В третью группу были включены два бывших одноклассника Веры – Коля Викторов и Игнат Битов. Оба, отслужив в армии, работали теперь в местной милиции. Костяк же группы составляли глава местной администрации Илья Ильич Громада и Могутный Дмитрий Ионыч, старик-охотник.

Ионыча знал весь район – именно он плел из тоненьких прутьев тальника «плетенки» – заменитель широких фабричного производства охотничьих лыж.

Причем его плетенки были настолько легкими, сноровистыми на ногах и столь надежно «держали снег», что в Затайгинском районе (да и в соседних кое-кто) для охоты в тайге предпочитали зимой только плетенки Ионыча – так называли его все – и стар, и млад.

Именно поэтому все поисковики «стояли» именно на плетенках, кроме разве что учителя Гаврилова, который, будучи с юных лет спортсменом-лыжником предпочел плетенкам лыжи, правда на этот раз – короткие и широкие, а не обычные.

Когда две первые группы ушли, третья также направилась на юг, в сторону болота. Но когда они дошли до открытого пространства, Битов и Викторов принялись уговаривать Громаду вернуться за снегоходами.

– Вы смотрите, какой здесь твердый наст, – говорил Битов. – На снегоходах обследовать наш район – одно удовольствие! А у Евгеньича (егеря Боборыкина) два снегохода! Ну подумайте сами – сколько времени мы сэкономим!

– Действительно, Илья Ильич, – вторил ему Викторов. – И ведь времени мы потеряем немного – вы с Ионычем останетесь здесь, а мы с Игнатом быстренько вернемся назад, возьмем снегоходы и прикатим с ветерком! А потом начнем прочесывать болото зигзагом – мы на моторах будем петлять и все осматривать, а вы с Ионычем просто пойдете по прямой! А мы к вам будем время от времени возвращаться и докладывать, что да как!

Поначалу Громада принялся возражать, но так как Ионыч помалкивал, то молодым удалось убедить руководителя группы.

Не прошло и часа, как на просторах болота раздался рев моторов и, вздымая снежную пыль, два моточуда принялись нарезать восьмерки, все далее и далее каждый раз удаляясь от идущих спорым шагом Громады и Ионыча.

И Игнат, и Николай были заядлыми мотоциклистами (байкерами, как сказали бы в городе), любили летом в свободное время погонять по мягким лесным дорогам, и поэтому со снегоходами справлялись словно бы шутя.

Болото, как уже упоминалось, лишь кое-где поросло невысокими деревьями и жесткой травой, а в основном представляло собой голую ровную поверхность, укрытую сейчас хотя и не очень толстым, но плотным снежным настом.

Если где-то и попадались не замерзшие замаскированные плавающей снежной шугой оконца, то снегоходы проскакивали их беспрепятственно сходу, что называется – не замечая.

Периодически то один, то второй милиционер, как и обещали, подъезжали к Громаде и остановившись на минуту-две, докладывали обо всем, что видели.

Вот только ничего они не видели, да и не могли увидеть – двигаясь пешим ходом, они уже не один раз наткнулись бы на следы ног снеговичков. Ведь плотный наст местами был присыпан мягким снегом – вокруг осин, например, с ветвей которых время от времени сваливались снежные пласты.

Но такие места снегоходы либо вынуждены были объезжать стороной, либо даже пересекая «следовую полоску» их водители ничего на скорости рассмотреть не успевали.

Что касается Громады и Могутного, то шли они кромкой болота, не углубляясь в него, так как внимательно высматривали место впадения в болото речки Каменной – егерь ведь предупреждал, что там на значительном пространстве может быть открытая вода. Да и множество крупных полыней.

Не возьми молодежь снегоходы, группа шла бы значительно севернее, в глубине болота, и уж Ионыч-то давно бы обнаружил следы снежных человечков. Здесь же, у кромки, повсеместно был твердый наст, а местами – почти голая трава. Идти на легоньких плетенках было, конечно, легко, но увидеть что-то на болоте – трудно.

Поэтому обглоданный скелет оленя обнаружил Коля Викторов – он буквально наткнулся на него.

А так как и пешие, и «омеханиченные» как раз огибали место соединения Каменки и гнилых болотных вод, то все четверо приняли вправо и углубились в пространство болота. И двигались снегоходы медленно – можно было провалиться в замаскированную снегом огромную полынью.

Возле одной из таких полыней и лежал розовый скелет, на который наткнулся снегоход Викторова.

Остановившись и заглушив мотор, Николай внимательно осмотрел кости и криком подозвал к себе остальных.

– Однако такого я еще не видел… – пробормотал Ионыч, наклоняясь и внимательно осматривая скелет. Он даже перевернул его, чтобы убедиться, что кости обработаны чьими-то зубами также тщательно с внутренней стороны, как и с внешней. – Кто же это его так-то?

Старый охотник выпрямился и расчехлив висевший у него на груди бинокль, принялся внимательно осматривать окрестности. К нему тут же присоединились и все остальные – бинокли были у всех.

Однако в пределах даже усиленной оптикой видимости ничего необычного они заметить не смогли.

И немудрено! Снеговики в это время шли лесом параллельно группе Евсеева, то есть чуть ли не двух десятках километров от третьей группы.

Егерь Григорий Боборыкин, выдав двум милиционерам снегоходы и убедившись, что молодые ребята успешно завели агрегаты и усевшись на них верхом, газанули и мигом исчезли между деревьями, оставив за собой лишь снежную пыль, взметнувшуюся за ними, зашел в дом. Он собрался и дав инструкции жене, которая должна была следить за телефоном, вышел, как и обещал поисковикам, следом за первыми двумя группами.

Сопровождаемый Загаем, то забегающим вперед, то возвращающимся к хозяину обратно, Григорий видел то, чего не замечали другие, озабоченные и обеспокоенные исчезновением людей в тайге.

Григорий был уверен – люди найдутся. Все же Затайгинский лесной массив – это не безлюдные просторы Восточной Сибири. Здесь, в Южносибирском крае, на границе огромного степного массива, простирающегося аж до Алтайских гор, тайга, если можно так сказать – обжитая, что ли… Здесь в лесу множество охотничьих избушек, да и расстояние между дорогами, разрезающими таежный массив – не превышает сотни километров, но это – лишь дальше, к северу. В Затайгинском же районе расстояние это сужается до полусотни километров.

Так что затеряться в лесном массиве мудрено.

Правда, сейчас большинство дорог занесены, зима, мороз, толстый слой снега на почве, да и пассажиры потерпевшего аварию вертолета могут быть раненными. И все-таки по собственному опыту егерь знал – работая тремя поисковыми группами, они в течение двух-трех суток обязательно найдут пропавших.

Так думал он, неторопливо двигаясь на плетенках и поглядывая вокруг. И видел огромные пушистые остроконечные деревья, с укутанной снегом хвоей, слышал по-зимнему негромкие птичьи голоса, иногда – стрекотанье сорок. То здесь, то там с деревьев с легким шорохом осыпался снег – это скакали по веткам белки.

Вдалеке то с одного дерева, то с соседнего начали падать пласты снега поболее – это кралась по деревьям рысь.

Рысей, кстати, в Затайгинском массиве было много.

Поглядывая по сторонам, егерь не забывал смотреть и под ноги. Впрочем, нижний ярус леса контролировал Загай. Он и подозвал особым лаем хозяина, подавая сигнал, что обнаружил нечто необычное.

К этому времени с неба посыпались первые пока еще редкие снежинки. До большого снегопада было еще далеко – тучи шли навстречу, все более темнее и густея.

Но егерь уже не замечал всего этого. Упав на колени, он держал в руках изувеченный капкан.

Кто его поставил – сейчас роли не играло. В принципе, Боборыкин знал почти всех местных браконьеров и мог бы, поразмыслив, вычислить злодея. Но…

Но сейчас все это отошло куда-то на задний план – Григорий крутил в руках капкан, который он предварительно отсоединил от крепежной цепочки.

Стальные захваты капканы были изуродованы: изогнуты, а зубья на них – либо выломаны, либо выгнуты в разные стороны: одни наружу, другие – внутрь. И главное…

Падавший снег не успел скрыть следы. И увидев э т и следы, Боборыкин вздрогнул.

Это были следы босых детских ног, неглубокие и без четко обозначенных на снегу пальцев. Точнее, пальцев, наверное, не было вовсе – на их месте в снегу отпечатались сплошные пластины чьей-то плоти. Или пальцы ног существа были сильно сросшимися.

Некоторое время Боборыкин размышлял. Что делать? Останавливать и возвращать поисковые группы? Но в тайге были пропавшие люди, возможно – нуждающиеся в медицинской помощи.

Подбежавший Загай, понюхав следы, которые быстро покрывало снегом, заскулил и попятился, поджимая хвост.

Боборыкин решился. Он достал ракетницу и зарядил ее патроном с красной ракетой.

Но в это время снегопад стал быстро усиливаться. Егерь увидел вдалеке одну желтую ракету, потом вторую, третью и какое-то время не мог решиться. Он то поднимал руку с ракетницей к небу, то опускал ее. Ощущение опасности перекрывало давление служебного долга – спасать людей – что может быть главнее? Но то, что попало в стальной капкан, поставленный на крупную дичь, оказалось по прочности конечностей сродни стальному лому и вызывало не опасение, а просто-напросто ужас.

Громко заскуливший в этот момент Загай заставил его решиться – он поднял руку и выстрелил, и алого цвета ракета, освещая розовым густой снег в высоте, ушла в небо.

Но Боборыкин опоздал. Его ракету никто не увидел. Все три группы, обменявшись ракетными сигналами, означавшими «все нормально», уже шли дальше, никто не оглядывался назад и тем более – не смотрел вверх.

Впрочем, к этому моменту в той или иной степени о существовании снеговиков не знала разве что группа Афонина…

Да и увидь красную ракету – все равно никто не повернул бы назад. Ведь первые две группы возглавляли отцы пропавших студентов – разве могло хотя бы что-то заставить их вернуться и бросить в тайге собственных детей?

х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х

Экипаж вертолета и пассажиры потерпевшей аварию винтокрылой машины тем временем сиднем сидели внутри заимки, то и дело поминая добрым словом того, кто не только запас дрова, наколол их, но и сложил их внутри избушки, у стены по обеим сторонам двери. Которая была теперь заложена брусом и для верности подперта двумя лесинами, непонятно зачем оказавшимися внутри избушки, когда четверка запыхавшихся людей, придерживая постанывающую от боли в колене Веру, вошла в нее.

Печь горела непрерывно, хотя внутри зимовья уже было жарко. Все разделись – сняли и верхнюю одежду, а теперь уже – вообще все, что можно было снять – ребята-студенты, например, были в футболках. И все равно становилось жарко, как в бане.

Делали это оба пилота сознательно – кому-то пришло в голову, что если снеговые люди и боятся чего, так это жары. Ну, типа как в сказке о Снегурочке: прыгнула через костер – и растаяла.

В чем-то они были правы – снеговички тепла не любили. Но и только – всего лишь не любили, но не боялись смертельно. Они избегали теплых мест, но в случае нужды… Коротко говоря, если бы они были так голодны, что решились бы выломать дверь заимки и сожрать людей прямо у гудящей пламенем печи, они бы сделали это.

Пусть при этом и оплавились бы слегка с какой-то стороны – не беда, выйдя на болото, под действием поля чужеродной частицы, находящейся пусть и глубоко под снегом, но обладающей некоей силой, поврежденное место на тулове снеговика тут же восстановилось бы – ведь снега вокруг много!

Так что уничтожить теплом снеговиков было сложно – слишком плотно были в них сжаты частицы снега. Как уже упоминалось – до крепости металла. Ну, разве что огненным пламенем очень высокой температуры…

Тоскливо глядя из окна на пелену снега, который буквально валил сверху и создавал снаружи нулевую видимость, потерпевшие крушение могли лишь гадать, что же ждет их после окончания снегопада?

Вторая группа в это время, сама не зная этого, двигалась в их направлении. Но у нее на пути была еще одна заимка, и именно в ней Богдан Петрович Коваль с товарищами рассчитывал встретить сына. Ну, и всех других, кто был с ним.

Плотный снегопад вовсе не мешал второй группе поисковиков. Они, конечно, снизили скорость, двигались осторожнее – ведь то и дело перед идущим в авангарде вдруг в мутно-белой пелене возникало темное пятно – очередное дерево, которое нужно было обходить.

Так вот, от дерева к дереву, сверяя направление с компасом, они и шли вперед. И наверное, если бы не снегопад, стали бы добычей снеговиков, но хищные человечки где-то укрылись в это время.

Ну, какая охота в такую погоду?

Но время шло, ничто не бывает вечным, снег стал редеть, а там снегопад и перестал вовсе. И вот как раз в этот момент со стороны болота донеслись звуки выстрелов, одного, второго-третьего, а затем в небо взлетела ракета красного цвета – тревожный сигнал от третьей поисковой группы.

Звуков выстрелов, естественно, никто не услышал. А вот огни ракет…

Ракетные сигналы увидели и первая, и вторая группы. Но первая группа даже не остановилась – ракета поднялась далеко от них, справа у горизонта, и менять направление показалось группе Афонина просто глупым.

Вместо этого они, воспользовавшись изменением погоды и прекрасной видимостью, наддали и теперь все быстрее приближались к месту катастрофы.

Что касается второй группы – то Коваль, Баранников, Дундуков и Гаврилов остановились, собрались вместе и некоторое время совещались, заодно перекуривая.

– Не стоит нам идти на болото, – Гаврилов не курил, поэтому, взяв у Богдана Петровича карту, принялся внимательно изучать ее. – Вот смотрите – мы примерно здесь, – и он пальцем отчеркнул место на карте. – Ракета запущена вот примерно отсюда… Если свернем – рискуем провалиться в полынью, после снегопада все они покрыты снегом и совершенно неразличимы.

– Да вдобавок мы не знаем – что означает в точности их красная ракета? – сказал ветеринар Баранников, тщательно сбивая снег с бороды и усов. – Мы же не договорились – какую именно опасность обозначает красный сигнальный огонь? Скорее всего, кто-то провалился в полынью, и Громада дает нам знать, что они поворачивают назад. Если с головой кто-то курнулся в воду, да еще и полыньи теперь не различить – чего им идти дальше по болоту? Нужно брать снегоходы и с их помощью прочесывать болото – на снегоходах хоть через небольшие полыньи можно перескакивать…

Они не знали, что третья группа сама по себе додумалась использовать снегоходы. И именно с помощью них обследовала пространство болот.

– Черт, как плохо, что у нас здесь нет сотовой связи… – с досадой пробормотал Коваль. – Представляете, насколько все бы упростилось, имей мы устойчивую мобильную связь? Сейчас бы не гадали – чего это Громада распулялся красными ракетами… А так! – Он махнул досадливо рукой. – Ну так что, идем дальше вперед? Или все же сворачиваем на болота?

– Конечно, идем вперед, – сказал, складывая и отдавая ему карту Гаврилов. – У нас впереди две заимки – до одной мы успеем дойти до темноты. Если тех, кого мы ищем, там нет – заночуем, а с рассветом пойдем к следующей избушке… Думаю, там мы встретим либо детей и экипаж, либо Сергея Ивановича с ребятами – они должны успеть сегодня дойти до места крушения. И утром пойдут уже навстречу нам!

– А как же третья группа? – быстрыми затяжками заканчивая курить, – спросил Дундуков.

– А чем мы им поможем? – вопросом на вопрос, ответил ему Коваль. – Нет уж, собрались искать – давайте искать! А наши там сами разберутся, что к чему.

Он имел в виду третью группу. Он не знал, естественно, что уже некому было разбираться на болоте. Не было там никого из людей.

х-х-х-х-х-х-х-х-х-х

Глубокая ночь застала первую группу еще в пути, но выкатившая на чистое небо луна светила ярко, снег был белым и отсвечивал, морозец же несколько снизился, так что иди на плетенках по мягкому снегу было одно удовольствие.

Вторая группа дошла до заимки, нашла ее пустой, и расположилась в ней ночевать, как и планировалось. Растопили печь, поужинали, напились чаю и легли спать. Кто – на лавках, а кто и на бревенчатом полу.

В жаркой натопленной избушке пилот Евсеев на всякий случай плотно завесил окно своей курткой – от греха подальше. Потом он осторожно открыл дверь, они выглянули за нее и все гуртом сбегали к ближайшему дереву – справили за ним по очереди нужду.

И вновь запершись, стали укладываться спать.

В тайге наступила тишина. Так всегда бывает сразу после снегопада.