- Ну и ругался же Борис Федорович,-говорил Серафим Яковлевич,- ну и ругался же… Одно, говорит, спасение, что ни имени, ни фамилии, ни самой болезни не значится… Ну и задаст он Дмитрию Дмитриевичу…
Чем ближе они подходили к дому, тем больше отставал Коля от Человека и Серафима Яковлевича. Летом, когда Человек еще был в клинике, Коля очень часто видел Лену. Потом, когда Человек поселился у Дмитрия Дмитриевича, они стали видеться реже, и сейчас он и хотел и боялся встречи.
- Пришли,-сказал Серафим Яковлевич.- Вот он, мой дом.
Две большие сосны росли у калитки, сам дом был в глубине участка. Серафим Яковлевич перекинул через забор руку, сдернул щеколду и, не открывая калитки, громко крикнул:
- Лена! Леночка! Как Ласточка, привязана?
- Странное имя для собаки,- сказал Коля,- Ласточка…
- Собака…-усмехнулся Серафим Яковлевич.- Это у меня не собака, а универсальная тварь… Лена, как Ласточка? - снова закричал он.
- Ласточка привязана,-донесся из глубины участка голос Лены.- Иди, не бойся!
- Гости, гости какие у нас, Леночка! - говорил Серафим Яковлевич, осторожно пробираясь по посыпанной золой дорожке.-Да ты привязала ее, Леночка? .
На террасе зажегся свет, и Коля с замирающим сердцем поднялся по ступенькам и, протягивая руку, сказал:
- Здравствуй, Лена. Ты меня не забыла?
- Что ты? Как я могла забыть будущее светило науки?!
- Ленка! Перестань валять дурака,-строго сказал Серафим Яковлевич. Он явно осмелел, когда очутился на террасе.- Чаю давай нам, готовь нам чай…
- Сейчас,-ответила Лена и ушла на кухню.
Коля увязался за ней. Когда они вернулись,
Серафима Яковлевича на террасе не было.
- Входи, входи, уважаемый,- донеслось из сада. По ступеням террасы поднялся человек со страшными шрамами на лице. За ним поднимался Серафим Яковлевич.
- Вот он, охотничек-то,-говорил Серафим Яковлевич,-все и собрались, вся палата, и все живы и здоровы.
Охотник поправил своей единственной рукой пиджак, сползавший с правого плеча.
- Так ты, значит, охотничек, к своим возвращаешься? И чем же заниматься надумал?
Охотник молча положил к себе на колени ружье, с которым пришел Серафим Яковлевич, и, упираясь в ствол локтем, а в приклад культей, спрятанной в рукаве пиджака, переломил его.
- Дай патрон,- сказал он.
Лена вытащила из патронташа новенький с блестящей шляпкой патрон и протянула его охотнику. Тот тщательно вогнал его в ствол.
- Пойдем, посмотришь,- усмехнулся он.
Они все вышли во двор. Прозвенел трамвай, осветив две высоких сосны возле калитки. За линией трамвая домов не было. Сонная ворона сидела на сосне, она была хорошо видна на фоне освещенного городом неба. Охотник вскинул левую руку с ружьем и выстрелил. Коля бросился вперед, выскочил из калитки и поднял с трамвайного рельса убитую ворону.
- Вот так будешь стрелять - тебе внучка спасибо скажет: много дичи набьешь,- сказал охотник.
- Ах, чтоб тебя разорвало! - Серафим Яковлевич, смеясь, толкнул охотника в грудь.-Так вот для чего ты табуретку левой рукой по часу на весу держал! Так знаешь что? Так я тебе это самое ружьишко… подарю, вот что! Бери, вчера только купил.
- Правильно, дед,- сказала Лена,- и Ласточку не продавай, не нужно… Я после твоего несчастья прониклась большим уважением ко всем коровам вообще, а к нашей Ласточке в особенности.
- А мне на нее можно посмотреть? - сказал Коля.
Серафим Яковлевич и Лена переглянулись.
- Это опасно… у нее веревка старая,- ответила Лена.
- Ну так что? Это же корова?
- Нет, Коля, это всем коровам корова. Вначале была смирная, ничего себе, а потом, как дед раньше времени теленочка продал, ни один пастух не стал справляться. А дед был доволен. Теперь, говорит, во двор никто не полезет. А Ласточка тоже распустилась: как кто в калитку, так и бегом, никого и близко не подпускает.
- А ведь лезли к нам один раз, что, не помнишь?
- Да, ночью кто-то кричал, а наутро кусок штанины на заборе нашли. Я сколько раз говорила: «Дед, не отвязывай Ласточку, не балуй»,- а он же упрямый, разве меня послушается. Вот она как-то разыгралась и…
- Ладно, хватит! - крикнул Серафим Яковлевич.
- В общем, дед вчера ружье купил и говорит: «Продам Ласточку, а с ружьем похожу по улице, чтобы все знали про ружье».
- А что же, живем мы одиноко, старик да девчонка, я хоть ночью выпущу Ласточку, так сплю спокойно. Да ты вот что, охотничек, ты ружье смажь, смажь его обязательно… Ладно, не продам Ласточку, только ты, Леночка, может быть, ее немножко… ну, чтобы своих хоть знала…
Они вновь сели за стол. Лена принесла кипящий чайник.
- Поживем и с Ласточкой,-сказал Серафим Яковлевич.- Все равно конец света близок.
- Не будет, никогда не будет конца света,- замотал головой Коля.- Мы умрем, наши дети будут жить…
- Коля? - удивленно сказал Человек.- Ты что, забыл?
- Ах, правда, я сам-то не умру, да это к делу не относится.
- Не умрешь? - сказал Серафим Яковлевич.- Да как же так?
- Меня Человек ради науки сделал бессмертным.
- Уважаемый! А я как же? - обратился Серафим Яковлевич к Человеку.- Ты и меня бы, по дружбе, а?
Человек молчал, спокойно держа руку на чайнике с кипятком.