Жизнь продолжалась своим чередом, правда уже в другом качестве и совершенно в другом русле. И хотя планы Кули по взращиванию собственного серьезного бизнеса опять пробуксовывали, он особо не удручался. Позже, когда обстоятельства жизни добровольно-принудительно предлагали массу времени для воспоминаний о былом, Куле было приятно вспоминать этот тихий, бархатный период жизни, пока Ирина была беременна. Это были длинные зимние вечера вдвоем, когда им совсем не было скучно. Они чудесным образом находили общие интересные темы для разговоров, играли в карты в дурака, а еще Ирина, не смотря на все запреты, связала своему Пашеньке чудесный свитер, который потом, гораздо позже в тяжелые холодные времена, согревал Куле не только тело, но и душу.

Но кроме того, что спокойствием и размеренностью отличался этот период в личной жизни, так еще и по работе установился неприятный штиль. И если первое обуславливалось конкретными причинами и несло собой четкую цель и ожидание радости, то второе несло только безденежье, раздражение и депрессию.

Куле пришлось уже даже немного раздробить свои амбиции на самостоятельный бизнес. Он был готов уже на свое участие в чужом, но только на ответственном, относительно самостоятельном посту. Например должность руководителя регионального отделения какого-либо бизнеса.

Для достижения цели на этом поприще он разослал свое резюме в разные агентства по нескольким крупным городам Украины, да и кроме этого предпринимал разные активные шаги по поиску подходящей вакансии.

В какой-то момент один его хороший товарищ рекомендовал ему, и его, на одно производственное предприятие, которое нуждалось в начальнике отдела сбыта производимой продукции. Производство было относительно не большое, молодое и перспективное, как и его руководство. Принадлежало все хозяйство группе взрослых дядек, а непосредственное руководство было в руках сына одного из этих господ. Папа-учредитель конечно пристально присматривал за действиями своего чада у руля, но создавалось иногда впечатление, что это только мешало молодому, амбициозному и умному не по годам парню.

Первое собеседование с руководством, после беседы с работником отдела кадров, Куля в качестве соискателя на должность провел именно с папой-учредителем. Учитывая, что существующий начальник отдела сбыта не знал о поиске руководством ему замены, беседа прошла завуалировано, и вообщем коротко. Куле выделили автомобиль, командировочные и дали семь дней на изучение и анализ ситуации на рынке с их продукцией в трех городах Украины. После произведения анализа от Кули требовалось его личное видение ситуаций с производимой продукцией на изученных территориях, и предложение им стратегии по увеличению объемов продаж в условиях существующей коньюктуры рынка.

Куле сразу понравился открытый по отношению к нему, по деловому краткий и предметный подход к делу этого, уже состоявшегося бизнесмена-папы, и он с удовольствием занырнул в поставленную задачу.

Три командировки в разные стороны за семь дней — это было не просто, но Куле всегда нравилась дорога, и особенно автомобильная. Он каким-то образом отдыхал за рулем, получая наслаждение от вождения автомобиля. Не очень нравилось это только беременной на последних месяцах Ирине, и она, как любая беременная, ворчала на то, что муж постоянно где-то, но не дома. Куля понимал ситуацию адекватно, и всячески пытался сгладить острые углы, объясняя, что это работа, которая будет кормить их семью.

Через десять дней его опять пригласили на аудиенцию к папе-учредителю, где тот также кратко и без лишних эпитетов объяснил, что Куля и его стратегические планы по диверсификации рынка их заинтересовали, и что его готовы взять на испытательный срок, и что ему пора познакомится с непосредственным руководителем, с которым ему придется постоянно взаимодействовать, осуществляя свои функции и решая задачи на занимаемой должности.

Через пятнадцать минут Куля заходил уже в другой кабинет, где его дружелюбно принял директор-сын. Это был молодой, моложе Кули, парень не высокого, болезненно-худощавого телосложения с внешностью явно не для обложки журнала "MAXIM", но с проницательными глазами, которые по всему, в перспективе, по Кулиным оценкам, легко могли оказаться на обложке журнала "Forbes". Знакомство получилось легким и не принужденным.

— Добрый день, рад познакомиться, — первым начал хозяин кабинета, встав и протянув руку вошедшему Куле, — Антон Владимирович.

— Здравствуйте, взаимно, Павел Михайлович.

— Я ознакомился с Вашей пояснительной запиской. Мне понравился тот ракурс, с которого вы предлагаете подойти к решению задачи. Это интересная, в нашем случае новая позиция, и на мой взгляд такое распределение приоритетов может дать положительный результат, стоит попробовать поработать.

— Иное расставление приоритетов — это не единственное, что необходимо. Я акцентировал внимание на потребности комплекса мероприятий и его стабильность, т. е. обязательно выдержать до конца именно такую позицию.

— Да, да, я понимаю! Это само собой разумеется. Признаюсь, что начальников отдела сбыта у нас побывало уже не мало, и от каждого мы ожидаем чуда…

— А что в Вашем понимании есть чудо? — немного перебивая директора, решил уточнить Куля.

— Чудо?! — Улыбнувшись и подняв глаза к потолку, переспросил Антон, — ну хочу, чтобы объем продаж увеличился до миллиона гривен в месяц.

На тот момент, когда Куля изучал положение их дел по этому производству уровень продаж их продукции только иногда достигал 350 тысяч гривен в месяц, а в основном 300–320 тысяч, т. е. для руководства этого предприятия и для Антона в том числе, увеличение объема продаж, а соответственно и производства в три раза — это было практически чудом. При этом нужно понимать, что увеличение в три раза таких показателей для большинства производителей — это вообще фантастика.

Но учитывая, что на тот момент у данного предприятия объем производства был относительно небольшой, учитывая новизну продукта с сильным потенциалом на рынке, слабую конкуренцию, увеличение в данном случае производства в два раза, Куля прогнозировал по своим подсчетам вполне реальным. А там где было увеличение в два раза, там не за горами и в три, главное при этом, было удерживание уже занятых позиций, и удерживание без сдвигов, в нужном положении, основополагающих составляющих продвижения товара на рынок.

Кулю подмывало сейчас, в беседе с Антоном поделиться со своими многообещающими прогнозами, когда было бы в пору сказать о том, что мы рождены чтоб сказку сделать былью. Но памятуя отцовские наставления о том, что если не уверен — не говори, а если сказал — делай, Куля все-таки осадил свои позывы к излишним зарисовкам.

— Может стоит пригласить тогда Гарри Поттера? — уводя в шуточное русло разговор, парировал Куля. — Давайте ввяжемся в бой, а там будет видно. — Словами Александра Суворова закончил он.

— Хорошо, давайте, — поддержал его Антон Владимирович, и они ударили по рукам.

Но то, что начал Куля было похоже скорее всего на полноценную войну, чем на какой-то локальный бой.

Дело было в том, что первоначальной задачей перед руководством Куля поставил задачу переноса приоритета внимания всего предприятия именно на отдел сбыта. Куле было необходимо пространство для маневров. Учитывая специфику продукта и его производства, до этого, самым приоритетным были логично производственные цеха, которыми руководил шустрый мужичок с обильной проседью, важной походкой и надменным взглядом. Его задачей, с которой по всей видимости до этих дней он прекрасно справлялся, было непосредственно производство продукта в определенные временные рамки соответствующего качества. Уже позже Кулю посвятили и в придворные тайны, рассказав, что одной из причин важности начальника производства есть то, что он является старинным другом папы-учредителя. Это был первый фронт Кулиных военных действий.

Вторым фронтом являлся не менее важный отдел на любом предприятии — бухгалтерия. Здесь хоть и не было лепших корешей первых лиц, зато те представительницы прекрасной половины человечества, выполняющие здесь свои функции, были не юными девочками, и не из робкого десятка, хорошо зная свои обязанности, они могли любому за пять минут популярно объяснить и свои права.

Третий фронт, хоть и полегче, чем два предыдущих, но тоже был специфический. Речь идет о его собственном отделе с недокомплектом, по Кулиному мнению, кадрового состава региональных менеджеров. Ребята подобрались там разные, с устоявшимися, но разрозненными принципами подхода к делу.

Все походило на такое себе устоявшееся болотце с разрозненными интересами, но с пригретым каждый себе местечком, где получалось так: никто никому жить не мешал, дорогу не переходил и спокойствие не нарушал — "это было не принято", как потом ему кое-кто за пять минут популярно объяснил.

И все это Кулю и не смущало бы, если бы не одно обстоятельство. Первостепенной его задачей было сменить основной принцип работы его отдела с клиентами, т. е. с контрагентами. Кулиным менеджерам нужно было становиться гибче, избирательнее, проворнее и мобильнее в исполнении своих функций и выполнении задач. Но учитывая специфику производимого здесь продукта и конкретные обстоятельства, обуславливающие здешнее бытие, все эти изменения цепной реакцией затрагивали все без исключения отделы предприятия, как органы единого организма. И естественно, хотя и не вполне логично, такие преобразования всем, кто чувствовал себя в тишине комфортно, были поперек горла.

Для достижения своих целей, Куля ни о ком не задумывался, делал то, что считал для себя и для отдела нужным, ломая при этом все прежние правила, устои и традиции. Он корректировал заказ на недельный объем производства в любой момент, что напрямую отображалось на спокойствии и стабильности производственных цехов, а потом, во вторую очередь, и на бухгалтерии. Он реформировал систему отчетности региональных менеджеров перед бухгалтерией так, что с одной стороны это немного освободило им руки, а с другой, дополнительно нагрузило и без того загруженные руки бухгалтеров. Но ничего личного. Просто КПД рук его менеджеров для Кули был важнее.

Все эти и другие реформы буквально содрогали от злости тех, кого они затрагивали. Для половины предприятия новый начальник отдела сбыта Куля стал врагом номер один.

— Молодой человек, вы что себе позволяете? — встретив Кулю в безлюдный момент в коридоре с глазу на глаз, атаковала его главный бухгалтер. — Вы понимаете к чему приводят ваши неадекватные меры? Если вы решили за чужой счет заработать себе рейтинг, то уверяю вас, что обломаетесь, не надо считать себя умнее других, тем более тех, кто реально умнее вас.

Такой была одна из первых встреч с командующим второго фронта, а с учетом, что подобных выпадов, угроз и просто высказываний было много, и не только от главного бухгалтера, а и от остальных работниц, то можно себе представить картину этих баталий. Куля не мог себе позволить ответить им в таком же духе на грани хамства, они все были женщины, причем старше его, и только одна попытка дать отпор такой же монетой, мгновенно расценивалась бы как хамство и невежество с его стороны, а окружающим преподносилась бы как его непрофессионализм. Но кроме того, что Куля не мог себе позволить поддаваться на провокации, он еще и реально понимал тяжелое положение бухгалтерии, которое создавалось из-за его реформ. Он понимал и осознавал, но помочь им ничем не мог — это было не в его компетенции, потому что облегчить работу в данном случае всей бухгалтерии можно было только увеличив штат сотрудников.

Ситуация на первом фронте с начальником производства была еще сложнее. Этот мужичок тоже использовал тактику разговоров в безлюдных местах административного корпуса, но его монологи с открытым применением ненормативной лексики при этом были еще жестче, провокационнее, с явными угрозами и жуткими умозаключениями, типа того, что быть Куле скоро на свалке безработных бомжей. Но кроме провокационных натисков оказалось, что этот человек был способен еще и на откровенную подлость.

Объем и ассортимент заказываемой к производству продукции подавался отделом продаж в отдел производства обыкновенной бумагой, распечатанной на принтере в виде таблицы Excel и подписанной начальником отдела сбыта. Однажды Куля, подводя итог заказа, в одной из ячеек таблицы случайно один лишний раз зацепил клавишу ноль. В результате объем заказа данного вида продукции в таблице увеличился в десять раз, причем по закону подлости случилось это именно с тем видом продукции, который самый дорогой по себестоимости производства, а соответственно в итоге самый тяжело продаваемый относительно общего объема.

Еще не опытный Куля, у которого первое время глаза не сразу адекватно воспринимали множество цифр в массе таблиц, не заметил эту описку. Но начальник производства, который первый получает заявку из отдела продаж, не мог не заметить явно нестандартный заказ, и не засомневаться в его адекватности. И вместо того, чтобы набрать три кнопки внутреннего телефона для уточнения сомнения, он тихо умолчал об ошибке, и умышленно выполнил заявленный заказ в полном объеме заявки.

В результате Куля имел на следующее утро проблему в виде очень дорогостоящей ненужной, скоропортящейся продукции в объеме в десять раз больше, чем ее реализовывали в обычном режиме. За такие сбои по голове не гладят, и в первую очередь того, кто допустил такую ошибку первым.

Но Куле повезло. Молодому, жесткому директору-сыну хватило мудрости и прозорливости, чтобы правильно оценить причину такой проблемы. Выкинутая начальником производства подлянка в адрес Кули не достигла своей цели. Более того, при решении возникшей проблемы, проявив характер и изобретательность, Куля скорее набрал очков, чем потерял.

— Добрый вечер, Павел Михайлович, — поздоровался Антон Владимирович, вызвав как-то Кулю в конце дня для подведения итога по какому-то рубежу.

— Добрый вечер.

— Как дела? — спросил он дружелюбно с еле заметной улыбкой, доставая небольшую стопку листов бумаги.

— Нормально, работаем, — ответил спокойно Куля.

— Знаешь что это? — спросил Антон, показывая глазами на какие-то записки в этой стопке.

— Нет, но могу предположить, — осторожно ответил Куля.

— Любопытно…

— Жалобы на меня.

— Да, правильно, и это только за прошедшую неделю.

— Да уж, не мало…, но мне нечем это комментировать, — Куля скромничал, он мог в противовес той стопке бумаг положить одну свою с графиком динамики роста продаж, положить и закончить дискуссию на эту тему в свою пользу. Но он знал, что Антон тоже знает, что Куля мог это сделать, поэтому сдержался и предоставил своему боссу возможность подискутировать.

— У меня личная просьба к вам, — спокойно продолжил Антон, — по мере возможности, не доводя ситуацию до фанатизма, старайтесь учитывать участь бухгалтеров и начальниц цехов от ваших внеплановых корректировок.

Все, на этом дискуссия закончилась! Куля балдел в таких ситуациях от тонкой, дипломатичной и мудрой позиции своего непосредственного руководителя. Он даже иногда задумывался, откуда у этого молодого, амбициозного, жесткого, невзрачного на внешний вид парня, столько мудрости, хладнокровия и ума. Буквально одной фразой, спокойно, без угроз, без лишних эмоций он добился сейчас максимального эффекта в своей цели, по возможности осадить Кулю, чтобы он не махал сильно шашкой без особой на то надобности.

Куля особо оценил и то, что Антон Владимирович между строк дал понять, что в ситуации с перепроизводством дорогой продукции, он на его стороне. Антон умышленно в своей личной просьбе обошел имя начальника производства, а упомянул ему не подчиняющихся начальниц цехов.

Естественно, Куля не мог не внять такой просьбе и честно старался построить алгоритм в организации взаимодействия отделов, который позволил бы мирно сосуществовать всем, при условии действия всех Кулиных реформаторских нововведений.

Как следствие, уже через пару месяцев, две враждующие стороны, имеющие при этом достаточно ума и одну цель на двоих, путем проб и ошибок, обязательно нашли компромисс и достигли общего знаменателя. Так, в конечном итоге у Кули закончилась вражда и с бухгалтерией, и с начальницами цехов. С главным бухгалтером в дальнейшем у него, вообще, образовалась взаимная служебная симпатия, и даже корпоративная дружба.

А вот с начальником производства дружбы так и не получилось, с дураками по-сложнее. Но жизнь все поправила сама. Еще через пол года, когда Куля выходил на новые незавоеванные территории, когда качество продукции особенно важно, оно дало существенный сбой, помноживший на ноль результат трехмесячной работы и приличный объем финансовых затрат на сумму с пятью нолями. Такому халатному отношению к выполнению своих обязанностей подлому начальнику производства не помогла даже старинная дружба с "генералом", он был уволен с предприятия вообще, за два дня.

Так, с интересом и с удовольствием, а по прошествии притирочного периода времени, еще и с комфортом, в мире и согласии со всеми, Кулин фрегат был зафрахтован и бороздил просторы под чужими флагами.

Этот период вспоминался Кулей позже с приятным теплом в сердце. Ему нравилась его работа, у него это получалось, а его отношения с непосредственным начальником, директором-сыном складывались и вовсе как-то фантастически. С одной стороны Антон не фамильярничал и не переходил грань, где он босс, а Куля подчиненный, а с другой, Куля чувствовал к себе постоянно растущее доверие и уважение, которое в ответ, взращивало у него собачью преданность, которая в свою очередь, чувствовалась и особо ценилась Антоном.

В этот же период у Кули произошло еще одно жизненно важное событие. Он стал отцом. Красавица и умница жена Ирина родила ему красавицу дочурку. Это были неописуемые чувства. Кроме ощущения полного счастья, присутствовало востребованное чувство ответственности. Куля чувствовал себя этаким самцом, вожаком своей маленькой стаи, где он хозяин, и где все зависит от него. И хотя постоянно чувствовалось вокруг буйство диких джунглей, Куле не было страшно, он чувствовал в себе силы отразить нападение любого зверя на его семью, или любое посягательство на его территорию. И только дедушка Михаил Павлович был немного расстроен, сетуя на то, что до сих пор нет продолжателя рода Куля, после чего Паше пришлось пообещать отцу, что эта недоработка будет в скором будущем устранена.

Вспоминая гораздо позже, в темном одиночестве этот период своей жизни у Кули возникал вопрос, на который он так и не нашел тогда ответа. Какие силы, темные или светлые подключились к итогу этого замечательного периода.

Не смотря на то, что у Кули в жизни все вроде бы было хорошо, и все слагаемые для счастья присутствовали, какая-то несбалансированность иногда все-таки давала о себе знать. Чем-то Куля напоминал сам себе этакого летчика "Мимино", который прекрасно летая на вертолете, иногда с оцепенением и завистью смотрел на бездонное небо, где высоко-высоко бороздили его просторы суперлайнеры межконтинентального сообщения. Как Мимино лайнеры, так и Куле его амбиции не давали покоя, постоянно генерируя тягу к самостоятельному, собственному делу. Он чувствовал в себе силы и весь набор профессиональных качеств для того, чтобы зацепить самостоятельно какую-то тему и вытянуть ее на достойный уровень. Ведь у Антона получается развивать завод, так почему у Кули может не получиться? А ведь при всем уважении, Паша со своего места начальника отдела, иногда фиксировал недочеты и в работе своего любимого босса.

Этот невостребованный, нерастраченный потенциал энергии не давал Куле спокойно жить. Это был как пороховой заряд, который если не израсходовать вовремя по назначению, в перспективе обещал гарантированные проблемы в виде несанкционированной детонации. А для реализации этого потенциала Куле не хватало только фундамента, где можно было установить точку опоры, и собственно самой темы.

Что это было, темные силы, питающие Кулино тщеславие, или наоборот, светлые, здравые, питающие Кулину веру в земную благодать, он потом так и не смог себе ответить. Но именно в этот период произошел необратимый переломный момент, когда повинуясь какой-то силе Куля, принял решение покинуть чужой рай и устремился на поиски своего в путь, который привел его в бездну.

По старым связям на него вышли люди, занимающиеся бизнесом в сфере финансов. Они знали отчасти Кулю через друзей друзей, и в поисках человека на пост первого лица планируемого Харьковского филиала их организации, охотно приняли рекомендации Кулиной кандидатуры.

Вновь состоялось собеседование, на котором также кратко Куле изложили суть задачи — создать с их помощью, и по их лекалам финансовую кредитно-лизинговую организацию. Павел тоже давно отчасти знавал и этих людей, и эту фирму. Это были киевляне, выглядели они очень достойно, респектабельно и уверенно, а их развитие было логично и многообещающе. По сложившимся стереотипам мир финансов был на голову выше мира производственников на лестнице престижа. Один внешний вид менеджера банка не входил ни в какое сравнение с тем, как могли выглядеть менеджеры из других сфер бизнеса. А вдобавок к их аргументам была еще и рекомендация серьезных, влиятельных, киевских людей, которым Куля доверял, и в их авторитете не сомневался.

При всем при этом, эта фирма не выдвигала Куле обязательного условия возглавлять этот Харьковский филиал в дальнейшем. Куля бы ни за что тогда не променял то, что уже имел у Антона, на должность топ-менеджера даже 2-го ранга любой супер организации. Ключом их предложения было то, что они предлагали Куле только на время возглавлять филиал, до момента его открытия, а позже он получал возможность финансирования любого актуального и перспективного бизнес-проекта, на правах учредителя, или соучредителя. Фактически они предложили Куле тот самый фундамент, на который он в перспективе сможет поставить ту самую точку опоры своего детища. Найти для этого тему, имея точку опоры — было делом техники.

Куле очень не хотелось оставлять свое детище, которое он создал в виде нового отдела сбыта на заводе Антона и его папы, но он не мог отказаться от своей мечты. И хоть он взял двое суток на обдумывание предложения гостей из столицы, ему уже было известно, что он не сможет устоять и обязательно согласиться.

Куля не думал, что это будет так тяжело. В буквальном смысле на вихре волны на своем месте начальника отдела сбыта, когда он только что доказал всем и себе в том числе, что он может, что он умеет, демонстрируя реальные высокие результаты своих мозолистых, нелегких для всех реформ, в лучах триумфа, ему приходилось говорить всем: "спасибо за сотрудничество, рад был вместе поработать, но я ухожу…" Особенно тяжелым получился разговор с любимым боссом. Если бы он, как некоторые, вспылил, обвинил в чем-то Кулю, лишил выходных средств, или обманул с заслуженными премиальными, тогда было бы намного легче. Но он так не сделал. Антон, как всегда, удерживая эмоции, спокойно, но на этот раз грустно, поинтересовался у Кули о том, есть ли место для диалога. Он предполагал, что Кулю возможно не устраивает его заработок здесь, и обсудив эту проблему с ним сейчас, Куля передумает делать такой радикальный шаг. Но Куля не стал напрасно торговаться, он сразу честно все изложил боссу, как родному брату, дороги которых расходились по велению судьбы.

— Это меня не радует, — грустно произнес Антон.

— Меня тоже, — с комом в горле произнес Куля в ответ, — очень приятно было работать под вашим руководством, — искренне и от души добавил он уходя.

Ровно через четыре недели, без трех дней месяца, Куля, поддерживающий после ухода еще долго дружеские отношения со своими менеджерами из отдела сбыта, с открытой радостью, и плохо скрытой грустью узнал, что объем продаж на предприятии впервые в истории достиг одного миллиона гривен в месяц, то есть произошло то самое чудо, которое Куля с Антоном обсуждали только вот недавно, какие-то четырнадцать месяцев назад. И хотя Кули уже не было там на этом рубеже, и никто его с этим не поздравил, он был горд собой, потому что знал точно, что это чудо — есть результат его немалых усилий ума, воли и характера. В этот момент ему на секунду очень захотелось позвонить Антону, как брату, и заверить его, что нужно верить в чудеса, что они иногда сбываются. Но скромность в этот раз поборола позыв тщеславия и Куля не позвонил, хотя знал наверняка, Антон помнил тот первый их разговор о чудесах, когда они только знакомились друг с другом.

Подводя итог главы можно сказать, что Кулин фрегат, вновь подняв на мачте собственный флаг, повинуясь собственному внутреннему зову, вышел в нейтральные воды громадного океана на поиск собственной земли. А дальше как в знаменитой песне: "… Напрасно нас бурей пугали…", Куля знал, что "в сущности буря- пустяк", а главное было "не струсить и весел не бросить", тогда будет все нештяк, начальник!..