§ 1. Попытки элит в достижении ценностного консенсуса в обществе

В течение последних 25 лет становится все более значительным материальное и статусное расслоение российского общества. Отсутствует полноценная коммуникация между обществом и государством, не сформировалась институциональная структура для поиска баланса интересов между элитой и широкими слоями населения. Все это способствует развитию идей популизма и практического применения популистских практик в российском политическом процессе. «Традиционное описание популизма нередко сводится к тому, что это какой-то эксцесс, говорящий о неблагополучии, о кризисных явлениях, связанных с процессами модернизации и индустриализации, протекавшими в ряде стран в недалеком прошлом, или же с экономическими кризисами».

В научной литературе, посвященной теме популизма в контексте современного политического процесса, отмечается ряд условий, которые рассматриваются как благоприятные для его распространения и сохранения в политическом дискурсе.

Разрушение системы ценностей, усталость от невыполненных обещаний, высокий уровень коррупции и низкая эффективность работы органов власти для большинства граждан, которые не могут приспособиться к новым условиям жизни, обусловливают стремление получить четкие и понятные ответы на жизненно важные вопросы. Популизм как движение, опирающееся на искусное применение слов и массмедиа, нацелено на то, чтобы склонить большинство к внутреннему и публичному согласию с политикой, которая не обязательно будет проводиться в интересах населения. Игнорируя открытое, плюралистическое, продолжительное обсуждение, политики-популисты используют стратегию нового объединения народа для выдвижения претензий на большую власть и ее приобретение282. Большинство экспертов сходится во мнении, что популизму, как движению, необходимы как минимум наличие сильного, яркого, харизматичного лидера и присутствие в его риторике темы противостояния. «По мнению Н. Урбинати, двумя важнейшими компонентами популизма являются поляризация большинства и меньшинства, ведущая к критике представительных институтов, и наличие лидера или центрального руководства. Без них, стремящихся к контролю над большинством, народное движение с популистской риторикой (то есть дискурсом поляризации, выступающим против представительства) еще не является популизмом»283. Востребованность решительных, твердых, уверенных в себе политических лидеров, которые могут коротко и доходчиво довести до избирателей свои предложения, обусловливается как институциональной средой, так и идейно-ценностным компонентом политического сознания граждан.

Г. И. Мусихин полагает, что «отсылка популизма к идее бесспорности народного суверенитета служит очевидным оправданием примата аутентичной общей воли народа»284. Н. А. Баранов отмечает, что «народ, характеризующийся положительными чертами, обязательно притесняем, а элита противопоставляется народу и наделяется исключительно негативной идентичностью. По мнению некоторых западных ученых (У. Альтерматт, Л. Гудвин), популистские движения возникают тогда, когда быстрый модер-низационный толчок в определенном обществе разрушает равновесие между экономикой, политикой и культурой и вызывает в широких кругах населения неуверенность, страх и напряжение»285. Такое противопоставление может быть применимо к любой сфере жизнедеятельности общества, что позволяет говорить о постоянно возрождающихся популистских практиках. В идеологической структуре популизма важное место отводится отдельной проблеме простого человека, что делает его понятным и близким каждому избирателю. «Характерная особенность популизма — прямой контакт между лидерами, обладающими способностями воздействовать на умы и чувства людей, и массами без посредства политических институ-

282 Глухова А. В. Популизм как политический феномен: вызов современной демократии // Полис. Политические исследования. 2017. № 4. С. 52.

 

283 Глухова А. В. Указ. соч. С. 56.

284 Мусихин Г. И. Очерки теории идеологий. М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2013. С.

165.

285 Баранов Н. А. Возрождение популизма: европейский опыт и российские практики // Вестник СПбГУ. 2015. Серия 6. № 3. С. 26.

тов. Популизм тяготеет к сильной личности, харизматическому лидеру, вождю, для которого важнее всего не какие-либо программы, выработанные партийными или иными инстанциями, а „голос народа“, реальные настроения и чаяния „простого человека“, которыми он и руководствовался бы в качестве программы действий». Как отечественные, так и зарубежные исследователи сходятся во мнении, что популизм, размывая четкие и логичные конструкты классических идеологий, не предлагает своей системы мировоззренческих установок или системы ценностей. «Существование в политической науке подобных разночтений не случайно. Подчеркивая узость популистской идеологии, отсутствие в ней самодостаточности, отличающей такие идеологии, как, например, социализм, либерализм, консерватизм или же национализм, многие авторы обращают внимание на ее способность сочетаться с другими идеологиями, представая при этом в самом разном идейно-политическом обличье как левого, так и правого толка». За последние 15 лет популизм как явление стал широко распространен во всем мире, опровергая первоначальные гипотезы о значимости экономического фактора как первоосновы. Важно отметить, что кризисные явления не только в экономике, но и в ценностно-символической сфере выступают важными условиями для развития и распространения идей и техник популизма. В связи с тем, что оба эти фактора относятся к зоне ответственности властных доминирующих групп, такое развитие ситуации можно рассматривать как вызов современным элитам. Российский опыт позволяет проанализировать связь между распространением риторики популизма и качественным состоянием элит.

Трансформация политической системы в конце XX — начале XXI в. привела к появлению множества новых политических акторов, которые настойчиво стремились оказывать влияние на процесс выработки и принятия политических решений на разных уровнях властной иерархии. Властная элита в таких условиях становится одним из наиболее активных и влиятельных политических субъектов, определяющих вектор и характер развития государства. В конце 1990-х гг. изменения затронули все сферы жизни общества. Старые институты были разрушены, потребность в формировании новых стояла на одной из приоритетных позиций. «Общество, находящееся в процессе кардинальных изменений, не имеет устоявшихся институтов — они только возникают, и группы, стремящиеся контролировать создающиеся институты, стремятся, участвуя в их создании, завладеть ими и закрепиться». Для успешного формирования и функционирования новой институциональной структуры необходимо, чтобы она опиралась на соответствующую систему ценностей, которая поддерживалась бы обществом. Одной из функций властной элиты традиционно считается символическая. Производство и трансляция новых смыслов, символов, идей и ценностей позволяет элите в условиях тотальных реформ достигать определенного уровня поддержки своих решений «Формирование и изменение системы ценностей общества в целом зависит от восприятия элитой и гражданами друг друга, от специфики их взаимодействия, эффективности и открытости двухсторонней коммуникации между ними». Отечественные исследователи отмечают, что изменения ценностных структур как в элитных группах, так и в обществе проходили в несколько этапов. Период 1990х гг. характеризуется увеличением численности участников политического процесса, ценностным расколом и отсутствием институциональных норм, регламентирующих поведение всех субъектов в поле публичной политики. Все эти факторы способствовали фрагментации, раздробленности элиты, повышению уровня конфликтности межэлитного взаимодействия, атоми-зации и разобщенности внутри общества. Эти процессы нашли свое отражение в избирательных кампаниях, которые выступили в качестве публичных площадок борьбы за перераспределения экономических и политических ресурсов. Элитные группы для получения доступа к законодательной власти стали одним из акторов электоральной политики. «Выбор в день голосования делают избиратели, меню этих предпочтений формируют элиты. Электорат может делать выбор в пределах, задаваемых состязанием элит, но не в состоянии выйти за эти рамки». Именно конфликт элит, по мнению В. Я. Гельмана, лежит в центре электоральной политики в демократических режимах. В новых институциональных условиях электоральная политика постепенно становилась публичным полем для разрешения межэлитных конфликтов и фрагментация элит нашла свое воплощение в широком спектре политических партий, движений и кандидатов, которые приняли участие в выборах. В выборах 17 декабря 1995 г. принимали участие 43 избирательных объединения, из которых большинство — 39 — не сумели преодолеть 5 %-ный барьер.

С одной стороны, эти показатели демонстрируют большой разброс ценностных установок и ориентаций среди россиян. Эмпирические исследования начала 1990-х гг. фиксировали тенденции к нарастанию дробности ценностного сознания россиян, его плюрализации и либерализации, движению к модернистской системе ценностей. С другой стороны, можно сделать вывод, что ни одна из элитных групп не смогла претендовать на доминирующее положение. Для достижения своих целей формировались временные союзы, «построенные по принципу своего рода негативного консенсуса». Динамика выборов в представительные органы власти оказалась тесно связана с персональными изменениями в ходе президентских выборов. Избирательная кампания Ельцина в 1996 г., когда для его поддержки была сформирована распавшаяся сразу после выборов коалиция из различных политических и экономических групп, позволяет характеризовать элиту как гетерогенную и разрозненную, с низкой степенью внутриэлитной интеграции и отсутствием ценностного консенсуса. В этот период складывается практика использования популистских лозунгов в предвыборных кампаниях как со стороны партий, борющихся за места в парламентах, так и со стороны представителей действующей власти. «В отличие от европейских стран российская политическая практика свидетельствует об обращении к популизму тех политиков, которые уже находятся у власти. В данном случае популистские стратегии используются как для легитимации власти, так и для отвлечения граждан от решения социальных проблем».

С точки зрения удержания власти и ресурсов для федеральной элиты потребность в снижении уровня разобщенности становится одной из важнейших. Противостояние между законодательной и исполнительной ветвями власти было одним из центральных векторов межэлитной борьбы второй половины 1990-х гг. Попыткой создания компромиссной «партии власти» для поддержки политико-экономических реформ президента и консолидации властных групп стало формирование на базе партии «Выбор России» общественно-политического объединения «Наш дом — Россия». «„Партия власти“, объединявшая в основном представителей посткоммунистической административно-хозяйственной номенклатуры, пыталась противопоставить идеологическим установкам коммунистов и либералов, прагматичный план действий, отвергавший радикальные перемены. Политическая линия партии, в существенных чертах отражавшая позицию федеральной исполнительной власти, состояла в стремлении к достижению равнодействующей различных политических сил». Но на парламентских выборах НДР набрала только 10 %, а блок левых партий набрал 32 % голосов. За период своего президентства Б. Н. Ельцину так и не удалось сплотить элиту и общество вокруг какой-либо системы ценностей. Элиты оказались не способны предложить рациональную программу действий с набором как тактических, так и стратегических решений, которая была бы понятна и близка по целям и задачам большинству граждан, что существенно сужало возможности сохранения властных полномочий при отсутствии массовой поддержки населения. В таких условиях популизм использовался как тактический ресурс от одной избирательной кампании к другой, но не позволял добиться качественных изменений.

К концу 1990-х гг. ситуация начала меняться. Дробность массового сознания в России сохранялась, но постепенно складывались основания для консолидации, формирования ценностного консенсуса: появился запрос на консолидирующие ценности, прежде всего ценности государственности и патриотизма, выражающиеся в стремлении видеть страну богатой и уважаемой.

Начало 2000-х гг. характеризуется изменением ситуации как внутри элиты, так и в настроениях и ожиданиях общества. В связи с этим необходимость консолидации элиты приобрела особое значение не только внутри самой властной группы, но и по линии классического раскола «элита — массы». Исследователи выделяют несколько уровней консолидации — внутри властной элиты, между элитой и обществом и между различными социальными группами внутри общества. В рамках данной главы будут рассмотрены первые два элемента.

 

§ 2. Модели и практики консолидации элит

Проблема консолидации или фрагментации элит является одной из ключевых в исследованиях как отечественных, так и зарубежных исследователей элит. Немецкий политолог Т. Байхельт определяет демократическую консолидацию как «процесс, в ходе которого значимые акторы политической системы (элиты и правящие группы) привыкают к разрешению конфликтов только в пределах нормированных демократических институтов». В соответствии с теорией демократического транзита, В. Я. Гельман выделяет две модели межэлитных отношений: 1) долгосрочную, которая формируется длительное время и основывается на согласии элит («конвергенция элит»); 2) краткосрочную, которая возникает после острого конфликта и основывается на компромиссных соглашениях по основным спорным моментам («сообщество элит»). Модель «сообщества элит», по мнению исследователя, наиболее близка к модели «пакта» элит, которая рассматривается как наиболее оптимальная при трансформационных процессах.

Большинство типологий объединяет идея, что возможности консолидации властных групп зависят не только от институциональных условий, но и от степени их внутренней разобщенности и сплоченности. Разобщенность понимается как процесс, из-за которого группы, составляющие властную элиту, становятся более многочисленными, организационно разнообразными, функционально специализированными и социально гетерогенными. Сплоченность относится к структуре и характеру внутриэлитных отношений и часто обсуждается в терминах «сплоченность» и «единство». Так, Ева Этциони-Халеви подчеркивает относительный характер автономии многочисленных и разнообразных элит от государственной власти; она рассматривает это как главный принцип демократии. Обосновывается важность сплоченности элиты как отличительного признака демократических режимов. Западные исследователи предложили типологию элит в зависимости от степени сплоченности и степени дифференциации элиты. Под сплоченностью элиты они понимают наличие единых ценностей, разделяемых большинством представителей элиты данной страны. При этом сплоченность может основываться либо на некой идеологической, религиозной или национальной доктрине, либо на принятии представителями элиты единых согласованных правил игры, в рамках которых возможно ненасильственное разрешение конфликтов между различными элитными группами. Одним из аспектов консолидации элит выделяют ценностный консенсус. «Консенсусно объединенная элита хороша тем, что нормы и правила, разделяемые такими элитами, встраиваются в политические институты и политическую культуру. Это делает взаимодействие элит само-регулируемым». Таким образом, важными условиями для достижения стабильности режима и консолидации власти выступает необходимость достижения внутри доминирующих групп некоторого уровня социальной гомогенности, сплоченности и ценностного консенсуса.

С приходом В. В. Путина на пост Президента РФ проблема консолидации элит становится одной из приоритетных задач его внутренней политике. На протяжении 2000-х гг., как отмечает ряд отечественных исследователей, значительные усилия президента были направлены на преодоление разобщенности элиты. «Поскольку консолидация в понимании политической элиты — это прежде всего наличие вертикали власти и формирование устойчивого политического большинства, деятельность российского государства и партии власти на

рубеже ХХ-ХХ1 вв. в России была связана с работой именно в этих двух направ-лениях». Процесс усиления федеральной элиты происходил за счет построения вертикали власти и консолидации региональных элит, которые вынуждены были заключить «пакт» с федеральным центром; в обмен на политические привилегии они получили доступ к федеральным ресурсам. Можно сделать вывод, что консолидация элит проходила по вертикальному сценарию «сверху». Ряд отечественных исследователей отмечали особую роль бюрократии в процессах российской трансформации 2000-х гг. Достижение консенсуса всех элитных групп с административной элитой происходило на условиях обмена ресурсов на государственную поддержку. Таким образом, формировалась консолидированная элита во главе с бюрократией. «Возможно, не желая того, Путин становится лидером консолидировавшейся бюрократии, поскольку именно он помог ей вернуть себе прежнюю роль». Передача элитными группами властных ресурсов доминирующему актору, навязывающему им свои условия в обмен

на гарантии сохранения влияния, положения, капитала, позволило некоторым

исследователям сделать вывод о «навязанном консенсусе».

Вторым вектором консолидации элиты было достижение устойчивого и лояльного парламентского большинства. Построение вертикали власти способствовало не только укреплению иерархии исполнительной власти и повышению уровня подконтрольности региональных элит, но также актуализировало вопросы легитимности. Для элит, которые не могут опираться на устоявшуюся систему институтов и общепринятые нормы и ценности, этот принцип имеет первостепенную важность. Статус легитимности подтверждается результатами выборов, которые демонстрируют уровень поддержки со стороны избирателей кандидатов и партий, что позволяет в спорных межэлитных ситуациях апеллировать к мнению большинства. Представительные органы власти на протяжении 1990-х гг. находились в противостоянии с исполнительной властью. Для снижения электоральных рисков и установления минимального уровня политической стабильности административная власть постоянно предпринимала попытки создания партии власти, но они не достигали поставленной цели. Успешным проектом стала партия «Единство», в состав которой чуть позже вошла НДР. «Избирательный цикл 1999-2000 гг. существенным образом изменил внутреннюю организацию политического поля: на смену противостоянию власти и оппозиции пришла внутриэлитная конкуренция». Поражение на выборах демократических партий «Яблоко» и СПС продемонстрировало неспособность этих элитных групп быстро адаптироваться как к изменившимся запросам со стороны общества, так и к изменению баланса сил внутри федеральной элиты. «Итогом прошедших по сценарию „победитель получает все“ выборов стало вытеснение проигравшей элитной группы на политическую периферию».

Консолидацию элиты не следует рассматривать автономно, в отрыве от консолидации общества в целом. Объединение только властной группы, без определенной поддержки общества, способствует увеличению разрыва, отчужденности элиты от остальных социальных групп, что ставит под угрозу устойчивость режима. «Хотя консолидация власти и консолидация общества тесно взаимосвязаны, это разные процессы, причем в нестабильных обществах роль государства в процессе консолидации неизбежно возрастает». Параллельно с процессами внутри властных групп в обществе тоже удалось достигнуть некоторого уровня солидарности. «В

период 2000-2010-х гг. дробность ценностной системы начала снижаться, возникла тенденция консолидации, в результате которой в обществе установился определенный ценностный консенсус, сменивший ценностный вакуум 1990-х гг.». В сознании россиян традиционно присутствует элемент персонификации власти, что объясняет особое отношение к главе государства. Президент занимает положение самой влиятельной политической фигуры среди российской элиты в сфере публичной политики. В зависимости от отношения к нему и его курсу развития страны, от степени близости связей с ним определяется место и роль остальных властных групп. В условиях экономического кризиса, высокого уровня социальной напряженности, отсутствия устойчивого ценностного консенсуса среди элитных групп и в обществе, президент как самостоятельный политический актор обладает широким кругом полномочий. «С приходом к власти В. Путина в 2000 г. ценностный раскол несколько сгладился, но консолидация общества проходила не на базе ценностного консенсуса, а исключительно вокруг личности президента, которого поддержали в тот период разнородные в ценностном отношении слои населения».

Электоральная легитимация нового президента обеспечила ему в достаточной степени свободу и поддержку по отношению к различным сегментам элиты. При всей очевидности исхода президентских выборов в условиях отсутствия реальных конкурентов победа В. В. Путина на президентских выборах 2004 г. только укрепила его позиции, что позволило получить более широкие властные полномочия, опираясь на активную поддержку населения и не опасаясь оппозиции. Убедительные победы на президентских выборах в последнее десятилетие В. В. Путина отражают стремление властной элиты демонстрировать обществу достаточно высокую степень своей сплоченности. В идейно-ценностном поле внутриполитического дискурса власти в России 2000-х гг. была выбрана политика центризма, но содержательно наполнить ее смыслами и перспективными идеями не получилось. Убеждение населения в необходимости именно таких, а не иных решений по-прежнему достигается подчас через применение манипуля-тивных практик с помощью современных средств массовых коммуникаций. Но в результате легитимность решений нередко сводится лишь к их легальности, явственно обнаруживая тем самым «ахиллесову пяту» властных групп — авторитет политической элиты, ее право на господство ставятся массовыми группами под сомнение. Одних лишь административных средств для удовлетворения легитимационного дефицита не достаточно. Концентрируясь на достижении эффективности управления, элиты неизбежно сталкиваются с проблемой производства таких смыслов, которые будут адекватно восприняты массовыми группами.

Современное состояние российского общества характеризуется временной консолидацией, основанной на лояльном отношении определенной его части к фигуре президента, пользующегося достаточно высоким уровнем доверия и поддержки благодаря внешнеполитическому курсу с антизападной, антилиберальной риторикой. «Оценки сегодняшнего политического режима сводятся к тому, что это правопопулистский авторитаризм, опирающийся одновременно на инкорпорированную олигархию и патерналистский конструкт „простого человека“ с его традиционными и патриотическими ценностями. Политический миф режима строится на том, что единству лидера и нации „простых патриотических людей“ угрожает союз внешних сил и их внутренний агент — образованные и прозападнически настроенные элиты».

Кроме положительной стороны, выбранный курс имеет и отрицательные последствия. У избирателей присутствует ожидание каких-то новых предложений со стороны власти, включение новых акторов в процесс принятия стратегических решений. Однако вызывает сомнение способность элиты уравновесить политическое предложение с социальными ожиданиями: «...сознание элит трансформируется слишком медленно. Его ценностная разбалансированность и отсутствие стратегического, рефлективного мышления, не позволяет рассчитывать на эффективное исполнение элитами миссии национального лидера. Сегодня у элиты как никогда ощущается дефицит высоких целей и ценностей, не сводимых лишь к обогащению, что ведет к духовной опустошенности и утрате ориентиров общенационального развития». Доминирующая группа стремится сохранить существующий баланс сил внутри элиты и уровень поддержки в обществе. Основные усилия федеральная власть направляет на сохранение основания консенсуса, существовавшего в 2000-е гг.: забота власти о росте благосостояния граждан в обмен на их политическую лояльность. При этом низкий уровень легитимности результатов последних парламентских выборов позволяет сделать вывод об актуализации проблемы взаимодействия власти и населения. Институт выборов в глазах избирателей все более обесценивается, растет недоверие к парламенту, партиям, профсоюзам и другим институтам демократии. «Режимные характеристики и институциональный дизайн российской политической системы не способствуют развитию идеологической функции партий, сокращая поле возможного предложения и ограничивая идеологическое творчество одобрением властных инициатив». Ограниченность политического предложения, которое формирует современная властная элита, уже в меньшей степени отражает запросы общества. «В обществе происходит привыкание к идеологемам и политическим приемам партий, к их лидерам и структуре. Главные следствия этого — общее падение доверия населения к партийной системе и абсентеизм». Интеграция разрозненных, фрагментированных групп и слоев в единое сообщество на основе принятия некоторых фундаментальных ценностей, норм, традиций и правил игры является важным условием для демократического развития и стабильности политической системы. На данный момент можно констатировать, что российской элите не удалось создать общенационального проекта и разделяемой всеми системы ценностей и идей, которые бы сплотили общество вокруг не отдельных политических лидеров, а на основе общей системы ценностей. При систематически не удовлетворенных ожиданиях общества в условиях дефицита «смысла» политический консенсус как базисное основание самоорганизации современного общества ставится под сомнение реальной практикой социальных взаимодействий. Постоянное использование приемов популизма одного харизматичного лидера для сиюминутного успеха не снимает с повестки дня вопросов и проблем, связанных со стратегическими целями развития государства, а в обществе сохраняется запрос на сбалансированную стратегию с идейным содержанием. По оценкам экспертов, состояние современного российского общества нельзя определить, как консенсус, так как единой системы ценностей, разделяемой всеми гражданами и политической элитой, пока еще не сложилось.