Дмитрий

А позже Мария сидела на катере, завернувшись в плед, и мелкими глотками отпивала из стакана горячий чай, куда предусмотрительный Тэд щедро плеснул рому. По счастью, Дмитрий успел вовремя, и Мария с Павлом провели под водой не так много времени, чтобы холод и недостаток кислорода причинили серьезный ущерб организму. Теперь все, что им требовалось, – это согреться и прийти в себя. Павел, уже слегка оправившийся, хотя все еще бледный, вернулся к своему привычному зубоскальству.

– Поесть бы чего захватили, спасатели, – сетовал он. – Морские прогулки, знаете, располагают к аппетиту.

И если бы Дмитрий собственными глазами не видел, как первым делом, попав на катер, Павел, еще едва переставляющий ноги, трясущийся от холода и жадно дышащий, бросился к спутниковому телефону и начал названивать жене, он бы, наверно, и правда поверил, что этого балагура ничто не берет.

– Иринка, – говорил Павел в трубку, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал как ни в чем не бывало. – Ты как? Что я? А, не, не, все нормально, в штатном режиме. Почему звоню не в обычное время? А что, строго по расписанию должен? Может, я соскучился. Как там наследник будущий, не хулиганит?

«Интересно, – гадал Дмитрий, – расскажет ли он когда-нибудь жене о том, что произошло? Или та так и не узнает, что могла и не дождаться мужа из экспедиции?»

Как бы там ни было, теперь Павел уже не проявлял никакой сентиментальности. Прихлебывал чай с ромом, пытался шутить, и все же по его напряженному лицу Дмитрий видел, что в голове у него что-то прокручивается и складывается в нерадостную картину.

– Ну так и что, – помолчав, выдал наконец Павел. – Мы так и будем делать вид, что ничего не произошло, или все же поговорим о том, кто и зачем мог отправить нас на дно?

– Значит, ты тоже не думаешь, что это был несчастный случай? – вскинулась Маша.

– Сдается мне, что и Дмитрий так не думает, раз бросился нас искать и точно догадался, что с нами стряслась беда. А, Дмитрий? Ваши версии?

Дмитрий сначала колебался, стоило ли сейчас, когда ребята еще не оправились, затевать этот разговор, но в итоге решил, что раз уж Павел сам требует ответа, то уклоняться он не будет.

– Хозяин «Фреи», Стивен Грэм, показался мне подозрительным, – начал он, тяжело переводя взгляд с Павла на Марию. – Некоторое время я не обращал внимания на свои ощущения, а вчера решил все же выяснить о нем кое-что поподробней.

– Почему же именно вчера? – поинтересовался Павел. – После вашей с Марусей вылазки в город?

Мария вспыхнула и ткнула его локтем в бок, прошипев сквозь зубы:

– Хватит, придурок!

Дмитрий решил не отвечать на этот вопрос и продолжил:

– Сначала я вспомнил один свой старый разговор с бывшим однокурсником.

Дальше он подробно рассказал Павлу и Маше обо всем, что ему удалось вспомнить и накопать в Интернете, и поделился своими предположениями. Рассказал о своих подозрениях насчет того, что Стивену заказали поднять со дна океана атомную бомбу, что команда Марии была нужна ему для прикрытия и что в удобный момент он, по всей видимости, собирался просто избавиться от ненужных свидетелей. Сообразив все это, он бросился к ним на выручку. Хотел предупредить, если еще не поздно, и спасти, если Стивен уже осуществил свой план.

– Вот ублюдок, – медленно проговорил Павел, пытаясь осмыслить то, что только что узнал. – Значит, он с самого начала решил нас убрать. Каково, интересно, было ему обедать и добродушно беседовать с будущими мертвецами?

– Подождите, – нахмурилась Маша. – Но ведь он не вел никакой исследовательской деятельности. Ничего не искал, не совершал погружений… Как он мог обнаружить бомбу?

Это Дмитрию в голову не приходило. Конечно, поскольку он сам не был на «Фрее», он не мог знать, проводил ли Стивен какие-то свои, отдельные от ученых исследования. Выходило, что нет. То есть все его догадки никуда не годились? Но кто же тогда отцепил батискаф и куда делся корабль?

Они помолчали немного, и вдруг Павел и Мария почти одновременно выкрикнули:

– Заброшенное судно!

– Он ведь все время таскался в рубку, о чем-то беседовал с радистами, – заметил Павел.

– Конечно, – закивала Маша. – И когда мы нашли тот траулер, словно этого ожидал и, мне сейчас кажется, он надеялся там что-то обнаружить. Но на траулере ничего не было.

– То есть, – постепенно соображая, к чему они клонят, вступил Дмитрий, – вы хотите сказать, что была уже одна экспедиция? Что кто-то уже подобрал бомбу, но не смог доставить ее заказчику? И Стивена послали найти корабль, который должен был выполнить задание до него?

– Ну конечно! – подтвердила Мария. – Видимо, на том судне что-то случилось, раз оно вовремя не вышло на связь, потому что… потому что…

– Потому что оболочка бомбы оказалась повреждена, – догадался Дмитрий. – А команда, состоявшая не из профессиональных ученых, так ничего и не поняла. Началась утечка радиации, а в таких дозах она безусловно, оказалась смертельной. Излучение убивало людей за считаные минуты.

– Ну, разумеется, а Степка сам ведь бывший ученый, такую возможность вычислил и все рассчитал, – кивнул Павел. – А я-то вчера еще гадал, отчего так позеленел этот его сподручный, Дени, с которым он вечно шептался. Значит, они обнаружили корабль и отправили туда Дени на разведку. И когда тот вернулся и сообщил, что бомба на месте, наш Степа просто решил, что пришла пора списать нас со счетов и доставить груз заказчику.

– Нет, – неожиданно покачала головой Мария. – Стивен… он вчера…

– Что? – напряженно спросил ее Дмитрий.

Он вдруг вспомнил две темные фигуры у борта корабля, освещенные лишь багряным закатным светом.

– Он говорил со мной вчера, – рассказала Мария, отводя глаза и ни на кого не глядя. – Он предложил… В общем, если можно так сказать, предложил мне себя, жить с ним, уйти из лаборатории и вместе заняться бизнесом. Убеждал, что мне это может быть интересно, что тут куда больше возможностей, чем в научном институте. Ну и… и признался, что питает ко мне чувства.

– А ты? – с интересом спросил Павел.

Дмитрий ничего не спросил, даже глаз не поднял, но напряженно ждал ее ответа.

– А я ему отказала, – отозвалась Мария.

– Угу, упустила, значит, шанс, – хохотнул Павел. – А тот решил – ну так не доставайся ж ты никому. Красавец, что тут скажешь.

Дмитрий почувствовал, как какая-то стальная клетка, словно сжимавшая сердце изнутри, постепенно разжалась, даря ощущение легкости и свободы. Он коротко взглянул на Машу, и та улыбнулась ему, смущенно и в то же время радостно.

«Скорей бы добраться до порта», – как-то мимолетно подумал Дмитрий и почувствовал, что тоже улыбается.

– А Фернан? – вдруг спросил Павел, не заметив их взглядов. Или заметив, но решив не подавать виду? В конце концов, была в нем какая-то странная тактичность.

– Ты думаешь… – побледнела вдруг Мария. – Думаешь… он его убил?

– Если только Фернан сам не перешел на его сторону, – предположил Павел. – Степан мог ведь и ему сделать интересное предложение. Конечно, не такое заманчивое, как тебе… Но все же Фернан – парень молодой, лишние деньги ему не помешают. Да и возможность сделать карьеру в такой опасной и заманчивой области.

– Не может быть, – покачала головой Маша. – Нет, я не верю. Фернан бы нас не предал.

– Вот что, – подвел итог Дмитрий. – Сейчас гадать бесполезно. Завтра мы все узнаем, а сегодня… Сегодня вам обоим нужно как следует выспаться.

– Но если мы нагрянем в гостиницу, Степка сразу поймет, что его прекрасный план не сработал, – возразил Павел.

– Да, – кивнул Дмитрий. – Да, я об этом подумал. Поэтому я хотел предложить вам, Павел, переночевать на метеостанции. А Мария, – он сбился и тут же сам на себя рассердился за такую детскую нерешительность, – Мария может переночевать у меня.

На метеостанцию они прибыли уже в сумерках. Дмитрий первым делом метнулся к приборам, проверяя показатели. Нил же сразу бросился к Маше и Павлу.

– Вы живы? Боже, я так рад. Я знал, знал, что Дмитрий успеет. Расскажите же, что случилось.

Мария лишь улыбнулась устало и произнесла:

– Давайте потом, Нил. Если честно, у меня сейчас совсем нет сил.

– Послушай, – осторожно начал Дмитрий. – Я хочу тебя попросить… Никто не должен узнать о том, что Павел и Мария вернулись на берег. Дело в том, что…

– Конечно, – горячо закивал Нил. – Я понимаю. И никому ничего не скажу.

Дмитрий хотел было привычно скептически усмехнуться, но потом сдержался. В конце концов, мальчишка весь день за него дежурил – и не подвел. Так, может, он и в самом деле был к нему слишком строг? Ну чего он прицепился к пацану? Ну, да, он веселый, утомительный, непоседливый, но ему ведь чуть-чуть за двадцать. Каким он еще может быть в его годы? И, главное, в критической ситуации он ведь смог мобилизоваться и выполнить все, что от него требовалось.

– Все спокойно было? – только и спросил он.

– Да, – кивнул Нил. – Приборы зафиксировали небольшой смерч в океане, в прибрежном районе. Я, честно сказать, боялся, что вы в него попадете. Но, видимо, все обошлось.

– Обошлось, – кивнул Дмитрий.

– А вот наш душка Степушка не преминет этим воспользоваться, – вставил Павел. – Наверняка доложит, что «Фрея» попала в эпицентр смерча, судно вышло из-под контроля, и батискаф отцепился.

– Скорее всего, – кивнул Дмитрий. – Но, я думаю, этим мы займемся уже завтра.

Павел вдруг как-то пристально посмотрел на него, потом перевел взгляд на Марию и сказал вдруг:

– Знаете что, отправляйтесь-ка вы спать.

– Не могу, – мотнул головой Дмитрий. – У меня еще до утра дежурство.

– Так я же останусь, – легко отозвался Павел. – Я и подежурю. Зря мне, что ли, койку на метеостанции занимать? А что думаешь, не справлюсь? Да ну, брось, я в институте это все проходил. Покажи только, где тут что, и иди себе спокойно.

Он подхватил Дмитрия под руку и поволок его на улицу, туда, где располагалась площадка с метеорологическими приборами.

– Да пусти ты, – сопротивлялся тот. – Я не могу вот так просто взять и оставить станцию на постороннего, не сотрудника, даже не стажера, как Нил.

Разумеется, на самом деле ему совершенно не хотелось оставаться здесь на ночь, но нарушать обязательства он не мог.

– Послушай, эй, послушай, – Павел положил ему руку на плечо и, кажется, собирался слегка встряхнуть, что, конечно, ему не удалось: Дмитрий ведь был куда крупнее. – Нельзя ее сейчас одну оставлять. Думаешь, если она держится как ни в чем не бывало, улыбается, даже шутит, так для нее все закончилось? Она, может, и сильная – еще какая сильная, сильнее меня. Без нее я бы там, на дне, умом тронулся. Но ведь она не железная. А ты тут драму развел – ах, долг зовет меня. Говорю тебе, ничего тут без тебя не случится за одну ночь. А вот с ней… с ней может.

Дмитрию почему-то это в голову не приходило. Он думал только о том, что не может бросать дело ради собственных чувств, ради того, чтобы провести ночь с женщиной, о которой так долго – да, почему-то казалось, что это было невыносимо долго – мечтал. Он знал, что сделает над собой нечеловеческое усилие и останется. Как бы ни хотелось ему послать все к черту.

Но вот о том, что он может быть нужен ей – даже сейчас, когда все закончилось, он почему-то не подумал. И теперь слова Павла все перевернули, заставили посмотреть на ситуацию под другим углом.

– Ты… ты, наверно, прав, – наконец выдал он.

– Ну! А я о чем! – радостно подхватил Павел. – Так что давай-ка по-быстрому мне все тут показывай, и валите уже на хрен спать!

На улице успело совсем стемнеть, и Дмитрий вел Машу в свой маленький двухкомнатный домик за руку, подсвечивая путь карманным фонариком. Ладонь ее была уже теплая – отогрелась в жарком воздухе. И Дмитрий чувствовал, как слабо подрагивали ее пальцы.

Над их головами тихо шелестели тяжелые листья пальм. И небо простиралось гигантским черным бархатным куполом. Тучи, набежавшие днем, растаяли, и потому хорошо были видны тысячи мелких и крупных, серебристых, голубоватых, золотых и изумрудных звезд.

Он осторожно вел Марию через двор. Маломощный фонарик высвечивал только ближайший участок дорожки. И Дмитрий не мог не вспомнить, как вот так же впервые пробирались они по морскому дну на его подводном тракторе, видя перед собой лишь узкую светлую полоску.

Ему вдруг подумалось, что сама жизнь, чувства, любовь… – это вот такое же блуждание впотьмах, на ощупь. Когда ты не знаешь, чего ждать за поворотом, когда в любой момент один из вас может оступиться, или из темноты может вырасти непредвиденное препятствие. Когда единственное, что придает тебе уверенности, – это ровное дыхание другого человека рядом с тобой. Хождение в потемках опасно и непредсказуемо. И все же это – то, ради чего стоит жить. Ради счастья сжимать в ладони тонкую руку и ощущать биение живого пульса под пальцами, ради осознания того, что кто-то рядом доверяет тебе, следует за тобой, и ты за него в ответе. Страшно, очень страшно – понимать, что ты можешь не справиться и все потерять… И все же только это ощущение и делает тебя живым.

– Осторожно, тут ступеньки, – охрипшим голосом произнес он, подводя Машу к крыльцу.

– Ага, – еле слышно отозвалась она.

Он пропустил ее вперед, а сам стал подниматься следом, в любую минуту готовый поймать ее, если она оступится в темноте.

Внутри ему сразу показалось как будто слишком тесно. И душно. И некуда было деваться друг от друга.

Дмитрий пошарил рукой по стене в поисках выключателя, бормоча что-то неловкое:

– Да вот… Я сейчас включу свет… Я тебе постелю в комнате, а сам на диване в гостиной…

И Маша вдруг оказалась совсем рядом и шепнула ему:

– Не говори ерунды.

А потом эти губы оказались на его губах. Теперь теплые, почти горячие, жадные, сладкие. И больше он уже ни о чем не мог думать – только чувствовать. Ощущать вес ее легкого гибкого тела, когда вскинул ее на руки. Гладкость ее кожи под ладонями, солоноватый морской привкус ее губ. Чувствовать, как лица касаются ее легкие пахнущие солнцем волосы. И как вся она прижимается к нему – доверчиво, открыто, словно вручает ему в руки себя, свою жизнь, свое тело, свою душу. Бесценный дар, просить о котором он не смел и которым его так внезапно наградили.

Сделав несколько широких шагов, он добрался до кровати, бережно опустил ее на постель и накрыл своим телом. И все почему-то было так легко и правильно, словно они не впервые были вместе, а знали друг друга уже давным-давно. И в тот самый миг, когда она вскрикнула и выгнулась в его руках, он услышал вдруг, как собственный, охрипший от нежности, почти незнакомый голос шепчет:

– Я люблю тебя. Я тебя люблю.

 

Стивен

Чертов французский мальчишка оказался невероятно утомительным. Дени позаботился о том, чтобы он не пришел в себя до самого порта. Подходя к берегу, они связались по рации с городом и сообщили:

– «Фрея» попала в полосу прохождения смерча. Есть раненые. Предположительно погибшие.

После этого Стивен велел рацию вырубить. Конечно, портовые службы попытаются с ними связаться, но ничего, потерпят. Пусть лучше решат, что оборудование вывел из строя шторм.

Подойдя к берегу, они сразу увидели, что у пирса дежурит «Скорая».

– Сдашь этого лягушатника врачам, – тихо проинструктировал Стивен Дени. – Скажешь, судно швырнуло волной, он потерял равновесие и ударился головой о стол.

– Но он же вспомнит, что никакого шторма не было, – с сомнением возразил Дени.

– Спишут на кратковременную амнезию, – отмахнулся Стивен. Ему сейчас не особенно хотелось разговаривать. – Так всегда бывает при травмах головы.

В том, что команда будет молчать о случившемся, он был уверен. Не в первый раз. Ребята, которых он подобрал для работы, щепетильностью не отличались, а платил он им хорошо. Да и вздумай кто-нибудь из них открыть рот, всплыло бы столько темных историй, в которых были замешены все члены экипажа, что разговорчивый товарищ и сам бы сухим из воды не вышел. Так что это никому не было выгодно. Шторм, стихийное бедствие, кратковременная потеря управления – и дело с концом. Океан – вещь опасная и непредсказуемая, и случиться может все что угодно.

Что-то другое угнетало его, не давало спокойно радоваться тому, что сделка вот-вот состоится. Именно поэтому он потребовал вырубить рацию. Боялся, что оттуда каким-то чудом зазвучит знакомый голос, что будет умолять: «Помогите! Мы гибнем!» И он не сможет устоять. Стивен не мог не задаваться вопросом, что бы случилось, если бы ситуация потребовала от него убить Марию своими руками. Выстрелить, например, или сомкнуть пальцы на ее горле. Смог бы он? Нет, конечно же, нет… Выдержать предсмертный, все понимающий, все осознающий взгляд этих глаз… Нет, он бы не выдержал.

«Ну и потом, – размышлял Стивен, – я же не убийца». Нет, ни одного человека за всю жизнь сам он не убил. Бывало такое, что происходили несчастные случаи, о которых он, скажем так, знал заранее и мог бы их предотвратить. Но он этого не делал. Вот как сейчас. Ну что ж поделаешь, издержки опасной профессии.

Но хватит об этом думать. И без того слишком размяк за последнее время. Все кончено. Похоронено и забыто. Теперь нужно думать только о том, как представить случившееся в порту и избежать неприятностей с законом. Впрочем, тут скорее всего бояться будет нечего. Его заказчик – слишком влиятельный человек. Если возникнет хоть какая-то угроза расследования, он сделает все, чтобы заткнуть слишком любопытные глотки. Стивену оставалось лишь отрапортовать в порту, что внезапный шторм нарушил их связь с батискафом, что впоследствии они искали его, но не нашли – видимо, аппарат был разрушен столкновением с подводной скалой или отнесен в эпицентр извержения, и двое русских ученых погибли. Такая трагедия! Затем нужно будет объяснить, что, возвращаясь в порт, они подобрали заброшенный корабль, который теперь, по морскому закону, полностью принадлежит экипажу «Фреи», выправить соответствующую бумагу, а затем передать ее с рук на руки представителям заказчика. И пусть дальше поступают с проклятым кораблем как хотят. А он побыстрее снимется с якоря и уедет из этого места, где все напоминает ему… да ничего не напоминает. Просто надоело за две недели.

И надо ж было такому случиться, что чертов французишка не вовремя пришел в себя. На борт уже поднялись парамедики и принялись грузить его на носилки, как вдруг он дернулся, сел, принялся отбиваться от рук и вопить:

– Связь! Где связь? Они остались внизу, их нужно вытащить…

У Стивена каждый его вопль болью отзывался в сердце. По счастью, медики моментально что-то вкололи Фернану, и он утихомирился, осел на носилки и, ворочая по сторонам влажными глазами, шептал:

– Они там… Нужно спуститься… – а потом и вовсе отрубился.

Тут его, к счастью, и увезли. Стивен попытался представить себе, как Фернан встретится в больнице с Михалом. Как будет бушевать флегматичный механик, винить себя, терзаться, что не был там и не мог им вовремя помочь. Может быть, если повезет, он так разойдется, что убедит всех окружающих, будто гибель батискафа – его вина. Так будет еще проще.

В порту он покончил со всем довольно быстро. Добрался до начальника, дрожащими губами рапортовал о постигшем их несчастье. Так убивался, что тот даже плеснул ему виски из личных запасов. Начальник порта, разумеется, тут же снарядил на поиски батискафа спасательную экспедицию, но, во-первых, у него просто не было достаточно людей и судов, чтобы прочесать весь район вокруг Кавачи, а во-вторых, по расчетам Стивена, к этому времени узники батискафа в любом случае должны были быть мертвы. Впрочем, даже если их найдут…

Стивену вдруг впервые пришла в голову эта мысль. Ведь если их найдут, он все равно ничего не теряет. Скажет, что внезапно налетел смерч. Те ведь все равно были под водой, как они смогут опровергнуть его слова? Да никак. Им точно так же, как и всем остальным, придется поверить в несчастный случай. А про корабль, про бомбу они ничего и не узнают.

У него внутри вдруг вспыхнула отчаянная надежда. Что, если Мария останется жива? Если он еще раз увидит ее? Если она, побывав на пороге смерти, вдруг пересмотрит свои взгляды на жизнь и изменит свое решение? Конечно, тогда ему придется сменить всю команду – никогда в жизни он не станет рисковать тем, что однажды она может обо всем узнать. Узнать, что это именно он пытался ее убить. Но в целом такой расклад можно будет счесть не то что удачным, а прямо-таки сказочно счастливым. Только вот Стивен был реалистом и в сказки не верил. Нет, Мария сейчас покоится на дне моря, и ее последний взгляд, ее сочувствующая, но нелюбящая улыбка будут преследовать его до конца жизни.

Итак, начальник порта, убедившись, что команда спасателей отправлена в район Кавачи, предложил Стивену пойти отдыхать, обещая держать его в курсе событий. Однако прежде чем подняться в свой номер в отеле, Стивен для начала связался с представителями заказчика.

– Отправляйтесь к себе в номер, – сообщил ему по телефону спокойный голос, четко и строго, как учитель английского языка для иностранцев, выговаривая слова. – Мы к вам поднимемся.

Глупо было бы спрашивать у них, откуда они знают, где он остановился.

В номере витал какой-то странный дух затхлости. Нет, Стивен был уверен, что убирали у него в комнате, как положено, каждый день. Постельное белье меняли исправно, хоть никто на нем и не спал. И все же, когда он вошел в комнату, его невольно передернуло, словно вступил в склеп.

Однако Стивен был слишком прагматичный человек, чтобы верить в мистику. Поэтому он занялся текущими делами – снял одежду, принял душ, переоделся, и едва успел застегнуть последние пуговицы рубашки, как в дверь негромко постучали. На пороге появились двое: один – темнокожий, в наглухо застегнутом в такую жару костюме, второй – белый, невысокий мужчина с невыразительным лицом и зачесанными назад седеющими волосами.

– Мистер Грэм, – произнес он, не утруждая себя вопросительной интонацией.

– Да-да, – закивал Стивен, – проходите, будьте любезны.

Он кивнул гостям, но те проигнорировали его жест. Так и стояли, вытянувшись во весь рост и разглядывая его без тени смущения. И Стивен при том, что был достаточно высокого роста, под их взглядами вдруг почувствовал себя маленьким и неказистым.

– Заказ доставлен, – начал он. – Я обнаружил корабль, который первым отправился за грузом. Выяснил, что произошло с командой. У объекта нарушена герметичность, фонит радиацией. Команда, не обладавшая достаточными знаниями, чтобы вовремя понять, что происходит, погибла. Таким образом, слишком опасно было переносить объект на «Фрею». Я накрыл его свинцовым колпаком и отбуксировал найденный корабль в порт. Мне осталось лишь оформить бумаги, по которым судно перейдет в мою собственность, а затем я передам его вам.

Темнокожий внимательно его выслушал и изогнул полные губы в усмешке. Белый же, не меняясь в лице, просто качнул головой.

– Нет, груз вы отвезете сами.

– Что? Но почему? – взвился Стивен. – Я выполнил условия сделки. Груз на месте и…

– Можешь поговорить об этом с боссом, если не боишься, – хохотнул черный. – Давай, расскажи ему, что условия сделки ты выполнил и больше ни за что не отвечаешь, – он вытащил из кармана мобильник и издевательски протянул его Стивену.

Второй укоризненно покосился на напарника и объяснил:

– Обстоятельства изменились. Мы ожидали получить объект в целости. Однако теперь, когда известно, что он поврежден, нам необходимо, чтобы доставкой руководил человек, разбирающийся в науке. Нам совершенно не нужно, чтобы наши люди погибли при доставке товара.

– Но… – попробовал было возразить Стивен, а чернокожий, усмехаясь, опустил ему на плечо свою здоровенную лапищу.

– Не дрейфь! Доставишь груз по адресу, еще и бонус получишь за лояльность. Послезавтра утром выходишь в море. Пока отдыхай.

И ночные гости, больше не утруждая себя никакими уговорами, направились к выходу из номера и исчезли за дверью. Словно их тут и не было никогда, словно они были лишь кошмарами, порожденными уставшим от напряжения мозгом Стивена.

Он прошел в спальню и тяжело опустился на край кровати. В голове шумело, и все тело его еще слабо покачивало после стольких дней в открытом море. Черт возьми, он так хотел побыстрее разделаться с этой историей! А теперь придется везти бомбу дальше. Стивен не мог избавиться от тревоги, осознавая, какое страшное оружие находится по соседству с ним. Во-первых, даже накрытая свинцовым колпаком, бомба могла фонить, пусть и не так сильно, как без колпака, а ему совершенно не улыбалось столько времени находиться под воздействием радиации. Будет потом болеть всю оставшуюся жизнь – никакие деньги не нужны. Во-вторых, сам факт, что рядом с «Фреей» находится махина, способная в любую секунду поднять их всех на воздух, тоже не способствовал хорошему настроению. Ну и, в-третьих, ему очень хотелось поскорее покончить с заказом, доставившим ему столько неприятностей, сколько давно уже ни один заказ не доставлял.

Ну что ж, не вышло. Отказывать такому человеку – политику, сенатору, конгрессмену и мафиозному воротиле – было нельзя. Стивен отлично это понимал и рисковать жизнью не собирался. Ладно, он доставит груз по адресу, чего бы это ему ни стоило. Он справится.

Он долго и с вялым интересом разглядывал в зеркале собственное изможденное лицо с покрасневшими и пустыми глазами. А потом вернулся в спальню и повалился на кровать. Сон накрыл его почти сразу по отработанной годами привычке отключаться, как только выдалась возможность, потому что следующая может наступить не скоро. Он всегда еще шутил:

– Хорошо спит тот, у кого чистая совесть.

Сон успокоения не принес. Стивен видел перед собой Марию – вот она стоит у борта, перегибаясь вниз, и что-то кричит подошедшему катеру. Волосы ее развеваются на ветру, и солнце запутывается в прядях, наполняя их теплым свечением. Вот она чему-то смеется, морщит усыпанную веснушками переносицу. И ему отчаянно хочется податься вперед, провести кончиком пальца по ее скуле, прижаться губами к краешку рта. Но он знает, что она ему не позволит.

Потом ему приснился темный провал, зеленоватый отсвет на лицах, холод, сырость и гулкая тишина. И Мария смотрела на него из глубины провала, глаза ее на исхудавшем лице казались огромными и черными.

– За что ты меня убил? – произносила она и тянула к нему истончившиеся бледные руки. – За что?

– А-а-а-а! – Стивен со вскриком подскочил на постели, прижимая ладонь к колотившемуся сердцу.

Во рту пересохло, в голове шумело еще сильнее, чем вечером, в ушах все еще стоял голос Марии, произносивший: «За что?» И Стивен поначалу даже не удивился, увидев, что Мария стоит в ногах его кровати и пристально на него смотрит. Решил, что это продолжение кошмарного сна. Он едва не отмахнулся от жуткого видения рукой, перевел взгляд на окно, за которым уже шпарило южное солнце. Невозможно было себе представить, что вчера был хмурый пасмурный день.

«Уже утро, – мелькнуло в голове. – Уже утро… их не нашли… они уже мертвы… Мария мертва… Уже утро, мне нужно вызвать команду и сообщить, что мы отправляемся в путь. Ребята будут недовольны… Они мертвы… мертвы…»

Он краем глаза покосился на изножье кровати, но призрак никуда не исчез. Наоборот, стоял все там же и, кажется, с недоумением глядел на реакцию Стивена. Честно сказать, вид у Марии для призрака был слишком бодрый, не считая темных кругов под глазами и чуть осунувшегося лица.

Стивен потряс головой, снова посмотрел на нее и, когда Мария не исчезла, дернулся на постели, на этот раз ясно осознавая, что перед ним – живой человек, из плоти и крови.

– Вы… – прошептал он.

В груди гулко застучало, кровь ударила в виски, но Стивен за годы научился отлично владеть собой и умел взять себя в руки в считаные мгновения.

– Вы живы? Боже, Мария, какое счастье, вы живы! Значит, спасательная операция прошла успешно? Какой ужас, я думал, что никогда больше вас не увижу… Так измучился.

– Что-то вы слишком крепко спали для человека, испытывающего душевные муки, – с сомнением произнесла Мария.

Стивен наконец нашарил на стуле возле кровати гостиничный халат, запахнулся в него и поднялся с постели, поспешно направляясь к Марии. Он старался побыстрее собраться с мыслями. Мария жива, это очевидно. Как ей удалось выжить, пока не понятно, но скоро он обо всем узнает. В том, что она попала к нему в номер, – тоже не было ничего странного: он не раз упоминал в разговоре с Марией название гостиницы, где остановился, а дверь в номер он, вероятно, просто забыл вчера запереть, слишком ошеломленный визитом представителей заказчика.

– Послушайте, я понимаю, все это моя вина. Но мы попали в полосу смерча. Он налетел внезапно, так бывает на море. Шквал, ветер, буря, дикие волны. Никто не ожидал, никто ничего не успел предпринять… Ваш мальчик, Фернан, ударился о борт и потерял сознание. Он сейчас в больнице…

Как ни странно, при этих словах в глазах Марии коротко отразилось какое-то непонятное чувство, похожее на облегчение. Хотя, казалось бы, информация о травме сотрудника, напротив, должна была ее огорчить.

– А трос, удерживавший батискаф, отцепился. Мы не сразу это заметили, слишком были заняты борьбой со стихией. А потом выяснилось, что нас отнесло уже слишком далеко. Я посылал на поиски водолазов, но вы же понимаете, без специального оборудования, только в гидрокостюмах… Что они могли сделать? Шансы были нулевые… И я поспешил в порт, чтобы сообщить о случившемся и организовать спасательную операцию. Я хотел сам принять в ней участие, но мне не позволили – из-за травм, полученных во время смерча.

Мария слушала его, изредка кивая, но ее глаза были подернуты непроницаемой завесой.

– Стивен, скажите, а почему вы не вызвали Дмитрия? Он со своим трактором легко мог бы найти нас на дне.

– Я пытался с ним связаться, – горячо заговорил Стивен, – но дело в том, что связь во время смерча была нарушена и… И потом, вы же понимаете, что у него здесь свои обязанности, и без официального распоряжения он не стал бы принимать участия в спасательной операции. Поэтому мне просто необходимо было сначала вернуться в порт…

– В самом деле? – раздался вдруг голос из соседней комнаты – из гостиной, где Стивен вчера принимал представителей заказчика.

Стивен вздрогнул, покосился на дверь, и ровно в ту же секунду в проеме возник Дмитрий.

– Вы?.. – начал Стивен, отчаянно пытаясь сообразить, что бы могло означать это их совместное появление.

Может быть, Дмитрий действительно принял участие в спасательной операции? Может быть, это он ночью нашел батискаф? Черт, очень плохо, что он оказался впутанным в происшествие. Он ведь метеоролог, у него есть данные обо всех вчерашних смерчах, проходивших в прибрежном районе океана. И если он заявит, что никакого урагана в месте дислокации «Фреи» не было… С другой стороны, где-то поблизости смерч действительно был, они сами его видели с утра. И то, что он прошел стороной, можно считать просто удачей. Всегда можно будет сослаться на то, что приборы врут, дают слишком большую погрешность и…

– Я хочу сказать, – веско начал Дмитрий, твердо глядя Стивену в лицо, – что вчера неоднократно пытался связаться с «Фреей». Но связь была отключена.

– Я об этом и говорю, – кивнул Стивен. – Связь отключилась, и когда мы пытались связаться с берегом…

– Однако когда я вчера днем прибыл на место проведения испытаний, никакого шторма там не было, – перебил Дмитрий. – И «Фреи» не было тоже.

Вчера днем… Это нужно было осмыслить. Значит, дотошный метеоролог приезжал вчера и… Стивен лихорадочно пытался сообразить, как ему теперь представить ситуацию в свою пользу.

– Днем? Но во сколько? – с подозрением в голосе начал расспрашивать он. – Я сомневаюсь, что вы могли…

– Стивен, – качнул головой Дмитрий, снова его прерывая. – Давайте оставим этот нелепый разговор. – Нам известно, что вы пытались сделать. Нам известно, что вчера вечером вы пригнали в порт обнаруженное вами заброшенное судно. И, думаю, нам также известно, что за груз находится на судне.

Его словно ударили в живот – такими страшными показались ему эти слова. Такое было уже с ним однажды при погружении в арктических водах. Стивен всем телом налетел на второго водолаза и получил под дых баллоном с воздухом. Он хорошо помнил это ощущение – словно весь воздух разом вышел из легких, и ты, как ни стараешься, не можешь вдохнуть.

– Трудно, наверно, было, вот так просто убить людей, с которыми вы десять дней провели бок о бок? – вступила Мария. – Скажите, Стивен, мне очень интересно – ну так, из исследовательских соображений, – вы долго мучились, прежде чем отцепить трос? Раздумывали? Искали другие пути? Или решение было принято заранее? Еще когда мы с вами подписывали договор о фрахте судна?

Стивен изо всех сил постарался овладеть собой, не заорать, не выдать своего нервного напряжения.

– Я предлагал вам, – негромко и сдержанно заговорил он. – Накануне вечером я предлагал вам стать… моим партнером. Я не хотел, чтобы все закончилось таким образом. Я пытался найти способ… Но вы не оставили мне другого выхода.

Мысленно он лихорадочно соображал, что теперь делать. Вчерашнее напряжение не прошло для него даром – не позаботился о своей безопасности, забыл запереть дверь номера. Как он мог так расслабиться и решить, что с этим делом уже покончено? Неужели стареет?

– Как мелодраматично, – вступил Дмитрий. – Или стань моей женой – или не доставайся ж ты никому.

– Перестаньте, – бросил Стивен, скривившись, как от неуместной шутки.

Он все пытался представить, какими опасностями чревата для него эта ситуация. Что, если метеоролог бросится на него? Он ведь практически голый, в халате, босиком. А Дмитрий гораздо моложе, сильнее и тяжелее его. Нет, вступать в открытую драку было нельзя, он неминуемо проиграет. А проигрывать Стивен не любил. Раз уж ситуация повернулась таким образом, нужно было постараться максимально ее сгладить.

– Вы не понимаете, о чем говорите. Откуда вы вообще узнали о… грузе?

Он вдруг сообразил, что ни слова о бомбе до сих пор сказано не было, и внутри затеплилась отчаянная надежда, что Дмитрий и Мария, на самом деле, ничего не знают. Может быть, просто провоцируют его, берут на понт в ожидании, что он запутается и сам им все расскажет. Однако дальнейшие слова Дмитрия развеяли это приятное заблуждение.

– Вы ведь понимаете, что годы вашей… деятельности не остались незамеченными. Вы – человек достаточно известный, многим успели перейти дорогу, и слухи о вашем бизнесе распространились достаточно широко. Признаюсь, я не сразу вспомнил, где слышал вашу фамилию, но как только сообразил, сразу понял, что небольшая научная экспедиция вас не может интересовать. Было очевидно, что вы просто используете ее как прикрытие, сами же преследуете собственную цель. Ну а дальше – простая логика. Какой ценный, опасный и совершенно секретный груз можно поднимать со дна в этих широтах? Уж не тот ли, что некогда сбросил в океан атомный американский бомбардировщик?

«Знают… Они знают… Ну и что теперь? Они используют информацию, чтобы мне отомстить? Но как? Как они смогут это сделать?»

– Раз вы в курсе, – заговорил Стивен, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно, – должны понимать, что возможности поступить иначе у меня не было. Я действительно собирался использовать экспедицию как прикрытие. Но никто не должен был пострадать. Я думал, что, обнаружив бомбу, незаметно перенесу ее на свой корабль. Все. Однако оказалось, что оболочка бомбы нарушена, она фонит радиацией и трогать ее опасно. Придется подгонять ее к берегу вместе с кораблем. А сделать это незаметно для моих пассажиров было бы невозможно. Ну рассудите сами, какой у меня был выбор? Заказчик – человек очень высокого уровня. Конгрессмен, бизнесмен, член парламента, видный американский государственный чиновник. Если я назову вам его фамилию, вы сразу поймете, о ком идет речь, даже если никогда в жизни не интересовались политикой. Я не мог вот так просто сказать ему, что не выполню задание, потому что возникли непредвиденные обстоятельства. Ваша команда все равно бы погибла, только вместе с моей.

– И поэтому вы решили утрясти ситуацию с наименьшими потерями? – невесело усмехнулась Мария.

– Да, именно так! – отозвался Стивен. – Вы сидите в своей лаборатории и понятия не имеете, как живут люди в реальном мире. Да, иногда приходится чем-то жертвовать, чтобы избежать больших потерь. И, повторяюсь, если бы у меня была хоть малейшая надежда, что вы поймете меня, если я вам откроюсь, я бы так не поступил. Но теперь поздно. Что сделано, то сделано. И я не очень понимаю, чего вы от меня хотите. Мне принести свои извинения?

– Мы хотим, – веско начала Мария, – чтобы вы пошли вместе с нами в полицию. Чтобы доложили властям о найденной бомбе. Чтобы не передавали ее заказчику, которому она нужна уж точно не в исследовательских целях. Я обещаю вам, что, в таком случае, не стану заявлять о том, что вы бросили нас без помощи на дне океана. И подтвержу вашу версию про смерч.

– И чего бы ради мне это делать? – хмыкнул Стивен. – Ради мира во всем мире? Так он меня не очень интересует. Для моего бизнеса мир только помеха.

– Может, ради того, чтобы успокоить свою совесть? – усмехнувшись, предположил Дмитрий.

– Но ведь Мария жива, – отозвался Стивен. – Так почему меня должна мучить совесть?

– Тогда, может быть, ради того, чтобы выйти сухим из воды? – предложила Мария. – Чтобы заручиться моим молчанием? Ведь иначе я пойду в полицию и расскажу все, как было. И у меня есть свидетели – Павел, Дмитрий, Тэд – капитан катера…

– Искренне не советовал бы вам этого делать, – ответил Стивен. – Я ведь объяснил уже вам, какого уровня человек мой заказчик. Он не потерпит, чтобы в свете всплыла грязная история, в которой может прозвучать его имя. В лучшем случае ваше заявление бесследно пропадет, в худшем… Дмитрий ведь не всегда сможет вовремя прийти к вам на помощь.

Он видел, как болезненно исказилось ее лицо, и вздрогнул, словно от боли. Как ему хотелось сейчас обнять ее, прижать к себе, дышать ее запахом, целовать ее кожу, всем телом ощущая, что она жива. Но сделать этого он не мог, потому что вчера не дрогнувшей рукой отцепил от судна батискаф. Он сделал свой выбор и теперь должен был расплачиваться его последствиями. Придется продолжать играть роль бессердечного дельца, для которого человеческая жизнь – ее, ее жизнь! – не имеет ни малейшего значения.

– Уходите, – продолжил он, тяжелым взглядом глядя на Дмитрия и Марию. – Уходите. Вам повезло, что вы остались в живых. Не гневите судьбу, не лезьте больше в эту историю. Уезжайте заниматься и дальше своей наукой и… больше не доверяйте с такой поспешностью незнакомым людям.

От последней фразы он не смог удержаться. Ему снова вспомнился тот первый день, когда Мария смотрела на него открыто, с симпатией и доверием. Слишком резкий контраст ее тогдашний взгляд составлял со взглядом сегодняшним, в котором читалось отвращение, может быть, даже брезгливость. Слишком больно было это осознавать.

Дмитрий, нахмурившись, шагнул к нему, но Мария удержала его за плечо.

– Пойдем отсюда, – тихо сказала она, все так же глядя на Стивена с нескрываемым отвращением. – Он прав, мы ничего не можем сделать…

Дмитрий как-то сдержанно хмыкнул, смерил Стивена взглядом, но послушался и двинулся прочь из номера.

– Прощайте, – тихо сказал им вслед Стивен.

На мгновение Мария обернулась к нему, и он в последний раз посмотрел на женщину, пытаясь навсегда запечатлеть в памяти ее лицо – сильные, но нежные черты, серьезные и вдумчивые глаза, твердую линию подбородка, едва заметные рассыпанные по крыльям носа веснушки – появившиеся только здесь, под тропическим солнцем. Женщину, на мгновение заставившую его пожалеть о том, что судьба его сложилась именно так. Помечтать о том, что не все еще потеряно, что можно еще найти человека, который тебя поймет, поддержит и разделит с тобой твои интересы и стремления. Пожелать, чтобы его одиночеству наконец-то пришел конец…

– Прощайте, – повторил он.

Мария же только коротко глянула на него, ничего не ответила и вышла за дверь. Дмитрий на минуту задержался на пороге.

– Послушайте, – начал он. – Я не верю ни одному вашему слову и не собираюсь проверять, правда ли то, что вы тут наговорили относительно влиятельного заказчика и того, что бояться разоблачения вам нечего. Но я хочу вас предупредить. Если вы вдруг все же решите не оставлять свидетелей… если только подумаете, что Мария может быть для вас опасна, и снова попытаетесь…

– Ну и что, вы меня из-под земли достанете? – устало выдохнул Стивен. – Дмитрий, давайте без мелодрамы. Я завтра утром уезжаю. Отвожу заказ вместе с представителями той стороны. И больше я здесь в ближайшее время не появлюсь. С моей стороны вам ничего не угрожает – даю слово.

Дмитрий презрительно фыркнул и вышел за дверь.

Ну что ж, вот все и закончилось. Больше он их не увидит.

Теперь нужно связаться с Майклом, отдать распоряжения, чтобы готовил корабль к вечернему отправлению. Ребятам нужно будет доплатить за дополнительный рейс…

Стивен пытался сосредоточиться на бытовых нуждах, составить в голове четкий план и действовать, согласно пунктам. Все как он привык, все как всегда – четко, ясно, без лишних эмоций. С временным помешательством покончено. Уже вечером они снова выйдут в море, затем через несколько дней доставят груз по адресу, и жизнь вернется в нормальное русло.

Черт, как же невыносимо ему хотелось выпить!

 

Мария

– Держи, – сказал Дмитрий, входя в комнату и бросая ей киндер-сюрприз. – Хочешь?

– Я не очень люблю шоколад, – удивленно отозвалась она, вертя в руке детскую сладость.

– Ну, как хочешь, – пожал плечами он. – Можешь отдать Нилу, он сладкоежка.

Дмитрий разломил шоколадное яйцо на две половинки, вытащил пластиковую капсулу и сунул в карман.

– Зачем она тебе? – еще больше изумилась Мария.

– Да так, может, пригодится, – неопределенно отозвался он.

Маша не стала уточнять, просто откусила от одной из шоколадных половинок и спросила:

– Где ты был?

После того как они вышли от Стивена, Дмитрий проводил ее до больницы, куда отвезли Фернана, сам же сказал, что ему нужно наведаться в порт. И вернулся только сейчас. Мария за это время успела навестить Фернана и Михала. Поляк-механик был уже на ногах и, как и ожидалось, рвал и метал, узнав про историю с батискафом. Фернан же еще отходил от шока, но в целом тоже должен был уже завтра выписываться. Мария не стала объяснять им, что на самом деле произошло. В конце концов, теперь, осознав, что законным путем привлечь Стивена к ответственности не удастся, она не хотела лишний раз будоражить своих людей и, более того, подвергать их жизнь опасности. Наоборот, постаралась успокоить обоих, объяснив, что им с Павлом удалось спастись, что ничто им больше не угрожает и через пару дней, когда здоровье остальных членов экспедиции окончательно поправится, они смогут вернуться обратно на Санторини.

Она не стала объяснять, что тут еще следовало хорошенько во всем разобраться. Они с Дмитрием пока что не говорили о будущем. Да что уж там, они вообще еще ни о чем не успели толком поговорить. Вспоминая о ночи, проведенной с ним, Мария невольно заливалась румянцем. Только наутро, перед тем как наведаться к Стивену, они обговорили саму ситуацию с бомбой.

Маша, как и Дмитрий, испытывала ужас от сознания того, что корабль с таким страшным грузом на борту стоит в порту, среди других судов, яхт и катеров. Она, конечно же, отлично понимала, какая произойдет катастрофа, если бомба разорвется прямо здесь, на Соломоновых островах. Но еще страшнее было осознавать, что в итоге она может попасть в руки одной из нелегальных военных группировок, террористов и черт знает кого еще. Этого нельзя было допустить. Проще было смириться с тем, что ее саму пытались убить, чем думать о том, что она ничего не сделала, чтобы помешать злоумышленникам получить оружие массового поражения.

Но теперь, когда их визит к Стивену окончился полным провалом, она просто не представляла себе, что еще можно сделать. Она видела, что Дмитрий не опустил руки и не просто так рванул в порт. Вот только что он задумал, она пока понять не могла. Может быть, у него есть там доверенное лицо, с которым он обсудит ситуацию?

Тем удивительнее было его появление с дурацкой шоколадкой.

Дмитрий ушел в соседнюю комнату. Мария, следуя за ним, увидела, как он положил капсулу от киндер-сюрприза на стол и принялся рыться в небольшом саквояже, где хранились лекарственные вещества – с его содержимым она уже успела вчера ознакомиться, когда Дмитрий обрабатывал ссадины, полученные ею во время эвакуации с батискафа.

– Так куда ты ездил?

– В порт, нужно было кое-что выяснить. И захватить немного антифриза.

– Для чего? – нахмурилась Мария.

– Не бери в голову, – отозвался он. – Так, было одно дело.

– То есть ты не собираешься мне рассказать, что происходит? – с вызовом спросила Мария.

– А зачем? Разве ты завтра не уезжаешь? – отозвался он. – Так какая тебе разница?

Не глядя на нее, он вытащил из аптечки какие-то склянки, поставил их на столе рядом с капсулой и вышел из дома.

Значит, он все же узнал о том, что она сказала ребятам, сообразила Мария. Наверное, Фернан ему сообщил, когда Дмитрий заглядывал к нему в палату, а она как раз выходила поговорить с Михалом. Черт! Понятно, что он разозлился. Вернее, даже не разозлился – просто сразу же замкнулся, отгородился от нее, словно случившееся между ними ничего не значило. А оно значило.

Конечно же, он не мог понять, что она сказала так просто потому, что ей страшно, очень страшно. До сих пор ни разу в ее жизни не было отношений, которые влияли бы на ее работу, были только ни к чему не обязывающие романы, которые так просто было разорвать, если они начинали осложнять ей жизнь. Она привыкла считать себя человеком, для которого наука всегда будет важнее всего, и вдруг впервые, на середине четвертого десятка ощутила, что это может быть не так. Что этот мужчина – по неведомой, необъяснимой причине – оказался для нее слишком важен. Что, если потребуется, она бросит работу, бросит все и пойдет за ним, куда угодно. Не то, чтобы ей хотелось это сделать, но она сделает. И даже не будет считать, что принесла что-то в жертву. Это просто несопоставимые вещи. Быть с ним всегда будет для нее важнее всего, и она испугалась новых незнакомых ей чувств. Только и оставалось делать вид, что ничего не изменилось.

Но позволить Дмитрию думать, что она вот так просто откажется от него, вернется к прежней жизни, она не могла.

Мария вышла из дома и остановилась на крыльце. Яркое тропическое солнце светило над головой и больше не обжигало – значит, за время, проведенное на островах, она успела акклиматизироваться. Вдоль ограды, отделяющей территорию метеостанции от остального мира, шелестели тяжелые мясистые листья пальм. Мимо пробежали двое местных мальчишек – с кожей цвета молочного шоколада и золотистым нимбом мелких кудряшек. Пахло морем, солью, песком, раскаленным за день воздухом.

Смогла бы она тут жить, размышляла Мария. Не вот так, как сейчас, приехать на неделю и наслаждаться экзотикой, а просто жить на постоянной основе. Отказаться от цивилизации, от культурной жизни, от своей лаборатории со сверхсовременным оборудованием. И окунуться в почти первобытный мир, где весь научный прогресс сосредоточен вот на этой самой метеостанции, а добираться до ближайшего крупного города приходится несколько часов, если не суток. Она никогда такого не хотела, не планировала, но теперь вдруг поняла, что могла бы. Если Дмитрий захочет. Если это будет единственный для них способ остаться вместе – значит, она примет его. Осталось только сказать обо всем Диме.

Любимого она нашла позади дома. Он сидел на кое-как сколоченной скамейке, сощурившись от яркого солнца, смотрел куда-то в сторону моря и машинально чертил что-то пальцами на колене.

Увидев Марию, он сначала помолчал, а потом спросил решительно:

– Тебе еще не пора собираться? Ведь вылет завтра.

– А ты что, только и ждешь, когда, наконец, от меня избавишься? – со смехом спросила она.

Но Дмитрий, кажется, не расположен был шутить. И тогда Мария продолжила уже без улыбки:

– Серьезно, ты вот так просто меня отпустишь?

Он дернулся, поднялся на ноги и, не глядя на нее, пошел вокруг дома к входной двери. Мария вошла в дом вслед за ним, видела, как он долго и тщательно мыл руки в ванной. Потом обернулся к ней.

– А как я могу тебя удерживать? Ты – ученый, у тебя своя жизнь, своя карьера. А что могу предложить я? Эту богом забытую дыру? Маша… – ей все еще непривычно было, что он так обращается к ней. – Маша, я не могу просить от тебя такой жертвы.

– Ага, то есть, значит, жертвовать карьерой ради любви неприемлемо, а жертвовать любовью ради карьеры – нормально? – вскинулась она.

– Я вообще считаю, что, если человек требует от кого-то жертвы, это не любовь, – отозвался он.

– Поэтому ты решил просто подумать за двоих? Даже ни о чем меня не спросил? Знаешь что? Я не верю ни одному твоему слову! – выкрикнула она. – Ты просто сам понял, что я тебе на фиг тут не нужна. Ты привык жить один, ни с кем не считаться. Ты даже не говоришь мне, зачем ездил в порт, хотя я прекрасно понимаю, что ты не рождественскую игрушку тут мастерил. Но тебе проще быть одному. Сам по себе, сам себе хозяин. И тебе просто смелости не хватает заявить мне в лицо, что я тебе здесь не нужна!

– Да я бы полжизни отдал ради того, чтобы ты осталась со мной, – так же отчаянно выкрикнул он. – Но пойми ты, это неправильно. Ты сама меня за это возненавидишь! И потом… Потом, мне просто страшно… Я едва успел с тобой познакомиться – и сразу же чуть не потерял. Я не переживу такого во второй раз.

– То есть лучше заранее от всего отказаться? Даже не пробовать? – не унималась она.

– Я не знаю, – рявкнул он.

Маша, чувствуя, что задыхается от гнева, махнула рукой и выскочила в другую комнату. Остановилась, привалившись к стене и рассеянно глядя в окно, где по двору бродила зачем-то залетевшая сюда толстая чайка.

Потом она вдруг рассмеялась, сообразив, что они с Дмитрием принялись орать друг на друга, совсем как в их первую встречу. Просто карма какая-то. Интересно, они когда-нибудь смогут спокойно договариваться?

В дверной проем заглянул Дмитрий, сумрачно посмотрел на нее, потом опустил глаза и буркнул:

– Извини… Я просто…

– Ты извини, – обернулась она к нему. Подошла ближе и взяла в ладони его тяжелые крупные руки. – Послушай, я… Ты прав, мне не очень хочется провести здесь всю жизнь, и мне правда завтра нужно будет уехать – заканчивается срок моей экспедиции, и я обязана предоставить в институт собранные материалы. Но… но я не хочу с тобой расставаться. И если единственный приемлемый для тебя способ совместного проживания – это чтобы мы жили здесь, значит, мы будем жить здесь.

Он, вздохнув, притянул ее к себе, уткнулся лицом ей в волосы.

– Девочка моя, насколько же ты смелее меня…

– Глупости, – мотнула она головой. – Ты самый смелый человек из всех, кого я знаю. Ты просто… Просто не веришь, что ради тебя стоит бороться и от чего-то отказываться.

– Я просто не хочу, чтобы ты вообще от чего-то отказывалась.

– Но…

– Подожди, – он прижал ладонь к ее губам. – Подожди… Мой контракт заканчивается через полгода. И после этого ничто меня не будет тут удерживать. Я смогу приехать к тебе. Попробовать найти работу где-то в Европе. В конце концов, мой опыт должен довольно хорошо цениться. Если, конечно, ты захочешь… если все еще будешь во мне заинтересована…

– Господи, ну что ты несешь, – охнула Мария и, подавшись вперед, обхватила его обеими руками за шею.

И Дмитрий вдруг потянул ее на себя, оторвал от земли и прошептал, касаясь губами мочки уха:

– Тебя… Я несу тебя…

 

Дмитрий

Эта мысль пришла ему в голову почти сразу после того, как выяснилось, что договориться со Стивеном не удастся. Ублюдок был прав: никаких законных методов воздействия на него у них не было. Но разве можно было просто так отступить? Склонить голову перед уродом, который чуть было спокойно и расчетливо не убил женщину, которую он любит? И, более того, позволить ему увезти страшное оружие? Ведь неизвестно, где потом всплывет эта бомба, куда ее отправит заказчик Стивена. Скольких мирных людей она уничтожит, сколько разрушений принесет… И все только потому, что у какого-то мафиози больше влияния, власти и денег, чем у него, простого метеоролога? Да, очень заманчиво было бы бросить все, умыть руки и решить, что он все равно не мог ничем помешать Стивену. Но дело в том… Дело в том, что он мог.

План созрел в голове в несколько минут. Простейший трюк, под силу любому школьнику, увлекающемуся химией. Что уж говорить о человеке, который когда-то изучал ее в университете, а потом множество раз принимал участие в экспедициях, где частенько требовалось подорвать какой-нибудь каменный завал. Антифриз, марганец, бутылка с бензином. Капсула от киндер-сюрприза и слой ваты в ней, который не даст веществам раньше времени вступить в химическую реакцию. Зато потом, когда ватка растворится, бомба рванет, загорится бензин – а следом за ним вспыхнет машинное отделение. Это, конечно, если ему еще удастся доставить туда свою нехитрую конструкцию.

Но все это можно было сделать не раньше, чем Мария уснет. Дмитрий не сомневался, что, увидев его манипуляции с веществами, она догадается, что он задумал, и не даст ему ничего осуществить. Даже понимая, что им движет лишь желание остановить возможную глобальную катастрофу, даже допуская, что действия его правильные…

Нет, сделать все он должен был один. К тому же, если она ни о чем не будет знать, ей не придется лгать полиции, если его причастность когда-нибудь выплывет.

Дождавшись, когда Мария задремала, он осторожно выбрался из постели, прошел в соседнюю комнату, где еще с вечера заготовил все необходимое, и принялся быстро и очень аккуратно собирать устройство. Всыпал нужные вещества в капсулу от киндер-сюрприза, поместил на место ватку, затем, затаив дыхание, протолкнул капсулу в горлышко бутылки с бензином. Теперь главное было не трясти.

Он осторожно направился к двери, услышал, как шелохнулась во сне Мария, замер у выхода, но через пару секунд все стихло, и он спокойно вышел на улицу.

Добравшись до берега, Дмитрий осторожно спустился в одну из стоявших на приколе лодок. У местного населения это был практически самый ходовой вид транспорта, чтобы добраться до соседнего острова. Отмотав веревку, державшую лодку у причала, он сел на весла и быстро и почти бесшумно погреб в сторону порта, где на якоре стоял корабль со страшным грузом на борту. Дмитрий рассчитывал на безалаберность местных жителей и на то, что выставить серьезную охрану у борта Стивен не мог. Во-первых, не располагал нужными людьми – весь состав его команды Дмитрий знал назубок. Во-вторых, побоялся бы привлечь к судну лишнее внимание. Стивен ведь с самого начала приложил все усилия, чтобы замаскировать свою операцию под обыденный выход в море.

Было тихо. Морская вода негромко плескалась о борт лодки. Со стороны берега в черной глади дрожали, переливаясь, золотые огни. Уродливой тенью метнулась над головой летучая мышь и унеслась куда-то в сторону берега.

Дмитрию довольно быстро удалось добраться до корабля. Громада судна смутно белела в ночи. Как он и ожидал, никакой охраны вокруг не было. Что, разумеется, не значило, что ее нет на борту. Однако Дмитрий очень рассчитывал на то, что Стивен никого не отправит дежурить на зараженный радиацией корабль. Конечно же, его люди уже убрали трупы – должно быть, просто сбросили в море – и накрыли фонящую бомбу колпаком, однако не могли не понимать, что от такого долгого контакта с радиоактивными веществами угрозу стал представлять и сам корабль.

Дмитрий тихо подвел лодку к борту, примотал ее к трапу, взял обернутую старой рубашкой бутылку и поднялся на корабль.

Под ботинком треснул какой-то осколок. Он на секунду замер, настороженно прислушиваясь, но, кажется, ничто не нарушало тишину южной ночи. Двигаясь ловко и бесшумно, Дмитрий спустился в машинное отделение, еще хранившее запах машинного масла. Оглядевшись по сторонам, он незаметно пристроил бутылку у двигателя. И вдруг замер.

С палубы отчетливо донеслись голоса.

– Ну и что тут? – кто-то спросил по-английски.

– Да никого, естественно, – отозвался второй голос. – Стивен совсем осатанел, черт его побери. Заставляет гонять сюда каждый час. А кому нужна эта разваливающаяся посудина?

– Значит, нужна, – сдержанно ответил второй. – Пошли, обойдем корабль.

Дмитрий услышал, как совсем рядом застучали шаги, рванул в сторону, налетел на что-то в темноте, пригнулся, спрятался за металлический щит, опустился на корточки и замер. Темноту прорезал резкий свет фонаря. Он задержал дыхание, надеясь про себя, что патруль, высланный Стивеном, его не заметит, не станет придирчиво осматривать машинное отделение. Если же нет…

Он подумал о Марии. О том, как она спит сейчас в его постели, разметав светлые волосы по подушке. Что ж, может быть, так будет проще для них обоих…

 

Мария

Самолет должен был улетать в четыре. Но Мария за проведенные здесь дни уже привыкла к местному отношению ко времени и потому не сильно удивилась, когда в половине пятого еще не объявили посадку. Они сидели в крошечном местном аэропорту – небольшом одноэтажном строении с парой стоек регистрации и допотопным табло вылета – и терпеливо ожидали, когда же можно будет уже подниматься на борт. Павел все никак не мог усидеть на месте от радостного нетерпения. Наверное, ждет не дождется встречи со своей Иркой. Он поминутно подскакивал с сиденья, выходил на улицу. Возвращался, разглядывал стойку с журналами, рядом с которой дремал продавец – шоколадного цвета парень в выгоревшей гавайке, и бегал посмотреть на табло. Фернан, все еще слегка бледный после своей травмы, лишь тихо прихлебывал кофе из пластикового стаканчика. Михал дремал, закинув ноги на сложенные у стены чемоданы.

Маша сидела чуть в стороне, на чемодане – сидений в этом богом забытом аэропортике катастрофически не хватало. Она уже несколько раз выходила на улицу, всматривалась в плывущую в жарком мареве солнечную даль. Но Дмитрий все не показывался.

Проснувшись утром, она не обнаружила его в постели. Он просто исчез, не оставив никакой подсказки, где его искать. Куда он мог пойти? Неужели после вчерашнего их разговора он так и не поверил ей? Не поверил в то, что они смогут быть вместе? И решил просто отойти в сторону, не осложняя прощаньями жизнь им обоим? Но нет, она не могла с этим свыкнуться. Она ведь видела вчера его глаза, она знала, что он поверил ей, поверил – в них.

Она пообещала, что вернется сюда, как только представится первая же возможность взять отпуск. Дмитрий же поклялся, что не станет себя накручивать и убеждать, что она уже и думать забыла о нем, что будет ждать ее и постепенно присматривать работу поближе к ней. Было непросто убедить его, что она все же хочет быть с ним. Но в итоге он, кажется, этому поверил.

И вдруг сегодня…

Маша поднялась на ноги и снова, в который раз, направилась к дверям аэропорта. Как вдруг они сами собой распахнулись ей навстречу, и в зал ожидания торопливо вошел Дмитрий. Мария бросилась к нему, и он поспешно обнял ее, прижал к себе так крепко, словно они не виделись не со вчерашнего вечера, а расставались на несколько месяцев. Ей сразу же стало удивительно спокойно в его сильных руках. Появилось ощущение, что теперь все будет хорошо.

– Куда ты пропал? – шепнула она, уткнувшись лицом ему в шею.

– Было одно дело, – отозвался он. – Пришлось задержаться, прости. Но теперь все в порядке.

Она взглянула на его осунувшееся лицо, набрякшие веки. С удивлением отметила, что от его майки пахнет бензином и машинным маслом. Но решила вопросов не задавать – только не сейчас, когда вот-вот должны были объявить посадку. Не сейчас, когда у них оставалось, может быть, всего несколько минут перед долгой разлукой.

Мария просто прижалась к нему и закрыла глаза.

Прошло около часа, когда Мария с изумлением услышала, как по аэропорту словно прокатился какой-то гул. Где-то зазвонил телефон, кто-то взял трубку. Раздались отрывистые комментарии, кто-то кому-то что-то сказал – и по всему зданию пронесся ропот. Неугомонный Павел тут же ринулся узнать, что случилось, и, вернувшись, выглядел изумленным.

– Представляете, в открытом море взорвалось какое-то судно. Кажется… кажется, тот корабль, который буксировала «Фрея». Пока неизвестно, что случилось, но вроде бы и саму «Фрею» тоже зацепило… Видимо, есть погибшие…

– Да что вы? Не может быть! То есть, получается, мы спаслись почти чудом? – заохал Фернан.

Михал же только приоткрыл один глаз и с вялым интересом наблюдал за происходящим. Маша подскочила со своего места, ухватила Дмитрия за руку и потащила его в сторону. Только теперь у нее в голове все встало на свои места. Капсула от киндер-сюрприза, склянки из аптечки, это таинственное ночное исчезновение Дмитрия… Укрывшись в дальнем углу, где никто не мог их слышать, Мария настойчиво спросила:

– Это ты? Скажи мне, это ты?

Дмитрий лишь невозмутимо пожал плечами.

– Кто знает. Может быть, просто сработала мировая справедливость. Океан не любит, когда похищают его сокровища…

– Но там же была бомба, атомная бомба, – дрожащими губами проговорила Мария. – Если она взорвалась тоже, это же… экологическая катастрофа…

– Она не взорвалась, – качнул головой Дмитрий. – Сдается мне… не знаю почему, просто ощущение такое… Так вот, сдается мне, что взрыв произошел в машинном отделении. Корабль распался, развалился на куски и затонул. А бомба просто вернулась обратно на дно. Знаешь, сколько еще их, таких, покоится в глубинах океана? И трогать затонувшие бомбы я бы никому не советовал…

– Значит… – прошептала Мария, вглядываясь в его сильное спокойное лицо. – Значит, ты все же нашел способ не дать Стивену доставить бомбу заказчику?

Дмитрий лишь обнял ее покрепче и шепнул:

– Маруся, я люблю тебя.