Бурцев, не торопясь, собрался в наряд. Он после обеда хорошо отдохнул, даже умудрился два часа поспать. Развод наряда в полку был в шесть часов вечера, поэтому он не спеша, побрился, налил в термос кофе, намазал три куска хлеба маслом и так же, не спеша, пошел в полк. Уже выходя из подъезда, он встретился с офицером, вместо которого он шел в наряд. Тот гулял со своим маленьким сынишкой возле дома. «Не такой уж и больной, мог бы и в наряд пойти», — подумал Бурцев. Развод наряда он провел быстро. Помощник дежурного старший лейтенант Черепков был достаточно опытным, он уже как шесть лет командовал взводом. Бурцев взял на себя инструктаж караула, а Черепков наряд по ротам. Спустя двадцать минут они уже сидели в дежурке. Черепков принял дежурство быстро и помощника отпустил домой. После того, как приняли дежурство, Бурцев достал свой термос и спросил Черепкова:

— Кофе будешь?

— Не мешало бы перекусить, холостяцкая жизнь не сытая, — ответил Черепков.

— Ты старше меня, а до сих пор не женат. Смотри — войдешь во вкус холостяцкой жизни и вовсе не захочешь.

— Я был женат, развелся. Я служил в хорошем месте, город хороший, но вот не сложилось.

— Характерами не сошлись?

— Нет, начальнику моя жена понравилась. Он меня то в командировки, то в наряды, а сам к ней. Я заподозрил. Как-то раз посылает он меня в командировку. Я сделал вид, что уехал, а сам у друга переждал, вечером домой вернулся. Застал их в кровати. Избил его до полусмерти. Её не трогал, любил. Друзья говорили, её надо бы было. А я любил её, не смог. Его в одну часть сослали, сейчас живет с моей женой, меня — сюда, в дыру. Хорошо, что не судили, могли и судить. Живут они плохо, она снова, говорят, гуляет, а он болеет после моих побоев, почками мается. Жаль мужика, и я дурак — зачем было бить?

Черепков, увлекшись кофе и хлебом, замолчал. Бурцев задумался. В голову лезла навязчивая мысль. Может Щеглов и его в наряд посылает, а сам к Асе бегает.

Проходимцев торопился на ужин. Он с нетерпением ждал, когда закончат выполнение нормативов по оружию массового поражения. «Эти противогазы, эти резиновые плащи — одеть и снять по времени. Вспышка слева, вспышка справа, какая дурость! Будет вспышка и плащи не понадобятся, — думал Проходимцев». Он торопился. Было явно видно, что рота в норматив не вкладывается. «Полку «двойка». Зачем его проверять? Завтра проверю стрельбу, результат все равно такой же. Хоть одна отдушина в этой командировке — это Ася».

Наконец, последний солдат закончил мучиться с нормативами. Многие подходили к нему, просили пересдать. Но он был непоколебим, торопился.

Проходимцев открыл дверь столовой. Навстречу ему вышла, блистающая своей красотой, Ася. Стол был накрыт. Проходимцев сел.

— Иван Иванович, может, коньячку выпьете, устали, надо расслабиться, — сказала Ася.

— Если с тобой, то можно и выпить, — ответил Проходимцев. Ася села рядом с ним. Ужин затянулся надолго. За разговорами не заметили, что столовая уже закрывается.

— Как жаль, не дают нам поговорить, — сказал Проходимцев, — облапывая Асю за бока.

— Можно поговорить и у меня дома. Муж на дежурстве.

Сейчас Проходимцев был готов на всё. Хоть к черту на рога, лишь бы с Асей. Похоть затуманила его разум. Он забыл про все наставления своего начальника: «К черту все его инструкции, к черту все эти «двойки». Вперед, быстрее прикоснуться к её голому телу». С этой мыслью он был уже через пять минут у Аси на квартире.

Ася поставила бутылку шампанского и конфеты. Ужин продолжился. Выпив бокал шампанского, Проходимцев захмелел совсем. Повалив Асю на диван, он начал раздевать её, целуя грудь. Слышал, как она просила его немного подождать, просила поставить «тройку» полку, отличную оценку роте Бурцева. Он все обещал, зная, что завтра он все равно ничего не выполнит. Она просила, а он всё обещал и, наконец, их тела слились.

Как мужчина, он ей не понравился, торопливый какой-то, всё потел, губы слюнявил. Она лежала неудовлетворенная, а он весь обмяк, его тело было липким и издавало неприятный запах. Проходимцев лежал, не шевелясь, широко раскинув ноги и руки. «Ну, вот, цель достигнута, — думал он, — что она просила? Кажется, поставить «тройку» полку, а роте мужа — «пять». Ишь чего хватила, патриотка выискалась. Ну, её Васе «троечку» еще можно поставить, а полку — нет, пусть и не думает. Потом про подарки говорила, в магазине отложили для него. Так что не случайно я оказался на её диване. Тут, наверняка, командир поработал. Но только ничего у них не выйдет. Всё уже решено. Послезавтра он напишет акт и уедет в дивизию. Когда она узнает, что просьба её не выполнена, он будет далеко».

Дежурство у Бурцева выпало хлопотное. Все готовились к учениям, и почти до часу ночи в ротах шла подготовка. В час ночи пришел Щеглов для проверки службы. Когда всё было проверено, он предупредил Бурцева, чтобы он с дежурства не отлучался.

— Есть данные, — сказал он, — ночью прибудет проверяющий поднимать полк по тревоге.

Когда он ушел, Бурцев всё думал: «Ночью Щеглов никогда не проверял, обычно утром или днем. И охота ему было вставать ночью и бродить по полку». Вечерний разговор с Черепковым вертелся в голове. «Все сходится, — думал Бурцев. — Жене сказал, что ушел в полк проверять службу, а сам пошел к Асе. Ну, конечно, по-другому и быть не может. Вот почему он сказал, чтобы я не уходил из дежурки. Сбегать домой, — мелькнула мысль. — А если его там нет, если Ася одна, что ей сказать? Скажу, за полевой сумкой пришел, мол, ночью ожидается тревога».

— Черепков! Не спи, полчасика посиди за меня.

— А ты куда?

— В роту схожу, старшина к учениям готовится, надо кое-что посмотреть.

Бурцев выбежал с дежурки и, чтобы не переходить через КПП, пролез в дыру забора. Через несколько минут он оказался у двери. Тихонько вставил ключ и нажал ручку. Дверь открылась так тихо, что Бурцев, стоя рядом, не услышал скрипа. Он не вошел, а вскользнул в дверь. Перехватило дыхание. Минута показалась вечностью.

Вдруг он услышал Асин голос:

— Ты шампанское будешь?

— Налей, Ася, — ответил мужской.

Потом он услышал, как Ася пошла к столу. Бурцев шагнул в комнату. Сквозь тусклый свет ночника он увидел Асю, стоявшую возле стола. Она наливала шампанское в бокал. На диване, раскинув ноги, и руки, лежал голый мужчина. Когда он увидел посредине комнаты Бурцева, вскочил. «Кто этот лысый, пузатый, — подумал Бурцев, — это не Щеглов». В недоумении он замер. Наконец узнал в нем полковника Проходимцева. Рука Бурцева машинально потянулась к кобуре. «Застрелить его, а потом будь что будет». Ася стояла сбоку, испуганно прижавшись к стене. Бурцев шагнул к дивану, в руке его уже был пистолет. Проходимцев вжался в угол. Хмель весь вышел. «Ну, вот, и пришел мой конец. Зачем я сюда пришел, что я в ней выискал? В Москве таких красавиц в каждой подворотне».

А в это время Ася увидела пистолет, поняла, что сейчас в комнате будет убитый полковник. А её Вася будет сидеть в тюрьме, а может и себя застрелит. Когда Бурцев сделал еще один шаг к дивану, она ударила его бутылкой по голове. Он только ойкнул и упал. Пистолет выпал из его руки. Проходимцев вскочил с дивана, собрал в руки свою одежду, на босую ногу надел туфли и выскочил в дверь. Выскакивая, услышал, как застонал Бурцев. Ася подбежала к телефону. Кому позвонить? На коммутаторе все прослушивают. Только Щеглову, он обо всем знает. А если поднимет его жена трубку? Представлюсь телефонисткой, попрошу срочно его к телефону.

Щеглов ответил сразу.

— У меня беда, — сказала Ася.

— Что случилось?

— Не по телефону, спуститесь срочно вниз.

Щеглов накинул шинель и выбежал на улицу. Возле подъезда стояла Ася, держа в руке пистолет.

— Что случилось?

— Костя, Вася домой пришел и нас застал.

— Полковник жив? — испуганно, почти шепотом, спросил Щеглов.

— Он-то жив. Вася без сознания, я его по голове бутылкой стукнула. И дальше она подробно рассказала о случившемся.

— Давай пистолет мне, никому ни слова о полковнике. Сейчас пришлю доктора, скажешь — поскользнулся. Ударился о крыльцо головой. Выпивку всю убери.

Ася вернулась домой, Бурцев уже сидел на полу, прижавшись к стене спиной.

— Что со мной? — спросил он и застонал.

Ася молчала, намочила полотенце, одеколоном промыла рану, вытерла лицо. Одеколон жег, Бурцев стонал. Вбежал доктор. Осмотрев рану, к счастью она оказалась небольшой, перебинтовал голову Бурцева. Через полчаса под окнами загудел санитарный автомобиль. Бурцева увезли, и наступила тишина

Проходимцев, испуганный, вбежал к себе в комнату. Он закрылся на ключ, и только сейчас понял, что сильно хочет в туалет. Сидя на унитазе, он немного успокоился. Выйдя из туалета, он оделся, сел в комнате на стул и стал ждать, что вот-вот к нему придет командир или замполит. Но было тихо. Потом под окнами загудела машина и остановилась у соседнего дома. Он выглянул в форточку, это был санитарный УАЗ. Два человека выводили под руки Бурцева. — Вот так влип, — подумал Проходимцев, — это они меня специально подставили. Завтра начнется, они доложат наверх, чтобы меня свалить. Дойдет до командующего округом, тому и все карты в руки, он уж постарается. На этом карьера закончится. Хорошо, если сошлют в приличное место. А если в какую-нибудь дыру? Могут и на пенсию. Дойдет до Зинки, эта «хрюшка» такой скандал устроит» Он, не раздеваясь, лег на кровать. Мысли вереницей шли одна за другой, рисуя неблагоприятную картину последствий случившегося. Нет, скандал надо погасить в полку, не дать ему выйти наверх. Но как это сделать? И тут ему пришла идея. Только «пятерка» может заставить их замолчать. Если поставить полку — «отлично», они задушатся, но не дадут всплыть этому говну. Мысль молниеносно переключилась на деловую информацию. Так, полку «отлично», этого ротного можно сделать лучшим в полку. После этого командиру все карты в руки. Пусть отправит его в академию, на повышение, куда угодно, лишь бы молчал. Но как быть с шефом? Они приготовили какие-то подарки. Привезу его жене, та его успокоит. Лишь бы подарки неплохие были. Зинке какую-нибудь безделушку. В раздумьях он так и уснул. Открыв глаза, он увидел, что на улице уже светло. Глянул на часы, было девять, накинув шинель, заторопился в штаб.

Проходимцев зашел в кабинет командира полка. Поздоровавшись, сел. «Скорее всего, он все знает. Конечно, знает, дежурного сменили — крутилось в голове».

Ему очень хотелось узнать о состоянии здоровья Бурцева. Но Егоров молчал.

— Да, я сегодня проспал, даже в столовую не успел забежать, — начал Проходимцев.

— Мы можем сходить в столовую позавтракать, — ответил Егоров.

— Нет, в столовую я не хочу. Кофе можно и здесь попить.

— Через десять минут я все организую.

Егоров вышел в коридор и позвал к себе Щеглова.

— Быстро бери мою машину и к столовой. Сюда привези термос с кофе, бутерброды и бутылку коньяка на всякий случай. Может похмелиться захочет. Как состояние Бурцева?

— Был я сейчас в медпункте: все нормально, лежит, молчит. Пока знаем только мы вдвоем. Для всех версия — поскользнулся, упал, ударился о крыльцо головой.

— Зачем ты придумал всё это с бабой? Если это всё всплывет, нас с тобой скушают с сапогами и каблуки выплюнут. Они же своего москвича в обиду не дадут. Что делать, не знаю.

Через десять минут проворный Щеглов всё принес в кабинет. Егоров налил кофе.

— Без коньяка, это не кофе, — сказал Проходимцев. Егоров тут же среагировал:

— Почему, есть и коньяк.

Бутылку выпили быстро. Щеглов еще раз съездил в столовую. Когда захмелели, Проходимцев начал разговор.

— Завтра будем, Егор Иванович, писать акт. Сегодня проведем учения, отстреляем, к утру закончим, завтра выставим оценки.

Егоров весь напрягся. Он ждал, что полковник вынесет сейчас свой приговор.

— Если учения ничего не изменят, то полку, я думаю, поставить «отлично».

Егоров такой оценки не ожидал и от этого известия у него закружилась голова. Он подумал, что ослышался, но потом услышал еще раз.

— О том, что полку будет отличная оценка, знаем только мы с вами. Наверх туда не звоните. Иначе сразу прилетят. Мой шеф будет смотреть учения, и все остальное — тогда мы точно ничего не сделаем. Когда всё завершится, будет подписан акт — вот тогда и докладывайте. Вызовите Щеглова с планом, надо кое-что подкорректировать.

Щеглов зашел в кабинет.

— Константин Петрович, в батальонных учениях боевую стрельбу поручите роте Бурцева.

— Так мы же планировали Скворцова.

— Я принял другое решение.

— Рота не готовилась, и ротного там нет.

— А где же он?

— Что-то с головой, сейчас в медпункте, — сказал Щеглов улыбаясь.

Проходимцев понял, что они все уже знают.

— С ним всё нормально? — перешел он на открытый разговор.

— Живой, в медпункте лежит, — ответил Щеглов.

— Там наверху еще не знают?

— Никто не знает, только я и командир.

— Он будет молчать?

— Пока молчит, а потом командир поговорит с ним.

— Егор Иванович, голубчик, я прошу тебя, всё надо сделать, чтобы было тихо. Я думаю, пусть его рота проводит учения с боевой стрельбой. Напишем в акте, как лучшая рота, а там выдвигай куда-нибудь, чтобы молчал. В общем, поднимайте полк по тревоге. Выводите батальон на учения, роте Бурцева три часа на подготовку и начнем. Займитесь этим, Константин Петрович. А мы с командиром кофе попьем.

В штабе полка заработала сигнализация. Полк завертелся.

— Иван Иванович, давайте сходим в магазин, посмотрим что-нибудь, — сказал Егоров.

Проходимцев согласился. В магазине они зашли в подсобку, там были подготовлены подарки. Ивану Ивановичу сразу понравился беличий полушубок. Он был аккурат на Зину или жену шефа. Сестры комплекцией похожи друг на друга. Взяв полушубок, он для приличия спросил:

— Сколько он стоит?

— Это вам подарок, — ответил Егоров. — Вот еще возьмите две норковые шапки, одну для вас, другую для сына.

— Это я генералу подарю.

Потом отложили ещё коробку с хрусталем, конфеты и духи. Когда всё было упаковано и приготовлено к вывозу, подошел Щеглов и доложил о готовности полка. Проходимцев объехал с командиром район сбора по тревоге, заехали в автопарк, в нем было пусто — вся техника вышла в район сбора. Осмотрев поднятый по боевой тревоге полк, Проходимцев подумал, — «а зря я им хотел «двойку» ставить, не так уж и плохо у них получается».

— Егор Иванович, я это отмечу в акте. Всё боеготовое, ни одной неисправной машины.

На полигоне их ждал майор Квашин. Под шашлыки закончилась вторая бутылка. Учения шли сами собой, их проводил начальник штаба полка. Егоров поставил перед ним одну задачу, чтобы не было ЧП. Была стрельба, мишени не падали, но до этого не было никому дела. Вечером была баня на всю ночь. К утру охмелевшего, полусонного Проходимцева привезли в общежитие.

Утром Егоров зашел в медпункт. Бурцев лежал в отдельной палате полкового медпункта и молчал. Егоров попросил врача выйти и начал разговор:

— Вася, как тебя угораздило с этого крыльца упасть?

Бурцев молчал.

— Твоя рота вчера на учениях стреляла. Получила отличную оценку. Полк тоже благодаря твоей роте, «пятерку» получил. Я принял решение, вот тебе бумага и ручка, пиши раппорт — поедешь в академию учиться, на капитана досрочно пошлем. Поступишь в академию, а там сам как захочешь, — простить её или нет.

Бурцев написал раппорт и отдал Егорову. Тот его подписал.

— Завтра отнесешь в строевую часть, пусть оформляют документы. Сейчас усиленно надо зубрить, летом экзамены сдавать. Потом добавил.

— В полку об этом никто не знает. Всем говори, что ты упал с крыльца.

— А доктор? — вдруг заговорил Бурцев.

— Доктору сказали, что тебя жена завела в квартиру. День сегодня полежи, обдумай всё, а завтра заходи ко мне, поговорим.

С утра Проходимцев работал над составлением акта. Щеглов проявил всю свою сноровку. Четыре машинистки бесперебойно стучали на клавишах, и к обеду акт был готов.

Егоров увидел в акте оценку «отлично». Подписав с Проходимцевым акт, оба вздохнули с облегчением и несколько минут сидели молча.

Затем Егоров достал бутылку, пригласил Щеглова обмыть отличную оценку.

— Егор Иванович, я сейчас позвоню комдиву, — сказал Проходимцев, — меня начнут искать, ты отбивайся, говори что угодно, пока я не уеду, и к телефону меня не зови.

— Мы сейчас уйдем на подведение итогов, а сюда посадим Константина Петровича, а он у меня мастер по запутанным делам, — пошутил Егоров.

Комдива соединили быстро.

— Полковник Проходимцев говорит, здравствуйте. Проверку закончил, акт подписан, вашему полку оценка «отлично».

От неожиданности комдив молчал.

— Вы меня слышите?

— Слышу, слышу, — вдруг опомнился комдив.

— Можете докладывать командующему, полк отличный. Через час готов выехать.

— Я пришлю за вами машину.

Проходимцев и Егоров вышли. Через минуту в кабинет снова забежал Егоров. Щеглов стоял в ожидании указаний. Егоров обнял Щеглова и громко произнес:

— Дай я тебя в твой умный лобик поцелую.

Он потянул Щеглова за уши и поцеловал его в лоб. Потом вдруг склонился к его плечу и сказал:

— Костя, как это всё надоело. Вся эта система, в которой от нас с тобой ничего не зависит. Ни от нашего ума, ни от нашей работоспособности, энергии, ни от наших с тобой знаний, а зависит от звонков, мохнатых рук и господина случая.

Он ушёл догонять Проходимцева.

Итоги подвели быстро. Егоров возвратился в кабинет.

— Телефон от звонков покраснел, — сказал Щеглов, — придумывал, что мог. В основном его ищут. Видно оценка не вписывается в их планы. Его надо покормить и быстро отправить, пока они не передумали.

— Это дудки, один экземпляр акта у меня в сейфе.

— Его наверху еще будут утверждать, — заявил Щеглов.

— Пусть утверждают, «двойки» уже не будет.

Через час Егоров возле штаба провожал Проходимцева, за ним из штаба дивизии приехал лично сам комдив. В багажник положили ящик с подарками. Когда полковник уже сидел в машине, комдив взял Егорова под руку и отвел в сторону.

— Ну, Жора, не ожидал я от тебя такой прыти. Вокруг все воспаряли духом. Понимаешь, управлению дивизии — «хорошо», полку — «отлично». Я лично доложил командующему округом. Доволен как слон, сказал, выдвигать тебя будем, так что готовься.