Теперь Татьяна не позволяла себе косо смотреть на кого-либо из преподавателей, не говоря уже о Владиславе Петровиче. В ней вдруг проснулся интерес к электронике, и на лекциях она много спрашивала, спорила, дискутировала, готовила рефераты, советовалась с Владом после занятий по различным темам, которые интересовали ее в рамках общеобразовательной программы, а также применительно к своей домашней технике.
Друзья стали уже подшучивать над ней. Кто-то и вовсе пребывал в недоумении и считал своим долгом отсоветовать внезапную страсть к компьютерам и предостеречь подругу от необдуманных поступков.
— Да он же ненормальный! Хуже не придумаешь: программист, плюс какой-то сектант! — твердила Кристина. — Не смотри на меня так презрительно. За что купила, за то и продаю. Да, говорят, что он — сектант, непонятно какой религии. И религии ли вообще?
— Ты же прежде не велась на всякие душещипательные штучки… Что же случилось? — недоумевал Роман.
Но Татьяна молча выслушивала все их опасения и предположения и продолжала дальше делать так, как ей хотелось, как чувствовало ее сердце и как требовала ее душа.
Влад не отказывал в получении дополнительных знаний любознательной студентке, но время их общения ограничивал, постоянно поглядывая на наручный интерком.
— Вы торопитесь… — заметила однажды девушка.
— Да, Татьяна. На сегодня закончим.
— Владислав Петрович, мне не составит труда на дополнительные занятия приходить к вам… Об оплате не беспокойтесь… И мы сможем подольше позаниматься, и вы не будете беспокоиться о Диме. Он будет у вас на глазах…
Влад с легким укором посмотрел на девушку. Но она уверенно гнула свое:
— Вы сейчас объясняете мне схему микрочипа, а все ваши мысли с сыном… А так будет лучше для всех.
Влад снисходительно улыбнулся.
— Для всех? Нет, мы будем заниматься только здесь, — твердо сказал он. — А на сегодня действительно закончим. Продолжим на следующей неделе, если вы сами не разберетесь к тому времени.
Татьяне ничего не оставалось, как согласиться.
А дома на Влада обрушился шквал жалоб и просьб сына:
— Папа, папа, а мама сегодня придет? Я хочу к маме.
— Потерпи чуть-чуть, в выходные полетим к бабуле, — убеждал отец.
— Не хочу чуть-чуть терпеть! Не хочу к бабуле! Я хочу к маме, — грустно договорил ребенок и, оставив отца, лег в зале на ковер, обнял своего электронного друга. Пес тяфнул для приличия и улегся на ковер рядом с хозяином.
У Влада сердце сжималось от жалости, глядя на тихую грусть сына. Но ему было жаль и Татьяну. Ведь до нее у Димки уже были няни. И все они продержались недолго, так как быстро надоедали ребенку, как надоедают старые игрушки. Влад не хотел, чтобы подобное повторилось и с Татьяной. Малышу ведь не объяснишь, что с людьми нельзя обращаться, как с игрушками. Люди живые, а игрушку, во всяком случае, можно починить… А вдруг и Татьяна быстро наскучит Димке? Хотя… никого из нянек его сын мамой еще не называл. Круг неумолимо сжимался. С одной стороны, на Влада давила мать, с другой — сын. Потом — друзья и знакомые… Куратор все интересуется: как там сынишка? А теперь вот еще и эта студентка подключилась. Влад прекрасно понял, что эта девушка не просто так увлеклась электроникой, и что ее целью стала его семья. Но вот вопрос — кто ей больше нужен: он сам или его сын?
Отец обреченно вздохнул и пошел вслед за сыном. Сел на ковер рядом с ним и погладил мальчика.
Дима поднял голову и тоскливо посмотрел на него.
— Позови маму, — умоляюще попросил ребенок.
И Влад сдался.
— Я попробую ее найти. Но только с одним условием, что ты не будешь плакать и станешь слушаться меня всегда и во всем. Договорились? — улыбнулся отец.
Дима тут же забрался к нему на колени.
— А она потом больше не уйдет?
— Ты не сказал, договорились мы или нет? — шутя, настаивал Влад.
— Договорились, — наконец улыбнулся ребенок. — А она потом больше не уйдет? — настойчиво спрашивал мальчик.
— Она постоянно будет приходить к тебе.
— Каждый день? — обрадовался ребенок.
— М-м-м, — задумался отец. — Почти каждый день.
Мальчик радостно обнял отца за шею.
— Я тебя очень-очень люблю! — с чувством проговорил малыш.
Влад прижал сынишку к себе и с облегчением вздохнул.
Что из этого всего получится? И сколько это продлится? Но уж если это так требовательно рвется к свершению, что ж… пусть уже, наконец, произойдет. А там дальше будет видно.