— Без паники, — сказал Мигель, — чем больше людей, тем легче нам скрыться в толпе.

— Определенно тут собралась уже целая толпа ангелов, — фыркнула Пустельга, поглядывая на чудаков в длинных белых балахонах, держащих в руках плакаты: «Добро пожаловать, ангелы!!!!!» — Больше трех восклицательных знаков в конце предложения — признак безумия, — отрезала она.

— То есть нужно для пущей безопасности держаться поближе к психам? — усмехнулся я.

— Во всяком случае, попробовать стоит, — сказала Пустельга и свернула на площадку перед заправочной станцией.

Кроме религиозных фанатиков город кишел подростками с неизменными смартфонами, суровыми охотниками в камуфляже, стайками следопытов-любителей и ярко разодетыми репортерами. Если на улицах и попадались жители этого сонного городка, который внезапно наводнили толпы чужаков, их легко можно было узнать по ошарашенным и раздраженно-усталым физиономиям.

Надвинув на глаза бейсболку, я остался возле колонки заправлять наш пикап, Пустельга и Мигель вошли в здание заправочной станции, чтобы заплатить за бензин. Мне показалось, что лишь спустя целую вечность они снова появились на пороге.

— Проблем не было? — спросил я.

— Парень за стойкой, бедняга, так запарился с бесконечными толпами посетителей, что даже не взглянул на нас, — сказала Пустельга, окидывая взглядом машины других клиентов — странную коллекцию всевозможных марок, форм и расцветок. — Да, мы вполне вписываемся в эту какофонию, — заметила она, когда позади нас пристроился гигантский джип, больше похожий на космический корабль, а справа — розовый «ягуар» с откидным верхом, который, точно изящная каравелла, вплыл на заправку. — По сравнению с ними наш старичок цвета горчицы — совершенный замухрышка. Идея затеряться в толпе оказалась удачной. Похоже, наш план работает.

— Пока работает, — согласился Мигель, вертя в руке свой крестик на черной тесемке.

— Следующая остановка — супермаркет.

Поток машин на дороге двигался с черепашьей скоростью. Я никак не мог взять в толк, с чего вдруг столько людей разом съехали с катушек и ринулись в забытый богом маленький городишко. Не может быть, чтобы причиной этого ажиотажа стал я, точнее — мы трое.

— Представь, что было бы, если бы они узнали, что мы находимся здесь, в этой машине, — с мрачным видом изрекла Пустельга. — Интересно, что они сделали бы?

— Выволокли бы нас наружу и растерзали, — сказал я. Даже прыжок без парашюта с высоты пятнадцать тысяч футов, даже падение с десятого этажа клиники, даже полет без хвоста с верхушки самого высокого дерева страшили меня меньше, чем мысль о том, чтобы оказаться в руках этих людей.

— Они больше похожи на папарацци, преследующих знаменитость, — сказал Мигель. — Хотя тоже так себе занятие.

— Никогда не любила выделяться в толпе, — призналась Пустельга. — Особенно теперь.

Как ни странно, несмотря на то что парковка перед супермаркетом была забита машинами, в самом супермаркете было пусто. Бродившие между стеллажами одинокие покупатели, явно из местных, прятали глаза, что, надо признать, нас вполне устраивало. Кассирши и те не обратили на нас ни малейшего внимания, возмущенно болтая о сбрендивших чужаках.

Когда мы укладывали в кузов пикапа пакеты с продуктами, до нас донесся гул возбужденной толпы. Крики долетали со стороны центральной площади. С каждым мгновением они становились все громче и громче. Некоторые люди бегом припустили в сторону площади. Другие, проверив свои мобильники, срывались с места и неслись вслед за остальными.

— Как поступим? — спросила Пустельга.

Мигель оглянулся вокруг. Несколько человек, устоявших было перед первым натиском всеобщего безумия, теперь поддались ему и, точно сметенные волной, присоединялись к бегущим и устремлялись туда, где, судя по нарастающему шуму, находился эпицентр урагана.

Одна-единственная фраза звучала у меня в голове, словно отдаленный бой барабанов, ритмичный и ровный: «Воспользуйтесь всеобщей суматохой и уносите ноги как можно скорее».

— Эй, Расс! — пронзительно орала какая-то женщина чуть ниже по улице. — Они нашли ангелов! Быстрее-быстрее, шевели задницей! Ангелы!

Кто-то заорал в ответ. Мы с Мигелем и Пустельгой ошалело смотрели друг на друга.

— Но ведь мы не… — начал я одновременно с Пустельгой.

— Они нашли еще кого-то… из наших? — закончила она мысль. — Можем ли мы рискнуть и пойти посмотреть?

— Судя по воплям, их уже поймали.

Мигель расширенными глазами смотрел в ту сторону, куда неслась толпа.

— Мы должны им помочь!

— Как мы можем им помочь? — Я провел пятерней по волосам, чувствуя, как паника тошнотворной волной поднимается из глубин моего существа. Крылья, смятые под толстой кожаной курткой, неприятно заныли.

Несколько знакомых черных автомобилей показались в конце проулка, они медленно катились вдоль тротуара. Сидящие внутри люди явно сканировали окрестности. Один из автомобилей отделился от остальных, въехал на парковку и стал объезжать стоящие машины, ряд за рядом.

— Надо идти вместе с толпой, иначе нас заметят, — прошипела Пустельга и больно пихнула меня локтем в бок.

— А они не узнают наш пикап? — зашипел я в ответ.

— Лучше уж пусть увидят машину, чем засекут нас. Давай, пошли!

Влившись в людской поток, мы заспешили вниз по улице, свернули за угол, затем еще и еще раз. Вскоре мы потеряли из виду вереницу черных автомобилей. Но чувство, что они следуют за нами по пятам, не покидало меня.

— Мне кажется, это какая-то ловушка, — прошептал я.

Лицо Пустельги было бледным и напряженным.

— Не похоже. Слишком много людей. Не могут же они накрыть всех сразу.

— А если это военные? Чтобы отыскать нас, вполне могут начать проверять всех подряд.

Народу вокруг становилось все больше, шум нарастал, поэтому нам уже с трудом удавалось слышать друг друга. Пустельга вцепилась мне в руку, и мы побежали вслед за Мигелем.

Остановившись возле кондитерской лавки у входа на площадь, мы осторожно выглянули из-за угла. Перед нами колыхалась большая пестрая толпа. Я вскарабкался на мусорный бак и попытался рассмотреть поверх голов, что творится на площади. Для лучшей устойчивости я уперся макушкой в железную раму, на которой был натянут полотняный тент над дверями лавки.

Люди стояли широким полукругом. В центре метались чудаки в белых балахонах, которых мы видели при въезде в город. Они размахивали своими плакатами, приглашающими ангелов пожаловать на планету Земля, и в такт с барабаном, на котором кто-то отбивал бодрый ритм, распевали очередной жизнерадостный гимн, прославляющий мироздание. Кроме плаката «Добро пожаловать, ангелы!!!!!» у них был еще один, с более длинной надписью, где говорилось что-то о посланниках небес. Но этим плакатом так энергично размахивали, что мне никак не удавалось прочесть фразу целиком.

— Это ангелисты, — сказал я со своего мусорного бака смотревшим на меня снизу вверх друзьям.

Пустельга сурово поджала губы, глаза Мигеля загорелись надеждой. Я продолжил рассказывать о том, что видел на площади.

Похоже, шериф со своим отрядом преградил дорогу ангелистам, не позволяя им пройти дальше и одновременно пытаясь оттеснить людей с проезжей части обратно на тротуар. Однако никто не двигался с места — зеваки были настолько поглощены, снимая певцов в белых балахонах на мобильники, что не обращали ни малейшего внимания на растерявшихся местных полицейских.

Внезапно пронзительный гудок автомобиля разрушил молитвенные песнопения ангелистов. Толпа на противоположной стороне площади дрогнула и расступилась, давая дорогу нескольким крупным черным фургонам. Машины подъехали к полицейскому кордону, и из них высыпала большая группа людей в черных армейских комбинезонах. Они были вооружены, опасны и явно не расположены шутить.

Местный шериф вздохнул с облегчением и заспешил навстречу человеку в военной форме — командиру прибывших. Однако несколько солдат преградили ему дорогу.

Когда я описал сцену на площади стоящим внизу друзьям, Пустельга разразилась тихими проклятиями, а Мигель выудил из-под плаща крестик на черной тесемке и принялся беззвучно читать молитву.

— Не слишком ли много чести — вызывать фэбээровцев для усмирения кучки религиозных фанатиков? — удивилась Пустельга.

— Не думаю, что эти парни из ФБР, — медленно произнес я.

Бой барабана и молитвенная песня рассыпались и смолкли, сменившись возмущенными криками певцов, которые размахивали руками, указывая на черные фургоны.

Я напряг зрение, невероятно обострившееся с тех пор, как я стал полуптицей, и прочел название компании, чей серебристый логотип красовался на боку блестящего черным лаком фургона. «Корпорация эволюции» — гласила надпись.

Сотни вопящих голосов слились в один оглушительный вой, от которого у меня раскалывалась голова.

— Не нравится мне это. Очень не нравится, — пробормотал я.

— Что? — в один голос спросили Мигель и Пустельга.

Ангелисты решительно двигались вперед, пока не оказались на нейтральной полосе, разделяющей толпу и полицейский кордон. Затем они демонстративно уселись на асфальт и, взявшись за руки, затянули молитвенную песню протеста. За их спинами выросла фигура уже знакомого нам преподобного Картера. Он остался стоять и, по всей видимости, обратился к солдатам с какой-то пламенной речью. Энергично жестикулируя, пастор то воздевал руки к небу, то тыкал пальцем в ближайшую витрину.

И хотя нарастающая головная боль мешала мне сосредоточиться, я начал улавливать отдельные слова из речи пастора — что-то о детях-птицах и книжном магазине.

Наконец до меня дошло, что речь идет о книжном магазине, который находился за спиной у ангелистов и который они, собственно, и защищали, встав возле него живым щитом. Я тут же сообщил об этом друзьям.

— Смотрите! В окне! — воскликнула Пустельга.

Словно услышав ее слова, вся толпа на площади развернула телефоны в сторону магазина и нацелила их на окно во втором этаже. Пустельга с Мигелем почти полностью высунулись из-за угла. Я тоже подался вперед, стоя на мусорном баке. Человек, на миг появившийся в окне второго этажа, отшатнулся и исчез в глубине комнаты.

Потрясенный, я опустил взгляд на друзей. Они расширенными от удивления глазами смотрели на меня.

Зрение, невероятно обострившееся с тех пор, как мы стали полуптицами, позволило нам разглядеть лицо человека в окне.

У него были песочно-желтые глаза.

— Один из нас! — выдохнула Пустельга.

Мимолетное появление в окне «ангела», казалось, подействовало возбуждающе на обе противоборствующие стороны: пока толпа, которая и так была не в себе, нацелив камеры, в полном восторге наблюдала за происходящим, эволюционисты стали наступать на сидящих на асфальте ангелистов. Белые балахоны повскакали на ноги и принялись угрожающе размахивать кулаками и плакатами перед носом надвинувшихся на них черных комбинезонов. Несчастный шериф метался между ними с мегафоном, призывая всех соблюдать спокойствие. Его призывы вряд ли могли остановить разгорающийся конфликт, но по крайней мере немного разрядили обстановку и заставили обе группы ненадолго прекратить наступление.

И тут из одного фургона выпрыгнул атлетического сложения мужчина со светлыми зачесанными назад волосами, одетый в строгий черный костюм. На лице блондина застыло презрительное выражение. Ни шум возбужденной толпы, ни жара, казалось, не причиняют ему ни малейшего беспокойства.

— А ведь, похоже, я его знаю, — нахмурилась Пустельга, когда я описал ей появившегося на площади красавца.

Я уступил ей свое место на мусорном баке.

— А, ну конечно, этот парень… президент Корпорации эволюции. Я узнала его, он давал интервью по телевизору. Его корпорация объявила награду за возвращение Тейлора. Хотя они и пытались это скрыть, информация просочилась в прессу.

— Выходит, он и есть тот, кто посылает всех этих охотников на ловлю… кхе… ангелов? — сделал вывод Мигель, Ему пришлось повысить голос, чтобы перекричать обравшихся на площади людей.

— В таком случае блондин — первый кандидат на роль Самого Плохого Парня. — Снова взобравшись на мусорный бак, я принялся во все глаза вглядываться в человека, объявившего охоту сначала на меня, а после и на моих друзей. Я напряг слух, который невероятно обострился с тех пор, как я стал полуптицей, пытаясь, как лучом лазера, пронзить пространство и уловить то, что глава эволюционистов говорил сопровождающим его людям, пока шериф орал в мегафон, призывая всех к порядку. Небольшая пауза, понадобившаяся шерифу, чтобы перевести дух, дала мне возможность расслышать обрывки фразы: «…ик…ры… голдберг… нет выбора, кроме…»

— Что может означать «ик…ры… голдберг»? — спросил я моих друзей.

Пустельга нахмурила брови. Раздумывая, она снова и снова произносила эти непонятные слоги, беззвучно шевеля губами.

— Если подставить гласную, то единственное значимое слово получается «икары». Да, по-моему, это «икары», — кивнула Пустельга.

— А «голдберг» похоже на фамилию, — добавил Мигель.

— Икары Голдберга? Ну что же, все лучше, чем «ангелы», — заметил я.

Мигель выглядел опечаленным. Пустельга нахмурилась.

— Тогда кто такой этот Голдберг? — спросила она.

— Сейчас это не самое важное, — сказал Мигель. — Гораздо важнее другое: теперь нам известно, что существуют по крайней мере еще двое таких же, как мы. Они сейчас находятся в ловушке в книжном магазине, и как их оттуда вытащить, мы не знаем.

Я поправил воротник кожаной куртки, доставшейся мне от отчима Пустельги: под курткой были спрятаны мои сложенные крылья, а под крыльями — обе половинки хвоста.

— Я знаю, — сказал я.