Но вернемся к примеру из «Войны и мира». Строго и лаконично высказав свое мнение (в словах) и раскрыв при этом свои подлинные чувства, разнообразие характеров и интересов (в музыке), участники совещания расходится. Остается Кутузов один, он думает о том, что произошло, о будущем, о надежде. Сама сценическая ситуация требует выразить ее в монологе-размышлении, что и делает С. Прокофьев. Подобного рода ситуации вызывали монологи Отелло и Гамлета в драматургии Шекспира.

Монолог-размышления Кутузова над опасностью, в которую попала родина, о народе, о грядущем, утверждение веры в себе самом — все это воплотится в действии. Действия эти раскрывает музыка. Мысль о Москве, ее величии укрепляет веру полководца. Музыка эти размышления делает значительными, обобщающими. Они показываются нам как сплав личных чувств Кутузова с общественными, всенародными — значением столицы для русского народа. Мысль действенная и совершенно законченная. Она естественно выливается в такой же законченный вокально-музыкальный образ, носитель действенной сценической ситуации конкретного действующего лица в конкретных обстоятельствах. Ария! Ария не для развлечения, но для понимании сути происшедшего. Образ этот, выраженный музыкой, волнует нас.