Быстро оглядевшись с высоты забора, мы убедились, что на другой стороне нас никто не ждет. Сей факт не может не радовать, особенно в предложенных обстоятельствах! В поле нашего зрения попалась угрюмая шеренга строений, как две капли воды напоминающих здания складов. Только без номеров над воротами. Ангары стояли на расстоянии тридцати метров от забора, и за их крышами виднелись более высокие постройки и несколько кирпичных труб.

Мы спрыгнули, попав на кучу железного лома. Это настолько напоминало мое первое место работы — Первый Машиностроительный завод, что я даже испытал чувство дежавю. Там тоже валили ненужный хлам где ни попадя, в основном вдоль забора. Мимолетом мозг царапнуло о каком-то несоответствии, и через секунду я понял — отсутствовал бурьян, вечный спутник свалок! Задним числом пришла мысль, что и за складами я ничего похожего на растения не видел, хотя расти в таком месте им сам бог велел!

Быстро проскочив открытое пространство, мы шмыгнули в проход между ангарами. Пробежав по нему метров сорок, мы выскочили в поперечный проход, дернулись по нему, потом еще один продольный, потом опять поперечный. Минут через пять я сообразил, что теперь преследователи нас не найдут. Если только не предпримут тотальное прочесывание территории завода. Мы присели у стены, дыша, как запаленные лошади, и роняя на пыльный бетон крупные капли пота. Оставалась вероятность наткнуться на местную охрану, но сейчас я даже не хотел думать об этом, мечтая об одном — передохнуть хотя бы пару минут!

— Н-да, Леха! — прохрипел Подрывник. — Ничего себе прогулочка вышла! Как думаешь — почему нас ждали? Могли проследить?

— Вряд ли! — ответил я. — Если только Айше не стуканула куда надо!

— Да нет, вряд ли, — задумался Андрей, — она вроде не из этих!

— Тогда, скорее всего на складе мы задели сигнализацию! Мойша мог просто не знать о ней! Вот мобильная группа и примчалась на сигнал! Вот ведь черт — я как накаркал! И что теперь делать будем?

— Что делать, что делать? Сухари сушить! — буркнул Подрывник, вставая и осматриваясь. — Угораздило же меня связаться с Айше! Сколько раз уже себе говорил — добрые дела наказуемы! Надо пересидеть где-нибудь в тихом закутке, а к вечеру свалить на фиг!

— Отличный план! — усмехнулся я. — Кажется, не так давно кто-то предлагал пересидеть до темноты, а потом поперся на склад!

— Ну, ладно, хватит! — Андрюха скривился как от зубной боли. — Не сыпь мне соль на сахар! Блин, если нас Айше сдала, то у нее дома засада, и тогда пропала моя икорка! Два рюкзака!!! — коммерсант тяжко вздохнул.

— Не реви! Сам говорил, что она тебе в копейки обходится! — утешил я. — Рубля три потратил?

— Если бы! Стольник на мелочь поменял! — Тут до Андрюхи дошло, что я издеваюсь, и он усмехнулся. — Ептыть! И верно — нашел, о чем горевать! Сейчас главное — отсюда живыми выбраться! А то эти стражи закона компенсируют свою медлительность огневой мощью! Как думаешь, Мойшу завалили?

— Скорее всего — да! Я слышал две очереди! И если это не хитрый ход со стороны местного госбеза, то Айше — чиста! Мы-то ей никто, а вот старого друга она бы подставлять не стала!

— Логично! — задумчиво кивнул Подрывник. — Ты отдышался? — Я кивнул. — Тогда пошли искать схрон!

— Пошли… — я, кряхтя, поднялся на гудящие ноги. Растяжение связок мне обеспечено. Мы медленно побрели между глухими стенами то ли цехов, то ли складов. Окна виднелись только под самой крышей, примерно на уровне третьего этажа. Первая дверь попалась нам метров через тридцать. Судя по огромному амбарному замку, покрытому толстым слоем пыли, и отсутствию следов у входа — пользовались этой дверью нечасто.

— Вот, как раз то, что нам нужно! — обрадовался Подрывник. — Какая-нибудь подсобка, где хранятся старые метлы! — Мой друг подергал замок — тот остался непоколебим, — эх, препятствие! — радость Андрея несколько поутихла.

— Ну-ка, отойди в сторонку, коммерсант! — я достал из чехла на поясе свою гордость — подаренный на день рождения полиинструментальный нож. Не тот, который «швейцарский армейский», а более мощную конструкцию, могущую служить даже пассатижами. Внимательно осмотрев замок, я открыл тонкое длинное лезвие и принялся ковырять им в отверстии. Внушительный только с виду механизм сдался практически без боя. Сама дверь и то продержалась дольше — полотно прикипело к косяку, пришлось как следует вдарить ногой. Из распахнутого проема пахнуло сыростью и застарелой вонью горелой изоляции.

Андрюха извлек из кармана крохотный, однобатареечный китайский фонарик и осветил помещение. Оно было довольно просторным — где-то двадцать «квадратов». У дальней стены темнели какие-то конструкции.

— Ну, что? — Подрывник оглянулся на меня. — Ныкаемся?

— Давай! Только я сначала маскировку наведу, — с этими словами я аккуратно присыпал пылью наши следы перед дверью и петли, на которых висел замок. К сожалению, повесить на старое место сам замок не представлялось возможным. Ну, да ладно! Дай бог — его отсутствие не заметят!

Наконец дверь закрыли, отрезая себя, хотя бы на короткое время, от чужого враждебного мира. Некоторое время мы просто молча стояли, дожидаясь, пока глаза привыкнут к тусклому свету дешевого фонарика. Затем Подрывник принялся осматривать наше ненадежное убежище.

Таинственный агрегат оказался каким-то подобием ручного пресса старой конструкции. Это было заметно по вычурно изогнутым рычагам — сейчас так не делают. Судя по слою пыли, а он был толщиной в палец, оборудованием не пользовались лет сто! За этим шедевром инженерной мысли у стенки стоял шкаф-сборка с распахнутыми настежь дверцами. Запах горелой изоляции шел именно оттуда. Осмотрев оплавившиеся текстолитовые пакетники, я прикрыл дверцы шкафа и неожиданно обнаружил, что за ними скрывалась узкая вертикальная щель в половину человеческого роста.

— Эге! Андрюха! Посвети сюда! — позвал я друга. — Похоже, что у нас нашелся запасной выход!

Андрей не заставил себя упрашивать. Кое-как просунувшись в проход, он вытянул руку с фонариком и, видимо не обнаружив препятствий, полностью исчез в отверстии.

— Леха, залазь! — голос Подрывника послышался из-за стены через полминуты. Я последовал приглашению и неловко протиснулся в щель, ободрав запястье и извазюкав куртку.

Это помещение оказалось куда больше предыдущего. Причем в несколько раз. Здесь также царило запустение. На полу обязательная пыль, на стенах лохмотья паутины. Видимо, здесь когда-то было что-то вроде конторы. По всему залу в беспорядке стояли канцелярские столы, некоторые были перевернуты. Между столами кучами и поодиночке валялись опрокинутые и поломанные стулья. Мы обошли помещение, заглядывая под мебель, — на полу во множестве валялись огрызки карандашей, поломанные перьевые ручки — из тех, которые нужно макать в чернильницу, эти самые чернильницы, скрепки и прочая канцелярская мелочь. Не было только одного, но зато самого главного атрибута конторы, — мы не нашли ни единой бумажки!

В этой зале была вполне обычная дверь. Незапертая и даже приоткрытая. За ней оказался длинный коридор. Соориентировавшись, я предположил, что этот коридор идет от торцевой стены и пронизывает все здание. Вдоль видимой части коридора, на равном расстоянии друг от друга, располагались двери. В тусклом свете фонаря мы насчитали штук по пять с каждой стороны.

Решив оставить обследование территории на потом, мы вернулись в контору, чтобы передохнуть и перекусить. Нашли пару целых стульев, очистили от пыли стол. Присели. У меня в кармане обнаружилась плитка шоколада, а Подрывник достал фляжку с коньяком, и мы честно разделили трапезу. Приняв грамм по сто пятьдесят отличного спиртного, мы как-то сразу повеселели. Опасность уже не казалась нам такой уж страшной, недавнее бегство от ментов вызывало смех! Развеселившись, мы стали пересказывать друг другу свое приключение, акцентируя внимание на том, какое выражение лица было у друга в определенный момент времени.

Так мы проболтали часа полтора, периодически подходя к двери в коридор и пролому в соседнее помещение, чтобы прислушаться. Наконец нам это наскучило, и мы отправились на разведку здания. Первый поход по коридору показал, что одна из его сторон заканчивалась глухой стеной. В противоположной же находилась массивная двустворчатая дверь, оббитая жестью. Судя по двум шеренгам торчащих из полотна остриев гвоздей-соток, снаружи ее заколотили досками.

Поняв, что с этой стороны нам ничего не грозит (даже при тотальной проверке охранники вряд ли стали бы открывать забитые двери), мы взялись за обследования остальных помещений. Скажу сразу — ничего интересного обнаружить не удалось. В остальных залах, с площадью от сорока до ста «квадратов», нам являлась одна и та же картина — безрадостного запустения. Причем запустения давнишнего, многолетнего. Как бы даже не в несколько десятилетий!

Видимо, в этом цеху изготовляли какие-то мелкие предметы, так как крупного оборудования вроде станков нигде не было. Не было и следов их демонтажа — если их сняли, так остались бы фундаменты! Нам попадались в основном верстаки и ручные прессы, аналоги того, что стоял в помещении, которое мы посетили первым. По этому набору оборудования нам было невозможно определить, что же конкретно производил цех. С равным успехом это могли быть крышки для кастрюлек или, учитывая специфику завода, корпуса снарядных капсюлей и взрывателей.

В конце коридора мы обнаружили ведущую на второй этаж лестницу, но решили, что с нас достаточно, поэтому вернулись в помещение с конторой. Пробежка уже давала себя знать — заболели мышцы и связки, к тому же наступил откат после адреналинового урагана — нас потянуло в сон. До вечера оставалось всего несколько часов, которые мы решили провести с максимальной пользой. Сдвинули столы, кое-как очистили их от пыли и улеглись на них, подложив под голову куртки. Вскоре мы уже задремали.

Пробуждение нельзя было назвать приятным. Проспали мы часа четыре, конечности и бока сильно затекли от лежания на жесткой поверхности. Растирая потерявшие чувствительность кисти рук, я сел, свесив со стола ноги. Спросонок я никак не мог врубиться, где я нахожусь.

— Ты чего вскочил? — сонно спросил Подрывник, с трудом приоткрывая один глаз и мутно поглядывая на меня.

— Чего вскочил? — передразнил я его. — Приспичило мне, вот и вскочил!

— А, — лениво пробормотал приятель, переворачиваясь на другой бок, — только отойди подальше, чтобы не воняло. — Похоже он собирался дрыхнуть дальше, но я с садистским удовольствием наклонился над ним и громко заорал ему прямо в ухо: — А ну подъем, душара, сорок пять секунд — время пошло! — и с радостным возгласом метнулся из конторки, слыша, как позади рушится со стола ошалевший Подрывник. Нет, что ни говорите, но армейские рефлексы — это великая сила!

Весело смеясь, я забежал в первый попавшийся цех и присел в уголке — естественные надобности организма требовали их немедленного удовлетворения.

Оправившись, я, умиротворенный и довольный, направился было назад, но, резко передумав, дошел до давешней лестницы и поднялся на второй этаж. Вся разница между этажами заключалась в том, что здесь были окна. А так… Длинный коридор — двойник нижнего, небольшие помещения — цеха и мастерские, носящие на себе такой же отпечаток давнего запустения. Бегло пробежав по этажу, я подошел к здоровенному пыльному окну и, подобрав обрывок старой ветоши, аккуратненько очистил небольшой «глазок» на стекле. Прильнул к нему и принялся изучать обстановку на улице.

С удивлением я обнаружил, что совсем недалеко от цеха, в котором мы находились, расположена железнодорожная колея. Мысленно прикинув маршрут, по которому мы двигались, я понял, что сейчас стою у противоположного входу торца здания и поэтому удивляться, в общем-то, не стоило — с улицы рассмотреть заводскую «железку» было невозможно.

— Что там? — произнес над ухом чей-то бас, и я подскочил на месте, судорожно разворачиваясь и принимая защитную стойку.

Тьфу ты — довольный Подрывник весело скалился и корчил мне дурацкие рожи:

— Получил, брат? То-то же, — поучающее поднял он указательный палец, — не будешь в следующий раз издеваться! А то заорал в ухо — ну, точь-в-точь как мой сержант в армии, чтоб ему икнулось за кружкой пива, я ведь со сна решил, что в казарме нахожусь и подъем проспал. Взлетаю и думаю — сколько ж мне сейчас «горячих» выпишут! Ну, и чего ты там интересного увидел?

— Сам посмотри! — я пропустил друга к «глазку». — Как думаешь — это шанс выбраться из этой дыры? Не думаю, чтобы на выезде с завода стояло бы что-то большее, чем будка с одним охранником!

— Я бы сказал, что на цельный шанс оно не тянет, так, шансец… — задумчиво пробормотал Подрывник, изучая обстановку. — Да, конечно, у ворот железки всегда меньше охраны, чем на главной проходной, но тем не менее… Пара-тройка ВОХРов там наверняка есть, а если даже и один, то… Да и ворота с ходу не перепрыгнешь! Вот если бы… — Андрюха замолчал, напряженно что-то обдумывая, да так, что у него зашевелились брови!

— Что? — нетерпеливо спросил я, когда молчание затянулось больше чем на минуту.

— Вот если бы мы прорывались на поезде! — выдал Андрей «гениальную» мысль. — То будь там хоть полк охраны — нам по барабану! Да и ворота сметем, не заметив!

— Отлично! Просто супер! — я иронически поаплодировал. — И где ты собираешься найти паровоз? Даже если он здесь есть — то вряд ли стоит под парами! Да и управлять этой штукой будет куда сложнее твоего «бумера»!

— Хватит тебе ерничать! — взвился Подрывник. — Есть свои светлые идеи — поделись!

— Идея у меня проста — дождаться конца рабочего дня и тихо смыться вдоль колеи! — отрезал я. — Сам же говорил, что к вечеру все стараются укрыться в домах! А потом…

Договорить я не успел — с первого этажа послышался какой-то шум! Звук шел из трещины в деревянном перекрытии. Не раздумывая, я рухнул на пыльный пол и припал ухом к щели. Вот черт! Внизу разговаривало несколько человек! Сначала голоса доносились глухо, но потом собеседники приблизились, и я стал отчетливо различать слова.

— Това-а-арищ лейтенант! — гнусаво тянул молодой голос. — Ну, нет здесь никого! Чего мы ходим?

— Как нет? Ну, как это нет? — горячился другой. — Вот следы, Петренко! Свежие следы! Здесь такая пыль, что ничего не скроешь! Были они здесь! А может, и сейчас еще где-то сидят!

— Ну, това-а-арищ лейтенант! — продолжал тянуть невидимый Петренко. — Двери в цех были заколочены снаружи! Как же они сюда попали? Не их это следы! Това-а-арищ лейтенант…

— Заткнись, Петренко! — не выдержал лейтенант. — Смотри лучше в оба! Это ко всем относится! Держать оружие наизготовку!

Я, не вставая, оглянулся на Подрывника — он уже все понял!

— Вот же, мать твою… — одними губами прошептал он. — Отсиделись, блин! Валить надо!

— Куда? — я медленно принял вертикальное положение.

— Пока туда! — Андрей махнул рукой в сторону, противоположную лестнице. — Пока они все помещения на первом этаже проверят, у нас будет пять минут!

Мы на цыпочках отбежали в дальний конец здания. Зашли в один из последних перед тупиком коридора цехов. Единственный путь наружу — окно! Андрюха схватил первую попавшуюся железку и уже примерился вдарить ею по стеклу, но я успел перехватить его руку.

— Ты что, обалдел?! — яростно прошипев, я достал нож и стал аккуратно извлекать стекло из рамы — открывание самих рам конструкцией не предусматривалось. Срезав окаменевшую замазку, я быстро отогнул крепежные гвоздики и, подковырнув лезвием, аккуратно вытащил полуметровый фрагмент окна. Взгляд, брошенный вниз, показал, что до земли не меньше десяти метров. Высоковато! Перелом ног обеспечен! Подрывник, поняв затруднение, принялся обходить помещение в поисках чего-нибудь похожего на веревку. Хватило бы и куска крепкого провода! Ага! Вот оно! Над дверью проходит целая связка кабелей!

Я торопливо влез на верстак и принялся пилить оплетку. Она тоже окаменела от старости, и ножевое лезвие оставляло на поверхности только царапины, пришлось извлечь лезвие-пилу. Дело пошло веселей, и через пару минут мы стали счастливыми обладателями пятнадцатиметрового куска провода толщиной в палец. Оглядевшись в поисках батареи отопления, которой полагалось размещаться под окном и на которой так удобно завязать свободный конец, я не обнаружил искомого. Ладно, придется воспользоваться чем-то другим. Провод прикрутили к ближайшему верстаку и сразу же стали вылезать. Вовремя! Голоса преследователей послышались уже на втором этаже. Я так быстро соскользнул на землю, что обжег ладони. Андрюхе вообще не повезло — он при приземлении подвернул-таки ногу.

Подхватив хромающего друга, я оттащил его к ближайшему зданию. Похоже, это был действующий цех. Времени на раздумье почти не осталось, и мы вломились внутрь. Архитектура здесь была схожей с только что покинутым строением. Тот же коридор во всю длину и двери по сторонам. Только количество дверей было на порядок меньше. Чтобы не маячить в коридоре, мы сунулись в ближайшую.

Еще в коридоре мы услышали характерный гул, но, зайдя непосредственно в цех, были просто оглушены. В просторном помещении работало несколько десятков токарных станков. Стоящие за ними люди не обратили на парочку чужаков ни малейшего внимания. Или просто не увидели, целиком поглощенные производственным процессом. Я оттащил Подрывника в сторонку, и, сняв с него ботинок, сильным рывком вправил вывихнутую лодыжку.

— Ух, е! — скрежетнул зубами Андрюха. — Больно-то как!

— Идти сможешь? — с тревогой спросил я. Оказаться перед лицом неугомонных охранников (чтоб им икалось поболе!) с беспомощным приятелем на руках было не самым радостным моментом нашего путешествия. Подрывник страдальчески закусил губу и осторожно встал на ноги. Лицо его тут же исказилось гримасой боли, и он затейливо выругался.

— Бинт нужен какой-нибудь, чтобы стопу затянуть, — беспомощно сказал я.

— Ага, ща на весь цех объявим — у кого есть аптечка, просьба подойти к двум залетным идиотам! — съязвил Подрывник и осторожно присел на стул, что стоял за небольшой конторкой у самого входа.

Я оглянулся по сторонам — рабочие по-прежнему не обращали на нас ровным счетом никакого внимания. Как-то поневоле пришло на ум, что это, по меньшей мере, странно — ну посудите сами: в помещение, где вы работаете, вваливаются два незнакомых парня в грязной и кое-где (будем самокритичны) рваной одежке, и никому (!) до этого нет никакого дела?! А если учесть, что заводик, как и склады, что расположены неподалеку, работает на «оборонку», то…

Додумать эту, несомненно, здравую мысль я не успел. Едва слышно из-за гула работающих станков хлопнула дверь, и перед нами предстал весьма колоритный персонаж. Двухметровый гигант с растрепанной шевелюрой соломенного цвета, красной физиономией матерого забулдыги и синими хитрющими глазами-щелочками, обряженный в темно-синий длиннополый халат. Из нагрудного кармана торчали штангенциркуль и карандаш, а из бокового виднелся краешек свернутой в трубочку газеты. Замызганные черные брюки смешно сочетались с пыльными сандалетами ярко-желтого цвета.

Детинушка ритмично сжимал-разжимал пудовые кулачищи и вопросительно смотрел на нас. Вообще-то, я бы даже сказал, что смотрел он хмуро и неприветливо, но отнюдь не удивленно. Я даже поежился, когда представил на мгновение, что этакая человеческая глыба сейчас возьмет да и окажется из лагеря гоняющихся за нами «доброжелателей» и нам придется сойтись с ним в рукопашной.

Тем неожиданней оказалось услышать насмешливый и веселый голос Подрывника:

— Здрав будь, Илюха! Все растешь — в вышину и в ширину, а?

Гигант вздрогнул и удивленно уставился на сидевшего у стены Андрея.

— О, кореш, ты? — Он упругим и быстрым движением перетек к Подрывнику и хлопнул его по плечу. — Извини, братан, не признал сразу — думал, опять доходяги за медяшкой пожаловали! Замучали уже, блин — лезут и лезут в закрытый цех, канючат и канючат — продай им пару кусочков медной проволочки! — Илья басовито гудел, подобно работяге-шмелю, что носится на лугу в летний день, выполняя свою неведомую норму.

— Все, Муромец, сдаюсь — оглушил и поверг в прах! — Андрюха засмеялся и шутливо поднял руки вверх. — А теперь по делу, — Подрывник посерьезнел, — спрятать нас можешь? Нам местное ГБ на хвост упало, а я, как на грех, ногу чуток подвернул!

Здоровяк на секунду наморщил могучий лоб, а затем решительно взмахнул рукой:

— О чем разговор?! Сейчас все устроим в лучшем виде! — Он подхватил, ни капельки при этом не напрягшись, Подрывника на руки будто ребенка и решительно двинулся куда-то в глубь цеха, приговаривая на ходу: — А это приятель твой? Как, говоришь, зовут? Леха? Алексей, значит. Алексей, ты, это, не отставай! Здесь заблудиться — как два пальца об асфальт! А дорогу спросить не у кого! — Все это звучало как гром среди ясного неба, перекрывая весь производственный шум. Я покорно поплелся за непонятно откуда взявшимся приятелем Подрывника.

— Сюда не сунутся! — авторитетно басил Илья, деловито затягивая слегка опухшую лодыжку Андрея на удивление чистым бинтом. Мы сидели в довольно просторной комнате, залитой мертвенно-белым светом ламп, где в живописном беспорядке располагались внушительный стол с чернильным прибором, лампой с зеленым абажуром и кипой всевозможных бумаг и чертежей, десяток расшатанных стульев, здоровенный сейф с косо висящим над ним на стене вымпелом «Победитель социалистического соревнования». Рядом стоял шкаф, откуда и была извлечена на свет божий аптечка. — Я ж тут вроде как представитель партактива в рабочей среде, член завкома, профсоюзный босс и прочая, прочая… В общем — и чекисты и менты знают и уважают и предпочитают не цепляться. — Илья закончил накладывать повязку, критически осмотрел дело своих рук и дружески ткнул Андрея в плечо: — Готово!

К этому времени меня уже просветили, что так кстати встретившийся нам богатырь — армейский приятель Подрывника. Андрюха все никак не мог понять, каким же дурным ветром Илью Говорова занесло в этот проклятый богами город. Гигант, смущенно улыбаясь, поведал знакомую в чем-то историю — после дембеля он потыркался туда-сюда в поисках теплого местечка, ничего не подвернулось. Звали в бандитскую бригаду — не пошел, потому как человек он был, несмотря на свои немаленькие габариты, достаточно спокойный и миролюбивый. Перебивался случайными заработками (в основном в качестве грузчика), а как-то по пьяни заснул в метро и оказался на безлюдной станции. Мыкался он в городе несколько дней (я мысленно поставил себе зарубочку узнать, как он пережидал ночь), пытался вернуться обратно в Москву — не срослось почему-то. Нет — на станцию-то он возвращался, а вот дальше — финиш! Как стеной обрубало! Только лоб о невидимую стену чуть не расшиб. Плюнул он тогда на это и решил устраиваться в новом месте более основательно. Грабить по подворотням он не захотел, милостыню такому детинушке никто не подал бы, оставалось найти более-менее приличную работенку.

Шлепал он как-то по улице и в лучших традициях соцреализма наткнулся на стенд с объявлениями типа «Требуются…». Пошел наудачу, пообщался с кадровиком, все честно ему про себя рассказал и — о чудо! — спустя пару дней уже стал счастливым обладателем места в общаге и пропуска на завод — пригодился токарный разряд, что был получен еще в советские времена в ПТУ.

В этом месте Андрюха скептически поинтересовался, каким образом Муромец не стал мишенью для злых дяденек, имеющих нехорошую привычку раскатывать по улицам города на допотопных броневичках, но вооруженных тем не менее очень даже современным оружием?

— Ну почему не стал? — добродушно прогудел Илья. — В «первый отдел», как положено, на беседу с представителем доблестной ГБ сходил, познакомился — заполнил гору анкет, день просидел под замком, пока шла проверка его истории, по физиономии пару раз дали, а потом «благословили» на доблестный труд во благо социалистического Отечества. Почему отпустили? А вот не надо было кое-кому (хитрая ухмылка и насмешливый взгляд в сторону Подрывника) на политзанятиях в армии дрыхнуть или письма многочисленным подружкам строчить. Ох, как пригодились лозунги-штампы замполита! У меня память на всякую ерунду всегда была хорошей! Вот что-то полезное запомнить — это со второго раза! А стишки какие-нибудь дурацкие или лозунг — это запросто! А следаку я наизусть несколько цитат из «Полного собрания сочинений Ленина» отчеканил! И номер тома со страницей сказал! Видели бы вы его морду, когда он из шкафа нужный том извлек и мои слова проверил! Ну, в общем, закосил я под сознательного комсомольца, добровольно решившего строить коммунизм в одном отдельно взятом городе!

Андрюха вежливо поулыбался, а затем рубанул:

— Сознайся честно — вербанули, поди?

Муромец смутился и замолчал. Некоторое время он поглядывал на нас исподлобья, а затем, потупившись, сказал негромко:

— Есть маленько…

— Во жучара! — восхитился Подрывник. — Гляди, Леха, как люди устраиваются! — И без того красная физиономия Ильи приобрела густо-багровый оттенок.

— Да ладно тебе издеваться! — жалобно попросил великан. — Можно подумать, что ты никогда не хотел обратно в благословенный «застой» вернуться? А здесь такая возможность — работай себе, на собраниях выступай, вымпелы вон, — он показал на «Победителя», — зарабатывай. Ну и с «органами», само собой, дружи!

— Да ладно тебе! — хлопнул его по плечу Андрей. — Я же шучу, успокойся… Лучше скажи — выбраться отсюда по-тихому можно как-нибудь?

— С завода или из города? — деловито уточнил Илья.

— Сейчас — с завода, из города мы потом сами, — вступил я в разговор.

— С территории я вас без проблем выведу, — задумался гигант, глянув на часы, — через минут, эдак, сорок состав придет, накидываем полчаса на разгрузку… в общем, поедете с ветерком! Только, чур, если попадетесь, меня не выдавать — скажете, что сами залезли. Идет?

— А что за состав? — небрежно поинтересовался я. Илья мрачно засопел.

— Не лезли бы вы в эти дела? — с тоской в голосе попросил он. — К чему лишние знания? Выберетесь — и хорошо! А то возьмут под белы рученьки — на допросе ляпнете, чего не следует, ведь и разговор другой будет. Зачем вам это?

— Ты рассказывай давай, — возмутился Подрывник, — а мы сами разберемся, нужно нам это или нет. Ишь, благодетель выискался! Вдруг ты нас на полигон в качестве подопытных овечек отправишь?

Муромец побелел.

— Вы и про полигон знаете? Зачем приехали в город — фээсбэшники, что ли?! — Он явно заволновался.

— Да успокойся — не из спецуры мы, — поморщился я, — коммерческие у нас интересы, коммерческие. А про полигон совершенно случайно услыхали — у Андрея здесь еще одна знакомая есть, так ее батя как раз этими делами в свое время и руководил.

Илья с недоверием слушал, буравя меня тяжелым взглядом.

— Я тебе так скажу, Алексей, — тихо сказал он, — больше никому и никогда не болтайте о том, что здесь видели или слышали, — целее будете!

— А не то стукнешь, куда следует? — сузил глаза Подрывник.

— Дурак ты! — устало ответил Муромец. — Тебе и без меня дурную голову оторвут, или того хуже — станешь, как… — он осекся на полуслове и отвернулся.

— Ну-ну, договаривай! — с хищной улыбкой попросил Андрей.

— Хрен тебе, земеля! — грубо ответил Илья. — Я на тот свет не провожатый! Сидите лучше здесь, а я пойду насчет поезда узнаю и обстановку заодно разведаю. — Он направился к двери. — Да, вот еще что — никому не открывайте, я и так открою, а с другими местными… обитателями вам лучше не встречаться!

Негромко щелкнул замок, и мы остались одни. Андрюха, скривив губы в болезненной ухмылке, натянул ботинок и попробовал пройтись.

— Фигово, конечно, — ответил он на мой вопросительный взгляд, — ну, да ладно, потихоньку дохромаю.

Я решил воспользоваться моментом и задать Подрывнику животрепещущий вопрос:

— Скажи, твой приятель точно к нам гэбэшников не приведет?

Андрей молча прошелся по комнате, старательно разминая больную ногу. Я уже собрался повторить вопрос, решив, что он меня не расслышал, когда он заговорил:

— Сложно все, Леха, ох как сложно! Сказать по правде — не знаю! В армии-то мы с Илюхой корешами были, все-таки земляки, опять же — из Москвы оба, а там, знаешь, как нашего брата «любят»? И драться приходилось на пару, и получать… тоже на пару — всякое бывало… Тогда он подлецом не был! А сейчас?.. Я его после армии всего несколько раз видел — у него своя жизнь была, у меня — своя. Кто ж знает — чем он сейчас дышит? Про свою связь с местным ГБ сказал, а вот насколько он серьезно с ними повязан? — Подрывник замолчал и досадливо махнул рукой.

— Я к чему спросил, — как можно небрежнее проговорил я, — может, нам слинять, пока он где-то носится? Ногу тебе перевязали, дохромаем как-нибудь!

— Нет, я бы все-таки подождал! — задумался Подрывник. — Авось и выведет нас отсюда! Блин, надоело бегать вслепую! Кто же знал, что здесь такой лабиринт!

Я тоже задумался, прохаживаясь по закутку. Внезапно мой взгляд упал на лежащий у стены ломик. Я машинально подобрал его и взвесил в руке — тяжесть этого импровизированного оружия немного успокаивала.

Наши тягостные думы прервал вернувшийся Говоров. Сначала он удивленно посмотрел на ломик, который я при звуке открывающейся двери машинально взял наизготовку, потом перевел взгляд на замершего в напряженной позе Подрывника. Он смотрел на нас долгим и все понимающим взглядом, но молчал, только тяжело вздохнул. В этот момент Илья совсем не походил на былинного богатыря — плечи его как будто придавил невидимый груз, а на лице разом проступила паутина морщин. Ох, как же мне было стыдно в эту секунду — пускай ничего не сказали, но ведь явно обидели хорошего человека!

Андрюха, похоже, испытывал те же чувства — он подошел к Муромцу и неловко, словно стесняясь, ткнул его в плечо:

— Прости, брат! Совсем мы одурели на твоей новой родине!

— Да ладно, я ж понимаю, — тусклым голосом ответил Илья. — Кто его знает — что мне бы в голову пришло в такой ситуации?.. Ладно, проехали! — Он встряхнулся и цепко глянул на нас. — Диспозиция такая: поезд с… грузом… придет через двадцать минут. К этому времени мы должны быть на разгрузочном пандусе. Там рядом есть раздевалки для грузчиков, где переоденетесь в более подходящую для завода одежонку. Придется немного поработать на выгрузке, а в конце незаметно спрячетесь в поезде, и все — ту-ту за забор! Ну а по дороге спрыгнете, где вам нужно будет.

— А поезд этот нигде в городе не останавливается? — поморщился Андрюха. — А то боюсь, что моя нога еще одного прыжка не выдержит!

Говоров отрицательно покачал головой и развел руками:

— Не знаю — я никогда на нем не ездил.

— Ладно, разберемся на месте, — решил я, — в конце концов, доедем до конечной станции и посмотрим, может, этот состав сразу в Москву едет.

— С ума спрыгнул! — возмущенно завопил Подрывник. — А вещи наши? А икра?! Нет — я пустым домой тащиться не собираюсь!

Я пожал плечами. Спорить с Андрюхой не было ровным счетом никакого желания: если ему деньги важнее собственной головы, то бога ради — пусть ею и рискует, а я уже наелся местной экзотики вдосталь! Уже не раз и не два меня посещала одна и та же мысль: на фига?! На фига я поперся в этот город? Тайны? Загадки? Да гори они синим пламенем! Только те полурасплавленные пальцы, что я увидел утром, мне теперь, наверное, будут сниться до конца жизни! Нет, понятно, что бросать приятеля в таком состоянии, с поврежденной ногой не следует, все же не законченная же я сволочь, но… Но постараться сделать так, чтобы мы все же очутились на станции метро, а не ломанулись через весь город к Айше, было для меня сейчас идеей фикс. Я решил не говорить Андрею о своих планах — сюрпризом будет!

Услышав про икру, Муромец навострил уши:

— Так вы челночите, что ли? — уточнил богатырь. — Медь таскаете?

— Да так, помаленьку! — вяло ответил Подрывник, но тут же подобрался. — А что, у тебя есть другое предложение?

— Мне-то медь не нужна! — заявил Илья. И гордо добавил: — Я на ней сам сижу! В моем цеху это главный компонент гол… Впрочем, вам это ни к чему!

— И не воруют? — лениво поинтересовался я. И добавил, вспомнив утреннюю встречу с ментом: — Тут же ради меди готовы глотку перерезать!

— Потому и контингент у меня такой в подчинении, которому медь уже и не требуется! — Илюха осекся и посмотрел на нас с сомнением — продолжать или нет. Покумекав, тему разговора все-таки изменил: — А вот продукты кой-какие, здесь дефицитные, я бы приобрел!

— А что у тебя есть на обмен? — заинтересовался Подрывник. — Я-то икрой беру, но, может, есть че-нить поинтересней?

— Уймись, коммерсант! — постарался урезонить я друга. — Ты уже нашел сегодня что-то интересное… на свою жопу!

— Так что у тебя на обмен? — Андрюха не обратил внимания на мою реплику.

— Надо обсудить! — решился Муромец. — Как свои дела закончите — приходите ко мне! У меня смена через два часа заканчивается!

— Куда прийти? В общагу? — скептически скривил губы Андрей.

— Нет, но почему в общагу? — возмутился Илюха. — Я уже давно в отдельных апартаментах живу. Запоминай адрес! — Илья продиктовал несколько букв и цифр. Мне эта абракадабра ничего не сказала, но Подрывник, знакомый с местной географией, понятливо кивнул.

Мы шли через цех за шагающим вразвалочку Муромцем и разглядывали местные «достопримечательности». Работяги, что стояли за станками, по-прежнему не обращали на нас никакого внимания, словно мы были в шапках-невидимках. Смущал, правда, меня один, хм, нюансик — лица этих «передовиков» были какого-то неестественно бледного цвета. Поначалу я думал, что так их освещают лампы под потолком, но, задрав голову, обнаружил, что нет — никакого искусственного освещения в цеху не было — только огромные окна, через которые лился все тот же белый свет с неба без солнца. Я пригляделся к цвету лиц своих спутников, но они выглядели совершенно нормально.

Илья, постоянно озирающийся по сторонам, заметил мое недоумение и, не оборачиваясь, громко, чтобы я мог услышать его в производственном грохоте, сказал:

— Любопытной Варваре на базаре нос оторвали! Не суйся, куда не нужно, — не твоего это ума дело!

Я с обидой закусил губу и демонстративно отвернулся: тоже мне — хранитель местных секретов выискался! Можно подумать, что я без этого знания спать не буду! Да подавитесь вы своими тайнами!

Подрывник толкнул меня в бок и, склонившись к самому уху, прошептал:

— Тоже заметил, да? А просек, что они, похоже, и не дышат?

Я аж подскочил на месте от неожиданности и стал лихорадочно оглядываться по сторонам, вглядываясь в лица рабочих. А ведь точно! Как это я сразу не обратил внимания? Лица токарей были просто копией резиновых масок чудовищ, которые продаются в магазинах. Нет, не тем, что они все сплошь выглядели как монстры, а тем, что у них абсолютно отсутствовала хоть малейшая мимика! Ноздри не раздувались, рты не открывались, выражение лиц тоже не менялось ни на йоту! Просто зомби какие-то!

— Они самые, — согласно прогудел Говоров (я, видимо, не заметил, как произнес последнюю фразу вслух). — Догадлив ты, Алексей, — убивать пора!.. Да шучу я, что встали?

— Дурак ты, Муромец, и шутки у тебя… несмешные! — с чувством сказал Андрюха. Мы тем временем уже вышли из цеха и шагали по пустынным извилистым «улочкам». — Колись давай, раз уж Леха все равно обо всем догадался, что это у тебя за персонал такой… неживой?!

— А ты ночью по городу прогуляйся, враз все поймешь, — равнодушно обронил Илья и спокойно пошел дальше.

Как мы его ни пытали, рассказывать что-либо он отказался наотрез.

— Как разгрузите вагон, ложитесь в самый темный угол и накрывайтесь мешковиной! — поучал нас Илья. — Охрана пустой состав почти не досматривает, так что проблем быть не должно. Ладно, с Богом, — вон, паровоз уже гудит!

Следующий час был не самым лучшим в моей жизни. Пришлось тягать на пару с Подрывником тяжеленные ящики, похожие на те, что встречались нам на складе у Мойши Моисеевича. А если учесть, что работник из Андрюхи был еще тот, то можете себе представить, как это было здорово!

Мы загружали ящики на четырехколесную тележку («малая механизация!» — пошутил Подрывник), а затем вывозили по пандусу из вагона на разгрузочную площадку, возле которой стояло четверо охранников в серой форме с автоматами на плечах. Причем, что интересно, у двоих были обычные, хоть и вытертые до белизны «АК-47», а у двух других уже знакомые нам «машинки» с раструбами вместо стволов! Лица конвоиров были безжизненны, а глаза пусты. Но эти хоть дышали и шевелились! Нашими действиями они почти не интересовались, между собой не разговаривали, не курили. Просто стояли, даже не переминаясь с ноги на ногу, и тупо пялились перед собой!

Когда разгрузка была в самом разгаре, к составу подкатила «эмка» с открытым верхом, и из нее вальяжно вышел пухлый, розовощекий офицер. На его плечах сверкали золотом широкие погоны с одним просветом и четырьмя звездочками. Этот экземпляр выглядел гораздо живее своих подчиненных. Пристально оглядев вагоны, пандус, нас и нашу тележку (сердце у меня в этот момент пропустило удар), капитан равнодушно отвернулся и что-то негромко скомандовал охранникам.

Выполняя приказ, конвоиры распахнули дверь второго вагона (всего их было прицеплено к паровозу три) и тычками выгнали из него человек двадцать. Сгрудившись у дальнего конца состава, пассажиры присели на корточки. Искоса посматривая на привезенных людей, я снова обратил внимание на уже знакомую бледность и неподвижность их лиц. Андрюха махнул мне рукой, показывая, что тоже все видит. Стоящий поодаль Муромец уже затеял с капитаном оживленный разговор, но, увидев нашу жестикуляцию, предостерегающе зыркнул на меня и осуждающе покачал головой. Я торопливо сделал вид, что усердно работаю. Содержимое вагона постепенно переместилось наружу, и мы, улучив подходящий момент, задержались внутри, выискивая подходящее место, чтобы спрятаться. Андрюха обнаружил стоящий у торцевой стены высокий ящик с песком, а за ним узкую щель. Проверив ее ширину, друг жестом показал, что место подходящее. Выбирать было не из чего, и я согласно кивнул.

Но ситуация вскоре несколько изменилась: откуда-то из недр завода вынырнул, натужно кашляя раздолбанным движком, потрепанный грузовичок. В кузове у него был с десяток ящиков, таких как те, что мы только что выгрузили. Говоров, отвлекшись от беседы с капитаном, рявкнул на нас и повелительно махнул рукой, показывая, что машину надо разгрузить, а ее содержимое занести в вагон. Мысленно застонав и попрощавшись со своей поясницей, которая и так уже протестующе гудела, я обреченно взялся за защелки на бортах грузовика.

Тем временем странных пассажиров поезда увели под конвоем в один из коридоров, привезенный в составе груз уволокла еще одна бригада работяг, полуторку мы освободили, и во весь рост встал вопрос — что дальше? Как незаметно от конвоя пробраться в вагон и спрятаться там? Но оказалось, что Говоров продумал этот момент — в какой-то миг он вдруг страшно перекосил свою физиономию и заорал что-то типа «вон там, под потолком!», бестолково замахал руками и кинулся наутек. Охрана моментально рванула врассыпную, старательно прячась, где только можно. Толстяк капитан с неожиданной резвостью метнулся к паровозу, крича на ходу приказ немедленно трогаться. Не сговариваясь и не рассуждая, мы с Андреем метнулись в вагон и забились в заранее разведанную щель.

Поезд дернулся с места и поехал было, затем притормозил, послышалось несколько выстрелов, чьи-то крики, длинные суматошные свистки, злой начальственный рык, обещающий провинившемуся интереснейшую сексуальную программу на ближайшее время, и суматоха мало-помалу улеглась.

Рядом с нашим вагоном еще какое-то время шло разбирательство — появился Муромец, которого дружно покрыли матом сразу несколько раздраженных голосов. Видимо, на подмогу капитану явилось еще несколько мелких начальников. Илья вяло оправдывался, говоря, что ему, мол, показалось. На это ему заявили, что пить надо меньше. Говоров возмущенно заорал, что без водки здесь вообще работать невозможно, разгорелась бурная дискуссия, по итогам которой решено было немедленно тяпнуть мировую. Звякнули фляжки, резко пахнуло спиртом, кто-то закашлялся — в общем, все окончательно успокоилось. У Илюхи кто-то поинтересовался, правда, куда делись его грузчики, но Говоров небрежно ответил, что они давно уже отосланы работать в неведомом нам восьмом секторе, и спрашивающий явно удовлетворился этим ответом.

Спустя минут пятнадцать состав вновь дернулся, звучно рявкнул гудок паровоза, с грохотом закрылась дверь, вагон дернулся и, постепенно набирая скорость, покатился по рельсам.

Андрюха завозился в темноте, негромко ругнулся, ударившись о край ящика, и раздраженно сказал:

— Вот паразит какой, Илюха, мог бы и предупредить, что устроит заварушку! А если бы мы не догадались, что надо под это дело прятаться?

— Да ладно тебе, — ответил я, — может, он сам не знал, как все пойдет?

— Не знал он, — проворчал Подрывник, — вот бросились бы мы с тобой вслед за конвоем, как бы потом в поезд попали? Эх, балбес он! Ладно, проехали, давай осмотримся, что ли, — надо ж покумекать, как отсюда выпрыгивать. — Он достал фонарик и, подсвечивая им себе под ноги, вылез из убежища и принялся ходить по вагону. Я прошел вслед за ним.

Сначала мы осторожно подергали дверь и обнаружили, что она заперта. Последовала гневная тирада Подрывника, сообщившая мне, что Муромец еще больший придурок, чем был раньше. Вскоре, правда, Андрюха заткнулся, когда обнаружил, что в широкой створке имеется дверь поменьше, и вот она-то прикрыта на крюк только изнутри. Подрывник немедленно повеселел и принялся командным голосом требовать от меня притащить к выходу пару ящиков, чтобы было удобнее дожидаться экстренного «десантирования». Я ласково посоветовал ему заткнуться и не корчить из себя крутого босса, а понаблюдать лучше за окрестностями, по которым мы едем, и определиться с этим самым моментом выхода. Мы еще немного поупражнялись в словесности, а затем рассмеялись — напряжение последних часов понемногу отпустило, и жизнь уже не казалась столь мрачной, как пару часов назад.

Андрюха приник к узкой щели и принялся наблюдать за дорогой, а я решил полюбопытствовать на содержимое ящиков, которые мы погрузили в вагон. Здесь меня ждало разочарование — они были заперты с помощью того же замка, что и ящики на складе у Мойши, но вот скважина под ключ, что должен был их отпирать, отличалась от уже виденных нами. Я прикинул, нельзя ли их открыть как-нибудь по-другому, но решил бросить это дело — развесить свои внутренности по стенкам вагона как-то не захотелось, потому что узнать, что ящики не снабжены устройством самоликвидации, было не у кого.

Я решил плюнуть на эти секреты и, вспомнив о больной ноге друга, действительно перетащил поближе к выходу пару ящиков. Андрюха покосился на меня, но промолчал, с удобством устроившись на импровизированном сиденье и продолжая рассматривать в щель местный пейзаж. Делать пока было абсолютно нечего, и я решил забраться на штабель из ящиков и поглазеть в зарешеченное маленькое окошко, которое располагалось на противоположной входу стене вагона. Андрюха шикнул было на меня, привлеченный возней за своей спиной, но, рассмотрев причину моих «альпинистских» упражнений, недовольно что-то проворчал и вновь отвернулся.

Я все-таки добрался до вожделенного окошка и приник к нему, жадно разглядывая проносящуюся мимо панораму. Смотреть было особо не на что — снаружи мелькал однообразный промышленный пейзаж. Но постепенно я увлекся — есть все же нечто завораживающее в том, когда вы смотрите на мир из окна поезда. Неспешный перестук колес, ветер, бьющий в лицо, мир, стремительно уносящийся назад, — все это настраивает на какой-то лирический лад и выгоняет из головы все мысли. Можно часами просто глазеть в окно, забыв обо всем и не обращая внимания на то, что творится вокруг тебя. Ты все время ждешь, что из-за поворота вынырнет нечто такое, чего никогда не видел, и эта надежда на чудо поглощает, растворяя в своем всеобъемлющем действе. А может, наоборот, ты тихо грустишь, сознавая, как огромен мир и насколько ничтожна в нем песчинка человека? Кто знает…