— Демон! — Рыкнул Великий, хватая меня за руку. — Живо! За мной!

— Я… Нет, стой!

— Если ты думаешь, что я вот так просто сдамся и позволю им забрать тебя, то ты ошибаешься, Морена. Мне проще сейчас перекинуть тебя через плечо и увести отсюда, спрятать где-нибудь на краю земли и никогда не выпускать из клетки. — Карие глаза метали огонь, заставляя меня оторопело давиться словами. — Так что иди за мной, сама. Или я прикончу их на твоих глазах, при первой же возможности.

И я поверила.

Слишком высока была его ярость и решительность, что бы служить простой уловкой. Несмотря на положение, что сейчас было плачевным, он, не смотря на обстоятельства, продолжал быть Великим, оправдывая свое прозвище. От его злости душа внутри трусливо сжалась, отзывая всю кровь из пальцев, превращая руки в обледеневшие плети.

Схватив меня за них, мужчина тащил мое деревянное тело в сторону крепости, сбивая на пути любое сопротивление, словно хищник что затаскивал жертву в свою нору.

Высокие деревянные ворота были выбиты и сейчас состояли из острых сломанных досок. Не став преградой, они дали понять, что бой происходит не только снаружи Тухэн Мур, но и внутри, в чем мне удалось убедиться своими глазами.

Все напоминало ужасную страшную сказку, в которой злодеи побеждают, но я до сих пор не могла понять, кто же главный злодей и почему столько людей простились с жизнями. А я, возможно, скоро последую за ними.

Великий уводил меня вглубь крепости, и, петляя по коридорам, завел в комнату, закрывая за собой дверь и задвигая ее мебелью, которую с легкость сдвигал в нужную сторону.

Я нервно улыбнулась. Знакомая картина. Второй раз за день.

— Пришло время, Морена. У нас его совсем не много и если ты хочешь, я могу попытаться ответить на твои вопросы. — Мужчина понизил голос, заставляя меня засомневаться в происходящем.

Вопросительно выгнув бровь, я не удосужилась получить какой либо ответ, так как меня просто взяли и усадили на свои колени.

— Поторопись, банши. Если для тебя это важно.

— Что ты планируешь делать дальше? — Я поймала себя на мысли, что на его коленях, раз от раза становилось все уютнее, от чего я научилась даже наслаждаться этой близостью. Стряхнув предательскую мысль, я внимательно прислушалась к ответу:

— Это будет твой последний вопрос, на который я отвечу, а пока придумай что-нибудь более интересное.

Видя мою нерешительность, Великий решил начать сам:

— Не думал я, что все пойдет в тар-тара-ры. Хотел совершенно другой исход. — Он нежно запустил пальцы в мои волосы, притягивая их к своему носу. — Жизнь часто поворачивается к нам нелицеприятной стороной, верно, ведьма моя?

— Что ты имеешь в виду?

— Сегодня мы простимся, Морена. Это наши последние минуты.

Я похолодела.

В голове сразу возникло тысячу образов того, как это животное разрывает мое тело на тысячи кусков, следом убивая моих мужчин, и всех кто встал на его пути.

— Мне до сих пор не дает покоя то, что ты вернулась. Не могу поверить. — Он улыбнулся. Слабо и горько. — Может, тогда все было не зря?

— Что не зря? — Пролепетала я, нехотя сжимая его пальцы, что он положил мне на колено.

— Я так и не понял, что имеют в виду люди, когда говорят про любовь. Но мне, сейчас мне хочется верить, что я был близко к разгадке. Задавай любые вопросы, Морена, пока я не передумал. Я постараюсь ответить честно.

— Почему ты решил, что я та самая еще, когда была маленькой, и хотел меня забрать? — Я выпалила первое, что пришло в голову.

— Бабка нагадала. — Улыбнулся он. — Мы проводили эксперименты и искали сильную особь. Тогда нам попалась твоя мать, Мэр. Она была самой подходящей, но…

— Что? — Я даже не заметила, как впилась ногтями в его руку.

— Но твой отец. Он умолял забрать ее ребенка, но оставить ему саму Мэр. Сама банши не была мне нужна, но… Она вскружила ему голову, не знаю как это произошло. — Он хмыкнул, и вновь провел пальцами по моей щеке. — Она понесла от него. Я не успел, только удивленно пытался переварить то, что она смогла забеременеть от простого человека и так быстро. Я планировал отдать ему ребенка, после рождения и воспользоваться ведьмой как планировал, но и этому не суждено было сбыться. Родилась ты. — Он улыбнулся. Я неожиданно для себя впервые взглянула на него не как на мужчину, что стал мне самым лютым врагом, а как на родителя. В глазах плескалась тоска, и грусть по потерянному времени. — Такая же банши как и твоя мать. Подарок судьбы? Нет, насмешка. Ведь как только стало очевидно, что ты каким-то образом унаследовала ген матери, Мэр выкрала тебя и сбежала сама. А твой лопух отец позволил ей это сделать.

— И ты…

— Нет, я не убил его, хотя очень хотел. Мне даже показалось забавным то, что нужно тебя найти, выследить. Я мечтал, как заберу тебя и выращу для себя. Я только раз смог увидеть тебя сразу после рождения. Ты лежала в колыбели. Белокожая малютка с глазами цвета тьмы, в которых я погряз на веки вечные. — В словах не смотря на жесткий тон, прорезалась нежность, безграничная, такая же сладкая, как и в его пальцах, которыми он продолжал поглаживать мою кожу. — Но ты попала в ополчение! Я был уверен, что это твоя бабка придумала. Старая как то заподозрила, что я вот-вот осуществлю свой план и спрятала тебя у повстанцев. Я искал тебя полжизни, Морена.

— Моя мама?

— Это не я ее убил. — Он вскинул руки в воздух, как бы сдаваясь. — Она сама это сделала, Морена. Она, так же как и ты не желала быть самкой для разведения и предпочла умереть. Мы поняли это слишком поздно. Я тогда даже подумал, что Варис действительно любил ее. Уж слишком велико было его горе. Что еще ты хочешь узнать?

За стеной было слышно топот солдат, но нас на удивление никто не беспокоил. Великий трепетно сжимал мои пальцы, создавая вокруг нас отдельный мир, который никогда не столкнется с тем, что за его границами. В его глазах продолжал гореть огонь, но сейчас он напоминал мне похоронные костры.

— Почему наши руки зажили так быстро во время церемонии?

— Ах, это. Ничего удивительного, просто быстрая регенерация. Ты же носишь моего ребенка. — Он погладил мой живот и в моей груди свернулось что довольное и урчащие. По всей видимости, ребенку нравились прикосновения отца. — Я хочу спросить тебя Морена. Если бы сейчас я предложил тебе стать моей женой, матерью моих детей, согласилась бы ты?

Я оторопела и глупо хватала воздух, чувствуя фантомное удушье.

— Хотя нет, не отвечай. Я буду верить в то, чего бы мне хотелось. — Он один рывком перевернул меня и уложил на кровать, оказавшись сверху.

В голове созрел безумный, неестественный вопрос, который прозвучал в воздухе раньше, чем я поняла что сделала:

— Почему ты так сильно хочешь, что бы я тебя ненавидела?

— Этому есть причина. — Моя курточка отлетела в сторону, отброшенная сильной рукой Великого. — Как сильно ты начинаешь ценить то, чего тебя решают насильно? — Голодные руки мужчины сжали обнаженную грудь, приласкав по пути, вставшие от жара соски. — Ты ненавидела меня всем своим сердцем, и ценила своих… мужчин еще больше чем раньше. — Он выплюнул это слово, ядовитой ревностью пропитывая воздух вокруг. — Я не хотел, что бы ты привязывалась Морена. Все что ты думала обо мне, все, что впитала в своем ополчении, должно было сыграть мне на руку, стоило только поддерживать образ.

— Зачем? — Простонала я, ощутив горячее дыхание на уровне пупка.

— Моей магии почти не осталось. И все что я мог сделать, что бы не оставить этот мир на растерзание демонов людского желания власти — сделать наследника под стать себе, но с другими представлениями о мире.

— Я… Я не понимаю. — Я вырвалась из его рук и села, но вместо ответа, мужчина придвинулся ко мне, и резко дернул ткань штанов, что треснув по швам, отлетела в сторону бесполезной тряпкой.

— Кем ты будешь после моей смерти? — Резко спросил он, нависая сверху на вытянутых руках. — Ты будешь королевой-регент, потому что ты мать моего сына. — Он вновь опустил руку на мой живот, и я заметила, как менялся его взгляд, стоило ему прикоснуться ко мне. — Он будет другим. Не таким, каким все видят меня, ведь его воспитает бывший инсургент. У него будет шанс исправить мои ошибки, и ты ему в этом поможешь. Ты многого не поймешь сейчас, может быть позже, а может и никогда. Но это не важно. — Он опустился и поцеловал меня, едва касаясь губ. — Прошу, подари мне то, что было тогда, на той поляне. — Он мечтательно улыбнулся. — Никогда такого не испытывал.

Его голос был тих, не свойственно ему нежен и, вдохнув воздух, я неожиданно поняла, что он действительно прощается. Не умело, по своему, но испытывая всю гамму чувств, которыми жаждал со мной поделиться, что бы хоть немного снизить боль перед предстоящим расставанием.

Я сама обхватила его бедра ногами, сама прижала его лицо к своим губам, и тут же была награждена горячими, голодными ласками. Великий упивался мной как страдающий от жажды зверь, впервые за долгие дни нашедший воду. Я царапала его спину, оставляя кровавые раны от ногтей, но он только продолжал целовать меня, иступлено, бросаясь с головой в этом омут взаимной страсти.

Мне было легко. Я не видела больше Великого и ужасного, что разрушал мою жизнь. Передо мной был только несчастный мужчина, которому пришлось принять множество тяжелых решений. Мужчина, которому были не свойственны чувства, но которые он со страстью фанатика пытался понять. Он не желал мне зла, хоть и делал все, что мое сердце вырастило броню, под корку которого ему никогда не попасть. Он делал все, что бы я никогда не скучала по нему, вычеркнув из своих мыслей как страшный сон.

— Мы где то сломались. — Прошептала я, прижимаясь к его голому торсу в поисках точки опоры в его плечах.

— Я не жалею. Ты лучшее, что было в моей жизни. Я не могу больше делать тебе больно, это как идти против себя. Прости меня, если я останусь шрамом на твоем сердце. — В этот момент горячий ствол наполнил меня, растягивая нежные стеночки, выдавливая из меня протяжный стон.

С каждым ударом он вымещал на мне свою боль, но вместо того, что бы сражаться, противиться, я выпивала ее, освобождая его душу. Я до боли в пальцах впивалась в его твердую кожу, не считая секунды, что летели мимо, словно хищные птицы, приближая нас к пику, который хотелось растянуть до бесконечности. Я дарила ему себя. Как последнее желание приговоренного к смерти.

Под пальцами чувствовались прорвавшиеся наружу чешуйки, но я лишь шептала его имя, чередуя его со стонами, сходя с ума от странной незваной боли в сердце.

— Торос… Да, да!… Торос… — Мне не хватило бы сил выпить его до конца, но острое, проникающее в вены и концентрирующиеся в низу живота удовольствие выбило из головы все мысли, разбивая меня в его руках на миллионы осколочков, которые никогда не соберутся в первоначальном виде.

Мужчина зарычал, почувствовав как запульсировало мое тело в его руках и с протяжным, хриплым рыком закончил в меня, сминая под собой в резком порыве нежности. Он продолжал мять ягодицы, уткнувшись носом в сгиб плеча, и покрывал его медленными горячими поцелуями.

— На целую вечность остался бы в тебе. Навсегда.

Казалось, все, что происходило между нами только что сгорело в синем пламени страсти. Меня больше не мучали фантомы его ярости, не пугали дикие горящие глаза, а его присутствие не вызывал желание взорваться от гнева.

— Сейчас мне кажется, что я такой дурак. — Он потерся носом о мою щеку. — Я потерял столько времени и сил, на то, что бы ты меня ненавидела. Я сейчас я больше жизни хочу, что бы ты меня любила, Морена.

— У нас не получиться. — Ответила я, но он неожиданно легко улыбнулся и кивнул, едва задевая лбом висок.

— Ты абсолютно права. Поэтому, пришло время полетать, милая. Держись крепче.