Прошло не меньше получаса, прежде чем Феликс почувствовал себя сносно. Тяжесть с раздирающим нутро ознобом отступили, оставив неестественно светлой голову. Теперь он ощущал пустоту и раздражение на грани злости. Довольно много минуло времени с момента принятия препарата, разработанного компанией «Gnosis», позволяющего Феликсу отказаться от человеческой крови и вести дневной образ жизни. Как уверяли сотрудники таинственной компании – Петр и Павел, адаптация к препарату должна произойти достаточно быстро, но она затягивалась.

Феликс постоянно, каждый день ощущал на себе этот никак не желающий завершаться процесс. В большинстве случаев он старался не обращать на это внимания, но приступы, подобные этому, игнорировать не получалось. Хуже всего, что они наступали внезапно и безо всяких причин.

До вечера никаких знаковых событий, способных помочь дальнейшему расследованию, не произошло. И сколь бы внимательно ни смотрели Алевтина с Ариной выпуски криминальных новостей по телевизору, они ничего полезного тоже не увидели. Ровно в шесть часов Феликс отпустил сотрудников, закрыл агентство, и они с Герой отправились на встречу. «Ауди S8» выехала со двора следом за синим «Опелем». Валентин проводил взглядом удаляющиеся автомобили, и сотрудники направились к метро.

– А чего Феликс спрашивал, умею ли я машину водить? – сказал Сабуркин, глядя на Никанора.

– Хочет агентству еще транспорта закупить, – ответил старик, – чтобы не служить нам таксистом.

– Отлично! – воскликнула Алевтина. – Эх, как у меня руки по баранке скучают! Я ж как продала свои машины, так на новую никак скопить не могу! А руки, руки-то тоскуют!

– А ты прямо такой знатный водитель? – недоверчиво хмыкнул Валя.

– Да мне только волю дай – всех шумахеров уделаю! – азартно отозвалась женщина и даже погрозила кулаком невидимым дорожным соперникам.

К Пушкинской Феликс с Герой приехали на двадцать минут раньше. Оставив машины на стоянке, они пешком прошлись к небольшому кафе в переулке. Внутри, как и обещал Гера, было уютно и тихо, помещение было выдержано в тонах темного дерева, на столах красовались подсвечники под бронзу со свечами. Немногочисленные посетители вели спокойные разговоры, музыка звучала негромко.

Они заняли столик в углу, и Гера сказал, что пойдет к метро встречать подругу.

– Давай, – кивнул Феликс, – я пока сделаю заказ. Что тебе взять?

– Черный кофе без сахара.

– А подруге твоей?

– Не знаю, сама скажет.

Парень ушел, а Феликс взял картонку меню и углубился в изучение прейскуранта. Но мысли его были далеки от перечня напитков и закусок. После минувшего приступа он продолжал думать о компании «Gnosis», о ее сотрудниках – птицах-оборотнях Петре и Павле, или, как называла их Даана, Левите и Дориане, о фантастической разработке этой компании: препарате, способном совершить невозможное – изменить основные принципы существования вампира. Пока ни на один из своих вопросов: что это за компания, чем она занимается, кто стоит во главе, – Феликс не получил ответа. Но он умел ждать. Возможно, и впрямь еще не пришло время, когда компания решит приоткрыть свои тайны, пока же оставалось лишь принимать их правила игры.

Феликс думал о Даане. О том, что за все время их долгого знакомства ему хватало ее скупых рассказов о себе и не было надобности узнавать больше. Он полагал, что это огненное создание вполне довольствуется своим пребыванием, царствованием в этом мире, изучая его, играя с ним, но и в голову даже не приходило, что часть своего бытия существо вроде Дааны способно отдавать сотрудничеству с какой-то компанией, пускай даже такой странной, как «Gnosis».

Феликс перевел взгляд на огонек свечи, зажженной услужливой рукой официанта. Молодой человек ждал, когда клиент сделает заказ.

– Черный кофе без сахара и бокал сухого красного вина.

– Какого именно вина? – Официант, совсем еще мальчик, почтительно склонился, ожидая ответа. Воротник белоснежной рубашки плотно обхватывал его шею с гладкой, нежной, как у девушки, кожей. Такой тонкой, почти прозрачной кожей, что сквозь нее просвечивали голубоватые жилки.

– Самого лучшего, – ответил Феликс, с трудом отводя взгляд и зачем-то снова пытаясь сосредоточиться на картонке с меню.

В этот момент он услышал голос Германа и поднял голову. Молодой человек вошел в кафе в компании высокой худенькой темноволосой девушки в очках с прямоугольной черной оправой. Взгляд Феликса застыл. Это, вне всяких сомнений, была та самая девица из морга Боткинской больницы, которую пришлось немного придушить, чтобы она не подняла шума, застав их с Никанором в холодильнике с трупами. Только теперь на ней вместо халата с бейджиком красовался брючный костюм кораллового цвета и белая, застегнутая под горло блузка. Девица, разумеется, тоже его сразу узнала: карие глаза за стеклами очков нехорошо прищурились, на губах, чуть тронутых помадой в тон костюму, возникла узкая улыбочка. Не замечая, как они уставились друг на друга, Гера подвел девушку к столику и начал знакомство.

– Инна, это мой босс, директор нашего детективного агентства Феликс. Феликс, это моя замечательная подруга, будущий врач-реаниматолог Инна.

Мужчина встал из-за стола и протянул руку со словами:

– Нежинский Феликс Эдуардович, счастлив познакомиться.

– Шульга Инна Николаевна, – в тон ему ответила девушка, пожимая холодные пальцы. – Не могу ответить тем же, к сожалению.

Гера с удивлением посмотрел на нее.

– Давайте прися…

Но его уже никто не слушал. Оставшись стоять, Феликс с Инной сверлили друг друга взглядами так, будто они были неплохо знакомы и уже успели когда-то разозлить друг друга.

– Как ваша собачка поживает? – все с той же ехидной улыбкой поинтересовалась девушка.

– Благодарю, не кашляет, – улыбнулся в ответ Феликс. – Инна, я бы хотел вам кое-что объяснить…

– Да, думаю, вам придется. Еще как придется объяснить! Вы знаете, какая у меня здоровенная шишка на затылке? Хорошо хоть без сотрясения обошлось! И вот это еще! – Она расстегнула верхние пуговицы и рывком раскрыла воротник блузки. На шее темнели синяки – отчетливые отпечатки пальцев.

– Инна, я готов компенсировать…

– Интересно, как вы мне компенсируете пролет через каталки с трупами, приземление головой в стену и то, что я вынуждена в жару ходить, застегнувшись до самого подбородка?!

Гера в полнейшем недоумении смотрел на них. Стали оборачиваться и посетители за соседними столиками.

– Я не понял, вы знакомы? – Парень обрел, наконец, дар речи.

– Можно и так сказать! – процедила Инна.

– Только в тот момент у нас не было случая представиться, – мягко произнес Феликс. – Предлагаю все начать сначала, с чистой страницы. Выпьете что-нибудь?

– Да уж, не помешает! – Инна застегнула блузку и села за стол. На стул рядом опустился и Гера, а Феликс махнул рукой, подзывая официанта.

– Что вам заказать?

– Текилы! – отрезала девушка, поправляя собранные в небрежный пучок волосы. На щеках ее горел гневный румянец, и, судя по всему, так просто идти на мировую она не собиралась.

– Будьте любезны, – сказал Феликс подоспевшему официанту, – бутылку текилы и что там к ней полагается.

Официант испарился выполнять заказ быстрее, чем Инна произнесла:

– Вообще-то я хотела выпить пятьдесят грамм!

– А вдруг вам захочется выпить, допустим, шестьдесят грамм? Не гонять же этого милого юношу по таким пустякам.

Сидя напротив молодых людей, Феликс с легкой улыбкой смотрел на Инну. В приглушенном свете, в отблеске горящей свечи, его синие глаза казались живыми и теплыми. Глубоко вздохнув, девушка проговорила на выдохе:

– Хорошо, будь по-вашему. Итак, что вы хотели спросить? Гера сказал, вы занимаетесь каким-то расследованием и нужна консультация.

– Верно. Мы ведем дело, связанное с кольцами, называемыми «перстень отравителя»…

И Феликс в общих чертах стал рассказывать суть расследования. Пока он говорил, Гера обратил внимание, как чуть сменился тембр его голоса, как слегка двигаются руки и будто бы в такт рассказу, но все же сами по себе шевелятся гибкие белые пальцы. При этом Феликс неотрывно смотрел на девушку, практически не моргая. По мере его неторопливого монолога с Инной произошли заметные перемены: исчез гневный румянец, поза из напряженной, с выпрямленной спиной стала расслабленной, в карих глазах появился неподдельный интерес. У самого же Геры отчего-то зазвенело в ушах и расхотелось прямо здесь и сейчас задавать вопросы относительно того, где и как его директор с Инной могли так неудачно познакомиться.

– Ясно, – сказала она, когда Феликс закончил. – Значит, вы хотите понять, каким образом яд возможно поместить в крошечный рыбий пузырь? Кстати, а что за яд? Состав известен?

Феликс кивнул, глядя, как она крутит в пальцах рюмку текилы.

– В состав яда входит батрахотоксин, млечный сок марцинеллового дерева и экстракт церберы.

– Ого! – удивилась Инна. – К чему такой термоядерный коктейль? Один только батрахотоксин сильнее яда кураре раз в пятнадцать! Неужто не хватило бы?

– Чем руководствовался отравитель, мы пока не знаем, но горим желанием это выяснить. И смеем надеяться, что вы нам в этом поможете.

– Давайте я тоже посмею понадеяться, – рассмеялась девушка. Мужчина коснулся краем бокала ее рюмки, и они выпили – Инна залпом, Феликс чуть пригубил.

Гера в разговор не вмешивался. Он тянул свой черный кофе и размышлял о том, что Феликс удивительно быстро умеет располагать людей к себе. Пять минут назад Инна готова была в него вцепиться, а сейчас они уже болтают как добрые друзья. А звон в ушах все почему-то не прекращался…

Пожевав лимонную корку, девушка проговорила:

– Сейчас расскажу, как это сделала бы я, будь я вашим отравителем. У рыбьего пузыря есть одно отверстие, которое сообщается с внешней средой. Через него я с помощью шприца и тонкой иглы ввожу яд. Максимальное количество яда в нем будет ноль пять – ноль шесть миллилитров, остальное пространство заполняю воздухом, чтобы пузырь был максимально раздут. После беру коагулятор – это такой инструмент в хирургии в виде тонкого пинцета, который разогревается до высокой температуры и используется для запаивания кровоточащих сосудов. По такому же принципу запаиваю коагулятором вход в пузырь. И все, готово.

Феликс слушал ее, не перебивая, лишь время от времени проводил указательным пальцем по ножке винного бокала. Гера спросил, налить ли ей еще, и Инна жестом показала – полрюмки. Выпив, она поинтересовалась, было ли в кольце что-то острое, что могло бы разрезать пузырь.

– Нет, – ответил Феликс. – Должно быть, именно отсутствие шипа или зазубрины сбило меня с толку, и я сразу не подумал о какой-то дополнительной емкости вроде рыбьего пузыря.

– Можно обойтись и без острого, – пожала плечами девушка. – Пузырь у нас под давлением, давление могло быть чуть выше нормы, и он лопнул сам по себе. Или давление было идеальным, но сентябрь стоит на удивление жаркий – пузырь мог лопнуть от жары. А еще он мог лопнуть, растворившись под воздействием яда.

Инна глотнула текилы и подцепила маленькой вилкой с тарелки ломтик посыпанного солью лимона. Феликс приподнял свой бокал и посмотрел, как играет огонек свечи в вине гранатового цвета.

– Знаете, Инна, похоже, мне придется не только компенсировать наше с вами первое крайне неудачное знакомство, о котором я искренне сожалею, но и порадовать вас каким-нибудь приятным подарком. Вы оказали существенную помощь нашему агентству.

– Ой, да ладно! – рассмеялась девушка, отмахиваясь. – Тоже мне помощь, какой-то ерундовый пузырь! Вот если бы дали покопаться в задачке посложнее…

– Думаю, вам еще представится такая возможность, если не откажетесь сотрудничать с нами и дальше.

– А вот возьму и не откажусь!

– Великолепно. Так чего бы вы хотели?

– Да ничего не надо, прекратите бога ради.

– И все же я настаиваю. Мне доставит удовольствие вас отблагодарить. Этот рыбий пузырь, будь он трижды неладен, изрядно подпортил мне настроение. А вы его улучшили. Так что бы вас порадовало?

– Мотоцикл «Кавасаки зэт семьсот пятьдесят» черного цвета, и непременно модель две тысячи девятого года, а то следующие уже не такие красивые! – сквозь смех выпалила девушка. – Ладно, с вами хорошо, но мне домой пора, к завтрашнему дню еще готовиться надо.

– Да и нам тоже, – кивнул Гера, а Феликс подозвал официанта, чтобы расплатиться. – Хочешь, подброшу тебя к дому?

– Не откажусь, – Инна поднялась из-за стола, одергивая коралловый пиджак. – Если что – звоните. Можете в любое время суток. Для неотложно интересных дел я никогда не сплю.