– Он придет, Лили. Пожалуйста, не волнуйся так. Палата лордов не будет держать его вечно. Он одним из первых принял приглашение и придет обязательно.

Гости уже сгорали от нетерпения. Дом был красиво убран цветами и свежей зеленью. В распахнутые окна вливался благодатный ночной прохладный воздух. В соседней с залом комнате многочисленные слуги, вызванные из Кардемор-Холла, подавали наряду с чаем, лимонадом, пуншем и миндальным ликером изысканный испанский портвейн и херес, а также французские вина и шампанское. В библиотеке все было готово к началу карточных игр. Нетерпеливые игроки ждали только формального начала бала, чтобы занять свои места. Музыканты, сидящие на возвышении, обрамленном занавесями из синего с золотом бархата, наигрывали мелодии с момента появления первых гостей. Повсюду царила атмосфера приятного ожидания. Лили почувствовала, как Изабель схватила ее руку, на мгновение сжала, подбадривая, и отпустила.

Они подошли к возвышению, и тут Лили услышала за своей спиной ропот, сменившийся молчанием. Она решила, что это та тишина, которая предваряет начало танцев и формальное открытие бала. Но, мельком посмотрев на вход в бальный зал, она поняла истинную причину и уже не могла отвести взгляда.

Грейдон был великолепен. Он стоял один, в строгом черном смокинге и белой сорочке, которые выгодно подчеркивали его светлые волосы и голубые глаза. Все взгляды были прикованы к нему, когда он непринужденно и спокойно направился к Лили. С бьющимся сердцем, шум которого отдавался в ее ушах, она смотрела на его приближение. Он настолько превосходил всех остальных мужчин, что все они словно перестали существовать при его внезапном появлении.

– Менуэт, – послышался голос леди Маргарет, отдававшей распоряжение главному музыканту.

Лили увидела краем глаза, как лорд Долтри, отделившись от толпы гостей, направился к Изабель. И тут же лорд Грейдон выступил вперед и пошел, не останавливаясь, пока не оказался прямо перед Лили. Он посмотрел в сторону лишь затем, чтобы вежливо кивнуть хозяевам, а затем снова повернулся к ней и, услышав, как заиграла музыка, протянул ей руку.

– Леди Лилиан, как я понимаю, честь станцевать этот танец принадлежит мне?

Она кивнула и сказала:

– Д-да, м-милорд.

При этих словах его глаза засверкали. Он вывел ее вперед, на середину зала, туда, куда лорд Долтри уже привел Изабель. Ни одна другая пара не присоединилась к ним до тех пор, пока леди Маргарет не пригласила других начинать.

– Вы очень красивы сегодня, леди Лилиан, – прошептал Грейдон, поворачивая ее лицом к себе. – Я чувствую себя самым счастливым человеком во всем Лондоне, потому что мне принадлежит этот танец.

Прогуливаясь по саду графа Кардемора под руку с Лили, Грейдон испытывал редкое чувство нереальности происходящего. Казалось невозможным, что этот красивый, ухоженный, залитый светом фонарей сказочный сад окружал тот самый дом, в который он приходил в ту давнюю ночь, когда Кардемор шантажировал его.

Впрочем, Уилборн-Плэйс вообще не был таким мрачным и унылым, как ему поначалу показалось. Скорее, это был стиль, который предпочитал Кардемор. Сегодня дом выглядел величественно и элегантно – все комнаты открыты настежь, сверкают светом и красотой и заполнены до отказа цветом лондонского общества. Вряд ли тринадцатый граф Кардемор смог бы лучше удовлетворить безудержный интерес к своей персоне и к своему окруженному зловещим ореолом дому, чем выставив этот самый дом и себя самого на всеобщее обозрение.

– Вам нравится вечер, Лили? – с улыбкой спросил Грейдон, поглаживая ее руку, лежащую на его руке. – Вряд ли кто-нибудь сможет похвастать в этом сезоне таким множеством гостей на своем балу, как вы и Изабель. Это удача.

Она довольно рассмеялась своим грудным хрипловатым смехом, который не переставал вызывать порочные мысли в его трудно контролируемом в последнее время сознании. Потом она приложила свободную руку к своему лбу, словно смахивая с него что-то. При этом на ее лице появилось выражение облегчения.

Он засмеялся.

– Вы рады, что все скоро закончится? Могу понять. Должно быть, это довольно тяжкое испытание и для вас, и для Изабель. Но вы с честью его выдержали.

Несколько других пар прогуливались по бесчисленным дорожкам сада, чтобы немного передохнуть от танцев и насладиться прохладным освежающим воздухом. Неподалеку, на скамейке среди зарослей роз, он увидел Фрэнсис и Чарльза Кассина, всецело поглощенных разговором. Они сидели, близко наклонившись друг к другу, и беседовали с таким серьезным видом, словно вели речь о мировых катастрофах. Грейдон задумался на мгновение, о чем они могли говорить, но ревности не было и в помине. Грейдон чувствовал лишь облегчение и благодарность за то, что Фрэнсис была окружена вниманием. Посмотрев на свою спутницу, он тут же обо всем забыл.

Лили была особенно хороша сегодня. Платье, скромное на первый взгляд, как и полагалось для дебютантки, было белым, но благодаря невесомому серебристому мерцающему тюлю казалось воздушным. Белокурые волосы красиво зачесаны кверху и украшены прелестным венком из серебристых и белых цветов. На одном запястье у нее висел, как всегда, маленький футлярчик. На этот раз серебряный. Изысканная жемчужная нить украшала шею. Никаких других украшений на ней не было, да она в них и не нуждалась.

Грейдон старался держаться как можно дальше от Лилиан Уолфорд со времени пикника в Гринвиче, а в тех редких случаях, когда они встречались, бывал умеренно вежлив и приветлив. Ему хотелось положить конец слухам, не показывая того, что его чувства к ней изменились в нежелательную сторону. Дорожка, по которой они сейчас шли, как и большинство других, была хорошо освещена, но когда им встретилась более темная, Лили тронула его за рукав и потянула туда. Грейдон знал, что ему следовало устоять перед искушением: их уединение в укромном месте могло бы возродить слухи, а этого допускать нельзя.

Но когда Лили взяла его под руку и потащила, посмотрев при этом с негодованием, он улыбнулся и подчинился ей. Вскоре он понял, почему она выбрала именно эту дорожку. Она вела к чудесному фонтану, журчащему под глицинией. Тут же стояла скамейка. К ней-то Лили и привела его. Она выпустила его руку и села, громко вздохнув.

– Вы устали, Лили? – Он сел рядом.

Она откинула голову, закрыла глаза и кивнула.

– Т-так м-много д-дел. Я т-так рад-да, чт-то в-все почт-ти з-зак-кончилось. – Открыв глаза, она посмотрела на него. – Сп0пасиб0бо, что п-пришли с-сегодня.

– Как же я мог не прийти? – сказал он. – Я хотел, чтобы этот вечер стал одним из самых памятных в вашей жизни. Самым прекрасным. – Он взял ее руку, затянутую в перчатку, и поцеловал.

Печальное выражение появилось на ее прелестном личике, и он прошептал:

– Что вас так огорчает, Лили? Мое глупое поведение в тот день после Гринвича? Я глубоко сожалею об этом. Мне не удалось извиниться в тот день из-за неожиданного приезда мистера Кассина…

Она покачала головой.

– О н-нет. Н-не эт-то. Я д-думаю н-не об эт-том. Я д-думаю о д-друг-гом… – Она высвободила руку, которую он легко сжимал, и махнула в ту сторону, откуда доносился шум бала. – М-марга-рет и Эр-роне. – Она приложила руку к голове, словно ощущая боль. – Я н-не п-поним-маю…

– Довольно, – прервал ее Грейдон, зная, что ей больно говорить так долго. – Давайте потолкуем обо всем по порядку. И вам лучше писать, потому что вы так меньше устаете. Мне кажется, здесь достаточно света для письма и чтения. Сначала расскажите мне о бале.

Она явно обрадовалась тому, что ее попросили писать. Подавшись вперед, она раскрыла серебряный футляр, висевший на ее запястье.

«Почему сегодня собралось так много людей? Не может быть, чтобы это было только ради Изабель и меня. Я верю, что вы скажете правду».

– Вы слишком скромны, если думаете, что многие из тех, кто пришел сюда, сделали это не ради вас и леди Изабель, – сказал он, складывая ее листок и пряча его во внутренний карман. – Но есть и такие, которых сюда повлекло тщеславие или любопытство. Вы знаете, конечно, что ваша семья старейшая из занесенных в книгу пэров, а тринадцатый граф Кардемор вызывает огромное любопытство, потому что живет отшельником в величественном доме, закрытом для обозрения в последние годы. Снобы, попавшие сюда сегодня, считают себя счастливчиками, потому что в ближайшую неделю смогут бахвалиться, что принимали участие в вашем бале. Пожалуй, только приглашение во дворец могло бы считаться более почетным.

Его ответ явно обрадовал Лили. Об этом сказали ему ее улыбка и смущенный смех. Он хотел бы открыть ей всю правду. О том, что влиятельность ее брата послужила причиной прихода некоторых гостей. Среди нескольких присутствующих герцогов и маркизов он заметил двух королевских особ, братьев самого принца-регента. Они с удовольствием пробовали спиртные напитки, предлагаемые гостям. Один из них даже потанцевал с Лили, хотя при этом ни разу не взглянул на нее и не произнес ни слова.

– Ну, – сказал Грейдон, машинально кладя руку на спинку скамейки и придвигаясь ближе к Лили, – чем же вас беспокоят леди Маргарет и граф? Может быть, ему не нравится то, что половина свободных мужчин в Лондоне не прочь претендовать на ее руку? Лорд Кимболл очень четко дал это понять. Разве нет?

«Да, этот отвратительный тип дал это понять, – написала Лили. – Но проблема не в этом. Проблема в них. – Она дважды подчеркнула: в них. – Что-то между ними произошло».

– Что-то? – Он понимал, что она имела в виду. Вряд ли было простым совпадением, что любовница Кардемора была как две капли воды похожа на его невестку. – Вы имеете в виду что-то личного характера?

Волнуясь еще больше, она написала: «Я не знаю! Они почти не разговаривают и старательно избегают друг друга. Что это может быть? Я спросила, но они говорят, что все в порядке».

– Может быть, так и есть, моя дорогая, – нежно сказал он, стараясь ее успокоить. – Возможно, они просто устали. Разве это так уж удивительно в середине трудного сезона? Вашей тете Маргарет приходится сопровождать и выводить в свет даже не одну, а двух девушек. А ваш брат очень занятой человек. Парламент, коммерческие дела и королевский двор. Есть от чего устать. – (Лили печально покачала головой.) – Если дело в чем-то другом, то вам и в этом случае придется оставить их в покое и уповать на время. Любое вмешательство только осложнит ситуацию.

Тяжело вздохнув, она откинула голову на его руку.

– Я д-думаю, ч-что Эр-рон л-любит ее.

– Правда? – ласково спросил Грейдон, нежно проводя пальцем по ее щеке. Он не переставал изумляться непорочной красоте ее лица. – Вполне вероятно. Я думаю, что многие мужчины влюблены в леди Маргарет. Она не только красива, но и умна, не говоря уж о прекрасных манерах. А вашему брату не чуждо все человеческое. Любовь – сугубо личное чувство, которое не терпит вмешательства. Когда-нибудь, когда вы сами испытаете это чувство, вы поймете, что я имею в виду. А теперь, хорошая моя… – он приложил палец к ее губам, когда она попыталась что-то сказать, – вы должны ответить на один вопрос. Если я вас поцелую, не посчитаете ли вы это оскорбительным?

Она посмотрела на него, широко раскрыв глаза, скорее от изумления, чем от возмущения. Он был удостоен чести танцевать с ней ее первый вальс, ее первый танец на первом балу, и навсегда сохранит эти дорогие воспоминания. Но он хотел получить и первый поцелуй.

– Это ночь вашего дебюта, Лили, – прошептал он. – Я всего лишь хочу поцеловать вас, в ознаменование вашего приобщения к взрослой жизни.

Она дважды моргнула, судорожно вздохнула и прошептала «д-да» так нежно, что это было больше похоже на дуновение, чем на слово.

Грейдон наклонился и поцеловал ее. Это было мимолетное прикосновение губ, почти такое же невинное, как братский поцелуй. Именно этого он и хотел. Чтобы они помнили об этом как о чем-то нежном и сладком. Однако Грейдон с изумлением ощутил куда более сильное чувство. Оно не было похоже на гром среди ясного неба или головокружение. Это было ни на что не похожее ощущение. Он почувствовал в себе некую силу, которой никогда не испытывал раньше. Как будто остались позади последние признаки юности и он окончательно стал мужчиной. Ни сомнений, ни страхов. Все встало на свои места.

Видимо, она испытывала нечто подобное, потому что в ее глазах появилось удивление. Она робко дотронулась до его лица и произнесла его имя с тем же удивлением, которое было в его взгляде.

– Энт-тони.

Она впервые произнесла это.

Он никогда не был в восторге от своего имени, но теперь, слетевшее с ее уст, оно показалось ему самым красивым на свете.

Как-то так получилось, что его губы снова прижались к губам Лили, а ее руки обвились вокруг его шеи, и он притянул ее к себе на колени. Он обнаружил, упиваясь первым прикосновением к ней, что поторопился с предположением, что удара молнии не последует. Обнимая ее, чувствуя ее нежные губы, которые так давно манили его, упиваясь ее свежестью и ощущая ее ответную страсть, он терял голову. Грейдон смутно ощущал опасность этого.

– Нет, – пробормотал он, отстраняясь. Он был настолько ошеломлен, что даже не попытался разомкнуть их объятия. – Нет, Лили.

Она бросила на него мечтательный взгляд. Когда он попытался снять ее с колен и посадить на скамейку, она издала хриплый протестующий возглас, и он задрожал от желания.

– Нет, – твердо повторил он, снимая ее руки со своей шеи. – Боже праведный! – Он судорожно вздохнул. – Вокруг нас люди. Будет катастрофа, если нас увидят. Нам пора возвращаться в дом. – Он поднялся, поставил ее на ноги и вдруг увидел, что по какой-то непостижимой причине она разозлилась. – Лили, я не хотел, чтобы это произошло, и приношу свои извинения. Нет, не отворачивайтесь. – Взяв ее за подбородок, он поднял ее лицо, и их взгляды встретились, хотя она сопротивлялась этому. – Вам нечего стыдиться.

Стыдиться? Лили застыла при этих словах. Она вовсе не стыдилась. Она разозлилась. Как сделала бы любая другая женщина на ее месте, услышав от мужчины, которого любила, что для него было бы катастрофой, если бы его увидели целующим ее. Она попыталась отвернуться, но он взял ее за плечи и крепко держал.

– Не обижайтесь на меня за это, – сказал он севшим голосом. Раньше она никогда не слышала, чтобы он так говорил. – Одному Богу известно, как бы я хотел изменить все, если бы это было в моих силах. Но это невозможно. Невозможно, Лили. Поймите то, что я хочу сказать. Пострадает слишком много людей, возможно, даже вы…

– М-не в-все рав-но!

– Но мне не все равно, – мягко сказал он. – Вы даже себе не представляете, что может сделать общество с вами. И с другими. – Он кивнул в ту сторону, где они встретили мисс Гамильтон и Чарльза Кассина, и Лили внезапно поняла. – Мы не должны позволить этого, Лили. – Он взял ее лицо в свои ладони. – Пожалуйста. Поймите все, что я говорю, и все, что не могу сказать. – Он медленно наклонил голову и снова поцеловал ее, нежным и долгим поцелуем. Потом поднял голову и встретил ее испытующий взгляд. Они немного постояли, а потом он повел ее в сторону дома.