— Я готов выйти на Стражу, — агент Шльяфту стоял перед Лиестанеем.

— Ты уверен? Твоя память всё ещё…

— А если она никогда не вернётся?

— Мы можем позволить себе подождать.

— Я обещаю не делать никаких опрометчивых поступков и вернуться в Гнездо при любом подозрении, что что-то идёт не так. Глава, прошу, пустите меня.

— Я ожидал, что когда-нибудь услышу это от тебя, — кивнул Лиестаней. — Только не думал, что так скоро, — он ещё поразмыслил, но потом сокрушённо покачал головой. — Ладно. Только при одном условии: в эту стражу вы с Третьим идёте вдвоём. Я не хочу тебя оскорбить, — он упреждающе поднял руку, не позволяя Четвёртому вставить хоть слово. — Но это будет практически твоя первая стража. В первую стражу всегда берут более опытного наставника.

— Если таково ваше условие, я принимаю его, — Четвёртый поклонился. Какая разница? Тем более что, пока они расследовали дело с отравлением, то всё равно практически были будто бы парой на страже. Лишь бы вновь получить возможность двигаться. Светская жизнь Тарилели успела порядком утомить.

И вот, распрощавшись с Шестой и надев новые личины, они двинулись в путь. Было решено отправиться на запад, подальше от Рощи. Рапорты сообщали о частых спорах между малыми племенами, князь Замизари просил о помощи, а Император имел большие виды на леса и народ Равнин. Лиестаней дал однозначные указания насчёт ожидаемых результатов этой поездки, а в предварительно прочитанных и после уничтоженных папках были прописаны подробнейшие инструкции к действию. Два Стража могли многое изменить в положении противоборствующих сторон. Форма Замизари насчитывала целых пять цветов, и Четвёртый чувствовал себя настоящим шутом в этом наряде, но нравы провинции отличались от нравов столицы. Единственным утешением было лишь то, что Третий выглядел не лучше.

— Римини!

— Да, мой господин, — Четвёртый почтительно склонился. Новое имя Стража вновь напомнило ему о Ведьме. Интересно, она всё ещё надеется, что он вернётся? И как там Линтакли? Возможно, думает, что барон так ничего Рину и не передал. Или думает, что Рин ещё не созрел, но вот-вот… Матово-белый кулон Четвёртый так никому и не отдал, и даже Третий не знал о его существовании. Будь Четвёртый способен переписывать прошлое, он вообще не стал бы рассказывать ему об артефакте Линтакли, но ничего уже не изменишь.

— Послезавтра в Серой Башне совет. Я хочу, чтобы вы с братом всё подготовили, — граф смотрел не мигая. Весь его вид говорил: «Ты понимаешь, о чём я».

— Да, мой господин.

Актёр из графа выходил паршивый. Никаких оттенков и полутонов. И даже хитрость у него была какая-то… грубая, что ли.

Страж вернулся в комнату, которую они делили с Третьим. Третий валялся на кровати.

— Ну что? — поинтересовался он, поленившись даже сесть.

— Послезавтра, — Страж сел на свою койку, провёл рукой по покрывалу. — На страже Императора.

— На страже, — эхом отозвался Третий.

Четвёртый сидел на парапете и следил за суетой внизу. Никто и не думал поднять голову и осмотреться, каждый был занят своим делом, так что его присутствие оставалось незамеченным.

Организовать всё на новом месте всегда было тяжело. Даже если тебе дали нужные ресурсы, это ещё полдела. Заставить их воспринимать тебя всерьёз и работать как нужно — одна из сложнейших частей. Казалось бы, кто твой начальник? Делай что должно, не на передовую ведь идёшь. Но нет, малые племена так не умели. Страж ненавидел такие задания. Достать, убить, привезти — это запросто. Но организовывать несколько десятков ленивых бездарей…

Третий тем временем безостановочно отдавал распоряжения. Вокруг него всё время кто-нибудь вился с чертежами и какими-то документами. Здесь же, куда не долетал даже шум суеты снизу, можно было спокойно подумать, где поставить стрелков. Серая Башня — большой форт на пересечении двух рек — не была предназначена для переговоров и совещаний и уж тем более для тайных убийств. Перед началом совета охрана каждого из князей проверит все залы, все коридоры, все окна. И везде должно быть чисто. Безопасно. Но в то же время, когда начнётся сам совет, к его концу должен остаться только один. Князь Замизари, лояльный Императору, возглавит местные племена. Объединит их под своей стальной дланью. А кто не согласен, отправится в иные чертоги.

Планировка зала была отвратительной. Точнее, наоборот, но стрелков спрятать было совершенно негде. Почему выбрали именно это место? Да, графу удалось протолкнуть форт, находящийся на его территории, как место встречи, но он мог бы подобрать что-нибудь более удобное для готовящейся бойни. Страж спустился вниз и принялся отряхивать штаны: ни парапеты, ни стропила никто не чистил, наверное, со времён, когда это место было построено.

— Ну как? — поинтересовался Третий, отвлекаясь от своих рабочих.

Четвёртый лишь скептически покачал головой.

— Пойду прогуляюсь, — бросил он и вышел из зала. Может быть, устроить засады в других местах? Например, в комнатах ожидания, на конюшне? Конечно, тогда это будет выглядеть не столь символично, но что-то же нужно придумать. Форт не был древом, и работать с его пространством было странно и непривычно. Страж в который раз осмотрел его прямые коридоры, геометрически правильные комнаты и лестницы. Холодный камень стен не находил отклика в его душе.

Как ни крути, не удастся сделать так, чтобы убирать прибывающих князей по очереди и ни один из них не поднял тревоги. Обязательно кто-нибудь ускользнёт. Причём зал был единственным местом, куда князья входили без оружия и оставались без своей охраны. Однажды побывав с другой стороны баррикад, Четвёртый знал, как всё будет происходить. Поэтому нужно было вернуться в зал и всё же что-то придумать. Единственный шанс выполнить работу — это напасть, когда они будут все вместе, и действовать быстро, чтобы никто не успел добежать до дверей и открыть их. Похоже, у него не оставалось выбора.

— Придумал что-нибудь? — спросил вечером Третий. Они делили одну комнату на двоих, достаточно просторную, чтобы не испытывать стеснения, но всё равно заставляющую чувствовать себя в западне. Как считал Страж, в первую очередь из-за стен. Ему очень редко доводилось спать в каменных постройках, а после пробуждения у Ведьмы так вообще ни разу. Здесь их знали как братьев Римини и Римади. Для всех слуг они были выписанными из столицы церемониймейстерами, а для доверенных лиц — лучшими агентами Тайной службы.

— Почему глава послал сюда стражей, а не рыцарей? — вместо ответа спросил Четвёртый. — Работа явно не про нас.

Третий лишь пожал плечами в ответ.

— Силами местных нам не справиться. У них нет необходимой подготовки, — продолжил Четвёртый.

— Ты так и не нашёл, где разместить стрелков?

— Только стропила.

— Значит, грязную работу делать нам, — сделал правильный вывод Третий. — Да уж, задание действительно больше для рыцарей.

Но ничего переиграть уже было нельзя. По идее, два стража должны были справиться там, где один рыцарь даже не взопреет.

— Не забудь баннеров побольше и покраше развесить, — на всякий случай напомнил Четвёртый.

— Думаешь, тогда нас будет сложнее заметить? — хмыкнул Третий. — Боюсь, наоборот, они начнут их рассматривать и спорить, в какой последовательности и по соседству с кем они должны висеть.

— Может быть, но торчать под крышей вообще без прикрытия приятного мало. А охране должно быть не до геральдических споров.

— Я посмотрю, что можно сделать. Оружие хоть нам подготовили?

— Ты не видел местных арбалетов. Лучше взять свои. И мечи не забыть.

— Там же древок шестнадцать до пола.

— А то ты прыгать не умеешь.

Они замолчали. Стояла глубокая ночь, и только сверчки тянули свою бесконечную песню. Четвёртый смотрел в потолок, думая о прошлом. Императорские службы уже не в первый раз проворачивали такой сценарий: дождаться собрания глав племён какой-нибудь территории и потом всех перебить, как цыплят. С сожалением Страж был вынужден признать, что история никого ничему не учила: будь то Короли Вересковых Холмов, вожди Горных семей или текущие Князья Равнин — мелкие правители буквально дрожали над своими глупыми традициями, ставящими под угрозу их жизни, безопасность и благополучие их народов. Пора бы уже всем мелким правителям научиться не собираться большими уязвимыми группами. Все эти дурацкие правила насчёт того, чтобы не приходить с оружием на встречу и в таком духе… Но нет, время от времени где-нибудь опять случалась очередная резня, и Империя ещё немного увеличивала своё влияние.

— Давно никого не убивал, — вдруг признался Третий. — Каждый раз надеюсь, что этот — последний. И каждый раз ошибаюсь.

— К такому нельзя привыкнуть, — согласился Четвёртый. Уж он-то знал.

План пришлось менять ещё несколько раз, но это были уже незначительные правки. Наконец два дня прошли, и томительное ожидание закончилось: утром князья начали прибывать в форт. Стражи заняли свои места ещё на рассвете: при гостях забраться незамеченными на стропила им бы уже не удалось. Лежать на балке без движения несколько часов было тяжело, но совет уже вот-вот должен был начаться, и Четвёртый подобрался, как хищник перед прыжком. Он чувствовал себя натянутой тетивой, готовой отправить врагам смерть в любой момент. Осталось совсем чуть-чуть. Третий рядом едва слышно шевельнулся — от долгой неподвижности затекали руки и ноги. Четвёртый и сам уже разминался несколько раз, когда в зале никого не было. Сейчас внизу гремели отодвигаемые стулья: члены межплеменного совета рассаживались по местам. Если бы кто-нибудь из стражей даже чихнул — никто бы не услышал. Председатель поднял руки, призывая всех к тишине.

— Итак, сегодня мы собрались здесь, чтобы обсудить предложение Империи, — начал он не по протоколу сразу перейдя к делу. — Обеспечить беспошлинный провоз шерсти и нивелировать правила прохождения племенных границ для военных Империи.

— Пусть проваливают к себе в Рощу, — крикнул один из вождей, князь Литсинхеи, невысокий и черноволосый. Он сидел дальше всего от председателя. Остальные одобрительно загалдели. Князь Замизари еле заметно улыбнулся. «Они ещё не знают, что уже мертвы», — с сожалением подумал Страж. Не успел председатель утихомирить собравшихся, как сверху на них посыпались стрелки. Тетива тихо гудела под умелыми пальцами. Третий и Четвёртый заранее распределили цели и теперь действовали быстро и расчётливо. Кто-то пытался открыть двери, кто-то пытался выпрыгнуть в окно. К досаде Четвёртого, баннеры действительно оказались плохой идеей: из-за них некоторые части комнаты стали слепыми зонами, но, к счастью, никто из жертв в них надолго не задерживался, пытаясь найти выход из зала. Воины, дежурившие снаружи, услышали крики и пытались сейчас взломать двери, но было уже поздно: отбросив миниатюрный лук, Четвёртый уже спрыгнул вниз и теперь ходил между телами, проверяя, не остался ли кто случайно в живых. Один только князь Замизари сидел на своём месте и со странным выражением лица следил за происходящим. Одно дело планировать подлое убийство, а другое — оказаться в гуще событий, стать свидетелем кровавой бойни.

— Вы победили на этом совете, мой господин, — это спустился Третий. Он подошёл к князю и теперь смотрел на него сверху вниз. — Не забудьте свои обещания, они омыты кровью.

Тут дверь наконец поддалась ударам, и в зал ворвались стражники в разномастных доспехах — у каждого племени были свои представления о том, как должен выглядеть настоящий воин. Стражи развернулись, встречая их, но обнажать мечи не пришлось: ни один из вождей не потрудился взять с собой наследников, которые могли бы повести за собой, да и солдаты князя уже поджимали сзади.

— Я объявляю решение совета, — провозгласил Замизари, вставая. — Земли Равнин отныне объединены. Да будет так.

Римини и Римади отправились в обратный путь глубокой ночью. Новости о произошедшем в форте ещё не успели разлететься, но всё равно нельзя было быть уверенным, что никто из родственников не бросится в погоню, пока следы подлых убийц ещё не успели остыть. Слишком многие их видели, и это было плохо. Отъехав на достаточное расстояние, они свернули с дороги, переоделись, сменили личины и, не разводя костра, устроились спать. Ночью путешествовать было опасно: да, больше они не выглядели как злейшие враги местных князей, но в темноте ведь не разобрать, кто есть кто. Сначала убьют, а детали выяснить будут потом. Первым дежурил Четвёртый. Третий закутался поудобнее в спальник и, буркнув что-то неразборчиво, затих.

Страж слушал дыхание леса и в просвет между ветвями смотрел на небо. Ночь выдалась удивительно ясная, можно было различить каждую звёздочку. По дороге время от времени проносились всадники, окружённые сиянием факелов и собачьим лаем. Страж не волновался, что их найдут: уж что-что, а прятаться и заметать следы они умели на славу. Над головой пронеслась беззвучная тень, дрогнули ветви: сова летела на охоту. Слишком ужасно было совершённое ими сегодня. Каждый щелчок тетивы там, в зале встреч, был словно ударом по замкам и засовам, которыми он запер своё прошлое. Медленно приходили непрошеные воспоминания. Вересковые холмы, ветер, гонящий волну по траве. Скалы. Неторопливо несущая свои воды река. Перезвон колокольчиков. Слышен хохот плещущихся возле берега детей. Вдали стоят огромные старые дубы — древа его рода. В ветвях трепещут сотни разноцветных лент.

Страж моргнул, прогоняя наваждение. Прочь. Прочь. Посмотрел на звёзды. Почти полночи прошло. Неужели он заснул? Четвёртый тронул напарника за плечо. Тот сразу же проснулся, но ничто не выдало его, ни дыхание, ни тело.

— До рассвета три часа. Я спать.

Третий сел и тоже прислушался к спящему лесу. Потом кивнул. Настала очередь Четвёртого кутаться в спальник. И благословенная тьма опустилась, стирая мысли и чувства.

Страж проснулся оттого, что что-то упало рядом. Ещё толком не сообразив, что происходит, он уже оказался на ногах, сжимая в руке меч. Рядом никого, кроме Третьего, не было. Тот демонстративно отодвинулся немного дальше. Четвёртый посмотрел себе под ноги. Дохлая мышь. Похоже, сова, которую он видел ночью, обронила. Он медленно выдохнул и спрятал меч обратно в ножны. Сел. Достал из седельной сумки кусок хлеба и флягу с водой.

— Доброе утро, — он посмотрел на напарника. — Как дорога? Оживлённое движение?

— Под утро почти все устали, — отозвался Третий. — Думаю, когда поменяем лошадей, можно будет уже ехать открыто. Я чую дым, думаю, постоялый двор недалеко. Может, удастся присоединиться к какому-нибудь обозу.

Позавтракав и отпустив лошадей, они двинулись вперёд. До постоялого двора по зарослям пришлось продираться больше часа. Вместо древа перед ними оказалась довольно большая каменная постройка привычного для этих мест вида. Необычен был разве что огромный загон, похожий на волнующееся белое озеро. Озеро блеяло, звенело колокольчиками и время от времени разражалось лаем. Может, именно из-за этого Стражу пригрезились родные края?

— Скажи, — он в задумчивости повернулся к Третьему. — Ты когда-нибудь пас овец?

— Овец? — Третий недоверчиво смотрел на отару.

— Скорее всего, им пригодились бы лишние руки, а чабаны — мне кажется, лучше прикрытия не придумать. Это даже лучше, чем обоз.

Третий медленно склонил голову, размышляя. В целом это можно было считать согласием.

Путь домой прошёл без приключений. Воины погибших князей всё ещё пытались найти убийц, но с каждым днём поисковых отрядов встречалось всё меньше и меньше, а к моменту, когда отара повернула на юг, а стражи продолжили свой путь к Роще, они и вовсе исчезли. «Не дорожили они своими князьями, раз так быстро сдались», — горько подумал Страж. И вот вокруг уже высились древа ставшего родным леса. Был поздний вечер, и они решили заночевать где-нибудь по дороге — до Гнезда было ещё не меньше шести часов пути.

В общем зале таверны, по традиции располагавшемся у самых корней, было шумно: давали представление странствующие музыканты, множество народу собралось посмотреть. С трудом выбив два места под самой стенкой, откуда невозможно было увидеть сцену, стражи сели ужинать. Несмотря на поздний час, между столами носилась детвора, и количество домохозяек среди посетителей вызывало удивление.

— Что, кто-то знаменитый? — поинтересовался Четвёртый у соседа справа.

— А то, — кивнул сосед. — Бабам нравится. Жена плешь проела, так хотела пойти.

Четвёртый согласно хмыкнул. На его вкус, менестрели пели, конечно, неплохо, но не то чтобы великолепно. Вино лилось рекой, и оба стража уже порядком захмелели — непозволительное поведение во время стражи, но сейчас они единодушно решили, что можно расслабиться и немного отдохнуть, — когда до слуха Четвёртого донёсся обрывок разговора за соседним столом. Точнее, одно слово: «ведьма».

Благодушное настроение как рукой сняло. Страж подобрался, но ничего больше расслышать не удалось. Может, они просто обсуждали своих женщин. Да, скорее всего, так и было: кому из ремесленников и крестьян есть дело до Ведьмы? Но настроение было безвозвратно испорчено. Посидев ещё немного, Четвёртый сослался на усталость и ушёл спать.

Девушка с серебряными волосами стояла на краю обрыва. Внизу бушевало море, ревело, разбиваясь о скалы. Ветер развевал платье, и ему почему-то казалось, что ещё чуть-чуть, и она взлетит в небо, как чайка.

— Лахли, — позвал он, и девушка обернулась. — Я так соскучился.

— Я тоже, — Лахли улыбнулась, но тут же погрустнела. — Ты изменился, — её голос звучал подобно колокольчикам, но когда она говорила, ему казалось, что сотня тигров терзает его душу.

— Разве это плохо?

— Да, — она кивнула. — Твоя душа горит чёрным пламенем, и в ней не осталось места любви и состраданию.

— Месть — всё, что мне осталось, — он чувствовал, как слёзы бегут по щекам. Казалось, с их помощью он сможет избавиться от горечи, что наполняла его до краёв.

— Ты не должен уподобляться бешеному зверю, — Лахли скорбно покачала головой. — Ты должен жить. Сейчас же, ослеплённый, ты катишься во тьму.

Он молчал. На самом деле ему было безразлично, куда он там катится. Он уже был во тьме. Всё, ради чего он жил, исчезло. Погибло. Когда месть свершится до конца, то и ему незачем будет задерживаться в этом мире.

— Это неправильно. — Она опять покачала головой. — Оглянись вокруг. Тебя ждут.

Лахли сделала шаг назад. Туда, где заканчивается скала, а внизу волны складывают пенные узоры вокруг чёрных блестящих камней.

— Нет!!! — он бросился к ней, силясь остановить, поймать. Но рука схватила лишь пустоту.

В комнате было темно и душно. Дышать было тяжело, и сердце бешено колотилось. Страж с трудом разжал кулак и опустил руку. Какое-то время лежал, вслушиваясь в ночь. Кажется, больше никто не проснулся от его крика. По крайней мере, никто не бежал, не барабанил в дверь. Интересно, где Третий? Он ещё внизу, развлекается? Страж медленно сел. Провёл рукой по лицу, проверил постель. Подушка была мокрой. Перевернул её и лёг обратно. Удастся ли ещё поспать сегодня? Тихо дышало древо: поскрипывало ветвями, шепталось сквозняками в коридорах. Издалека доносился гул голосов. Похоже, он проспал совсем немного, и менестрели ещё не закончили выступление.

Страж не верил в богов и духов, по крайней мере в то, что они действительно вмешиваются в жизнь смертных. Но Лахли, его возлюбленная, его невеста, уже дважды являлась перед ним: сначала в облике маленькой девочки, какой он помнил её из детства, и теперь — такой, какая провожала его в тот, последний раз. Это память играет с ним в шарады или действительно мёртвые научились говорить с живыми?

Гнездо встретило их оживлением: Седьмой и Пятый вернулись, так что роли виконта и баронета были уже заняты. Шестая никуда не отлучалась всё это время, и теперь пятеро стражей отдыхали, наслаждаясь компанией друг друга. Четвёртому досталась роль баннерета Мидлини, Третий же в этот раз был сыном-бастардом герцога Силиридити.

Под мерные разговоры Четвёртый начал клевать носом: нормально заснуть прошлой ночью он больше так и не смог, а о серьёзных делах ведь стражи всё равно говорить не будут. По крайней мере, до глубокой ночи точно, пока не уверятся, что рядом нет лишних ушей.

— …уже третий день, говорят, — рассказывал что-то тем временем баронет Сананси. Четвёртый нахмурился, пытаясь понять, что же вырвало его из дрёмы.

— И ничего? — это спросила баронесса.

— Вроде бы ничего, — вздохнул виконт. — Молчит, как рыба.

— Кто? — недоумённо спросил баннерет. Ему было неловко, что он пропустил часть разговора и теперь переспрашивает, выказывая неуважение.

— Ведьма же, — Тарилели не обратил на неуважение никакого внимания. — Вся эта история с отравлением выплыла наружу, Лиестаней вынужден был её схватить, пока вас не было.

— А что третий день?

— Император приказал передать её Гвардии. Похоже, считает, что глава лично заинтересован, поэтому может что-нибудь напороть, — баронесса покачала головой. — Сомневаться в Лиестанее!

— Пытаются узнать про яд?

— Ролдарин — серьёзное дело. Считай, что это обвинение в измене. Обычно за такое карают смертной казнью.

Все замолчали, размышляя о судьбе Ведьмы.

— Она же последняя в старшей ветви Тирманогов? — вдруг встрепенулась баронесса. — А что же с древом тогда будет? У неё ведь нет детей.

— Отойдёт младшей ветви, — герцогский бастард пожал плечами, будто бы пресечение старшей ветви одного из древнейших родов леса — обычное дело. — У них, правда, таких сильных ведьм никогда не было. Придётся нам забыть о волшебных декорациях на Императорских приёмах.

Страж опять не мог заснуть. Тиантей сейчас где-то в темнице. И её пытают. По-честному пытают, как изменницу. И вскоре казнят, даже если она не признает своей вины, — какая разница, как было на самом деле? В любом случае, у него нет ни плана, ни возможностей. Даже если бы он хотел спасти её — это чистой воды самоубийство. А он не хочет спасать её. Он вообще не хочет вмешиваться. Не так ли? У него другие планы.

Не это ли имела в виду Лахли?

Страж понял, что если полежит ещё чуть-чуть, то просто сойдёт с ума.

Он вскочил и начал кружить по комнате подобно раненному зверю. Что он вообще может сделать? Ничего. Не стоит и пытаться.

Он достал молочно-белый кулон и зажал в кулаке, сосредотачиваясь. Потом поднял на уровень глаз. Под его взглядом в клубящемся тумане разгорелась и мерно засияла крохотная звёздочка. Страж знал, как до неё добраться. Он даже смутно видел очертания помещения, где она находилась. Удивительный артефакт.

Он отложил камень и замер бездвижно на краю кровати. Если он попадётся, то не сможет завершить свою месть. Но если он и собрался окончить свою жизнь таким глупым способом, при этом он должен быть холоден, как клинок. Безучастен, как древо. Он медленно вдохнул, выдохнул. Да. Он готов.

Те, кто организовывал охрану, наверняка не ожидали, что кто-то будет настолько дерзок, чтобы нападать и отбивать пленников. Он незамеченным просочился мимо стражи двух внешних периметров. Пока что всё шло хорошо, не в последнюю очередь благодаря кулону: он безошибочно находил все скрытые ловушки и сигнальные нити. Но расслабляться не стоило: он ещё даже не добрался до своей цели, не говоря уж о том, чтобы потом выбраться на свободу. Беззвучный, как тень, способный прятаться в самых неожиданных местах, где никто не будет искать, Страж опустился на подземный этаж, выкопанный значительно глубже корней. Звезда сияла всё ближе и ближе.

Её камера была рядом с пыточной: видимо, чтобы не ходить далеко. Страж снял ключи с пояса охранника — потом, когда он придёт в себя, то поначалу решит, что просто заснул на посту. Коридор в тусклом свете чадящих факелов казался частью какого-то проклятого места. Страж дошёл до нужной двери, нащупал замочную скважину. Тихо щёлкнул хорошо смазанный механизм, так же беззвучно провернулись петли. Всё шло настолько хорошо, что теперь Четвёртый всё ждал, когда же ловушка захлопнется вокруг него. Не может быть так легко, это явно подстроено, чтобы заманить и схватить подручных Ведьмы. Он наклонился над ней, нащупал пульс. Грязная, в рваных тряпках, когда-то бывших чёрным бархатным платьем, со спутанными подпаленными волосами, избитая, в кровавых подтёках и ожогах — в ней сейчас никто бы не смог признать грозную госпожу Ведьму. На груди, во впадинке, которую Страж так хорошо помнил, стояло клеймо. Кожа воспалилась, свежий ожог был влажным. Такие же знаки были на кистях и щиколотках. Суеверные дураки! Думают, что это клеймо лишило её ведьмовского дара. Он снял с Тиантей кандалы и осторожно закутал в кусок чёрной ткани. Проникнуть внутрь — только полдела. Теперь нужно выбраться с ношей обратно. Уходя, он вновь закрыл камеру и повесил ключи стражнику на пояс, где они и должны были быть. Если это даст ему фору хотя бы в несколько минут, то почему бы и нет?

Так никем и не замеченный, он выскользнул за внешний периметр и растворился в лесу. Ещё два полёта стрелы Страж всё ждал, когда же гвардейцы Императора нанесут удар, но вокруг стояла тишина. Это было невероятно. Зайти в пасть льва и выйти оттуда невредимым. Украсть сыр из мышеловки и не попасться. Неужели у него действительно получилось, и умирать сегодня не придётся? Лошадь ждала, где должно, и остаток пути до его тайного логова только ветер свистел в ушах. Он выкупил это древо, когда ещё не был Четвёртым Стражем. Старое, наполовину высохшее, оно не прельщало покупателей ни своим местоположением, ни возможностью вырастить вместо него что-то новое: как известно, земле иногда нужен был отдых не в одну сотню лет, чтобы принять новое древо после смерти старого. Его же всё устраивало: вдали от шумных развязок, уединённое место, но в то же время почти в центре леса, от него можно легко и быстро добраться почти куда угодно, даже в Рощу. Если бы только род прежних владельцев не прервался, как это часто бывает с теми, кто неугоден Императору…

Страж давно уже здесь не был, но всё по-прежнему находилось на своих местах. Чужаки не осмеливались заходить на территорию древа, и только пыль отвоёвывала всё новые пространства. Он поднялся к спальням, бережно держа свою ношу. Расчистил кровать, застелил привезённой с собой свежей простынёй. Отнёс Тиантей в ванную комнату, осторожно раздел и отмыл от крови и нечистот. Что они сделали с её прекрасным телом? Даже если синяки сойдут и раны не оставят следов, от клейм так просто не избавиться — раскалённое железо глубоко изуродовало плоть. Он ещё раз осторожно осмотрел её кисти, щиколотки и грудь. Как бы не началось заражение. Сейчас это было бы ужаснее всего — потерять её из-за осложнений. Что если она так и не оправится после пыток?

Страж мастерски обработал раны давно запасёнными средствами, осторожно переодел в свою рубашку, уложил на кровать. Напоил, смачивая растрескавшиеся губы куском ткани. Устроился рядом и замер, наблюдая, как мерно вздымается и опадает её грудь. По крайней мере, он сделал всё возможное, чтобы сейчас ей не было больно.

С удивлением Четвёртый осознал, что не представляет, что делать дальше. Тиантей нуждалась в уходе. Нужно было быть рядом с ней, не отходя ни на шаг. Но как? Он должен вернуться в Гнездо, изображать непричастность. Но если оставить её здесь одну, она умрёт. Ведь он не сможет вернуться к ней сегодня же, пусть даже поздним вечером. Он понял, что сам до последнего не верил, что всё получится, поэтому до конца не продумал, что же будет потом. Но всё же, всё же: что теперь делать?

Вдруг он почувствовал чьё-то присутствие: кто-то посторонний вошёл в древо. Страж поудобнее перехватил короткий меч и беззвучно растворился в темноте коридора. Кем бы ни был этот незваный гость, ловить ему здесь нечего. Четвёртый подкрался поближе и остановился, прислушиваясь. Незнакомец поднимался в полной темноте, время от времени спотыкаясь о ступеньки.

— Линтакли? — позвал он. Не может быть.

— Рин? — неуверенно отозвалась темнота. — Рин, это ты?

— Я, — Страж спрятал меч и быстро, пока секретарь Ведьмы не подошла близко, сменил облик на знакомый ей. — Что ты здесь делаешь?

— Госпожа… Как она? — и столько тревоги было в её голосе, что Четвёртый только подивился собственным чёрствости и подозрительности.

— Я всё время смотрела в кулон, и когда она сдвинулась в очередной раз, сразу даже не поняла, что происходит. Но когда её вывезли из темницы, но не вернули в подземелья Сыска… Сначала я думала, что просто хотят избавиться от её тела, — Линтакли всхлипнула. — Но потом она оказалась здесь… Я поняла, что должна поехать проверить. Попытаться…

— Если бы здесь были гвардейцы, у тебя бы ничего не вышло.

— Я понимаю, — она глубоко вдохнула, пытаясь совладать с эмоциями. — Но я не могла больше сидеть сложа руки. Её собираются казнить за измену. Но она же ничего не сделала! Ты ведь видел, что с ней сотворили!

— Тише, — Рин взял Линтакли за руку, успокаивая, сжал её ладонь. — Ей нужен покой. Послушай, — он заглянул ей в глаза. — Я не могу оставаться здесь. Мне нужно вернуться, чтобы никто не заподозрил моей причастности к её побегу. Но ей нужен уход. Ты можешь остать…

— Конечно! — Линтакли вскочила, не дав ему договорить. — Всё, что угодно! Всё, что скажешь.

— Хорошо, — кивнул он. Просто невероятная удача. Интересно, какой ценой она ему обойдётся? Или он уже за всё заплатил в своей жизни сполна?

— Ты не сможешь выходить из этого древа, пока всё не уляжется. Даже выглядывать наружу. Нельзя будет пользоваться светильниками, нельзя пользоваться кухонной печью.

— Я понимаю, — кивнула секретарь. Она была серьёзна и собранна. Страж понял, что для себя она уже всё решила.

— Хорошо, — он встал. — Пойдём, я покажу тебе, где что лежит. Здесь есть кое-какие запасы, вам должно хватить на первые несколько дней. Потом, я думаю, мне удастся вас навестить и привезти что-нибудь свежее. Здесь бинты, лекарства, — он подошёл к гардеробной и распахнул двери. — Похожий склад есть внизу, в приёмном зале, но думаю, он тебе не понадобится. Вот здесь, — он указал на нижнюю полку справа от дверей, — питьевая вода и еда на первое время. Ничего скоропортящегося. Некоторые штуки не очень вкусные, но всё легко переваривается и можно есть тяжело больным. Вот это, — он указал на полку слева, — кое-что для самообороны, потом посмотришь. Под кроватью тоже, — он направился к выходу из спальни. — В соседней комнате тоже можно жить, там есть постельные принадлежности и всякое такое. Наверху, — он указал на лестницу, — дозорные площадки. Там тоже можно держать оборону какое-то время. Пойдём на кухню, там основной склад провизии.

Они начали спускаться. От их движений отовсюду взлетала невесомая пыль. Глухое эхо повторяло некоторые звуки, пряча другие. Откуда-то доносились скрипы и шорохи. Линтакли поёжилась:

— Что это за место? Если бы я не шла по следу звезды, я бы в жизни не нашла его.

— Мой схрон. Кстати, есть ли ещё у кого-нибудь такие кулоны? — он покосился на свою спутницу, наблюдая за реакцией, но та лишь покачала головой:

— Нет, их только два. Их когда-то сделала моя бабка, и они изначально были пáрными — один для неё, второй для её мужа.

— И больше никто не пробовал повторить?

— По крайней мере, я не слышала, чтобы у кого-то получилось.

— Выходит, твоя бабка тоже была Ведьмой? — это для Стража оказалось новостью.

— Я из рода Тирманогов, — и это для него оказалось новостью, хотя Линтакли говорила об этом как о чём-то само собой разумеющемся. — У нас много Ведьм.

— Так вы сёстры?

— Нет, что ты, — Линтакли было засмеялась, но опять поникла. — Мы слишком дальние родственники, чтобы нас связывали какие-то ещё узы, кроме имени рода.

— Кухня, — Страж указал на дверь, перед которой они остановились. Они зашли в тёмное гулкое помещение, подошли к следующей двери, — Холодник. Здесь есть кое-какое мясо, овощи, крупа, фрукты. Малый горячий камень вон там, — он указал на дальний угол. — Такой же стоит в спальне наверху, забыл показать. Там, где вода, и ещё один в ванной комнате. Запускать их умеешь?

Линтакли кивнула.

— Хорошо. Разную мелочь можно готовить на нём, дыма не будет. Плитами ни в коем случае не пользоваться.

— Я поняла.

— Хорошо. Оружие здесь, — он похлопал по шкафу рядом с холодником. В каждой комнате, где, как он думал, он может задержаться хотя бы на полчаса, обязательно хранился клинок. — Мне пора, — он направился к приёмной зале, Линтакли следом. — Когда я выйду, сюда кроме меня без того, чтобы взламывать двери и бить окна, никто зайти не сможет. Никому не открывай — вас здесь нет. Будете сидеть тихо, может, поисковые отряды минуют это место.

— Спасибо, — Линтакли помялась, но всё же спросила: — Зачем ты это делаешь, Рин?

Страж молча посмотрел на неё. Скорее, он ожидал вопрос «как», а не зачем. Так ничего и не ответив, он ушел.

— Ты представляешь, испарилась! — виконт для большего драматизма взмахнул руками. — Из закрытой камеры! Вся гвардия стоит на ушах, ищут. Думаю, и нас в оборот возьмут.

Как только он это произнёс, прибыл взмыленный гонец с посланием от Лиестанея. Вся Тайная служба была поднята на ноги, и в том числе Орден, но Четвёртому Стражу в дополнение к общим указаниям передали ещё и приказ явиться в Сыск.

Лиестаней ждал его в кабинете. Возле окна стоял ещё один мужчина, которого Страж раньше не встречал. Серый, с усталыми глазами и выцветшими волосами. Как пить дать один из прорицателей.

— Я перейду сразу к делу, — даже не поздоровавшись, начал глава, едва Четвёртый переступил порог. — Ты замешан в побеге Ведьмы?

— Не буду скрывать, я рад, что ей удалось улизнуть. — Сейчас нужно было очень внимательно следить за собой: прорицатели отличали ложь от правды не хуже, чем зрячие свет от тьмы. — Но я верен своим клятвам.

— Да или нет?

— Нет.

Глава вопросительно посмотрел на прорицателя. Тот едва заметно кивнул.

— Ладно. Можешь идти. Но если с тобой свяжется она или её подчинённые или ты как-то иначе что-нибудь узнаешь, что поможет ее поймать… — Глава замолчал. Было и так понятно, что он имеет в виду.

— На страже Императора, — Страж кивнул.

— Иди, — Лиестаней уже отвернулся к прорицателю.

Не смея больше отвлекать его, Четвёртый выскользнул из кабинета. И это — допрос? Ему удалось увильнуть почти ото всех прямых вопросов. Может, позже будет что-то ещё?

Но прошло ещё два дня, и никакой дополнительной слежки за собой Четвёртый не обнаружил.

Для всех же новости были безрадостные: Ведьма как в воду канула.

— Как думаешь, где она? — Третий медленно вращал свой бокал с хересом. Стоял поздний вечер, но все Стражи собрались в зале, не торопясь расходиться после ужина.

— На её месте я бы уже был так далеко от этого леса, как только возможно, — отозвался Четвёртый.

— Но ты здесь, — хихикнула Шестая.

— Я не на её месте, — резонно заметил Четвёртый.

— И что, не погонишься за ней? — это поинтересовался Пятый, виконт. Все были наслышаны об отношениях Четвёртого и Ведьмы. Ведь именно Четвёртый был причиной случившегося. Именно его отравили запрещённым ядом. Именно из-за него схватили Тиантей.

— Я не идиот.

— Отрадно слышать, — хмыкнул Пятый.

На самом же деле Четвёртый только и ждал, когда они разойдутся спать. Отправиться сейчас к схрону, где он оставил Тиантей и Линтакли, было безумным риском, но нужно было принести им нормальной еды и на всякий случай пополнить запас лекарств. Да и вообще, жива ли ещё Ведьма? В прошлый раз никто не заметил его отсутствия, хотя пропадал он полночи. Оставалось только надеяться, что в этот раз у него тоже всё получится. Но сейчас главной проблемой было не уйти из Гнезда или вернуться в него. Основной бедой были усиленные патрули в Роще: выбраться незамеченным из самой Рощи, где стояло Гнездо, было сродни высокому искусству.

Дожидаясь в своей кровати, пока древо затихнет, Страж сжал кулон, и почти сразу перед его внутренним взором предстала спальня, где он оставил Ведьму. По крайней мере, они никуда не перемещались. Прошёл ещё час томительного ожидания, прежде чем Четвёртый отправился в путь.

С кулоном, помноженным на способности перевёртыша, он ощущал себя каким-то удивительным сверхсуществом. Стоило большого труда не забываться и не терять бдительности. И вот он на месте. Отворил дверь чёрного хода и, никем не замеченный, скользнул внутрь. Линтакли не слышала его, пока он тихо не кашлянул прямо над её плечом. Она вздрогнула и повернулась. Бледная, с синяками под глазами, в мятой одежде, сейчас она сама на себя не была похожа.

— Я принёс немного разного, — Страж показал на сумы. — Оставлю в гардеробной. Иди поспи, я разбужу тебя, когда буду уходить.

— Но я…

— Тебе нужно поспать.

Линтакли только кивнула в ответ и, медленно поднявшись, вышла. Её слегка пошатывало, но в целом держалась она неплохо. Страж занял её место у кровати и всмотрелся в бледное лицо Тиантей. Сейчас она выглядела немного лучше, но всё равно с былой красотой сравнивать было нельзя.

— Вот мы и поменялись местами, моя госпожа, — пробормотал он. Была в этом всём какая-то странная ирония.

— Рин? — еле слышно прошептала она в ответ.

— Тише, моя госпожа, — он осторожно взял её забинтованную руку, стараясь не тревожить раны. Странно, а он думал, что она спит. — Тебе нужно беречь силы.

— Это ты спас меня, Рин?

— Все имперские ищейки считают, что тебе удалось просочиться сквозь стены, несмотря на клейма и заговорённые кандалы. — Его идея закрыть за собой камеру сыграла на руку, хотя и несколько иначе, чем он предполагал.

— Но как?

— Это неважно. Важно, что получилось. Не говори больше, ты слишком слаба. Хочешь пить? Или есть?

Но Тиантей лишь еле заметно покачала головой. Она затихла, а Рин, не шевелясь, сидел рядом. Просто смотрел на неё и ни о чём не думал.

Ему показалось, что она уже заснула, когда Тиантей вновь заговорила:

— Он лишил меня всего, — её шёпот был полон горечи и ярости.

— Нет. Твои близкие продолжают ходить под солнцем, — отозвался Рин. — Остальное — дело наживное.

Ведьма приподняла веки и посмотрела на него:

— Ты говоришь со знанием дела.

— Не буду отрицать.

— Как ты можешь продолжать служить ему? — каждое слово давалось Тиантей с трудом, но она не собиралась обрывать этот разговор. Интересно, как она поняла, что он служит Императору?

— Я жду. И я дождусь.

Тиантей понимающе улыбнулась и вновь закрыла глаза.

— За что он тебя?

— Это уже неважно.

— А меня? Ты знаешь?

— Расскажи мне о ролдарине, Тиантей.

Ведьма помолчала, подбирая слова:

— Это яд. Сложный, смертельно опасный, но я бы не сказала, что в нём есть что-то такое… — она затихла, собираясь с силами. — Есть много более страшных вещей. Почему же?..

— Об этом мало кому известно, но Император-отец был как-то у Провидицы. И она предсказала, что его род прервётся. Династия падёт, и для леса наступят иные времена. И всё это из-за нескольких капель ролдарина.

— Ты хочешь сказать…

— Это был самый простой способ отвести пророчество. Вытравить ролдарин из памяти подданных. Мало кто сейчас вообще знает о его существовании. У лекарей ещё записаны симптомы, но давно на них не обращают внимания, когда поступают больные. Считалось, что рецепт не сохранился. И именно поэтому хранение, распространение, изготовление и применение самого снадобья или его рецепта считается изменой.

Один указ, и будущее твоего рода изменено. Твои дети спасены, ничто и никто не смеет грозить династии. Таковы Императоры этого леса.

Тиантей выглядела потрясённой, хоть это было и сложно в её положении.

— Так вот почему…

— Лиестаней пытался разобраться во всем сам, у него до последнего не было уверенности, что меня отравили именно этим ядом. Но что-то, видимо, пошло не так. Не знаю, кто его предал, но Император всё узнал. Теперь всё будет только хуже и хуже. Скорее всего, главу Тайной службы сместят, и кто придёт на его место — остаётся только догадываться.

— Ты так говоришь, будто…

— Я — Четвёртый Страж Ордена изменяющихся. Ты знаешь, что это такое?

— Похоже, память вернулась к тебе.

Четвёртый молчал. Через минуту Тиантей добавила:

— Я думала, что Орден — выдумка. Я просто пыталась спасти тебя.

— Нужно было сжечь моё тело. Тогда сейчас с тобой всё было бы хорошо.

— Нужно было не перепутать пузырьки, — невесело улыбнулась Ведьма. — Любовные зелья не зря относят к ядам. Моя бабка хранила их в одинаковых колбах, в одном месте. Только этикетки нужно читать внимательно.

Страж тихо рассмеялся.

— Чем же я так запал тебе в душу?

Но Ведьма не ответила. Она спала.

Через несколько дней жизнь леса, казалось, вернулась в привычное русло, но Страж видел, что это обман: гвардейцы Императора, Сыск, Тайная служба — все были заняты поисками Ведьмы. Искали не только в этом лесу, но и в соседних, во все провинции отправились проверенные агенты. Лиестаней призвал весь Орден, и теперь в Гнезде одновременно обитали все девять стражей — явление ещё более редкое, чем затмение солнца.

Лиестаней осмотрел собравшихся: сейчас в актовом зале Сыска собрались почти все перевёртыши, кроме тех, кого вызов об экстренном сборе застал слишком далеко от столицы.

— Независимо от того, чем закончится это дело, Главой Тайной службы мне больше не быть. Но я помню клятвы, которые давал, и вы тоже. Мы должны найти и обезвредить угрозу, пока стало не слишком поздно. Орден должен показать свою силу, свою пользу, независимо от Тайной службы. С сегодняшнего дня мы переходим на военное положение. Никаких мелких заданий. Сосредоточьтесь на главном. Я не хочу, чтобы история Хамнамди повторилась.

Собравшиеся загудели и закивали, соглашаясь. Слишком свежи у всех были воспоминания об этом провале, этом горе, этом позоре. Лучшие воины погибли, пытаясь поймать мятежника, прозванного в народе Плачущим Королём. Он подбивал провинции на восстания, он поклялся уничтожить весь Императорский род — и во многом преуспел, избавив мир от целого сонма дядьёв, кузенов, внучатых племянников и бастардов Императора. Старшая ветвь рода оскудела почти за десяток лет, пока лучшие из лучших гонялись за неуловимым злодеем. И только несколько лет назад удалось уничтожить его. В той операции погибли многие рыцари, копьеносцы, лучники и стражи Ордена. Немногие вернулись с Вересковых холмов, где наконец выследили и окружили мятежника и где он принял свой последний бой.

Теперь приходилось быть осторожным вдвойне. Четвёртый не рисковал приходить к Ведьме часто, опасаясь привести за собой хвост. Прошло пять дней, прежде чем он решился опять наведаться к ней с Линтакли, но что-то пошло не так, и в середине пути Страж сменил маршрут. Засечь хвост ему так и не удалось, но он доверял своей интуиции — иначе он давно не ходил бы под сенью леса. Пришлось отложить поход в схрон ещё на два дня.

Тиантей выглядела намного лучше и даже пробовала ходить самостоятельно, хотя её верная спутница всячески пыталась её остановить. Страж задержался в дверях, наблюдая за ними. Странное чувство, которому давно не было места в его жизни, разлилось в груди. Четвёртый постарался не задумываться, что он ощущает, опасаясь спугнуть наполнившее его тепло. Возможно, уже сегодня вечером они все будут мертвы. Стоит радоваться хотя бы тому, что есть сейчас.

— Смотрю, вы уже освоились, — произнёс он вместо приветствия, заходя в комнату. Тиантей и Линтакли вздрогнули, оборачиваясь: они обе не услышали, когда он появился. Удивительная беспечность в их положении. Он снял лямки с плеч и поставил сумку на пол.

— Рин, — Тиантей улыбнулась, но больше ничего не смогла добавить. Страж помог Линтакли довести её до кровати и уложить обратно в постель. Каждый раз, заходя в древо, он менял личину: если Тиантей он нравился темнокожий и среброволосый — пусть хотя бы такая мелочь её порадует. Да и Линтакли не стоило смущать — Страж до сих пор сомневался, знает ли она о том, что он перевёртыш.

— Тебе нужно беречь силы, у нас впереди ещё много дел, — он вернулся к сумке и достал с самого верха свёрток. — Линтакли подходит моя одежда, но для тебя я кое-что принёс, — он осторожно развернул бумагу и протянул Тиантей платье. Домашнее, без изысков, но тёплое и по фигуре.

Ведьма провела рукой по ткани. Было видно, что оно ей нравится. Или то, что Страж проявил дополнительную заботу.

— Оно васильковое, — вдруг произнесла она.

— Да. Очень модный цвет в этом сезоне, — подтвердил Страж. — Не будешь выделяться на улице, если вдруг там окажешься.

Они встретились взглядами и Четвёртый добавил:

— О чёрном тебе придётся надолго забыть.

Ведьма лишь печально вздохнула в ответ.

— Я отнесу продукты в холодник, — Линтакли с трудом подняла сумку и взвалила на плечи. — Рин, ты же в этот раз будешь дольше, чем в прошлый?

— Полчаса, не больше, — Страж покачал головой. — В лесу творится настоящее безумие.

— Поэтому ты пришёл проведать нас днём, а не ночью? — хмыкнула Тиантей.

— Пешеход в толпе таких же пешеходов привлекает внимания намного меньше, чем одинокий путник в ночи, — пожал плечами Четвёртый. — Долго не задерживайся, — бросил он вслед уходящей Линтакли.

Они остались вдвоём, и тишина разлилась по комнате.

— Расскажи о себе, — вдруг попросила Тиантей.

Страж какое-то время всматривался в её лицо, будто пытаясь понять, почему она спрашивает. Наконец он ответил:

— Меня не существует. Лучше расскажи о себе.

— Тебе действительно интересно?

— Ну, не каждый день встречаешь беглую Ведьму, знаешь ли. Да ещё и известную на весь лес. — Он улыбнулся. — Хотя, если бы перевёртыши не были сплетены из двойной лозы, вряд ли бы я тут сидел, твоими стараниями.

— Ты думаешь, это из-за твоей природы ты выжил, а не благодаря моему лечению? — Тиантей, похоже, обиделась, и Четвёртый захохотал:

— Нас вообще сложно убить. Но тебе дважды это почти удалось. Таким мало кто может похвастать. Так что нет, не думаю.

— Дважды? — Тиантей выглядела озадаченной. — А когда второ…

— Как ты себя чувствуешь? — перебил её Страж, уходя от темы. — Будет хорошо, если вы с Линтакли сможете уехать отсюда: в столице небезопасно. Стоило бы отправиться на юга, погреть косточки, пока всё не уляжется.

— Боюсь, мне понадобится не меньше недели, — Тиантей вздохнула. — Я, как ты говоришь, не двойной лозы. А то, что они… — она вздрогнула, вспоминая пытки.

— Не возвращайся в прошлое, — он осторожно взял её за руку. Провёл кончиками пальцев по щеке. — Ты — здесь.

— Да… — она закрыла глаза. Слёзы тяжёлыми каплями падали вниз, оставляя тёмные следы на простынях. — Нужно быть сильной.

Страж наклонился и мягко поцеловал её в губы. Обнял.

— Я бы сказал, что всё уладится, — прошептал он ей в волосы. — Но ты не хуже меня понимаешь, что это не так.

— Понимаю, — она зарылась в его плечо. — Но так хочется, чтобы всё…

— Расскажи мне о яде, — повторил Страж свою давнишнюю просьбу. — Пока Император жив, тебе не будет покоя.

Он почувствовал, как Тиантей напряглась в его объятиях.

— Ты это всё делаешь только ради него? — прошептала она.

— Хотел бы я сказать, что да, — вздохнул Страж.

Они опять замолчали.

— Тот пузырёк я уничтожила, — наконец произнесла Ведьма. И после паузы добавила: — Но я могу сделать новый. Матушка всегда говорила, что нельзя полагаться только на книги, и в жизни бывает много случаев, когда память может спасти тебе жизнь. Похоже, это один из них.

— Какие ингредиенты тебе нужны?

— Здесь его не сделать. Нужна моя лаборатория. Или аналог, — Тиантей высвободилась из объятий Стража и откинулась на подушки. Она выглядела уставшей. — Я составлю список, но не думаю, что ты сможешь всё достать, не привлекая внимания. Некоторые вещи очень… специфические.

— Я посмотрю, что можно сделать, — кивнул Четвёртый.

В Гнезде Стража ждали с нетерпением.

— Где тебя носит? — не скрывая раздражения, набросился на него Первый. — Глава же сказал — никаких посторонних дел!

Но не успел Четвёртый хоть что-нибудь ответить, как он уже продолжил:

— Мы едем к Императору. Собирайся.

— К Императору? — Четвёртый не знал, как реагировать. Его всё же раскрыли? Нужно сражаться?

— Только тебя ждали, — отозвался Третий, как раз вышедший на парадную лестницу. — Поторопись. Доспех в оружейной.

Только сейчас Четвёртый обратил внимание, что оба стража в полном боевом доспехе, при оружии и в своих настоящих обликах, а не привычных масках ленных аристократов. Слуг нигде не было видно.

Четвёртый кивнул и побежал собираться. Что же случилось? Он вернулся в Гнездо прямиком от Тиантей, так что она не могла натворить ничего такого, что могло бы вызвать переполох в Роще. По крайней мере, не должна была.

Третий несколько преувеличил, утверждая, будто только его и ждали: Седьмой и Второй только начали облачаться, а Пятый как раз прилаживал клинки в ножнах, но если бы Четвёртый опоздал, то было бы плохо. Очень плохо. Меньше чем через полчаса они уже стояли возле входа в Белый Столп — древо Императора. Короткий обмен паролями, и вот их уже пустили дальше. И дальше. И дальше. Четвёртый ни разу здесь не был и теперь тайком от остальных осматривался и запоминал дорогу. Одно дело слышать об этом месте, видеть на картах, и совсем другое — оказаться здесь на самом деле.

Вот и личные покои Императора. Они остановились перед его рабочим кабинетом.

— …по приказанию главы Тайной службы прибыли, — докладывал тем временем гвардейцу, стоявшему у дверей, Первый.

Неужели их вызвали охранять Императора? Но у него же есть собственная, верная лично ему армия. И ещё специальный взвод личной охраны. Императорские гвардейцы отличались от всех остальных подразделений особой суровостью и, как говорят, отмороженностью. Хотя, с другой стороны, для чего ещё здесь могут понадобиться стражи Ордена?

Дверь открылась, и всех девятерых изменяющихся впустили в кабинет. Лиестаней сидел за столом напротив Императора. Судя по их виду, они что-то обсуждали, но прервали это занятие за мгновение до того, как гвардеец зашёл доложить о прибытии стражей. И теперь нетерпеливо ждали, пока посторонние уши исчезнут.

— Было решено, что необходимо усилить Императорскую гвардию. Вы будете неустанно следить за Его Величеством, — поднявшись, произнёс глава. — Денно и нощно. Первый, раздели бойцов между сменами, по трое.

Четвёртый посмотрел на Императора. Вблизи он выглядел почти так же, как и издали, только заметны стали морщины и странный, отливающий бронзой цвет кожи. Пудра и румяна искусно скрывали погрешности лица, но с такого расстояния ни один грим не мог обмануть перевёртыша. Уже давно не молодой, но ещё не дряхлый старик, Его Величество в ответ пристально изучал девятерых стражей Ордена. Потом перевёл взгляд на Лиестанея. «Ты уверен, что им вообще можно доверять?» — говорили его глаза, но вслух он ничего не произнёс.

Четвёртому выпало дежурить в первую же смену, вместе с Шестой и Восьмым. Их стража попадала на вечерние дела Императора, ужин и отход ко сну. Страж стоял на посту, но всё его тело буквально зудело от нетерпения. Так близко оказаться к цели! Но он не мог позволить себе просто броситься на Императора и зарубить его. Во-первых, другие перевёртыши могли успеть. Во-вторых, об Императорских гвардейцах тоже не стоило забывать, их выучку Четвёртый помнил по прошлым стычкам. В-третьих, Император мог быть ненастоящим: вдруг это подсадная утка, предназначенная для того, чтобы выявить предателя? В-четвёртых, Четвёртый поклялся уничтожить всю старшую ветвь его рода, а если он бросится на Императора сейчас, даже если Император настоящий, даже если удастся его убить, оставались ещё двое сыновей и дочь. Не стоит питать иллюзий насчёт того, что после такого Четвёртому удастся выжить. А в-пятых…

В-пятых, Страж вдруг понял, что не хочет умирать. У него вдруг появилась новая цель, ради которой стоило продолжать жить. Линтакли не сможет защитить Тиантей. Ей нужен кто-то более сильный. Как он. Четвёртый не хотел признаваться в этом, но осознание того, что он нужен кому-то, наполняло душу трепетом. А вместе это всё означало, что хоть Император и находился на расстоянии вытянутого меча, тронуть его Страж не смел. Так что пока оставалось изучать интерьер, запоминать расположение постов охраны и надеяться, что его дежурства продлятся достаточно долго, чтобы можно было начать действовать.

С новыми заботами и обязанностями Четвёртый не мог отлучиться из Рощи даже на минуту. Прошло десять дней, когда однажды утром кулон не показал, что звезда Тиантей сдвинулась. Они не дождались его, и решили действовать сами. Вполне ожидаемо: запасов еды в схроне было не очень много, даже с учётом того, что он успел принести. Месяц для одного в режиме экономии, но для двоих — две недели от силы. Ему оставалось только с замиранием сердца следить за движением маленькой белой точки в клубящейся глубине камня.

Похоже, удача решила побыть на стороне Ведьмы: ей удалось беспрепятственно добраться до самого побережья. Хотя бы об этом можно было не беспокоиться. Конечно, жаль, что секрет ролдарина уплыл из рук, но в предсказания Страж никогда не верил. Теперь, когда в столице Тиантей не было, можно было приступать к плану, который зародился у него в голове, ещё когда им удалось невредимыми выскользнуть из тюрьмы. Главная беда — найти возможности для его претворения в жизнь и при этом не навлечь на себя подозрения.

Первый пункт плана удалось выполнить: отравить водоёмы Рощи. Страж понимал, что действия его ужасны. Что за такое его, а точнее Ведьму, от чьего лица он действовал, ненавидеть будут ещё больше. Но остановиться не мог. В одну ночь рыба всплыла вверх брюхом во всех озёрах. Повсюду валялись трупы животных, пали несколько лошадей. К счастью, кроме животных никто не умер, но начавшаяся после этого паника поражала. Целые семьи снимались и уезжали из Рощи. Император разве что не визжал, когда кричал на Лиестанея, обвиняя в бездействии. Страж слушал — было как раз его дежурство, — и сердце его полнилось чёрной радостью. В конце концов решили, что Ведьма ушла и в этот раз, как её ни искали. Кому же в голову придет, что её давно здесь нет?

Прошло больше месяца, прежде чем Страж решился на новую диверсию. В этот раз яд настиг древа. Старые рецепты, запрещённые зелья, о которых почти никто не знал, но ими вполне могла владеть хорошая ведьма. В этот раз беда затронула больше, чем Императорскую Рощу. Народ начал волноваться и роптать: многие лишились крова, а некоторые знатные роды — статуса. Но опять ничего не смогли поделать: яд в подземных источниках был слишком давно, слишком долго пили его корни древ, чтобы точно определить, кто, когда и как поместил его туда. К этому времени прошла весна и закончилось лето. Иногда по вечерам Страж доставал кулон и всматривался в его муть. Звезда еле заметно мерцала где-то вдали, на юге. Осень теперь властвовала над умами.

— Как бы это не растянулось на долгие годы, — пробормотала Шестая, когда они в один из вечеров отдыхали после очередного дежурства. Охранять Императора было невероятно скучно и утомительно: нужно было считаться со всеми Его прихотями и терпеть все выходки и капризы, как Его, так и Его семьи.

— По крайней мере она не поднимает мятежи, — безмятежно отозвался Второй.

— То есть ты предпочитаешь однажды просто не проснуться от очередного забористого яда? — фыркнула Шестая. — Я люблю, когда противник у меня перед глазами, чтобы в него можно было потыкать мечом. А не эти аристократические штучки с ядами. Почему Его Величество не наживает себе врагов попроще?

— Согласен с Шестой, — кивнул Четвёртый. — Уж лучше добрая битва, чем эта тягомотина.

— Ну да, ты ведь был в битве на Холмах и вернулся, в отличие от многих.

Четвёртый промолчал, никак не прокомментировав реплику Второго. Шестая тоже замолчала. Слишком многих друзей они потеряли тогда. Неожиданно вошёл Первый и обвёл взглядом молчащих стражей.

— Новости, — коротко бросил он. — Император уезжает, и мы вместе с ним.

— Что? — им на мгновение показалось, что они ослышались.

— Ведьма нагнала слишком много страху. Даже Плачущий Король не подбирался так близко к Роще. Решено перенести ставку на юг, в Приморье.

— Когда выезжаем? — спросил Второй. Стражи оживились, и Шестая даже заулыбалась — всё лучше, чем сиднем сидеть в Роще, не имея возможности даже на минутку обернуться баронессой Лиоди. Она любила яркую сторону их жизни и, похоже, единственная скучала по светским вечерам, а все шумные приёмы и балы последнего времени проносились мимо, лишь обсыпая их мишурой и оглушая яркими звуками.

— Через пять дней. Но есть одна тонкость. С Императором едет только часть Ордена. Вторая часть остаётся с Провидцами, которые будут играть роль Императора и его семьи. Думаю, нет смысла уточнять, что это совершенно секретно.

Второй грязно выругался. Четвёртый был совершенно с ним согласен, но вместо этого спросил:

— Уже известно, кто остаётся, а кто едет?

— Да. Из стражей едет ваша троица и моя.

Четвёртый почувствовал, что стало легче дышать. Как раз в Приморье скрывается настоящая Тиантей. Недопустимо, чтобы её нашли. А если Император переезжает туда, пусть даже инкогнито, то риск быть раскрытой возрастёт невероятно. Но если там будет Четвёртый — возможно, ему удастся как-то её предупредить, заставить уехать в другой, ещё более далёкий лес.

Сборы не заняли много времени — ему некого было предупреждать о своём отъезде. В путь выдвигались небольшими группами, чтобы не привлекать внимания. Четвёртому выпало ехать открывающим, в первой группе.

Приморье приближалось с каждым днём, и всё сильнее росло его беспокойство. Всё чаще он ловил себя на том, что рука непроизвольно тянется к кулону. По поводу того, что исчезновение «Ведьмы» из столицы обнаружат, он не беспокоился — во-первых, промежутки между его диверсиями были довольно большими, во-вторых, он оставил на прощание подарок: особенное зелье для короедов. Обычно в древах никаких паразитов не водилось — для жилищ использовали достаточно защитных средств, но почти все их можно было обойти, если жуков-короедов кое-чем напоить. Пройдёт порядочное время, прежде чем лесные смотрители заметят недоброе.

Они въехали в лес вечером. До местной Рощи оставалось ещё часа четыре, но было решено не останавливаться. Местные жители с удивлением наблюдали за кавалькадой: редко кто тревожил покой южной резиденции Императора, да и никаких официальных объявлений по этому поводу не было, а такое количество бледнокожих северян выглядело странно. Сюда доходили слухи о беспорядках в столице, но Приморье было слишком далеко, чтобы местных волновали эти проблемы.

Они стремительно неслись вперёд, когда Четвёртый вдруг почувствовал чей-то пристальный взгляд. Он оглянулся и с трудом удержал на лице маску невозмутимости: с одного из нижних балконов на него смотрела Тиантей. Смуглая, в мужской одежде и коротко стриженная, с выгоревшими волосами. Вряд ли кто-либо из старых знакомцев смог бы её узнать, но это не относилось к изменяющимся. «Только бы никто не обернулся, — взмолился Страж про себя. — Только бы она догадалась спрятаться!»

Они проехали мимо. По крайней мере, в его отряде её не заметили. Но повезёт ли так со следующей группой, которая будет ехать через полчаса? Напряжение сковало его. Как дать ей знать, насколько это опасно? Почему он раньше не предупредил её о невероятной способности перевёртышей распознавать маскировку?

Но вот все прибыли в Рощу, Император разместился, и ничего не произошло. Никаких новостей о схваченной Ведьме. Или о драке. Или о чём-нибудь таком.

— Здесь мы дежурим не по трое, а по двое. Четвёртый, ты со мной, Восьмой и Шестая, остаётесь вместе. Третий и Пятый, ваше дежурство сегодня ночью.

— Когда мы сможем осмотреть лес? — как бы невзначай поинтересовался Страж. Обычная практика: ознакомиться с местом возможного сражения. Да и преследование, в случае чего, вести проще на знакомой территории. Вряд ли кто-то мог заподозрить, что ему эта вылазка нужна совсем для другого.

— Завтра с утра, — Первый с трудом подавил зевок. — Мы с тобой дежурим вечером.

Четвёртый кивнул. Больше вопросов не было, и все, кроме Третьего и Пятого, разошлись по комнатам, несмотря на то что в путешествии Императора в основном охраняли его личные гвардейцы, и стражам удалось немного отдохнуть.

Четвёртый заставил себя заснуть — с утра ему понадобятся силы. Но бессвязные сны приходили один за другим, не давая расслабиться. А под утро, когда уже почти рассвело, Страж вновь услышал звон колокольчиков. Перед глазами стояли пылающие дубы, и Холмы на много полётов стрелы вокруг, казалось, были окрашены алыми отсветами пожара. Так и лежал он с закрытыми глазами, пока не настало время вставать.

Наскоро позавтракав, он отправился изучать окрестности. Как обычно, начал с местного рынка. Там в толпе было легко затеряться, сбить со следа преследователей и изменить внешность с помощью не только нового образа, но и обычной одежды. Когда через полчаса Страж оттуда выбрался, даже если за ним и был хвост, то давно отпал. Теперь можно было наведаться в древо, где вчера вечером он видел Тиантей в облике мальчишки.

Четвёртый отправился кружным путём: излишняя предосторожность ему ещё ни разу не вредила, да и основным делом — изучением нового леса — стоило заняться. И вот он у цели — огромного древа с множеством отдельных входов в жилые каверны. В таких жили все, кто не мог позволить себе собственное древо. Страж прикинул, к какой каверне относился балкон, и, ещё раз осмотревшись, поднялся к нужной двери.

«Наумати» — гласила табличка с именем рода жильцов под светильником в форме василька. Он постучал. Прошла почти минута, прежде чем из-за двери донеслись приближающиеся шаги и щёлкнул замок. На пороге стояла Ведьма. В мятой одежде, с всклокоченными волосами и следом от подушки на щеке, она выглядела совсем беззащитной. Увидев незнакомого мужчину, она тихо ойкнула и попыталась захлопнуть дверь, но он толкнул створку, и Тиантей отлетела куда-то вглубь каверны. Страж тщательно закрыл за собой дверь, прошёл по приёмной комнате вглубь. Он нагнал пытающуюся убежать Ведьму уже возле балкона. Грубо схватил и прижал к стене.

— Если бы это был любой другой страж, ты бы уже была мертва, моя госпожа, — тихо прошептал он ей в самое ухо.

— Рин?! — с облегчением вскрикнула Тиантей, но он заглушил возглас, жадно впившись в её губы. Как давно он хотел сделать это. Провёл губами по щеке, шее, на мгновение остановившись в ямочке у ключиц. Её запах сводил с ума. Он рванул рубашку, освобождая её грудь. На коже остался след ожога в форме клейма.

— Рин, не сейчас, — прошептала Ведьма, но её дыхание уже сбилось, и она запустила пальцы ему в волосы, привлекая ближе. Он обнял её, приподнимая над полом и опять крепко поцеловал. Тиантей ответила не менее страстно. Ткань штанов жалобно затрещала, когда Страж бесцеремонно потянул пояс. — Не рви мою одежду, — захихикала она, помогая ему раздеть себя, и невольно охнула, когда Рин вошёл в неё. Они задвигались в безумном ритме. Страж всё крепче прижимал её к стене, пока она не вскрикнула и не выгнулась дугой в его руках. Несколько мгновений, и он тоже глухо застонал, избавляясь от давно копившегося напряжения. Какое-то время они стояли у стены, глупо улыбаясь и обнимаясь, медленно водя руками по телу друг друга, словно заново изучая. Четвёртый был в новом облике, которого Ведьма раньше не знала. На её боках и спине остались следы от кнута, в самых неожиданных местах под пальцы попадали шрамы от ожогов.

— Ты даже не разделся, — наконец пробормотала Тиантей.

— Не было времени, — улыбнулся Рин, опять её поцеловал и осторожно поставил на пол. Ноги Ведьмы подогнулись, и он опять подхватил её на руки. — Вам нужно уезжать.

— Что?

— Император здесь, а вместе с ним и половина Ордена. Любой из перевёртышей узнает вас с Линтакли с первого взгляда.

— Но мы…

— Тебе просто повезло, что никто не заметил тебя вчера, когда мы проезжали мимо древа, — Страж отнёс её на кровать и теперь нежно водил ладонью по ёжику её коротких волос. Он почему-то не думал, что Тиантей сможет отказаться от своих прекрасных локонов ради маскировки. — Мы обращаем внимание на любые мелочи во внешности и поведении. Будь ты настоящим асом в преображении, любой изменяющийся всё равно раскусит тебя.

Тиантей молчала. Слёзы навернулись ей на глаза, и она отвернулась, чтобы Рин не заметил этого. Но он заметил. Ещё крепче обнял.

— Я бы хотел, чтобы всё было иначе, — он замолчал.

Прошло несколько долгих минут.

— Те вещи, о которых говорят. Что происходит в столице, — нерешительно произнесла Тиантей. — Это твоих рук дело?

— Да.

— Но… Как? Откуда ты знаешь?..

— Я читал твои гримуары, пока не было чем занять себя, — признался Страж.

— Что?! Ты проник в мою лабораторию?! — Тиантей отстранилась и потрясённо всмотрелась в лицо Четвёртого. Он не выглядел виноватым. Ну, разве что самую чуточку.

— Сейчас уже поздно плакать над разлитым молоком, — попытался утешить её Страж, но Ведьма разгорячилась ещё больше:

— Что ты ещё делал, пока меня не было?!

— Ну… В основном торчал в библиотеке… — он хитро посмотрел на неё. — Может, разведал путь в кладовую.

— Так это был ты?! — Тиантей вскочила, сделала несколько шагов, остановилась. Потом начала смеяться: — Диардейси думала, что это духи. Хотела жрецов для освящения пригласить. Представляешь, жрецы у меня в древе?

Страж улыбнулся в ответ. Как приятно было смотреть на её улыбку, вновь слышать её смех. Он протянул к Тиантей руки, и она послушно вернулась на кровать, юркнув ему под бок.

— Ну как, ты меня простила? — после ещё нескольких минут спросил он.

— Прощу, если покажешь мне, как выглядишь на самом деле, — Тиантей озорно улыбнулась, но осеклась, встретившись с его серьёзным взглядом.

— Хорошо, — ответил Четвёртый. И каждое слово его было тяжёлым, как глыба. — Но пообещай мне, что вы уедете. Сегодня же.

— Обещаю, — поклялась Тиантей, торжественно, насколько могла. Страж закрыл глаза, вызывая изменение. Одна из причин, почему он в своё время выбрал Четвёртого, — физически они были очень похожи: одного роста, одного сложения. Это было очень важно, если он собирался долго притворяться кем-то иным, тем более если бы нужно было сражаться. Иногда от длины твоих рук, от того, насколько привычно расположен центр тяжести, зависит жизнь. И твоя, и врага.

Он открыл глаза и посмотрел на Тиантей. Та неуверенно протянула руку и прикоснулась к его щеке. Такой же бледный, как когда-то была она, с каштановыми слегка вьющимися волосами, тонкими чёрными бровями.

— Твои глаза, — завороженно произнесла она. — Ты из верескового народа? — и, не дожидаясь ответа, добавила: — Я думала, вас больше не осталось.

Он лишь улыбнулся в ответ. Народ вереска было легко узнать по цвету глаз: всех оттенков лилового, но чаще всего лилово-розоватого, как сам вереск. Его глаза были именно такие.

— Но… — она ахнула. — Ты Хамн… — Он приложил палец к её губам, не давая закончить. Придвинулся и поцеловал.

— Но тебя же убили? — глупо спросила она, отдышавшись.

— Так и есть, — он невесело улыбнулся.

— Прости, — Тиантей опустила глаза.

— За что?

— Я… Ох, сколько всего я натворила, — она закрыла лицо руками и вдруг опять заплакала. Беззвучно, но огромные слёзы покатились вниз, просачиваясь меж пальцев. — Самая страшная Ведьма столицы, называется…

— Прекрати, — Страж опять крепко обнял её, привлекая к себе. — Ты подарила мне незабываемое время. Я опять почувствовал себя живым, пусть и благодаря твоим зельям, — он тихо засмеялся. — Я не забуду этих месяцев. Если ты меня опять не отравишь, конечно же. Кстати, когда должна вернуться Линтакли?

— Линтакли! — Тиантей вскочила, словно подброшенная пружиной, и лихорадочно начала одеваться. — Я думала, что ты — это она! Она ушла с утра на рынок за продуктами и до сих пор не вернулась. Что же делать?

— Подождём немного. У меня ещё есть время, но скоро нужно будет возвращаться.

Они привели друг друга в приличный вид и немного прибрались, чтобы ничего не напоминало о совсем недавно бурлящей в каверне страсти.

— Чаю?

Страж согласно кивнул. Он по-настоящему наслаждался, просто наблюдая за её движениями. Как она ходит от полок к столу, как достаёт кекс, как ставит греться чайник на кухонный камень. Ещё год назад она на кухне, наверное, не бывала ни разу.

— Постой, — Тиантей замерла с заварником в руках. — Я не знала, что Хамн… — Страж поднёс палец к губам и она послушно поправилась: — Что ты — изменяющийся. Как такое возможно?

— Мы никогда не афишировали своих способностей, ты ведь сама говорила, что раньше считала, что Орден — выдумка, — Страж смотрел, как она принялась разливать чай по чашкам. — К тому же Орден почему-то всегда был уверен в своей уникальности, не задумываясь, что где-то могут жить другие перевёртыши. И что когда-нибудь он может с ними столкнуться. Он и сейчас так думает.

Четвёртый взял свою чашку и вдохнул пар. Целый букет луговых трав и немного мёда для сладости. Как же давно он просто пил чай.

— Теперь я понимаю твою одержимость Императором, — в задумчивости кивнула Тиантей. — Подожди, я кое-что подготовила. Не знала, когда смогу тебе это отдать, и смогу ли вообще.

Она порылась в одном из шкафчиков, и достала из самой глубины маленький флакон тёмного стекла. Его пробка была запаяна воском.

— Можно капнуть на одежду, или подушку, или мебель; например, его стол или стул, — она протянула флакон Стражу. — Достаточно пары капель. Будь с ним осторожен, ты нужен мне живым.

Он бережно принял флакон и спрятал во внутренний карман жилета:

— Спасибо, я твой должник.

— Обещай, что вернёшься.

— Я сделаю всё, что от меня зависит, — кивнул Четвёртый.

— Что ж, это, наверное, наибольшее, на что я могу рассчитывать, — вздохнула Тиантей.

В дверь постучали. Жестом приказав ей оставаться на месте, Страж беззвучно встал и подошёл к входной двери. Пока шёл, он вновь изменил внешность, становясь собой-Четвёртым. Ведьма, вытянув шею, наблюдала за ним со своего места: с её стороны стола хорошо просматривались вся приёмная комната и гостиная. Он постоял несколько секунд, прислушиваясь, и только потом отворил дверь. На пороге замерла Линтакли, рассматривая незнакомца. Она была одета как уважаемая матрона, и Стражу это показалось очень забавным, будто старого вояку вырядили в женское платье. Огромная корзина со снедью стояла у её ног.

— Вы кто? — насторожено спросила Линтакли, не двигаясь с места.

— Рин, — едва сдерживая улыбку, ответил Страж и сделал приглашающий жест. — Проходи.

Тиантей помахала из кухни.

— Но куда? — резонно поинтересовалась Линтакли. — Мы сейчас в Приморье, какие остались варианты? За море?

— Хотя бы и за море, — кивнул Страж. — Лишь бы отсюда.

— Нет, — твёрдо ответила Ведьма. — Мы можем вернуться в столицу.

— Запрещено. Везде, где есть перевёртыши, вы в опасности.

— Перевёртыши, — эхом повторила Линтакли. Для неё было настоящим шоком, что некоторые детские сказки оказались правдой. И теперь ей стало понятно, почему её удивительный кулон не мог найти Рина — когда тот менял облик, то для артефакта он просто исчезал, становясь кем-то другим. — Может, тогда на северо-восток? Вряд ли нас будут искать в Холмах. Там почти никого не осталось.

— Нет, — Страж с сожалением покачал головой. — Тоже слишком опасно. Там до сих пор много агентов.

— На Равнинах запада сейчас тоже неспокойно. Остаётся север, — предложила Тиантей. — Поедем в обход столицы. Тем более что зимой мне будет проще притворяться юношей.

— Почему ты не хочешь за море? — вместо ответа спросил Страж.

— Тогда мы больше никогда не увидимся.

— Ты не из прорицателей, чтобы говорить такое. Езжайте. Я вас найду, когда закончу здесь со всем, — он на секунду замолчал. — В любом случае, на островах у Императора нет власти, и вряд ли в ближайшее время ему удастся подчинить их. Послушай Линтакли.

— Нет.

Они замолчали, сверля взглядами друг друга. Линтакли лишь удивлённо смотрела то на Стража, то на Ведьму. Наконец Тиантей отвела глаза:

— Хорошо. Но обещай мне…

— Всё что мог, я уже пообещал. Верь мне.

Она вздохнула:

— Линтакли, собираемся.