У двери квартиры уже стоял, прислонившись к обшарпанной, исписанной непристойностями стене, обитый лиловым бархатом гроб с позолоченным крестом на крышке. Пока Спирин звонил в дверь, Денис смотрел на него и думал: наверняка соседи полюбопытствуют, как умерла Настя, всеобщая любимица, скромная девочка. Неужели Людмила скажет им правду? Да, впрочем, какая разница? Все равно вынюхают. Скорее всего, Хрусталевым придется съехать. Он посмотрел на дверь. Постучал пальцем по металлической поверхности. Людмила хотела уберечься от воров, но железная дверь не спасла ее дочь от ужасной мучительной смерти. Жизнь всегда смеется последней.

Людмила открыла. Денис ожидал, что на ее лице отразится изумление, когда она увидит, кто явился вместе с капитаном полиции. Но она скользнула по лицу юноши равнодушным взглядом и, кажется, поначалу даже не признала его. Денис вдруг подумал, что он, возможно, был не единственным ухажером Насти. Может быть, в эту квартиру за последние месяцы входили десятки молодых людей с букетами.

Ему стало тяжело. Неужели такие грязные мысли теперь все время будут его преследовать?

Спирин показал удостоверение и прямо сообщил, что намерен обыскать комнату девушки. Людмила безразлично кивнула.

Капитан прямиком отправился в Настину комнату. Денис сначала, из соображений приличия, пошел на кухню. Там были Людмила и дети. Денис задал несколько банальных вопросов о самочувствии, предложил свою помощь. Людмила отвечала односложно, хриплым голосом. Предложила чаю. Денис отказался. Потом, извинившись, направился в зал, где нашел Вадима. Он сидел у телевизора, тоскливо глядя в экран. Показывали «Смак». Иван Ургант помогал гостю стряпать и между делом отпускал свои шуточки туповатого восьмиклассника.

Раньше Вадим недолюбливал Дениса, но сейчас обрадовался его приходу. От него юноша узнал больше. Вадим шепотом сообщил, что жена всю ночь кричала и выла, как раненый зверь. «Нет! Нет! Нет!» — одно и то же слово». Потому и охрипла. Он пытался успокоить ее, но Людмилу его слова и объятия только раздражают.

Потом Вадим сокрушенно покачал головой.

— Все это в голове не укладывается, Дениска. Как она могла погибнуть? Такая юная, чистая, нежная. За что ее так? Мою любимую девочку…

Вадим спрятал лицо в ладонях. Его плечи затряслись.

— Лучше бы они меня убили, — прошептал он сквозь сдавленные рыдания. — Зачем мне теперь жить?

Денис сидел рядом, глядя на свои сжатые в кулаки руки. Он не знал, что сказать, и испытывал странное чувство вины, будто сам убил Настю. Ему казалось, что вся семья Хрусталевых винит его в том, что он плохо о ней заботился. «Как член в нее совать, это пожалуйста, а присмотреть за ней хорошенько не смог!». Хотя, если подумать, когда Настя пропала, он первый поднял тревогу. А родители щелкали клювом. И Людмиле хваленое «сердце материнское» ничего не подсказало. Беспокоиться, когда никакого повода для тревоги нет, и узнавать последней об истинной беде ребенка — вот удел матерей.

— Я найду их, — выдавил он. — Обещаю.

Вадим не слушал, убитый своим горем. «Смак» закончился. Началась реклама. Рекламировали детское питание «Агуша».

— Мне нужно идти, — пробормотал юноша, поднимаясь. Неловко похлопав Вадима по плечу, направился в Настину комнату.

— Что вы делаете? — шепотом спросил юноша, переступив порог.

Спирин не ответил. Выдвинув верхний ящик комода, он сосредоточенно рылся в Настином нижнем белье. Капитан не забыл надеть желтые медицинские перчатки.

— Не стой столбом, — сказал он. — Оглядись хорошенько и скажи, если увидишь, что здесь не в порядке.

— Да все, вроде, в порядке, — пробормотал Денис, оглядываясь, но ничего не видя. Он подошел к накрытому черной тканью трюмо. Отогнул покрывало. Может, Настя оставила на зеркале какое-нибудь послание?

Оставила. В верхнем левом углу на поверхности зеркала губной помадой было нарисовано сердце, пронзенное стрелой. У Дениса сжалось горло.

Спирин возник за его спиной. Хмыкнул.

— Твоего имени нет. Не факт, что послание предназначено тебе.

— Неважно. — Денис сглотнул ком. — Она знала, что умрет. По крайней мере, предполагала, что с ней случится что-то ужасное, и она может сюда больше не вернуться. И перед уходом нарисовала сердце, потому что в случае ее смерти тот, кому оно предназначалось, обязательно сюда придет.

— Только она не учла, что в случае ее смерти зеркало накроют. — Спирин вернулся к комоду.

Денис некоторое время, как завороженный, смотрел на сердце. Настя в этот момент будто стояла рядом с ним, живая, любящая и отважная.

Мир губит людей с любящими сердцами.

Эта мысль прозвучала в его голове, произнесенная голосом Спирина. Но капитан находился рядом и не говорил ни слова. Он задвинул верхний ящик и выдвинул нижний. Там лежали сорочки, ночные рубашки, постельное белье. Денис ожидал, что капитан и здесь начнет рыться. Но тот, раздраженно бормоча под нос, задвинул ящик и выдвинул последний. Чертыхнулся, увидев стопки старых любовных романов в бумажных обложках.

— Что мы ищем? — спросил Денис. Он нервничал и ощущал вину перед призраком усопшей. Если верить поверьям, душа Насти еще витала в этой комнате, пропахшей духами и косметикой.

— У твоей девушки напрочь отсутствовал вкус к литературе. — Спирин выпрямился. Огляделся. — Надеюсь, не ты подарил ей эти книжонки?

— Может, объясните, наконец, ради чего мы сюда вломились?

Спирин подошел к Денису. Взял его за плечи. Встряхнул.

— Думай, парень! Ты знал, чем занимается твоя девушка?

— Нет.

— Значит, она от тебя многое скрывала. Так или нет?

— Ну…

— Так?

— Да.

— Значит, как можно охарактеризовать ее характер?

Через несколько секунд Денис сказал:

— Скрытный.

— Именно! — Спирин отпустил его. — А что почти всегда имеется у скрытных девочек?

Денис округлил глаза.

— Дневник? Но Настя никогда…

— Так. — Капитан наморщил лоб. Закрыл глаза. — Давай подумаем. Она романтична и любит сказки. В дневнике было то, что ты не должен был прочесть ни при каких условиях. Стол? Нет. Кровать? Может… Да, возможно. Подсоби-ка, друг. Мы же друзья?

Денису происходящее нравилось все меньше. Капитан вел себя странно. Он говорил все громче, явно забываясь, его охватывало непонятное нервное возбуждение.

Вдвоем мужчины отодвинули от стены диван. Спирин встал на колени и отогнул низ висевшего на стене ковра.

— Есть!

Денис открыл рот. В стене почти у самого пола была выемка. Там лежала тетрадь на девяносто шесть листов. Когда Спирин вынимал ее, из-под плинтуса выбежал и скрылся под диваном огромный рыжий таракан.

Спирин смахнул с обложки паутину. Недолго думая, вытащил из брюк рубашку, сунул тетрадь за пазуху и накрыл ее рубашкой сверху. Застегнул пиджак.

— Уходим, — сказал он, сняв перчатки. — Бедная женщина забыла запереть за нами дверь. Можно уйти незамеченными.

«Сумасшедший дом», — подумал Денис, когда они выбежали на лестничную площадку и тихонько прикрыли дверь квартиры.

— Вы не собираетесь никак оформлять свою находку? — спросил он, еле поспевая за сбегающим по лестнице капитаном.

— Нет.

— Но тогда дневник нельзя будет использовать в суде как улику.

— Я и не собираюсь. Надеюсь, он поможет нам нарыть более весомые доказательства.

— А почему вы Людмиле ничего не сказали?

— Ты думаешь, Настя хотела, чтобы ее мать знала о существовании этой тетради? Вот и я не имею права показывать ее. Никому. Или ты хочешь, чтобы записи о частной жизни твоей любимой, ее сокровенные мысли зачитывал на суде какой-нибудь прокурор?

Денис покачал головой. Они вышли из подъезда и направились к машине.

— Ты все еще не понял? Чем меньше людей будут знать, что написано в этом дневнике, тем лучше. Мы не имеем права подставлять Людмилу. Слушай меня. Я тебя научу работать!

— В отделении тоже никто не знает про обыск?

— С тех пор, как к нам заслали Славика, я не доверяю ни одной живой душе в нашем отделении. Очень хорошо, что мы добрались до дневника первыми.

Денис ахнул.

— Вы думаете, они тоже будут его искать?

— Не исключено. Поэтому завтра мы, уж не обессудь, вдвоем отправимся на похороны. Посмотрим, явятся ли они туда.

Они сели в машину. Спирин вытащил дневник.

— Нам надо остаться. — Денис облизнул губы. — Проследить за домом.

— Этим займутся мои агенты. — Спирин начал торопливо листать тетрадь. — Это не царская работа. Так. Что тут у нас? Цветочки, котятки, сердечки. Как трогательно!

— Дайте-ка сюда тетрадь.

— Не будь ребенком. Так… наконец-то записи. Школа, школа, школа. Стихи. Господи, девочка, ты разбиваешь мне сердце. Неужели ты ничего… Ага.

— Что там? — Денис затаил дыхание.

— Последняя запись от восемнадцатого июля. Сделана за день до смерти.

Денис снова протянул руку, чтобы забрать у капитана тетрадку, но тот посмотрел на него с такой яростью, что юноша отшатнулся.

Спирин начал читать.

Читал он около двадцати минут. За это время Денис успел нервно выкурить две сигареты. Мимо машины прошла группа мальчишек лет восьми. Один из них толкал толстого краснолицего мальчишку и кричал на всю улицу:

— Слышь, ты! Я…, ща возьму нож и тя зарежу! Реально, зарежу. Че, не веришь?

Другой, подняв лицо к небу, напевал:

— Тема лох! Тема лох! Тема ло-о-о-ох!

Стайка со злобным смехом прошла мимо машины Спирина. Денис провожал их задумчивым взглядом.

Наконец, Спирин кончил читать.

— Прекрасно, — резюмировал он, протягивая тетрадку юноше.

Денис схватил ее и с волнением начал читать.