Колины экзамены подходили к концу. Все решала одна пятерка. Одна пятерка по физике - и он, Коля, в институте!
Ясное солнце заглядывало в аудиторию, освещая неизвестно почему попавший в институт совсем домашний графин. Все знали, что экзаменатор, молодой аспирант, любит мудреные вопросы о самых простых вещах и поставил предыдущую группу в тупик вопросом о том, какая папироса весит больше, зажженная или целая. Коля про себя отметил, что радужные блики на потолке и стенах аудитории могут пригодиться как пример разложения света в стекле графина.
Экзаменатор очинил карандаш и вызвал Колю, Виталия и еще двух ребят. Через минуту они с головой погрузились в вопросы. Коля еще обдумывал первый вопрос, а Виталий вышел к доске и, разделив ее на две части, стал готовиться к ответу.
Дверь заскрипела. Коля поднял голову и увидел человека небольшого роста в синем беретике. Он не поверил своим глазам. «Этого еще не хватало!» - пронеслось в голове. К столу экзаменатора подходил Евгений Леонович.
Экзаменатор вскочил и пошел ему навстречу.
- Здравствуйте, Евгений Леонович! - сказал он.- Вы что же, экзаменоваться?
Евгений Леонович рассмеялся.
- Прошло, прошло мое время! С удовольствием проэкзаменовался бы, с удовольствием. Разрешите послушать. Я очень интересуюсь сменой, очень.
Он присел к столу и стал перемешивать билеты. Он складывал из них домики, тасовал, и тс, кто еще не получил билета, не могли оторваться от его толстеньких ручек и удивительно изогнутого большого пальца.
- У кого вы сейчас работаете? - спросил Евгений Леонович аспиранта.
Они перешли на шепот, но Коля, помимо своей воли, услышал обрывок разговора: «Как фамилия вашего племянника?» - спросил аспирант. «Как и моя, - ответил Евгений Леонович. - Способнейший хлопец, но, знаете, всякое бывает… И я пришел предупредить…» Слово «предупредить» Евгений Леонович сказал очень жестко, и Коля, бросив быстрый взгляд на аспиранта, увидел, что у того загорелись уши.
- Вы, вероятно, забросили сейчас исследовательскую работу? - говорил между тем Евгений Леонович.
- Да… здесь очень трудно, - сказал аспирант. - Ребята устали, у каждого за плечами по четыре сложных экзамена, очень напряженная атмосфера. Она и мне передается… Я девятую группу пропускаю, и, знаете, очень трудно иногда выбирать…
- Ну, это не так уж сложно. Я могу вам помочь, могу…
- Но ведь вы не за этим пришли… - тихо сказал аспирант.
- Я?.. Нет, не только… Смена смене идет, не так ли? Вот что я вам посоветую. Переведите экзамен в несколько другую плоскость. Выведите опрос из плоскости формальных знаний. Смотрите на учащихся с точки зрения комплекса данных, данных будущего исследователя. Наблюдательность, осторожность в выводах, смелость в обобщениях и тому подобное. Это даст в ваши руки более обширные возможности… Вот, например, мальчик, - Евгений Леонович указал глазами на Виталия, - он совершенно не подходит, я нисколько не сомневаюсь. Обратите внимание, он решает задачу, но лоб его чист, никакая мысль его не волнует. Я вас понимаю, вы еще молодой экзаменатор, но такие детали говорят о многом, очень о многом…
Евгений Леонович налил себе стакан воды ил графина и отпил несколько глотков. Коле страшно захотелось пить. Может быть, если бы не было Евгения Леоновича, он подошел бы к столу и попросил разрешения напиться, но Евгений Леонович, вероятно, узнал бы его.
Виталий начал отвечать. Он рассказал о законах электролиза, об опыте, который доказывал существование свободных электронов в металле, начертил схему телескопа, показал решение своей задачи.
Во время ответа Виталий повернулся к доске, а Евгений Леонович, не отрывая от него взгляда, протянул руку, нащупал графин и повернул его на сто восемьдесят градусов.. Графин подставил другую свою сторону солнечному свету. Цветные блики, разбросанные его гранями, скользнули по Колиному лицу, и он подумал: «Зачем это он поворачивает графин и почему он не уходит?»
- Что ж,-сказал аспирант,- у меня нет больше вопросов…
- Позвольте, я применю свой метод, - предложил Евгений Леонович.
- Хорошо, - немного растерянно сказал аспирант.
- Прошу вас, подойдите к столу,- обратился Евгений Леонович к Виталию.- Вот посмотрите, пожалуйста, на графин. Предупреждаю, предупреждаю,- Евгений Леонович, забывшись, говорил теперь громко, - мой вопрос потребует у вас мобилизации всех ваших знаний: молекулярная физика, процессы лучепоглощения, все, все… Так вот, с точки зрения физики, какая сторона графина должна быть больше нагрета: та, которая обращена к Солнцу, или противоположная?
- Конечно, - ответил Виталий, не задумываясь,- конечно, та, что обращена к солнцу.
- Да?
- Мне кажется… ну, конечно же, та, что к Солнцу…
- Да?..
- А как же иначе? Стекло очень сильно поглощает тепловые, инфракрасные лучи, вода также…
- Проще всего проверить…
Виталий прикоснулся к освещенной солнцем стороне графина, второй рукой - к противоположной стороне.
- Та сторона теплее… - прошептал он, и графин, вздрагивая в его руках, зазвенел непритертой пробкой.
- Так как же? Эксперимент опровергает ваши теоретические выводы? Горячей оказалась другая сторона, про-ти-во-по-лож-ная!
- Я не ожидал… Но тогда дело в том, - неуверенно начал Виталий, - что лучи собирались на противоположной стороне и там…
Коля закрыл глаза. Он был готов вскочить и броситься с кулаками на Евгения Леоновича.
- О нет, нет… - сказал Евгений Леонович.- Вот так, - обратился он к аспиранту, - все гладко, но нет твердости, нет уверенности, которая создавала мучеников науки, Галилея и так далее… А нужно было сказать: «Не может быть, чтобы сторона, обращенная к солнцу, была холоднее». И все!
- Но как же это могло случиться? - недоумевал Виталий.
- Достаточно, идите,- сказал аспирант.- Ну. а вы, Ростиков, идите отвечать. Вам нужна доска?
Коля подошел к столу, мягко взял графин, повернул его. Виталий все понял и вскрикнул.
- Зачем вы так? - сказал Коля.
- Вышли отвечать? - спросил аспирант. - Так отвечайте.
- А мне отвечать не хочется…
- Тогда кладите билет.
- Как вы не понимаете? Мы приходим сюда, как… мне даже сравнить не с чем. Мы вам верим. А вы? Устроили такой подвох… Я говорю о графине.
- Не понимаю, - развел руками Евгений Леонович,- не понимаю, что творится… Вы знаете, молодой человек, что я профессор, доктор наук! Я пришел на экзамен, на экзамен к вам пришел, чтоб… ммм… чтобы посмотреть на смену, да, смену! Мы все идем в небытие, и хочется знать, что ждет впереди… Хочется знать, в чьи руки попадут те знания, которые мы добыли с таким трудом, с огромным трудом, смею вас уверить!.. Позвольте, я вас где-то видел!
- Ростиков,- сказал аспирант,- идите отвечать. Вы на экзамене в конце концов. Вы готовы?
- Э, нет, нет! - воскликнул Евгений Леонович. - Я задет, да, задет! Я позволю себе спросить уважаемого абитуриента (так в мое время называли поступающих в высшее учебное заведение), я хочу спросить у вас, товарищ…
- Ростиков, - подсказал аспирант.
- Ростиков?.. Не знаю, не знаю, не помню… Да. так как вы намерены сдавать экзамены? По программе? Этак всякий сможет сдать экзамены. Ну, ладно, спросим вас так, без «подвохов». Вы позволите? - обратился он к аспиранту.
Тот кивнул, но взгляд его, как показалось Коле, был ободряющим.
- Итак,- сказал Евгений Леонович,-итак, вопрос должен быть простым, как пареная репа, как шар, как Солнце… Ну, вот вам Солнце. Это понятно всем. Светит и греет… Ну, вот вы, как будущий физик, и расскажите нам, что оно собой представляет… Как у него задача? - спросил Евгений Леонович у аспиранта.
- Решена, - кивнул головой аспирант, просматривая Колины записи, -да и другие вопросы у него в порядке, во всяком случае, написано правильно.
- Ну, Солнце - большой шар… - начал Коля.- Очень большой и очень горячий… Там происходят термоядерные реакции, реакции, идущие при очень высокой температуре…
- А что за реакции идут на Солнце? - спросил Евгений Леонович. - Простите, вас пока не раздражают мои вопросы?
- Нет, не раздражают, - серьезно ответил Коля, - а реакции там примерно те же, что и в водородной бомбе. Четыре протона соединяются в ядро гелия, два из них теряют заряды и превращаются в нейтроны. Эта реакция идет с выделением огромных количеств энергии… Вот если бы вы были на Юпитере,- вызывающе сказал Коля. Надежда, что он сдаст экзамен, оставила его.
- А вы были? На Юпитере? - обрадованно сказал Евгений Леонович.
- Да, был. Там океаны аммиака и метана, веществ, состоящих из водорода, азота и углерода, тех самых элементов, которые находятся в атмосфере Солнца. А его моря… Кажется, что вы погружены в кипящий красный сок, а Солнце там видно совсем маленьким, не больше горошинки…
- Минуточку,-сказал аспирант,-не увлекайтесь!
- Нет, нет, не перебивайте! - сказал Евгений Леонович,- Я узнал вас! Вы тот самый, тогда в клинике проводили эксперименты с газоструйным генератором… Но почему другие планеты окружены другими газами?
- Они образовались в другое время, при других условиях. Но и в атмосфере Земли больше трех четвертей азота.
- При других условиях? При каких же?
- Планеты возникают, когда на Солнце происходит взрыв, взрыв в глубине Солнца.
- Итак, по-вашему, все планеты вырвались из Солнца? Вначале, по-видимому, Меркурий, потом…
- Нет, не Меркурий… Меркурий не планета.
- Ну, знаете ли, Меркурий не планета? Меркурий обращается вокруг Солнца, период его обращения равен… ммм…
- Восьмидесяти восьми суткам, я помню, - сказал Коля. - Меркурий был спутником Венеры, таким же, как сейчас Луна у Земли.
- Вот как?
- Да, Меркурий был выброшен Венерой, но вблизи было Солнце, и оно, обладая в сотни раз большей массой, чем Венера, отобрало у нее Меркурий…
- Вы базируетесь на том, что Меркурий так же отражает солнечный свет, как и наша Луна?- задумчиво проговорил Евгений Леонович. - Нет, здесь не просто фантазия! Видимо, мой приятель Михантьев напичкал его своими бреднями. Вы, вероятно, знаете Михантьева, - обратился он к аспиранту,- того самого, что сейчас работает по изотопическому составу метеоритов. Оригинал страшный…
- Я знаю его, - сказал аспирант.
- Вот, можете полюбоваться на его работу.- Евгений Леонович указал на Колю.- Мне совсем недавно звонил один очень уважаемый человек, руководитель одного института, и говорил, что группа авторов, которыми верховодит Михантьев, донимает его проектом бессмертия человека. Вы только подумайте, бессмертия! Просто этак пара ядерных реакций - и можно закрывать похоронные бюро! Вот его очередная жертва, этот бедный мальчик… Так вы утверждаете, что у Меркурия такое же происхождение, как и у Луны? И на нем, вероятно, также есть кратеры?
- Возможно…
- Ах, на Меркурии вы не были! Представьте, и я, и я там не был. Кстати, что касается кратеров на поверхности Луны, у вас, наверно, тоже своя точка зрения на их происхождение?
Коля задумался на мгновение, потом махнул рукой. «А, все равно!..»
- Видели вы, - сказал он, - как кипит манная каша, когда она загустевает? Точно такие же кольца, как лунные кратеры и цирки, образуются, и с выступом посередине.
Евгений Леонович улыбнулся, а аспирант оживился и сказал:
- Совершенно верно, и мне приходила эта мысль в голову. Образуются кольца и потом каша…
- Потом, потом каша начинает плеваться! - взорвался Евгений Леонович. - Все ясно, все ясно! Это известная теория, анекдотическая теория! Автор этой странной теории, конечно, не обладал, мягко выражаясь, эрудицией нашего абитуриента и нигде, нигде не писал, что речь идет о манной каше. Он просто говорил о том, что, по его мнению, Луна обладала тестообразной оболочкой и кипела. Давно-давно забытые бредни!!!
- Но почему, - спросил аспирант, - почему вы так решительно отвергаете? Уж очень похоже на модель…
- Ну, знаете ли, батенька, и вы туда же! Да как же можно проводить аналогию между кастрюлей с манной кашей и Луной! Масштабы не те, масштабы!
- А почему, - сказал Коля, - почему Солнце сравнивают с водородной бомбой длительного действия? А? То же соотношение в массах, что у Луны и кастрюли с кашей…
- Каша! У вас в голове каша! Ступайте! - крикнул Евгений Леонович неожиданно высоким голосом, и Коля вышел из аудитории, кляня свою несдержанность. «Не больше тройки, - говорил он себе, - а ведь нужно было пять, только пять…»