Звездные пути человечества
Покровский Борис Анатольевич
Волынов Борис Валентинович
Шаталов Владимир Александрович
Ребров Михаил Федорович
Береговой Георгий Тимофеевич
Коваленок Владимир Васильевич
Титов Герман Степанович
Денисов В.
Гришин С.
Коваль А.
Выпуск "Библиотечки Красной Звезды" посвящён 25-летию космической эры, открытой запуском в октябре 1957 года первого искусственного спутника Земли. В сборник вошли воспоминания космонавтов и инженеров, рассказы учёных о достижениях космической отрасли и перспективах, которые ещё только открываются перед человечеством, проложившим дорогу в космос.
Октябрь 1957 года. Космодром Байконур. Напряженные дни работы, которая складывалась из технических совещаний, проверочных испытаний в МИКе (монтажно-испытательном корпусе), последних приготовлений на стартовой площадке… Обычными были трудности. Работа была необычной.
Чаще других звучало слово "пээсик" (ПС — так называли наш спутник). Его произносили по-разному: с восторгом, торжественно, радостно или озабоченно. Все зависело от того, кто говорил и по какому поводу.
В хитросплетении трубопроводов, хаосе проводов, лабиринте коридоров МИКа стоял тот неровный гул, который определяет накал предпусковых дней. Кто-то шутил, стараясь снять напряжение. Кто-то басил нараспев: "Не боги — человеки, привыкшие к труду". Сдержанный смех порой обрывается после короткого, но строгого "Хватит!". Потом тишину нарушало недовольное: "Ну вот, теперь все молчат, а кто докладывать будет?"
Наконец пришел этот день. Огромная металлическая колонна, местами белесая от инея, начиненная тысячами приборов и устройств, с «серебристым шариком», запрятанным в остроголовой вершине, тяжело дышала кислородным испарением.
Мощные прожектора слепили, рождали сказочную пляску подсвеченных теней и затаенного света. Нависшее над стартовой площадкой небо поминутно меняло оттенки и как бы плыло над спящей степью, напоминающей темное покрывало, накинутое на гигантский стол…
Площадка опустела. Последние минуты. Самые томительные. Звучат слова информатора: «Ключ на старт!» Сейчас будет приведена в действие автоматика запуска. Секунда, другая и…
— Протяжка один!..
Это значит, что включились наземные средства телеметрического слежения за обстановкой на борту. Голос в динамике продолжает выдачу команд:
— Продувка!..
Новый цикл. Инертный газ под давлением мгновенно вытеснил из всех магистралей воздух. Стало быть, стартовики «идут точно по программе» и сейчас прозвучит: «Ключ на дренаж!» После этого прекратится подпитка ракеты компонентами топлива, закроются дренажные клапаны…
— Протяжка два!..
Автоматика четко делала свое дело. Включились все средства измерения старта.
— Зажигание!..
Множество глаз устремилось в одну точку. С площадки наблюдения видно, как, «откинувшись на спину», отошла от ракеты кабель-мачта. Начался процесс воспламенения. У основания колонны заметались яркие блики.
— Промежуточная!..
Вспыхивает огненный смерч. Вскипают взбушевавшейся силой клубы бело-серого дыма. На землю обрушивается и катится во все стороны по степи нарастающий гул.
— Подъем!..
Ракета неподвижна. Она лишь дрожит. Наконец медленно, очень медленно начинает отходить от стартового сооружения. Потом — быстрее, быстрее. Гул сменяется оглушительным треском. Языки пламени острыми кинжалами пульсируют у ее хвоста…
— Сорок секунд. Полет нормальный! — сообщает информатор.
Ракета превращается в яркую светящуюся точку. Гул постепенно смолкает, и только голос в динамике продолжает вести отсчет. Потом звучат слова о разделении, сбросе обтекателя. И вот торжественное:
— Объект вышел на орбиту!..
Преодолев силу перегрузок, испытав леденящую встречу с космическим холодом, окунувшись в вакуум и радиацию и, наконец, ощутив жаркие, обжигающие объятия Солнца, посланец землян начал работать…
— Я много лет ждал этого дня, — признался Королев.
Это, наверное, была та минута, когда с высоты сделанного он оглядывал свой жизненный путь. У него бывали такие минуты…
На космодроме был митинг. Выступая на нем, Сергей Павлович сказал:
— Сегодня свершилось то, о чем мечтали лучшие умы человечества. Пророческие слова Циолковского о том, что человечество не останется вечно на Земле, сбылись. Сегодня на околоземную орбиту выведен первый в мире искусственный спутник. С выводом его начался штурм космоса. И первой страной, проложившей дорогу в космическое пространство, стала наша страна — Страна Советов…
Потом Главный конструктор благодарил всех, кто участвовал в этой работе, многотрудной и долгой: и здесь, на Байконуре, и в конструкторских бюро, и на заводах. «Большое вам русское спасибо!» — так он закончил.
Гремело «Ура!». От крепких мужских объятий хрустели суставы. Кого-то качали, кто-то притащил арбуз с нацарапанным— «Спутник № 1». Кто-то смеялся, кто-то смахивал слезу. Все куда-то торопились и оставались на месте. И никто не думал тогда, что спустя годы во всех деталях вспомнится этот первый день космической эры.
Но его вспоминали. Вспоминали после каждой очередной победы в космосе. А их было немало! И каждый раз академик Королев не уставал повторять: «…то, чего мы добились в освоении космоса, — это заслуга не отдельных людей, это заслуге всего народа, заслуга нашей партии, партии Ленина.»
Запуск «Спутника № 1» явился одним из наиболее значительных научных достижений в истории цивилизации. Успешный полег по орбите вокруг Земли радиофицированного металлического шара поистине был эпохальным свершением. Открытия Колумба и Магеллана, и то, что человек научился использовать пар и электричество для приведения в движение машин, и завоевание околоземного пространства для полета летательных аппаратов в атмосфере, и, наконец, период овладения энергией атома — все это были ступени на бесконечном пути прогресса, победные этапы в нескончаемой борьбе человека за покорение сил природы. Теперь началась космическая эра.
Прошли два с половиной десятилетия. В летопись космических свершений вписано много ярких страниц. Но так уж повелось, что в дни юбилеев всегда хочется оглянуться назад, чтобы осознать свершенное, понять его через призму настоящего. И тогда сливаются в одну яркую точку — труд, поиск, вдохновение, упорство, дерзновенная смелость. И ощущаешь величайшую гордость: ведь сделано это моей страной, моими соотечественниками. Это наш советский общественный строй, рожденный Великим Октябрем, вызвал к жизни могучие силы народа, поднял его на великие свершения на Земле и в космосе. Это мы — граждане СССР — передали человечеству ключи от Вселенной, открыли космическую эру. И потому слово «спутник» навсегда сохранит русское, советское звучание.
* * *
…Мне не довелось быть на Байконуре 4 октября 1957 года. О том, как все это происходило, я слышал от одного из ветеранов космодрома, от человека, который за эти двадцать пять космических лет не раз «нажимал кнопки пуска», отправляя в звездную высь автоматические лаборатории и пилотируемые корабли. Его рассказ я и привел здесь.
Полковник-инженер М. РЕБРОВ
Байконур
Ссылки
Первый искусственный спутник Земли… С его появлением начался отсчет времени по «космическому летосчислению», наступила эра космоса. В год славного 60-летия Великого Октября ей исполнилось двадцать лет. Точная дата этого начала — 4 октября 1957 года. Но наступил этот день не вдруг, не в результате привычного отрыва очередного листка календаря. Ему предшествовали годы. Годы кропотливой и трудной работы многих и многих коллективов ученых, конструкторов, инженеров, рабочих, испытателей.
Ракета. Мощная, надежная, отработанная во всех деталях своего многосложного организма, должна была решить эту труднейшую задачу: ведь для вывода искусственного спутника на орбиту вокруг Земли ракета должна была превысить первую космическую скорость, которая у поверхности планеты составляет около 8000 метров в секунду, т. е. 28 тысяч километров в час! Это в 12 раз больше скорости полета сверх-звукового самолета ТУ-144!
Для получения высоких скоростей нужен был двигатель — тот самый «толкатель», который, развивая огромнейшую силу тяги, вывел бы спутник за пределы атмосферы Земли, придав ему необходимую скорость. Нужны были жаропрочные материалы, высококалорийное топливо, безотказность работы автоматики, жесткие ограничения по весам, необходимые соотношения удельного импульса… Да разве перечислишь все то, что было предметом споров и дискуссий, доскональных расчетов, проверок и испытаний!
Шел 1957 год. В конструкторском бюро, которое возглавлял академик С.П. Королев, был разработан четкий поэтапный график стендовых испытаний. Объект «ПС-І» (Так значился в конструкторской документации первый спутник) должен был держать экзамен на прочность, ресурс, работоспособность и надежность. Предстояло проверить каждую деталь, каждый узел, механизм, каждую систему. «Мелочей», второстепенного в этой работе быть не могло. Важным этапом всех этих проверок стали «огненные» испытания двигательной установки.
Стендовое сооружение, где проводились эти работы, напоминало декорации к научно-фантастическому фильму: над глубоким оврагом на высоте нескольких десятков метров нависал огромный виадук. Он чем-то был похож на гигантскую птицу, которая как бы застыла на взлете. На этом консольно нависшем козырьке из монолитного бетона стоял сам стенд — многоэтажная металлическая конструкция, в которой и был укреплен блок ракеты с двигательной установкой.
В небольшом помещении бункера управления собрались руководители испытаний. Их было немного: человек десять — двенадцать. Инженеры негромко переговаривались, уточняя ход предстоящих работ. Оставалось несколько минут до пуска, когда открылась массивная дверь. Вошли трое: Леонид Ильич Брежнев, Дмитрий Федорович Устинов и Сергей Павлович Королев. Они поздоровались. В бункере наступила тишина: Королев, который до этого показал гостям сам стенд со всеми его сооружениями и как проходит процесс заправки ракеты, пригласил их к смотровому окну, а сам подошел к одному из специалистов и что-то сказал ему. Тот понимающе кивнул и вышел.
Главный конструктор доложил секретарю Центрального Комитета, что все готово к испытаниям и можно начинать. Леонид Ильич обвел присутствующих внимательным взглядом, улыбнулся и сказал:
— Пожалуйста, товарищи, если все готово, то приступайте…
Потом он спросил Королева, кто руководит сегодня стендовыми испытаниями, уточнил программу.
В зале наступила тишина. Секунды казались вечностью. И вот раздались команды:
— Готовность…
— Протяжка!
— Протяжка — два!
— Ключ на дренаж!..
Напряженное ожидание нарушил чей-то взволнованный шепот: «Подвиньтесь, пожалуйста, дайте и мне взглянуть». Это один из механиков стенда, участвовавших в подготовке оборудования и прибежавший в бункер по минутной готовности, торопился увидеть то главное, ради чего собрались в бункере все присутствующие. На него зашикали, стали дергать за рукав: некстати, мол, ты влез сюда, Иван Сергеевич. На голоса обернулся Леонид Ильич и дружелюбно сказал:
— Пробирайтесь сюда, давайте смотреть вместе.
Секретарь ЦК и рабочий стояли рядом, когда в динамиках прозвучало:
— Тридцать секунд до зажигания!
Потом короткая пауза и…
— Есть зажигание!
Пультовую встряхнуло от мощного хлопка. Стенд и укрепленный в нем ракетный блок скрылись в клубах дыма и пламени. Грохот сотрясал землю и прорывался сквозь стены бункера. Мощная струя раскаленных газов устремилась вниз. Двигатели вышли на режим. Стенд «очистился», и был отчетливо виден яркий огненный язык, который казался полосатым. Это скачки уплотнения на фоне ярко-желтого пламени создавали темные поперечные полосы…
Грохот не унимался. Товарищ Брежнев сосредоточенно наблюдал за ходом испытаний и, быть может, в этот момент ему, бывшему фронтовику, вспомнились громогласные залпы «катюш».
Десять, двадцать, тридцать, сто секунд… Четыре боковых блока отработали свое время, а гул и пляска огня продолжали свирепствовать. Вдруг все это оборвалось. Сразу! В один какой-то миг. Стало тихо. Так тихо, что было слышно дыхание людей.
Леонид Ильич отошел от окна. Он не спешил задавать вопросы. По тем взглядам, которыми обменялись руководители испытаний, по их облегченным улыбкам было видно: двигательная установка, все системы и конструкция «пакета» экзамен выдержали.
Наступила пауза, а телеметристы все еще не появлялись.
Леонид Ильич закурил. Стали доставать сигареты и другие. В это время из центральной измерительной лаборатории, где многоканальная установка «Спрут» скрупулезно фиксировала и записывала все параметры, принесли бумажные ленты с бесконечными кривыми. Оперативная информация стала предметом горячих обсуждений. Леонид Ильич прислушивался к многоголосому говору специалистов. Сначала молча курил, потом стал уточнять интересующие его детали.
Вопросы следовали один за другим. За ними было желание не только получить ответ на главный вопрос «Как?», но и добиться того, чтобы перед принятием окончательного решения на летные испытания все было тщательно проанализировано.
Обсуждение продолжалось. Скованность, которая была вначале, исчезла. Специалисты по-деловому и непринужденно высказывали свои суждения, строили планы будущих работ, вносили конкретные предложения. Леонид Ильич внимательно слушал, вникал в любое замечание по ходу работ, подчеркивал всю значимость испытательного этапа. Завершая беседу, товарищ Брежнев поздравил всех с успехом, крепко пожал руку каждому.
— Значит, полетит, — закончил он разговор. — Будем ждать. Ждать и продолжать эту важную работу.
Попрощавшись и пожелав стендовикам успехов, он вместе с Д. Ф. Устиновым вышел из комнаты. Проводить их пошел Главный конструктор.
Леонид Ильич Брежнев бывал на заводах, где изготовлялась космическая и ракетная техника, в конструкторском бюро Королева, на Байконуре. В течение нескольких лет, тех самых, когда партия поручила ему руководство отечественным ракетостроением и организаторской работой, связанной с освоением космоса, был решен целый ряд сложнейших научно-технических проблем — созданы мощные и совершенные ракетные двигатели и ракеты-носители, сконструированы системы автоматического управления полетом ракет, построены наземные стартовые и командные комплексы, создана флотилия научных судов — плавучих командно-измерительных комплексов, способных вести слежение и брать на себя управление полетом космических кораблей и орбитальных станций.
Чтобы полнее представить научное и практическое значение сделанного, нужно знать не только сами результаты, но и видеть те новые проблемы, которые они влекут за собой, установить взаимосвязь достижений в данной области знаний с развитием других научно-технических дисциплин. Эта мысль прозвучала в словах Леонида Ильича Брежнева в тот день испытаний.
Выступая 4 февраля 1959 года на XXI съезде КПСС, Д. Ф. Устинов говорил, что для создания спутников и ракет потребовалось решить ряд серьезных задач в области конструирования, технологии и организации производства новых материалов, а также многих сложных и точных приборов и разнообразного наземного оборудования. Одной из главных проблем явилось освоение производства мощных ракетных двигателей, специальных топлив для них, жаропрочных материалов. Для их производства были созданы совершенно новые технологические процессы.
Первый спутник, легендарный «Восток», межпланетные станции серии «Луна», «Венера», «Марс», поколение «Космосов», «Электроны», «Протоны», «Зонды», «Союзы» и «Салюты», спутники связи «Молния», «Радуга», «Экран», участие Советского Союза в международных космических программах… Это наша гордость, это яркие страницы в истории мировой науки и техники. И конечно же, быстрое развитие отечественного космоплавания было бы невозможно без огромного внимания со стороны Центрального Комитета нашей партии, Советского правительства. Уже в 1946 году на сессии Верховного Совета СССР, когда принимался первый послевоенный пятилетний план, указывалось на необходимость развития новых отраслей техники и производства, и в частности исследований по ракетной технике. Успешному решению задач по разработке ракетно-космической техники способствовал самоотверженный труд научно-исследовательских, конструкторских и производственных организаций, возглавляемых выдающимися учеными нашей страны: С. П. Королевым, М. В. Келдышем, В. П. Глушко, Н. А. Пилюгиным, М. К. Янгелем, А. М. Исаевым, Г. Н. Бабакиным и другими.
Испытания… Те, о которых здесь рассказано, проводились сравнительно давно. Штурм Вселенной вступил ныне в новую эру. Пройден огромный путь космических исследований — от первого искусственного спутника Земли до полетов человека в космос, от стартов первых лунных ракет до посадки автоматических аппаратов на другие планеты Солнечной системы. От эпохи гипотез о природе соседних с нами миров и строений межзвездного пространства, основанных на наземных наблюдениях, советские люди перешли к эпохе всестороннего изучения безбрежного онеана Вселенной с помощью ракетно-космической техники.
Да, наши космические исследования имеют огромное народнохозяйственное значение, «для населения Земли, для наших народов, для дела нашего коммунистического строительства». Такую оценку дал им Леонид Ильич Брежнев.
