Через два дня в Южносибирске Денисов решил попробовать начать самостоятельный поиск, исследуя истоки. Проще говоря – двигаясь от самого начала событий.

У него был опыт оперативной работы – в далекой молодости (только хронометрической – став галактианином, Виктор обеспечил себе имеющийся физический возраст – 35 лет, на много годы вперед), он работал некоторое время офицером милиции.

Это – с одной стороны. А с другой – нужны были уточняющие признаки для Майка и его компьютерных агрегатов; не найдя исчерпывающей информации о животном, терроризующем Южносибирский край, нельзя было не то, что приступать к его уничтожению – даже планировать в отношении него ничего было невозможно. Как можно эффективно бороться с тем, чего не знаешь?

Кроме того, какие-то смутные ощущения мучили Денисова, не давая покоя. Интуиция, или прозрение – называть это можно как угодно, вот только воспользоваться этим нельзя – он никак не мог сформулировать хотя бы что-то определенно, пригодно для практического использования. И это вполне можно определить, как третье – то есть, еще один фактор за то, что начинать нужно все же «с нуля», то есть – именно оттуда, где когда-то всё началось.

Вот поэтому рано утром Виктор открывал калитку крайнего дома, с которого начиналась коротенькая улочка, ведущая прямо от высокого берега Оби к, так сказать, цивилизации. То есть – вглубь переплетения городских улиц.

Зная из материалов дела о Сергее, прочитав письмо его прадеда, Кузьмы Гордеевича Остроухова, Виктор решил начать с разговора с парнем. А вот пришел Денисов к нему прямо с утра пораньше, потому что хотел застать Сергея дома. Пока тот не ушел на занятия в университет.

Денисов представился Остроухову, предъявив удостоверение офицера ГРУ – Майк имел опыт по изготовлению любых документов (и, естественно, любого государства). Поперечный об этих возможностях членов отряда, естественно, не знал.

Документ, свидетельствующий, что его посетил работник столь легендарной организации, должен был настроить Сергея на деловой лад с самого начала.

Так и произошло. И молодой человек начал прямо с главного – он достал ксерокопию обрывка письма деда. Виктор, конечно, не один раз читал письмо, подшитое в одном из томов уголовного дела. Но на этот раз, читая письмо вместе с Сергеем, он еще раз «по ходу» попытался домыслить то, что было на оторванной и утерянной части листка.

Устройство наподобие диктофона было у него в кармане и работало постоянно; более того, эта информация сразу же уходила за пределы Земли и оказывалась в галакомпе Майка.

Делалось это скорее для Бай; с ее умом и аналитическими способностями она сразу могла видеть то, что другие увидеть не могли. И там, куда никто иной просто не догадывался посмотреть.

Для начала Виктор переписал на чистый лист письмо, сохраняя длину строк так, как это было на оборванном оригинале. И сделав рукописную копию, дописал в скобках домысленные им самим слова, стараясь, чтобы они не противоречили смыслу текста. Сергей Остроухов, естественно, принимал во всем этом самое активное участие.

После этого Денисов принялся выделять для себя главные, по его мнению, моменты.

Во-первых, дату появления Существа (так он решил называть « живой автомобиль») – в письме она указывалась совершенно определенно – 16 июня 1908 года.

Следующий важный момент – появившийся в сарае автомобиль, который на самом деле был не механизмом, а неким Существом – «…автомобиль. Весь новый, а сам мягкий, будто не из желе (за) …живой».

Далее. Остроухов с тех пор не заходил в сарай, кроме одного раза. Когда это его заставило сделать следующее обстоятельство – слишком пристальное внимание малолетнего сына к содержимому сарая. «…сын, вижу, всё чаще у сарая крутится. Ребенок он…».

Про себя Виктор подумал, читая вслух это место письма и поглядывая на правнука Кузьмы Гордеевича: «Шкодливый, видно, был сынок у старика-Остроухова. И обзавелся он им поздновато для своего возраста…»

Он спросил у Сергея: «Серёжа, а когда женился Кузьма Гордеевич?

Виктор уже знал от парня, что тот десятки раз перерыл и перечитал семейный архив и не удивился быстрому ответу:

– Да поздно, Виктор Васильевич. В 1931-ом, ему пятьдесят четыре года было. Сын его, мой дед, родился в 1934 году, а отец родился в 69-ом. А я…

– А ты, Сережа, родился в 1989 году, это в протоколах допроса есть. Значит, женился Кузьма Гордеевич вовсе уж поздно… Сережа, а может быть, это был не первый брак?

– Да я не договорил! Его первая жена умерла рано, во время гражданской войны! Заболела зимой, лекарств никаких не было, вдобавок голод… В 22-м году это было… Ну, а во второй раз вот через девять лет только…

– Ну ладно… Давай дальше будем письмо читать и текст толковать…

Денисов сознательно изучал письмо вместе с Сергеем. По ходу тот подавал реплики, которые не просто уточняли, а помогали Виктору «врасти» в то, далекое время. И способствовали этому замечания Сергея, хорошо знающего историю своей семьи.

– У прадеда родственников никаких не было, – рассказывал Сергей. – Сын его – Дмитрий, работал в пятидесятые годы на заводе, женился в 1954 году, на Ксении Захаровне. Это бабушка моя, она умерла в позапрошлом году, вот дом мне завешала, я здесь теперь и живу. У них с дедом Павлом сын тоже был один. Ну, папа мой! Мы все вместе за границу уезжали, в 95-м. Они с тех пор так и живут в этой своей Канаде. А я, как школу там закончил, вернулся сюда – не нравится мне там! Поступил в университет, ну, и в общежитии жил. Веселее, да и бабу Ксению я плохо знал… А она строгая оказалась, всё меня «строила и строила»… Воспитывала! Я и ушел в общежитие… Она вообще-то крепкая была, не болела, а тут… В общем, прямо в магазине упала и всё… Инфаркт! Вот через полгода я сюда и вселился… По завещанию!

– А родители на похороны приезжали?

– Прилетали на неделю. И обратно улетели.

Виктор тем временем отметил для себя еще несколько важных обстоятельств.

«Почему Существо приняло форму именно автомобиля? – думал он. – Ведь в 1908 году автомобили были редкостью… И еще. Сны у старика Остроухова. Значит, мог этот пришелец информацию и воспринимать из окружающей среды, и как-то передавать, влияя на окружающих. Но отчего-то слабо как-то… Принял внешний вид автомашины – наверное, проезжала как раз рядом. У Кузьмы Остроухова вызывала какие-то сны – он в письме не пишет, что именно видел во сне, но не это важно. А то, что повлиять на Остроухова Существо смогло лишь тогда, когда он оказался рядом с ним, в сарае. Значит, либо возможности воздействовать у Пришельца слабые вообще, либо он ослаб по какой-то причине. И когда рядом с ним в сарае оказался человек, Существо лишь слегка подействовало на него.

Но это не дает ответа на следующий вопрос – почему более 100 лет оно не выходило наружу, на волю, а именно в апреле 2009 года сделало это? И начало активно добывать себе пищу?

Как, кстати, это произошло в точности?

– Сережа, давайте осмотрим сарай! Я когда к двери дома шел, обратил внимание, что вы его наглухо заколотили?

Сергей нахмурился.

– Да! У меня ведь друзья пропали. И девушка моя, Оля… Я и забил дверь! Хотел его вообще снести, да только в милиции мне запретили…

Осмотр пустого сарая, впрочем, ничего Виктору не дал. Он вышел и некоторое время просто стоял во дворе, осматриваясь и стараясь понять, что же не дает ему покоя. Было что-то либо в письме, либо в рассказе Сергея эдакое, то, что он пропустил. Или не услышал.

Он посмотрел на небо. Небо было по-мартовски пронзительно синим, плывущие по нему пышные облака – белыми-белыми… И солнышко уже встало на востоке и теперь светило прямо с крыши дома Остроуховых. такоетакоетакоетттт

Виктор машинально перевел взгляд вправо и уткнулся в крышу сарая. И увидел то, что не давало ему покоя – залатанную когда-то дыру в древесной дранке добротно сколоченной когда-то крыши.

Для кровли, судя по сохранности потемневшей от времени дранки, использовалась лиственница. А вот дыра, упоминание о которой в тексте письма Виктор мгновенно вспомнил, была тогда забита по всей видимости еловыми, или березовыми, досками. И они теперь подгнили, и резко выделялись цветом на фоне хорошо сохранившихся досок из лиственницы. И даже издалека на вид были трухлявыми.

Виктора охватило чувство радости – он уже предугадывал удачу.

Обежав взглядом дом, стоявший напротив остроуховского, он спросил Сергея:

– Слушай, а вот этот дом, напротив вашего, он давно стоит?

Парень пожал плечами:

– Бабушка как-то говорила, что он всегда стоял здесь. И в нем как жили Бескудниковы, так и сейчас живут…

– А старики у них есть?

– Есть! Бабка Анфиса, ей лет 75…

Денисов еще раз осмотрелся вокруг. Посмотрел на сарай.

«Пожалуй, стоит восстановить обстановку… – подумал он. И, прищурившись, задумался на несколько секунд. А потом спросил:

– Ты когда вечером возвращаешься домой?

– Часов в шесть, когда – чуть позже…

– Тогда я приду к тебе, как только начнет темнеть. Чтобы можно было воссоздать в точности такую же обстановку, как это было тогда, в апреле. Ну, когда пропали твои друзья! Хорошо? Да, и ворота сарая не забивай пока…

Остроухов опять пожал плечами. И ответил:

– Хорошо! Приходите!

Виктор пожал ему руку и оправился в дом напротив, где жили Бескудниковы. И в том числе – бабушка Анфиса, которая, возможно, знала что-то интересное о соседе.

Ну, коль ей было больше семидесяти лет!

Анфисе Гавриловне Бескудниковой на самом деле было 78 лет, выглядела она чуть моложе, а память имела здравую, ясную.

С молодым офицером она разговаривала охотно, ударилась сразу же в воспоминания и рассказала Денисову многое, но вот полезного всего лишь – одно.

Кузьму Остроухова она помнит. Хоть и было ей лет десять-двенадцать, когда он умер. Она тогда училась в школе, и как раз возвращалась с занятий, когда соседа выносили из дома, вокруг стояла небольшая толпа.

Близко она подходить не стала – боялась покойников. Да и теперь боится.

А хорошо знал Кузьму Остроухова из ныне живых разве что их сосед с соседней улицы, Игнат. Он, не смотря на разницу в возрасте, дружил с покойным Остроуховым.

– Ты сходи к Игнату, давай-ка, я тебе дом его покажу.

И действительно показала хорошо видную с крыльца ее дома выкрашенную в зеленый цвет железную крышу. Дома, стоявшего на параллельной соседней улочке.

Виктор поэтому легко нашел дом старого Игната Салтыкова.

Игнат Васильевич Салтыков, не смотря на свои восемьдесят пять лет, военные годы помнил хорошо. Помнил и Кузьму Остроухова.

– Мне в 43-ем исполнилось восемнадцать, вот и призвали на фронт, – рассказывал он. – А уже через год я был дома – всего-то повоевал три месяца, потом ранило и после госпиталя меня комиссовали. Вот, видишь, рука так с тех пор плохо и сгибается. А Кузьма Гордеич на фронте не был, по возрасту. Шестидесятилетних ведь начали призывать в нестроевые ближе к концу войны, а ему было уже больше шестидесяти. Ну, а тут я – после ранения, и три медали… В общем, герой! Мужиков тогда было мало, поэтому мы и подружились. Я холостой был, вот вечерами вчетвером – я, он с Ксенией, ну, и их сын – Димка, играли в лото. А иногда – в карты, в «дурачка».

И он помолчал, улыбаясь и вспоминая. Молодость, далекие годы, которые, увы уже не вернешь…

– Вы вот спрашиваете, не знаю ли я, что у него было в сарае, – продолжал он спустя пару минут. – Да меня тогда и не интересовало это – сарай его, что у него там было… Но вот один разговор я припоминаю.

Было это в как-то в субботу, после бани. Выпили мы по маленькой, ну, и разговорились. Не помню теперь уже в точности, о чем толковали. Но я ему рассказал, как мне мой отец говорил, как в 1908 году, летом, рано утром, его разбудил как бы удар. Сильный такой, аж дом заходил ходуном. Папаша мой выскочил наружу и видит, что над крышей сарая Остроухова дымок вроде курится.

Вот тогда у нас и зашел разговор о сарае.

– Дальше я тебе и сам расскажу… – говорит мне Кузьма Гордеич. – Крышу моего сарая пробило такое… В общем, я когда в сарай зашел и возле него постоял – что-то плохо себя почувствовал. Ну, и заколотил сарай, а перед этим – на крыше дыру починил – досками забил.

– А что в сарае было? – спросил Денисов. Он чувствовал, что сейчас узнает нечто важное.

– Так камень какой-то! Я ведь тоже сразу же стал выпытывать, что Гордеич в сарае-то нашел? Что крышу-то ему пробило?

Ну, он сказал, что это был большой камень, он его откатил на обрыв – и вниз столкнул. В воду, значит.

И говорит:

– Мне ведь сарай как склад нужен был. Я как раз накануне лавку открыл. Отметили это дело с другом, а назавтра встал, вышел во двор – и увидел на крыше сарая вот такую дыру!

– Так что отремонтировал он крышу, – продолжал дед Игнат, – и сарай с тех пор под склад приспособил.

Ну, и хворал после этого долго. Сначала, говорит, думал я, что всё это с похмелья, а потом понял, другое это! Но постепенно прошло всё.

– А что было дальше? С сараем, с этим камнем?

Дед Игнат пожал плечами и ответил:

– Так не спрашивал я! Правда, на берегу как-то летом вспомнил про камень, походил, посмотрел. Да ведь там у нас этих камней – уйма! Попробуй, догадайся, какой из них с неба упал! А сарай… Ну, а что сарай-то? Я только и помню, что он всегда запертый был.

– Может быть, еще что-то припомните, – допытывался Денисов. – О сарае, ничего после этого больше он не говорил? О том, как именно с неба упал камень?

– Ты, сынок, странный какой-то! Он ведь с похмелья был, Остроухов-то, и как ему камень сарай пробил – не видел. И удара не слышал! Когда проспался, вышел во двор, тогда и увидел дырку на крыше. Ну, а что дальше было – я тебе уже рассказал.

– х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-

В отличие от Денисова, подполковник Поперечный и его соратник Генцель тем временем продолжали изучать многочисленные тома следственного дела о пропаже людей в Южносибирске, и о таинственном автомобиле с неразличимым номерным знаком.

Догадка, которая пришла на ум Поперечному, могла приблизить их к пониманию происходящего.

– А что, Иван, если этот автомобиль и наши снеговики на болоте связаны между собой? – сказал он. – Ну, если это все – явление одного порядка?

Генцель поправил очки и внимательно посмотрел на начальника и друга.

– Заработался ты, Пётр! – ответил он. – Ну подумай сам – что у них общего, кроме того, что они – хищники? И что и автомобиль, и снеговики злодействуют в одном регионе России? В Южносибирском крае?

Смотри, время появления их – не совпадает. Способ охоты – совершенно разный, а не просто отличается один от другого. Мы ведь даже не знаем, есть ли зубы и рот у этого, у автомобиля… Он ведь не хватает жертвы, он их приглашает – подъезжает автомобиль, гостеприимно открываются дверцы, и жертвы сами садятся внутрь. Не ясно только, почему они садятся – ведь некоторым из них до дома оставалось идти всего несколько шагов…

А снеговики – типичные хищники! Бросаются на жертву, и рвут ее руками и зубами.

И действуют они в разных местах. Снеговики – лесные, ну, или болотные хищники, а автомобиль – порождение городских улиц!

– Так уж и городских! А где он, Иван, скрывался с мая по ноябрь месяц прошлого года? И скрывается сейчас?

– Сейчас – где угодно! Его ведь зафиксировали последний раз, когда он выезжал из города.

А до этого полгода наверняка скрывался в городе! Петр, разуй глаза! Ты посмотри, сколько их ездит и стоит везде, этих автомобилей! А если он может менять цвет, так стоял себе где-нибудь на автостоянке в уголке, причем милиция проходила мимо сто раз, и внимания не обращала!

Это же – автомашина, Петр! Ну, это сейчас – как звуки радио из окон летом во времена нашей молодости! Со всех сторон играет, а все привыкли – и внимания не обращают! Так нынче и стоящий автомобиль!

– Чёрт! – досадливо сказал Поперечный, закуривая папиросу. – Так хочется хоть как-то с места сдвинутся!

– Ну, может быть Денисов что-нибудь нового узнает!

Так что столь важной догадке Поперечного они значения не придали. А зря…

– х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-

Виктор тем временем уже был во второй раз дома у Сергея Остроухова.

– Вот тут, за столом, мы и сидели, – показывал все, по ходу рассказывая о происшедшем год назад, Сергей. – Тут – Вано, здесь Оля, а там – Женька. А вот здесь магнитофон играл…

Денисов слушал, поддакивал неопределенно: «Угу…», «Понятно…» и быстрыми движениями рисовал в блокноте схему места давнего происшествия – двор, дом, сарай…

Расположение комнат внутри дома, расположение людей за столом, стрелочками – их передвижения, и прочее.

– Пойдемте во двор! – предложил Сергей.

Они вышли во двор. Было темно.

– Сейчас я фонарь зажгу! – Сергей вернулся внутрь и сразу же над головой у Виктора, осветив весь двор, на столбе загорелся фонарь. Виктор на своей схеме тут же обозначил этот столб с фонарем.

– Ну, что было дальше? – спросил он вернувшегося Сергея. – Темно было также, как сейчас?

– Да! Но ребята взяли фонари! Здесь, на веранде, на подоконнике, стояли два фонаря – такие массивные, как коробки, с круглым большим отражателем. У них сильный свет. Ну, а потом Вано сорвал замок, и настежь открыл ворота сарая.

– И что дальше?

– А дальше я ушел. А когда вернулся, сарай был пустой. А вот ворота ограды также оказались распахнутыми настежь!

– Ну, пошли в сарай! – сказал Денисов, захлопывая блокнот.

Они вошли в пустой сарай.

Ночью изнутри сарай выглядел иначе, чем днем. Посередине него по-прежнему возвышались четыре вкопанных столба, сбоку от них валялись доски, прикрытые небрежно брошенной ветхой мешковиной, но Виктор что-то чувствовал, то же, что и днем, но казалось это ощущение теперь более сильным, что ли. И из-за этого куча досок и тряпьё на них были какими-то зловещими.

– Темно как! – сказал Виктор, напрягая зрение. Свет фонаря со двора лишь чуть-чуть рассеивал тьму внутри помещения.

– Так ведь у них фонари были! Я же говорю… – И Сергей включил принесенный из дома круглый фонарик.

– Я помню, помню… – Виктор поднял лицо кверху. – Дай-ка мне, пожалуйста, фонарь…

Он осветил покрытие и отметил про себя, что заделанный когда-то Кузьмой Остроуховым пролом находится точнехонько над пустым ныне местом, как раз между вкопанными в землю столбами.

Он, не спеша, вышел из сарая, попросил Сергея открыть настежь воротины ограды – так, как он увидел их год назад. Прикинул про себя размеры площади огороженного когда-то в глубине сарая пространства. Медленно прошагал еще раз из сарая – к открытым воротам, затем вышел на середину пустой и тихой улочки.

«Ну, что? – думал он. Вполне мог автомобиль, если это он находился все эти годы в сарае, выехать из него и затем – сюда, на улицу, а потом поехать вниз, в город. Тогда соседский мальчишка, той апрельской ночью видевший джип, проезжавший мимо него и ехавший как раз со стороны дома Остроухова, не ошибался! Это был именно автомобиль! И это объясняет, как исчезли друзья и девушка Сергея! Никто ничего насильственного против них не применял – они просто сели в автомобиль и… Ну, что было потом, и главное – как всё происходило – можно лишь гадать. А вот то, что ребята сами сели в автомобиль – это точно! Ведь точно так позже садились в него и все остальные, по крайней мере те, о ком это достоверно известно!

– Вы найдете Олю? И ребят? – с надеждой с голосе спросил его подошедший Сергей.

«Эх, парень! – подумал Виктор с досадой. Ну, чего вам нужно было лезть в этот сарай? Да еще и ночью? Это Существо – явно ночной хищник!»

Но не говорить же этого парню! И Денисов ответил неопределенно:

– Сергей, трудно что-то предполагать! Ведь почти год прошел! Но мы ищем, поверь, мы ищем!

А вот говорить о том, что именно теперь все они искали, он не стал. Просто молча пожал парню на прощание руку.

Он не стал вызывать машину, пошел пешком. Шел по пустынным ночным улицам и думал, что Кузьма Остроухов тогда, давным-давно, соврал своему молодому другу Игнату. Не камень он увидел в сарае – автомобиль! Но слишком испугался того, что увидел. И опасался этого всю жизнь!

Но вообще-то теперь у Виктора было больше вопросов, чем ответов. И главное, что мучило его – почему Существо ожило лишь тогда, в апреле? Необходимо было появление рядом людей? Но возле него они появлялись не раз! Тот же Остроухов дважды – в 1908 году и перед войной, в 1945-м, подходил к нему, а в первый раз даже коснулся его рукой!

Хорошо, в тот раз всё произошло днем, и хищник, возможно, именно поэтому не отреагировал на человека. Но во второй раз всё происходило, как и год назад, ночью. И ведь Существо ощутило его. Кузьма Остроухов стал видеть после этого какие-то особые сны!

В чем же дело? Почему хищник не съел его? Не может быть, что для того, чтобы активизироваться, ему нужно было выждать именно сто лет! Это же абсурд!

Но тогда почему?

Денисов, всё убыстряя шаг, шагал и шагал. И ему казалось, что всё необходимое для получения ответа на свой вопрос он знает, просто чего-то не учитывает. Упускает пока что-то важное…

Вернувшись в свой номер, он связался с Базой и переговорил с Майком.

– х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-

Бай отправилась на встречу с Сосновским – у командующего вооруженными силами Содружества возникли к ней некоторые вопросы.

Майк и Ада, сидя в Информатории перед клавиатурой главного галакомпа Базы, разрабатывали программу и формулировали вопросы.

От того, насколько исчерпывающе они укажут отличительные особенности разыскиваемых в Мироздании существ, зависел успех поиска.

И они, время от времени препираясь, старались учесть всё, что знали о хищниках, свирепствующих на Земле.

В данный момент они пытались задать программу для поиска загадочного автомобиля.

– Во-первых, живое белковое существо… – бормотала Ада.

– Это – разумеется. Существо иного строения животным бы белком не питалось … – таким же тоном комментировал ее слова Майк. – Форма существа в естественном состоянии неизвестна. Возможно – не имеет определенной формы. Зато способен копировать формы окружающей среды – неживые и живые…

– А также, – подхватила нить рассуждений Ада, – способен генерировать волны, или создавать поле, посредством которого оказывает влияние на другие существа…

– Хищник! – заявил Майк, стуча по клавишам компьютера.

– Ведет ночной образ жизни! – не уступала ему Ада.

– Имеет примерный объём тела… – Майк ввёл данные, исходя из принятых в Содружестве единиц измерения.

– А массу тела… – Ада также использовала метрические обозначения галактиан.

– Наличие разума у существа – определенных данных не имеем…

– Подожди, Майки! – Ада нажала клавишу и прервала ввод информации. – Оно может быть разумным, и данные, свидетельствующие об этом у нас есть. Ты проанализируй, как оно охотится, как выбирает жертвы…

– Ну, хорошо, Ади, давай переформулируем этот признак. Скажем, так – наличие либо отсутствие разума при поиске не учитывать.

– Так лучше… – Ада продолжила работу.

– А также… – продолжал Майк.

– Теперь займемся снеговиками? – спросила Ада, когда они запустили программу поиска. Ждать им предстояло до получаса – не меньше!

– Давай! – согласился Майк. – Поищем и снеговиков!

Они сформулировали еще одно задание поиска, не забыв указать о таком признаке, как слабой радиоактивности существ на болоте.

И принялись ждать.

– Майк, а ведь и автомобиль, и снеговики в чем-то похожи! – Ада закурила. Вообще-то, «старички» отряда не курили – когда-то бросили все разом в воспитательных целях. Чтобы не начали курить Софи и Лал.

Но новые члены отряда уже не застали Нажони и Карла – бросить курить было их идеей. Нажони была когда-то на Земле учительницей, и так и оставалось ею до смерти (подробнее об этом можно прочитать в романе У Крайней Линии, или Проклятые души).

– Не знаю… Общее между ними – только лишь то, что все они – ночные хищники! И появились на Земле почти одновременно! Но посмотрим! Если компьютер найдет схожих существ на одной и той же планете, тогда…

Компьютер не нашел похожих существ, происходивших с одной и той же планетной системы.

Он вообще ничего похожего на снеговиков не нашел. А сообщил, что живые белковые существа не могут излучать радиоактивность.

«Наличие расщепляющихся радиоактивных материалов ни в одном из живых существ не зафиксировано», – сообщил галакомп.

А существ с признаками «автомобильного хищника» во Вселенной было найдено на этот раз около тысячи.

Майк откинулся на высокую спинку кресла и с недоумением уставился на Аду.