На другой день отряд поднялся поздно… Измученные ходьбой и яростной битвой, все крепко спали.

Уоми, напротив, не мог уснуть до утра от сильного возбуждения. Он обошел лагерь кругом и убедился, что табор стоял тут уже давно. Снег кругом был крепко утоптан. Везде валялись отбросы. Во все стороны расходились тропинки.

«Если бы у них были собаки, — подумал он, — они бы не дали нам незаметно подкрасться».

Следующий день отряд провел в том же лагере. У рыболовов не было убитых, но были раненые, и трое — довольно тяжело. Раненые, ослабев от потери крови, лежали в шалашах, прикрывшись мехами, которые они нашли тут же в изобилии.

Кроме того, утром обнаружили большую, уже ободранную тушу лося. Уставшие люди с удовольствием жарили и ели мясо и отдыхали возле костров.

Более выносливые вместе с Уоми и Сойоном занимались разведками по всем дорожкам, идущим от табора.

Сойон, как только проснулся, наклонил шест и снял с него голову человека. Он узнал в ней черты сына и горько заплакал. Потом положил голову в сумку:

— Отнесу туда. Нехорошо телу без головы!

Разведки велись до самого вечера, но не привели ни к чему.

На четвертые сутки один из тяжело раненных умер. Его зарыли и поставили над ним посох. Другие окрепли настолько, что уже могли идти. В путь выступили утром, но из-за больных отряду пришлось еще раз переночевать в лесу.

Этот последний переход больным был особенно труден. Провианта в отряде было мало. Все торопились домой. Раненые скоро начали отставать. Сойон со своим отрядом ушел вперед, чтобы успеть похоронить голову сыну в той же яме, где лежало и тело.

Чем более спешили передовые, тем сильнее растягивалась вереница людей. Позади всех двигались двое раненых. С ними вместе шагал Уоми. Рядом шел молодой боец, внук Ходжи, высокий Аносу, не отходивший от Уоми.

Вдруг один из раненых заохал и уселся на поваленном стволе. Ему нужно было отдохнуть. Тут Уоми заметил, что весь отряд уже скрылся из глаз.

Уоми попробовал кричать, но ветер дул навстречу, и в отряде его не слыхали. Никто не откликнулся.

Тогда Уоми послал Аносу догнать отряд и сказать, чтобы он подождал отставших.

Посланный пустился бежать и скрылся за поворотом тропинки. Уоми остался ждать, когда отдохнут раненые. Он чувствовал сильную усталость. Веки его слипались, и он незаметно погрузился в то состояние полусна, которое наступает у сильно утомленных людей.

Древко боевого копья было воткнуто в рыхлый снег по правую его руку.

Вдруг сильный удар дубиной по голове заставил Уоми вскрикнуть. Кто-то наскочил на него и опрокинул на землю. Уоми успел заметить, что какие-то серые фигуры накинулись на обоих раненых. Он рванулся и выскользнул из обхвативших его рук, но второй удар оглушил его, и он потерял сознание.

Пятеро подкравшихся быстро прикончили обоих раненых и были в восторге от неожиданной удачи. Когда через две минуты Уоми приоткрыл глаза, он увидел пятерых победителей, плясавших военную пляску вокруг распростертых на земле тел.

Один из суаминтов накинул на шею Уоми ременную петлю и потащил его по снегу.

Лицо Уоми побагровело, потом стало синеть. Он чувствовал, что задыхается. В это время ремешок лопнул, и суаминт, потеряв равновесие, ткнулся носом в снежный сугроб.

Товарищи громко хохотали, глядя на то, как он поднимался с лицом, залепленным снегом.

Уоми лежал как труп. Но сознание на этот раз не покинуло его. Он решил не шевелиться, чтобы не навлекать на себя новые удары. Он слышал, как суаминты тараторили над его ухом. Потом отошли в сторону и резкими, гортанными голосами переговаривались между собой.

Ухо его уловило слово «майямо», которое они повторили несколько раз. Светлеющее сознание напомнило ему, что слово это — одно из немногих, которое ему было знакомо. Оно означало на языке суаминтов «хотим есть» или «мы голодны».

Внезапно разговор прекратился, и все затихло. Уоми осторожно приоткрыл веки и, не меняя позы, старался присмотреться к тому, что происходит. Он увидел прежде всего спину того самого суаминта, который чуть не задушил его. Он сидел на снегу согнувшись и что-то доставал из привязанной к поясу сумки. Остальные четверо скрылись в чаще. В это время суаминт оглянулся.

Уоми лежал неподвижно с полузакрытыми глазами.

Через несколько минут послышались глухие удары камня о камень. Уоми понял, что суаминт выбивает из кремня искры. Затаив дыхание, он снова стал вглядываться в то, что происходит.

Два суаминта вдали тащили по охапке сухих сосновых ветвей, а добывающий огонь стоял на коленях и, согнувшись, высекал искры на собранные кучки хвои. Суаминты бросили ветки возле него и побежали опять за топливом.

Уоми почувствовал, как постепенно жизнь возвращается в его тело.

Ждать дольше было нельзя. Нужно было действовать.

В это время суаминту удалось добиться того, что хвоя начала тлеть. Он улегся ничком, спиной к Уоми, и стал раздувать искры. Это был момент, который мог не повториться.

Беззвучно, но упруго Уоми повернулся, поднялся на четвереньки, выхватил из-за пазухи свой бронзовый нож и кинулся на суаминта. Ударом под левую лопатку он пригвоздил его к земле.

Одного взмаха было довольно. Суаминт только охнул и сразу затих…

Дорога домой была свободной, потому что суаминты отправились за топливом в другую сторону.

Уоми быстро нагнулся над убитым и одним взмахом отрубил ему правое ухо.

Это была древняя примета. Если хочешь, чтобы охотничье счастье осталось за тобой, отрежь ухо у только что убитой жертвы.

Сунув ухо за пазуху, Уоми бросился бежать по дорожке.

Вдруг воющие голоса прорезали воздух. Уоми увидел, как слева от него двое выскочили из лесу и, бросив охапки наломанных веток, мчались ему наперерез.

Один из них бежал быстрее другого. В руках у него была только длинная палка.

Уоми приготовился к бою. Первый из нападавших выскочил на тропинку впереди него и остановился. Но он не рассчитал: прежде чем он опомнился, Уоми сшиб его с ног и поразил кинжалом.

В этот миг второй преследователь, вооруженный дротиком, тоже выскочил на тропинку. Но, вместо того чтобы вступить в рукопашную схватку, в которой дротик имел явное преимущество перед ножом, он остановился и метнул копье.

В Уоми проснулась вся его зоркость. Он быстро нагнулся, и копье свистнуло над его головой.

В следующее мгновение суаминт уже лежал на земле, вцепившись пальцами в занесенную над ним руку Уоми.

Но Уоми был много сильнее. Он вырвал руку и вонзил нож в сердце суаминта.

С этим было покончено почти так же быстро, как с двумя первыми. Одним ударом Уоми отсек у него ухо и выпрямился, чтобы оглянуться назад. Два суаминта бежали через поляну, но были еще так далеко, что Уоми успел вернуться и отрубить ухо и у второго убитого.

Теперь он выпрямился, чтобы немного отдохнуть. Он заметил при этом, что преследователи направлялись не прямо к нему, а к тому месту, где они начали готовить костер и где бросили свое оружие.

Дерзкая мысль мелькнула в его голове. Он смерил глазами расстояние и понял: от костра он находился ближе, чем суаминты. Кроме того, ведь он на твердой тропинке, а они бежали по рыхлому снегу.

Решено! Он кинулся бежать так быстро, что ветер засвистел в ушах, и добежал до костра, когда суаминты были еще не так близко.

Копье Уоми по-прежнему торчало в снегу, и тут же валялся на земле тугой лук и стрелы убитого товарища.

Суаминты опешили.

«Теперь я с оружием», — подумал Уоми.