Однако делать было нечего – Майк и Ада начали работу по изучению предложенных галакомпом вариантов. Теперь они тщательнее формулировали признаки Существа – и совмещали их с теми, кого породила эволюция далеких и близких звездных миров.
Но ничего не получалось. Каждый раз машина предлагала несколько десятков вариантов, или отказывалась дать определенный ответ.
Они попробовали сделать то же самое со снеговиками. Убрав такой их признак, как слабую радиоактивность.
Здесь, казалось, всё обстояло более успешно – галакомп предложил лишь семь подходивших по заданным признакам различных существ.
Однако при пристальном изучении ни одно из них не подошло – у некоторых не было способности излучать поле, у других – способность вырабатывать биополе была, но лишь для воздействия на другие живые существа. Преобразовываться, копируя что-то (или кого-то) они не умели.
А третьи – могли и то, и другое, но у них были размеры и масса, десятикратно большие нежели у тех, кто теперь лежал на дне болота в лесной чаще на далекой отсюда планете Земля. И эти существа изначально всегда имели определенную форму тела (приводились картинки-примеры, и они были весьма странными для восприятия их человеком).
И что делать, всё-таки, с радиоактивностью? Ада на всякий случай «вышла» границей информационно-силового поля в атмосферу Земли и проверила ещё раз информацию о радиоактивном излучении – она задала программу – зафиксировать находящиеся в глубине болота источники радиоактивного излучения, и стала осторожно снижать нижнюю поверхность поля. В момент соприкосновения его с радиацией она отключила поле, и проверила собранную информацию – всё совпало! Четырнадцать малого размера объектов, излучающих продукты распада радиоактивных элементов.
Теперь уже Ада обессиленно откинулась в кресле.
И оба компьютерщика уставились друг на друга.
Как раз в этот момент поступил сигнал вызова от Предшественников – они требовали срочной встречи.
Какое-то время включенные галакомпы бездумно перебирали различные варианты, сравнивая сотни различных живых существ с признаками предмета поиска. Потом «думающие» машины перешли в режим ожидания.
Вернувшаяся на Базу Бай застала информационно-аналитические агрегаты в таком вот состоянии – то есть, недоумения. Вот только откинуться на спинки удобных кресел галакомпы были ну, никак не в состоянии.
Китаянка включила рабочий режим основного галакомпа и сначала изучила всю поступившую информацию с Земли. И в частности – всё, что зафиксировал галакомп во время встреч Денисова с Остроуховым, Анфисой Бескудниковой и Игнатом Салтыковым.
И на некоторое время задумалась.
– х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-
Поперечному и Генцелю, по-прежнему корпевшим над кипами томов следственного и розыскных дел в кабинете УВД в Южносибирске, позвонил майор Терёшин.
– Вы все ещё интересуетесь всем странным, необычным и весьма загадочным? – с ноткой иронии спросил он Петра Петровича. Тут сделал знак глазами Ивану Ивановичу и нажал кнопку громкой связи.
– Говорите, майор, что там вы нашли?
– На 92-м километре старокузнецкого шоссе есть свороток, поворот, правда – почти незаметный. Но так как мы обследуем всё, решили и эту дорожке проверить. И выехали к карьеру. С нами был представитель местной администрации. Мы карьер осмотрели сверху – он забит чуть ли не до краёв снегом, растает всё это здесь не раньше конца мая. Ничего интересного как будто нет. Только возле одного из откосов стоит насквозь проржавевший БелАЗ – такой огромный, знаете? Карьерный самосвал. Колеса у него – выше человеческого роста! И тут Андрей Петрович – это местный чиновник, из администрации села Грубино, есть такое недалеко от карьера, и говорит… Давайте я ему трубку передам, пусть он сам вам расскажет.
– Говорите, Андрей Петрович, – спустя пару секунд сказал Поперечный.
И выслушал, время от времени переглядываясь с Генцелем, о периодически сотрясающем в округе почву, дрожании, о том, что около двух месяцев назад он, Андрей Петрович Фингер, приезжал сюда, к карьеру, вместе с несколькими односельчанами. и убедившись, что трясется нечто, находящееся под толстым слоем песка в карьере, уехали.
– У нас в котельной уголь заканчивался, – взволнованно говорил в трубку телефона Андрей Петрович. – Так что нам не до тряски земли было. А позднее мы привыкли – трясти стало слабее, односельчане внимания на это не обращали, ну, вот и всё! Хотя в крайцентр я информацию передал. Но они, по-моему, интереса тоже не проявили…
– Передайте трубочку майору, – попросил его Поперечный.
И сказал Генцелю:
– Помните, я вам еще а Затайгинске про это землетрясение местного масштаба говорил? Но тогда мне сказали, что это – результат прохождения по железной дороге тяжелых угольных железнодорожных составов. А, видно…
Разговор этот перебил голос Терёшина из динамика телефонного устройства:
– Алло, товарищ подполковник!
– Да-да! Как называется эта деревня рядом с карьером?
– Грубино!
– Давайте там встретимся. Мы сейчас берем машину и выезжаем прямо к вам. Оттуда вместе поедем к карьеру.
– х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-
Бай работала с большим галакомпом. Подумав, она решила попытаться «обойти», обмануть силовое поле.
Она задала следующую программу.
На поверхности планеты Земля системы… Галктики М-16 в районе координат предположительно существуют опасные для галактиан некие факторы. Задание – определить эти факторы, дать координаты на местности и предоставить развернутую информацию о характере опасности, степени угрозы жизни галактиан.
Не вторгаясь самостоятельно границами поля в атмосферу Земли, Бай запустила программу и стала ждать. И размышлять.
Да, поле отключалось при даже случайном соприкосновении с излучением радиоактивных материалов. Но в данном случае оно было обязано не просто автоматически отключиться, а предварительно собрать информацию и дать развернутую характеристику радиоактивной опасности – а как же! А если галактиане всё равно высадятся в потенциально опасные районы планеты из-за того, что не будут обладать исчерпывающей информацией и о степени опасности, и её характере?
Бай исходила из предположения – когда более сотни лет назад в «работу» поля вносили коррективы, то отключение поля программировалось в первую очередь при случайном соприкосновении его с источниками радиации.
Да, после корректировки много лет назад поле не могло функционировать в непосредственной близости от источников радиоактивности. Но в данном случае его попросили не материализовать что-то возле запретной точки на поверхности планеты, а всего лишь дать характеристику источников радиации и оценить на основе собранной информации степень опасности для галактиан этих источников.
А чтобы ее оценить – желательно знать как минимум, массу излучающего источника. И точное местонахождение, естественно.
Злорадно улыбаясь, Бай подтащила поближе второе кресло и уютно вытянулась на сидении Майка, положив ноги в ботинках на сидение кресла Ады.
В таком положении её и застал вернувшийся после встречи с Предшественниками Майк.
Мигом оценив ситуацию, он, стоя у пульта галакомпа Ады, пощелкал клавишами и присвистнул, уяснив суть заданной китаянкой программы.
– Решила надуть умные машины, капитан? – улыбаясь спросил он Бай.
– Ага! – жизнерадостно подтвердила китаянка.
– А что… – щелкая клавишами, бормотал Майк, – может получиться… Ты ведь поставила информационно-силовое поле перед выбором – выполнить программу защиты поля от радиации, пренебрегая опасностью для жизни галактиан, задавших программу поиска… Либо выполнить программу, частично пренебрегая корректирующими условиями функционирования… Может быть сбой! Как мы говорим, скорее всего «заглючит» нашу машину…
– Давай подождем, Майки, ладно? – Бай ловко вскочила на ноги и подвинув негру кресло, по обыкновению взъерошила курчавые волосы на его голове. – Понимаешь, Вик ведь нащупал кое-что важное… Там, на Земле. Но давай все-таки подождем результатов…
– х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-
На двух машинах Поперечный, Генцель и группа Терёшина ехали из села Грубино к карьеру.
Петр Петрович смотрел в окно и думал, что нет ничего отвратительнее середины весны в Сибири. Грязноватый, местами стаявший снег, торчащие из отвратительной коричневатого цвета смеси полужидкого снега и земли стволы деревьев, кусты и высохшая за зиму трава, затянутое серыми облаками небо… И ветер, непрерывно дующий ветер, заставляющий людей сгибаться из-за не по-весеннему пронизывающего холода.
«А как хорошо теперь на Кавказе, – думал он, с отвращением поглядывая по сторонам. – Ветки деревьев абрикосов и персиков усыпаны розовыми и белыми цветками, влажная земля парит. И главное – каждый день с голубых небес светит ласковое и почти по-летнему жаркое солнышко. Идиллия!
И тут очень некстати он вспомнил майские дни в Чечне два года назад, и действительно ярко светившее солнышко. И уже зеленые деревья. И трупы солдат и боевиков, валяющиеся вокруг холма со старым колодцем. А также сложившиеся пустые камуфляжки, из которых испарились тела наших десантников.
И передернул плечами. Нет, уж лучше такая вот промозглая весна и серое небо в тучах… Зато мирные… (подробнее об описанном выше читать в первом романе цикла У Крайней Линии или Проклятые души).
Получасом позднее они стояли на высоком откосе карьера. И, словно по заказу, прямо под ними вдруг словно бы зашевелилось что-то живое, и начало вздрагивать, а в такт этой дрожи вдруг заходила ходуном почва у них под ногами, и волны этой дрожи поплыли и пошли в стороны, заставляя подрагивать все вокруг…
Люди едва устояли на ногах.
– Давайте все по машинам! – крикнул Поперечный, и люди споро расселись в оба автомобиля и отъехав километра два в сторону трассы, остановились. Здесь дрожь была хотя и сильной, но недостаточной, чтобы сбить кого-либо с ног. И не сопровождалась шумом трущихся друг о друга песчинок.
Выйдя из автомашин, все сгрудились вокруг Поперечного, набирающего номер телефона Денисова.
Коротко и четко обрисовав Виктору ситуацию у карьера, он получил такой же короткий ответ:
– Сейчас буду с вами!
С помощью Майка и Бай, не получивших пока ответа галакомпа, Денисов уже через несколько минут был материализован прямо в автомобиле у поворота с 92-го километра трассы на грунтовую дорогу, ведущую к карьеру. И включив передачу, споро двинулся в сторону ожидавших его вдалеке людей.
Которые, естественно, ничего этого пока не видели – расстояние до карьера было почти 5 километров.
Однако вскоре все они – Денисов, Поперечный, Генцель и Терёшин со своими сотрудниками уже вновь стояли на краю откоса карьера.
Дождавшись начала подземных толчков, они отошли подальше от края.
– Ну, что это может быть? – спросил Виктора Генцель, снимая очки.
– Сейчас узнаем!
И, подойдя к Поперечному, негромко сказал, наклоняясь к уху подполковника:
– Я отъеду к трассе, не стоит никому видеть того, что им видеть не следует.
Подполковник понимающе кивнул и скомандовал всем:
– По машинам! Отъедем на километр-два и будем ждать подмоги!
Виктор, доехав до шоссе, выезжать на него не стал, а вышел на связь с Майком и Бай. Те всё еще ждали результатов запущенной ими исследовательской программы.
Обрисовав ситуацию, Виктор попросил прислать нужные приборы и кого-нибудь из бойцов отряда в помощь.
И скоро рядом с ним материализовался автобус, в котором за рулем сидела улыбающаяся Рысь – Акико.
Первое, что сделал японка, это вышла из автобуса и подойдя к стоявшему возле своего автомобиля Виктору, поднялась на цыпочки и ласково поцеловала командира отряда в губы.
И Виктор подумал, что дисциплина в отряде разболталась. Но тут Акико сказала:
– Простите, командир! Это, конечно, нарушение субординации, но я так соскучилась! Да ведь и нет никого вокруг!
Денисов не удержался, улыбнулся и тоже ласково поцеловал Рысь, легонько коснувшись затем ладонью копны ее густых длинных волос. И, подумав: «Ёлки-палки! Никакие преобразования галактиан не переделают земную женщину!», сказал:
– Ладно! Ну, что вы привезли?
– Всё, что вы заказывали! Пойдемте в автобус!
Рысь, представленная офицерам милиции, как сотрудник южносибирского представительства японской фирмы Сони, попросила всех отъехать.
Замеры того, что находилось под слоем песка, снимки объекта и другие данные были представлены подошедшим поближе и ожидающим результатов офицерам.
Передавая снимки из рук в руки, офицеры изумленно охали и ахали. Потому что держали в руках великолепного исполнения снимки погребенного песком гигантского карьерного самосвала БелАЗ.
– Вот вам и разыскиваемый автомобиль! – сказал спустя пять минут Поперечный милицейским офицерам во главе с Терёшиным.
– Так как же… – сказал кто-то из группы. – Мы же джип разыскиваем!
– Ну, был джип, – ответил ему Денисов. – Стал самосвал.
И пресекая разговор, который уже свернул не туда, куда следовало, сказал:
– Пока доедем – начнет темнеть! Давайте-ка завтра соберемся прямо в гостинице и обсудим всё!
– А как же наш автомобиль? – спросил Терёшин. – Бросим всё так, как есть?
– Трогать что-либо запрещаю! – ответил ему Поперечный. – Но наблюдать издалека не помешает. Мы поедем, а вы со своими товарищами возвращайтесь в Грубино. И организуйте своими силами наблюдение. Пусть в километре-полутора от карьера круглосуточно в машине находится кто-то из ваших сотрудников. Смены часа по три, в общем, организуйте всё! И доложите начальнику УВД о том, что автомобиль найден. Это ведь ваша заслуга, верно? А подробности я ему доложу сам!
Через несколько минут кортеж из двух легковых машин быстро летел по почти пустой в это время суток трассе в сторону города.
Что касается Рыси, то её автобус быстро обогнал их и ушел вперед.
Официально японка, получив благодарность от руководителей групп Поперечного и Терёшина, отправилась обратно в представительство фирмы, в Южносибирск.
На самом деле путь ее лежал в окрестности Затайгинска, к болоту. И с помощью Майка она должна была его проделать быстро.
Информация от Бай и Майка поступила Денисову, когда все они уже вернулись в Южносибирск, поужинали и разошлись по номерам.
Информация была неутешительной. Виктор, обдумав её, понял, что они вновь вынуждены топтаться на месте и ждать…