До полуночи еще оставалась уйма времени. Денис побродил по пустой квартире. Внезапно его охватило жгучее желание позвонить родителям и сказать им, как он их любит, как счастлив, что они у него есть.

Это было странно, и юноша не мог понять, с чего возник этот порыв. Он никогда так не думал об отце с матерью, хотя знал, что любит их. Но их отношения никогда не были такими, когда говорят другу другу подобные вещи. Да и вообще в русских семьях такие напыщенные речи произносить не принято.

«Это все от одиночества, — подумал Денис. — И усталости. В последнее время я узнал о мире и людях слишком много плохого. А еще недавно был так счастлив. И думал, что счастье будет длиться вечно».

Но даже в основании его утерянного счастья таилась ложь.

Он сел за стол и раскрыл ноутбук. Нашел файлы с фотографиями Насти. Долго рассматривал их. И с болью и отчаянием обнаружил, что ему уже не хочется плакать.

Девушка на фотографии уже начинала казаться ему чужой, далекой. И даже неприятной. Денис напрягал все душевные силы, вглядываясь в застывшие черты, но никак не мог пробудить в сердце прежних чувств. И еще была странность: он видел лишь отдельные детали — нос, глаза, губы, подбородок, — но никак не мог разглядеть Настино лицо в целом, как ни старался. То лицо, которое он видел раньше, не было ее лицом. Это была фантазия, созданная его воображением, которая, словно грим, накладывалась на лицо девушки, которую он не знал и не понимал.

Сейчас юноша со стыдом и смущением видел, что Настя была, в общем-то, не так уж и хороша. Он словно очнулся от прекрасного сна и очутился в другом — кошмарном. И в этом кошмаре юноше бросились в глаза все недостатки внешности девушки, которая сейчас уже лежала под землей. Точно так же, как раньше он гордился любовью к ней, сейчас ему стало стыдно, что он любил ее.

В подавленном, раздраженном состоянии Денис закрыл ноутбук. И позвонил. Не родителям, которые наверняка уже легли спать. Спирину.

— Я приеду прямо сейчас, — сказал он.

— Хорошо. — Капитан выдержал паузу. — Я понял, где они прячут мальчика.

— Неужели?

— В доме Камышева. Больше негде. Все остальные их убежища нам известны.

— Мы можем провести там обыск?

— У меня на руках нет судебного решения. Но за домом следит Вилкова. Будем надеяться, что они не станут убивать мальчика прямо в доме, а повезут в другое место. Там мы их и накроем. А может, перехватим в дороге.

Денис с облегчением выдохнул.

— Слава богу! Я уж думал, никакого выхода.

— Погоди вздыхать. Дождись, когда — и если — мальчика вернут матери. Тогда можно будет открывать шампанское.

Они помолчали.

— Ладно. Я выезжаю. Ждите.

— Жду с нетерпением.

Денис облизнул губы.

— Э-э-э… Маша пасет дом Камышева одна?

— Да.

— А разве Слава не должен быть с ней?

— Он сказал, Вилкова его отпустила. Знаешь, я не удивляюсь. В таких делах толку от него ноль. Ты заглянул в мой блокнот?

— Само собой.

— И что? Есть идеи?

Юноша провел рукой по волосам.

— Пока нет.

— Жаль. Но все равно спасибо. Думай долго и упорно, и поймешь все на свете. Захвати блокнот с собой.

— Разумеется.

* * *

Такси стремительно мчалось через ночь, разрезая мрак лучами фар. Таксист пытался развлекать пассажира разговорами, но Денис не слушал. Работало радио.

«ВИА ГРА» пели «Цветок и нож».

Такси выехало на улицу Калинина, которая под перпендикулярным углом врезалась в улицу Желябова, на которой находилось отделение полиции. Эта тихая улочка была, как всегда, пустынна, все фонари разбиты. Окна деревянных домишек бессмысленно таращились в ночь. Лишь кое-где из дома на улицу выливался через занавески приглушенный свет торшера.

Таксист болтал без умолку, и Денис, хоть и был погружен в раздумья, первым заметил, как им навстречу из-за поворота выехал черный «ниссан». Взвизгнув тормозами, машина косо встала поперек дороги.

— Осторожно! — закричал юноша.

Таксист в последний миг успел затормозить, и авто остановилось, развернувшись задом, в каких-то сантиметрах от «ниссана».

Из него выскочили Китаев и Кириленко. Оба в кожаных куртках. Лица скрывали черные маски с прорезями для глаз и рта. Руки затянуты в кожаные перчатки. В руках пистолеты.

Таксист выругался. Это были его последние слова в жизни. Китаев подбежал к машине и через стекло в упор выстрелил в водителя три раза. Последний выстрел был контрольным. Денис, крича не своим голосом, закрыл лицо руками, защищаясь от полетевших в салон осколков пробитого пулями стекла. Несколько осколков вонзились в его ладони и запястья, один рассек основание большого пальца. В следующую секунду его окатило горячей кровью и ошметками мозга водителя.

Кириленко распахнул дверцу с его стороны.

— Вылезай, сука!

Денис выбрался из салона. Кириленко направил ствол ему в лицо.

— Пожалуйста, не надо, — прошептал Денис. За спиной послышался голос Китаева:

— Смотри, не пристрели его. Ты ж у нас нервный.

На затылок юноши обрушился тяжелый удар рукояткой пистолета. Его ноги подогнулись, асфальт бросился в лицо.

Родители, Настя, Спирин, похищенный мальчик — все скрылось за черно-багровым занавесом.