье?

— Михаил Акимович, — обиженно забасил Фадеев.

— Знаю, знаю, — поспешил успокоить его Погребной. — Воодушевлять своих подчиненных, вовремя поза-54

лотнться о них — очень и очень ценно в политическом во-питании воинов. Ты в общежитие? Пойдем провожу.

С НеДалеко от общежития слышались голоса, красными светлячками мерцали папиросы. Погребной и Фадеев

остановились.

_ Вадим Иванович, — сказал замполит. — Дошли до

меня слухи, а точнее, командир дивизии сказал, что ты иногда увлекаешься боем...

— Бывает,— отозвался Фадеев.

_ Ведущему группы допускать подобного никак нельзя. Я тебя понимаю. Сегодня всего лишь четвертый день водишь на задания эскадрилью, а все еще бойцом себя чувствуешь: увидишь врага — обо всем забываешь, одно стремление —уничтожить его. Помни, ты теперь командир не только на земле, но и в воздухе, и должен прежде всего обеспечить победу всей группы. А управлять боем умеешь, и хорошо умеешь. Это тоже сказал генерал.

— Понял, товарищ подполковник, — сказал Фадеев. — Учту.

Подошли к стоявшим на пригорке летчикам. На юго-западе вспыхивало за горизонтом небо. Нет, не зарница играла, шла артиллерийская дуэль. Особенно выделялось зарево после залпов «катюш».

— Ну, братцы, — услышал Вадим голос Аркадия Федорова, — потерпите до утра, а на рассвете мы поможем вам.

РОЖДЕНИЕ «ЭТАЖЕРКИ»

' Каждый день Вадим посылал в Аджнкабул письма жене, ждал прибытия финчасти БАО (батальона аэродромного обслуживания), чтобы оформить на нее денежный аттестат, а в это время Людмила ехала в эшелоне того же БАО к нему на Кубань.

Утром 15 апреля, когда солнце едва оторвалось от верхушек деревьев придорожной полосы и до Краснодара осталось рукой подать, когда в эшелоне все уже позавтракали и в теплушке Людмилы девушки запели: «Бьется в тесной печурке огонь», поезд резко затормозил. Несколько коротких тревожных гудков и чей-то отчаянный крик. «Воздушная тревога!» до боли сжали сердце. Людмила оцепенела. Через несколько ужасно длинных секунд

i Николаевна, жена Вадима Фадеева (1943 г.).

птичками.

ноющий гул немецких бомбардировщиков начисто вы мел вагоны. Впереди Людмилы маячили спины солдат и женщин, потом их стало меньше, и, наконец, совсем никого не осталось. Нарастающий вой смерти подстегивал, гнал ее неизвестно куда, пока она не споткнулась и не упала. Земля вздрогнула от взрыва, запели на разные голоса осколки, и Людмиле показалось, что все они посыплются на нее. Одна за другой взорвались еще несколько бомб, и все стихло.

Гудки паровоза, возвещающие отбой воздушной тревоги, подняли Людмилу на ноги. На языке —вкус щавеля, в ушах — звон. И сквозь этот звон врывались душераздирающие крики о помощи, стоны раненых. В середине состава горел вагон. Солдаты откатывали хвостовые вагоны, отцепляли головные.

«Хорошо не наш», — подумала Людмила. Рая, жена лейтенанта Берестнева из полка Дзусова, махала ей рукой, звала к себе.

— Ты что, Люда, оглохла? Помоги раненого отвести к санитарному вагону.

Людмила оглянулась. В свежей воронке, прислонившись спиной к обгорелой стенке, сидел бледный солдат н держал в руках свои внутренности. У нее закружилась голова, но, пересилив себя, она поспешила к раненому.

— Отойдите, — услашала она, оглянулась: сзади стояли два солдата с носилками. — Возьмите вон того, с переломом ноги.

Раненых оказалось всего несколько человек. Возле железнодорожного полотна рядком лежали убитые:-молоденький лейтенант, над которым голосила девушка из роты связи; черноволосый здоровенный солдат — он еще в Аджикабуле помог Людмиле забросить чемоданы в вагон; женщина с двухлетней белокурой девочкой, попросившая подвезти ее до Краснодара; и еще две незнакомые Людмиле девушки, должно быть официантки из летной столовой. Их всех похоронили тут же, у железной дороги.

Солдаты погасили остатки сгоревшего вагона. Когда состав снопа был сцеплен и раздалась команда «По вагонам!», Людмила и Рая с огорчением узнали, что сгорел именно их вагон.

На аэродромную вет-.... под разгрузку эшелон „опал лишь к концу дня.

Подруги, рискнувшие прилить к мужьям на Фронт, наблюдали только что прилетевшие с задания истребители. Все самолеты У>ке приземлились, последний делал четвертый разворот, шасси еще не выпустил, и вдруг, откуда ни возьмись, сзади него появились два «мессер-шмитта».

— Ай! Оглянись! — закричали в один голос Людмила и Рая.

— Да разве он услышит,—сказал кто-то ря- Людмш дом.

«Месс» фурыкпул трассирующими, наш скользнул на крыло в одну сторону, в другую.

— Падает!—в отчаянии вскрикнула Людмила и закрыла лицо руками.

— Сбили, ай, сбили! — ахнула Рая.

Людмила открыла лицо и увидела: летчик у самой земли выровнял машину и благополучно сел, а «мессов» уже и след простыл...

Вадим зарулил на стоянку, а это был он, и, пока освобождался от парашюта, у его самолета собрались чуть ли не все летчики полка. Вадим осмотрел машину —в хвосте пробоины. Михаил Сутырин и еще несколько человек стали поздравлять его с хорошим маневром. Он сначала отмахивался, потом насупил брови, сказал:

— Вообще, товарищи, нужно всем извлечь урок из этого. Вечерком в общежитии вместе обмозгуем.

Возле штаба полка Вадим, глазам своим не веря, увидел Люду н Раю. Он быстро подошел, схватил Людмилу в охапку, расцеловал и сказал, обращаясь к Федорову:

— Нет, ты полюбуйся, Аркаша, этими залетными — п —"",,м1 — Кпи ты поля попала?

Людмила уронила слезу.

— Моего Берестлева не видел? — спросила Рая.

— Видел, — ответил Вадим. — С полчаса тому назад ' над Крымской повстречался мне твой Паша. В Попови-ческой они. Вы где пристроились? Только с эшелона? ! А вещички куда определили?

— Вот в чей стоим, все при нас, — ответила Рая.— I Сгорели наши вещи, иод бомбежку попали.

Вадим сразу же забеспокоился, увидел сбитые Люд- | милины коленки, грязный костюм.

— Извините, милые. Ну успокойся, птичка моя. Тебя И нигде ничего? А ЕМУ? Вот и хорошо. Расскажете обо I всем после, а сейчас посидите здесь немножно, мы скоро I вернемся.

Вадим всю свою службу получал двойной продоволь- I ственный паек, и он быстро организовал из своего pa- I пиона чудесный ужин. Подкрепившись, молодые женихи- I иы повеселели, защебетали, как будто и не было сегодня I ни бомбежки, ни переживаний. А когда Людмила ска- I зала, что они видели, как «месс» чуть не сбил при посад- I ке какого-то летчика, Вадим улыбнулся.

— Обидней всего, — сказал он подошедшему Арка- I дню,—что мне чуть не обрубили хвост иа глазах у жены. I

— До утра квартира вам обеспечена, девушки, —со- I общил Аркадий. — Чудесная комнатка, честное слово.

— А потом? — удивилась Люда.

— А завтра мой птенчик улетит вместе со своей под- I ружкой в Поиовическую,—утешил ее Вадим. — Рая там I найдет своего Берестнева, а ты, Людочка, снимешь ком- I нату и будешь ждать меня.

Вадим извинился, что не может больше задерживать- I ся,| попросил, чтобы «птичка» не дожидалась его завтра, так как рано-рано утром, когда она будет еще спать, он I улетит на задание.

В общежитие Вадим и Аркадий пришли вовремя. Все I уже были в сборе. Случай с Фадеевым взволновал всех I летчиков.

— Окажись иа месте Фадеева менее опытный лет- и чик, — сказал Покрышкин, — душа его из рая земного I переселилась бы уже в царство небесное. Первое, что я I предлагаю — во время взлета и посадки самолетов над I аэродромом должно барражировать дежурное звено. 1

п помощь дежурным желательно посылать нашу рву-ч-юся в настоящее дело молодежь, которая не была еще

на переднем крае.

Обсуждение приняло более офнпнальнып характер:

1ШЛИ командир полка, замполит, начальник штаба, н-кенер, начальники служб.

11__Тут для пользы дела нужно внести некоторую

гность, — поднялся Вадим. — Я включил рацию на переда4)' и потому не принял с земли предупреждение об опасности. Противника почувствовал спиной, инстинктивно и вынужден был выйти из-под удара имитацией падения. Почти каждому из нас приходилось возвращаться с боевого задания без единого патрона. Попробуй отбейся таком случае, даже вовремя заметив или получив предупреждение с земли об опасности. В прошлом году в таком положении оказался и я. Напарник мой уже выпустил шасси, пошел по прямой на снижение и все внимание сосредоточил на посадке. Тут никак нельзя обвинить его в том, что он не смотрел за воздухом. Я в это время шел по кругу и видел, как пара «худых» вывалилась из облака н пошла на моего ведомого. Дал мотору форсаж, задрал нос своего «ишачка» и бросился немцам наперерез. Атака их сорвалась, и они решили отыграться на мне. Пришлось вступить в бой, надеясь только на самого себя. Как ни вертелись «мессы», а я каждый раз оказывался у них в хвосте. Удивлялись, должно быть, почему не стреляю. Потом навязал одному лобовую атаку. И тут фриц не выдержал: дал запоздалую очередь, сходя с прямой под меня. Брюхо не подставил — опытный гад. Когда я развернулся, «мессов» уже и след простыл, удрали. И вовремя — бензобаки моего ястребка были пусты, а боеприпасы израсходованы еще при штурмовке вражеской автоколонны. А если бы в воздухе находилось дежурное звено, не пришлось бы мне вести бой безоружным...

— Вот почему, — заканчивал Фадеев, — необходимо в момент взлета и посадки барражирование дежурного звена. Считаю это вполне обоснованным и голосую за такое предложение Покрышкина обеими руками.

Летчики говорили коротко, по существу, некоторые нсего два слова: «Это необходимо». Подполковник Николай Васильевич Исаев никого не перебивал, что-то помечал в своем блокноте. Год назад он был штурманом

полка, а до этого — комиссаром. Приняв командование полком, Исаев использовал свой многолетний опыт политработника, что значительно облегчало работу его заместителя по политчасти и благотворно сказывалось на воспитании личного состава. Разумная инициатива летчиков всегда находила его поддержку, поэтому думающих, как лучше выполнить каждое боевое задание, ищущих и дерзающих в полку становилось все больше и больше.

В данном случае другой командир, ревниво заботящийся о своем авторитете единоначальника, прекратил бы всякие дебаты, рассматривая их как вмешательство в его командирские функции, Исаев же поблагодарил собравшихся за высказанные предложения и заверил, что с завтрашнего дня меры для обеспечения безопасности работы аэродрома будут приняты.

Перед сном летчики снова собрались на пригорке. На юго-западе, за горизонтом, полыхало небо. Александр Покрышкин подошел вместе со своим заместителем старшим лейтенантом Григорием Речкаловым к стоявшим рядом Фадееву и Федорову.

— Как, Вадим, у тебя с молодыми?— спросил Покрышкин. — Всех вывез?

— Всех. Ребята драться будут, — ответил Вадим. Он не сказал «как тигры» — беспокоил Чесноков. Сегодня он старался показаться храбрым, но чрезмерная напряженность сковывала его действия, старший сержант часто терял из виду своего ведущего. Это мешало Фадееву вести наступательный бон, отвлекало на то, чтобы уберечь своего ведомого.

А вот Ефимов — молодец. Он был ведомым Фадеева во втором вылете, в период налета немецкой авиации на Краснодар. На этот раз сержант Ефимов не только видел «мессов», но и дрался с ними. Когда вернулись на аэродром, Вадим сказал Федорову: «Вот пес, преследовал меня до пота, хорошо Ефимов отсек, и начали мы их вме- Н сте гонять».

— Я тоже своих вывез, — сказал Покрышкин.—

У меня есть одно важное, на мой взгляд, соображение. Отойдем в сторону. Ты заметил, Вадим, что небольшой группе при возросших скоростях легче вести бой, чем большой?

__pj легче и тяжелей, — ответил Фадеев. — Все зави-

расстановки сил. Я уже пробовал распределять С11ГЫ п0 высотам, «этажеркой». Очень удобно для сво-паР го маневра. И внезапность нападения противника

ш^лючается.

__ А-а-а, черт бородатый, смекаешь, в чем дело,— .. -попался Покрышкин. — Так вот, давай завтра соеди-° м усилия наших групп и распределим обязанности по 1111хотам: йетверка прикрывающая, четверка связывающая группу прикрытия противника, остальные в мою, Парную группу. Если же придется драться только с истребителями, тоже разобьемся на подгруппы. Ты, допустим. займешь потолок, чтобы оттуда никто не прорвался и от нас не ушел, ниже тебя четверка Федорова, еще ниже я, например, ниже меня Речкалов, потом Искрнн. Представляешь, в каком выгодном положении мы окажемся? Согласен? То-то.

На.юго-западе, в районе наступления наших войск, полыхало зарево орудийных вспышек.

АРКАДИЯ СБИЛИ

Безветренное душное утро 16 апреля предвещало грозу.

Командир полка объявил приказ командующего воздушной армией: в связи с большим скоплением самолетов на краснодарском аэродроме, всему, летному составу 16-го гвардейского авиаполка после выполнения боевого задания произвести посадку на полевом аэродроме близ станицы Поповнческой — новом месте базирования 216-й смешанной авиадивизии.

— Сегодня управлять воздушным боем со станции наведения будет новый командир дивизии подполковник Ибрагим Магометович Дзусов, — предупредил Исаев. —

I енерал Александр Владимирович Борман назначен заместителем командующего воздушной армией.

Перед вылетом на боевое задание Фадеев попросил своего механика:

— Константин Дмитриевич, если найдется в машине местечко, прихватите, пожалуйста, в Поповическую мою “Людмилу и жену Берестнева. Они налегке, места много Не займут. И вот сверточек им с едой.

В восемь тридцать первой вылетела группа Покрышкина, в которую вошли пять пар: Фадеев — Труд, Речки-лов — Табачеико, Федоров —Горохов, Сутырин — Ники- | тип и Покрышкин — Степанов. Их задача — связать боем заслон истребителей противника и тем самым обеспечит-, прорыв ударной группы майора Крюкова и группы прикрытия капитана Тетерина. Если заслон будет рассеян быстро, группа Покрышкина выдвинется в глубь немецкой обороны для перехвата вражеских истребителей.

Курс прежний —по железной дороге к станине Крым- К ской. Враг может встретиться раньше, поэтому сразу же заняли каждый свое место в новом боевом порядке — ш • I рекошеннон «этажерке».

В районе станицы Ходмской на высоте четыре с поли- I виной тысячи метров пары Покрышкина и Речкалоня I встретили четыре Me-109. Чтобы занять более выгодно^ I положение для боя, Покрышкин и Речкалов сделали пет- I ли. Покрышкин оказался над ведомым первой парк: I «мессершмиттов», которая пыталась уйти из-под атаки I вверх с переворотом и зайти в хвост советскому летчику. Короткой очередью Покрышкин в упор расстрелял врага, [ Ведущему все же удалось выскочить метров на восем;,- [ десят вверх. Но не успел он развернуться, как попал под I огонь, занимавшего эту высоту Федорова, загорелся я штопором пошел к земле. Вторая пара увернулась or атаки Речкалова, перешла в вираж. Отставший от Речка- I лова его ведомый Табачеико оказался в выгодном для I атаки положении и с пикирования сбил ведущего второй I пары противника. За какую-то минуту боя от немецкой четверки остался один фриц, спасшийся бегством.

А через две минуты над станицей Абннской на высоте И шесть тысяч метров, которую занимали пары Фадеева и К Сутырнна, появились восемь «мессершмиггов». Покрыш-1 кин, получив предупреждение Фадеева, приказал Федорову остаться на прежней высоте, чтобы во время боя фа- П шнсты не подкрались снизу. Речкалова направил на семь Н тысяч метров для прикрытия, а сам поспешил на помощь 1 . парам Фадеева и Сутырнна. Но немецкие летчики, конечно, не стали дожидаться перегруппировки сил своего I противника — о ней они и не подозревали—-и уверенно 1 вступили в бон. Несколько раз промелькнул в стороне м'П Вадима «месс» со знакомым драконом на фюзеляже. Н,,,|1 мецкий ас тоже заметил Фадеева.

*• — Держись, Ворота! — услышал Вадим его голос.— Бить бутем.

— Смотри, пес, — ответил Фадеев, — доиграешься. Из обрубков бревна не соберешь. — И уже Труду: — Андрей, возьми того со стрелой амура, прикрою.

Сбитый Андреем фашист выпрыгнул из горящей машины. Вадим увидел в стороне пару «мессов», уходящих на высоту для удара со стороны солнца, и предупредил речкалова. Григорий сам зашел со стороны солнца и сбил на выравнивании ведущего Me-109. Вой перемещался к Крымской. Ас с драконом на фюзеляже что-то торопливо кричал ведомым. Потеряв из восьми двух, он еще старался наверстать упущенное и выиграть бой. Фадеев сделал замысловатую спираль и, точно рассчитав, ударил короткой очередью гнавшегося за Сутырнным «месса». Тот, загоревшись, стал падать. Вадим ушел влево со снижением, чтобы развернуться и дать возможность присоединиться отставшему на большом вираже Труду. Оглянувшись, он заметил несшегося на него сверху Me-109. Вадим сделал восьмерку, и нападавший оказался в его прицеле. «Мессершмитт» вспыхнул н, не выходя из пикирования, полетел к земле. Он упал западнее Крымской. Ведущий противника, потеряв половину своей группы и не сбив ни одного советского самолета, видимо, дал команду ведомым немедленно выйти из боя: уцелевшие «мессершмптты» все сразу бросились с принижением в сторону.

Приземлились у Поповнческой в девять сорок. Летчики, вылезая из кабин, улыбались. Еще бы, такой крупной победы не знала на Кубани ни одна группа истребителей — 10 наших против 12 противника закончили бой со счетом семь — ноль в нашу пользу, как говорят спортсмены. Требовалось теперь закрепить, расширить и распространить тактику воздушного боя на вертикалях с эшелонированием пар по высоте.

Мотористы и оружейники, которых заботливый начальник штаба забросил сюда ночью, показали новые стоянки. Анатолий Вертушки» наметанным глазом быстро осмотрел плоскости и фюзеляж—нет ли где пробоины 1гСйе найдя их, спросил командира эскадрильи:

— Товарищ старший лейтенант, сегодня с уловом?

— Два глупца на муху клюнули, — ответил Фадеев.

Прибежал моторист Федорчук из экипажа Андрей Труда — и сразу к Вертушкину:

— Толя, краску прихватил? Лейтенанту еще одну звездочку нарисовать нужно...

До второго вылета Фадеев и Федоров побывали в станице, сняли комнату для Людмилы в небольшом старом домике напротив зазеленевшегося сквера. Вадим встретил жену у штаба полка за несколько минут до отъезда на аэродром. Он отвел ее и Раю к своей хозяйке, сказал: «Устраивайтесь» — н уехал с Аркадием на полеты.

Вернулся Вадим с боевого задания туча-тучей. Минут десять назад он вел бой на семи тысячах метров за облаками, минут десять назад слышал голос своего лучшего друга Аркадия Федорова, и вдруг Аркадий бесследно пропал. Он прикрывал бой с восьми тысяч метров и вот... Даже ведомый, который обязан держаться крыла своего ведущего, не видел, куда девался его командир. Не хотелось верить в худшее. Может, прилетит еще или на вынужденную сел.

Летчики собрались у землянки, молча дымили папиросами, механики и оружейники работали тихо, стараясь не стучать ключами, не греметь патронными лентами. Траур. А по какому праву? Вадим взял себя в руки, улыбнулся, заговорил весело:

— Что носы повесили? Никуда он не денется, не из таких.

На аэродром надвигались грозовые тучи.' Сильный ветер высоко поднял на дорогах пыль, за капонирами гнулись к земле деревья, тревожно шумя вершинами. Потом все стихло. По плоскостям самолетов забарабанили крупные капли дождя. Ослепительно сверкнула молния. Загремело, рокотом прокатилось по небу, надломилось и где-то совсем близко ударило, будто взорвалась тысячекилограммовая бомба. Ливень обрушился всей своей мощью. Из-под плоскости самолета не виден был даже соседний капонир. Через минуту ливень так же внезапно, как и начался, притих; пошел обыкновенный дождь. За аэродромом свечой горел придорожный тополь. Красиво горел. «Вот так и человек, — подумал Вадим,— В грозный для Родины час вспыхнет его патриотизм и никаким ливням не загасить его. И жить и умирать человек должен красиво, стоя».

Гроза пронеслась, долго еще ворчала и метала стрелы 64 . у горизонта, а дождь шел и не переставал идти до самого вечера. Летчики на автобусе уехали в станицу. Фадеев зашел в штаб узнать, не слышно ли что о Федорове. Сообщений не было. Забежал на минутку домой: -как там Людмила?

Комната уже была обставлена: хозяйка дала столик, Две табуретки, железную кровать. Какой-то сержант, Людмила его не знает, принес матрац, простыни, подушки, одеяло и чемодан Вадима.

— Вот и чудесно, — похвалил Вадим жену. — А как Берестневы? Устроились? Совсем хорошо. Ну, а теперь, Людочка, я на часок уйду.

На улице Вадим увидел Берестиева, прибавил шагу, б В. Погребной 65

— Слышал, — сказал Берестнев, — сегодня «юнкер, сы» снова прорвались к Краснодару. Говорят, побили их) | крепко...

— А у меня беда, — сказал Вадим. — Аркаша не вер. иулся.

— Постой, — Берестнев тронул Вадима за рукав. Он > остановились посреди улицы с поднятыми воротникам i | регланов. Дождь хлестал в спину, ручьями стекал на го- 11 ленища сапог, лил перед глазами с козырьков промок-шнх фуражек. — Вы не восточней Крымской были? ДаJ i Так я и мой ведомый, сержант Кудря, в то время при I крывали кого-то из наших. С парашютом выбросился in I горящей машины. До самой земли кружили над ним: фрицы расстрелять его пытались. Приземлился он между | Абинской и Холмской. Кудря даже на У-2 за ним лета.!. Сказали, старший лейтенант ранен в ногу и отправлен н i I попутной машине в город.

— Он, — обрадовался Вадим. — Конечно он. Я ж-е го-1 j ворпл. Пойдем скорей, разыщем Кудрю.

В столовой подошел к Фадееву майор Датский.

— Нашелся Федоров, — сообщил начальник штаба ! самую приятную новость.— В прифронтовом санбате он. ранен.

— Жив. Жив Аркашка!— крикнул Вадим, схватил майора Датского в охапку, подбросил вверх, поймал, бе-режно поставил на ноги. — Извините, товарищ майор. Спасибо. А рана, черт с ней, заживет. Главное — жив. I Все слышали? —Его трубный бас нельзя было не услы-шать. — Аркадий Федоров жив!..

Под вечер Вадима вызвали через посыльного в обще- I житие летного состава. Командир полка подвел итоги I боевой работы за день и, коротко обрисовав положение || па фронте, поставил задачу на завтра.

— Вчера и сегодня авиация противника совершила массовые налеты на район Краснодара, —сказал под I полковник Исаев. — За два дня фашисты потеряли шесть- 11 десят семь самолетов. Наши потери — тридцать самоле- | тов. В результате ливневых дождей реки Адагум и Вто I рая вышли из берегов. Поэтому в районе станицы | Крымской наступление наших войск временно прекрати- [ лось. Гитлеровский генерал Вейтцель, который руководи! операцией по ликвидации советского десанта на Малой земле, сегодня в пять часов тридцать минут утра пред- I 66

6*

принял решительную атаку. За день противник совершил полторы тысячи самолетовылетов. Положение на Малой земле создалось критическое. Поэтому с завтрашнего дня, как только подсохнет аэродром, будем летать на прикрытие нашего десанта в районе совхоза Мысхако, за Ново-тКсснйском. Политработникам, секретарям партийных и йМсомольскнх организаций провести соответствующую дроту, — закончил командир полка.