Мобиль приехал к оцепленной полицейскими улочке, где приключилось убийство. Как всегда, приехали все без кого можно было бы спокойно обойтись: полицейское начальство, начальство из криминальной полиции, жандармы, люди из прокуратуры, изрядно приправленные толпой журналистов и муниципальных чиновников. Проводить в таких условиях расследование было решительно невозможно, вскоре, наверное, даже нечем будет дышать, поэтому граф, не любивший столпотворения брезгливо поморщившись указал на бурлящее людское месиво и сделал жест, как будто-то отмахивается от назойливой мухи. Один из агентов начал выставлять присутствующих за оцепление, те неохотно уходили, пока не остался лишь труп, укрытый простынёй и околоточный с перевязанной рукой, граф приподнял тростью простыню и глянув на колотую рану на шее, поглядел на околоточного.

— Что тут произошло? — спросил он.

— Я стоял как обычно на перекрёстке, у нас бывает приворовывают с лотков, вот глядел, — глубоким басом, степенно молвил околоточный, — как ножом в горло ударили не видел, но женщина закричала и я увидел бегущего на меня паренька в такой странноватой одежде, вроде рабочего костюма или альпинистского какого снаряжения. Тут же его схватил, руку заломал, полез наручники вытащить, как застрекотало что-то, ударило меня в спину ощутимо так, вроде картечины из рогатки. Я развернулся и снова застрекотало, успел заметить похоже одетого злодея, держащего в руках что-то вроде небольшого карабина, только больно короткоствольного, он мне в голову прицелился, я рукой закрыл глаза, пока он стрелял, второй извернулся и побежал. Я начал их преследовать, но рухнул, их стрекоталка поранила несильно, одна только пулька в руке засела, но вся спина и грудь сплошной синяк, как палками били. Уж извините, не смог преследовать, ушли.

— Отличная работа, — кивнул граф, — гильзы от чудного оружия нашли?

— Никак нет, — покачал головой околоточный, — при выстрелах гильзы не летели из отражателя, точно и дыма почти не было, а пуля вот, их в мундире десятка два застряло.

— Маленькая какая, — подивился граф, — этакой пулей птицу можно сбить, да и то небольшую, ерунда какая-то. А квартиру убитого уже осмотрели?

— Никак нет, — продолжал докладываться околоточный, — все приехали, начали решать чьё дело, пока ругались, пока искали управдома, а тут вы нагрянули.

— Ну, пойдёмте, осмотрим логово этого негодяя, — стал подниматься по лестнице Нефёдов, — давайте, вскрывайте дверь, чего ждёте, пока император лично разрешит?

Квартира у резидента была обставлена безвкусно и претенциозно как было принято в султанатах, довольно захламленная и грязная, роскошные кальяны стояли посреди засохших лепёшек, покрытых плесенью, пустые бутылки местами образовывали ровный слой. Граф, брезгливо переступая через валяющуюся на полу одежду, побродил по квартире и отбросив с кресла тростью пару сорочек, осторожно уселся. Осмотр на предмет тайников ничего не дал, в столе нашлись пачки банкнот, немного золотых и серебряных монет, два револьвера, кинжал, бумаги были в основном счетами из прачечных и билетами со скачек. Ничего такого, что можно было бы связать с подрывной деятельностью владельца не нашлось — обычная квартира состоятельного холостяка-южанина.

Эрик заглянул в камин и поворошил угли кочергой, заметив краешек бумаги, вытащив её, советник прочитал на оставшемся целом куске, что это накладная Бероунской бумагоделательной мануфактуры. Кроме названия и номера накладной ничего не сохранилось, однако этого тоже было достаточно. Поглядев в шкафах и комодах, Эрик довольно быстро нашёл и две баночки с краской, пропущенные при осмотре, поставив их перед графом, советник показал взглядом на пачки денег, а граф кивнул.

— Да, надо будет проверить эти мануфактуры, — вздохнул граф, — надеюсь, этот покойник не желал подновить интерьер и засесть за мемуары.

— Цвета как раз для купюр, колер совпадает до последней цифры, — указал советник, — бумажная мануфактура специализируется на бумаге для акций и важных бумаг.

— Проверят в лаборатории, — вздохнул граф, — а что из посольства-то никого?

— Там из посольства султаната Хиджаз важный господин внизу кричит на оцепление, — доложился полицейский.

— Ну прямо часы по ним сверяй, — поднялся Нефёдов, — пойдём поглядим кого там принесло.

Толпа уже разошлась, у дома стояли двое полицейских, тело загрузили в карету скорой помощи, рядом с полицейскими с довольно возмущённым видом стоял грозный Абдул-Малик Аль-Хуси, при нём топтался посол и двое охранников. Крик стоял нешуточный, однако столичные полицейские, чья невозмутимость была легендарной, вежливо, но неприступно перегораживали дорогу.

— Требую меня пропустить! — вскричал, завидев графа Аль-Хуси.

— Поверьте, там неубрано и всё завалено хламом, совершенно нечего смотреть, — развёл граф руками.

— Знаю я какой у него бардак, — бросил Аль-Хуси и поняв, что сболтнул лишнего добавил, — мне нужно быть в курсе расследования.

— Разумеется, доклад, как положено, будет передаваться нашим министерством иностранных дел вам каждую неделю, — кивнул граф.

— Нет, я дам вам своего человека, он будет участвовать в расследовании, — сказал Аль-Хуси.

— Увы, это невозможно, — покачал головой граф, — расследования смертей иностранных дипломатов ведёт тайная служба.

— Но я могу пожаловаться императору, султан уже оповещён и будет настаивать, — нахмурился Аль-Хуси.

— Султан озабочен расследованием гибели садовника при посольстве? — сделал удивлённое лицо граф.

— Для султана все подданные важны, — нашёлся Аль-Хуси, — мы хотим пройти в квартиру.

— Боюсь она опечатана и вещи будут переданы наследникам в обычном порядке, — вздохнул граф, — что-нибудь ещё?

— Мы так этого не оставим, — уходя процедил Аль-Хуси.

— Надо ехать во дворец, тут всё ясно, — сказал граф Эрику, — самое интересное будет, когда вернётся наружное наблюдение, приставленное к Бехраму, агент видимо не успел или счёл излишнем вмешиваться и проследил убийц, кто они, вот интересно. Захватите купюры, краску и бумагу в лабораторию, пусть всё проверят, то-то Аль-Хуси прискакал, видимо станок у них здесь, в столице, а Бехрам закупал материалы и сбывал фальшивки. Ох уж эти конспираторы-фальшивомонетчики мне, сколько их гнёзд разорили, только новые появляются.

— Проверю-ка я мануфактуры, их конторы здесь буквально в нескольких шагах и склады неподалёку, вдруг, что выяснится сразу, — предложил Эрик.

— Возьмите кого-нибудь для подстраховки, — кивнул граф.

Советник, сказав агенту в штатском взять мобиль и проследовать по адресу, сам прошёл несколько улиц и вскоре добрался до роскошного здания с блестящими витринами, где располагалась штаб-квартира большой лакокрасочной мануфактуры. Резные дубовые двери пропустили Эрика вовнутрь, где его приветствовал расторопный малый, сразу отправивший его к одному из столиков с улыбчивым клерком. Тот, услышав номер колера, стал долго копаться в каталогах, поскольку никогда про такую краску не слышал, перерыв все возможные каталоги и спросив пожилого клерка не помнит ли тот такого колера, он извинился и уточнил, точно ли клиент назвал номер, на это Эрик достал оторванную от баночки этикетку и показал клерку, на что тот кивнул, признав свой продукт. Ещё раз извинившись, клерк попросил следовать за собой наверх к управляющему, тот нашёлся в огромном кабинете с гигантскими стеклянными стенами, он попивал кофе и был весьма доволен собой. Показанная клерком этикетка заставила управляющего подскочить в кресле, однако справившись с собой, он заученно улыбнулся и обратил внимание на присевшего в кресло советника.

— Откуда это у вас? — осторожно спросил управляющий.

— Это мне папаня дал, — решив прикинуться придурковатым сыном богатого промышленника, сказал Эрик, — мы хотели акции печатать, да краска кончилась, вот дядя Бехрам папане присоветовал, сказывал наилучшая краска, не сыскать лучше, а нам акции печатать, мы же миллионщики, купеческой артели «Старицкой ярмарки» никак без лучших бумаг.

— Ах «Старицкая ярмарка», — выдохнул управляющий, купившись на лёгкую придурковатость речи и знатнейший купеческий дом Нижнего Старицка, крупнейшего торгового центра империи, — будет вам наилучшая краска, дядя Бехрам что-то напутал, мы такую краску не делаем, однако предложу наилучшую из возможных.

— Но папаня сказал эту, — скривился Эрик, — почему эту нельзя? У дяди Бехрама видал целыми ящиками.

— Кончилась, кончилась, — гипнотизировал управляющий, — и дяде Бехраму будем вот такую поставлять, её даже для императорских займов берут, отличная краска.

— Ну не знаю, — поджал губы Эрик, — папаня сам пускай с вами договаривается, завтра приедет, может, найдёте ему краску?

— Найдём, найдём, — замахал руками управляющий и приобняв, стал выпроваживать советника из кабинета, — папиньке вашему лучшую краску найдём.

Выйдя из конторы, Эрик присел в кафе напротив, глядя на окна управляющего, тот засобирался и вскоре сел в подкативший мобиль. Советник взглядом показал сотруднику, поджидавшему с мобилем следовать за управляющим, а что там делать сам разберётся, чай не маленький, сам Эрик двинулся через пару мостиков и парк к другой мануфактуре, производившей бумагу. Это уже было заведение совсем другого уровня, прямо из конторы выгружали бумагу рулонами, тут же приказчики ругались с грузчиками, прямо на землю сваливали завёрнутые в обёрточную бумагу изделия, гвалт и бардак стояли неимоверные. Справившись где найти управляющего, Эрик получил отмашку вглубь помещения, где за столиком примостился всклоченного вида человек с кипой бумаг.

— Здравствуйте, я по накладной за номером 45бис… — начал было советник.

— Ну, наконец-то, — вскочил управляющий, — эта ваша «Сафари клаб» постоянно сопровождающего в последний момент присылает, бумага на подводах третий час дожидается, простой мне никто не оплачивает.

— Да вот хозяин сказал к вам ехать, второй день только работаю, — развёл Эрик руками, отметив для себя «Сафари-клаб», подставную контору разведки султаната Хиджаз.

— Да мне хоть первый день, ваши дела не интересны, подводы нужно через час вернуть, вот накладные и езжайте, — скривился управляющий, — там роба и порты рабочие вашенские в шкафу, а то являетесь вечно как на парад.

Советник быстро скинул щёгольский наряд и переоделся в коротковатую ему рабочую одежду, незаметно переложить оружие не удалось, стоя перед неприязненным взглядом управляющего, пришлось оставить его вместе с сюртуком, только значок переложил в карман, обувь нашлась тоже, стоптанные и грязные сапоги, более-мене впору. Вопросительно взглянув, Эрик получил отмашку в сторону заднего двора, там стояли десяток подвод с бумагой.

— Куды едем-то? — спросил возница, — как обычно али ешшо куды?

— Как обычно, — кивнул Эрик и поглядев в накладные увидел там адрес, — ну до бульвара Пяти Столпов да?

— Дык кудыж ишшо-то, — вздохнул возница, понукая коня, — чудные, сопровождающие, а куды ехать сами не ведають.

— Второй день только работаю, — развёл руками советник.

— Вот и говорю, чудные, — кивнул возница, — давеча спрашивал, отчего бумагу дорогущую такую на билеты в цирк изводят, так сказали подделывают много, вот решили на дорогой со знаками и гербами печатать. А третьего дня водил сынишку в цирк при «Караван-сарае», билеты как есть из газетной бумаги и куда такую прорву бумаги дорогущей кажиные две недели возим?

— Так то для дорогих билетов, — решил поддержать ворчание словоохотливого возницы советник.

— А кто в цирке видал дорогие билеты? — хмыкнул возница, — там поди аристократы ложи не держат, анпиратор не приезжает.

— Директор приказал, нам-то что, — продолжил валять дурака советник.

— Вот и говорю, чудики, с жиру беситесь, — сделал вывод для себя возница.

— Тут уж не поспорить, логика у тебя, отец, железная, — подтвердил Эрик.

— А у вас бумажная, хе-хе, — хихикнул возница, нахлёстывая лошадку.

Вскоре подъехали к району Малый Султанат, здесь вокруг знаменитого рынка «Сук-Аль-Джума» обычно селились выходцы с юга. Дома строились в «восточном» стиле, было много лавочек и кофеен, легко можно было встретить прохожего в чалме и тапках с загнутыми носами на босу ногу. Здесь же находились все посольства султанатов, они облюбовали для себя тихий бульвар Пяти Столпов, здание посольства султаната Хиджаз было, как и положено роскошным, с яркой мозаикой и обширными резными воротами с изображениями диковинных зверей и текстов из писания. Ворота распахнулись как только подводы встали у ворот, охранник, едва взглянув, махнул рукой, пропуская. Заехав во двор, грузчики стали привычно катать рулоны в подвал и дальше по коридору в большое помещение, где стояло два таких же рулона бумаги, Эрик, как бы наблюдая за погрузкой стал заглядывать в соседние помещения, открытые по южной безалаберности и лентяйству. Там обнаружилось множество техники, самое интересное печатный пресс и машина для разрезания бумаги, везде стояли пустые банки из-под краски, валялись измазанные этой краской обрывки бумаги, в общем, гнездо фальшивомонетчиков, как его помнил Эрик.

— Эй, ты где там? — послышался голос охранника и вскоре он появился сам, — чего тут шляешься?

— Я это, туалет бы мне, — промямлил советник.

— Нечего тут, на улице отольёшь, — строго сказал охранник, — твои уезжают, давай отсюда.

— Это кто такой?! — закричал Аль-Хуси, увидев выходящего за ворота советника, — взять его!

Эрик бросился вбок, но у посла было трое сопровождающих, мало того, что военные, так ещё явно борцы кураш, огромные, с лысыми головами, мимо них было не пройти. Едва попав в медвежьи объятья, советник понял, что вырваться не удастся, он, конечно, постарался вывернуться, но стальная хватка не позволила и его утащили во двор, захлопнув ворота. Посол велел связать пленника и бросить в подвал, а сам, мрачнее тучи стал отдавать распоряжения эвакуировать срочно все печатные станки и напечатанные подделки. Советник понял, что живым его похоже выпускать не собираются и завозился, пытаясь освободиться, однако борцы сноровисто и без напряжения основательно его связали и бросили лицом в пол, один присел рядом, чтобы не упустить пленника, ребята своё дело знали. Так прошло где-то полчаса, повсюду слышались звуки бурной деятельности, во двор подогнали с десяток грузовых мобилей и спешно их загружали, пришёл мрачный как грозовая туча Аль-Хуси с маленьким чемоданчиком — к гадалке не ходи, там лежали клише.

— Откуда ищейка тайной службы пронюхала? — зашипел Аль-Хуси, — Бехрама пытали или сам что раскопал?

— Так пока вы обеды обедали на бастионе, мы Олдриджа взяли, — похвастался перевёрнутый на бок советник.

— И что? — нахмурился ещё больше Аль-Хуси, — какое он имеет отношение?

— Так они тоже печатали с этих клише, — кивнул на чемоданчик Эрик, — думаете что, мастер один комплект сделал?

— Я лично проследил, чтобы его обезглавили, ты мне зубы не заговаривай, — рыкнул Аль-Хуси, — говори!

— Мастер Бакытбек работал не только на вас, — покачал головой Эрик, припоминая данные по фальшивомонетчикам и сочиняя на ходу, — после того как взяли его семью в заложники, он сделал несколько клише, одно досталось вам, одно было сделано для Олдриджа и два были захвачены в ходе операции «Фартинг». Олдридж держал печатный станок с клише сделанными ван Гелдофом, но его внезапно раскрыл перебежчик, клише взяли и ему срочно потребовались новые. Бактыбек уже работал у вас под присмотром, но пока он работал дома, то сделал высококлассные клише и спрятал их у своего племянника в красном таком доме с коричневыми воротами. А потом человеку Олдриджа, подосланному в охрану, мастер рассказал про клише в обмен за освобождение семьи.

— Помню я этот дом, там много инструментов и материалов было, — кивнул Аль-Хуси, — помню люди Олдриджа крутились вокруг, даже нападение на охрану семьи помню, только сдаётся мне ты просто это на ходу выдумал. Сюда как вышел я спрашиваю?

— Так Олдридж проследил где берёте краску, где бумагу, сам там же закупался, — хмыкнул советник, — мы его взяли, он всё и выдал, даже время подвоза бумаги и номера накладных.

— Вот же коварные свиньи, — скрежетнул зубами Аль-Хуси, — как тут работать прикажите, всем всё известно, чуть что, сразу всех сдают.

— О великий визирь! — возопил посол, — что будет приказано?

— Убираемся отсюда быстрее, — рявкнул Аль-Хуси и ткнул в советника, — этого как уедем убить, разрубить и скормить собакам.

— Там солдаты у ворот, — сунул в проём голову охранник.

— Это посольство, что нам сделают? — пожал Аль-Хуси плечами.

— Мы им так и сказали, а они ворота ломают! — пожаловался охранник.

— Шайтан сегодня что-то развеселился, — взревел Аль-Хуси и в сопровождении посла вышел.

Снаружи донеслась какая-то возня, послышалось несколько сдавленных воплей и вскоре появился граф Нефёдов собственной персоной сверкающий белозубой улыбкой. Он покачал головой, глядя как охранник взялся за длинный кривой нож и кивнул в сторону, понятливый южанин бросил нож. Из-за спины графа показались дюжие гвардейцы с карабинами, они легко скрутили охранника, хотя тот пытался вырываться, видимо гвардейцев Нефёдов взял прямиком из дворца, так что это были настоящие гиганты. Достав клинок из трости, лёгким взмахом граф рассёк верёвки на руках советника и тот смог подняться.

— Уже который раз застаю вас в плачевном состоянии, — хохотнул граф, — утром ещё были в карцере, к вечеру связаны, что дальше будет, не знаю. Вот не доложись наружное наблюдение, что рабочего, сверкнувшего значком тайной службы втащили в посольство, что тогда делать? Ох уж горюшко, ну да ладно, зато какие трофеи, пойдём ка посмотрим ка.

— Не имеете право вторгаться на территорию суверенного государства! — кричал посол на дворе.

— Но по статье 176, части второй, «…лица иностранных государств, включая дипломатических представителей, совершившие противоправные действия в отношении императора и сотрудников служб, приравненных к августейшей особе преследуются и задерживаются без соблюдения экстерриториальности…», — легко процитировал граф, — а похищение с целью убийства сотрудника имперской тайной службы, может всем участникам стоить отрубания головы или даже четвертования.

— Да, они в своём праве, — мрачно сказалАль-Хуси, — прекратите балаган, посол, мы крепко влипли.

— Точнее не сказать, мулазим Аль-Хуси, — слегка поклонился граф, — вы все под домашним арестом, до решения императора.

Усевшись в мобиль, Нефёдов принялся рассматривать мастерски выполненные клише — они выглядели как настоящее произведение искусства. Под ногами были свалены мешки с фальшивками, граф небрежно попирал их своими зеркально начищенными туфлями. Заехав по дороге за одеждой, они вернули Эрику его законный внешний вид заодно допросив, впрочем, немного знающего и совершенно ошеломлённого управляющего. Тут же появился мобиль следивший за управляющим красочной мануфактуры, тот направился прямиком на квартиру Бехрама, где и был задержан, говорят, даёт показания на всех и вся со времён Великого творения. Поскольку дело фальшивомонетчиков пахло грандиознейшим политическим скандалом, требовалось доложить императору, приехавшему в столицу, вскоре показался дворец и миновав приёмную без препятствий, граф, сопровождаемый советником вновь предстали перед императором.

— Здравствуйте господа, — улыбнулся император, — мы видимся всё чаще и чаще, впрочем, шучу, у вас верно хорошие вести?

— Да как вам сказать, — пожал граф плечами, — визирь Аль-Хуси, посол султаната Хиджаз, как впрочем, и всё посольство, а так же примкнувшие к ним разночинные людишки, пойманы с поличным на производстве фальшивых денег прямо в посольстве и похищении с целью убийства сотрудника тайной службы.

— Вот дела, — вскинул брови император и взвесил в руке положенные на стол клише, — такой скандал конечно очень кстати, чтобы поунять прыть султанатов, вконец обнаглевших, но всё же казнить их было бы чересчур, а по закону следует.

— Но и просто выслать их тоже не годится, — сказал граф.

— Хорошо, накажем их как некогда Георг Х — заставим съесть фальшивки принародно и делать они будут это в течение месяца на Дровяной площади, вместе с казнимыми преступниками, — решил император, — они выплатят казне в золоте цену произведённых фальшивок, выкуп сотруднику за угрозу жизни, а затем будут высланы навечно из страны, с отбыванием десяти лет каторги в собственной стране.

— Мягко конечно, но эффектно, — кивнул граф, — их должно быть через годик-другой выпустят потихоньку, как скандал уляжется, но карьеру это им испортит навсегда, публичный позор там не прощают.

— Господи, ну что им всем надо здесь? — взмолился к небесам император, — тут мне доложили вы целую шайку эмиссаров Объединённых королевств и Соединённых республик ещё взяли?

— Да, ваше величество, — подтвердил граф, — их допрашивают, берут подельников, доклад будет подготовлен в конце недели.

— Спасибо, граф, увидимся на совете утром, — сказал император.

На выходе из приёмной императора, к графу подошёл один из секретарей министра транспорта и передал записку, Нефёдов кивнул и последовал за секретарём, поманив Эрика за собой. Они вошли в кабинет министра, где кроме хозяина, находился весьма траурного вида третий секретарь, давеча уличённый в получении фальшивок. Усевшись с комфортом, получив по чашке кофе, поднос печенья и пирожных, пришедшихся очень кстати, все уставились на министра.

— Так вот господа, решил я уже было отправиться восвояси к моему семейству, как заходит ко мне с докладом этот вот субъект, — ткнул пальцем в совсем поникшего головой секретаря, сидящего рядом с пачками ассигнаций, лежащих на столе, — а историю он поведал и вовсе сногсшибательную, я позволил себе пригласить вас, дабы и вы насладились её подлинным драматизмом.

— Ну-тес, братец, поведайте и нам сию историю, — улыбнулся граф, — учтите при этом, что о ваших амурных делах с дочкой министра и ваших тёмных делишках с Бехрамом нам известно доподлинно, как и о прочих ваших местами невинных шалостях, вроде пьянства до потери сознания в кресле.

— Правду о вас граф в народе говорят, — дрожащим голосом сказал секретарь, — всё обо всех ведаете, сам чёрт ворожит, не иначе. Ну да мне теперь нечего терять, расскажу всё, как есть, вы знаете, что дочка его высокопревосходительства мне очень дорога, однако согласие на брак мне получить крайне сложно. Запил я после отказа крепко, пил до беспамятства, в дешёвых кабаках и заведениях, однажды проснулся неизвестно где, рядом окровавленная проститутка, донимавшая целый вечер своими предложениями, меня в руке нож и все руки по локоть в крови. Голова трещит, еле соображаю, а тут хозяин заведения, вбежал, за голову схватился, кричит на каторгу всех упекут, затем предложил всё замять, его люди куда-то труп быстро утащили, пока я что-то мямлил о полиции. Потом ехали куда-то на извозчике, хозяин предложил выпить, я отключился совсем, очнулся у себя в квартире, голый, хотя обычно сплю в белье, рядом чистая одежда, ни капельки крови. Пошёл на службу, подумав, что всё было сном или белочка постучалась впервые, однако после работы, решили мы с коллегами пива кружку-другую пропустить, ребята за столик к знакомым подсели на пять минут, а ко мне давешний хозяин борделя. И был он резок, деловит, выложил карточку с моим изображением, сделанную в обнимку с живой проституткой на кровати, а потом карточку, где я с ножом, а она мёртвая. Сказал, что я обязан подкупить ваше высокопревосходительство или на самый худой случай вашего заместителя, с тем, чтобы проект арзерумской железной дороги был представлен на императорском совете в самых ярких красках. Я поначалу хотел бежать в полицию, однако Бехрам показал снимки моей семьи, они как раз проживают на границе султаната Хиджаз и сказал, что их убьют. Оставив мне пачку денег для подкупов, он удалился, помахивая снимками и напевая весёлую песенку, я мучился всю ночь, а утром как назло, ваш заместитель, после совещания попросил меня остаться. Он поведал, что должен подготовить доклад по арзерумской дороге для совета, однако дел много и боится не успеть, по дружбе просил помочь, я частенько в стародавние времена в школе делал за него домашние задания, а он меня защищал от школьных драчунов. Мы же из одного городка, выросли вместе. Тон доклада задан был сугубо положительный, как сообщил заместитель, хотелось бы к родственникам добираться за трое суток на скором поезде, а не тащиться до ближайшего города и потом неделю верхом или на мобиле. Дескать, плевать на имперские резоны, пора и юг, наконец дорогами обеспечить, а не тащить рельсы через снега и горы неизвестно куда в Империю Чжунго. Ну, я доклад и написал, а взятку решил использовать на женитьбу, благо доклад и так выходил сугубо положительный и заместитель был настроен пробивать дорогу, как он выразился «для личного пользования». Доклад причём не враньё, по крайней мере, для наших южных провинций было бы крайне полезно, если не тащить рельсы дальше в султанаты, то их товары можно приобретать дешево и без проблем с бандами на границе и везти по нашей территории без опасений и препятствий. Как вы знаете в женитьбе мне отказали, а Бехрам начал требовать сведений по всем проектам на дорогах, о секретных разработках, я уже совершенно не знал что делать, это же государственная измена, голову отрубят и позор какой. Взвесил всё, да осудили бы меня за убийство проститутки на десять лет каторги, может и меньше бы вышло, но не измена, вот я подумал и пришёл, каюсь, пусть меня судят.

— Презанятная история, — подтвердил граф, — хотя не думаю, что дойдёт до суда.

— Как?! — вскричал секретарь, — меня даже судить не будут, так замучают на допросах?!

— Я говорю, презанятный субъект, — усмехнулся министр, — что делать-то с этим невольником чести?

— У нашего ведомства особенных претензий к нему нет, — успокаивающе заявил граф, — проверим, хотя, думаю всё верно, тем более наружное наблюдение кроме пьянства ничего не выявило. Проститутку эту Бехрам всем подсовывал, она жива и здорова, трудится поди не покладая…, ну впрочем неважно что она там не покладает, обычная вербовка, у меня таких четверо в застенках томятся, они правда успели натворить дел поболе, а каяться не пришли. Так, что напишите объяснительную и дальше на усмотрение господина министра, у нас следователей не хватает настоящих преступников допросить, а людей частных, но беспутных наказывать кодекс не велит.

— Ну, чтож, — покачал головой министр и взглянул на облегчённо вздохнувшего секретаря, враз снова затаившего дыхание, — с одной стороны, конечно, изрядно вы, молодой человек набедокурили. Дочку вот мою драгоценную, вертихвостку окаянную сватали, взятку за неё предлагали, с иностранными шпионами якшались, пьянством и распутством пробавлялись. А с другой стороны, службу беспорочно несли, невзирая на выпивку, надо сказать доклад искусно и дельно представили, да к тому же знакомы с регионом на границе с султанатом, благо там росли. Поэтому приказываю: отбыть в означенный регион и взять на себя прокладку ветки дороги Константиновск-Харабали благо там директор проворовался. А поскольку резоны в докладе изрядные, было принято решение прокладывать дорогу и далее до вашего родного Камызяка, с тем, чтобы получить все плюсы перевозок, но арзерумскую дорогу не строить.

— Это же не наказание, а повышение! — удивился секретарь.

— Ну, это мы ещё поглядим, — ухмыльнулся министр, сам начинавший на стройке дорог в пустынях, — одно дело в столицах штаны просиживать, другое дело на месте костыли забивать кувалдой. Бехрам убит, так, что, глядишь, эмиссары султанатские от вас отстанут, а семью вашу и вас как имперского чиновника, будет охранять местная жандармерия, предосторожность на юге не лишняя, по себе знаю. Вот поработаете там, сдадите дорогу и если будете всё ещё влюблены и дочь не выскочит замуж за усатого кавалергарда, тогда и поговорим.

— Ваше высокопревосходительство! — только и смог выдавить молодой человек.

— Объяснительную в приёмной оставите и вечерним поездом убывайте, назначение сейчас сделают, — отдал распоряжение министр и с удовлетворением проследил, как поклонившийся молодой человек пулей вылетел из кабинета.

— Вроде толковый малый, — кивнул граф, — лихо вы своим ведомством управляете, всем бы так.

— Думаю это нормально, когда за сотрудниками водятся грешки, — кивнул министр, — если им дать шанс, многие оправдывают надежды и становятся весьма полезными. Надо тасовать сотрудников и без опыта работы в реальных условиях не повышать, а вот заместителя будем снимать, он получается в личных целях полез в политические вопросы и так, ради проехаться к родственникам с ветерком, разбрасывается миллионами золотых дукатов, вот такого я допускать не намерен.

— Да, заместителя надо как-то образумить, — кивнул граф, — такая близорукость для высокорангового чиновника недопустима.

— Есть у меня местечко как раз на границе с Империей Чжунго, — хмыкнул министр и нахмурился, — как там братья мои, есть на них что?

— По ним пока ничего вообще нет, — враз посерьёзнел Нефёдов, — сами молчат демонстративно с видом оскорблённого достоинства, алиби у обоих сомнительное, могли всё провернуть, хотя я сильно в эту версию не верю, больно уж они положительные, репутация безупречная и слишком всё явно на них указывает. И ещё эта история ваша, мне тут доложили, неприятная конечно…

— Да как вы смеете! — вскричал министр, — вытаскивать грязное бельё нашей семьи! Да, я заставил перед смертью отца подписать всё состояние мне, обеспечить мне протекцию в гвардию и договориться о выгодной женитьбе, хотя это должен был получить брат. Да, я это сделал и этим не горжусь! Но его тоже никто не обделял и из дома не выгонял! Титула не лишал! И второго брата! Они сами ушли из дома и стали делать карьеру сами и как видите, не преуспели! Не вам меня судить!

— Ну как дети, честно слово, — покачал головой Нефёдов, усмехнувшись, — всё сами вот и выдали, стоило только сделать вид, что я всё знаю. Приём безотказный, хоть мелкий жулик, хоть министр, попадаются.

— Все мы жулики, — печально сказал министр, усевшись в кресло, — купили меня знатно, надо поучиться.

— Работа такая, уж извините, — развёл Нефёдов руками, — мне просто нужно было знать ваши отношения с братьями для понимания картины.

— Да чего уж там, вы же вряд ли кому будете рассказывать, на то вы и тайная служба, — вздохнул министр, печально улыбнувшись, — сам же я сожалею о содеянном ежедневно.

— Ещё раз прошу прощенья, позволим себе откланяться, — поднялся Нефёдов.

— Граф, вы ещё раз подтвердили свою репутацию, — встал и поклонился министр.

Удалившись из кабинета, граф, в сопровождении Эрика направился к себе, там ожидала целая толпа с докладами, Нефёдов быстро их рассортировал и направил работать далее. Вытянувшись в кресле и поглядев на часы, он сам себе кивнул и встал.

— Однако надо и честь знать, — сказал граф Эрику, — займитесь вплотную завтра делом исчезновения наших драгоценных сановников, а то раскрыли всё что можно, а это буксует.

— Да, надо как-то форсировать, — вздохнул советник.