— Эгей, кореш! Наконец-то! Сколько можно порхать? — белозубо скалится Васу. — Я уж решил, что ты про меня забыл.

— Привет, Васу, — отвечаю я. — Я тоже рад тебя слышать.

— Парень, я тут без тебя дел наворотил, — торопится высказаться Васу. — Ты не против? Я наши бабки в дело вложил. Так что теперь все по понятиям. Глянь, какой у меня прикид.

И мой друг вертится перед глазком коммуникатора, демонстрируя отпадную переливающуюся куртку с жемчужным оттенком и широченные ярко-зеленые штаны.

— Эта фигня ночью светится! — восторженно делится он. И без перехода: — В общем, я теперь крутой перец. Этого старого козла Рико я сожрал. И еще парочку старперов. У меня теперь одних пиццерий по всему Плиму пять штук. Чувак, у нас теперь есть бабки! Один тертый фраер мне шепнул: нельзя капусту квасить. Капуста должна крутиться. Вот я и запустил волчок. Короче, ты в доле, братан. Дел невпроворот. Вали сюда, я без тебя зашиваюсь. Клево центровым быть, только вот времени ни на что не хватает.

— Васу, тут такое дело, — неловко начинаю я. Так не хочется разочаровывать друга. — В общем, я не могу приехать.

— Э, кореш, да ты, никак, снова в дерьмо наступил? — щурится Васу.

— Точно, — подтверждаю я.

— Ага. Я бы удивился, ежели б ты чистеньким вдруг стал. Вечно вы, деловые, куда-то вляпаетесь. Кайф вы от этого имеете, или еще что?

— Помнишь, ты хотел одним делом заняться? Не говори вслух, каким.

— Понял, не дурак, — понимающе кивает мой друг и страшно таинственно подмигивает. — Конечно помню, братан!

— Ну, я туда лечу. Если не передумал — можно заняться этим вместе. Твоя помощь мне бы не помешала.

— Ты хочешь, чтобы я все бросил и прилетел на... ну, куда говорили?

— Точно.

— Ха, чувак. Ты сбрендил. У меня же теперь бизнес. Соскочить не так легко. Все бабки в деле. Акции, инвестиции. Одних поставщиков больше десятка. А уж эти, как их, доставщики пиццы — такая сволочь! — за ними глаз да глаз...

— Васу, но ты же хотел...

— О чем речь! Я и сейчас хочу. Просто так быстро не получится. К тому же я тут местечко присмотрел — хочу построить кинотеатр и пиццерию для транзитных пассажиров. У этих дятлов капусты — мама не горюй. Я уже и залог за землю внес. Показать тебе мою подругу? Классная девочка. Беленькая. Ты таких любишь.

— Потом покажешь. Верю: красивая, — пытаюсь я пошутить. — Значит, ты не поедешь?

— Поеду, обязательно поеду, чувак! — горячо заверяет Васу. — Вот только делишки устаканю — и сразу. А кто это с тобой? Клевая птичка. Крошка, я Васу. Как тебе мой прикид?

— Очень красиво, — кивает Мишель, вопросительно глядя на меня.

— Ой, меня вызывают по другому каналу, — суетливо оглядывается куда-то Васу. — Давай, брат. Держи хвост пистолетом. Созвонимся!

Изображение гаснет.

— Абонент разорвал связь, сэр! — докладывает связист. — Повторить вызов, сэр?

— Нет, спасибо.

Некоторое время мы с Мишель молчим, не глядя друг на друга. Потом она осторожно говорит:

— Кажется, твой друг сильно увлечен новым делом.

Я киваю. Все еще не пришел в себя. Как же так! Это ведь Васу! Мой друг. Кореш. Парень, который спас меня на Плиме от банды трансферов. Я же помню, как мы мечтали уехать на Кришнагири и добывать “черные слезы”. Вместе мечтали! Что же произошло?

— Юджин, — мягко произносит Мишель. Кладет ладонь на мой локоть. — Так бывает. Просто у твоего друга завелись деньги. Иногда деньги меняют самые стойкие убеждения. Не переживай. Я-то с тобой.

И она целует меня в щеку. Прижимается ко мне. Ее прикосновение переключает меня с грустных мыслей. Я невольно облизываю губы. Действительно. Какого черта! Я еще жив и Мишель со мной.

— И я тоже, — немного обиженно заявляет Триста двадцатый.

— Конечно, дружище. И ты тоже.

— Ладно. Прорвемся, — говорю я вслух. — Будем собирать “черные слезы” сами. С голоду не умрем.

За всей этой чепухой я не обратил внимания на то, что дрожь переборок давно стихла.

— Мы на орбите Кришнагири Упаван, госпожа баронесса, — сообщает по внутренней связи командир корабля. — Бот готов. Взвод морской пехоты обеспечит вашу охрану. В порту Кришна-сити вас встречают. Вы в полной безопасности. Можете отправляться в любое время, мэм.

— Благодарю, капитан. Я вам очень признательна.

— Не стоит благодарности, мэм. Это мой долг.

Мишель вопросительно смотрит на меня. Холодок растекается внутри. Встречают? Ну, вот и началось. Триста двадцатый деловито диктует свои подсказки.

— Никакой морской пехоты. Пускай бот пойдет на автоматике, — прошу я Мишель. — Эти встречающие — наверняка контрразведка. И попроси какое-нибудь оружие побольше пистолета. Впрочем, если ты доверяешь своему родственнику, то можешь рискнуть.

— Ну уж нет. Даже и не мечтай смыться. Я с тобой.

— Ладно. Я рад. Ты и не представляешь, как. К хорошему так быстро привыкаешь.

— Не дрейфь. Все просто. Ты мужчина. Я женщина. Мне не привыкать подчиняться. Я выполню все, что ты скажешь.

— Неужели?

— Глупый, — шепчет она. Глаза ее вдруг оказываются близко-близко. — Мне никогда не было так спокойно, как с тобой.

Черт возьми, за такой поцелуй можно кого-нибудь убить. Мне даже в голову не приходит глупость вроде той, что поцелуй — такое же надежное средство убеждение мужчины, как и слезы. И уж тем более, я даже и не пытался спросить у себя, сколько раз в своей извилистой жизни моя сладкая девочка использовала эти надежные средства. Мне было так здорово, что я сам поверил: мы выберемся. Я сделаю все, чтобы мы выбрались.