Два дня спустя Мюррей сидел в участке за письменным столом и заполнял ежедневную форму номер пять о наемном убийце-подростке, когда на его пишущую машинку упала тень. Лэндис поднял глаза — над ним склонился Джефф Скелтон.

— Ну? — спросил он.

— Так вот, мужик, который круглый год живет по соседству с охотничьим домиком Тома Гидди, видел, как поздно вечером в четверг из трубы шел дым, — сообщил Скелтон. — А около трех часов пополудни следующего дня он видел пикап Гидди на подъездной дорожке; он помнит это, потому что собирался попросить Тома подписать обращение, которое несколько соседей собирались послать местным властям с просьбой отремонтировать дорогу. Тома там не оказалось. Обращение было послано на следующий день без его подписи.

— Где же он был?

— Ну, Мюррей, ведь это охотничий домик. Надо полагать, он был на охоте.

— Это он так говорит?

— Он только и знает, что твердит об этом.

— Почему же он оставил свой грузовичок? Что, люди там ходят на охоту пешком?

— Полагаю, и животные находят этот способ более приемлемым, чем приближение на автомобиле! А если ты собираешься спросить, есть ли в лесу какие-нибудь зайчики, которые могли бы дать свидетельские показания о том, что видели Тома Гидди, то ответ будет отрицательный. Но мы будем над этим работать.

Последовала пауза.

— А как миссис Г.? — спросил Мюррей.

— Что касается миссис Г. — Скелтон устроился на краю письменного стола Мюррея. — Так вот, странная вещь, мистер Г., похоже, не очень доверяет миссис Г. Помимо того, что он загружает ее присмотром за племянниками (а это подтверждают его сестра, зять и родители приятелей этих детишек), оказывается, он тайно подсоединил к собственному телефону звукозаписывающее устройство, регистрирующее дату и время, чтобы подслушивать ее разговоры в его отсутствие. Следователям Гидди сообщил, что они получили несколько непристойных звонков, и что ему хотелось собрать улики, но в полиции записи о жалобах на подобные звонки нет. Он также просил полицейских не сообщать своей жене о существовании устройства. Сержант, с которым я разговаривал, сказал, что если бы Синди была его женой, то он привязал бы ее цепью к ножке кровати. Как бы там ни было, между одиннадцатью утра и одиннадцатью ночи в ту пятницу было девять входящих и исходящих звонков. Все записаны, на ленте слышен ее голос. Вот ответ на твое «ну?». У твоей подружки есть еще какие-нибудь версии?

Лэндис проигнорировал слова о своей подружке. Когда он не ненавидел Джеффа Скелтона, тот ему нравился.

— Как насчет земельной сделки? — спросил он. — Всё подтвердилось?

— О да. От «Феарграунд» действительно поступало предложение. — Скелтон переместил заднюю часть своей внушительной фигуры, сдвинув при этом несколько бумаг, которые Мюррей отложил, чтобы потом подшить к делу. — Латония разговаривала с кем-то из тамошней торговой палаты. Эспивилл крайне заинтересован в строительстве парка развлечений, хотя местные власти держали все это в большом секрете, пока сделка не совершится. Если бы это стало известно до времени, из других районов тут же посыпались бы предложения о налоговых льготах и тому подобное. Что касается «Феарграунд», эта фирма намеревалась приобрести земли Кэффри и Гидди, они не исключали и других вариантов. Они уже подбирают участок где-то в Нью-Джерси. И еще одно. — Хотя Скелтон сидел, он чуть не пустился в пляс перед тем, как продолжить. — Достопочтенный Мэтью Мейер выдал ордер на обыск квартиры Денниса Дено.

— На каком основании?

— На том основании, что он убил Аду Кэффри!

— Пошел ты на хрен, Скелтон. Ведь тебе это неизвестно.

— Сам пошел на хрен… Дено последний человек, о котором известно, что рукопись была у него. Как специалист, он знал ей настоящую цену. Он врал относительно того, где находился, врал о цели своей встречи с Хартбруком. У нас есть волосы, взятые с тела, которые очень похожи на его, и он сам похож на человека, которого запомнил привратник…

— Герро? Не забывай, он был непоследователен в своих показаниях и в конечном счете вообще отказался от них…

— Да, когда узнал, что речь идет об убийстве. Интересно, кто бы это мог быть, тот, кто заставил его изменить свое мнение?

— Послушай, если ты думаешь, что Джульет…

— Не подставляй свою задницу, и я имею в виду в прямом и переносном смысле, — добавил Скелтон. — Как я уже говорил, ко всему прочему следует добавить статью в «Нью-Йорк таймс», в которой говорится, что «Рара авис» — это фирма, работающая на самой грани законности…

— Это было письмо редактору, а не статья, ты, придурок.

— …кроме того, рукопись украдена и разыскивается полицией, и как он собирается сбыть ее с рук? Я говорю, что рукопись взял Дено и что она у него. Краудер сейчас у него дома с парой полицейских.

Лэндис усилием воли сдержал свой гнев.

— Хорошо, надеюсь, что она найдет документ.

— Уверен, что надеешься.

Мюррей быстро сообразил, что имел в виду Скелтон. Если у Дено рукопись не найдут, он попросит ордер на обыск и квартиры Джульет. А может быть, этот ордер уже у него на руках. Скорее всего нет, иначе Джефф скрыл бы от Лэндиса эту информацию, пока все не кончится. Возможно, он запрашивал ордер, но судья Мейер ему отказал.

— Джульет Бодин не имеет никакого отношения к убийству Ады Кэффри, — тихо проговорил Лэндис.

— Парень, ты в дерьме, — сказал Скелтон, убирая свой тяжелый зад со стола. — Ты побит, как мальчик для битья.

— Спасибо, что держишь меня в курсе, — с горечью в голосе произнес Мюррей вдогонку уходящему коллеге. Он был совершенно уверен: сейчас Джефф Скелтон не сказал ему ничего, чего Джульет не следовало бы знать. По сути дела, Скелтон рассчитывал, что Лэндис передаст ей все в надежде, что эти сведения окажут на нее давление.

Несмотря ни на что, он все же позвонил в тот же вечер, чтобы уверить ее в том, что алиби супругов Гидди проверены.

— Мм… да, — откликнулась Джульет. — Хотела бы я взять интервью у некоторых из этих зайчиков. — После чего куда более сердитым голосом добавила: — Ты знал, что они сегодня произвели обыск в квартире Денниса?

И повернула стул, чтобы не видеть, как остывает ее суп. Она только что села за обед и не стала бы поднимать трубку, если бы не услышала голоса Мюррея.

— Да, знал.

— В его квартире и на работе. Как они только могли позволить себе такое?

— У них был ордер на обыск.

— Ничего не нашли. Тебе это известно?

— Я догадался.

Краудер вернулась с пустыми руками, и теперь ей хотелось получить ордер на обыск банковской ячейки Дено для хранения драгоценностей.

— А будут ли они обыскивать дом Гидди?

— Не. Для этого нет повода, Джули. Условия выдачи ордера на обыск такие же, как условия выдачи ордера на арест. Нужно иметь достаточное основание, а не простое подозрение.

Джульет какое-то время хранила молчание. Потом сказала:

— Я не могу представить себе Синди в роли приходящей няни, а ты? Ты оставил бы с ней своих детей?

— Думаешь, это выглядит подозрительно?

— Ну, подозрительно, наверное, слишком сильно сказано, но не выглядит ли это сомнительным?

— Не знаю. Ведь используя тот же критерий, ты должна признать, что Том Гидди не очень похож на убийцу. Тем более на убийцу наемного. Он скорее похож на добропорядочного обывателя, не так ли?

Джульет нехотя согласилась.

— Он на самом деле казался опечаленным всей этой душещипательной чепухой. Просто в отчаяние впал, как мне показалось.

— Наверное, из-за женщины. Кстати, о женщинах. Как часто ты общаешься с этим хмырем Дено по разным поводам?

— А что? — как бы небрежно спросила Джульет, удивленно раскрыв глаза из-за того, в каком смысле он употребил слово «женщина». — Тебя беспокоит то, как это может выглядеть, словно мы с ним сообщники, замешаны в… — Достигнув слова «убийство», она слегка поколебалась и договорила: — В каком-то преступлении?

— Какое, к черту, преступление. Меня беспокоит то, что ты продолжаешь встречаться с ним. Я ревную.

— Ревнуешь? Если ты такой ревнивец, почему мы разговариваем по телефону, когда у меня здесь столько мясного супа с овощами, что им можно накормить целую армию?

— Домашнего?

— Ну, домашнего, который был приготовлен поварами «Зейбарса».

— Мм…

— Мюррей, ты хочешь прийти ко мне на обед или нет?

— Буду через пятнадцать минут.

Это случилось позднее, той же ночью, когда она читала, лежа в постели, а Лэндис слегка похрапывал рядом. Джульет наконец поняла, почему убили Аду Кэффри, и стала догадываться, кто это сделал.

Слишком взволнованная событиями как сугубо бытового, так и криминального толка, чтобы спокойно заснуть, Джульет во втором часу ночи включила крошечный ночничок и начала перечитывать мемуары Гарриет Вильсон, тот текст, который не подвергался редактированию. К счастью, ни ей, ни Лэндису не было нужды вставать рано. На службу ему нужно было к четырем, и как только он пообещал прийти, она позвонила Эймс и сказала, чтобы та взяла себе отгул.

Наконец Джульет добралась до той части рассказа, когда появляется полковник Рочфорт (известный также под именем «Усы»), а Гарриет (в какой уж раз!) влюбляется. В сокращенном издании мемуаров, осуществленном Лесли Бланшем, единственном, который Джульет читала раньше, Гарриет даже не упоминает имени Рочфорта. О нем говорится лишь в эссе Бланша и его заметках. Вместе с тем в последних томах полного собрания мемуаров о Рочфорте говорится много и докучливо. И увы, вскоре читатель начинает слишком хорошо понимать, что Уильям Генри Рочфорт — полное дерьмо, любитель пожить на дармовщинку.

Чтение рассказа Гарриет об их первой встрече (конечно же, случайно и ночью, «на углу Бонд-стрит и Очард-стрит») было чем-то вроде присутствия на традиционном кукольном представлении «Панч и Джуди», когда хочется крикнуть: «Панч, будь осторожен, Джуди подкрадывается к тебе со спины с кувалдой!»

В первых четырех томах Гарриет удавалось представить себя такой жизнерадостной умницей, что Джульет почти поверила в высокие моральные качества, которые знаменитая куртизанка приписывала себе — честность, верность любимой старшей сестре Фанни, щедрость, на грани полного отсутствия крохоборства. Она была неразборчива в сексуальных отношениях (притом весьма), но относилась к ним с некоторым юмором, который напоминал Джульет своего рода Мае Вест времен регентства.

И теперь Джульет испытывала непреодолимое желание войти внутрь книги, встряхнуть самонадеянную Гарриет, предупредить, чтобы держалась подальше от Рочфорта. Ну надо же, как можно быть такой дубиной в тридцать шесть лет! Гарриет вдавалась в подробности, описывая его физическую красоту, признавала, что он «закоренелый развратник», но летела к нему, подобно тому, как ночная бабочка летит на огонь. И это несмотря на то что ее лучшие годы в этой профессии давно прошли, она испытывала трудности с деньгами, а Рочфорт был «где-то в заключении за долги». (Джульет уже знала, что необычные правила долговой тюрьмы «Флит» давали заключенным довольно большую свободу по части прогулок.)

Она продолжала читать. Рассказ о романе Гарриет с Рочфортом сопровождался бесконечными отступлениями, часть из них явно имела целью устрашить перспективные жертвы шантажа (одной из которых, похоже, был король Георг IV) и заставить их платить за то, чтобы она не назвала их по имени в очередном выпуске. Но главную нить повествования в этом томе составлял щебет Гарриет о том, как она влюбилась в Рочфорта, словно тот был Антонием, а она Клеопатрой. Здесь же были перепечатки их писем друг другу.

«Я не девственница, и меня это никогда не волновало, в остальном же я добродетельна, как в делах сердечных, так и в том, что касается целомудрия».

«На самом деле я очарован вами, вашими манерами и всем, что составляет вас как личность, — писал ей в ответ Рочфорт. — И я питаю к вам очень нежные чувства, если использовать вашу манеру выражаться. Но меня вдохновляет не только страсть, но и уважение, которые, если они перерастут в любовь и окажутся взаимными, принесут мне новую беду». (Рочфорт, похоже, хотел восполнить в запятых то, чего ему не хватало в фунтах стерлингов, с горечью подумала Джульет.) Несколько недель спустя Гарриет уже предлагала ему помощь в урегулировании долговых обязательств.

«Могу ли я переспать с вашими торговцами или вашими родственниками?» — спрашивала миссис Вильсон с характерной для нее находчивостью.

Рочфорт писал ей:

Гарриет писала ему в ответ о том, что его глаза напоминают ей о великой потерянной любви ее молодости — о лорде Понсонби, решила Джульет.

И вспоминала о том, какой она была сама.

Согласно Бланшу, Гарриет каким-то образом удалось погасить его долги настолько, что Рочфорта выпустили из тюрьмы. Он отплатил ей беспробудным пьянством, азартной игрой на деньги, связями с другими женщинами и требованием обеспечивать ему роскошную жизнь. Тем не менее ее собственная страсть была такой, что для того, чтобы удержать его, она со временем написала «Мемуары». А сделав это, решила Джульет, она полностью потеряла право на некий до сих пор убедительный образ женщины с принципами.

— Ох ты!

Воскликнула Джульет вслух — так поразило ее внезапное озарение. Внезапно обе подспудные мысли, которые она никак не могла уловить, сформулировать для себя в полицейском участке, явились в ее сознание ясно. Собственная правота не вызывала сомнений.

Она взглянула на Мюррея, чтобы убедиться, что не разбудила его. Тот все еще похрапывал с умиротворенным, счастливым видом. Под этот храп она встала с постели и тихонько пошла к комоду с зеркалом, где лежала толстая подборка стихотворений Ады. Потом поднялась в кабинет и еще раз перечитала стихотворение «Полевой фугас».