У хороших полководцев, как и у хороших писателей, есть свой творческий почерк. Скажем, все мы, советские писатели, работаем методом социалистического реализма. Но каждый при этом пишет по-своему, имеет свою тему, своих героев, свой язык, свое творческое лицо. Все советские полководцы осуществляли в боевых делах принципы нашей советской военной стратегии, которая, как убедительно показал это опыт второй мировой войны, явилась самой передовой стратегией современности.

Но при этом каждый полководец, если он, конечно, был настоящим полководцем, по-своему, своими способами решал задачи, поручаемые ему Ставкой Верховного Главнокомандования.

Был свой особый почерк и у маршала Конева. Очень индивидуальный, ярко выраженный почерк, который можно проследить во всех проведенных им операциях.

Западный, Калининский, Степной, 2-й Украинский, 1-й Украинский фронты. Сотни боев, десятки сражений, оборонительных и наступательных операций, главным образом наступательных, провел он в дни Великой Отечественной войны.

Простое перечисление их займет немалое место. Контрудар 19-й армии в районе Ярцево-Духовщина, нанесенный летом 1941 года… Начало оборонительного сражения на Московском направлении… Калининская операция, закончившаяся разгромом левого фланга огромной группировки, созданной Гитлером для захвата Москвы… Освобождение Калинина… Мощный рывок частей Калининского фронта с выходом на самую западную точку нашего первого зимнего наступления… Участие в Курской битве… Освобождение Белгорода, проведенное совместно с войсками Воронежского фронта… Харьковская операция… Стремительное наступление через всю Левобережную Украину, освобождение Полтавы, Кременчуга… Форсирование Днепра, форсирование, проведенное с ходу и на широком фронте… Прорыв немецкого «Восточного вала» на Днепровском правобережье… Стремительный рывок за Днепр, в район Криворожья… Освобождение Пятихатки, Кировограда, Знаменки, Александровки… Окружение и разгром мощной неприятельской корсунь-шевченковской группировки… Уманская операция… Форсирование Южного Буга, Днестра, Прута и первый выход за советскую государственную границу - перенесение огня войны на землю неприятеля… Новый рывок, проведенный в районе Брод… Освобождение Львова, Станислава… Выход на Вислу и захват за этой рекой так называемого Сандомирского плацдарма… Освобождение Кракова… Охват Верхней Силезии и прорыв на Саксонию… Операция войск фронта, проведенная в поддержку Словацкого восстания, знаменитые бои у Дуклинского перевала… Гигантская, совместно с войсками 1-го Белорусского фронта, операция по окружению и взятию Берлина…

И наконец, уже после того как Германия капитулировала, стремительный марш-маневр, осуществленный силами двух танковых и трех общевойсковых армий, через чешские Рудные горы, закончившийся разгромом огромной группировки Шернера, не подчинившейся капитуляции, и освобождением Праги.

Вот далеко не полный перечень операций, в которых участвовали войска фронтов, которыми командовал Иван Степанович Конев.

Каждая из этих операций - значительная глава в истории Отечественной войны. И вот сейчас, знакомясь с боевыми документами, приказами, донесениями, с лентами телеграфных переговоров, с записями разговоров по телефону, рассматривая старые боевые карты, можно почувствовать, понять полководческий почерк маршала Конева, который является отражением передовых концепций советской военной стратегии, концепций, талантливо и умело осуществленных.

Ни одна из операций, в сущности, не походит на другую. Каждая развертывалась в особых условиях. Но во всех этих операциях можно найти сходные черты.

И это прежде всего тщательное изучение сил противника в намечаемом месте прорыва. Детальнейшая разведка. Разведка войсковая, воздушная, агентурная и, наконец, командирская разведка на местности.

Генерал армии Иван Ефимович Петров, бывший в конце войны начальником штаба 1-го Украинского фронта, образованнейший человек, сам командовавший до этого и армией, и группой войск, и фронтом и понимавший толк в полководческом искусстве, говорил как-то мне в своей своеобразной, так сказать, староинтеллигентской манере:

- У нашего командующего, дорогой мой Борис Николаевич, удивительная память. И, если хотите, особый дар видеть поле сражения. Есть, голубчик мой, шахматисты, которые могут играть, не глядя на доску: вся доска, все расположение фигур у них в уме. Так и он может представить себе расстановку частей, не глядя на карту. И даже точно сказать, что против них стоит и на какой местности. Каждый раз он меня этим удивляет…

Это было действительно так. Однако при всем том сам Конев вопреки этому своему дару исповедовал другую истину.

- Изучение противника и плацдарма будущего наступления надо проводить не отвлеченно, а визуально, - учил он подчиненных. - Все надо предварительно осматривать и заранее прикидывать в уме. Все возможные варианты, которые могут возникнуть в ходе боя. Недаром говорят: не зная броду, не суйся в воду… Полководец должен не стесняться ползать на брюхе по передовой, чтобы правильнее и полнее использовать всю мощь артиллерийского огня, точно направить удары танков, увидеть собственными глазами подходы к врагу и заранее представить себе все трудности, какие могут создаться, когда наступающие части пойдут в решающую атаку. Полководец обязан обдумать, как устранить эти трудности и обеспечить продвижение. Без этого не создашь нужный план наступления.

Сколько раз в течение войны видели солдаты своего командующего за «обползыванием» переднего края. Освобождением Калинина руководил он с наблюдательного пункта полка у пригородной деревушки Змеево в дивизии генерала Горячева.

В дни боев за Полтаву на берегу Ворсклы, куда была выброшена группа охранения полка, которому предстояло форсировать реку, мне довелось невольно подслушать такой разговор.

Хриплый возбужденный голос убеждал кого-то в предутреннем тумане:

- Он, ей-богу, он, товарищ майор… Он, Конев. Провалиться мне на этом месте. Вот, где вы стоите, он тут и стоял. И все биноклем по тому берегу шарил. Как только они сюда к нашему окопчику вышли, я сразу сообразил: большое начальство. Автоматчики с ним и генерал какой-то рослый, грузный, и белявенький подполковник возле вертится. Подошли, я, как полагается, и рапортую. Так, мол, и так. Минометы под командованием сержанта Кулакова ведут прицельный огонь по позициям противника на том берегу. Ответным огнем убит командир - лейтенант Савушкин. Три бойца ранены. Принял командование на себя. «Цель знаете?» Доложил ему координаты. А он: «Молодец, старший сержант, ваши действия одобряю». Немец, должно быть, голоса, что ли, услышал. Стал по нашим позициям снарядами плеваться. Рвутся снаряды тут, там, а он, командующий, и ухом не ведет. Этот грузный генерал ему: «Товарищ командующий, сойдите в окопчик». А он без внимания; спрашивает, давно ли служу. «Захватили еще гражданскую?» Тут два снарядышка возле хряпнули, песком по нас полыхнуло. Ну, говорит, старший сержант Кулаков, это он вилку сдвинул. Это уже по нас. Пора тебе в окоп лезть. И ушел.

- Откуда же знаешь, что это именно командующий фронтом? - спросил другой голос. - Путаешь ты что-то. Зачем командующего на передовую занесет? Его место в штабе или на НП.

- Никак нет, товарищ майор, не путаю. Потом этот белявенький подполковник к нам вернулся. Данные мои для чего-то записал. Я у него спросил, кто они, мол, будут. А тот прямо так и сказал: «Чудак, командующего фронтом не знаешь». И еще спросил я подполковника, почему он меня старшим сержантом назвал, разве лычек моих не видно? А подполковник сказал: «Стало быть, будешь теперь старший сержант». Вот ведь как…

Это было одним из визуальных изучений плацдарма, в данном случае места предполагаемого форсирования Ворсклы. Маршал Конев шутливо называл такие рекогносцировки «обползыванием передовой на брюхе».