— И что теперь? — спросил Сокол.

Пустельга включила свой спутниковый смартфон.

— В принципе мы находимся не так далеко от Лос-Анджелеса, — ну, по нашим меркам — крылом подать, — усмехнулась она. — Вопрос в том, что мы выберем: двигаться навстречу цивилизации или бежать от нее?

— Почти все наши вещи мы бросили в каньоне. — Ястреб оглядел сложенные возле валуна рюкзаки. — У нас, конечно, есть кое-какая одежда и немного сухих продуктов, но этого недостаточно. Что бы мы ни решили делать дальше, сначала надо пополнить запасы провизии.

— Эволюционисты в любом случае не оставят нас в покое, куда бы мы ни отправились, — сказала Пустельга. — Удивительно, как они ухитряются находить нас?

— Ветер усиливается, — подал голос Филин. — Надо улетать поскорее, иначе нас просто сдует с утеса.

— Меня уже тошнит от утесов, — заныла я. — Пожалуйста, можно мы отправимся туда, где нет этих чертовых скал?

Ястреб задумчиво поглядывал на Мигеля и Сокола.

— А что, если эволюционисты каким-то образом пометили вас?

Сокол возмущенно встрепенулся:

— Нас чипировали?! Как птиц?

Мигель закатал рукава рубашки, внимательно осмотрел руки, затем принялся хлопать себя по всему телу. Сокол последовал его примеру.

— Ничего похожего на чип я не нахожу, — наконец сказал Мигель.

— Возможно, они не такие уж и умные, эти эволюционисты, — устало хмыкнул Ястреб.

Мигель закончил осматривать свои крылья, волосы и подошвы ботинок.

— Не такие уж и умные, — повторил он, — но мы не знаем, что кроме чипов они могли придумать.

— Меня больше интересует, что придумали мы, — сказал Сокол, натягивая ботинки.

— Пока не знаю. — Ястреб пожал плечами.

— Послушайте! — вдруг хлопнул себя по лбу Мигель. — Я же кое-что узнал о Голдберге. Ну, о том парне…

— Что?! — Мы все навострили уши, мгновенно позабыв об усталости.

— Ты уверен, что тебе это не приснилось? — спросил Сокол, когда Мигель выложил все, что слышал, лежа в кузове фургона. — Транквилизатор — сильная штука, — ухмыльнулся Сокол.

Я быстро ущипнула его за локоть.

— Прости, — добавил он, — но это какое-то уж слишком невероятное совпадение — они болтали о Голдберге и именно в этот момент случайно проходили мимо фургона, в котором лежал ты.

— Возможно, это не было случайностью, — спокойно сказал Мигель.

Сокол подозрительно покосился на него, но Ястреба информация заинтересовала.

— Не имеет значения, случайность это или нет. Важно, что существует некий Голдберг и он — ключ к решению всех наших загадок. Говоришь, они упоминали похороны…

— Как бы там ни было, а Лос-Анджелес — пока единственная ниточка, которая у нас есть, — сказал Мигель.

Сокол закинул руки за голову и принялся мерить шагами утес.

— Предположим. Ну и что мы будем делать, когда доберемся до Лос-Анджелеса? Как ты себе это представляешь? Начнем ходить по домам, стучать в двери и спрашивать: «Извините, вы случайно не знаете Голдберга, который создал гибрид человека и птицы примерно семнадцать лет тому назад?»

— А каких «других» они имели в виду? — спросила я, прикрываясь крыльями, как щитом, от резких порывов гулявшего по утесу ветра. — Таких же, как мы?

Никто не мог ответить на мой вопрос.

Вместо этого Ястреб произнес:

— Если мы и дальше будем сидеть здесь, точно ничего не узнаем. Не важно, куда именно мы полетим, давайте уже просто улетим отсюда. Мигель, Сокол, вы как? Сможете лететь?

Мальчики кивнули.

— Пора размять крылья, — сказал Сокол.

Мигель вскинул вверх указательный палец, определяя направление ветра.

— Ветер восточный. Мы не сможем лететь против ветра… — Мигель сделал паузу, словно не зная, стоит ли продолжать. — Нас как будто подталкивают в нужном направлении… Давайте полетим на запад. Остановимся где-нибудь на окраине Лос-Анджелеса и там решим, что делать дальше.

Отряд стал собираться в дорогу.

Мы покинули утес и начали подниматься к облакам. Вскоре, пройда облачный слой, мы оказались в более спокойной зоне, где не было сильных турбулентных потоков.

Отряд построился походным клином. Пустельга, сверяясь с навигатором, руководила движением. Мы сделали небольшой разворот — маневр получился почти идеально, — и полетели по прямой. Казалось, ветер сам нес Отряд туда, куда было надо.

Войдя в ритм движения, я позволила себе расслабиться. Теперь, когда мы довели наши полетные навыки до автоматизма, полет стал для нас обычным делом, почти как ходьба. И хотя я устала, у меня открылось второе дыхание.

Я бросила взгляд на летящего рядом Сокола. Он снова был со мной, в безопасности. Его присутствие придавало мне сил.

Мои мама и бабушка говорили: «Kia kaha». На языке маори это означает «Будь сильной, не сдавайся».

Я вздохнула: «Ты же знаешь, Туи, чего ты хочешь. И ты намерена это получить. Мир — не то место, где тебе все поднесут в готовом виде».

После того как опасность миновала и Сокол вернулся ко мне, я наконец смогла открыто признаться самой себе, что его исчезновение даже на несколько часов оказалось для меня гораздо страшнее, чем то, что я пережила, когда у меня появились крылья, а ведь тогда я думала, что вся моя жизнь рухнула.

«Я скажу ему, что он для меня значит», — решила я. И снова бросила взгляд на Сокола. Он поймал мой взгляд и расплылся в улыбке. Меня затопила волна счастья. В последующие часы каждый раз, вспоминая этот взгляд, я чувствовала, как сладко замирает сердце.

Солнце клонилось к закату. Отряд продолжал лететь на запад. Облака под нами поредели, мы уходили от грозы, а раскаты грома становились все тише и тише. Однако после стольких часов полета на высоте я начала замерзать. Мне в голову пришла мысль, что, возможно, гипотермия станет еще одной из проблем, которую нам придется занести в наш и без того немалый список.

Вскоре облака совсем рассеялись, остались лишь отдельные скопления, похожие на клочки ваты. Теперь мы видели открывающийся под нами калифорнийский пейзаж — темный лес внизу и покрытые снегом горные вершины вдали.

— Солнце слепит, ничего не вижу, — пожаловался Сокол.

— Подлетаем к окраинам Лос-Анджелеса, — сказала Пустельга, — но смартфон вот-вот сдохнет — батарея на исходе.

— Давайте садиться, — сказала я. За время полета Отряд несколько раз перестраивался, и сейчас я оказалась в голове клина. — Впереди парк или что-то в этом роде. Снижаемся!

Походный клин распался. Делая круги. Отряд пошел на снижение. Надеясь, что никто из обитателей предместья Лос-Анджелеса в данный момент не смотрит в небо — все же мы были великоваты, чтобы принять нас за птиц, — мы один за другим опускались в зеленый массив. Сопротивление воздуха при посадке чувствовалось особенно сильно: после столь долгого перелета — дольше нам до сих пор не приходилось летать — натруженные мышцы давали о себе знать. Приземляясь на небольшой лужайке, мы поспешно уходили под прикрытие растущих поблизости деревьев.

— Где мы? — спросила я, сдвигая на лоб летные очки.

— Смартфон только что умер, — объявила Пустельга. — Знаю только, что мы в новом районе Лос-Анджелеса, сам город находится в той стороне. — Она показала пальцем куда-то за деревья.

Сокол с подозрением озирался по сторонам. Парк был абсолютно пустынным. Несмотря на сгущающиеся сумерки, фонари не горели.

— Странно, а куда подевались люди? — спросил он.

— Вечер рабочего дня, — ответил Ястреб, — вероятно, сидят по домам.

— Умираю с голоду, — заявил Сокол. — Давайте поедим.

— Сначала — укрытие, — сказал Филин.

Мы вышли из-под прикрытия деревьев и осторожно приблизились к асфальтированной дороге. Ни людей, ни машин по-прежнему не было видно. Вдоль дороги стояли отдельные коттеджи, но и они были погружены во мрак — ни единого освещенного окна.

— Что за чертовщина, куда мы попали? — спросила я.

Дорога сделала поворот. Ниже по холму мы видели ярко освещенные улицы Лос-Анджелеса, машины, людей, перед нами же еще примерно с полмили тянулись лишь темная аллея, покрытая асфальтом, и ряд странных немых домов, разделенных участками пустых газонов.

У меня по коже пробежал холодок. В голову полезли мысли о серийном убийце, который того и гляди выскочит из-за ближайшего куста. Но тут Мигель заметил установленный на обочине рекламный щит.

— Смотрите, там что-то написано. — Он ткнул пальцем в направлении ярко освещенного плаката.

Мы подошли поближе. Я прочла надпись вслух. Отряд разразился истеричным хохотом.

Веселые разноцветные буквы складывались в приглашение: «Квартал „Седьмое небо“. Добро пожаловать!» Ниже находился план квартала — просторный лесной массив, разбитый на жилые зоны с расположенными в них коттеджами, возле каждого коттеджа стоял комментарий: «Продано». «Свободен». «На стадии завершения: спешите купить, пока не поздно!»

— Так вот почему вокруг ни души — квартал еще не заселен! — хлопнул в ладоши Ястреб.

— Глянь-ка, чувак. — Я показала на большую оранжевую звезду в правом нижнем углу плана и надпись на ней: «Демонстрационный коттедж».

— То что надо, — удовлетворенно кивнул Ястреб. — Идем.

Коттедж, предназначенный для привлечения покупателей, был единственным освещенным домом во всем квартале. Когда мы подошли к нему, Ястреб первым делом проскользнул в сад и, отыскав выключатель, погасил свет. Коттедж погрузился во мрак и теперь ничем не отличался от остальных домов на улице.

Пустельга быстро справилась с замком и вошла внутрь.

— Никакой сигнализации, — мгновение спустя объявила она.

Ястреб осторожно переступил порог вслед за ней и с некоторым сомнением спросил:

— Почему ты так уверена?

— Во-первых, — загнула палец Пустельга, — никакого щитка возле двери. Во-вторых, никаких датчиков на самой двери. И в-третьих, если бы сигнализация была, мы уже знали бы об этом.

Мы сняли башмаки и оставили их у порога. Дом был нежилой, лишенный какой-либо индивидуальности и полный роскоши. Странно было ходить по сверкающему паркету, включать настольные лампы, задергивать занавески, словно мы здесь хозяева. За недели, проведенные иод открытым небом, мы все отвыкли от нормального человеческого жилья, но этот дом слишком уж сильно отличался от того, в котором я выросла.

Осмотрев апартаменты, мы собрались на кухне. Все ужасно проголодались.

— Итак, Филин, Пустельга и Ястреб сегодня отвечают за приготовление ужина. — Я последней возглавляла клин во время перелета, поэтому командование Отрядом до конца дня оставалось на мне.

— А я? — возмущенным голосом начал Сокол.

— А ты проходишь реабилитацию после похищения, — отрезала я. — Вы с Мигелем отправляйтесь мыться. Недостатка в ванных комнатах в этом дворце нет. Рэйвен, на тебе ночлег. Проследи, пожалуйста, чтобы у всех было удобное спальное место, о'кей?

— Есть, мэм, — в шутку козырнул Ястреб. — Только один маленький вопрос: где мы достанем еды?

— У меня есть кредитка, — сообщила Пустельга, — но я понятия не имею, работает ли она еще.

— Закажите пиццу в один из готовых домов, и когда парень, доставивший заказ, пойдет звонить в дверь, угоните машину, пока открывший дверь человек будет объяснять, что не заказывал пиццу. Ну или еще что-нибудь в таком роде, сами сообразите, — сказала я, выпроваживая за дверь продовольственную команду. — Вперед!

— Черт! Вот так план. Мне нравится, — успел заявить Ястреб, прежде чем я захлопнула за ними дверь.

Я решила провести ревизию шкафов и шкафчиков — не найдется ли чего-нибудь полезного для нас. Но не успела я продвинуться со своими поисками дальше холла, как из ванной комнаты, расположенной на первом этаже, послышались приглушенные проклятия Сокола.

Я пробежала через холл и постучала в дверь ванной:

— Сокол, с тобой все в порядке?

Сокол несколько раздернул ручку, прежде чем сообразил, что надо открыть замок, затем распахнул дверь и втащил меня в ванную.

— Видишь? Тут видишь? — нервно спросил он.

Я уставилась на Сокола. Он был обнажен и стоял спиной ко мне, одной рукой показывая на правую ягодицу, другой — прижимал полотенце к животу.

— Что?

— Чертовы эволюционисты всадили мне чип в задницу, вот что! Синяк видишь? Можешь сказать, там действительно что-то есть под кожей или меня все еще прет от их транквилизаторов? — Сокол схватил мою руку и попытался заставить пощупать его ягодицу.

— Скажи, Сокол, ты сейчас ко мне пристаешь, да? — грозно спросила я, все еще не желая верить, что то, о чем он говорит, — правда.

Сокол закатил глаза:

— Как ты догадалась? Да, именно, пристаю: ну же, детка, доверься мне, потрогай меня за задницу, видишь — у меня чип под кожей.

— Ну, хорошо, — вздохнула я, у меня не было времени на препирательства, — сейчас спросим Мигеля, есть ли у него такой синяк.

Сокол завернулся в полотенце и, оставляя на полу мокрые следы, пошел вслед за мной в ванную на втором этаже, где расположился Мигель. Мы постучали в дверь и задали ему наш странный вопрос. Выяснилось, что у него тоже имеется синяк на ягодице и небольшое вздутие.

— Я одеваюсь и ухожу, — с мрачной решимостью сказал Сокол.

Я обернулась и вытаращила на него глаза.

— Куда это?

— Мы не можем здесь оставаться, ты же понимаешь. Эволюционисты явятся…

— Послушай, ты, чертов идиот, никуда ты не пойдешь, и уж тем более с чипом в заднице! Я, конечно, не успела стать медсестрой, но знаний, полученных на курсах скорой помощи, вполне достаточно, чтобы вытащить эту штуку.

— Ты… уверена? — спросил Сокол, поправляя сползающее с бедер полотенце.

— Разве ты еще не понял? Ради того, чтобы вернуть моего парня, я совершила налет на целый отряд эволюционистов, так неужели теперь не справлюсь с каким-то паршивым чипом!

Пока Сокол переваривал полученную информацию и бессмысленно хлопал глазами, я крикнула Мигелю, чтобы тот накинул на себя что-нибудь и тащил свою задницу на кухню.

Рэйвен поджидала меня возле кухонного стола. Походная аптечка, чистые полотенца, мыло, горячая вода — все было приготовлено. Отдельно лежали два начищенных до блеска охотничьих ножа.

— Отлично, Рэйвен! — воскликнула я. — Как ты догадалась, что мне все это понадобится?

Китаянка пожала плечами и сосредоточилась на полотенцах, сворачивая их валиками на кухонном столе, превратившемся на время в операционный.

— Ну, кто пойдет первым? — ласково спросила я, оборачиваясь к нервно топтавшимся на пороге Мигелю и Соколу.

— Я, — мгновенно откликнулся Мигель.

Сокол покосился на него и, кажется, из чувства собственного достоинства собрался протестовать. Прежде чем он успел раскрыть рот, я велела ему валить в гостиную и ждать своей очереди.

— Но я хочу остаться и помогать, — встал он в позу.

— Смотреть и трястись от страха за собственную задницу — это не помощь. Иди.

Как только Сокол был выпровожен с кухни, я уложила Мигеля на стол лицом вниз. Вместо подушки Рэйвен дала ему валик из полотенца.

Я коснулась рукой моего «поунэму» — нефритового медальона, чтобы обрести крепость и силу.

— Итак, приступим.

Рэйвен протерла дезинфицирующим раствором лезвие одного из охотничьих ножей. Я тем временем обработала уплотнение на ягодице Мигеля анестезирующим спреем из баллончика, который нашелся в нашей походной аптечке.

— Приготовься, — сказала я Мигелю. — Если будет больно, скажи. Главное, не дергайся, иначе рискуешь получить в заднице лишнюю дырку.

Из гостиной донеслось хихиканье Сокола.

— Давай, Туи, — сказал Мигель приглушенным голосом, ткнувшись лицом в полотенце.

Я сделала небольшой надрез на коже. Мигель не реагировал. Рэйвен быстро промокнула тампоном выступившую кровь. Еще несколько сантиметров вглубь, в подкожный жировой слой. Теперь я видела маленький, не больше таблетки, зеленый пульсирующий объект. Мигель завозился на подушке.

— Уже почти все, потерпи.

Я положила пальцы на края раны и резко надавила. Мигель пронзительно вскрикнул. Чип выскочил из раны, словно пробка из бутылки. Рэйвен ловко подхватила его рукой в перчатке и бросила в стоявшую на углу стола миску.

— Последний штрих, чувак. Сейчас продезинфицируем, и будешь как новенький.

— А? — Мигель приподнял голову и тут же разразился новым воплем, когда я накрыла рану салфеткой с дезинфицирующим раствором.

Затем я велела Рэйвен свести края раны и скрепила их пластырем, сверху наложила несколько слоев стерильных салфеток и снова прихватила пластырем.

— Постарайся ближайшие пару дней сильно не нагибаться, — предупредила я Мигеля. — Все, чувак, свободен.

Мигель неловко скатился со стола и встал на ноги.

— Спасибо, доктор, — вежливо поблагодарил он и, прихрамывая, поплелся в гостиную.

— Ка паи, сестра Рэйвен, — улыбнулась я, — отличная работа!

Рэйвен покраснела, улыбнулась мне в ответ и принялась готовить операционную для следующего пациента.

Сокол появился на пороге кухни.

— Заходи, детка, — пригласила я его, — чем дольше ждешь, тем страшнее становится.

— Отдаюсь в твои нежные руки, — пропел Сокол, укладываясь на стол. — Знай, я не держу на тебя зла, но если в минуту невыразимых мучений у меня вырвется что-нибудь не слишком вежливое в твой адрес, прошу не обижаться.

— Да уж постараюсь пережить твою грубость, — заверила я его. — Не бойся, у меня была возможность попрактиковаться, так что теперь знаю, что делаю.

— Благодарю за честь, рад был послужить медицине, — откликнулся из гостиной Мигель.

Подготовив пациента, мы с Рэйвен взялись за работу. Сокол лежал, уткнувшись лицом в полотенце, ладони он положил себе на затылок и крепко переплел пальцы. Я сделала разрез. Несмотря на угрозы, Сокол не издал ни звука.

Пациент вел себя идеально. До того момента, когда я надавила на края раны, чтобы извлечь чип.

Душераздирающий вопль заставил меня вздрогнуть. Лишь благодаря проворству Рэйвен, которая успела подхватить чип, показавшийся в разрезе, он не проскользнул глубже в рану. Сокол разразился проклятиями и вцепился зубами в полотенце.

Я постаралась как можно быстрее обработать рану и наложить повязку.

— Ну вот, все позади, — бодрым голосом сказала я, даже несколько более бодрым, чем того требовала сложность проведенной операции, и невольно хихикнула над собственным каламбуром.

Напряженные плечи Сокола наконец расслабились, он слабо шевельнул крыльями, но остался лежать на столе. Мы с Рэйвен не стали дожидаться, пока пациент окончательно придет в себя, и начали убирать на кухне. Когда у входной двери раздался стук, Сокол все же скатился со стола и пошел вслед за нами в холл.

— Кто заказывал пиццу? Двадцать четыре пиццы! — послышался из-за двери голос Ястреба.

Сокол, опередив нас, первым доковылял до двери и потребовал пароль. Я улыбалась, слушая их веселую перепалку с Ястребом и Пустельгой, которые протестовали, утверждая, что ни о каком пароле мы не договаривались, и требуя, чтобы им немедленно открыли дверь, иначе они сами съедят все пиццы прямо у порога дома.

Продовольственная команда, нагруженная коробками с пиццей и картонными контейнерами с прочими гостинцами, триумфально проследовала на кухню, где и замерла в полном недоумении, увидев нашу импровизированную операционную.

— Извините, стесняюсь спросить, — начал Ястреб, выглядывая из-за пизанской башни, сложенной из квадратных коробок с пиццей, — кровь и охотничьи ножи в мойке что означают?

Ползущий по кухне запах свежей пиццы просто сводил с ума, поэтому мы с Мигелем и Соколом постарались как можно более сжато изложить историю о вшитом в ягодицу чипе.

— Надо как можно скорее унести отсюда эти штуки, — сказал Ястреб, с отвращением глядя на пульсирующие зеленым светом «таблетки», — и сделать так, чтобы они снова показывали, что объект находится в движении, иначе эволюционисты начнут подтягиваться к той точке, где произошла остановка.

— Отлично, — сказал Сокол, — но свою пиццу я возьму с собой.

— Я помогу, — вызвалась я.

Прихватив каждый по коробке пиццы, мы вышли из дома. Чипы лежали у меня в нагрудном кармане ветровки. Мигель тоже рвался пойти с нами, но Пустельга уговорила его остаться дома. Я бросила на нее благодарный взгляд: Пустельга понимала, что нам с Соколом нужно побыть вдвоем.

Занятные поглощением пиццы, мы почти не говорили, пока шагали по дороге вдоль темных нежилых домов.

Выйдя из квартала «Седьмое небо», мы направились к ближайшей заправочной станции. И хотя широкие ветровки надежно скрывали сложенные за спиной крылья, мы с Соколом предпочитали держаться подальше от ярко освещенных улиц. Подойдя к заправке, мы присмотрели припаркованный возле кафе пикап с открытым кузовом. Когда мы, напустив на себя рассеянный вид, проходили мимо, я быстро забросила в нагруженный вещами кузов две маленькие зеленые «таблетки». Мы как ни в чем не бывало удалились за угол кафе и притаились там, дожидаясь, пока пикап покинет заправку. Когда машина выехала на главную дорогу и направилась прочь от города, мы оба вздохнули с облегчением. К тому времени, когда эволюционисты сообразят, что мы направили их по ложному следу, Отряд уже будет далеко отсюда.

Дело сделано. Мы выбросили пустые коробки из-под пиццы в мусорный бак и зашагали обратно в наш квартал. Некоторое время мы шли молча.

— Туи? — наконец прервал молчание Сокол.

— Да?

— Я не ослышался, ты назвала меня своим парнем? Ну, там, в холле…

Я почувствовала, как краска заливает лицо.

— Да…

— Что-то я не припомню, чтобы ко мне поступал запрос, согласен ли я быть твоим парнем, — сказал Сокол. Судя по интонации, он улыбался до ушей.

— Сокол, какой же ты лопух, — вздохнула я. В ответ послышалось довольное хмыканье. — Ну ладно… — Я сделала глубокий вдох. — Сокол, ты согласен быть моим парнем?

Он прикинулся, будто размышляет над предложением.

— А что конкретно ты имеешь в виду? Мы будем ходить на свидания, или у нас будет официальный статус «мой парень — моя девушка», или исключительно…

— Ах ты, занудный… американец! — выпалила я. — Ты прекрасно понял, что я имею в виду!

— И все же мне хотелось бы уточнить, каков будет статус наших отношений, если…

— Черт подери, ты хочешь быть моим парнем или нет?! — рявкнула я.

Мы поднялись на холм и оказались на безлюдной территории квартала «Седьмого неба». Сокол ухватил меня за руку и притянул к себе. Я почувствовала его дыхание возле своих губ. Сердце ухнуло куда-то вниз и на мгновение перестало биться.

— Хочу, почти так же, как хочу летать.

— Всего лишь «почти»? — Я сделала вид, что оскорблена до глубины души.

Его губы коснулись моих губ, и в голове у меня помутилось.

— Ну, знаешь ли, трудно так сразу решиться принять твое предложение, — начал Сокол, когда оторвался от моих губ, — после того как ты проделала еще одну дыру у меня в заднице…

— Да как ты смеешь… — Я возмущенно засопела и начала вырываться из его объятий, но он снова припал к моим губам.

— Пожалуйста-пожалуйста, не стоит благодарности! — выдохнула я, когда Сокол снова дал мне возможность дышать.

— Да? А за что именно я благодарил?

— За то, что я спасла твою задницу.

Сокол расхохотался. Взявшисьза руки, мы двинулись дальше по темной аллее парка. Сокол шагал неспешно, явно оттягивая момент возвращения. Однако меня все еще не покидала тревога за оставшийся в доме Отряд, даже несмотря на то, что чипы эволюционистов были благополучно отправлены в далекое путешествие.

— Давай прибавим ходу, надо вернуться к ребятам.

— Еще немного погуляем. Куда спешить? — возразил Сокол..

— Ну…

Сокол остановился и отступил с дороги в тень высокого дерева.

— Еще пять минут, ладно?

— Ладно. Пять минут, и пойдем. А то они отправятся нас искать.

— Идет.

Я позволила ему стащить меня с дороги под дерево и притянуть в свои объятия.