Вечера на Лапуте не менее странные, чем и остальное время суток. Люди коллекционируют разные вещи. Марки, монеты, бабочек, билеты… Я, похоже, коллекционирую закаты. Причём не просто какие-то абстрактные закаты, а разных миров. Закат на Лапуте обладал своим особенным очарованием. Наверное, я говорю одно и то же о них о всех. Но когда смотришь, как огненный шар медленно исчезает за горизонтом, в море, в облаках, за горами… Разные атмосферные фокусы заставляют выглядеть такое, казалось бы, обыденное действие совершенно по-разному.

Я забралась на скалу недалеко от края острова. Очень удобное место — обзор на закат ничто не загораживает, никто не может подобраться незамеченным, а меня можно увидеть только если залезть на соседнюю скалу. Немного мешал ветер, но я утащила с собой куртку Нена и теперь, укутавшись поплотнее и уютно устроившись, собиралась насладиться зрелищем по полной — с высоты острова вид открывался просто невероятный.

— Говорю же, это глупости. Как ты вообще мог такое предположить? — вдруг донеслось снизу. Стараясь поменьше шевелиться, я выглянула за край каменной площадки, на которой сидела. Говорившие ещё не появились на тропинке, но голос явно принадлежал Муриэль.

— И ничего не глупости. Ты видела, как он её встретил? Ты когда-нибудь видела, чтобы Рейн с кем-нибудь ТАК возился? — вторым собеседником оказался Твиннр.

— Ты что, ревнуешь к человеческой девчонке?! — наконец, они вышли из-за скал, и я смогла рассмотреть их макушки. У каждого в руке было по паре баклажек. Конечно, куда, как не к ручью, ведёт эта тропинка. Какое-то судьбоносное место. Всё время подслушиваю что-нибудь интересное.

— Да не ревную я! Но ты просто попытайся представить — глава клана, влюблённый в человеческую девчонку. Она даже не альп! Сколько ей отведено жизни? Пятьдесят лет? Сто? А наследники? Откуда возьмутся наследники? Тем более, что совет клана давно выбрал ему невесту, и даже по прошествии всего этого времени она свободна!

— Твиннр, — в голосе Муриэль мне послышалась усталость, которую иногда позволяют себе взрослые в беседе с непослушными детьми. — Рейн уже тысячу лет как не глава клана. Он свободен от обязательств, как и ты. Прекрати жить прошлым.

— Но…

— Пусть это будет всего сто лет — ты думаешь, он не заслужил эти сто лет счастья?

— Он же будет жить с мыслью, что она скоро умрёт!

— И что? Думаю, он готов к этому. Если Рейн в кои-то веки к кому-то добр — позволь ему быть добрым.

Твиннр что-то пробурчал в ответ, но слишком тихо, чтобы я могла услышать.

— И вообще, — продолжала тем временем Муриэль, — Ты слишком серьёзно ко всему этому относишься. Я уверена, что Рейн наиграется и остынет. Девчонка была первой, кого он увидел проснувшись. Неудивительно, что он так к ней привязался. Тысячелетний сон кого хочешь из колеи выбьет, даже такого, как наш светоносный кусок железа.

Последние слова я уже разобрала с трудом — они прошли видимый участок тропы и скрылись за новым нагромождением скал. Интересно, они действительно не знали, что я здесь и всё слышу? Или это был очередной, разыгранный специально для меня, спектакль? Что ж, в любом случае Муриэль лишь озвучила многие из мыслей, которые уже долгое время не давали мне покоя. И похоже на то, что многие мои догадки оказались верны — несмотря на кажущуюся демократичность и широту взглядов многолики не одобряли связи одного из них с человеком. Тем более 'короля в отставке'. Будь я хоть трижды ключник — я для них чужая, и в клан мне никак не вписаться. Что мне действительно интересно, так это насколько Рейн серьёзен касательно меня. И этого, похоже, кроме него самого, не знает никто. Как быстро ему наскучит? И наскучит ли вообще? Действительно ли то, что мы сейчас вместе — лишь временно и результат глупого стечения обстоятельств?

Дождавшись, чтобы Муриэль и Твиннр вернулись в лагерь, я осторожно слезла со своего насеста. Удовольствие от заката несколько померкло из-за невесёлых мыслей. Рутинные дела шли своим чередом. Кащеи оказались очень домовитыми ребятами, так что даже несмотря на дикие условия, мои сытные завтрак, обед и ужин были всегда со мной. Наконец, мы устроились спать. Кузнец тихо гудел какие-то колыбельные — я устроилась на его тёплом боку и теперь наслаждалась покоем. Из многоликов в пещере остался лишь Нен — остальные не нуждались в таком продолжительном отдыхе, как я, и разошлись по своим делам. Нен устроился у меня в ногах и теперь отрешённо наблюдал, как кащеи сидят у огня и тихо переговариваются о чём-то своём, кащейском.

Отсветы костра делали его лицо то ли грустным, то ли хмурым — в полутьме не разобрать. Спросить его сейчас, или обождать? Или не спрашивать вообще?

— Завтра мы уходим из этого мира.

Сначала мне показалось, что я ослышалась, так тихо прозвучал его голос.

— Завтра?..

Ненаш слегка повернул голову в мою сторону, и его глаза блеснули в полумраке. Древние инстинкты вспомнили о первобытных ночных страхах, и я почувствовала, как покрываюсь мурашками от макушки до пят. Хорошо, что я лысая, как крысиный хвост, а волосы на голове слишком длинные, чтобы встать дыбом.

— Эгмон нас найдёт. Когда — лишь вопрос времени. Надеюсь, ты достаточно успела отдохнуть, и кузнец тебя хорошо починил.

— Ты не хочешь с ним драться?

— Я не уверен, кто кого одолеет в прямой схватке. И у него будет подмога.

— Но Твиннр, Муриэль… мои кащеи…

Рейн лишь слегка покачал головой:

— Бесполезно. Я видел у землян одно забавное выражение… — он нахмурился якобы вспоминая. — 'Против лома нет приёма'. Считай, что Эгмон — лом. Ему ничто не мешает применить какое-нибудь массовое оружие, чтобы уничтожить вас всех, но что переживу я. Я бы не хотел, чтобы подобное случилось.

— Но ему нужна я, он не стал бы…

— Ему нужна не ты, а твои знания. Эти же знания есть у меня. Пока я был под прямым покровительством Калейки, и потом, на Улле, Эгмон не решался выступить открыто. Теперь, когда я сбежал и прячусь здесь, как ты думаешь, как он поступит?

Значит, он всё же сбежал. Я не решилась спросить прямо, но, похоже, в этом не было нужды — кажется, моя голова уже немного научилась работать так, как положено, а не как привычно людям.

— Но всё равно, почему он не предпринимал ничего раньше? У них было достаточно шансов. Ведь если… — я запнулась. Не могу же я сейчас вслух сказать 'если Кайле нашёл тебя так легко'. — Ты понимаешь. Эгмон мог бы уже тысячу раз захватить тебя теми кровавыми методами, что ты здесь описываешь.

— Кто знает, кто знает… — Нен отвернулся и продолжил наблюдать за кащеями. — У каждого есть свои обстоятельства. Не думаю, что у него больше нет забот, кроме как гоняться за тайной Молота ведьм.

Может, Нен и прав, а я, как всегда, не замечаю простых вещей. Но что-то подсказывает, что здесь всё не так просто.

Мы собрались в путь утром, сразу после завтрака. От дальних сторожевых постов дошли сообщения, что в мире появились 'посторонние', причём в довольно большом количестве. Похоже, слушающие, наконец, добрались сюда. Но почему мы должны бежать, если мою печать не слышно? Ведь им в таких условиях нужно обшарить весь мир, чтобы нас найти. Мне казалось, что лучше сейчас сидеть, как уткам в камышах. А любой прыжок в любую сторону только привлечёт лишнее внимание. Хотя, с другой стороны, путешествие Твиннра на Уллу и его возвращение с Ненашем не могло не остаться незамеченным, так что поздно дёргаться. Провожать из всех многоликов нас вышел только сам Твиннр. Он хмуро смотрел на нашу немного сонную компанию, и многозначительно молчал. По 'гениальной задумке' я должна была вновь открыть дерево порталов, как и в прошлый раз. Все координаты и план, куда мы будем двигаться, уже были разработаны ночью и надёжно хранились в моей голое.

Я неуверенно протянула Твиннру руку для прощания. За прошедшие несколько дней моё мнение о нём успело несколько раз кардинально измениться. Вот уж точно, твистер среди твистеров. Я так до сих пор и не знала — желал он мне добра на самом деле, или помогал лишь потому, что считал это своим долгом. Твиннр вернул рукопожатие. Он держал меня за руку на несколько секунд дольше, чем следовало. Рейн инструктировал кащеев о дальнейших действиях, когда мы перенесёмся в следующий мир, поэтому получилось так, что я несколько отстала от остальных.

— Я остаюсь здесь, — тихо произнёс Твиннр. — Что бы ни случилось — ты можешь вернуться и рассчитывать на мою помощь.

— Спасибо… — я не была уверена, как нужно реагировать на эти слова. Особенно в свете того, о чём предупреждал Нен.

— Чего бы я ни хотел, ты — Рейново золотце. Я не причиню тебе вреда, — он отпустил мою ладонь. — Удачи в странствиях.

* * *

В этот раз мы действовали хитрее, чем в прошлый. Да и времени на подготовку было больше. Теперь мы не просто бежали, но расставляли ловушки. Во первых, из Лапуты мы прыгнули в мир огненных стрекоз. Не знаю, как наши преследователи, но мне бы хотелось находиться здесь как можно меньше. Странный негостеприимный мир с реками огня, хищными жаростойкими растениями и гигантскими насекомыми. Возможно, как-то похоже люди представляли себе ад в христианской традиции. То, что слушающие последуют за нами, причём выйдут сюда как можно ближе к нашему порталу, сомнений не вызывало. Рассчитывая именно на это, кащеи подняли такой шум и гам, что пообедать нами слетелась вся местная флора и фауна, какая могла достаточно быстро передвигаться. Пришлось вспомнить навыки бега по пересечённой местности, в котором я никогда не была особо сильна. Думаю, если бы не мои спутники, меня бы довольно быстро схарчили. С другой стороны, если бы не 'хитрый план', я бы из этого мира уже давным давно сделала ноги. Наконец, Нен заметил давно ожидаемое матовое сияние на другом конце долины — недалеко от места, где мы высадились ещё пару часов назад. Попетляв меж монстров ещё немного, мы отправились в следующий мир. Я открыла четыре пространственных перехода, и мы нырнули в один из них. Конечно, преследователи, кто отбился от стрекоз, вряд ли могли знать, что в следующем мире мы не провели и сотой доли секунды, прыгнув из портала в портал, буквально сливающиеся меж собой. Не завидую им — вариться в высококонцентрированном соляном растворе — удовольствие слабо совестимое с жизнью. Так, набегавшись всласть, мы, наконец, добрались до более или менее гостеприимных миров. Через какие места вели мои остальные порталы не хотелось даже думать. Хочу с удовольствием отметить, что после 'починки у кузнеца' такие сложные процедуры давались мне на удивление легко, и пепперкаттер без каких-либо жалоб рыл норы самых удивительных конфигураций. Ненаш, перед этим потративший целую ночь на подбор миров, злорадно хмурился.

Чувство собственной уникальности постепенно начало отпускать — даже если ты вытворяешь фокусы, вряд ли достижимые другими исключительными существами, какими являются все ключники, осознание того, что мои таланты сейчас, возможно, ведут к массовой гибели людей, пусть даже наших преследователей, сильно остужало.

Надеюсь, что Эгмон (если за нами сейчас гнался именно он) не стал бросаться в следующие миры слепо, без проверки, куда именно ведут мои тоннели.