Повернувшись на сиденье, я увидела нагоняющий нас горчичный пикап. За рулем сидел Ястреб, рядом с ним в кабине — Пустельга и Мигель. На хвосте у них висел грозного вида блестящий черный джип.

Поля, вдоль которых поначалу шла дорога, остались позади, и мы въехали в лес. Здесь дорога стала извилистой, с резкими поворотами, и черный джип несколько приотстал. Эйч лихо закладывал вираж за виражом, меня бросало по всей кабине из стороны в сторону. Чтобы прекратить это ерзанье на сиденье, я ухватилась рукой за раму открытого окна. И тут снаружи по обшивке фургона что-то звонко щелкнуло — бэнг!

— Ой! — взвизгнула я и быстро втянула руку в кабину. — Они в нас стреляют!

— Не в нас, а по пикапу, — криво ухмыльнулся Эйч и крепче вцепился в руль. Костяшки на его темных пальцах побелели.

Я снова повернулась назад. Горчичный пикап шел за нами практически вплотную, преследующий его джип тоже был совсем рядом. Человек в черном комбинезоне, высунувшись чуть ли не до пояса из окна машины, целился куда-то вниз.

— Они стреляют по колесам! — крикнула я. Мой голос потонул в реве моторов.

Еще парочка звонких «бэнг-бэнг» — пули отскакивали от металлических колпаков на колесах.

Эйч переключил рычаг скоростей.

— Ну, давай же, малышка, жми! — процедил он сквозь зубы, уговаривая наш и без того идущий на пределе фургон.

Впереди белый «форд» Маркуса и Рэйвен скрылся, вильнув, за поворотом. Казалось, пройдет целая вечность, прежде чем свернем и мы.

Несколько томительных минут мы не слышали ничего, кроме рева моторов. Джип по-прежнему неотступно следовал за нами, но дорога стала слишком извилистой — ни одного прямого участка, чтобы вновь открыть стрельбу по колесам.

Вскоре мы выкатились на вершину холма. Лес постепенно отступал, перед нами открывалась просторная долина с полями и небольшим селением, лежащим вдоль кромки полей. Казалось, оно находится совсем рядом — рукой подать и одновременно очень далеко.

Еще одна — крэк! — пуля чиркнула по кузову фургона. Мы с Эйчем дружно чертыхнулись.

— Поднажми, детка, сейчас пойдем вниз с холма, — продолжал он подбадривать наш автомобиль.

Еще пара минут без выстрелов. Однако сверкающий на солнце черный джип шел вслед за горчичным пикапом как приклеенный.

— Лес кончается, выходим на прямую дорогу, — напряженным голосом сообщил Эйч.

Внезапно выскочившая из-под холма встречная машина заставила меня подпрыгнуть на сиденье. Автомобиль со свистом пронесся мимо. Черный джип не отставал, но человек с пистолетом исчез в окне и больше не пытался прострелить нам колеса.

А затем без всяких видимых причин наши преследователи отступили. Они просто свернули на обочину и остановились. Мы, а за нами горчичный пикап покатили вниз по дороге, и вскоре черный джип скрылся из виду.

— Может, они испугались ненужных свидетелей? — предположил Эйч. Мы сбросили скорость, въезжая в зону населенного пункта.

Белый «форд» был виден впереди в двух кварталах от нас. Теперь и мы ехали вдоль домов, которые тянулись по краю дороги на милю-другую.

Миновав селение, Маркус показал, что сворачивает направо. Мы последовали за ним по боковой проселочной дороге. Горчичный пикап свернул вслед за нашим фургоном.

Дорога снова увела нас в лес. Проехав по ней минут десять, петляя и уходя все глубже в чащу, Маркус убедился, что других прилегающих к этой проселочной дороге подъездов нет и вообще поблизости нет никаких признаков человеческого жилья. Он съехал с дороги и мягко покатился по толстому ковру из мха и опавшей хвои.

Наконец все три машины остановились поддеревьями. Когда мы вылезли, мирная тишина леса показалась мне неестественной после беготни по крышам, стрельбы и погони.

— И снова привет, — сказал Эйч, подходя к горчичному пикапу. — Большое спасибо за спасение.

— Большое пожалуйста, — улыбнулся Мигель. Ястреб и Пустельга все еще нервно озирались по сторонам, словно не верили, что опасность действительно миновала.

— Надеюсь, у вас есть стратегический план действий? — сказала я, подходя к пикапу вслед за Эйчем.

— Ну, в общем, вы не обязаны следовать нашему плану лишь потому, что мы вытащили вас через окно на крышу книжного магазина, — рассмеялся Ястреб.

— Мы вытащили, — поправила Пустельга. — Пока мы с Мигелем таскали людей из окна, ты красовался перед камерами. — Она слегка шлепнула Ястреба крылом по плечу.

Улыбка на физиономии Ястреба стала еще шире.

— Да брось ты, Пустельга, я сделал всю самую тяжелую работу…

— Э-э-э… а можно спросить, — вмешался Эйч в их препирательства, — что это за фокус с птичьими именами?

— Ну, это как бы символ, — сказал Ястреб. Мне показалось, что он слегка смутился. — Прошлой ночью мы решили взять новые имена в ознаменование начала новой жизни и все такое.

— А некоторым из нас к тому же не нравились их человеческие имена, — вставила Пустельга.

Крылья Эйча трепетали от восторга.

— Класс! А можно мы тоже возьмем себе новые имена?

Троица наших спасителей расхохоталась.

— Конечно, — всплеснула руками Пустельга. — Эйч — это твое настоящее имя или…

— Нет, прозвище, — быстро ответил Эйч. — Но носить имя птицы намного лучше!

— И какое имя ты выберешь? — спросил Мигель.

Эйч ответил не задумываясь:

— Сокол!

— Уверен? — Удивившись скорости ответа, Пустельга вскинула брови.

— Абсолютно.

— Я вот все еще думаю, какое имя взять, — добавил Мигель.

Эйч сложил руки на груди и гордо вскинул подбородок.

— Сокол — это мое имя. Я хочу взять именно его.

— По-моему, тебе подходит, — улыбнулась Пустельга. — Сокол.

— А что насчет тебя, Туи? — спросил Ястреб.

— Мое имя и есть название птицы. Так уж вышло, чувак. Случайно, — заверила я Ястреба. — Это певчая птица. Обитает в Новой Зеландии.

Но я, конечно же, не сказала ему, что так звали мою бабушку. Я ни за что на свете не поменяла бы это имя ни на какое другое. Оно было частью моего существа, моей «вакапапа». Имя — это то, что осталось со мной, то немногое, что еще связывало меня с домом. Второй такой вещью был «поунэму» — медальон из нефрита, который висел у меня на шее. Он также принадлежал моей бабушке. Я коснулась его рукой. Бабушкин медальон я тоже никогда и ни за что не отдам.

— Так что, друзья, идея, конечно, отличная, но мне нет нужды менять имя.

— Ну ты нас всех обошла, — рассмеялся Сокол. Я улыбнулась в ответ. Сокол — имя очень ему шло. И он это знал. Даже обычно агрессивное выражение на лице моего друга как будто сменилось на более миролюбивое. Теперь, когда у него есть новое имя, никто больше не станет докучать ему вопросами, что означает прозвище Эйч.

Чувствуя, что все внимание обращено на меня, я кивнула в сторону Рэйвен.

— Я не одна такая, — заметила я.

Теперь все взгляды обратились к Рэйвен. Она сделалась пунцовой от смущения и опустила глаза.

— Она сама выбрала себе это имя, — после неловкой паузы сказал Маркус.

— До рождения крыльев или после? — мягко спросил Мигель.

Рэйвен беспокойно переступила с ноги на ногу, но глаз не подняла.

— После, — ответил за нее Маркус.

— О'кей, не будем смущать Рэйвен, — миролюбиво сказал Ястреб. — Хотя мы не кусаемся, Рэйв, честное слово.

Услышав свое имя в уменьшительной форме, Рэйвен вскинула глаза на Ястреба, словно была не совсем уверена, что он обращается именно к ней. На лице Маркуса тоже промелькнуло вопросительное выражение, впрочем, тут же сменившееся обычной невозмутимостью.

— А ты, Маркус, — терпеливо спросила Пустельга, — ты хотел бы взять себе имя птицы?

На лбу Маркуса снова появились морщинки, ему потребовалось некоторое время, чтобы ответить.

— Я подумаю.

Мы все уставились на Маркуса, не понимая, как нам дальше разговаривать с этим высоким парнем, кажущимся стеснительным и неуклюжим. И тут он словно внезапно вспомнил нечто чрезвычайно важное.

— Английский немного труден для меня, — словно бы с надеждой произнес Маркус.

О! Все вздохнули с облегчением. Это многое объясняло в странном поведении Маркуса и Рэйвен.

— Не переживай, чувак, нам и самим не всегда легко с ним управиться, — успокоила я Маркуса, хотя и сомневалась, что он поймет такую сложную фразу.

— Итак, маленькая перекличка, — пошутил Ястреб. — У нас имеются: Ястреб, Пустельга, Мигель. — Ястреб показал по очереди на себя и своих друзей. — Также в наши ряды вступили: Сокол, Туи, Маркус и Рэйвен. Так, я ничего не напутал?

— Ага. — Сокол почесал свою курчавую голову. — Даже не верится, что нас теперь семеро!

— И мы будем держаться вместе, — сказала Пустельга. — По крайней мере до тех пор, пока не поймем, что нам делать дальше.

— Смахивает на настоящий план, — сказал Сокол.

— Это логично, — добавил Маркус.

— А если поконкретнее? — спросила я. — Теперь, когда мы пережили массу сомнительных приключений — беготню по крышам, погоню на автомобилях, стрельбу по колесам, — должен же у нас быть хоть какой-то реальный план действий, ну, кроме, конечно, жизни как одна большая счастливая «ванау».

Все, кроме Маркуса и Рэйвен, прыснули от смеха. Я притворно закатила глаза, будто возмущаясь их несерьезным поведением.

— Лично я собираюсь подучить язык маори, — сказала сквозь смех Пустельга. — Возьмешь меня в ученицы, Туи?

— С удовольствием, Пусти. Думаю, мы начнем с фонетики. Но все же давайте ближе к делу.

Мигель посмотрел на меня с улыбкой:

— Когда сегодня утром мы покидали наш лагерь в лесу, у нас был план отправиться в пустыню.

— Какого черта вы намылились в пустыню? — поинтересовался Сокол.

Ястреб шевельнул крыльями.

— Мы собираемся улучшать и развивать технику полета, для этого хотим воспользоваться восходящими потоками теплого воздуха, — невозмутимо сообщил он, — в пустыне они самые сильные.

Насмешливое выражение на лице Сокола сменилось крайней степенью удивления.

— Вы что, умеете летать? По-настоящему, как птицы? — в голосе моего друга слышались нотки зависти. И я его прекрасно понимала. Все мы сегодня видели, как Ястреб буквально обрушился с неба на голову нашему преследователю, но, в конце концов, мы и раньше наблюдали, как он прыгает из самолета и из окна десятого этажа. Но сейчас он говорил о полете. Чувство, похожее на надежду, мячиком скакало у меня в груди. Я видела, что Маркус и даже Рэйвен оживились и вопросительно поглядывают на Ястреба.

— Мы только вчера утром поняли, каким образом можем подняться в воздух, — сказала Пустельга. — Ну, технические детали потом, но вы тоже сумеете летать, только сначала вам придется смастерить себе хвосты.

Мигель подошел к пикапу и вытащил из кабины штуку, похожую на воздушного змея, облепленного черными перьями.

— Поддерживает ноги, иначе невозможно подняться в воздух, силы крыльев не хватит, — пояснил Мигель.

Мы все столпились возле него, рассматривая хвост. Пустельга рассказала, как они разрезали свои палатки, сделали из алюминиевых трубок каркас для хвоста и натянули на него полотно.

— А у вас случайно не осталось лишних палаток? — полушутя спросила я.

— Сейчас глянем в кузове, — сказала Пустельга и направилась к пикапу. Через мгновение мы услышали ее сдавленный возглас.

— Что случилось? — Мы все ринулись к машине.

Задний борт кузова был изрешечен пулями, вода, масло и еще какая-то жидкость капали на землю. Мы откинули задний борт и принялись обследовать повреждения. Пули продырявили пакеты с продуктами, несколько канистр с водой и большую полиэтиленовую канистру с жидкостью для разжигания костра. Продукты, вывалившиеся из разодранных упаковок, перемешались и живописной кашей покрыли дно кузова.

— Никогда не думала, что одна маленькая пуля может нанести такие повреждения неживым объектам, — сказала я, указывая на развороченную сумку с фруктами.

Лицо Ястреба потемнело.

— Одна маленькая пуля обладает высокой кинетической энергией…

Вместе мы взялись разгребать кашу из продуктов и сортировать вещи, откладывая в одну сторону уцелевшие, в другую те, которые можно было починить, и кидая на землю те, которые погибли безвозвратно. Ко всеобщему облегчению, вскоре выяснилось, что причиненный нам ущерб не так уж велик, как показалось на первый взгляд.

Когда мы закончили с уборкой кузова, Ястреб еще раз осмотрел отобранные вещи.

— Кто-нибудь знает, что это такое? — нахмурившись, спросил он, вытаскивая из кучи того, что предназначалось для починки, небольшой пластиковый цилиндр зеленоватого цвета.

— Мусор, — немедленно выдал версию Сокол.

Маркус внимательно разглядывал лежащий на ладони у Ястреба предмет. Вдруг его светлые крылья дрогнули. Он молча взял зеленый цилиндр, положил на камень и, подняв с земли другой камень, изо всех сил грохнул им по непонятной штуке.

Мы наблюдали за этим, вытаращив глаза.

Осколки электронной начинки брызнули во все стороны, словно внутренности раздавленного жука.

— GPS-маячок, — просто сообщил Маркус и, собрав останки «жучка», снова положил их на ладонь Ястребу.

Я придвинулась поближе к Соколу. Его лицо было мрачнее тучи.

— Так вот почему они бросили погоню. — Голос Пустельги дрожал.

— Но больше они не смогут следить за нами, верно? — спросил Мигель, поглаживая висящий у него на шее крестик из темного дерева.

Ястреб и Сокол внимательно обследовали пикап, заглядывая в каждую дыру от пули.

— Кто знает, сколько еще маячков они насажали нам в машину, — сказал Ястреб. — И нет никакой гарантии, что они и сейчас не продолжают отслеживать нас. — Он поднял откинутый задний борт кузова и с силой захлопнул его.

— Нам придется бросить горчичного старичка в лесу, — произнес Сокол. — И валить отсюда. И чем быстрее, тем лучше. Мы не можем так рисковать.

— О нет, — с неподдельной горечью сказала Пустельга. — Я так привыкла к нему. Мне будет его не хватать.

— Думаете, мы втиснемся в оставшиеся две машины? — спросила я, махнув рукой в сторону темно-красного фургона Сокола и белого потрепанного «форда» Маркуса.

— Трое ко мне — люблю тесную компанию, и двое к Маркусу, — ответил Сокол. Он подошел к фургону и открыл заднюю дверь. — Сюда мы сможем утрамбовать все наши вещи.

— Все же не уверена, что у нас достаточный запас провизии, чтобы выжить в пустыне. — Я пнула ногой простреленную канистру из-под воды. — Да, и как насчет хвостов для нас?

— К сожалению, у нас осталось не очень много денег, — виновато произнес Мигель.

— И у меня, — призналась я, помогая перетаскивать в фургон сложенные на земле вещи. — Почти все мои сбережения ушли на билет из Новой Зеландии в Штаты. И Эйч… ну, то есть Сокол… у него та же история.

— Не волнуйся, детка, мы что-нибудь придумаем, — заверил меня Сокол.

— Не зови меня деткой, — отрезала я. Сокол открыл было рот. — И малышкой тоже не называй. — Я всучила ему ворох упаковок с прессованными мюсли, который держала в руках. Сокол прижал их к груди и расплылся в довольной ухмылке.

— Это нам тоже пригодится. — Пустельга выволокла из кузова пикапа запасное колесо и бросила его на землю. — И кстати, у меня есть кредитка, там кое-что еще осталось на счете. Так что на первое время нам хватит. — Пустельга вытерла тыльной стороной ладони нос, измазанный машинным маслом, залезла в кабину пикапа и принялась выуживать из бардачка разные мелочи.

— Эй, Пусти, полегче, — сказал Ястреб, стоя над валяющейся на земле запаской. — Или ты хочешь разобрать нашего старичка на детали?

Голос Пустельги донесся из глубины кабины — теперь она гремела какими-то железяками под водительским сиденьем:

— Что мы имеем на текущий момент? Парк наших автомобилей уменьшился ровно на треть, за нами постоянно охотятся вооруженные люди, и, вероятно, теперь, после того как мы угробили один из их маячков, они еще больше жаждут поскорее схватить нас. Поэтому мы должны забрать с собой все инструменты, любую мелочь, все, что может оказаться полезным в путешествии. Послушайте, — Пустельга выглянула в открытую дверь кабины, — кто-нибудь собирается помочь мне раздеть нашего старичка, прежде чем мы бросим его в лесу на произвол судьбы?

— Сейчас, подожди! — Я быстро собрала рассыпавшиеся по плечам волосы и закрутила их в тугой узел на затылке.

Если не считать парочки мелких споров с Соколом и Ястребом о необходимости тех или иных предметов, обнаруженных в недрах пикапа, — споров, в которых мы с Пустельгой одержали безусловную победу, — мы всемером быстро и дружно разделались со старичком. Работая, мы то и дело прислушивались, нет ли поблизости постороннего шума или людских голосов. Вскоре фургон Сокола и «форд» Маркуса оказались до отказа забиты нашим скарбом, а баки полны бензином, который мы слили из пикапа. Наконец настало время и нам самим втиснуться в машины.

— Кто поедет со мной и Соколом? — спросила я, вручая ему старую тряпку. Он с благодарной улыбкой принял ее и оставил в покое подол рубахи, которым вытирал руки.

— Поеду-ка я в «форде» Маркуса, — объявила Пустельга, — чтобы бедняжке Рэйвен не пришлось сидеть зажатой между двумя здоровенными мужиками с крыльями.

Я расхохоталась.

— Итак, Мигель и Ястреб едут с нами, но вам придется бросать монетку, чтобы решить, кто сядет в кабине, а кого затолкаем в кузов вместе со всем нашим барахлом.

— Я могу сесть в кузове, — сказал Мигель.

Ястреб театрально вздохнул и закатил глаза.

— Тогда, чур, я сяду у окна, — заявил он.

— Нет, чувак, — отрезала я, — ты сядешь рядом с водителем. Сокол водит так, что мне просто необходимо быть у открытого окна.

Сокол нарочито долго устраивался на водительском месте, пихая Ястреба локтем в бок. Тот в ответ толкал Сокола плечом. Темно-коричневые крылья цеплялись за светло-коричневые.

— Я тебя умоляю, Сокол, — наконец вмешалась я, — чем дольше мы тут возимся, тем больше шансов, что нас накроют. Двигай давай!

— Слушаюсь, мэм, — рявкнул Сокол и повернул ключ в замке зажигания.

Я вздохнула и постаралась поудобнее устроиться в своем углу кабины. С крыльями, свернутыми в два сложения и прижатыми к спинке сиденья, это было не так-то просто.

Мы развернулись, проехали по проселку и снова выбрались на шоссе. Когда фургон начал набирать скорость, я поняла, что впереди нас ждет долгая дорога.