Праздник любви

Поллади Рина

К тридцати годам Стефани Блэкридж не обзавелась ни семьей, ни интересной работой. У нее даже не было хобби. Зато в изобилии имелись комплексы, серьезно отравляющие ей жизнь. Разумеется, можно было бы и дальше ходить в нелюбимый офис, страдать по поводу своей внешности, полноты, отсутствия интереса со стороны мужчин, но Стефани выбрала другой путь. Решительно сказав себе: «Хватит!», она уволилась с работы и устроилась компаньонкой к некой пожилой леди. И очень скоро почувствовала себя как в сказке: старинный замок, добрая фея, а там и прекрасный принц не заставил себя ждать…

 

OCR amp; SpellCheck: 62

М.: Издательский Дом «Панорама», 2011

Панорама романов о любви (11-027)

Оригинал: Pollady Rena, 2011

ISBN 978-5-7024-2660-0

 

Аннотация

К тридцати годам Стефани Блэкридж не обзавелась ни семьей, ни интересной работой. У нее даже не было хобби. Зато в изобилии имелись комплексы, серьезно отравляющие ей жизнь. Разумеется, можно было бы и дальше ходить в нелюбимый офис, страдать по поводу своей внешности, полноты, отсутствия интереса со стороны мужчин, но Стефани выбрала другой путь. Решительно сказав себе: «Хватит!», она уволилась с работы и устроилась компаньонкой к некой пожилой леди. И очень скоро почувствовала себя как в сказке: старинный замок, добрая фея, а там и прекрасный принц не заставил себя ждать…

 

1

– Сьюзен, я занят. У меня деловая встреча с Бингли. Нет, не в моем, в его офисе. – Высокий широкоплечий зеленоглазый блондин лет тридцати-тридцати пяти вошел в приемную, продолжая разговор по мобильному. – Нет, зайка, не вздумай сюда приезжать. У меня совершенно нет времени.

Блондин закончил разговор и положил телефон во внутренний карман пиджака отличного делового костюма, сшитого по последней моде.

Стефани Блэкридж знала, что этого мужчину мечты любой женщины зовут Джордж Хентли и он – деловой партнер ее шефа, мистера Бингли, а также ее дяди, лорда Блэкриджа.

«Вот если бы я была такой ослепительной красавицей, как модели в журналах мод, Джордж обратил бы на меня внимание! Ну да ладно… Хорошо, что сегодня я его хоть увидела, – размышляла Стефани, любуясь легкими, раскованными движениями мистера Хентли, – так двигаются только люди, регулярно занимающиеся спортом. Не то что я! Когда мне им заниматься?» Стефани попыталась расправить плечи, но нетренированные мышцы не смогли удержать осанку.

Свой шанс увидеть Джорджа Хентли Стефани получила благодаря тому, что ее приятельница, секретарь мистера Бингли, уехала на свадьбу сестры и попросила шефа разрешить Стефани подменить ее. А так Стефани работала тестировщиком программ и с посетителями офиса встречалась крайне редко. Работа с компьютером отрицательно сказывалась на внешности: землистый цвет лица, припухшие веки, лишние сантиметры на талии и бедрах. Но другую работу Стефани найти не смогла. У нее не было возможности получить хорошее образование. Конечно, если бы ее отец, младший брат нынешнего лорда Блэкриджа, не разорился, ей вообще не надо было бы работать. Но отец увлекся выпивкой и азартными играми. Когда Стефани было тринадцать лет, он проиграл все, включая шикарный дом в Белгравии, принадлежавший его предкам с начала девятнадцатого века, и умер от инсульта.

С самого детства братья Блэкридж враждовали. Старший ревновал родителей к младшему. Отрицательное отношение лорда Блэкриджа к брату распространялось и на его семью. Тем более что мать Стефани не принадлежала к их кругу. Ее родители когда-то были прислугой в Блэкридж-холле. Однако после смерти брата лорд Блэкридж оказывал его жене и дочери некоторую помощь. В частности, рекомендовал племянницу своему деловому партнеру, мистеру Бингли, и тот взял ее на работу.

– Очаровательная мисс…

Стефани вздрогнула и огляделась: кому это он? И никого, кроме Джорджа, в приемной не обнаружила.

– …у меня к вам просьба.

Стефани лишь кивнула, от неожиданности она не могла произнести ни слова.

– Сейчас сюда войдет очень красивая молодая женщина. Она, возможно, спросит Джорджа Хентли, а возможно, сразу зайдет в кабинет вашего шефа, – продолжал блондин, – так вот, через пару минут после того, как она войдет в кабинет, позвоните, пожалуйста, на этот номер… вот он здесь, на визитке, указан, возьмите… и скажите примерно следующее: «Мистер Хентли, это Элен Хаузер. Через полчаса вас ожидает министр финансов, вы просили напомнить». Вы сможете так сделать?

– Да, – тихо ответила Стефани, не отводя взгляда от лучистых глаз Джорджа.

– Мистер Бингли меня ждет. – И, разок стукнув в дверь, Джордж вошел в кабинет.

«А у меня теперь есть номер его мобильного!» – обрадовалась Стефани и на всякий случай занесла заветные цифры в телефонную книгу своего сотового.

Сьюзен оказалась фигуристой, ярко накрашенной брюнеткой в мини-платье стрейч. Она, даже не поздоровавшись со Стефани и не постучав, ворвалась в кабинет Бингли. Стефани добросовестно выполнила поручение Джорджа, воспользовавшись офисным телефоном, и уже через минуту слушала препирательства появившихся в приемной мистера Хентли и его пассии:

– Дорогой, ну пожалуйста!

– Нет, Сьюзен. Я не могу взять тебя к министру, я всегда езжу туда один. И вообще, неизвестно, сколько это совещание продлится.

Не обращая внимания на Стефани и не прекращая торговаться, парочка вышла из офиса.

«Эта Сьюзен ему порядочно надоела. Он хочет от нее отделаться. Вот если бы я была постройнее, у меня был бы шанс… – думала Стефани. – Интересно, Джордж один приедет на день рождения дяди или с этой фифой?»

На прием в Блэкридж-холле по случаю семидесятипятилетия лорда Блэкриджа Джордж Хентли приехал один. Никакая спутница не мешала ему весь вечер добиваться внимания красавицы Норы Кликхауз, дочери известного банкира.

«Знаем мы все эти приемы кокетства, читали: она принимает приглашение на танец от всех, кроме него, она болтает со всеми, кроме него. На Джорджа – ноль внимания. А на самом деле только он ее и интересует. Просто хочет возбудить его посильнее! – Стефани наблюдала за Хентли и Норой. – Ну почему отец такой безответственный? Промотать бизнес и дом в Белгравии! Картежник и пьяница. И вот результат…»

Стефани сравнивала свое скромное платье с туалетами других девушек. Сравнение было, увы, не в ее пользу. Платье было из дешевого материала и, что самое страшное, демонстрировалось в обществе уже не первый раз. Впрочем, никому до этого не было дела. Стефани вообще никто не замечал. Вот если бы ей платье и украшения, как у Норы, и побольше самоуверенности, тогда ее, несмотря на тусклую внешность, наверное, тоже приглашали бы танцевать. А так… Стефани оставалось лишь досадовать:

«Лучше бы папу инсульт хватил до того, как он успел все проиграть! Глядишь, и недвижимость у нас с мамой осталась бы. Жили бы припеваючи. Были бы у меня сейчас деньги и дом, тусовалась бы каждый вечер на приемах и в ночных клубах, да и у себя вечеринки устраивала бы. Все эти дядины деловые партнеры могли бы собираться не только в старинном Блэкридж-холле, как сегодня, но и в нашем доме в Белгравии! Не меньше других имела бы ухажеров…»

Невыносимо скучно было продолжать стоять без дела весь вечер, и Стефани решила сама создать ситуацию для приключений. Она знает номер мобильного Джорджа, а он ее номер – нет. Что ей мешает написать ему эсэмэс якобы от какой-то таинственной незнакомки? Посмотрим, поведется ли он. Ну, если у него вообще сейчас включен мобильный. Хоть какое-то развлечение! И Стефани, улучив момент, когда Джордж отвлекся от Норы ради общения с какими-то двумя джентльменами, отправила сообщение:

«Джордж, Вы мне давно нравитесь. Предлагаю познакомиться поближе. Жду Вас на балконе через 10 мин.».

Интересно, придет ли. Он так увлечен этой Норой, как, впрочем, большинство мужчин на вечеринке. А она, Стефани, невольно услышала разговор его матери с приятельницей:

– Он пользуется слишком большим успехом у девушек. Я уверена, что всерьез он никем не увлечен. Просто он у меня ловелас.

– А Нора?

– Она со всеми кокетничает. И мужчин меняет как перчатки. А Джордж, я думаю, просто хочет доказать, что он – всегда победитель, что он лучше всех остальных ее мужчин. Как только она даст ему это понять, он к ней охладеет. А я хочу, чтобы он женился. Причем на домовитой девушке, а не на этой вертихвостке. Такая будет изменять мужу. И ребенка, может быть, не захочет рожать. А я хотела бы внуков.

«Я! Я бы не изменяла и родила бы троих детей, не меньше! От такого красивого мужчины можно рожать много детей, у них будут хорошие гены», – думала Стефани.

Когда ей случалось видеть в офисе Джорджа Хентли, Стефани начинала фантазировать, как было бы здорово выйти за него замуж, бросить работу и родить хорошеньких, здоровых детей. Такой удачливый бизнесмен, как Хентли, безусловно смог бы обеспечить своей семье самый высокий уровень жизни. А о таком уровне жизни Стефани знала не понаслышке. Когда-то в детстве, до разорения отца, она сама жила в такой благополучной семье.

На Стефани Джордж Хентли, естественно, даже и не посмотрел. Зато поймал пристальный ироничный взгляд Норы: неужели эсэмэска от нее? Ну что ж, на балкон так на балкон. Как хочешь, любимая. И Джордж направился на балкон. Только вот зачем сюда приперлась эта толстая дура, как бишь ее? Кэти, Фанни? Все свидание испортит…

– Как душно сегодня, мистер Хентли!

– Да. Может быть, вам пройти в буфетную? Там напитки… А я вам напитки и прохладу не заменю. И вообще, со мной скучно. Я не умею поддерживать светскую беседу. – Джордж поглядывал на дверь, собираясь покинуть балкон, чтобы подождать Нору со стороны комнаты.

– Джордж, мне не нужны ваши светские беседы, вы мне и без них нравитесь.

– У вас хороший вкус. Но я тут кое-кого жду. Не вас. Вас я вообще не знаю.

«Конечно, он не помнит меня. Кто я для него? Обслуживающий персонал!» – расстроилась Стефани, но все-таки решила идти до конца:

– Джордж, это была моя эсэмэска.

– Какая?

– О встрече на балконе. Ну, в общем вы меня ждете.

– Но почему вы решили, что я захочу с вами знакомиться поближе? Мне нравится другая женщина. Я думал, эта эсэмэска от нее.

– Диана, ты посмотри – что так долго может делать Хентли с этой толстухой на балконе? Тет-а-тет! Кто бы мог подумать? Кто она вообще такая?

– Стефани Блэкридж. Родная племянница лорда Блэкриджа, дочь его младшего брата. Он разорился и умер. Стефани до сих пор не замужем, хотя ей уже тридцать, и очень бедна. Даже вынуждена работать…

– Значит, Джордж способен заинтересоваться девушкой не ради ее денег… А вот интересно, интересовались бы мною все мои кавалеры, если бы я была так же бедна, как эта Стефани?

– Ты – красавица, а Стефани – уродка. Что ты сравниваешь?

– Ну знаешь, во-первых, если ее приодеть, подкрасить и причесать, то она будет очень даже ничего, тем более что все-таки она из старинного дворянского рода… В плане женитьбы это может привлекать даже в наши дни… Хентли честолюбив. Он, конечно, очень богат. Но его предки – слуги и лавочники. Он из очень бедной семьи. В детстве у него не было возможности даже питаться нормально, не было денег на приличную одежду и на занятия спортом. В школьные годы он вовсе не был таким накачанным, как сейчас, и его обижали все кому не лень. Он – селфмейд мен, всего, в том числе и совершенства своего тела, он достиг самостоятельно и в далеко не детском и не юношеском возрасте. Для полноты комплекта достижений Хентли может захотеть породниться с племянницей лорда. Ей, кстати, может быть, и Блэкридж-холл по наследству достанется. У лорда Блэкриджа детей нет, насколько я знаю. Вот интересно, почему он хотя бы не купит ей приличное платье? Все- таки она ему, наверное, почти как дочь.

– Лорд Блэкридж – сноб и весьма прохладно относится к племяннице. Он считает, что его брат был с приветом, раз женился на собственной секретарше, простушке, предки которой были мелкой прислугой. Никогда лорд Блэкридж не одобрял образа жизни брата и не считал его семью своими близкими родственниками. Так, иногда приглашает к себе племянницу из милости. И вряд ли завещает ей Блэкридж-холл. А титул… Кого в наши дни, кроме старого лорда Блэкриджа, может интересовать титул?

– Один папин деловой партнер из России купил себе. Однако все равно Хентли интереснее всех прочих моих поклонников. А раз я красавица, то эта Блэкридж мне не конкурентка. Он будет мой. Я уже решила.

– Да какие проблемы? Он увлечен тобой. Он так на тебя смотрел!

– Все смотрят. Однако замуж пока никто не позвал. А мне, наверное, уже как-то пора остепениться, стать для кого-то единственной на всю жизнь. Все эти мальчики для секса мне уже так надоели! К тому же я, кажется, перестаралась с кокетством: ему вроде бы надоело меня добиваться, он, наверное, всерьез воспринял мое показное равнодушие. Вот что он делает на балконе с этой Блэкридж, если, по твоим словам, увлечен мною? Я не позволю им больше уединяться! Пойду к ним и выясню. Может, мне надо подышать свежим воздухом!

– Вы позволите к вам присоединиться? Так душно в зале…

– Я пойду, – пробормотала Стефани и быстро ушла с балкона.

– Вы вовремя, а то я не знал, как от нее отвязаться. Нора, вы как всегда очаровательно выглядите. Может, прогуляемся по саду? Там нам никто не помешает.

– А в чем нам можно помешать? – лукаво осведомилась Нора.

– Ну беседовать… Там не будет посторонних назойливых девиц.

– А она что, была назойлива?

Джордж вздохнул:

– Да. Я вообще не хотел с ней разговаривать.

– Зачем же разговаривали?

– Из вежливости.

– Со мной тоже из вежливости?

– Я хочу вас.

– Неужели? Что-то не замечала.

– Нора, я не шучу! – И Джордж одной рукой обнял Нору за талию и прижал к себе, а другая его рука скользнула в декольте ее платья и стала ласкать грудь.

Не дожидаясь ответа на свой вопрос, он впился губами в губы Норы, а языком – в ее язык. Все тело Норы налилось сладкой истомой. Что-то было в этом мужчине, что делало его таким для нее желанным, что по сравнению с ним все ее многочисленные предыдущие половые партнеры казались неодушевленными предметами. Поэтому когда Джордж просунул руку под ее трусики, начал ласкать ее лоно и, не отрывая своих губ от ее губ, прошептал: «Давай снимем трусики сейчас же, я хочу, чтобы ты сняла их, и мы побежим в беседку, там есть беседка, за деревьями», Нора моментально сняла трусики и даже размахивала ими, как флагом, когда они бежали в беседку.

Ну и что теперь?

В глазах Стефани стояли слезы.

«Опять не получилось вырваться из рутины нищей и безрадостной повседневности! Опять придется, поглазев на чужой успех, в одиночестве возвращаться в свою обшарпанную, полную тараканов квартиру в Ист-Энде! В этот серый панельный дом с соседями-алкоголиками! Боже, как я ненавижу свой дом! Эту вонючую и грязную от кошачьих экскрементов лестницу, по которой я каждый день вынуждена идти на свой седьмой этаж! Одно дело, когда человек ходит по лестнице для физической тренировки – это его выбор. И совсем другое дело, когда человек, вне зависимости от своего желания, вынужден подниматься на седьмой этаж и спускаться с него по лестнице, и так по несколько раз в день при любом самочувствии, в любой, даже самой неудобной для физических тренировок одежде – в длинном пальто, например! Человеку не оставляют возможности выбора, как в тюрьме. Мой дом – моя тюрьма! Я хожу по лестнице, так как боюсь замкнутого пространства – лифта. Однажды мне довелось надолго застрять в лифте, и я ни за что не соглашусь больше это пережить.

А что делается в самой квартире? Летом нестерпимая жара и солнцепек, а зимой – жуткий холод. Из-за низкого потолка мне все время кажется, что я в могиле, потолок психологически давит, и мне, привыкшей к пятиметровым потолкам нашего старого дома, все время не хватает воздуха. Стены в квартирке тоненькие, и любое шевеление, любой вздох слышен по всей квартире. Я нигде не могу почувствовать себя уединенно. Туалет находится чуть ли не в кухне, и я стесняюсь им пользоваться, когда в кухне кто-то есть. А коридорчик такой маленький и узенький, а двери, выходящие в него, так неудобно расположены, что я несколько раз рвала одежду ручкой кухонной двери и сильно ударялась то о косяк двери, то об угол коридорчика. Каждый день сталкиваюсь с матерью в коридорчике или на кухне и не могу с ней разминуться в силу малости габаритов нашей квартиры: мама такая толстая, что занимает весь объем как кухни, так и коридорчика.

Каждый день вижу рваный ковер на полу в своей комнате, а купить новый – неоправданные траты при моих доходах. Ковер, в конце концов, никто, кроме меня, не видит, а вот как я одета и как я выгляжу, видят те, от которых зависит мой заработок. Так что все силы – на укрепление фасада: по крайней мере, приличные одежда и обувь и волосы без седины. А это стоит денег! Не до покупки ковров тут, так же как и не до ремонта. Надоело!

Когда нас выселяли из нашего дома в Белгравии, я обещала себе, что еще вернусь туда. Но как это сделать? Заработать такие деньги, чтобы купить наш дом, мне не удастся никогда. Раньше я надеялась, что, может быть, найдется мужчина, который полюбит меня, проявит обо мне заботу и купит мне то, что мне дорого: мой родной дом. Однако желающих проявить заботу обо мне нет! Вообще никто не обращает внимания! Одиночество, одиночество… Постоянное одиночество! Мне даже поговорить не с кем. Да и кого заинтересует нищая толстуха? Впрочем, если быть честной с самой собой, мне сейчас в первую очередь хочется не поклонников, а элементарных бытовых удобств: чтобы туалет был не в кухне, стены необшарпанные, потолки высокие, ковер не рваный. А еще, если бы я жила на первом этаже, фобия моя – боязнь высоты – не беспокоила бы меня. Ведь сейчас я не могу ни на балкон выйти, ни к окну поближе подойти! Боюсь высоты. Причем с детства. И мать знает об этом. Тем не менее, когда после смерти отца нам пришлось продать дом и найти себе новое жилье, купила квартиру так высоко, на седьмом этаже!

Мать никогда не любила меня! Вот сейчас вернусь домой, и начнутся снова попреки: «Ну что? Опять ни с кем не познакомилась? Опять тобою никто не заинтересовался? Уродина! Так и останешься одна! В твоем возрасте ты уж точно никому не нужна!» А сама-то ведь еще не так стара. Сама могла бы кого-нибудь подцепить, если бы не начала объедаться после смерти отца! А ведь до этого была очень красивой и стройной. Не то что я. У меня проблема с лишним весом с детства. Все из-за этого! Из-за толщины! Вот почему он не захотел со мной общаться! Боже, что же делать? Как похудеть? И где мне взять силы опять вернуться в эту свою нищету?! Нет сил! Я не хочу так жить! Я не хочу жить!…»

– Тебе надо обратиться к психологу, – посоветовала Стефани ее приятельница Пэм, секретарь мистера Бингли. – Одна моя знакомая ходила к психологу и похудела на пятнадцать килограмм, у нее были психологические причины лишнего веса. У тебя наверняка тоже. Тем более что ты вообще жить не хочешь. Попробуй. Психолог – все-таки специалист по жизненным проблемам. Мне мама говорила, что всегда следует обращаться к специалистам. Ну что мы с тобой придумаем? Я вот тоже не замужем. Что я могу тебе посоветовать?

– Психологи дорого берут за консультации. У меня нет таких денег.

– Но есть же благотворительные организации! – не сдавалась Пэм. – Моя знакомая обращалась куда-то на Крисчен-роуд. Если хочешь, я уточню у нее адрес.

Стефани вздохнула:

– Уточни. Это будет та соломинка, за которую хватается утопающий.

 

2

– Ну как у вас с Хентли? Он от тебя потом весь вечер уже не отходил. И ночь вы, как я поняла, провели вместе. Мне не удалось даже словом с тобой перекинуться.

Нора закатила глаза:

– Ой! Да от него отвязаться нельзя! Звонит мне каждый час: «Где ты? Что делаешь?» Надоедает, конечно. Но, с другой стороны, – она самодовольно улыбнулась, – боится меня потерять, ревнует!

– А как он в постели?

– Бесподобно! Такого у меня ни с кем не было! Он любит всякие ролевые игры и замысловатые позы в разных местах: на столе, на полу, в лифте… Самое лучшее было в первый раз – прямо в Блэкридж-парке, в беседке.

– Это когда ты вышла к нему на балкон?

– Да. Он сильно меня хотел. Слушай, Диана, я тут на радостях решила доброе дело сделать. Вот хочу с тобой посоветоваться.

– Что за доброе дело? Хочешь порадовать Хентли каким-то новым способом занятия сексом? Неужели ты в этом деле еще чего-то не знаешь и тебе нужен совет?

Нора ответила в тон подруге:

– Что-то ты слишком сексуально озабочена. У тебя что, давно не было мужчины?

– А ты что, не знаешь, что Стивен уехал в Америку уже две недели назад?

Нора пренебрежительно дернула плечом:

– Так что? Других, что ли, нет? Завтра, кстати, прием у миссис Роджерс. Тебя пригласили?

– Как всегда, – кивнула Диана.

– Так вот! Не зевай! Там будут все. Или давай сегодня вечером поедем к Марио. Там всегда кого-нибудь можно подцепить.

– Ну я-то ладно, могу и к Марио. А ты? Как же твой Джордж?

– А, пусть поревнует, – отмахнулась Нора. – Пусть увидит, что, пока у него нет на меня официальных прав, я буду вести себя как свободная женщина. Если он хочет быть у меня единственным, пусть женится! Да, так я не договорила насчет доброго дела. Оно связано с Джорджем. Понимаешь, пока он был в душе, я посмотрела его телефон. Ну просто так, чтобы быть в курсе, какие еще у него связи. Так вот, я обнаружила эсэмэску, полученную приблизительно в то время, когда он вышел на балкон в Блэкридж-холле и встретился с этой Стефани. В эсэмэс как раз и назначалась эта встреча.

– Значит, у Стефани есть номер его мобильного! – воскликнула Диана, очень довольная своей проницательностью. – Они наверняка знакомы ближе, чем показывают это в обществе.

– Вот и я так подумала. Может, у них вообще давно роман, а эсэмэску о том, что он ей нравится и она хотела бы встретиться на балконе, она послала просто для прикола? Он же любит ролевые игры. Может, у них игра такая?

– Да, похоже. А ты спросила его об этой эсэмэс?

– Ты что?! – замахала на нее руками Нора. – Я не хочу, чтобы он знал, что я сунула нос в его телефон да еще уделяю этой какой-то толстухе так много внимания! Конечно, я ничего не сказала, но на всякий случай решила кое-что предпринять.

Диана широко раскрыла глаза:

– Что же? – Она понизила голос до драматического шепота: – Будешь за ними следить?

– Это почему-то не пришло мне в голову, – призналась Нора. – Но мой вариант решения проблемы лучше: не надо платить детективам за слежку. Да и доброе дело, может быть, сотворю. Я хочу предложить Стефани место компаньонки. У моей бабушки есть приятельница. Старая и больная леди. Живет далеко от Лондона. Она – хозяйка старинного Нортриджгемптонского аббатства. Леди Нортриджгемптон очень одинока. У нее не осталось никого из родственников, а она нуждается в уходе и в обществе. Вот и спрашивала мою бабушку, нет ли у нее на примете какой-нибудь скромной воспитанной женщины. В общем, я считаю, что надо предложить Стефани эту работу компаньонки. Платить ей будут в любом случае больше, чем она сейчас зарабатывает.

– А откуда ты знаешь, сколько она зарабатывает?

– Да достаточно посмотреть, как она одета, – снисходительно объяснила недогадливой подружке Нора. – Я, впрочем, поинтересовалась у лорда Блэкриджа, кто по специальности его племянница.

– И кто?

– Программы компьютерные тестирует. Ну что это за работа для женщины? А я предлагаю ей жизнь в романтическом месте: древнее аббатство, красивые пейзажи, свежий воздух и вообще какие-то перемены в жизни, тем более что за это ей еще и очень хорошо заплатят.

Диана наморщила в титаническом умственном усилии свой хорошенький лобик:

– Это все правильно. Только я не поняла: а зачем ты так о ней заботишься?

– Ну как же?! На всякий случай отправить ее подальше от Джорджа. И вообще, посмотреть, как она примет это предложение. Если она откажется от такого шикарного предложения, значит, между ними и правда что-то есть или было.

– Ну если тебя так интересует эта серая мышка…

– Вот на таких серых мышках мужчины как раз и женятся! Вспомни Люси Пауэрс! Вот уродка так уродка! Стефани – просто Мисс мира по сравнению с ней! А выскочила замуж! А Эмма Стоукс? Она вообще, говорят, девственницей замуж выходила! Представляешь? Ни разу никого у нее не было, и вдруг – такой куш! Сам Доунди! А он, между прочим, хозяин нескольких газет и кинотеатров в Лондоне! А мы с тобой? Такие яркие, такие красотки, такие опытные в сексе! И что-то вот пока не замужем!

Диана приподняла идеально выщипанные брови:

– А оно тебе надо? Мне, допустим, и так хорошо.

– Да, надо! Вот из принципа: чтобы было! Ведь ты пойми: это же человек официально берет на себя ответственность за содержание тебя практически всю жизнь. Это о чем-то говорит! Об отношении! А у нас что? Секс – не повод для знакомства?

– Ну как знаешь. Если хочешь замуж, то, конечно, выходи. Ну и отсылай эту Стефани куда подальше.

Нора довольно улыбнулась:

– Значит, ты тоже считаешь, что идея хорошая? Вот только посоветуй, как мне лучше поступить: позвонить ей и сказать, что это Джордж дал мне ее номер телефона или спросить ее номер у лорда Блэкриджа и сказать, что это он дал мне номер?

– Ну… Я бы, наверное, на всякий случай сказала бы, что Джордж дал. Мало ли что у них… А так она будет видеть, что от тебя у него нет секретов, что ты в курсе их отношений и что Джордж сам хочет, чтобы она уехала в это удаленное аббатство. А значит, он не хочет больше ее видеть.

Нора просияла:

– Ты умница, Диана! Я так и сделаю. Так что, едем сегодня к Марио?

– Пожалуй. Почему бы и не поразвлечься?

 

3

Психолог – «О, называйте меня просто Элинор!» – оказалась приятной пышной блондинкой неопределенного возраста. Ей могло быть и тридцать, и сорок: ухоженное лицо, ни одной морщины, обаятельная улыбка, плавные кошачьи движения. Она смотрела Стефани в глаза и слушала очень внимательно.

Вначале, несмотря на глубокое мягкое кресло, тишину и располагающую внешность психолога, Стефани чувствовала себя несколько скованно. Непривычно было рассказывать чужому человеку о своих проблемах. Но она твердо решила все рассказать, поскольку понимала, что иначе специалист не сможет ей помочь. А помощь была ей очень нужна! Преодолевая смущение, Стефани начала говорить. Сначала о том, что она считала в своей жизни не таким стыдным, терпимым, а потом, как будто открыли на всю мощь кран: Стефани потеряла контроль над тем, что она говорит, рассказывая Элинор то, о чем она ни с кем никогда не говорила.

– Всю жизнь я страдаю от лишнего веса и от отсутствия любви.

– Любите вкусно и много поесть?

– Да. Я как бы компенсирую едой отсутствие любви. Родители меня никогда не любили. А почему, спрашивается? Я росла послушным ребенком, училась в школе на «отлично»: все старалась заслужить их любовь. Я никогда не просила у них денег, считала, что они не обязаны мне их давать: ведь я сама ничего не зарабатываю. Мне было стыдно просить деньги у родителей. А вот мои сверстники всегда получали карманные деньги, да и еще могли попросить или потребовать денег у мамы с папой. И родители их любили и гордились ими, даже если они учились плохо. Я не раз слышала, как мамины подруги расхваливали своих детей, да и сейчас женщины на работе хвастаются своими детьми. Они для них – самые лучшие. Даже если этот ребенок – уже взрослый парень, который не работает и не учится, а его мать вынуждена вкалывать с утра до ночи, чтобы его содержать. А мною мать вечно была недовольна. Всегда считала, что другие дети лучше меня, а я – самая плохая. Она говорила, например: «Посмотри на Кэтрин. Кэтрин такая хорошая девочка. Кэтрин то, Кэтрин се. А ты, такая-разтакая, хуже всех, ты не умеешь общаться с людьми, ты никому не нужна»… И так далее. Я обычно на это отвечала, что давай, мол, поменяемся: ты удочеришь Кэтрин, а я пойду к ее родителям. И это еще что! Мать запросто могла мне сказать: «Я не люблю тебя». Я не представляю, как такое можно говорить своему ребенку. Если у меня будут дети, я постараюсь дать им все душевное тепло, которого я не получила в детстве. Я хочу быть им близкой подругой, человеком, которому они доверяют. А вот я никогда не могла поговорить с матерью по душам. Ее вообще не интересовало, какие у меня мысли, чувства, проблемы. Когда мне было восемь лет, я заболела пиелонефритом и попала в больницу. Родители не навещали меня, и я очень переживала, так как не знала, сколько мне еще предстоит там оставаться. Я чувствовала себя всеми покинутой и начала есть булочки, которые покупала в больничном кафетерии, и ела, ела… Конечно, я поправилась, а вернувшись домой, продолжала есть мучные изделия. Когда отец был дома, он запрещал матери отбирать у меня еду, говорил: «Не трогай ее, пусть ест», а когда отца не было, я опять же просто брала булочки и конфеты без спросу. Папу я редко видела. А мать вечно пилила меня: «Ты – толстая корова! Ты такая никому не будешь нужна! У тебя не будет друзей! Парни не будут за тобой ухаживать! Ты не выйдешь замуж! Уродка! Над тобой все будут смеяться!» И у меня такое впечатление, что я до сих пор выполняю эту мамину программу.

– Я понимаю вас, – кивнула Элинор. – Такое отношение матери, безусловно, вас травмировало, и вы не могли нормально развиваться и строить свою личную жизнь.

– Она показывала мне фото своей бабушки, которой она очень гордилась: «Вот, смотри, какая красавица! А ты позоришь наш род! У нас в роду все женщины красивые. Фото моей матери, к сожалению, не сохранились, а вот можешь посмотреть на меня в молодости. Видишь, какая я стройная? То-то мне удалось выйти замуж за твоего отца. А такая уродина, как ты, вообще ни за кого замуж не выйдет, даже за простого рабочего!» Одна из фотографий прабабушки была заштрихована простым карандашом. Я спросила, кто это сделал и почему. «Сама моя бабушка, – ответила мать. – Она долго оставалась красивой, даже когда ей было уже за сорок. У нее были поклонники, на улице мужчины оборачивались ей вслед. И вот она тяжело заболела астмой и вмиг состарилась. Зубы выпали, волосы поседели, на лице появились морщины. Она не могла смотреть на себя в зеркало. То, что она могла там увидеть, было ужасно. У нее была жуткая депрессия, ей казалось, что жизнь ее кончена, вот она и испортила свою любимую фотографию, на которой она была такая красивая! Она не могла пережить, что у нее не будет больше поклонников, мужчины больше не будут обращать на нее внимание. Ведь действительно, какому мужчине нужна старая и страшная женщина!» Ну тогда даже и хорошо, что у меня не будет поклонников, думала я, не следует к ним привыкать, раз их утрата приносит в старости такие страдания.

– У вас будет такой мужчина, который будет любить вас, несмотря на то, что у вас неидеальная фигура, и он будет любить вас в любом возрасте, даже когда вы состаритесь.

– Что вы! – не поверила Стефани. – Разве такое возможно? Я думаю, в моем возрасте я уже никого не смогу заинтересовать.

Элинор покачала головой.

– Вы мыслите стереотипами. На самом деле в вашем возрасте многие разводятся и находят новых партнеров. Им хочется чего-то новенького, интересного. Так что вы ничего не потеряли, до сих пор не будучи замужем. С таким же успехом вы могли уже сходить под венец и развестись. А сколько есть пар, где женщина просто «тянет лямку» привычной жизни, находясь замужем за алкоголиком, например? Вот у таких женщин все действительно в прошлом. А у вас жизнь только начинается. У вас все впереди, – убежденно закончила Элинор и вдруг спросила: – Вы знаете, как делается жемчуг?

– Искусственный?

– Нет, натуральный.

– Не знаю.

– Моллюск живет в раковине. И обычно, когда моллюск созревает, он выходит из раковины и дальше живет своей жизнью. Но бывают случаи, когда моллюск из-за травмы не может выйти из раковины и жить полноценной жизнью. Он остается в раковине и покрывается перламутром. Чем дольше в раковине, тем больше драгоценного перламутра. И вот водолазы с трудом выискивают жемчужины, которые так высоко ценятся. Но когда водолаз найдет жемчужину и достанет ее из раковины, ее надо держать уже только на свету. Иначе она желтеет, теряет свою ценность. Так и вы – как жемчужина: из-за травмы, полученной в детстве, вы не смогли жить полноценной жизнью, но за это время накопили достаточно перламутра и теперь представляете собой драгоценность, которая украсит жизнь мужчины, который будет рядом с вами.

Стефани слабо улыбнулась и возразила:

– Но ведь мужчины, как правило, интересуются теми женщинами, которые уже пользуются успехом у других мужчин.

– Неправда, – покачала головой Элинор, – не все мужчины. Вы опять мыслите стереотипами, Стефани. Проститутки тоже пользуются успехом у многих мужчин, но ни один уважающий себя мужчина не женится на проститутке. Для вас найдется обязательно тот единственный, которому вы понравитесь такая, какая есть. Вот с такой фигурой и с таким лицом. На каждый товар есть свой купец.

– Но мне самой нравятся мужчины, которые умеют нравиться женщинам. Если мужчина не нужен никакой женщине, то почему он должен быть нужен мне?

– А зачем вам мужчина, который умеет нравиться всем женщинам? Зачем вам муж, который будет ходить и заглядывать под каждую юбку?

– Нет. Но мне нравится, когда мужчина умеет говорить комплименты.

– Ну и что, что он говорит комплименты? – возразила Элинор. – Это еще не характеризует его как порядочного, верного и преданного. И это еще не значит, что вы с ним построите гармоничные отношения.

– Конечно, мне бы хотелось гармоничных отношений, основанных на дружбе и любви. Но дело в том, что мне как раз нравится вполне определенный мужчина. И я хотела бы гармоничных отношений с ним. Этот мужчина – успешный бизнесмен, занимается спортом, очень красив внешне и пользуется успехом у женщин. Только недавно я видела его с одной подругой, а тут же он завел уже другую. Вот она как раз такая женщина, которая пользуется успехом у мужчин. А на меня он даже внимания не обратил. Я пыталась с ним познакомиться поближе. На приеме у моего дяди отправила ему анонимное эсэмэс и предложила встретиться на балконе. Так он даже не захотел со мной знакомиться! А потом на балкон пришла эта Нора, его новое увлечение. И они уже весь остаток вечера, да и ночь, наверное, провели вместе.

– Это не ваш мужчина, – мягко сказала Стефани. – Выкиньте его из головы.

– Так я как раз хотела с вами посоветоваться по одному делу, связанному с этим мужчиной. Мне звонила на мобильный эта его новая подруга Нора. Она сказала, что Джордж… ну так зовут мужчину, о котором я говорила, дал ей этот номер, и предложила мне работу компаньонки в Нортриджгемптонском аббатстве. Это довольно далеко от Лондона. Если я туда поеду, то домой приезжать не смогу. Как вы думаете, а вдруг эта Нора ревнует Джорджа ко мне? Это, конечно, трудно представить. Но с чего бы это ей обо мне заботиться? Она назвала мой будущий оклад. Он очень приличный – вдвое больше, чем я зарабатываю сейчас. К тому же Нора сказала, что в аббатстве роскошные покои, все удобства, и я сама смогу выбрать комнату, где мне жить. Там масса пустых комнат. Ведь, кроме старой леди, хозяйки аббатства, в нем никто не живет. Есть только приходящие прислуга и медсестра. Конечно, работа компаньонки гораздо легче работы тестировщика программ. По крайней мере, глаза не буду портить.

А то моя работа мне вообще уже осточертела. Слишком однообразно! А старая леди, по словам Норы, очень доброжелательная, с хорошим характером. Да и какой бы ни был характер, не будет же она меня бить в самом деле! А для меня будет смена обстановки, и от маминых придирок, наконец, отдохну. Но почему он дал ей мой номер? Значит, он не удалил мою эсэмэску, – рассуждала вслух Стефани. – Значит, запомнил зачем-то номер. Может, собирался все-таки перезвонить мне? А с другой стороны, они, наверное, вместе обсуждали, как отослать меня подальше. Нора ведь рассказала ему, зачем ей мой номер. А он, значит, согласился, чтобы я так далеко уехала…

– Стефани, я вам уже сказала: выбросьте этого мужчину из головы. Он вам не нужен. Я советую принять это предложение, если оно действительно серьезное. Позвоните сначала этой леди и все уточните сами. Прежде чем увольняться с работы, возьмите небольшой отпуск, а может, вы успеете ложиться и в уик-энд, и поезжайте в это аббатство. Познакомьтесь с леди. Если условия работы вас устроят, если леди выглядит доброжелательной, то принимайте это предложение окончательно. Вам действительно нужны перемены. А вдруг вы там встретите мужчину вашей судьбы? Кроме того, очень важно, что платить там вам будут больше. Вы сможете позволить себе больше удовольствий. А удовольствия вам необходимы. Каждый день позволяйте себе что-нибудь, что доставляет вам удовольствие. И вы забудете про свою депрессию. И помните: вы – жемчужина, и вас вот-вот найдет водолаз. Ваша жизнь только начинается. И не зацикливайтесь вы на лишнем весе. – Элинор встала и повернулась вокруг собственной оси. – Вот как вы считаете, у меня есть лишний вес? Только честно!

Стефани придирчиво ее осмотрела и резюмировала:

– Ну, если сравнивать вас с моделями, то, наверное, да.

– Да по сравнению с этими анорексичными моделями, у меня просто-таки ожирение в последней степени! – рассмеялась Элинор. – А, тем не менее, у меня множество поклонников! А вы, между прочим, даже худее меня!

 

4

Джордж чувствовал себя выжатым, как лимон, после сложных утренних деловых переговоров. Мистер Бакли, с которым Джордж договаривался о покупке контрольного пакета акций одного завода, вел себя так, как будто был уверен в том, что Хентли – нечестный человек и стремится его обмануть. Это очень утомляло. Чтобы сбросить напряжение, Джорджу захотелось побыть одному. Это всегда помогало ему восстанавливать силы, и он очень ценил приобретенную им не так давно возможность «закрыть за собой дверь» и побыть наедине с самим собой. В детстве и юности у него такой возможности не было. Семья была настолько бедна, что не могла предоставить Джорджу отдельную комнату. Зато теперь, став успешным бизнесменом и имея уже роскошную квартиру в Белгравии, он собирался купить большой загородный дом. Чтобы все было, как говорится, как у людей.

Да и вообще, в свои тридцать три года Джордж начал подумывать о необходимости продолжения рода. Теперь, когда им выстроен прочный материальный фундамент, можно начать планировать создание семьи. Вот только с кем? С Норой? Да, красавица. Да, искушенная любовница, очень опытная в сексе. Но хотел бы он, чтобы его женой, матерью его детей, была женщина, согласившаяся заняться любовью в первый же вечер знакомства, женщиной, сменившей уже, наверное, несколько десятков половых партнеров? Джордж в этом сомневался. Нора – такая женщина, с которой приятно появиться в обществе, похвастаться, что из всего множества своих поклонников она предпочла его. Нора – еще одна его победа. Он доказал уже и себе, и другим, что скромный, забитый мальчик из трущоб Ист-Энда стал шикарным мужчиной, мечтой всех женщин, даже таких роскошных и богатых, как Нора. Ну и что дальше? Сколько можно продолжать это всем доказывать?

Вот и дом собирается купить. Джордж сам еще не мог дать себе честный ответ на вопрос, для чего ему этот дом. Для престижа, для того, чтобы все еще раз убедились, что он успешный мужчина и умеет получать все, что захочет, или для будущей семьи? Не найдя пока ответов на эти вопросы, Джордж решил просто использовать осмотр дома, недавно предложенного агентом по недвижимости, для отдыха. В доме сейчас никто не жил и, следовательно, хозяева не смогут помешать спокойно прогуляться по всем его комнатам, а также по парку и окрестностям.

В конце концов, ему сейчас не помешает побыть одному на свежем воздухе, сменить ненадолго обстановку, проехаться с ветерком в своем новом «лексусе». Тем более что и ехать-то недалеко. В пригород Лондона. Смотается туда-обратно, развеется, а вечерком встретится с Норой. Хороший секс завершит разрядку после этого трудного дня. Но сначала – одиночество – его верное средство для восстановления душевного равновесия.

Джордж отпустил шофера. Он любил иногда сам водить машину. Это отвлекало его от деловых проблем. Джордж заехал за ключами от дома в риелторскую контору, отказался от сопровождения специалиста, и не прошло и часа, как его блестящий черный «лексус» остановился у ворот Торварси-холла.

– Желаете осмотреть дом и парк, сэр? – раздался рядом скрипучий старушечий голос. – Сразу видно: джентльмен. А вот подайте, будьте добры, бедной старой женщине сколько можете. И она вам что-то расскажет, что-то расскажет… – Старуха одной рукой опиралась на палку, другую протянула ладонью вверх к Джорджу.

«Как жаль ее, видно, что она уже еле стоит. Наверное, больна. А ведь на ее месте могла бы быть и моя мать, если бы я не выбился в люди», – подумал Джордж и протянул даме десять фунтов.

– Вы щедры, сэр. Спасибо. За это я вам…

– Ничего не надо. Что вы? – И Джордж направился к воротам парка.

– Нет, вы должны знать, сэр! – Старуха, к удивлению Джорджа, поспешила за ним, и он вынужден был остановиться, чтобы ее выслушать. – Это плохой дом, сэр. Я живу в деревне много лет и знаю, что все владельцы Торварси-холла сильно болели, многие вообще умерли не своей смертью, а в семьях у них постоянно были раздоры. Род их угас. Остался один сэр Эдмунд, сын последних миссис и мистера Торварси, которые здесь жили. Так вот сэр Эдмунд так и не женился. Он очень болен, ему нужна дорогая операция, вот он и продает отчий дом. Денег у него нет, он уже и дом-то содержать не может. Вот и продает. А вы не покупайте, сэр. Это – плохое место, гиблое. А вы, сэр, женитесь на хорошей девушке и будете счастливы. Но не здесь.

– Откуда вы знаете, что я неженат?

– Знаю. Я много чего знаю… – И старуха пошла прочь.

«Ну я все-таки посмотрю дом. Мало ли что говорят всякие старухи. Хотя, конечно, это плохой знак, – подумал Джордж. Он привык в делах полагаться на свою интуицию, и она его еще ни разу не подводила. Сейчас интуиция говорила: плохо, плохой знак. – Но осмотр дома меня ни к чему не обязывает. Пройдусь по парку, подышу воздухом, осмотрю планировку дома. Вдруг мне что-то из нее пригодится, если я решу не покупать готовый дом, а строить собственный новый?»

Он решил сначала погулять по парку. Парк был старый, деревьям было, наверное, больше ста лет. Агент по недвижимости говорил, что дом был построен в середине восемнадцатого века.

«Интересно, может быть, эта дубовая аллея помнит еще первых владельцев дома?» – размышлял Джордж. Трава и кусты нигде не были подстрижены, на деревьях было много сухих веток, однако дорожки все-таки посыпаны гравием, и вдоль них даже кое-где расставлены мощные каменные урны, которым, возможно, столько же лет, сколько и самому дому. Одна из таких урн привлекла внимание Джорджа. Откуда-то раздавался жалобный писк.

«То ли котенок, то ли щенок», – подумал он и стал внимательно оглядывать траву и соседние деревья, пытаясь понять, откуда издается звук. Когда он подошел ближе к одной из урн, он понял, что писк раздается оттуда. На дне урны шевелился маленький пушистый рыжий комочек. Джордж взял его на руки.

– Бедненький, какой же ты худой! – обратился он к своей находке. – Неизвестно, сколько ты тут просидел, тебя надо срочно покормить. Ну его, этот неблагополучный дом! Я все равно не буду его покупать. Поехали в ближайший магазин, малыш, я куплю тебе молочка.

– Возьмите ему лучше сливки, сэр, – посоветовала продавщица в сельской лавке, – маленьким котятам лучше давать сливки, а не молоко. Уж я-то знаю. В нашей семье всегда были кошки.

– Хорошо, давайте сливки. А чем его еще кормить? По телевизору рекламируют сухой корм…

– Пока не давайте, сэр. Давайте ему сливки, творожок попробуйте. А корм лучше не сухой, а в виде кусочков мяса. Вот и у нас такой в продаже есть. Возьмите, не пожалеете. Видите? Здесь так и написано: для котят от одного месяца до года. Не знаю, есть ли вашему месяц, но попробовать дать можно. Он такой худой. Я думаю, вы его только что приобрели, сэр.

– Нашел. У меня раньше никогда не было кошки. Не знаю, чем кормить, поэтому и спрашиваю. Только мне кажется, ему лучше прямо сейчас дать сливки: он какой-то истощенный, наверное, долго не ел.

– А вот возьмите одноразовую пластмассовую тарелочку, сэр. Она, конечно, великовата для такого крохи, но на первый раз сойдет. А потом пойдете в магазин для животных и все ему купите.

– Что все? – поинтересовался Джордж, наливая сливки в тарелочку.

Котенок стал жадно лакать жидкость. Он еще и лакать-то толком не умел, но голод, как говорится, не тетка. Сработал инстинкт самосохранения, и некоторая порция сливок все же перекочевала в желудок малыша.

– Я думаю, ему надо купить бутылочку с соской, у него плохо получается лакать, – сказал Джордж.

– Да, сэр. Вот у нас есть как раз такая детская бутылочка, но он все-таки справляется понемногу.

– Дайте эту бутылочку на всякий случай. Так что ему купить?

– Ну блюдечко для еды, миску для воды, домик, хотя он, может быть, будет спать с вами, сэр. Ну и игрушки: мячик хотя бы. Это же маленький ребенок. Ему игрушки нужны. А еще ему нужно внимание. Не оставляйте его одного, сэр. Котят нельзя одних оставлять.

– Спасибо за советы, возьмите деньги. Это все вам.

– Здесь больше, чем надо, сэр.

– Оставьте сдачу себе. Это вам за советы.

– Вы – настоящий джентльмен, сэр.

Джордж чувствовал себя счастливым. Кто бы мог подумать, что ему не хватало именно этого теплого комочка, прижавшегося к его груди? Сразу забыт был мистер Бакли с его идиотской подозрительностью, приятное тепло заливало всю грудь, в голове просветлело, и Хентли почувствовал невероятное умиротворение. Такого он не чувствовал никогда. Вся жизнь его была борьбой сначала за выживание, потом – за успех. Он постоянно шел к какой-то цели, не позволяя себе расслабиться и просто жить, ни к чему не стремясь. А такую нежность, которую он испытывал к спасенному им котенку, он вообще никогда ни к кому не испытывал. Родители его все время ругали, в семье не прекращались скандалы. До нежности ли тут? Все, что он хотел, находясь в родительском доме, – это не слышать криков родителей. Женщины? Это были просто любовницы, сексуальные партнерши. Он, бывало, увлекался, как сейчас Норой, но ни жалости, ни нежности, ни любви ни к кому не испытывал. А этого несчастного котенка ему было жалко, и он уже, кажется, любил его. В детстве Джордж был очень одинок. У него не было друзей. Родители не уделяли ему внимания, будучи заняты зарабатыванием на жизнь. Ему не с кем было даже поговорить. Как он мечтал в детстве о собаке или кошке! Вот кто всегда его выслушает и не предаст! Ну хотя бы хомячка родители позволили! Но нет, никогда никакого четвероногого друга у Джорджа не было. И вот теперь появился. Джорджу приятно было осознавать, что он спас жизнь несчастному животному. Это поднимало его в своих глазах больше, чем удачно заключенная сделка. Жизнь живого существа важнее приобретения любого завода. Так считал Джордж Хентли.

«Он будет жить у меня. Как раз сегодня я завершил сделку, и у меня теперь будет больше свободного времени. Когда я дома, кот будет со мной, а когда я буду уезжать, он останется с горничной. Попрошу Делию не только убирать, но и следить за котенком. Только и всего. Ну а ночевать теперь придется дома. Я теперь человек семейный: у меня теперь есть член семьи. Как же его назвать? А может, ее? Вдруг это – кошечка? Я и не посмотрел. Ну дома посмотрю. Не буду тревожить: пусть спит…»

И, одной рукой продолжая рулить, другой Джордж погладил котенка, спавшего у него за пазухой.

– Только не вздумайте на него кричать, Делия. Я вот тут купил книгу про кошек. Так тут сказано, что на кошку нельзя кричать и бить ее нельзя.

– Ну что вы, сэр! Как можно на такого чудесного малыша кричать или тем более бить его? Ни за что я не стану этого делать. У меня у самой в детстве была кошка.

«Слава богу, – подумал Джордж, – что я неженат, так что в моем доме не может быть скандалов».

Он с раннего детства усвоил: семья – это скандалы. И эта внедрившаяся уже в подсознание установка не давала ему заводить серьезные отношения с девушками. Мысли о необходимости семьи, наследника были, но никаких действий в этом направлении он не предпринимал. Сказывался отрицательный детский опыт: родители вечно ругались между собой, в их семье не принято было разговаривать спокойно.

«А я никогда не повышу голос и не подниму руку на этого беззащитного зверька».

– Сэр, вы задумались, как его назвать? Я уже несколько раз вас спрашиваю, будем ли купать, а вы все не отвечаете.

– Нет, Делия, купать не будем. Он и так чуть не умер от голода и жажды. Не будем создавать ему дополнительный стресс. Он слишком слаб.

– Сэр, мы вот все говорим: он, он. А это – кошечка. Посмотрите. Я знаю. У меня у самой кошка была.

– Ну кошка так кошка. Назову ее Салли.

– Очень хорошо, сэр. Вам повезло, кошки более ласковые, чем коты.

– Когда я дома, я буду кормить ее сам. А когда меня нет – корми ты. Шесть раз в день ее надо кормить. Кстати, налей сливки в эту бутылочку с соской, я покормлю Салли.

Напоив кошку, Джордж, наконец, в первый раз с момента находки котенка вспомнил о Норе.

«Надо бы позвонить, сказать, что сегодня мы не встретимся. Сегодня мне не хочется никуда выезжать, хочется побыть с этим пушистым комочком. Вот кто никогда меня не предаст и будет бескорыстно любить меня, – подумал он и набрал номер домашнего телефона Норы. Он не отвечал. Попробовал мобильный. Тоже ответа не было. – Ну ладно, попробую позже».

Почитав с полчаса книгу о воспитании кошек, Джордж несколько раз повторил попытку связаться с возлюбленной. Опять тот же результат. Джордж с удивлением заметил, что его это не раздражает. Если бы такое случилось раньше, до того, как в его жизни появилась кошка, он бы уже возмущался: «Да что она себе позволяет?! Не хочет со мной разговаривать?! С кем это она проводит время?!» А теперь он просто гладил котенка и спокойно смотрел одну из своих любимых комедий по ди-ви-ди. И ему было хорошо как никогда! Спать он лег, положив Салли рядом. Выспался отлично и не мог вспомнить более счастливую ночь в своей жизни.

– Зайка, ты где провела вчерашнюю ночь? – поинтересовался новоиспеченный кошковладелец у Норы на следующий день.

– Была у Марио.

– С кем?

– Кое с кем. Почему я должна перед тобой отчитываться? Я – свободная женщина. С кем хочу, с тем и провожу ночь.

– Ты мне изменила? – Джордж гладил кошечку и удивлялся, насколько мало его волнует заданный им вопрос.

– Изменяют мужу. А ты мне никто. Я тебе клятву верности не давала.

– Ну, если я тебе никто, то прощай. – В этот момент Джордж все-таки ощутил легкий эмоциональный всплеск: как же так? Всегда женщин бросал он, а теперь бросили его. Его «сделали».

– Ну не ревнуй. Я была с подругой.

«Ага, все-таки она не хочет меня бросать. Я, наверное, в ее представлении перспективный жених. Поддержу ее игру, чтобы все-таки последнее слово осталось за мной. Лучше будет, если я ее сам брошу. Господи! Все как всегда! Когда же будет что-то такое?… Ну не знаю, бывает ли. Такое, чтобы не играть в эти игры, а просто быть близкими людьми?»

– А спала ты с кем, с подругой? – спросил он.

– Двадцать три.

– Что «двадцать три»?

– Двадцать три мужика вчера хотели со мной переспать. Но я спала одна, в своей постельке. Ты же помнишь, как там классно. Какую простыню постелить на эту ночь: черную или красную?

– А ты сейчас на какой?

– На шелковой красной. – На самом деле Нора сидела за столом и красила ногти на руках. В черный цвет.

– А ты в чулочках?

– В черных. И в поясе. – На самом деле Нора была в мягких вельветовых брюках своего любимого темно-зеленого цвета.

– Ты без трусиков?

– В трусиках, – для разнообразия ответила правду Нора.

– Так сними их.

– Знаешь что? Сними их сам. Приезжай и сними.

«Пусть не привыкает, – подумала Нора, – к сексу по телефону. У нас должен быть телесный контакт, и Джордж должен в нем нуждаться. Иначе зачем ему жениться? Что-то я не слыхала про браки по телефону!»

– Не могу, зайка. Тут у меня такие обстоятельства… Не могу покинуть квартиру. Приезжай ты, если хочешь. Долго объяснять, в чем дело. Приезжай – увидишь. Трусики только не надевай!

«Как бы не так. Если тебя слушаться, так мне их вообще никогда надевать не надо», – мысленно ответила Нора, а вслух поинтересовалась:

– Ты, может, заболел? У тебя случайно не грипп? Я не хочу заразиться.

– Да никакого гриппа у меня нет. Как раз отлично себя чувствую и весь трепещу в ожидании тебя.

«Ну ладно, поеду. А то он уже собирался меня бросить из-за сегодняшней ночи. Надо его задобрить. Где это видано, чтобы меня бросали? Я всегда сама бросаю! Ну подумаешь, съезжу к нему. Это даже интересно: посмотрю, как он живет», – рассудила Нора и согласилась приехать.

– И вот это то, ради чего ты отказался ко мне ехать? – удивилась Нора, указывая на котенка.

– Салли чуть не умерла от голода и жажды, пережила сильный стресс. Ее сейчас нельзя надолго одну оставлять. Конечно, можно было бы оставить с Делией. Но я хочу, чтобы она ко мне привыкла и знала, что я ее хозяин.

– Хозяин? Ты хочешь оставить у себя эту кошку? – спросила Нора, мысленно выдав рекомендацию: «Да сдай ты ее в приют для животных, и дело с концом». Но вслух это произнести не решилась, видя, с какой нежностью Джордж гладит котенка.

– Конечно, я хочу ее оставить. Это не обсуждается.

– У тебя что, есть мыши?

– При чем здесь мыши? Несчастному животному нужен хозяин, который заботился бы о нем. Кошка – это домашнее животное, приносит радость людям.

«Лучше бы ты обо мне заботился. Стану твоей женой – выкину эту кошку к чертовой матери!» – мысленно ответила Нора. Но вслух высказалась, по ее мнению, несколько мягче:

– А ты знаешь, что нельзя держать домашних животных в квартире? От них заводятся… ну в общем, всякая дрянь заводится.

– Не знаю, у меня ничего не заводится. Этот котенок – уже член моей семьи. Я его не брошу. А если ты брезгуешь – скатертью дорога.

«Она, конечно, хороша. Лучше всех моих бывших. Можно было бы еще с ней потусить. Но если она сейчас уйдет – не беда. По крайней мере, расстанемся не по ее, а по моей инициативе. Все выйдет как всегда по-моему», – думал Джордж, пристально глядя в глаза Норы.

Она это взгляд не выдержала и опустила глаза на котенка.

– Да ладно, твое дело. Симпатичная кошечка. – И Нора даже разок погладила Салли по головке.

 

5

Стефани ехала в поезде на новое место работы. По совету психолога она поинтересовалась у дяди владелицей Нортриджгемптона, выяснила, что он ее действительно знает, позвонила старой леди и задала несколько вопросов о своих будущих обязанностях и об условиях проживания в аббатстве. У Стефани сложилось благоприятное впечатление о пожилой даме, и она даже не сочла нужным предварительно посетить аббатство. Она сразу уволилась с работы, собрала вещи и отправилась в Нортриджгемптон. Путь ей предстоял длинный, и Стефани решила использовать это время для работы над своими мыслями, в соответствии с рекомендациями Элинор.

«Как там она говорила? Нужно мыслить позитивно. Как только в голову приходит какая-нибудь отрицательная мысль, ее сразу же надо заменить на положительную. Надо представлять себе то, что хочешь иметь, и стараться войти в такое эмоциональное состояние, как будто ты это уже имеешь. То есть ощутить реально, как ты себя будешь чувствовать, когда получишь, например, дом своей мечты. Так, а какой мне нужен дом? Конечно, мне нужен дом моего детства в Белгравии. Но я уже и без всякого психолога много лет мысленно хожу по этому дому и каждую ночь вижу его во сне. И ничего себе пока не вернула. Может, не суждено? Попробую рисовать в воображении какой-нибудь другой дом. Что-нибудь наподобие тех домов, о которых я читала в романах. Боже мой! Сколько же я их прочитала, этих романов! Благодаря им я уходила в другую действительность от этого колючего внешнего мира с его вечным недовольством мною. Конечно, можно было бы с детства начинать создавать свой реальный хороший мир. Видимо, для этого следовало послушаться наставлений матери:

– Запомни! Ты всю жизнь должна будешь каждый день делать гимнастику, чтобы тебя не разнесло, ты и так склонна к полноте. Питаться нужно легкой пищей. Ты думаешь, балерины столько едят, сколько ты? Ложка гречневой каши и куриная котлетка. Этого должно быть достаточно на обед. А на ужин – кефирчик или творожка немного. На завтрак можно пару ложек овсяной кашки. Ты должна быть как Грета Грегсон!

Мне хотелось стать такой же, как блистательная прима Ковент-Гарден Грета Грегсон. Я очень любила танцевать и на вопрос, кем я хочу быть, отвечала, что балериной. Говорить-то я так говорила, но благодаря ежедневной маминой разъяснительной работе, уже в трех-четырехлетнем возрасте понимала, что это, наверное, не удастся. Ведь я для этого не была достаточно худой. А чтобы стать худой, надо было бы отказаться от кондитерских изделий, которыми меня баловал папа. Но это были такие вкусные вещи! Как же от них отказаться? Да еще и на всю жизнь! Уже в четыре года я трезво рассудила, что это нереально, и на требование родителей выбрать, что я буду посещать, балетную студию или музыкальную школу, выбрала музыкальную школу. Это был мой выбор, и я к нему отнеслась ответственно: несмотря на то, что учиться в музыкальной школе мне не нравилось и на экзаменах я страшно волновалась, несмотря на неоднократные предложения родителей бросить эти мучения, я довела начатое до конца и благополучно закончила музыкальное образование, получив аттестат с приличными оценками. Однако, конечно, великий пианист из меня не получился. Да я этого и не планировала. Я просто хотела закончить начатое дело – музыкальную школу, раз я уже начала учиться. Да, я хотела построить свою, улучшенную, реальность. Но не будучи балериной, к чему у меня не было физических данных. И не будучи музыкантом, так как я боялась больших открытых пространств, в том числе больших залов, где проходили концерты.

Я очень гордилась своей красивой бабушкой и хотела пользоваться таким же большим успехом у мужчин, как и она. Но я поняла из маминых комментариев, что молодость и красота проходят, особенно если подхватить какую-нибудь болезнь, что может случиться с каждым. И что тогда? Жизнь окончена? Страдать от депрессии? Нет, я решила, что нужно делать карьеру. Да-да! Карьеру, потому что мне с детства внушила мама, что никаких моих денег в семье нет. Есть только папины деньги, а мне пока не принадлежит ничего. Я стеснялась попросить денег даже на мороженое или на новую книжку и решила, что сама заработаю, сама добьюсь высокого уровня жизни. Знания, умения, общественное положение и хорошая зарплата не уйдут с возрастом, а возможно, даже увеличатся. Это и будет компенсацией потерянной красоте.

Ну и что, что я читаю, а не шлифую фигуру гимнастическими упражнениями. Я получу такую профессию, в которой фигура будет не нужна. Стану хорошим специалистом. Если человек хороший специалист, он будет нужен многим. И не важно, что у меня не будет поклонников. А если верить маме, то их таки никогда не будет. Ну и что? – рассуждала я. А на хорошую зарплату можно будет купить много чего вкусного и приятного, что поможет скрасить отсутствие поклонников. Можно будет купить все, что я захочу, создать себе такую жизнь, какую я пожелаю! И не зависеть ни от денег отца, ни от денег мужа, поскольку из-за моей полноты у меня его не будет… И я, как только пошла в начальную школу, решила учиться только на отлично. Училась-то я лучше всех в классе. Но для получения высшего образования нужны были деньги. А дядя оплатил мне только среднее специальное, так как оно было дешевле. И на том спасибо, конечно. Дядя не обязан нас с мамой содержать, а все-таки немного помогает нам материально. Но, работая тестировщиком программ, я не могу выстроить для себя ту реальность, о которой мечтала…

Стоп! Это все – отрицательные мысли. Как это я опять пропустила их в свою голову? Надо заменить на положительные. Вот: мне же предложили новую, более высокооплачиваемую работу. И времени свободного будет много. Я смогу заниматься гимнастикой. И жизнь будет спокойная, размеренная, без стрессов и маминых истерик. И я смогу, наверное, меньше есть, так как не буду нервничать. Моя жизнь уже начала меняться в положительном направлении. Сосредоточусь-ка на представлении дома моей мечты. Большого красивого старинного дома. Почему старинного? Да потому, что я люблю архитектуру прошлых времен».

На перроне Стефани поджидали автомобиль и его водитель с табличкой «Стефани Блэкридж».

– Меня прислала леди Нортриджгемптон, и я отвезу вас в аббатство.

– Как неожиданно! Спасибо. А то я думала, что оставлю вещи в камере хранения, а потом постепенно перевезу. У меня ведь два больших чемодана, и мне тяжело их тащить. А теперь мы ведь сможем сразу их взять с собой, правда?

– Конечно, мисс. Я положу их в багажник.

Нортриджгемптон оказался довольно далеко от станции. Дорога пролегала по пустынной местности: никаких домов, только поля. И лишь на подъезде к аббатству Стефани увидела небольшую деревеньку с симпатичными домиками и старинной маленькой церковью.

– Деревня выглядит как в каком-нибудь восемнадцатом веке.

– Да, здесь люди чтут традиции. Дома здесь с современными удобствами: газ, водопровод, канализация. Однако внешний вид их большинство хозяев постаралось сохранить, как в старые времена. Да что там говорить! Здесь же каждая семья живет испокон веку! В смысле, предки наши тут жили, и мы живем. Мы очень любим нашу деревню, и мало кто отсюда уезжает.

– Вы тоже здесь живете?

– Конечно. Мои предки всегда были фермерами. Мой старший брат тоже фермер. А я вот – механик, вообще, я на все руки мастер. Если вам надо что починить, вы прямо ко мне и обращайтесь. Меня Эдвардом зовут.

– Очень приятно, – улыбнулась Стефани.

– Ну вот, мы уже и приехали.

Машина остановилась у черной кованой ограды Нортриджгемптонского парка. Ворота были открыты.

– Это что же, сюда может зайти кто угодно?

– Да кто сюда зайдет? У нас в деревне воров нет. Чего ж запираться? Хотя я не знаю: может, ворота обычно и закрыты, а сейчас открыты только потому, что вас ждали. Старая леди не будет же бегать к воротам. А прислуги, живущей в доме, у нее нет. Кто же откроет? Проходите. – Эдвард распахнул перед своей спутницей ворота. Они противно заскрипели. – Я завтра приду их смажу, а то о бедной леди и позаботиться некому. Ворота как скрипят! Что, Энн или Присси не могли мне сказать?

– Кто такие Энн и Присси?

– Кухарка и горничная. Приходящие. В аббатстве не ночуют. Вообще, такому большому дому требуется много прислуги. Присси не может все убирать. Здесь много комнат так и стоят в пыли и паутине. Но леди не может себе позволить нанять еще слуг. Когда-то это была очень богатая семья. Но новые времена… – Эдвард вздохнул. – Сейчас, чтобы так жить, как жили ее предки, леди надо бы иметь крупный бизнес. А какой у нее бизнес? Вот отец ее пытался вести бизнес, да в войну и после войны так подняли налоги, что он едва дом этот сохранил. Он еще делал попытки встать на ноги, да все неудачно. Вот и оставил нашей леди так мало.

Они вышли, наконец, из густого, заросшего парка, и аббатство во всей своей красе предстало перед Стефани. Глаза Стефани широко раскрылись от удивления: дом очень напоминал ей тот, который она представляла себе по дороге сюда. Те же увитые плющом темно-серые каменные стены, те же стрельчатые окна с витражами на третьем этаже и с частыми переплетами на первом и втором. Те же французские окна, через которые можно выходить в парк. Аббатство поражало своей грандиозностью. Это было огромное здание. В нем было всего три этажа, но потолки на первых двух были такие высокие, что казалось, будто это – по крайней мере, шестиэтажный дом.

«Боже, как было бы интересно походить по этому аббатству, заглянуть в каждую комнату, изучить каждый закоулок, – подумала Стефани, не сомневаясь, что закоулков, потайных комнат и коридоров в этом доме много, – а вдруг я найду скелет, замурованный в стене, или старинный пергамент, где для грядущих поколений какой-нибудь несчастный (или несчастная) изложил историю своего заключения в подвалы инквизиции…»

Стефани ощутила эмоциональный подъем: приключения начинаются! А в ее предыдущей серой жизни ей так не хватало острых ощущений!

Она ожидала попасть в мрачный холл с каменными сырыми стенами, вполне подходящими для замуровывания в них покойников. Но, к своему удивлению, обнаружила себя в хорошо освещенном сухом помещении с мраморным, правда, полом, но со стенами, обшитыми деревянными панелями, с искусственными цветами в вазах и со шкафами для одежды. Их с Эдвардом встретила миловидная женщина лет сорока в джинсах и футболке.

– Здравствуйте. Как доехали? Меня зовут Присси, и я здесь убираю и стираю что могу.

– Здравствуйте. Я Стефани. Мне очень приятно познакомиться.

– Сейчас я провожу вас в вашу комнату. Эдвард, бери чемоданы и неси, куда я покажу.

– А где же леди? – заволновалась Стефани.

– Ей трудно ходить по лестнице. Вы с ней еще встретитесь. Но вам же надо привести себя в порядок, может быть, отдохнуть чуток. В любом случае мы должны отпустить Эдварда. А кто потащит ваши чемоданы наверх? Короче, пошли со мной.

Все трое начали подниматься по широкой полированной дубовой лестнице. Стефани сперва бодро шагала по ступенькам, не представляя еще, какая длинная эта лестница: с несколькими маршами и площадками. Но уже на первой же площадке она ощутила привычное действие своей давней фобии, боязни высоты. Она почувствовала, что дальше не может сделать ни шага.

– Присси, у меня к вам просьба: не могли бы вы идти рядом со мной? У меня фобия: я боюсь высоты. Мне просто нужно, чтобы кто-то шел рядом. Вообще-то раз у этой лестницы есть перила, то я смогу натренироваться по ней ходить. Это просто в первый раз, пока я не привыкла, мне нужна помощь. А потом я потренируюсь и буду ходить самостоятельно. Я знаю. У меня уже такое было с другими лестницами. Вот если бы у нее не было перил, тогда бы мне пришлось вернуться домой. Лестницу без перил я точно не освою.

Пройдя все марши этой пугающей Стефани лестницы, компания благополучно попала в длиннющую галерею второго этажа. Вдоль одной из стен располагались двери в комнаты, а вдоль другой шел ряд окон, выходящих, как заметила Стефани, в квадратный двор.

– Во всем аббатстве только две спальни с ванной и туалетом: одна у леди и вторая – вот эта, которую я вам приготовила, – сказала Присси, распахивая одну из дубовых дверей галереи. – Надеюсь, вам понравится, Стефани. Я считаю, это в любом случае лучше, чем пользоваться туалетом и ванной дальше по коридору. А так – никуда ходить не надо. Вот, пожалуйста. – И Присси открыла дверь из спальни в совмещенный санузел.

– Спасибо большое, мне все нравится, – поблагодарила Стефани, вытаращившись на сливной бачок старинной конструкции. Он располагался вверху, и, чтобы им воспользоваться, надо было дернуть за цепочку.

– Да, это еще довоенное. Еще отец нашей леди устраивал все удобства, – поймав удивленный взгляд гостьи, пояснила Присси. – У него тогда денег не хватило, чтобы много спален так обустроить. Но на каждом этаже есть по ванной и по туалету, не считая этих, ваших и старой леди.

– Как интересно! Антиквариат!

– И ничего пока не течет, трубы не прорывает, – гордо сообщила Присси. – Может, раньше и были какие-то поломки, что-то и ремонтировали, но при мне ничего такого не было. Старое качество! Сейчас так уже не делают. Вот с чем здесь почему-то бывает плохо, так это с электричеством. То ли проводка старая, то ли еще что. Бывают аварии. Леди в таких случаях вызывает электриков из Кросстауна. Так я вам на всякий случай здесь, на комоде, фонарик положила.

– Спасибо. А отопление как здесь устроено? – поинтересовалась Стефани, не заметившая ни одного радиатора.

– Отопление? Да разжигаем камины, да и все. Что тут отапливать? Леди пользуется только двумя комнатами: своей спальней и гостиной. Ну теперь еще у вас камин затопим, когда похолодает.

– Какая прелесть! Как романтично!

– Ну устраивайтесь. Не буду вам мешать. Когда будете готовы, я отведу вас к леди. Я буду в гостиной ждать.

– А где это?

– Ах да! Вы ж не знаете. Пройдете дальше по коридору и в конце его прямо перед собой увидите дверь.

– Так я буду готова через пару минут.

– Очень хорошо. А то мне уже надо бы домой, мужа кормить.

«Вот пожалуйста, женщина имеет мужа, а сама служанкой работает. Что ж этот муж не оградил ее от такой неинтересной, тяжелой и низкооплачиваемой работы? Что ж он ее материально не обеспечил? Я понимаю, если бы у нее была интересная и высокооплачиваемая работа, если бы она сама хотела работать. А кто же захочет работать прислугой? И какой любящий муж отправит свою жену работать прислугой? Зачем нужен такой муж, как у Присси? Да ему еще и прислуживать надо! Кормить, видите ли! Сам поесть, что ли, не может?… Стоп! Это – негативные мысли. Надо заменить на позитив: а у меня будет сильный, самостоятельный муж, способный защитить меня от жизненных невзгод, например, от тяжелой неинтересной работы за гроши», – рассуждала Стефани, осматривая свою комнату.

Мебель была далеко не новая, но в любимом Стефани стиле середины прошлого века. Стефани обожала и пересматривала по многу раз фильмы по детективам Агаты Кристи с Джоан Хиксон в роли мисс Марпл. Эти фильмы успокаивали ее. В них такая размеренная жизнь! Чай в пять часов с бисквитами! И дама медленно пьет чай и медленно жует печеньице. Конечно, она не поправится, если съест пару штук. Не то что Стефани! Она за один присест может съесть полкило печенья! А что ей еще остается? У нее стрессы! У нее неинтересная, скучная работа целый день и дома истеричка-мать, умеющая разговаривать только на повышенных тонах. А еда – это единственное удовольствие Стефани. Если от нее отказаться, то и вовсе незачем будет жить. Сколько пирожных и шоколадных конфет было съедено Стефани за просмотром этих самых фильмов по романам Агаты Кристи! Сколько раз она думала: «Вот бы мне такое кресло, как у мисс Марпл: большое, уютное, с высокой спинкой, вверху с двух сторон загнутой внутрь, и обитое тканью в мелкий цветочек. Я бы в нем читала или смотрела телевизор».

И кто бы мог подумать, что это желание Стефани осуществится! Вот же оно, такое кресло, стоит в углу. А рядом – небольшой круглый столик, ну точно как у мисс Марпл! Столик покрыт плюшевой бежевой скатертью с кистями, а на столике – лампа с абажуром матового розоватого стекла. Так и хочется сесть в это кресло, поджать под себя ноги у почитать детектив Агаты Кристи!

А кровать? Шикарная высокая и широкая кровать с темно-коричневыми деревянными ножками и спинкой. Это не то что старенький раскладной диванчик, на котором Стефани спала дома! «На такой кровати я, кстати, поместилась бы и не одна», – подумала Стефани. Дома же она вообще никогда не представляла, что может спать с мужчиной. Да, она была влюблена в Джорджа Хентли, но самые смелые ее мысли заканчивались поцелуем в щечку у подъезда ее дома, куда Джордж в ее мечтах должен был подвезти ее после вечера в ресторане. Бытовой стороны отношений с мужчиной Стефани никогда не касалась в своем воображении. Например, если она выйдет замуж за Джорджа, то где они будут жить, как будет выглядеть их спальня, какой будет кровать, кто будет им готовить завтрак, будет ли у каждого своя ванная комната… Такие вопросы Стефани себе не задавала. А сейчас вдруг представила себя на этой кровати в ночной рубашке в голубой цветочек и рядом Джорджа Хентли в пижаме в полоску.

«Да, хорошо бы иметь счастливую семейную жизнь! Эта обстановка умиротворяющее на меня действует. Я здесь, среди этой массивной старинной мебели, чувствую себя защищенно, и почему-то мне кажется, что для полной гармонии этой комнате не хватает только моего мужа рядом со мной. Удивительное ощущение! Такого я раньше никогда не испытывала! И я совершенно не боюсь интимной близости с мужчиной, как боялась раньше. Правда, сейчас ни один мужчина не предлагает мне заняться сексом, но я ведь уже не боюсь, значит, может быть, что-то в моей личной жизни изменится. А вдруг я здесь с кем-то познакомлюсь, с кем-то не хуже Джорджа Хентли? Вот умница! Как я научилась позитивно мыслить! Элинор была бы довольна мною!»

Пузатый шкаф и огромный комод тоже понравились Стефани. Ей всегда нравилась большая мебель, которая могла бы размещаться в больших комнатах с высокими потолками, а не в их с матерью пародии на квартиру. Но особое внимание Стефани привлек резной туалетный столик старинной работы.

«А что, если этот столик находится в аббатстве с древних времен? Может, он изготовлен в каком-нибудь пятнадцатом веке? Я читала, что в таких старинных туалетных столиках всегда есть тайники. Что, если в одном из таких тайников до сих пор лежит дневник какой-нибудь мисс из прошлых столетий? Или любовная записка, из-за которой ее автора убили? Интересно, что действительно писали в таких записках: то, о чем я читала в романах, или все-таки что-то другое?

Может, в них вообще не признавались в любви, а только указывали место и время встречи или просто писали какой-нибудь комплимент? Хотелось бы почитать такие старинные записки. Но сейчас не буду ничего разыскивать. Надо идти знакомиться с леди. А столик я еще успею обследовать перед сном. Боже, как приятно жить в ожидании приключений! Какая я молодец, что сюда приехала!»

Как оказалось, в гостиной Стефани ожидала не только Присси, но и леди Нортриджгемптон, миловидная полная дама. Видно было, что она следит за собой: волосы завиты и окрашены в цвет «песочный блондин», губы и ресницы подкрашены, одета в белые брюки и тонкий красный свитер, на шее – ожерелье из жемчуга, на руках – кольца, на ногах – удобные кожаные туфли на низком каблуке. Туфли! А не тапочки! Вот это да! Держится женщина! Стефани восхитилась.

«Хотя, возможно, это она только для встречи со мной приоделась. Ну тогда это тем более приятно».

– Это Стефани Блэкридж, – представила Стефани Присси, – а это леди Нортриджгемптон.

– Очень приятно познакомиться, – пролепетала Стефани.

– А мне как приятно! Присаживайтесь, деточка. – Леди указала на удобное вольтеровское кресло напротив такого же, в котором сидела сама. Между ними располагался круглый журнальный столик.

Сев в кресло, Стефани почувствовала, что волнение, которое она испытывала при знакомстве с владелицей аббатства, улеглось. Кресло как будто нежно обняло ее. «В таком кресле можно сидеть, только расслабившись, – подумала Стефани, – и вообще, вся обстановка комнаты провоцирует расслабление и умиротворение: округлые линии мебели, мягкий светло-зеленый ковер на полу, глубокие кресла, бежевые шелковые обои, картины с красивыми пейзажами и приглушенное освещение. Именно о такой комнате я и мечтала в поезде! Как интересно, что теперь я в ней нахожусь наяву!»

– Присси, принеси нам, пожалуйста, чаю с пирожными. – Голос старой леди оторвал Стефани от смакования уюта комнаты. – Как доехали, дорогая? Сейчас выпьете чаю и почувствуете себя лучше.

– Спасибо, я не очень устала, и я вам очень благодарна за то, что вы послали водителя с машиной меня встретить, – вежливо ответила Стефани.

– Вы же ехали так долго! Может быть, кроме пирожных подать еще что-то?

– Нет, спасибо. А пирожные я люблю.

– О, я тоже. Я считаю, человек не должен отказывать себе в маленьких радостях жизни. Ведь жизнь такая короткая!

– Я тоже так думаю, – поддакнула Стефани. – Если отказываться от вкусной еды, то какие еще останутся удовольствия?

– Ну у меня так точно из удовольствий тогда останется только чтение, да и то – на голодный желудок никакая книга меня не порадует. А у вас, солнышко, могут быть и другие удовольствия: красивые наряды, туристические поездки, поклонники. Хотя, конечно, когда человек голоден, ничто его не радует.

– Да какие там наряды, поездки и поклонники? С моими доходами и с моей фигурой не особенно-то можно красиво одеться. Да и зачем мне модные вещи? Такую толстуху, как я, уже ничего не украсит. А поклонников у меня вообще нет. Никаких.

– Да какая же вы толстуха?! – всплеснула руками леди. – Даже я в своем возрасте не хотела бы так себя называть. Я – женщина приятной полноты. А какой мужчина захочет, чтобы его женщина была кожа да кости, причем злая и депрессивная от голода? Жировая прослойка для женщины – физиологическая необходимость.

– А как же модели в журнале «Плейбой»? Они все худенькие.

– Ну и кто из них счастлив в личной жизни? Были бы они счастливы, не снимались бы обнаженными, чтобы озабоченные мужики, рассматривая их тела, пускали слюни… Эти модели на самом деле дешевка. Я уже много лет прожила и твердо знаю, что для женщины главное – гармония в душе. К такой женщине мужчины так и тянутся.

Стефани вздохнула.

– Мне неловко признаться, я, наверное, по своим служебным обязанностям должна сейчас иметь эту гармонию и излучать позитив, но в душе у меня – беспорядок. Я только надеюсь, что здесь я почувствую себя лучше. Этот дом, эта обстановка уже навевают умиротворение. В Лондоне я никогда себя не чувствовала так спокойно, как сейчас.

– Мне очень приятно это слышать, детка. Вы здесь придете в себя. А как только возникнет мир с самой собой, и поклонники подтянутся, вы уж мне поверьте.

– Чай с пирожными. – Присси вкатила стол, на котором красовались огромное блюдо с разными маленькими пирожными, большой чайник и два чайных прибора. – Мадам, можно мне уже уйти? Я вам больше не нужна сегодня?

– Ты же знаешь, Присси, ты мне нужна всегда. Что бы я без тебя делала? Я тебе так благодарна за помощь! Но сейчас, конечно, можешь идти. Я тебя и так уже порядком задержала.

– Спасибо, мадам. – Видно было, что Присси приятно слышать слова благодарности. – Так я приду завтра как обычно? Всего доброго.

«Боже! Мне не верится: неужели это я, как персонажи фильмов о мисс Марпл, сижу в кресле из тех времен и чинно пью чай с пирожными? В такой обстановке, да еще в присутствии чужого человека совершенно не тянет накидываться на еду и заглатывать куски, едва их прожевав. Я не узнаю себя: откуда эта степенность? К тому же я получаю такое удовольствие от этого чаепития как никогда!»

– Леди Нортриджгемптон, я хотела спросить… Мне просто очень интересно, я интересуюсь старинной архитектурой…

– Называйте меня просто Маргарет. Мне это будет приятно. Меня почти никто уже так не зовет. Не осталось людей, знавших меня в детстве и юности. Это так печально. Только миссис Риджуэй меня иногда навещает. Вот она только и зовет меня Маргарет. Мы с ней знакомы с молодости. У нее в деревне коттедж «Чайная роза». Вы с ней обязательно познакомитесь. Это, кстати, она придумала, что вас должен встретить Эдвард. Я сама, к сожалению, не сообразила. Так что вашу благодарность за это следует переадресовать ей. Так что вы хотели спросить, милая?

– Я обязательно при встрече поблагодарю миссис Риджуэй за заботу обо мне. А спросить я хотела, почему ваша гостиная располагается на втором этаже? Я всегда полагала, что в таких больших домах гостиные находятся на первом этаже, чтобы гости, как придут, сразу могли туда попасть.

– Здесь действительно есть парадная гостиная на первом этаже. Мои предки именно там и принимали визитеров. – Старая леди вздохнула. – Но бывают дни, когда мне тяжело ходить по лестнице. Я не всегда могу спуститься вниз, чтобы принять гостя. Поэтому я использую эту комнату в качестве гостиной. А на самом деле это когда-то была комната для завтрака.

– Как интересно! А что, есть еще комнаты для обеда и для ужина?

– Конечно, – улыбнулась пожилая леди, – и большая столовая для больших приемов.

– Не будет ли с моей стороны наглостью… Что-то я в вашем присутствии, Маргарет, расхрабрилась как никогда, но у меня почему-то ощущение, что я знакома с вами всю жизнь и вы мне близкий человек… Так вот, могу ли я попросить вашего разрешения осмотреть эти комнаты? Мне страшно любопытно! Я ведь никогда не бывала в таких больших старинных домах, где жило такое множество поколений! У моего отца был, правда, дом в Белгравии, но он был не таким старым и большим, как ваше аббатство!

– Конечно, деточка. Вы сможете осмотреть все, что пожелаете. Я дам вам ключи от всех комнат. Правда, там, наверное, такой слой пыли, что вы ничего не увидите.

– Не важно. Я с удовольствием все осмотрю. Наверное, и за целый день здесь все не обойти. Я буду осматривать постепенно, уделяя этому занятию полчаса-час в день. Но это не в ущерб моей работе. Я буду с вами, когда только вы захотите.

– Я бы не хотела, девочка моя, чтобы вы воспринимали наше общение как работу, как тяжелую обязанность. Я постараюсь не сильно вас грузить своими старческими проблемами. Надеюсь, мы подружимся.

– Мне бы очень этого хотелось, Маргарет. Извините, пожалуйста, если я как-то не так выразилась. Я просто раньше никогда не была в такой роли и в такой обстановке. Знаете, этот дом напоминает мне мои любимые фильмы по романам Агаты Кристи с мисс Марпл.

– О! Это и мои любимые фильмы тоже. Они у меня все есть на ди-ви-ди. Мы с вами сможем их смотреть сколько угодно.

– Это чудесно! Меня эти фильмы так успокаивают. Сколько раз, когда я не могла уснуть, я ставила диск с мисс Марпл и отлично засыпала под него без всякого снотворного!

– Ну точно как я! – обрадовалась Маргарет. – Я тоже так делаю. А обстановка в этот дом покупалась последний раз в те времена, когда происходит действие этих фильмов. Вот отсюда у вас и впечатление, что вы здесь уже бывали и мы с вами давно знакомы. Как мне приятно, что у нас оказался схожий вкус. Не ожидала, что среди молодежи есть любители таких фильмов.

– Да какая разница, молодежь или не молодежь. Понятие молодости относительно. Можно быть всегда молодым, вот как вы, и чувствовать себя старухой в двадцать лет. Зависит от мироощущения человека.

– Полностью с вами согласна. Молодость, она в душе. Знаете, Стефани, а вам пошли бы яркие цвета. Серый вам не идет, вы уж не обижайтесь. У вас есть что-нибудь другое, кроме этого джемпера?

– Конечно, есть. – Стефани смутилась. – Но… Дело в том, что я как-то не хочу привлекать внимание к своей полной фигуре. И поэтому ярких вещей у меня как раз нет.

– Ну вот! А потом вы говорите, что у вас нет поклонников! Вы же сами отказываетесь привлекать их внимание! А фигура у вас нормальная! Посмотрите вокруг: сколько женщин гораздо толще вас – и счастливы в браке! Не зацикливайтесь на фигуре, просто не думайте о ней. Если вы сами будете считать себя привлекательной, также будут считать и другие. Завтра я выдам вам аванс, и вы поедете в Кросстаун покупать себе одежду. Я позвоню Эдварду, он вас отвезет и туда и обратно. Вы будете здесь знакомиться с людьми. Может быть, я наберусь сил и выйду с вами хотя бы в церковь в воскресенье. Так я хочу, чтобы вы не выглядели серой мышкой, а выглядели так, как вы этого заслуживаете: королевой! Купите себе что-нибудь модное. Ваша зарплата позволяет. На что вам еще, как не на одежду, здесь тратиться? Ваши проживание и питание за мой счет.

– Спасибо большое. Но, может, я сначала поработаю и потом получу зарплату? – Стефани попыталась найти отговорку, чтобы не покупать новую одежду, так как просто не знала, что ей лучше купить и в каком стиле.

– И слышать ничего не хочу. Доставьте себе удовольствие. Я хочу видеть вас счастливой. Шопинг, новые наряды всегда поднимают настроение.

«И как она догадалась, что у меня была депрессия? – удивилась Стефани. – Я вроде бы нормально себя веду, стараюсь улыбаться».

Как будто прочитав мысли Стефани, старая леди заметила:

– Вы слишком мрачно высказываетесь. Видно, несладко вам пришлось. Но вы увидите: здесь все будет по-другому.

– Спасибо большое. Я поеду. К которому часу быть готовой?

– Сейчас позвоню Эдварду и узнаю. Передайте мне телефон, пожалуйста.

Эдвард любезно согласился приехать в половине десятого, чтобы успеть к открытию магазинов.

– Он вам и магазины покажет. Только не вздумайте покупать что-нибудь типа мешка. Это будет полнить. Наоборот, вам пойдут облегающие вещи. Вон какая у вас фигура хорошая! И талия есть, и бедра, и грудь. Все на месте. Линии плавные. Мечта, а не фигура! Вы знаете, сколько женщин ложатся под нож хирурга, чтобы иметь такую грудь, как у вас? Вы должны подчеркивать ее. Это ваше достоинство. Надеюсь, покажете, что купили. Клянусь, я не буду критиковать, если мне что-то не понравится! Просто сама я практически нигде не бываю, и мне не хватает впечатлений.

– Конечно, покажу. С удовольствием.

Стефани действительно была рада возможности кому-то показать свои покупки. Раньше ее гардеробом никто не интересовался, и ей не с кем было поделиться радостью по случаю удачного, на ее взгляд, приобретения. Как же она была благодарна Маргарет за ее участие! Наконец, впервые за много лет, Стефани перестала чувствовать себя одинокой. Она стала кому-то нужна, кому-то небезразлична!

В приятном волнении от ожидания грядущих покупок в Кросстауне Стефани по настоянию своей хозяйки, рекомендовавшей ей пораньше лечь спать, чтобы как следует отдохнуть с дороги, удалилась в свою комнату. Возбуждение ее было столь велико, что Стефани и не собиралась сразу же ложиться в постель. Она решила сперва осмотреть туалетный столик. Под его столешницей размещалось два выдвижных ящика с золотыми ручками. В замок нижнего был вставлен ключ. Сердце Стефани учащенно билось, руки стали холодными и повлажнели. В предвкушении приключений она повернула ключ. Замок не открылся! Покрутила ключ в другую сторону. Послышался щелчок, но все равно не получалось выдвинуть ящик. «Да что ж это такое?! Замок с секретом? Ничего, я открою!» И Стефани повторила свои попытки. Она вертела ключ в разные стороны, пока не сообразила, что, может быть, сначала замок был открыт, а когда она повернула ключ влево и услышала щелчок, то закрыла его сама. Значит, надо крутить вправо. Посильней подергав ящик, Стефани все же удалось его выдвинуть. В нем ничего не было!

«Может быть, двойное дно?» – не сдавалась Стефани и принялась ощупывать и простукивать дно ящика. Увы, напрасно. Никакого двойного дна обнаружить не удалось.

«Ну ничего, у меня остается еще верхний ящик».

И Стефани вставила ключ в замок верхнего ящика. Он подошел, и, имея уже некоторый опыт, Стефани достаточно легко выдвинула верхний ящик. Ничего! Он был пуст, как и нижний! На всякий случай Стефани просунула руку за ящик, к задней вертикальной поверхности столика, памятуя о том, как в ее собственном письменном столе бумаги часто там застревали из-за переполненности ящиков. Кто знает, может, прежняя хозяйка этого туалетного столика так же не любила наводить порядок и какая-то бумажка все-таки застряла где-то в щелке? Во рту у Стефани пересохло от волнения, когда она почувствовала, что касается кончиками пальцев какой-то бумаги. Есть!!! Все-таки не зря она подозревала, что столик хранит в себе какую-то тайну.

 

6

– Я категорически против покупки этих акций, мистер Блэкридж. По моим сведениям…

– Джордж, давайте обсудим это не по телефону. Я сегодня в Лондоне и приглашаю вас на чай. У вас будет такая возможность?

– Да. Я с удовольствием приму ваше приглашение.

– Как насчет отеля «Гайд-парк»?

– Где вы скажете, там и встретимся. – Джорджу было неудобно признаться, что такого отеля он не знает.

Все-таки люди типа лорда Блэкриджа вращаются в высшем обществе с детства, а он сравнительно недавно вошел в мир больших возможностей и в силу своей занятости делами не успел познакомиться со всеми изысканными местами Лондона. По тону его голоса лорд Блэкридж почувствовал, что отель «Гайд-парк» не принадлежит к числу заведений, посещаемых партнером, и решил пояснить свой выбор:

– Добрая старая Англия, если вы понимаете, что я имею в виду. Мне приятно будет окунуться в атмосферу своей молодости. Этот выбор, может быть, несколько эгоистичен. Но я уже стар и не во всякой обстановке могу хорошо сосредоточится. А вы молоды. У вас свежие мозги, и интерьер вряд ли может сильно повлиять на их состояние.

– Все в порядке. Я буду рад, если вам там будет комфортно. Отель «Гайд-парк» меня вполне устраивает.

И через несколько часов Джордж произнес, садясь в такси (у его личного шофера был выходной): «Отель «Гайд-парк». Ехать от его дома оказалось недалеко, на Пиккадилли. Здание выглядело на удивление скромно, но внутри все было очень дорого и изысканно. Полностью была сохранена атмосфера былых времен – середины прошлого века, а может, и более давнего периода. Огромный холл украшали старинные камины, возле которых размещались сверкающие ведерки для угля, всюду – красный бархат и ненавязчивая позолота. Круглые маленькие столики, за которыми можно было выпить чаю прямо в холле, развлекая себя наблюдением за входящими и выходящими. Конечно, приглашение на чай от делового партнера – это несколько экстравагантно. Обычно приглашают на ланч, завтрак или обед. Но, увидев холл отеля «Гайд-парк», Джордж перестал удивляться этому приглашению. Здесь было очень необычно, в этом месте стоило побывать! Он легко понял лорда Блэкриджа: для того чтобы испытать ностальгию, отель «Гайд-парк» – наилучшее место! Не нужна никакая машина времени, чтобы попасть в прошлое. Достаточно подняться по нескольким ступенькам крыльца и войти в массивную вращающуюся дверь отеля. И все! Вы в другом мире. Вы забываете, что вокруг – шумный, очень шумный город с сумасшедшим темпом жизни и бесконечными стрессами.

– У нас не принято пользоваться мобильными телефонами, сэр, – предупредил Джорджа официант, когда он попросил усадить его за столик и сказал, что здесь ему назначил встречу лорд Блэкридж. – Выключите, пожалуйста, свой телефон, сэр.

Джордж с удовольствием выполнил эту просьбу. Ему и самому хотелось посмаковать здешнюю тишину и покой. Лорд Блэкридж не заставил себя долго ждать, и они принялись обсуждать дела, угощаясь чаем из невероятно красивых фарфоровых чашечек.

– Не отличить от настоящего «рокингэма», – заметил лорд Блэкридж, указывая взглядом на чайные принадлежности. – Такая сервировка осталась только здесь. Во всем Лондоне. Даже в моем клубе такого уже нет. Теперь вы меня понимаете, почему я выбрал это место?

– Здесь замечательно!

Джордж сидел так, что ему был хорошо виден весь холл, включая лифт с узорчатой дверцей. Он даже прекратил жевать очередной кусок кекса, когда увидел вдруг, что дверь лифта распахнулась и из него вышла Нора с каким-то широкоплечим парнем, обнимавшим ее за талию. Выходя на улицу, парень пропустил Нору вперед и интимно шлепнул ее ниже спины.

Это был всего лишь клочок бумаги, который Стефани удалось захватить пальцами. Она потянула его на себя, и тут погас свет. Стефани вынула бумажку из ящика, но в темноте, естественно, невозможно было даже определить, написано что-то там или нет.

«Может быть, лунный свет поможет?» Стефани раздвинула тяжелые портьеры. Но ночь была безлунной, а электрического освещения в парке не было, как и в доме.

«Так мне же оставили фонарик на комоде. Где он?» И, опрокинув стул, который она в темноте не заметила, сыщица ринулась в тот угол, где, насколько она помнила, должен был располагаться комод. Задев ногой собственный чемодан, она наконец достигла желаемой цели и нашарила рукой фонарик.

«Где же он включается? И почему я не попросила Присси показать мне? Ну где же кнопка или рычажок?» Держа в одной руке бумажку, другой Стефани тщательно ощупывала фонарик. Но ни кнопки, ни рычажка не нашла. «Вот барахло! Это, может, и не фонарик вовсе. Нет ли тут еще чего-нибудь?» Она провела ладонью по всей поверхности комода. Ничего нет! «Может, это не комод? – Стефани ощупала переднюю поверхность объекта. – Нет, комод. Ящики с ручками. Другой такой мебели в комнате нет. Я же смотрела. Ну ладно. Придется все-таки лечь спать. Даже принять душ и переодеться с дороги не удастся из-за темноты. Но не будить же Маргарет. Вдруг она уже спит? Ничего, посплю так».

Но уснуть ей долго не удавалось. «Что же написано на этом клочке бумаги? Вдруг какой-то старинный шифр? А может быть, это просто клочок какой-нибудь обыкновенной квитанции? Вряд ли мне сейчас удастся заснуть. Как можно спать, не узнав, что там написано? Промучаюсь до утра, а как только освещение позволит, прочитаю. А вдруг это – фрагмент какой-то секретной переписки? Не всегда же леди здесь жила одна. Когда-то в доме собирались гости. И это было сравнительно недавно, во второй половине предыдущего века. Семья леди была достаточно влиятельной в обществе, и у них могли быть родственники или знакомые, работавшие в секретных службах, например, в военной разведке. Что, если кто-то по оплошности оставил кусочек важного документа и только сейчас вспомнил, где его оставил, и решил вернуться за ним? А вдруг этот кто-то видел при помощи специальной техники, как я исследовала столик и нашла бумажку? И вдруг он придет сейчас сюда, чтобы отобрать ее у меня? А чтобы я ничего никому не рассказала, он меня убьет».

Стефани слышались то шаги в галерее, то какая-то возня под окном, то скрежет ключа, поворачиваемого в ее двери. Стефани била дрожь. Она одной рукой сжимала в кулаке клочок бумаги, а другой вцепилась в матрас, как будто надеялась, что, если за него крепко держаться, ее никто не сможет от него оторвать и забрать на тот свет. «Боже, а ведь недавно я хотела умереть. А умирать-то, оказывается, страшно! Но, может, еще все обойдется. Если бы кто-то хотел прийти сюда, то уже пришел бы, пока я чего с этой запиской не сделала. Ну если она ему нужна. Кстати, если я буду продолжать ее так сжимать, она может порваться, и я утром не прочитаю, что там написано».

Стефани сняла с волос заколку, как она всегда делала дома на ночь, и положила на тумбочку возле кровати найденную бумажку, а сверху – заколку, словно боялась, что бумажку сдует ветром. Привычные движения: снятие заколки и размещение ее на тумбочке, которая, как и дома, стояла слева от кровати, немного успокоили Стефани, но тут она услышала стук в окно.

«Ах вот как! Не вызывает сомнения, чем они тут занимались! Это же отель все-таки. Она, наверное, захотела чего-нибудь необычного. Она же любит всякие ролевые игры. Кто знает, какая у них здесь была игра? Может быть, она – стареющая дама из провинции, а он – молодой жиголо? Или так: она – горничная, а он – постоялец. Или… Да какая разница? Но почему именно в этом отеле? Скорее всего, потому, что была уверена, что я не бываю в таких местах. Я действительно не знал этого прибежища старой аристократии. А она, возможно, в детстве навещала здесь со своей мамой какую-нибудь дальнюю родственницу и пила с ними чай, может быть, сидя на том же самом стуле, на котором сейчас сижу я… Интересно, когда она начала мне изменять? На следующий же день после нашего первого секса или для приличия выждала сутки? И со сколькими мужчинами она была с тех пор? О боже! Со мной она не пользуется презервативами. Наверное, и с ними тоже! А вдруг кто-то из ее партнеров болен? И я уже заразился? Хоть бы только не СПИДом! Да и вообще противно! С проституткой и то чище! Там презерватив – обязательно! Господи, вот я хотел ее получить и получил. И что дальше? Она предает меня! А нам ведь было так хорошо! В сексе, я имею в виду, хорошо. А так… А так какая-то она холодная. Красивая, но вся искусственная какая-то. Ладно, с нею – все. Надо расставаться. Не буду ей больше звонить».

– Вы слушаете меня, Джордж? Вы, кажется, о чем-то задумались.

– Я здесь увидел знакомых. Просто это как-то неожиданно. Вот я и отвлекся. Прошу прощения. Но я все равно не куплю акции.

– Да и не надо. Вы меня убедили. Я как раз говорил вам об этом, когда вы засмотрелись на знакомых. Наверное, на знакомую? А, Джордж?

– А вы встречаете знакомых, когда бываете здесь?

– Сейчас, к сожалению, крайне редко. А вот раньше бывало!

– Мне стыдно признаваться в этом, но я очень люблю выпечку. И таких вкусных кексов, как здесь, не ел никогда. Я, наверное, буду посылать сюда за ними каждый день. Как вы думаете, они будут снабжать меня кексами?

– Насколько я знаю, это здесь не принято. Здесь очень чтят традиции. Но вы ведь сможете сюда приезжать и сколько угодно есть кексы. Я сам их очень люблю. Это – фирменный рецепт, он держится в тайне, и мой повар, к сожалению, никак не может его разгадать. Иначе я ел бы их каждый день.

– Мистер Блэкридж, мне уже, к сожалению, пора идти. Благодарю вас за приглашение. Я рад, что мы пришли к единому мнению по поводу этой сделки. Могу ли я в следующий раз, когда вы будете в Лондоне, пригласить вас сюда на чай?

– Вы мне доставите этим истинное удовольствие.

– Мама… – прошептала Стефани. От волнения у нее пропал голос.

Но через несколько мгновений она поняла, что это просто стучат капли дождя. Дождь все усиливался. Его шум убаюкивал и заглушал всякие посторонние звуки, которые чудились Стефани, и не прошло и получаса, как она уснула. Проснулась она не с первыми лучами солнца, как следовало бы сделать особе, с нетерпением ожидающей возможности ознакомиться с чужой перепиской, а в начале девятого, когда утро уже вовсю праздновало победу света над тьмой. Солнце светило ярко, за окном шелестела сочная зелень деревьев, громко щебетали птицы. День смеялся. И не с чтения записки Стефани начала свое утро, а с рассматривания, не вставая с кровати, великолепия природы за окном, благодаря тому, что портьеры она раздвинула еще вчера вечером в поисках лунного света.

«Наконец-то я вижу в свое окно то, что всегда хотела видеть: зеленый парк, а не унылую стену соседнего дома! Неужели мечты сбываются? Да! У меня сегодня начинается новая жизнь! Положительные изменения уже есть, а в Кросстауне я еще и изменю имидж, а затем еще что-то произойдет хорошее. Я точно знаю!»

Стефани улыбнулась и потянулась. Как непривычно ожидать от нового дня хорошего, а не плохого! «Так, а что же было ночью? Это был страшный сон? Я так боялась! Но я ведь жива, и никто за мной не пришел! Это был только сон. Не могло быть такого наяву. Такие приключения! Разве со мной может подобное случиться?» Рука автоматически потянулась к заколке на тумбочке. Не в силах оторвать взгляд от искрящейся в лучах солнца листвы за окном, Стефани на ощупь нашла заколку, а вместе с ней и клочок бумаги. «Все-таки это был не сон. Конечно, не сон. Я нашла эту бумажку в туалетном столике и положила ее под заколку». Стефани будто обдало жаром. Вот она, таинственная бумажка! С той стороны, которой Стефани держала ее к себе, ничего написано не было. Но на обратной стороне, безусловно, что-то было: Стефани видела рельеф букв, отпечатавшийся с чистой стороны клочка. Она наконец перевернула его и прочитала. Всего три слова, как видно вырванные из контекста. В верхней строчке было написано «третий камень», а в нижней, под словом камень, Стефани смогла разобрать «входа».

«Это может быть указание на то, где расположена потайная дверь: третий камень от входа, – подумала Стефани. Может быть, на этот камень надо надавить, чтобы войти в какое-то замаскированное помещение или в подземный ход. А может быть, за этим третьим камнем от входа скрывается тайник с драгоценностями? Теперь мне надо здесь обследовать все третьи камни от всех входов, какие я только смогу найти. Вот хорошо! Сколько приятной работы и приключений! Спасибо судьбе и Норе, что послали меня сюда!»

– Вот, возьмите деньги, моя девочка. И еще. Я договорилась с Эдвардом и заплатила ему, чтобы он вас сопровождал там, в Кросстауне. Так вам будет удобнее. Во-первых, вы сможете вернуться сюда, когда захотите. Во-вторых, Эдвард может относить покупки в машину, и вам самой не придется их таскать. А даже если бы вы воспользовались услугами по доставке купленных товаров на дом, которые, кстати, не все магазины оказывают, то вещи прибыли бы только завтра, наверное. А так вы сразу привезете их домой. То есть сюда. Я хотела сказать, что надеюсь, вы будете чувствовать себя здесь, как дома.

– Спасибо, Маргарет. Я чувствую себя здесь лучше, чем дома.

– Как мне приятно это слышать! Ну и, в-третьих, Эдвард покажет вам все в Кросстауне. Он знает, где расположены лучшие магазины. Конечно, у нас в провинции выбор не такой большой, как в Лондоне. Но зато цены ниже. Порадуйте себя. А я буду с нетерпением ждать вас, чтобы взглянуть на приобретенные обновки.

– Я вам все покажу, – заверила Стефани. – Спасибо, Маргарет. До встречи. Я постараюсь побыстрее вернуться.

– Не спешите, уделите покупкам столько времени, сколько вам будет нужно. До встречи.

И Стефани, окрыленная предвкушением удовольствия от осмотра незнакомого города и покупки новых вещей, начала потихоньку, держась за перила, спускаться по лестнице. К своему удивлению, она не почувствовала привычного страха. Состояние было вполне терпимым, и ей не нужна была чья-то помощь, чтобы спуститься по такой длинной и широкой лестнице. Раньше, в Лондоне, она не смогла бы из-за фобии самостоятельно совершить такой спуск. Но сейчас ей достаточно было держаться за перила. «Фантастика! Вот что значат положительные эмоции!» – подумала Стефани.

Что купит в Кросстауне, она еще не знала. Решила пройтись по магазинам и купить то, что понравится. Благополучно спустившись по лестнице, Стефани с трудом открыла тяжелую входную дверь и как будто попала в другой мир, волшебный мир праздника нового утра в Нортриджгемптонском парке. Солнце било в глаза, как бы заигрывая со Стефани и приглашая к приключениям. Воздух пьянил своей чистотой и свежестью, ветви вековых деревьев приветственно покачивались, а сочная зеленая трава стелилась ковром под ногами девушки. Такой красоты она не видела никогда.

«Я первым делом осмотрю весь парк, как только появится возможность. Этот парк – чудо природы!» Стефани остановилась, разглядывая окружающее ее великолепие.

– Стефани, я здесь! – услышала она голос Эдварда.

«Я скоро к вам вернусь, дорогие мои зеленые друзья, и постараюсь провести с вами столько времени, сколько это будет возможно», – мысленно обратилась Стефани к деревьям, траве и кустам и побежала к Эдварду.

– Великолепно выглядите, Стефани.

Ей никто никогда не делал комплиментов, и она, не зная, что ответить, задала вопрос:

– Это вас леди попросила мне сказать?

– Что?

– То, что я хорошо выгляжу.

– Ну вы даете! Я просто сказал, что видел. За кого вы меня принимаете? За человека, который за деньги говорит любезности дамам? Если вы не извинитесь, я с вами никуда не поеду.

– Простите, пожалуйста. Я просто не думаю, что я хорошо выгляжу.

– Напрасно. А по мне, так супер! Хорошо, что моей Ханны рядом нет. Если бы я при ней вам такое сказал… Она у меня такая ревнивая!

«Неужели действительно ко мне можно ревновать? Тогда и Нора могла ревновать ко мне Джорджа и поэтому отправила меня сюда. Значит, не такая уж я уродина, как мне внушала мама. Вот куплю себе классных нарядов, так, может, и за мной кто-то начнет ухаживать. Приобрету опыт общения с мужчинами. Тем временем заработаю еще денег, на них куплю себе еще чего-нибудь поэкстравагантнее, только уже в лондонских магазинах. И держись тогда, Джордж Хентли! Ревнуй, Нора!» – строила планы Стефани по дороге в Кросстаун.

Центр Кросстауна представлял собой узкие улочки с двух- и трехэтажными домами постройки конца восемнадцатого – начала девятнадцатого века. На первых этажах располагались магазины, парикмахерская, химчистка, прачечная и даже кафе. Одно трехэтажное здание в стиле модерн было полностью занято под торговые площади и являло собой универмаг. С него-то Стефани и решила начать. Оставив Эдварда читать газету в автомобиле, она решительно направилась к стеклянным дверям этого храма торговли. Первый же павильон, который она увидела, попав вовнутрь, был посвящен парикам. Стефани никогда раньше не только не носила, но даже и не примеряла парики. Но сейчас, когда у нее уйма свободного времени и цель изменить имидж, ей стало интересно посмотреть, какая прическа и какой цвет волос ей пойдут больше всего. За стеклянными стенами павильона париков было море, на любой вкус, а покупателей – ни одного.

«Хорошо, что никого нет. Никто не будет меня смущать», – подумала Стефани и вошла в павильон.

– Покажите мне, пожалуйста, вон тот парик, мелированную стрижку каре.

– С удовольствием, мисс. У нас парики из специальной синтетики. Смотрятся как натуральные, а голову не парят, в отличие от париков из натуральных волос. Да и цены у нас доступные. Где вы еще найдете такой хороший парик всего за каких-нибудь пятнадцать фунтов?

Стефани рассматривала себя в зеркале. Нет, эта стрижка ей не походит. Она выглядит старше своих лет.

– Покажите мне, пожалуйста, рыжий парик с длинными волосами.

– Мне кажется, он вам пойдет. Вот, возьмите.

С длинными рыжими волосами Стефани выглядела гораздо лучше. «Надо запомнить этот вариант. Мне хорошо в таком цвете, гораздо симпатичнее, чем с моими натуральными темными волосами», – сделала вывод Стефани и попросила следующую модель, длинные волосы цвета пшеницы.

– Супер! Вам очень идет, мисс! Вам и в рыжем было хорошо, но в этом цвете – просто бесподобно! Только надо будет глаза подкрасить. Блондинки всегда сильно красятся, иначе глаза теряются. А у вас вон какие большие глаза, их надо подчеркнуть. Ну что? Берете?

«А зачем, собственно, мне его брать? Пойду сейчас в парикмахерскую и попрошу покрасить меня в этот цвет и придать такую форму волосам. И буду всегда так выглядеть. А то парик – это все-таки какая-то чужеродная вещь на голове. Он может мне мешать. А летом в нем вообще будет жарко. Да и голова от него может разболеться. Вон как резинка давит! Надо только запомнить, какая именно здесь прическа». Стефани несколько раз покрутилась перед зеркалом.

– Эдвард, я решила сначала посетить парикмахерскую, – заявила она, вернувшись к машине, – а потом уже буду подбирать одежду к новой прическе.

– Очень разумно, Стефани. Садитесь, я вас подвезу к парикмахерской.

– Да что здесь везти? Вон же она, через два дома. Сидите уже здесь, я все равно сюда вернусь за одеждой. Вам первому покажу свой новый цвет волос. Оцените.

– Я польщен, Стефани. Так вы, значит, после парикмахерской ко мне подойдете, чтобы я знал, что там уже закончено и куда вы дальше направляетесь.

– Конечно, Эдвард. Я же сказала.

– Чем могу быть полезен, мисс? – Эдвард опустил стекло боковой дверцы в ответ на стук Стефани.

– Эдвард, вы что, меня не узнали? Это же я, Стефани.

– Вот это да! Совсем другой человек! Не зря я вас ждал тут полтора часа! Вы, конечно, и раньше были очень симпатичной. Но сейчас! Я даже жалею, что уже женат.

– Да ладно, вы мне льстите, – смутилась Стефани.

– Позволяю себе сказать правду. Но вам теперь, конечно, надо сменить гардероб. Идете в универмаг?

– Вот именно. Вы ведь будете меня ждать?

– Не сомневайтесь. У меня тут еще детектив есть.

– Ну хорошо. Тогда до встречи.

На сей раз Стефани прошла мимо павильона с париками и осмотрела все, что было на первом этаже: павильоны с бижутерией, солнцезащитными и обыкновенными очками, зонтики, чемоданы и перчатки, а также зачем-то канцтовары. В канцтоварах ей очень понравилась большая записная книжка в переплете веселенькой цветастой расцветки. Раньше она ни за что не стала бы тратить деньги на такую бесполезную вещь. Но сейчас… Сейчас она ведь находится здесь с единственной целью: доставить себе удовольствие. Так почему бы не купить эту вещь, которая ей понравилась? И Стефани без сожаления выложила два фунта за записную книжку и еще фунт за золотистую перьевую ручку со сменными картриджами для чернил. Она не могла бы сказать точно, зачем ей эти предметы, ну, может быть, чтобы записывать идеи поиска таинственной двери за третьим камнем от входа. Но само обладание этими красивыми безделушками уже доставляло ей удовольствие.

«Это ж мне, между прочим, психолог советовала: каждый день доставлять себе какое-нибудь удовольствие. Так я уже начала. Господи! Как же приятно тратить деньги не на самое необходимое, а на такие предметы, без которых можно и обойтись! И как приятно не экономить! Только сейчас я поняла, что такое свобода: это когда нет необходимости покупать подешевле и только то, что нужно до зарезу. Теперь займусь гардеробом. Куплю что-нибудь оригинальное. Такое, которое никогда не носила раньше».

Указатель над лестницей информировал, что одежда находится на втором этаже, а обувь – на третьем.

«Удобная лестница: неширокая и с перилами. По такой я легко поднимусь без страха. Это – хороший знак. Значит, мне точно туда, на второй, а потом и на третий этаж, за новым имиджем».

Через каких-нибудь два часа Стефани вышла из универмага, неся в руках коробку с босоножками и пакеты с брюками, футболками, свитером и блузкой.

– А вот и я! – разбудила она дремавшего Эдварда. – Мне еще надо бы платье и юбку купить. И деньги остались. Но я проголодалась. Может быть, зайдем в кафе?

– Да я сам жутко голодный. Садитесь, поедем.

В кафе они с аппетитом умяли по порции тушеного мяса с картошкой, а на десерт заказали по большому куску шоколадного торта и кофе. Особенное наслаждение Стефани доставил торт. Она обожала шоколад и не могла без него прожить и дня.

– Вы еще могли бы зайти в «Дресс шоп» на Грин-стрит. Там продаются всякие платья, юбки, блузки. Наверняка что-то подберете.

– Хорошо. Поехали в этот «Дресс шоп». С удовольствием осмотрю их коллекцию.

Из «Дресс шопа» Стефани вышла с новым летним платьем, длинной летней юбкой на резинке и голубыми джинсами с кружевной отделкой.

– У меня еще остались деньги. Пожалуй, хватит на пару туфель. Здесь есть еще какой-нибудь обувной магазин?

– На Блэкберри-стрит есть. А то, может, в универмаг вернемся?

– В универмаге я купила босоножки. А те туфли, которые мне там понравились, не подошли по размеру. Давайте съездим на эту, как ее там, стрит.

– На Блэкберри-стрит.

– Ну вам виднее. До сих пор вы меня направляли к удачным покупкам. Думаю, что и там я что-нибудь подходящее приобрету.

Раньше Стефани никогда не купила бы такие туфли: замшевые, со стразами, на тонкой подошве и высоченной шпильке. Она сочла бы их непрактичными и неподходящими для ее фигуры. Она сказала бы себе: «Куда мне в них ходить? Да и походка у меня тяжеловата для таких шпилек. Не буду выбрасывать деньги». А сейчас Стефани купила себе эти туфли, как покупает ребенку понравившуюся ему игрушку любящая мать. «Туфли шикарные. Даже мои ноги кажутся в них стройными. А куда носить? Да дома буду носить, в конце концов, если больше некуда. Вон Маргарет ходит же дома в туфлях. И я буду. По такому шикарному замку только на таких каблуках и ходить. Вот, кстати, и потренируюсь ходить на шпильках», – думала теперь Стефани. Туфли настолько ей понравились, что она не удержалась и, сев в машину, чтобы наконец уже ехать домой, раскрыла перед Эдвардом коробку и похвасталась:

– Смотрите, Эдвард, какие туфли я купила. Как они вам?

– Я ничего не понимаю в женских вещах, Стефани, но, думаю, туфли вам пойдут.

Это была не совсем та реакция, которую хотела бы получить Стефани, но что взять с мужчины? Разве он поймет восторг женщины по поводу красивых туфель? «Вот Маргарет оценит мое приобретение, – подумала Стефани и стала представлять себе, как она покажет леди свои покупки.

 

7

– Нора, пойми, я не собираюсь возобновлять с тобой отношения. Прекрати мне звонить. Я больше не буду отвечать на твои звонки. Ты мне изменила.

– Да, я хотела сравнить, кто из вас лучше в постели. И пришла к выводу, что ты. Ты выиграл, я выбрала тебя. Почему ты не рад?

– Я что, еще должен радоваться, что моя девушка мне изменяет? Что за бред ты несешь?

– Ну да. Я выбираю тебя не потому, что у меня больше никого нет и, кроме тебя, я мужчин не знаю. Я выбираю тебя, потому что ты лучший любовник.

Джордж хмыкнул. Вот нахалка!

– Так, может быть, ты еще кого-нибудь встретишь, и он окажется лучше меня. Ты еще не со всеми мужиками на планете переспала.

– Ну прости меня.

– Я прощаю тебя, но общаться с тобой больше не буду. Извини, у меня дела. – И Джордж нажал кнопку отбоя на мобильном.

– Сволочь! – в сердцах выкрикнула Нора, услышав короткие гудки. – И с кем, интересно, он меня увидел: с Риком, Лесли, Генри или Эдгаром? Впрочем, какая разница? Опять накрылось замужество. Вот уж никогда не думала, что Джордж хотя бы знает о существовании отеля «Гайд-парк». Ну ничего, он еще вернется. Я его верну.

Нора набрала номер Дианы.

– Диана, у меня к тебе просьба. Позвони сейчас Джорджу, номер я тебе дам, и скажи ему, что ты зашла ко мне в гости и увидела, что я стою на подоконнике у раскрытого окна и собираюсь прыгнуть вниз.

– А ты действительно собираешься? – заинтересовалась Диана.

– Нет, конечно. Но мне надо, чтобы он приехал. Мы поссорились: он меня с кем-то увидел в отеле. Звони ему и немедленно приезжай сюда.

– Нора, я принимаю ванну. Может, ты отложишь этот свой номер с окном до вечера?

– Нет. Пусть видит, что я прямо ни секунды не могу без него жить. Если отложить до вечера, не тот эффект будет. Одевайся – и мигом ко мне. Нельзя тратить ни минуты!

– Сейчас мы пообедаем, а потом, надеюсь, вы покажете мне свои покупки.

– С удовольствием, Маргарет. Вообще-то мы перекусили в кафе. Но я опять голодна, – призналась Стефани.

– Это от положительных эмоций, – усмехнулась Маргарет.

За обедом Стефани подробно рассказывала о том, как выбирала одежду. А проглотив последний кусочек десерта, устроила для Маргарет показ обновок.

– Очень удачный покрой платья, Стефани. Завышенная талия, а ниже ее все расклешенное. Поправитесь вы или похудеете – это платье все равно будет вам впору. И эти босоножки к нему очень идут.

– Раньше я не взяла бы такую высокую танкетку. Но мне показалось, что в таких босоножках мои ноги как будто длиннее и стройнее. А ходить все равно будет удобно: это же не каблук, а танкетка.

– Совершенно верно. И хорошо, что платье не длинное. Ноги в этих босоножках что надо! Грех не показать.

– А вот туфли. Смотрите, какая прелесть! Я показала их Эдварду, так он сказал, что ничего в этом не понимает. Не знаю, может, они слишком хороши для меня?

– Чего это вдруг? А ну, наденьте!

Стефани сменила босоножки на туфли.

– Великолепные туфли, и вам идут! А Эдвард действительно ничего не понимает. Вы думаете, он много видел таких туфель у нас в деревне? Нашли кого спрашивать! Ах, если бы я могла снова носить такие туфли! Но, увы, артрит…

– Маргарет, я вспомнила… Я хотела спросить у вас… Одну минутку. Я сейчас.

Стефани, довольно быстро для девушки, не умеющей ходить на каблуках, сбегала в свою спальню и принесла фонарик.

– Вы не знаете, как пользоваться таким фонариком? Присси мне оставила его на случай отключения электричества. Ночью как раз была авария, а я не смогла его включить.

– Да здесь просто нужно покрутить одну половину ручки относительно другой. Вот так. – И Маргарет включила фонарик.

– Спасибо, а то мало ли что, вдруг опять не будет электричества?

– Сегодня, пока вы были в Кросстауне, приезжал электрик и все наладил. Обычно такой починки хватает на месяц-другой. Так что в ближайшее время отсутствие света, я думаю, нам не грозит. Но фонарик, конечно, держите у себя в комнате на всякий случай.

«Этот фонарик, благо я теперь знаю, как им пользоваться, очень может пригодиться мне при исследовании всяких потайных ходов и подземелий», – подумала Стефани и спросила:

– Маргарет, здесь есть подземный ход? В книгах про старинные замки всегда описываются подземные ходы.

– А вы хотите написать книгу про замок?

– Я? Нет. Мне это не приходило в голову.

– А почему бы и нет? Вы говорили, что любите читать, много читали. Почему бы вам не попробовать писать самой? Какие-нибудь приключения в замке. Вам даже не надо будет придумывать его описание. Вот – готовое аббатство. Я вам все расскажу, что знаю. Только не лезьте одна в подземный ход. Я буду за вас волноваться. Он-то здесь есть, подземный туннель, но вход в него завален. И вообще, его трудно найти. Вам одной не справиться. Да и зачем? Опишите то, что видите. А вдруг вы станете известной писательницей? Женщины с высоким социальным положением, яркие личности, что-то собой представляющие, всегда привлекательны для мужчин. Причем сильных мужчин! А слабый вам зачем? Будем стремиться к лучшему! Посмотрите на Джоан Коллинз! Ну эта голливудская звезда. Ей уже за семьдесят, а у нее молодой и богатый муж! И вот, например, какой-нибудь уборщице за семьдесят. Может у нее быть молодой и богатый муж? Нет, конечно. Как правило, женщины, занимающиеся низкоквалифицированным, монотонным трудом, ничего интересного как личности собой не представляют. То ли дело писательница! Женщина-писательница всегда привлекательна, уверяю вас. А интервью на телевидении? У вас так расширится круг знакомств, вас увидят и заинтересуются вами столько мужчин, что вам даже сложно будет выбирать. Вам ведь надо будет выбрать кого-то одного. Но это такое наслаждение – выбирать из толпы поклонников! Это гораздо лучше, чем не иметь поклонников совсем!

– Да, вы нарисовали такую радужную перспективу, что я подумаю. В школе меня всегда хвалили за сочинения.

– Значит, у вас есть способности.

– Ну, я не знаю. Я ведь никогда не писала романов.

– Все писатели когда-нибудь начинали.

– Я, пожалуй, начну собирать материал. Так что там с подземным ходом? – ненавязчиво вернула разговор к интересующей ее теме Стефани.

– Наше аббатство построено в начале пятнадцатого века. А до этого здесь был старинный замок. Его башня располагалась посередине двора, который вы можете видеть из окон галереи.

– К сожалению, я не заметила там никакой башни, – призналась Стефани.

– Верно, так как она была разрушена в одной из междоусобных феодальных войн. Но под ней-то как раз и был подземный ход. Он вел далеко за стены современного аббатства. Это я знаю со слов своего отца. Он сам никогда этого хода не видел, но говорил мне, что ход расположен еще ниже, чем подвалы аббатства, но из них можно каким-то образом в этот ход попасть. Я очень боюсь находиться под землей и никогда не искала этот подземный ход. Не знаю, как его найти.

– А вы можете дать мне ключи от подвалов?

– Конечно. Там, кстати, до сих пор хранится коллекционное вино моего отца. Но я бы не хотела, чтобы вы туда ходили одна. Там очень страшно.

– Я большая трусиха: вот лестниц, например, боюсь. Но, может быть, смогу хотя бы заглянуть туда. Просто заглянуть, чтобы, так сказать, проникнуться атмосферой.

Маргарет махнула рукой:

– Вы можете осмотреть все помещения аббатства. Я понимаю, что вам это интересно.

– И парк. Можно, я погуляю в парке?

– Ну разумеется. Я вам дам все ключи, в том числе и от входной двери, и вы сможете выходить, не спрашивая моего разрешения, в любое время.

– Спасибо, Маргарет! – прочувствованно поблагодарила Стефани. – Мне никогда ни с кем не было так приятно общаться, как с вами. Даже моя родная мать ко мне не относилась так хорошо, как вы.

– Ну что вы, детка! Просто я хочу, чтобы вы получали удовольствие от жизни. Я думаю, смысл жизни в этом и состоит: получать от нее удовольствие. А вот я росла вообще без матери. Она умерла при родах. Отец больше не женился, братьев и сестер у меня нет. Получается, что нет и племянников. Я совсем одна. А могла бы быть счастливо замужем, иметь детей, внуков. В молодости я была хорошенькой, и, можете мне поверить, у меня был большой выбор ухажеров. Но полюбила я только одного человека, моего Генри. Что это был за мужчина! Я хотела прожить с ним всю жизнь. Уже назначен был день свадьбы, сшито подвенечное платье, приглашены гости. Это я сейчас так довольно спокойно говорю, а много лет эти воспоминания вызывали у меня слезы. Но, как говорится, время лечит. – Маргарет помолчала. – Так вот, Генри попал в автокатастрофу. Пьяный водитель. Не спасли ни Генри, ни этого алкоголика. Вот такая случайность искорежила мою жизнь. Я сильно переживала и больше не хотела ни с кем встречаться. Не повторяйте этой моей ошибки, детка. Не зацикливайтесь на одном мужчине, если не хотите остаться одна. Надо жить полнокровной жизнью. Одиночество – страшная вещь.

– Я это хорошо знаю, – кивнула Стефани. – Но что мне делать? На меня даже и один мужчина не обращает внимания, а не то что толпы поклонников!

– Все будет. Вы ведь не бываете в обществе. Вы посещаете… не знаю, как это сейчас называется, а раньше называлось танцы?

– Нет. Но недавно я была на дне рождения дяди. Там был мужчина, который мне нравится. – И Стефани рассказала о своем общении с Джорджем Хентли.

– Ну и что? Я вам говорю: не зацикливайтесь на одном мужчине. Этот не обратил внимания, так другой обратит! Вон как вы приоделись. Теперь, вот посмотрите, вы привлечете к себе мужчин. Пойдите пройдитесь хоть по деревне, что ли. А я, как буду лучше себя чувствовать, тоже вас куда-нибудь свожу, с кем-нибудь познакомлю. Хотя без меня у вас, безусловно, больше шансов. Вы теперь такая эффектная! В Кросстаун можете в воскресенье съездить. Там тоже мужчины есть. Вам сейчас просто нужен хоть какой-то поклонник для начала, а там и другие подтянутся. Деньги – к деньгам, мужчины – к мужчинам. И не навязывайте больше свое внимание мужчине, как вы сделали это на приеме у дяди. Ведь было очевидно, что этот Хентли вами не интересуется. Вот вы проявили инициативу, а потом что? Разочарование! Зачем вам это нужно? Когда мужчина проявит к вам интерес, вы это почувствуете, поверьте мне. Тогда и поощрите его.

– Ну а если никто интереса не проявит, я, по крайней мере, имею шанс стать здесь известной писательницей. Это тоже неплохо.

– А уж тогда и поклонники появятся обязательно!

 

8

– Диана, ну что он сказал? Когда уже он приедет? Мне надоело здесь стоять. Так я действительно могу свалиться!

– Он сказал, что сейчас едет. Может, спустишься? Я скажу ему, что уговорила тебя.

– Нет. Уговорить меня должен он. Он должен побороться за мою жизнь, доказать, что я ему нужна!

– Ну как знаешь, – флегматично пожала плечами Диана. – Стой тут хоть до следующего утра. А у меня, между прочим, свидание сегодня вечером. С этим красавчиком, с которым я танцевала у Марио. Помнишь?

– Помню. Брюнет такой.

– Брюнет был у тебя, а у меня – блондин. Короче, вечер я собираюсь провести с ним, а не с тобой. И вообще, я считаю, нет смысла долго ждать. Если через полчаса Джордж не приедет, я ухожу. Ведь, по идее, если ты хочешь покончить жизнь самоубийством, то чего, спрашивается, ты так долго ждешь?

– Тише! Вон его машина! Я делаю мученическое лицо и молчу. А ты уговаривай меня спуститься и продолжать жить.

Когда Джордж появился на пороге комнаты, спектакль был в разгаре. Нора в одних стрингах стояла на подоконнике, демонстрируя свое безупречное тело. Врывающийся в распахнутое окно ветер трепал ее длинные шелковистые волосы.

А Диана стояла перед ней на коленях и причитала:

– Пожалуйста, вернись в комнату, Нора! Он недостоин тебя, забудь его! Ты должна жить!

Внезапно Джордж рванулся к окну, схватил Нору двумя руками за талию и опустил на пол. Одной рукой придерживая Нору, другой захлопнул окно.

– Ну все. Я поверил, что ты сильно переживаешь, дорогая. Прекрасно сыграно. Ты не задумывалась о карьере актрисы?

– Пусти меня! Я должна умереть! Я не хочу жить без тебя!

– Малыш, мы никогда не будем вместе. Как справедливо заметила твоя подруга, я недостоин тебя. Я недостаточно прогрессивно мыслю, чтобы быть твоим мужчиной. И еще. Я приехал к тебе в последний раз. Если надумаешь еще какой-нибудь суицид, вызывай психушку. И вы, Диана, если ваша подруга вздумает еще что-нибудь подобное учинить, звоните не мне, а психиатру!

– Я непременно так и поступлю, – ничуть не смутившись тем, что их затею разоблачили, отозвалась Диана.

Джордж швырнул Нору на диван и вышел из комнаты, хлопнув дверью.

– Вот скотина! Плебей! Из грязи в князи! Еще строит из себя! Ну я покажу ему!

– Ну и что ты сделаешь?

– Что-нибудь да сделаю. Соблазню его деловых партнеров и внушу им не иметь с Хентли дел. Кто его банкир? Вот соблазню банкира, и он поднимет ему ставки по кредиту.

– А может, он не брал кредитов?

– Все берут. Но даже если не брал, что-нибудь другое можно придумать. Надо узнать, кому из партнеров он больше всего доверяет, соблазнить этого партнера и доверительно, как будто сообщаю ему секретную информацию, которую узнала у папы, сказать, например, что такие-то акции пойдут вверх. Этот партнер может поделиться сведениями с Джорджем, он купит акции, а они, наоборот, упадут. Ведь я скажу все это как раз про те акции, которые упадут. Папа мне подскажет какие.

– Слишком сложно. Я ничего не поняла, – зевнула Диана, разглядывая маникюр.

– А тебе и необязательно, – огрызнулась Нора. – А ты как бы отомстила, если бы с тобой так обошлись?

– Да я бы не брала в голову. Мужиков – как грязи. Зачем он тебе вообще? Ну отпусти его. Я бы отпустила.

– Нет у тебя самолюбия, – припечатала Нора.

– Да лень все это затевать, месть какую-то…

– Твоя доброта тебя погубит, Диана.

 

9

– Сегодня я себя получше чувствую и думаю, что смогу спуститься по лестнице. Попрошу Эдварда подогнать машину к подъезду, и мы с вами поедем в церковь. Как же мне надоело сидеть дома! Как я хочу сделать хотя бы пару шагов по земле, по улице! Закончим завтрак и поедем.

– С удовольствием буду вас сопровождать, – ответила Стефани.

Предвкушаемое ею удовольствие было связано вовсе не с посещением храма. Она не имела обыкновения ходить в церковь. Ей просто хотелось «выйти в свет». С момента покупки новых вещей она так пока нигде за воротами аббатства и не побывала, и ей хотелось посмотреть, как на ее новый имидж будут реагировать.

– А мужчины там будут?

– Между прочим, у нас молодой и неженатый священник. Не то чтобы это был какой-то неотразимый мужчина… Ему далеко до моего Генри, например, но провести время с ним можно, так просто, чтобы слегка развлечься. Я не думаю, что с ним будет интересно прожить всю жизнь. Он, конечно, умный парень, начитанный и все такое, но страшный зануда, да и внешне так себе. Но, впрочем, это дело вкуса. А вдруг он вам понравится? В общем, посмотрите.

Священник оказался худеньким молодым человеком в очках и без намека на какую бы то ни было мускулатуру. Он монотонно прочел свою бесцветную проповедь, и по присутствующим в церкви видно было, что слушают они только ради приличия.

«Такой оратор ни на секунду не удержал бы внимание толпы на каком-нибудь митинге или учеников в школьном классе, – оценила способности парня Стефани. – Да уж, на роль героя романа он не подходит. Хотя мне ли быть разборчивой? У меня-то вообще никого нет, даже такого задохлика».

Но после проповеди выяснилось, что зря она так низко себя оценивала: священник подошел к Маргарет и попросил представить его ее спутнице.

– Если у вас возникнут какие-нибудь вопросы по Священному Писанию, обращайтесь ко мне, – предложил он Стефани.

Она любезно поблагодарила за предложенную помощь.

– Как ваше здоровье, леди Нортриджгемптон? Разрешите вас проводить. Обопритесь на мою руку.

– Ну если мне будет позволено опереться на такую надежную руку, я, пожалуй, смогу доковылять до твоего дома, Джейн, и воспользоваться твоим приглашением попить чаю и посмотреть котят, – обратилась леди Нортриджгемптон к миссис Риджуэй, рядом с которой она сидела в церкви.

– Это доставит мне столько радости! Ты ведь так давно у меня не была! А котята чудесные! Похожи на мою Кэсси: такие же длинношерстные. Им уже два месяца, и их пора раздавать. Может, возьмешь одного?

– Я не смогу ухаживать за котенком. Но если Стефани захочет приобрести одного для себя, я не буду возражать.

– Ой, правда?! – встрепенулась Стефани. – Я так хочу котенка! Какая прелесть! Конечно, я возьму, если вы, Маргарет, разрешаете. В Лондоне я не могла завести домашнее животное, так как мама была против, да и некому было бы следить за ним: мы с мамой целыми днями были на работе. Но я всегда хотела котенка или щеночка. Можно, я вас поцелую, Маргарет? Я вам так благодарна за это разрешение!

Проводив дам до коттеджа миссис Риджуэй, располагавшегося недалеко от церкви, отец Стоук отказался зайти на чай, объяснив это назначенной деловой встречей. И попросил разрешения у Маргарет зайти к ней в ближайшее время, чтобы справиться о ее здоровье. Маргарет выразила непреодолимое желание увидеть в аббатстве отца Стоука как можно быстрее, и на этом он простился со своими прихожанками.

– Ну, он клюнул на вас, – торжествующе заметила леди Нортриджгемптон, входя в коттедж. – Он никогда раньше не навещал меня и уж тем более никуда не провожал.

– Безусловно, вы ему понравились, Стефани, – добавила миссис Риджуэй, – присмотритесь к нему. Он у нас самый приличный молодой человек, с образованием. Разрешите ему за вами поухаживать. Присаживайтесь. Глэдис, подайте чаю с бисквитами, пожалуйста. Или, может, вы предпочитаете кофе, Стефани?

– Спасибо, мне все равно.

– Ну, тогда чай. У меня отменный чай с бергамотом, вы получите удовольствие.

За чаем дамы обсуждали отца Стоука.

– Зануда, – высказалась Маргарет, – всю дорогу рассуждал о пользе кошек в деле освобождения дома от грызунов. Но не проводить же вам, Стефани, все свое время в обществе старухи? Попробуйте выдержать его занудство. Может, сходите куда с ним в Кросстауне. Вас увидят с мужчиной и заинтересуются вами. Всегда так бывает. Может, и познакомитесь с кем-нибудь поинтереснее. А если будете ходить одна, шансов меньше. Вот у меня всегда было много поклонников. И Генри ко мне подошел, когда я была не одна. Мужчинам свойственно конкурировать в борьбе за самку. А если конкуренции нет, то им неинтересно.

– Я попробую. Но это если еще он пригласит меня…

– Пригласит, куда он денется!

– А вот я считаю, что отец Стоук подходит для семейной жизни. Такой не будет изменять, – высказалась миссис Риджуэй.

– Да кто на него польстится? С кем он изменять-то будет? – парировала Маргарет. – Он же пресный, как вода из-под крана. Неинтересно с ним. В нем нет обаяния. Но это лично мое мнение. Стефани, вы сами решайте. Хотя я считаю, что вы заслуживаете лучшего. Вы очень интересная. У вас эффектная внешность, с вами интересно общаться, у вас в отличие от него есть чувство юмора.

– Да, тебе повезло с компаньонкой, Маргарет. Я сразу заметила, что Стефани – хорошая девушка.

– Спасибо на добром слове. Чай у вас бесподобный, миссис Риджуэй. А эти бисквиты вы сами делали или где-то покупали? Я бы тоже хотела такие купить нам к чаю.

– Эти бисквиты печет моя Глэдис. Я попрошу ее испечь еще партию и отнести в аббатство завтра.

– Ну что ты, Джейн, не стоит беспокоиться, – запротестовала, впрочем, больше из соблюдения приличий, Маргарет.

– Никакого беспокойства. Или тебе не понравились мои бисквиты?

– Очень понравились. Ты же видишь, я съела уже несколько штук. Просто не хотела тебя затруднять.

– Закончим эту тему. Завтра к вечернему чаю ждите бисквиты. Налить вам еще по чашечке?

– Спасибо. Пожалуй, еще чашку я не осилю, – отказалась Стефани.

– А я наелась так, что сегодня уже вообще больше ничего съесть не смогу, – присоединилась к ней Маргарет. – Ну, показывай нам своих котят, Джейн. Стефани, наверное, не терпится на них взглянуть. Вы возьмите котенка на руки, Стефани, и посмотрите, будет ли он у вас на руках спокойно сидеть или станет вырываться. Того, который к вам прильнет и будет сидеть у вас на руках, и берите. Потому что если взять такого, который вырывается, то он и потом не будет вести себя спокойно и может не захотеть общаться с вами. Я знаю, у меня в молодости была кошка.

Черный с белым котенок сразу вырвался из рук Стефани, не захотела с ней общаться и маленькая трехцветная кошечка, а вот третий котенок, который Стефани и по экстерьеру больше всех понравился, положил головку ей на грудь и совершенно не собирался выпрыгивать из ее рук. Это была черная с бежевыми пятнами кошечка.

– Я назову ее Фея, – сказала Стефани.

– Прекрасное имя, тем более что кошки вообще исполняют желания, у них отличная связь с космосом, – прорекламировала достоинства своих питомцев миссис Риджуэй. – В Древнем Египте в доме каждого богатого господина была кошка, а бедняки не имели права владеть этими божественными животными. Вы сможете загадывать ей желания. Вот прямо мысленно говорите ей все, что вам нужно. И она исполнит. Ты помнишь миссис Блокстерс, Маргарет?

– Да, конечно.

– Ты помнишь, она двадцать один год прожила одна после смерти мужа? И кто ей привел нового супруга? Ее кошка Софи. Она мне рассказывала, как она просила свою кошечку: «Софи, помоги мне найти мужа». И что вы думаете? Снится ей как-то, что ее Софи уходит от нее куда-то вдаль, а там, вдали, мужской силуэт. Миссис Блокстерс так и поняла, что кошечка пошла за ее будущим мужем. И буквально через несколько дней она в Кросстауне познакомилась с одним мужчиной, очень успешным бизнесменом, который и приехал-то в Кросстаун всего на один день, на похороны тетушки. Так они уже несколько лет счастливо живут вместе в Ливерпуле. Я имею в виду не мертвую тетушку, конечно, а миссис Блокстерс с тем мужчиной. Впрочем, и фамилия у нее теперь другая. Я все никак не запомню. Девери, что ли? Да какая разница, какая фамилия? Главное, она нашла свое счастье. И вам, Стефани, ваша Фея тоже принесет удачу. Вот увидите. Вспомните мои слова.

– Спасибо вам большое.

– Да не за что. Кстати, к туалету она приучена. Мать их всему научила. Купите ей лоток и наполнитель и никаких проблем знать не будете. В нашем магазине есть корм для котят в пакетиках. Ну и сливки там можете купить ей. А дальше – экспериментируйте, посмотрите, что она захочет есть, а что нет. Кэсси у меня очень умная кошка. Никогда еду со стола не берет, обои не дерет. Вот у нее есть специальное приспособление для когтей. И вы своей такое купите. Надеюсь, умом, как и красотой, она пошла в мать, ваша Фея. Позвоните мне обязательно, расскажите, как она у вас адаптировалась. Ну и вообще, если какие вопросы возникнут, звоните.

– Спасибо, миссис Риджуэй. Я вам обязательно позвоню в ближайшие дни.

– Я вижу, Фея уже полюбила вас, Стефани. Не волнуйся, Джейн. Кошечке будет у нас хорошо. А мы пойдем уже. Я что-то подустала.

– Ой, что-то мне совсем плохо, детка, – прошептала Маргарет, поднявшись с помощью Стефани в галерею, – голова кружится, и сердце выскакивает из груди.

Стефани покрепче взяла пожилую даму под локоть, другой рукой прижимая к себе котенка.

– Слишком много для меня хождений было сегодня: и церковь, и Джейн с котятами. Я была так рада, что могу пойти к ней в гости… А сейчас аж в глазах темно. Кажется, я собираюсь здесь упасть, до своей комнаты не дойду.

– Дойдете. Я помогу вам.

– Спасибо, Стефани. Вот что значит старость: даже такая небольшая прогулка мне уже не по силам.

– Ничего, полежите, отдохнете, лекарства примете, и все пройдет, – с уверенностью, которой вовсе не испытывала, сказала Стефани.

Держась за Стефани и за стену, старушка еле дотащилась до своей комнаты. Но, к удивлению своей молодой компаньонки, попросила подвести ее не к кровати, а к креслу.

– Я еще могу сидеть, детка. Слечь я всегда успею. Сидеть все ж таки лучше. Пока человек не лежит, он не чувствует себя больным. Не хочу сдаваться.

– Может, вам давление измерить? У вас есть тонометр?

– Конечно, полуавтоматический. Мне надо только накачивать воздух, а измеряет он сам. Цифровой! Мне Джейн Риджуэй из Кросстауна привезла.

– Так где он? Давайте я вам помогу измерить давление.

Давление оказалось повышенным.

– Вызовем врача?

– Да не надо, – отмахнулась Маргарет. – Подайте мне пакет с моими лекарствами вон из того ящика. И воды налейте в стакан, пожалуйста. Мне всегда Присси оставляет в комнате пару больших термосов с теплой водой, чтобы я могла запить лекарство, если некому будет сходить за кипяченой водой на кухню. Спасибо, Стефани, – поблагодарила Маргарет, приняв лекарство. – Сейчас полегчает. Я приняла очень сильный препарат. А ты дай мне на руки Фею. Говорят, кошки помогают снизить давление.

Стефани подняла с пола свою кошечку, которая играла с купленным для нее по дороге домой мячиком, и усадила на колени к Маргарет. Однако Фея не захотела там находиться, спрыгнула вниз и опять занялась мячиком.

– Ну что ж, Стефани! Видимо, она только вас признает достойной того, чтобы держать ее на руках. Пусть играет. Мне в любом случае приятно на нее смотреть.

«Какая сила воли! Ей так плохо, а она великолепно держится! Даже лечь отказалась. И вообще, будучи тяжело больным человеком, тем не менее всегда чисто и аккуратно выглядит, когда бы я ее ни увидела, и даже тапочек дома не носит, всегда в элегантных туфлях! Не хочет сдаваться старости и болезням. Хотела бы я быть такой в ее возрасте. А в молодости она, наверное, была очень хороша. Интересно было бы посмотреть ее фотографии тех лет. И на этого ее Генри. Любопытно, кто более мужественно выглядит: он или Джордж Хентли?»

Как будто отвечая на мысли Стефани, леди Нортриджгемптон заговорила:

– Знаете, дорогая, чем дольше я с вами общаюсь, тем больше замечаю, что вы почему-то очень напоминаете мне мою бабушку в молодости. Чертами лица. У меня сохранился ее маленький портретик. Там она такая красавица! И на маму мою вы чем-то похожи, и на меня в молодости. Не знаю… Может, мне это все кажется. Я хотела бы, чтобы вы сами посмотрели портреты и фотографии. Возьмите в нижнем ящике комода шкатулку и дайте мне. Я покажу вам свою семью.

– Вот эта? – Стефани достала из комода довольно большую деревянную шкатулку.

– Да. Несите сюда, на этот столик. Я, когда рассматриваю старые бумаги, портреты, фотографии, лучше себя чувствую. Как будто возвращаюсь в молодость, в детство… Вот маленький бабушкин портрет, о котором я вам говорила. Согласитесь, Стефани, вы на нее похожи.

На портрете была изображена интересная молодая дама в воздушном белом платье.

«Ну да, конечно! Она просто так говорит, чтобы сделать мне приятное. А все-таки жаль, что мы с этой красавицей не можем быть родственниками. Хотя, сколько было случаев связи дворян со служанками!» – думала Стефани, с восхищением разглядывая портрет.

– Этот портрет был сделан еще до бабушкиного замужества, – прервала ее размышления Маргарет. – А вот фото нашей семьи в начале двадцатого века. Бабушка здесь уже не в самом молодом возрасте, но все равно выглядит хорошо. А это ее старший брат, лорд Стайвери, и его жена. Бабушка тоже была урожденная Стайвери. А эта девочка – моя мама. Она уже в детстве была очень хорошенькой. Все говорили, похожа на бабушку.

– Естественно, она же ее дочь. Вот она действительно похожа. Но не я же! Хотя знаете что? У нас дома тоже есть старые фотографии. Так вот, моя прабабушка почему-то очень похожа на вашу бабушку. Но, может быть, все люди на старинных фотографиях похожи? Да и просто бывают похожие люди. И вообще, мы все в конечном счете родственники. Все – от Адама и Евы.

– Бывает, конечно, случайное сходство, – кивнула Маргарет. – Но я чувствую в вас родственную душу, Стефани. Вы стали мне близким человеком, и я хотела бы после своей смерти оставить вам эти наши семейные реликвии. Ближе вас у меня никого нет. А так хочется, чтобы после моей смерти кто-то близкий вспоминал обо мне и о нашей семье. Кроме вас, мне некому передать эту память. Обещайте, что после моей смерти возьмете себе эту шкатулку, а потом передадите ее своим детям.

– Я, конечно, обещаю. Но вы еще долго будете жить, Маргарет! Не надо думать и говорить о смерти. Как вы себя сейчас чувствуете? Правда лучше?!

– Лучше, деточка.

– Давайте снова измерим давление. – Стефани надела манжету на руку леди. – Ну вот, я же говорила, что вам лучше! Может, еще лекарство принять?

– Не надо. Оно будет продолжать снижаться. Я знаю.

– А насчет детей моих, так от кого же они будут, если никто не хочет на мне не только жениться, но даже просто заняться со мной сексом?

– Захочет. Не надо вам размениваться на такие дешевые отношения, как просто заняться сексом. У вас еще будет человек, с кем вы сможете создать семью, кто полюбит вас и кого полюбите вы. Все равно вы материально не сможете обеспечить своих детей одна. Не надо рожать без мужа, без прочной защиты и опоры. Одна вы даже единственного ребенка не потянете. А муж у вас будет. Вы знаете, сколько у моей бабушки было ухажеров в молодости? Да и в зрелые годы поклонники были. А вы на нее так похожи! А раз такой типаж нравится мужчинам, то и вы понравитесь, – уверенно заключила Маргарет.

Стефани подошла к зеркалу и попыталась изобразить подобие прически леди с портретика.

– Ну неужели я на нее похожа? Нет, ничего такого. Вот разве что разрез глаз… Но такой разрез глаз может быть у многих людей. И к тому же я толще ее. Впрочем, это несущественно.

– Конечно, несущественно. Кстати, вы не правы, что никто вами не интересуется. Стоило вам только выйти из дома, как вы сразу привлекли внимание молодого человека, преподобного Стоука. Так там просто больше мужчин не было, а представьте, что вы появились бы в обществе, где полно мужчин. Какой был бы успех! Главное, будьте уверены в себе. Вам очень идет новый имидж. Вы чрезвычайно эффектно выглядите, я вам говорила… – Маргарет перебирала содержимое шкатулки. – Вот, можете посмотреть. Это – письмо к моей бабушке ее брата. Какой красивый почерк! Сейчас так уже не пишут.

– Да, все буквы с завитушками. Сейчас на это ни у кого нет времени. Пишут практически печатными буквами. Но чаще вообще используют компьютер. – Стефани пробежала глазами текст. – А я хотела бы, чтобы мне писали таким почерком. Когда человек так пишет, он вкладывает душу. А отпечатанные на компьютере электронные письма далеко не так сердечны. Они как отписки какие-то, просто передают самую необходимую информацию. Например, встретимся там-то и тогда-то. А по почерку ведь можно судить и о характере, и о настроении человека. Стоп, почерк… Маргарет, сегодня, наверное, какой-то странный день… Мне вот опять кажется, что такое письмо, ну в смысле написанное таким почерком, я уже видела. И опять же у нас дома! Мама мне часто показывала старые фотографии, и среди них было письмо. Вроде бы таким же почерком написанное. Мама сказала, что оно сохранилось еще от ее прабабушки. Якобы какой-то поклонник ей написал. И вот совпадение! Подписано было, как и это письмо: твой Джей. Я запомнила, потому что Джей – это ведь уменьшительное имя. Может быть, автора звали Джейсон, или Джексон, или Джером… А раз он подписывался Джей, то, значит, у него с маминой прабабушкой были близкие отношения. Я тогда так подумала и запомнила этого Джея.

– Какое любопытное совпадение. Дело в том, что Джей – это было домашнее имя лорда Стайвери, брата моей бабушки. А так он был, конечно, Джейсон. Джей – это действительно для близких. Так вы говорите, тот же почерк?

– Во всяком случае, очень похожий.

– Конечно, в те времена все образованные люди могли писать схожим почерком с завитушками. Но все-таки любопытно было бы взглянуть на то письмо. Тем более что та же подпись… Не исключено ведь, что у лорда Стайвери мог быть роман с вашей прапрабабушкой. А какие у меня еще могут быть приключения на старости лет в этих четырех стенах? Вот только и остается, что исследовать старые письма.

– Мне самой было бы любопытно сравнить.

– А можете вы попросить вашу маму прислать вам это письмо?

– Попробую.

 

10

– Почему ты такой мрачный, папа? – поинтересовалась Нора, развалившись на диване в родительской гостиной и грызя шоколадное печенье.

– Да ничего особенного. Просто я старый дурак, которому уже пора уходить из бизнеса. Вот был бы у меня сын – передал бы все ему. А ты, Нора, не управишься с банком. Хотя… вот ведь какое совпадение, ты как раз на днях проявляла интерес к акциям различных предприятий. И я же тебя еще предостерег, чтобы ты не вздумала рисковать и играть на бирже. А если уж и покупать акции, то надежные – пшеницу лучше всего. А ты еще спрашивала, какие фирмы на грани разорения. И я тебе назвал несколько, в том числе «Хронос». Я точно помню. И что же?

– Что?

– Представь себе, я сам купил эти акции! Звонит мне недавно Тилди, ну ты его знаешь, они с Хентли недавно занялись компьютерным бизнесом. Так вот он и говорит, что хочет со мной как со своим банкиром проконсультироваться относительно покупки акций «Хроноса». Якобы из супердостоверного источника ему стало известно, что эти акции пойдут вверх, якобы планируется какой-то госзаказ. И вот их с Хентли фирма хочет расшириться за счет «Хроноса». Ну я на всякий случай сказал, что ничего ни о каком повышении не слышал. А после разговора подумал, что, может быть, до меня просто не дошла эта информация. А вот Хентли, он гораздо больше меня общается с премьер-министром, они чуть ли не дружат, и Хентли мог что-то узнать и поручить Тилди как младшему партнеру курировать покупку акций. Ну я и решил, что это может быть выгодное дело: никто ничего не знает, Тилди с моей подачи сомневается, а я быстренько эти акции и куплю. Так ведь обычно и делаются состояния на бирже. Но увы! Не в этот раз! Я потерял кучу денег, Нора! Запомни, я еще раз тебе говорю: никогда не играй на бирже! Если уж я так попался, то что уж говорить о тебе, неопытной девушке.

Не знал мистер Кликхауз, что эта «неопытная девушка» совсем недавно специально завела роман с мистером Тилди, чтобы дезинформировать его по поводу курса каких-нибудь убыточных акций. В надежде на то, что Тилди, близкий друг и партнер Хентли, склонит того к запланированной Норой неудачной сделке. Норе действительно достаточно было завести разговор на деловую тему и удачно ввернуть, что папа, мол, недавно говорил, что «Хронос» получит госзаказ и его акции пойдут вверх, чтобы Тилди заинтересовался. Однако он решил подстраховаться и уточнить информацию у Кликхауза: все-таки Нора, далекая от бизнеса и не обремененная интеллектом, могла что-нибудь и перепутать. Чтобы не афишировать своей связи с Норой и ее, может быть, излишней с точки зрения отца болтливости, Тилди не назвал источник информации. Получив отрицательный ответ от банкира, он решил, что Нора как человек, в делах некомпетентный, все перепутала, и выбросил мысли об акциях «Хроноса» из головы, даже не рассказав о них Хентли.

– Мама, ну пожалуйста, вышли мне это письмо.

– Больше мне делать нечего!

– Но если это письмо принадлежало предку леди Нортриджгемптон, она заплатит тебе за него существенную сумму.

– Я не продам реликвию своей семьи. У меня и так почти ничего не осталось от предков.

– Ну хорошо. Не надо продавать. Как только я получу это письмо, я вышлю тебе сто фунтов.

– Скажи пожалуйста, как ты разбогатела! А как помочь матери, так нет! Что ж ты до сих пор мне ничего не выслала?!

– Я еще не получила зарплату, мама. Эти сто фунтов мне даст леди Нортриджгемптон. Вот тебе и будет материальная помощь.

– Ты никогда не думаешь о матери! Я вынуждена работать, чтобы не умереть с голоду! Другая дочь сделала бы так, чтобы ее мать ни в чем не нуждалась! Другие в твоем возрасте уже имеют свой шикарный дом и бизнес, ну или бизнес мужа! А ты нормальное пальто матери не в состоянии купить! Что ты мне купила к Рождеству?! Это же пальто из кролика! Матери других детей ходят в норке, а она мне кролика дарит!

– Мама, я купила что смогла, – терпеливо объяснила Стефани. – На норку я не зарабатываю, а сама вообще хожу в одном пальто уже лет пять.

– Это твои проблемы, а матери обязана купить! Я тебя рожала!

– Мама, сейчас я тебе могу выслать только сто фунтов. В обмен на письмо. Обещаю, что никому его не продам и не подарю, сохраню и верну тебе в целости и сохранности.

– Ага, в сохранности! А если оно потеряется на почте?

– А ты вышли его заказным письмом или, еще лучше, курьерской доставкой с оплатой при получении. Леди Нортриджгемптон оплатит.

– Наслаждаешься там богатством, а матери хотя бы фунт выслала!

– Мама, ну я же всегда давала тебе деньги, когда с тобой жила. Просто сейчас мне тоже ведь надо что-нибудь купить из одежды, например.

– Ты матери сначала должна купить. А если останутся деньги, вот тогда и себе.

«Останутся деньги, как же! – подумала Стефани. – Практически вся моя зарплата всегда и уходила на покупки для матери: то что-нибудь из одежды, то какая-нибудь изысканная еда, к которой мама привыкла в «прошлой» жизни, а на мою одежду практически ничего и не оставалось. Хватит уже так жить! Благодаря Маргарет я увидела, что тоже могу прилично выглядеть, если хорошо оденусь. И я хочу хорошо одеваться! Я вошла во вкус. У матери есть своя зарплата. Пусть на нее и живет. Я ей и так достаточно много помогала».

– Мама, короче говоря, ты сегодня же высылаешь курьерской доставкой письмо. Как только я его получаю, я тем же курьером высылаю тебе сто фунтов. Договорились? А то у меня уже деньги на мобильном заканчиваются.

– Ладно, надеюсь, ты меня не обманешь. Стыдно обманывать мать.

– Мама, ну когда это я тебя обманывала?

– Да все дети такие гадкие. Только и норовят соврать и украсть.

– Так что, ждать мне письма?

– Ладно. Сейчас узнаю номер телефона курьерской доставки.

– Спасибо, мамочка! Пока! – Стефани взяла на руки Фею. – Моя любимая Феечка, сделай так, пожалуйста, чтобы я вышла замуж за хорошего человека! Я так не хочу возвращаться к матери! Я хочу быть любимой и счастливой. Вот если бы Джордж Хентли полюбил меня!

Котенок замурлыкал, как будто утверждая просьбу Стефани и соглашаясь ее выполнить.

«До чего я дошла! Прошу счастья у кошки! Но мне действительно больше не к кому обратиться. Хватаюсь за соломинку. А вдруг и правда кошки помогают исполнить желания? Может быть, если в это верить, то так оно и будет? Вот почему талисманы помогают людям? Что такое талисман? Какой-нибудь неодушевленный предмет, например, камень. Но человек верит, что он помогает и это, наверное, придает сил и производит какие- то такие изменения в психике, что в голову приходят идеи реализации своего желания, или человек становится более осторожным, чтобы не допустить ошибку и не попасть в опасную ситуацию. Поэтому на всякий случай буду каждый день просить Фею, чтобы она помогла мне найти мужа. Я так устала быть никому не нужной!»

– Вот это письмо, Маргарет. Отослала маме за него сто фунтов.

– Я вам их возмещу.

– Что вы! Не надо. Это я просто хотела вам поплакаться, как ко мне относится мать. Она воспринимает меня только как источник доходов. Мне это больно, а поделиться не с кем. Моя жизнь никому не нужна и не интересна.

– Как это никому? А я? Что бы я без вас делала, Стефани? Вы можете мне рассказывать все, что хотите. Я буду рада вам помочь. Откройте секретер, пожалуйста. В крайнем левом ящичке возьмите сто фунтов. Они ваши. Еще не хватало, чтобы вы платили за мои прихоти!

– Спасибо, я не возьму эти деньги.

– Если не хотите меня обидеть, берите.

– Спасибо, Маргарет. Может быть, я возьму ваше письмо, и мы сравним прямо сейчас?

– Конечно, дорогая. Я жду с нетерпением.

Стефани разложила на столике перед Маргарет два письма: ее и свое. Почерк оказался идентичным!

– У меня такое впечатление, что почерк один и тот же. А вы как считаете, Стефани?

– Да, это удивительно… – Стефани едва смогла пошевелить пересохшими от волнения губами и языком. – Я не могу представить, как такое возможно.

– А я могу. Я вам уже говорила: может быть, лорд Стайвери был увлечен вашей прапрабабушкой. Более того, я предполагаю, что от их связи получился ребенок: ваша прабабушка. Поэтому она и похожа на свою тетку, мою прабабку. В таком случае мы с вами родственницы, причем довольно близкие! Как я была бы этому рада! Не зря я сразу почувствовала к вам расположение. Знаете что? Чтобы подтвердить мою догадку, я предлагаю провести почерковедческую экспертизу. Я позвоню своему поверенному, мистеру Джонсону, и он найдет специалиста.

В дверь позвонили. Поскольку никого из прислуги не было дома, Стефани пришлось самой потихоньку спуститься по лестнице и открыть дверь. На пороге стоял преподобный Стоук.

– Здравствуйте, отец Стоук. Проходите, пожалуйста.

– Здравствуйте, Стефани. Я пришел справиться о здоровье леди Нортриджгемптон. Мой долг велит мне заботиться о своих прихожанах.

– Да, конечно, пойдемте, пожалуйста, наверх. Леди на втором этаже.

У входа в комнату Маргарет Стефани попросила священника немного подождать.

– Я только узнаю, сможет ли леди вас принять. Она в последнее время неважно себя чувствует.

Как она и предполагала, Маргарет не проявила особого энтузиазма по поводу этого визита.

– Не знаю, как лучше поступить, Стефани. Может, мне не принимать его, а вы его займете разговором в гостиной? Скажете, что готовы ответить на любые его вопросы о моем здоровье Он, безусловно, пришел к вам. Я-то зачем ему нужна?

– Он сказал, что его долг заботиться о здоровье прихожан.

– Прямо-таки долг! – фыркнула пожилая леди. – Просто он очень застенчивый человек, даже трудно поверить, что в наше время такие существуют! Или чрезвычайно осторожный: боится выказать вам свою симпатию, потому что не знает, как вы это воспримете. В общем, он сложный парень, и я вам сочувствую. Общаться с ним трудновато, но почему бы вам и не пообщаться? Это ни к чему не обязывает, а у вас будет поклонник, а к нему и другие подтянутся, я вам говорила. В общем, скажите ему, что мне плохо, а вы готовы ответить на все его вопросы.

– Я вам потом расскажу, как все было.

– Разумеется, я буду ждать. Удачи!

После вопросов о состоянии здоровья леди Нортриджгемптон молодой человек, хотя и запинаясь, но все же приступил к реализации цели своего визита:

– Я уже говорил, я должен заботиться о прихожанах. Вы, Стефани, моя новая прихожанка. Я бы хотел как-то… Ну в общем, вам, может быть, не с кем…

– Что?

– Я хочу пригласить вас в кино! – решился, наконец, изложить суть отец Стоук.

– Спасибо, я с удовольствием, – поощрила его Стефани, – я давно не была в кино и очень хотела бы пойти.

– Правда? Так давайте поедем завтра в Кросстаун. Там неделя французского кино. Я возьму билеты на семь часов.

– Вот только… Отец Стоук, а вы проводите меня домой после кино? Я боюсь поздно возвращаться одна.

– Называйте меня Харрис, пожалуйста. Конечно, я вас провожу. Как может быть иначе? Можно, я зайду за вами в шесть?

– Да, я буду ждать вас.

– До завтра, Стефани.

– До завтра.

– Я взял билеты во второй ряд. Но, если хотите, мы можем сесть и в другом ряду. Здесь будет много свободных мест.

«Когда в детстве и юности я ходила в кино, я никогда не садилась так близко к экрану. Это утомительно для моих глаз. Но я ведь уже сколько лет не была в кино! А может, мое зрение изменилось и глаза не будут болеть?» – подумала Стефани и сказала:

– Спасибо, мне все равно, где сидеть. У меня хорошее зрение.

Фильм оказался отвратительным. Все два часа какие-то люди везли куда-то в горы гроб. Стефани совершенно не поняла, что в этом может быть интересного. По окончании сеанса она так и сказала Харрису, что не поняла, о чем фильм. И всю дорогу домой он ей растолковывал скрытый смысл данного художественного произведения. Однако это пояснение все равно не улучшило мнение Стефани ни о фильме, ни о своем спутнике Просто она не знала, о чем с ним говорить, и была рада, что он занят философскими рассуждениями и ей нет необходимости подыскивать другую тему для беседы. Она только кивала и иногда восклицала: «Как интересно! Как вы много знаете!»

Монотонная заумная речь Харриса ее так утомила, что она даже не имела сил сразу по прибытии домой рассказать Маргарет об общении со своим поклонником. Только две чашки крепкого чая и порция шоколадного торта смогли привести Стефани в чувство.

– Ну теперь, когда вы подкрепились, вы расскажете мне, как вы съездили? – полюбопытствовала Маргарет, терпеливо дождавшись, когда ее компаньонка дожует последний кусочек торта.

– Да, теперь я пришла в себя. Смотрите, сколько для этого понадобилось съесть! Он так утомил меня! И вообще, я чувствую себя как-то униженно. Ведь он ни разу не сделал мне комплимента. Вообще ничего не сказал и не спросил обо мне. Только философские рассуждения всю дорогу! Я даже не могла в них вслушиваться! Чушь какая-то! Он не воспринимает меня как женщину. Я для него, видимо, партнер по изучению философии.

– Понимаю вас, детка. Я же вам тоже говорила, что он зануда. А фильм-то хоть оказался хороший?

– Отвратительный. – И Стефани вкратце пересказала, что она видела на экране.

– Ужасно! Почему же вы не ушли?

– Ну если бы я знала Харриса поближе и если бы он за мной ухаживал, то, может быть, и ушла бы. Но он ведь не ухаживает за мной. Он не давал мне понять, что я ему нравлюсь и дорога ему. Он вообще никак не учитывал мой вкус и мои пожелания, когда приглашал меня на этот фильм и когда брал билеты во второй ряд. Вдруг бы он не ушел за мной? А как бы я добиралась одна сюда поздно вечером?

– Кстати, а на чем вы ехали? Какая у него машина?

– Никакой нет. Ехали мы на автобусе.

– Вот жлоб! Ну если нет у него машины, должен был такси взять! А вообще, в наше время приличный мужчина, достойный вашего внимания, должен все-таки иметь машину. Это – как в Средние века рыцарь должен был иметь коня. Ну что это за рыцарь без коня? Так, это – не наш вариант. Я думала, он все же поприличнее будет, когда советовала вам принять его ухаживания.

– Но никто другой вообще внимания на меня не обращает.

– У вас заниженная самооценка. Зачем он вам нужен?

– Вообще-то я так от него устала и мне так неприятно, что он не видит во мне женщину, что я согласна с вами: он мне не нужен. Только время и силы терять. Больше с ним никуда не пойду! – И слегка приуныв, Стефани добавила: – Да он, наверное, и не пригласит.

Маргарет небрежно махнула рукой:

– Невелика потеря.

Следующим утром Стефани проснулась от звонка своего мобильного.

– Привет, Стефани, это Харрис. Я вас не разбудил?

– Нет, ничего. Мне уже пора вставать.

«Вот дала номер на свою голову! Вчера меня утомлял весь вечер, а сегодня не дал выспаться!»

– Стефани, давайте сегодня снова пойдем в кино.

– Что, туда же?

– Да.

– Нет. Спасибо, но мне слишком тяжело смотреть такие фильмы. Я в них ничего не понимаю.

– Ну пойдемте, ну я прошу вас. Я уже как-то настроился, что выхожу в свет с женщиной.

– Ну ладно, – уступила Стефани. Все-таки давно ее вообще никуда не приглашали, а так настойчиво – вообще никогда. «Может, если больше с ним общаться, я найду в нем что-то интересное? А может, там, в кинотеатре, я еще с кем-нибудь познакомлюсь. Я ведь буду не одна, а с мужчиной. Все будут видеть, что я пользуюсь спросом». – Пойдем. Но только в следующий раз пойдем на тот фильм, на который захочу пойти я. Хорошо?

– Конечно. В следующий раз пойдем куда вы захотите.

– Хорошо.

«В конце концов, Маргарет права, – рассуждала Стефани. – Если мужчина ухаживает за женщиной, тем более за такой шикарной женщиной, как я, и если у этого мужчины нет машины, то он, безусловно, должен взять такси, чтобы ехать в кино. А Харрис, видимо, меня считает женщиной второго сорта, не заслуживающей того, чтобы ездить на индивидуальном транспорте. Или, может быть, он патологически жадный».

И, добравшись, наконец, до Кросстауна на автобусе, Стефани решила продемонстрировать высокую самооценку и знание светских приличий, кокетливо заявив:

– А сейчас, между прочим, уже немодно ездить с дамой на автобусе.

– Откуда в вас этот снобизм?

– Да ладно. Это я так, пошутила. Вот если бы вы за мной ухаживали, тогда да! Надо было бы везти меня на машине! А так мы просто идем вместе в кино. Мы – всего лишь партнеры по просмотру фильма. Можно и на автобусе прокатиться.

Когда они вошли в зал, Стефани на правах партнера спросила:

– А можно, мы сядем подальше? У меня все-таки болят глаза во втором ряду.

– Конечно, куда хотите, туда и сядем.

И она выбрала середину двенадцатого ряда.

Фильм оказался еще хуже, чем предыдущий. Весь сеанс пришлось смотреть женский бокс.

– Как это можно смотреть?! – возмущалась Стефани после окончания этой пытки. – Что здесь интересного? Кому это может нравиться?

– Мне, например. Это нравится многим людям, пришедшим сюда. Более того, они живут этим фильмом.

– Эти люди – извращенцы. Смотреть, как девочки избивают друг друга, разбивают в кровь лица и прочие части тела! Да я еле выдержала эту экзекуцию! Только ради вас!

И тут Стефани поймала себя на мысли, что священник этот, наверное, ненормальный, раз ему нравятся такие фильмы. А что, если отец Стоук – психопат и получает удовольствие от вида мучений женщин?! Что, если в сексе его привлекает садизм? А он еще намекал на их будущие близкие отношения! Наверняка планировать избивать ее! Точно!

– Я думаю, он больше не позвонит, – закончила Стефани свой рассказ о походе в кино.

– Ну и слава богу! Он недостоин вас. У вас будет зрелый, обаятельный, щедрый и психологически близкий вам мужчина.

– Я так тронута вашей реакцией, Маргарет! Значит, я – не тупица, не умеющая общаться с людьми, от которой бегут все мужчины?

– Ну что вы такое говорите?!

– Именно так говорила моя мама, когда видела, что у меня прекратились отношения с тем или иным молодым человеком. У меня до сих пор в ушах звучат ее слова, одни и те же изо дня в день. Как только мать являлась домой с работы, так и начиналось: «А вот дочка миссис Кертис уже замуж вышла и внука ей родила. А ты все сидишь. Где твои женихи? Ты никому не нужна, и не будешь нужна, кроме меня… А вот такой-то в твоем возрасте уже стал известным писателем. А ты ничего не достигла!» Ну и так далее. И это при том, что сама она не имела приличного образования и после смерти отца не смогла даже работать секретаршей, как в молодости, потому что не освоила компьютер, а вынуждена была пойти приемщицей заказов в одну из дядиных химчисток. И в таком духе мама могла говорить бесконечно. Чтобы заставить ее замолчать, мне приходилось грубо обрывать ее. Впрочем, это помогало ненадолго. Поэтому дома я не могла как следует отдохнуть из-за постоянного шумового фона. Я уже не говорю о том, что слова матери всякий раз ранили меня. Мне было очень неприятно, что родная мать такого невысокого обо мне мнения и всегда во всех неприятностях винит меня. Почему это, если я рассталась с молодым человеком, то я в этом виновата, а он – нет? Может быть, мы просто не подходим друг другу? Я ненавидела мамино вмешательство в мою личную жизнь и старалась скрывать от нее свои взаимоотношения с мужчинами, чтобы она не имела шанса меня упрекнуть, что меня вот бросили из-за того, что я такая плохая, хуже всех. А вот с вами я свободно могу всем делиться. Вы меня не осуждаете, а, наоборот, поддерживаете.

– У вас будет счастливая любовь, я в это верю. А ваша мама, хоть мне и неудобно осуждать ее, вела себя, безусловно, бестактно. Поэтому-то вы так и неуверенны в себе. Но я вижу, что ваша самооценка уже начала понемногу повышаться. Продолжайте в том же духе. Следующий поклонник, вот увидите, не будет возить вас в кино на автобусе. И вообще, сначала поинтересуется, какой фильм вы хотели бы посмотреть.

У мистера Джонсона оказались знакомые не где-нибудь, а в Скотланд-Ярде! Авторитетные эксперты-криминалисты дали заключение о том, что почерки в обоих письмах идентичны и, более того, использованы чернила одинакового состава и одинаковая бумага!

– Как я рада, Стефани! – сияла пожилая леди. – Можете теперь вернуть письмо матери. А мы с вами, я думаю, приступим к следующему этапу установления родства. Мне все-таки было бы интересно выяснить все до конца. Чтобы вообще никаких сомнений не осталось. Вы в любом случае близкий, родной мне человек. Но представьте, как будет здорово, если мы узнаем наверняка, что между нами есть биологическая родственная связь!

– Я бы очень хотела, чтобы так было! У меня никого нет ближе вас. С мамой у меня никогда не было таких хороших доверительных отношений, как с вами.

Через две недели леди Нортриджгемптон получила из лаборатории официальное заключение по результатам генетической экспертизы.

– Стефани, дорогая, – старая леди вынуждена была сделать паузу, чтобы вытереть слезы, – здесь написано, что мы родственницы. Достоверность девяносто восемь процентов! Дайте я обниму вас, моя девочка. Я чувствовала! Я говорила вам, что я чувствовала что-то родственное! Теперь я могу спокойно умереть. Все, что мне дорого, перейдет в родные руки. Мой родной дом и все реликвии нашей семьи!

– У вас впереди еще долгая жизнь, – немедленно подбодрила ее тоже взволнованная Стефани.

– Если бы! С моим давлением и моими сосудами со мной может случиться все, что угодно, в любой момент. Завтра же я позвоню мистеру Джонсону и составлю новое завещание. Я давно не была так счастлива, Стефани.

– И я тоже.

В тот вечер Стефани решила, что в последний раз ест пирожные. По крайней мере, пока не похудеет. Надо наконец проявить силу воли. Чтобы быть достойной Маргарет, этого дома и, кто знает, может быть, и Джорджа Хентли.

«Это сейчас меня возят в кино на автобусе. А вот когда я буду выглядеть аристократично, как сестра моего далекого предка из позапрошлого века, на которую, я теперь вижу, я действительно похожа… Ну, не знаю точно, что будет тогда, но у женщины с изящной фигурой гораздо больше шансов обзавестись поклонниками, чем у толстухи. И красивую фигуру приятнее облачать в новые модные наряды. А я ведь скоро смогу их себе позволить! И всегда, до самой смерти, буду держаться стройной и элегантной, хорошо одетой, как Маргарет!

– Поясницу от пола не отрываем! Еще три минуты повторяем это упражнение!

И так далее, и тому подобное… Такие указания Стефани вот уже три месяца слышала каждый вечер в течение двух часов с кассет и дисков. Она быстро привыкла к тренировкам и уже не смогла бы без них обходиться. А вот резкое ограничение питания переносила плохо. Немного вареной рыбы или вареное яйцо плюс ложка гречки на воде, немного нежирного творога и кофе без сахара – это не тот рацион, на котором Стефани могла бы хорошо себя чувствовать. Гипогликемия замучила: головокружение, слабость, тремор рук.

«Не жизнь, а пытка! Да, я вычеркиваю эти месяцы из своей жизни, в таком состоянии ничего, кроме еды, не интересует».

Но как бы плохо Стефани себя ни чувствовала, даже в полубессознательном состоянии мозг четко давал команду: НЕЛЬЗЯ! ЕСТЬ НЕЛЬЗЯ! Зато теперь девушке очень нравилось ее отражение в зеркале.

– Ты теперь вылитая моя прабабушка в молодости! – говорила Маргарет. – Но нельзя же так изводить себя. Я боюсь, ты заболеешь.

Стефани действительно плохо себя чувствовала на голодном пайке. Но серьезно заболела не она, а леди Нортриджгемптон. У нее случился инсульт. Когда приехали из Кросстауна врачи, она уже скончалась.

– Осиротели мы с тобой, Фея, – плакала навзрыд Стефани. – Хорошо еще, что хоть не мучилась. Как же я буду теперь без нее, одна? Кто меня поймет, выслушает, пожалеет? Спасибо, что ты у меня есть, Феечка. Ты моя единственная подруга. Может, ты пришлешь мне кого-нибудь, кто полюбил бы меня и кого полюбила бы я? А, Фея? Я не могу оставаться одна!

 

11

– Вы просто перенервничали и слишком ограничили питание. Как следствие стресса такое состояние – обычное дело, – успокоила Стефани врач-гомеопат Синтия, к которой ей рекомендовала обратиться по поводу плохого самочувствия миссис Риджуэй. – Вот давайте сделаем ГРВ-диагностику. Она моментально покажет состояние всех систем организма, вы убедитесь, что ничего страшного у вас нет, и это поможет вам освободиться от навязчивых мыслей о болезнях. Стоит это недорого.

«Ну если недорого, то я, пожалуй, пройду это обследование», – подумала Стефани и спросила:

– А что такое ГРВ?

– Исследование вашей ауры и чакр. Это много времени не займет. Пойдемте, я отведу вас к миссис Крайсли, попрошу ее быть особенно внимательной.

Стефани никогда не верила ни в ауру, ни в чакры, но если недорого, то почему бы и не развлечься? Тем более что она чувствовала себя и физически и психически истощенной.

В кабинете миссис Крайсли Стефани добросовестно нажимала пальцами на какую-то кнопочку в каком-то ящике и получила на руки две распечатки: на одной был график, отражающий степень открытости ее чакр, а на другой – человек анфас и в профиль, окруженный аурой.

– Это невероятно! Я впервые вижу такую ауру и такое состояние чакр! У вас все чакры очень открыты, причем гораздо выше среднего уровня. Прекрасная связь с космосом, с тонким миром! А посмотрите на этот сноп энергии, исходящий из области третьего глаза! Это говорит о ваших экстрасенсорных способностях.

Стефани скептически выслушала эти восторги, однако вежливо покивала:

– Да, я действительно очень чувствительна к информационным воздействиям и, бывает, вижу вещие сны.

– Вам хорошо бы заняться медитацией, чтобы развивать этот дар. А со здоровьем у вас все в порядке. Ни одна система существенно не нарушена. Вот смотрите: аура нигде не пробита, так, кое-где утончается, но ведь у каждого есть какие-то слабые места в организме. А цвет какой! Цвет индиго! У вас выдающиеся способности!

«Ну и почему же я такая бедная и одинокая со своими выдающимися способностями и с такой аурой?! Аббатство придется продать, чтобы расплатиться с долгами Маргарет. Дай бог, чтобы удалось на оставшиеся от выплаты долгов купить квартиру в Лондоне. Ну куплю я квартиру, а на что жить дальше? Опять идти на эту скучную, утомительную и низкооплачиваемую работу? Неужели у меня нет никаких талантов, которые я могла бы предложить обществу за большие деньги, чем зарплата тестировщика программ? Что там говорила Маргарет по поводу сочинительства? В конце концов, почему бы и не попробовать? Поеду завтра в Кросстаун в интернет-клуб. Посмотрю в Интернете, какие есть издательства, какие у них адреса и требования к рукописям», – думала Стефани по дороге в аббатство.

За ужином, по совету врача несколько более плотным, чем обычно, Стефани смотрела телевизор. Она уже перешла к десерту, который Синтия уговорила ее позволить себе, когда услышала объявление о том, что одно известное лондонское издательство планирует издание сборника фантастических рассказов и приглашает авторов. И гонорар обещают! Стефани схватила ручку и на газете с телепрограммой записала электронный адрес издательства и предлагаемую тематику рассказов.

«Ну рассказ-то быстренько состряпать можно. Так… что же им требуется? Атлантида… Хм, ничего не знаю про Атлантиду. Как-то никогда ею не интересовалась. Дальше… «Пришельцы из глубин океана». Нет, ну если бы еще из космоса, тогда куда бы ни шло. Залетает как-то ночью в мое окно на седьмом этаже пришелец… Это я еще могу себе представить. Но вот чтобы из глубин! Нет, океан как-то не греет… Так, что еще? «Сексуальная фантастика». Ну здесь не поймешь, что считать фантастичным. Вот для меня, например, мужчина рядом – это уже фантастика! Нет, пожалуй, эту тему я не потяну. Что осталось? «Встреча с драконом». Мне нужны деньги или нет? Настоящий писатель должен уметь писать на любую тему и вне зависимости от вдохновения! Чем плох этот дракон? В детстве я очень любила сказки, а там этих драконов – как собак нерезаных. Так что в драконах я по идее должна разбираться. Выберу, значит, эту тему».

После ужина, удобно устроившись в кресле, Стефани пыталась вспомнить, что именно про драконов она читала в детстве, когда зазвонил телефон.

– Добрый вечер, Стефани, – сняв трубку, услышала она голос миссис Риджуэй, с которой сблизилась после смерти Маргарет. – Как ты себя чувствуешь? Была у врача?

– Была. Чувствую себя неважно, но зато выяснилось, что у меня очень открытые чакры! – рассмеялась Стефани. – Синтия устроила мне исследование ауры. Так у меня такая аура мощная оказалась! Фантастика! А из области третьего глаза прямо сноп энергии бьет. Сказали, экстрасенсорные способности сильные.

Однако миссис Риджуэй ее веселья не разделила.

– То-то ты всегда как-то по-особенному чувствуешь себя у меня в гостиной, – совершенно серьезно сказала она. – Значит, моя гостиная – действительно специфическое место для связи с космосом. Никто ничего не чувствует, а ты чувствуешь! Приходи ко мне. У меня знаешь что теперь есть?!

– Что?

– Да тот прибор, о котором я прочитала в газете. Помнишь, я тебе о нем рассказывала? Я его заказала, и мне его по почте сегодня доставили. Ну который любые желания исполняет.

– Прямо уже и любые! А что, если я захочу быть примой Ковент-Гарден?

– Не веришь – как хочешь. А я верю. А о тебе, кстати, речь вообще не идет. Это – прибор индивидуального использования. Его еще нужно настроить на владельца. Вот я тебе его покажу, а когда ты уйдешь, сразу и начну настраивать. Поможешь мне с инструкцией разобраться. А то вдруг я, старуха, не пойму чего? Приходи. Я тебе дам его в руках подержать. Вдруг что почувствуешь? У тебя же чакры и все такое… Приходи, там еще пластинка такая есть – воду заряжать. Так она неиндивидуальная. Воду можно заряжать кому угодно. Я тебе заряжу.

«Ладно, – подумала Стефани, – в чакры я тоже не верила. А вон какие они у меня оказались! Может, и неправда, а приятно! Пойду хоть воды заряженной попью. Может, буду лучше себя чувствовать». Она прихватила пластиковую бутылку для воды, повесила на плечо сумочку, захлопнула входную дверь и отправилась в «Чайную розу».

Гостиная миссис Риджуэй была очень уютной. В отличие от интерьера аббатства она благодаря материальной поддержке племянников миссис Риджуэй была меблирована по-современному. Племянники были щедры, и хозяйка «Чайной розы» привыкла ни в чем себе не отказывать. Обитые бледно-зеленым узорчатым велюром кресла и диваны были куплены в прошлом году, что, впрочем, не мешало им быть такими же мягкими и удобными, как старинная мягкая мебель Маргарет. Потолок гостиной был украшен лепниной, а невероятной красоты люстра была антикварной, работы восемнадцатого века, усовершенствованной, конечно, так, чтобы вместо свеч в ней горели свечеподобные лампочки.

Стефани казалось сначала, что то необыкновенное просветление в ее голове, возникающее в шикарной гостиной миссис Риджуэй, обусловлено тем, что она находится в красивой комфортной обстановке. Но, когда она поделилась с хозяйкой «Чайной розы» своими ощущениями, та провела Стефани по всему дому. Так вот, нигде больше, кроме гостиной, это просветление в голове не возникало. Миссис Риджуэй утверждала, что никто, кроме Стефани, никаких особых ощущений в ее гостиной не испытывал. Но теперь-то понятно, в чем дело: аура, чакры…

– Ну как, что чувствуешь? – взволнованно допытывалась миссис Риджуэй, пока Стефани вертела в руках тонкую пластинку присланного прибора.

– Да ничего, как всегда: просветление в голове, улучшение настроения.

– Ну главное, что не хуже. Да и вообще, почему он на тебя должен действовать? Он же еще не настроен. А настраивать его буду я, на себя. Он будет выполнять мои желания! И наконец-таки моя племянница Кэтти переедет ко мне жить! У нее ведь дети, им будет хорошо на свежем воздухе. В моем доме, впрочем, всем может не хватить места, так купят коттедж поблизости. Вон мистер Хамсфри продает!

«Господи, мне бы ее проблемы! – раздраженно подумала Стефани. – Тут скоро, может быть, не на что будет еды купить. Что ж делать? Что мне про этих драконов сочинить, чтобы хоть свою кошку Фею прокормить? Сама-то я, ладно уж, могу и не есть – фигуру улучшу. Драконы, драконы… Что я знаю о драконах? Какие они с виду?»

Стефани оторвала взгляд от пластины и посмотрела на миссис Риджуэй. Но вместо хозяйки «Чайной розы» она увидела темноту – и только на некотором расстоянии бледное пятно света.

– Мама! – заорала Стефани. – Я ничего не вижу! Миссис Риджуэй! Это ваш чертов прибор так действует!

Стефани затрясло от страха. Она бросила пластину на пол и стала двигаться в направлении светового пятна.

«Может, если отойти от этого прибора подальше, он перестанет действовать и ко мне вернется зрение? Странно, что миссис Риджуэй ничего не ответила. Или я еще и оглохла?!»

Оказалось, что пятно света – это выход из пещеры. Выбравшись из нее, Стефани увидела довольно миленький пейзаж: зеленая трава, деревья…

«А, все понятно: этот прибор вызывает галлюцинации! – подумала Стефани. – И как мне жить теперь с этой галлюцинацией? Но, может, все пройдет? Я ведь уже не держу эту проклятую пластину в руках. Попробую подождать. А там, может, миссис Риджуэй врача вызовет… Ага, и меня отправят в психушку? Ой, хоть бы само прошло! И, главное, почему так холодно? Сейчас лето, жара. Когда я шла в «Чайную розу», то отлично себя чувствовала, а сейчас просто зуб на зуб не попадает. А, все понятно: это такая комплексная галлюцинация: зрительная, слуховая и тактильная!»

Но ситуация вдруг резко осложнилась: недалеко от Стефани, хлопая огромными крыльями, приземлилось жуткое чудовище с тремя головами. И все три жуткие пасти изрыгали огонь!

«Я пыталась представить драконов, и вот результат: галлюцинация с драконом, – подумала Стефани, нисколько не сомневаясь в том, что это чудище с туловищем как у бегемота, четырьмя когтистыми лапами, чешуйчатым хвостом и крыльями и есть дракон. А кто же еще? Ну, может, от его дыхания хоть теплее будет?»

От этого дыхания стало даже не теплее, а прямо-таки горячее, когда это чудище приблизилось. Галлюцинация галлюцинацией, но Стефани жутко испугалась и заорала:

– Фу! Стоять! У меня ничего нет! – Так она всегда кричала, когда к ней на улице подходили собаки.

Дракон остановился лишь на пару секунд и продолжил приближаться к Стефани.

«Мало ли что, а вдруг он сожрет меня? А вдруг этот прибор как-то перенес меня в место, где водятся драконы?! Что бы я сделала, если бы на меня напала голодная собака? Дала бы ей еду, если бы она у меня была, чтобы собака отвлеклась и раздумала есть меня. Так, а что у меня есть из еды? Шоколад в сумочке!» – Стефани теперь всегда носила с собой плитку шоколада, так как страдала от гипогликемии. Она вынула из сумки плитку и обратилась к дракону:

– Вот, смотри, это еда, это вкусно. – Дрожащими руками Стефани надорвала обертку, откусила кусочек шоколада и стала его демонстративно жевать, широко открывая рот.

Дракон приблизился к ней настолько, что чуть не обжег ее огнем. Стефани сочла, что хватит уже рекламировать шоколад, и бросила плитку прямо в ближайшую пасть чудовища. Дракон оказался легко обучаемым и защелкал зубами, разжевывая лакомство. А Стефани, потихоньку пятясь, попыталась вызвать расположение дракона, делая ему комплименты:

– Хороший, умница, лапушка, зайка…

Дракон, видимо, решил, что девушку он съесть всегда успеет, и сосредоточился на ознакомлении с новым для себя вкусом. Все-таки людей он, наверное, ест каждый день, а вот шоколад – впервые в жизни. Вдруг он улегся на землю и закрыл глаза. Стефани стала пятиться быстрее, а потом и вовсе развернулась и побежала.

Оглянувшись, она увидела, что к спящему (или, может, уже сдохшему от непривычного для него шоколада) дракону подскакал на коне рыцарь в доспехах и шлеме. Судя по энергичным взмахам меча, он, видимо, отрубил-таки все три головы беззащитного животного, потому что ничего он больше с драконом не делал, а поскакал в сторону Стефани. Ей не было смысла продолжать бег, так как лошадь легко догнала бы ее, а спрятаться было некуда. Поэтому Стефани решила отдышаться и подождать рыцаря. Подъехав, он поднял забрало шлема, что позволило Стефани увидеть, что он молод и вроде бы хорош собой, и пробормотал что-то на языке, отдаленно напоминающем английский.

– Я – благородная леди! – гордо заявила Стефани на английском двадцать первого века. Может, поймет?

Рыцарь поклонился ей, не сходя с лошади, и опять что-то сказал. Стефани удалось-таки разобрать, что зовут его сэр Тор и что он к ее услугам.

«Надо как-то устраиваться в этой галлюцинации. Когда еще меня вылечат! А может, и не вылечат, может, миссис Риджуэй даже врача не вызовет. Так что надо постараться и в этой ситуации получить удовольствие от жизни».

– Мои владения далеко. Меня похитил в детстве один жестокий человек и держал в заточении в своем замке. Но мне удалось бежать. Мне надо где-то остановиться, чтобы передохнуть. Вы могли бы меня где-нибудь устроить, сэр?

Предположение Стефани о том, что люди в Средневековье были чрезвычайно доверчивы, подтвердилось. Рыцарь не выказал ни малейшего сомнения в ее словах и заявил, что готов отвезти прекрасную деву в замок Тор.

– Я буду вам очень признательна, – любезно согласилась Стефани, и тут же крепкие руки сэра Тора схватили ее, подняли над землей и усадили на лошадь.

– Сэр Тор, вы везете меня в свой замок? – поинтересовалась она.

– Нет. Раньше Тор принадлежал моим предкам. Но норманны отобрали его. Правда, нашей семье повезло. Во-первых, мы сохранили фамилию и остались живы. Во-вторых, моя сестра, леди Энн, вышла замуж за норманна, хозяина замка, и теперь наша семья в привилегированном положении. Вот, например, я – вассал лорда Тора, мужа моей сестры. Если бы лорд Тор не был моим родственником, я бы мог рассчитывать только на место солдата или стражника, жил бы с ними со всеми на втором этаже замка возле кухни. А так – я ближайший родственник и самый влиятельный из свиты хозяина, живу в своих покоях на третьем этаже, рядом с покоями лорда. Моя сестра практически вернула моей семье ее былое положение. А норманны, кстати, поработали за нас и выстроили новый, каменный замок вместо нашего деревянного.

– Так вы англосакс?

– Да. Наш род очень древний. Я хочу предложить вам свою защиту. Вы не пожалеете! Вы согласны стать моей дамой сердца?

За неимением иных предложений Стефани, конечно, согласилась.

«Нужен же мне защитник и проводник в этом чужом для меня мире! Да и вообще, приятно, что я ему понравилась, нашелся-таки мужчина, который оценил мою идеальную фигуру! А то занимаешься фитнесом, занимаешься, не ешь пирожных, не ешь, а тебе и комплимента никто не скажет! В последнее время в моей реальности я была полностью лишена мужского внимания. А здесь вот сразу нашелся молодой человек, готовый обо мне позаботиться! Мне уже что-то не хочется, чтобы меня вылечили от этой галлюцинации!»

Замок, к которому они подъехали, представлял собой четырехугольную каменную башню. Из этого Стефани сделала вывод, что действие происходит, скорее всего, в начале-середине двенадцатого века, так как уже к концу его большинство прямоугольных башен было заменено на круглые. А до начала двенадцатого века большинство замков были деревянными, по крайней мере, до конца одиннадцатого века – точно, так как каменные замки начали строить норманны после завоевания Англии в тысяча шестьдесят шестом году.

Молодые люди поднялись по винтовой лестнице на третий этаж. Он представлял собой огромную залу, по периметру которой то там, то здесь располагались двери. Позже оказалось, что эти двери вели в покои лорда и членов его свиты. А покои эти располагались прямо в толще стен. Кроме того, там имелись двери в туалеты, которые были пристроены с внешней стороны замка так, что содержимое стульчаков просто вываливалось за пределы замка. Ну а в тот момент, когда Стефани и ее рыцарь вошли в большой зал третьего этажа, там за огромным столом обедали лорд Тор, леди Энн и их свита.

Сэр Тор поклонился хозяевам замка и выразил желание представить Стефани. Лорд Тор предложил ей сесть за стол рядом с леди Энн. Есть Стефани не хотелось, тем более что в качестве еды предлагалось мясо, а Стефани вообще его не любила.

«Но ведь неизвестно, когда и что именно мне удастся поесть в следующий раз. К тому же надо было поддержать имидж человека, бежавшего из плена», – подумала Стефани. Пришлось есть мясо и запивать его кислым красным вином. Застолье было долгим. Стефани еле дотерпела до его завершения, чтобы поинтересоваться у леди Энн, где здесь гардероб (она читала, что в Средневековье так называли туалет). Леди любезно проводила свою гостью до соответствующей двери. Потом леди Энн проводила Стефани в отведенные ей покои. Они представляли собой небольшую комнату в стене замка. Стекла в узком окне не было. Камина в комнате тоже. Холод был жуткий. Стефани спросила леди Энн, как можно спать в таком холоде.

– Вам действительно холодно? Но здесь же есть покрывало.

Покрывало было тонким. Уж не издевается ли над ней леди Энн?

– Не могли бы вы мне дать какую-нибудь теплую одежду и что-нибудь теплое укрыться?

– Я посмотрю, что можно сделать, – ответила леди и удалилась.

Через некоторое время служанка принесла одежду длинную хлопковую рубаху и длинное закрытое платье, а также кожаные башмаки без каблуков. В качестве одеяла Стефани была предложена шкура какого-то животного, может быть, волка.

«А вдруг эти вещи носила какая-то больная, и я заражусь, например, чесоткой? А в шкуре тоже может быть какая-нибудь зараза, – подумала Стефани. – На всякий случай надо поискать какой-нибудь другой вариант согревания».

Она отправилась на поиски и вскоре вышла в большой зал. Камин там был, но огонь в нем не горел. Стефани обратилась к какой-то женщине, по-видимому служанке:

– Простите, а можно растопить камин?

Служанка не сразу ее поняла. Все-таки говорила Стефани на английском языке двадцать первого, а не двенадцатого века. Пришлось пояснять свою речь жестами.

– Камин мы топили, когда у леди Энн был младенец. Но с тех пор, как он умер, огонь больше не разжигали. Надо спросить лорда Тора.

– А вы не могли бы его спросить?

– Он не станет со мной разговаривать.

– А вы могли бы попросить прийти сюда сэра Тора, брата леди Энн?

– Это можно. Извольте подождать, миледи. Я пойду его поищу.

– Буду вам очень благодарна.

Сэр Тор не заставил себя долго ждать. Без лат и шлема он смотрелся тоже великолепно: накачанный блондин с зелеными глазами. «Вылитый Джордж Хентли, только пониже ростом, – подумала Стефани. – Впрочем, для двенадцатого века сэр Тор очень даже высокий».

Он поклонился Стефани и спросил:

– Что вам угодно, моя леди? Я выполню любое ваше желание.

– Можно ли разжечь камин, сэр Тор? Мне очень холодно, я не могу уснуть от холода.

– Так зачем вам камин? Я предлагаю вам спать со мной. Клянусь, я не дам вам замерзнуть!

В голове Стефани пронеслось много мыслей: «Это что, он секс предлагает или просто согреть меня в постели? В любом случае, наверное, не стоит отказываться от такого приключения. Один раз живем! Секс со средневековым рыцарем! Каково это? А если он болен? Так СПИДа еще нет, а остальные болезни излечимы. А если я забеременею? Ну будь что будет! В двадцать первом веке я бы никогда не стала заниматься сексом с незнакомым мужчиной. Но здесь… Это, может быть, вообще всего лишь сон или галлюцинация. Зачем же отказываться? Чисто внешне мне сэр Тор нравится. Он так похож на Джорджа Хентли! И раз уж Джордж для меня недоступен, раз я ему не нравлюсь, так почему не провести ночь любви с его средневековой копией? Не могу же я, в самом деле, всерьез ожидать от средневекового рыцаря психологической совместимости со мной и схожего мировоззрения! Это будет просто приключение, о котором никто из моих знакомых не узнает».

– Хорошо. Идем в ваши покои, – вслух резюмировала Стефани свои рассуждения.

«Ну, в общем, ничего особенного. Сказалось, наверное, что рыцарь этот ничего особенного для меня не сделал. А именно это может вызвать у меня интерес к мужчине. А тут – никакого интереса с моей стороны. К тому же с физиологической точки зрения рыцарь этот был довольно-таки груб. Лично для меня этот сексуальный контакт ассоциировался с осмотром гинеколога», – подвела итоги бурной ночи Стефани.

Правда, вопреки ее опасениям на следующее утро рыцарь не выразил никакого презрения к ней как к слишком доступной женщине. За завтраком сидел рядом со Стефани, а потом, когда она изъявила желание осмотреть окрестности, вызвался ее сопровождать. Пока молодые люди прогуливались вокруг замка, Стефани задумалась о том, как ей жить дальше. Предпринять ли попытку вернуться в свое время? Вероятно, это перемещение в Средневековье произошло благодаря прибору миссис Риджуэй. Она вспомнила, что выронила его в пещере.

«Скорее всего, он там так и валяется. Можно сейчас же поехать с сэром Тором и подобрать. Зачем мне оставаться здесь? Осматривать достопримечательности? Так я их сейчас все и осмотрю. А ехать, например, в Лондон будет очень уж затруднительно и некомфортно. А вдруг вообще никто не захочет меня в этот Лондон сопровождать? А вдруг по дороге на нас нападут и меня захватят в плен? Слишком опасная прогулка, чтобы посмотреть средневековый Лондон. Впрочем, пребывание в замке Тор тоже не обещает комфорта. Холод, грязь. Мне с моим низким иммунитетом заболеть – раз плюнуть. У меня уже, как всегда от холода, болит горло. А чем здесь лечиться? В Средневековье, насколько я знаю, люди долго не жили. Леди Энн только шестнадцать, а выглядит она ничуть не моложе меня. Я уверена, что сэр Тор думает, что мне тоже пятнадцать-шестнадцать лет. Потому что женщины моего возраста здесь считаются уже пожилыми. А чем мне здесь заняться? Ни книг, ни фильмов, ни общения со сколь-нибудь близкими по мировоззрению людьми… Заниматься сексом с сэром Тором? Так мне не понравилось. Кстати, интересно, почему он так похож на Хентли? Может, это какой-то его предок? Конечно, в двадцать первом веке у меня тоже не ахти какие перспективы: ну буду работать тестировщиком программ за нищенскую зарплату, а секса так и вообще никакого. Здесь меня приняли за шестнадцатилетнюю и окружили вниманием, а там мною ни один мужчина не интересуется! Но там все-таки родина и все-таки понятнее, как жить… В общем, попробую отыскать прибор, а там видно будет: вдруг он не подействует…» – размышляла Стефани. Она дождалась, когда сэр Тор, объясняющий устройство укреплений замка, закончит очередную фразу, и, улыбнувшись, попросила:

– Я бы хотела побывать на том месте, где мы познакомились. Я бы хотела рассмотреть и запомнить это место получше.

– Сейчас я приведу коня, и мы поедем.

Все-таки чем хорошо Средневековье: желание дамы – закон!

Когда они приехали на место знакомства, Стефани сделала следующий шаг:

– Я видела, сэр Тор, как вы легко расправились с драконом. Можно мне на него посмотреть?

– Конечно, моя леди.

И они подъехали к мертвому дракону, возле которого, как Стефани помнила, должна была быть искомая пещера. Впечатлительная Стефани не смогла рассматривать дохлого дракона. Бросив на него взгляд, она поискала глазами вход в пещеру. Он никуда не делся. Стефани уже было хотела туда зайти, но вовремя подумала, что в пещере могут быть какие-то дикие животные или разбойники. Ей бы не хотелось, чтобы они на нее напали. Поэтому она решила послать туда своего рыцаря:

– Сэр Тор, – сказала Стефани, – мне любопытно осмотреть вон ту пещеру. Однако в ней может быть еще один дракон. А я боюсь встречи с ним. А вы такой отважный! Если вы встретите дракона, вы убьете его. Пожалуйста, зайдите в пещеру и посмотрите, нет ли там дракона.

– Хорошо, моя прекрасная дама.

Сэр Тор обнажил меч и вошел в пещеру. Вышел он оттуда далеко не сразу и пятясь. Это объяснялось тем, что в пещере находился дракон. Может, эта пещера – жилище драконьей семьи, и дракон в ней спал. Сэр Тор разбудил его, чем, естественно, вызвал агрессию животного. Этот дракон так же, как и первый, был о трех головах, и из каждой пасти извергались языки пламени, не позволявшие сэру Тору приблизиться так, чтобы суметь нанести удар мечом. Дракон наступал, сэр Тор пятился. Стефани рассудила так: «Если бы в пещере был еще кто-то, этот кто-то обязательно поддержал бы дракона в его борьбе с сэром Тором. Следовательно, я могу войти в пещеру. А они пусть дерутся. Хорошо, что как раз в последнюю поездку в Кросстаун я купила еще один фонарик и забыла вынуть его из сумочки, когда вернулась домой».

При свете фонарика Стефани сравнительно легко нашла утерянную пластинку. Слава богу, что дракон не сожрал прибор!

Поскольку исход битвы поклонника Стефани с драконом был не ясен, у нее не осталось вариантов: необходимо вернуться домой! Ведь может победить не сэр Тор, а дракон, а шоколада у нее больше нет. Поэтому Стефани стала представлять себе свою спальню в аббатстве, свою кровать и старинный столик рядом. Мысленно она твердила: «Моя спальня, моя спальня…» Ничего не помогало. «А, – решила Стефани, – надо, наверное, вернуться в то место, откуда я переместилась. Надо вернуться к миссис Риджуэй». Она стала представлять себе гостиную в коттедже «Чайная роза» и мысленно твердить: «Миссис Риджуэй, гостиная миссис Риджуэй, хочу туда попасть!» Стефани даже представила, как миссис Риджуэй наливает в чашку чай и передает ей эту чашку, как достает из холодильника торт, отрезает кусочек, кладет его на тарелочку и пододвигает ее к Стефани. И – о чудо! – торт сработал. Видно, организм Стефани больше дракона испугался того, что никогда бы ей в Средневековье уже не пришлось поесть такого торта!

В глазах у Стефани на пару секунд потемнело, и она обнаружила, что находится в гостиной миссис Риджуэй.

– Стефани! Стефани! Ты что-то чувствуешь? – допытывалась миссис Риджуэй. Она и не заметила, что гостья куда-то отлучалась.

Стефани бросила пластинку на стол и сказала:

– Извините, давай выйдем в коридор. – И вышла. На всякий случай, чтобы ни в какие сомнительные места не переместиться, представляла себе свою комнату и твердила мысленно и вслух: – Мне нужно домой, мне нужно домой. – Возле входной двери Стефани обратилась к хозяйке дома: – Миссис Риджуэй, извините, пожалуйста, мне стало плохо, мне срочно нужно домой. Я позвоню и все объясню.

Миссис Риджуэй поняла, наверное, что это из-за прибора, но все же дверь открыла не сразу, опять пристала к Стефани с расспросами:

– Да что случилось? Что ты почувствовала?

– Я почувствовала, что, если я здесь задержусь, ваши желания не исполнятся, прибор не будет работать. У меня слишком сильная аура, от меня на него идет слишком много энергии. Выпустите меня, пожалуйста, если хотите, чтобы ваша Кэтти приехала!

– Ладно, ладно, только позвони, расскажи.

– Конечно, позвоню. Всего доброго!

И Стефани со всех ног побежала домой, подальше от этого страшного прибора и драконов.

«Интересно, будет ли он действовать на меня на расстоянии? И вот жалко, что я с перепугу сказала миссис Риджуэй, что он в моем присутствии работать не будет! Она меня теперь к себе никогда не пустит. А то ведь можно было бы вместо драконов подумать о свадьбе с Джорджем Хентли. Ну да ладно, о свадьбе я и без прибора могу пофантазировать. Вот я представляла себе дом, и сбылось: я унаследовала такой дом! Правда, его придется продать. Но зато теперь у меня есть что написать для того издательства: реальное приключение с драконом! Им такое должно понравиться. А если понравится, то я смогу и дальше продолжать писать, и, может быть, мне не придется снова работать тестировщиком программ. По крайней мере, будет у меня интересная работа и приличный заработок. А это уже очень хорошо! А что касается Джорджа Хентли, так у меня своя личная Фея есть. Попрошу ее. Может, она еще лучше этого прибора? Живое существо все-таки! Тем более что неизвестно, как этот прибор действует и действует ли вообще. Скорее всего, я ни в какой двенадцатый век не перемещалась, а просто на короткое время потеряла сознание и мне все это приключение с сэром Тором привиделось. Правда, это в любом случае не мешает описать его для последующей публикации», – рассуждала Стефани, благополучно добравшись домой и усевшись в уютное кресло в гостиной.

 

12

– Джордж, вы говорили, что ищете загородный дом. Я хочу предложить вам старинное аббатство. Далековато, правда, от Лондона, но зато памятник архитектуры, огромная площадь, тихое красивое место. Для летнего отдыха – то, что надо!

– Вы продаете свое родовое поместье?

– Нет, продает моя племянница. Она унаследовала аббатство от одной дальней родственницы. Когда открылось наследство, оказалось, что у старушки были колоссальные долги. Аббатство надо продать. Из полученных денег племянница рассчитывает отдать долги и купить себе квартиру в Лондоне. Дом очень дорогой и далеко не каждому по карману. Вот девочка и спросила меня, не знаю ли я кого, кто хотел бы купить такую роскошь. Ей надо побыстрее рассчитаться с долгами. Я подумал о вас. Вы человек обеспеченный и сможете себе позволить…

– Спасибо за предложение. Пожалуй, я могу съездить посмотреть.

– Вот и отлично. Сейчас позвоню Стефани и скажу, что нашел покупателя. Вы когда сможете приехать? Туда езды от Лондона четыре часа на поезде.

– Я поеду на своем автомобиле. Думаю, что послезавтра смогу.

– Отлично. – Лорд Блэкридж набрал номер Стефани. – Стефани, детка, я нашел тебе покупателя. Приедет послезавтра. Это мой партнер Джордж Хентли. Он исключительно порядочный человек. Ты можешь ему полностью доверять.

– Спасибо, дядя. Я буду ждать мистера Хентли.

– Боже мой! Неужели сюда приедет Джордж Хентли?! Это судьба! Феечка, дорогая, не ты ли наколдовала? Что же мне делать? Как одеться? Как себя с ним вести?

Конечно, достигнув ежедневными тренировками и жесткой диетой практически идеальной фигуры, Стефани очень хотелось ее продемонстрировать. Для этой цели лучше всего подошли бы обтягивающие джинсы и футболка. Но Стефани где-то читала, что наиболее сексуально женщина выглядит в платье. Платьев в ее гардеробе было несколько. Оставалось только выбрать какое-то одно.

«Может быть, надеть вот это красное стрейч с юбкой выше колена? Конечно, эффектно. Но в таком платье я буду выглядеть слишком доступной. Сразу будет видно, что хочу во всей красе продемонстрировать фигуру. Таких девушек, демонстрирующих фигуру и уже не знающих, что еще придумать для привлечения мужчин, полным полно. Это выглядит дешево. Такие девушки – только для секса. А я ведь хочу серьезных отношений! Пожалуй, вот это алое платье длиной в полколена. Оно подчеркивает талию, но по бедрам струится свободна, впрочем, отнюдь не скрывая их. И цвет яркий, сексуальный. Но в то же время платье не слишком открытое. Оно – как бы слегка заигрывающее с мужчиной, но не откровенно зовущее в постель».

К платью Стефани подобрала красные же открытые туфельки на шпильке. Примерив перед зеркалом наряд, она осталась очень довольна.

«Он меня, наверное, не узнает, так я изменилась! Теперь я просто очаровательна! К моей фигуре не смог бы придраться и самый дотошный тренер по фитнесу. И волосы светлые. И наряд – супер! Только импотент или голубой не заинтересуется такой красоткой!»

Чтобы поменьше волноваться в ожидании своего принца, Стефани решила продолжить осмотр дома и поиски таинственного третьего камня у входа. Она всегда занималась этим, когда чувство голода и гипогликемия становились невыносимыми. Движение и разгадывание загадок древнего строения помогали не сорваться и не съесть лишнего. И хотя в последнее время в связи с тем, что собственная фигура уже полностью устраивала Стефани, рацион был расширен, изучение наследства не утратило актуальности. Ничто не могло отвлечь Стефани от переживаний, связанных с ожиданием Джорджа Хентли, лучше, чем простукивание стен, ощупывание камней и разбирание вещей в запыленных шкафах. Стефани достала тетрадь в переплете, купленную в свой первый визит в Кросстаун. Больше половины ее было уже исписано.

«Третий камень от входа в основании ограды парка: никаких результатов.

Стена между первой и второй комнатами в галерее: ничего…

Восьмая от входа на третий этаж комната, шкаф у окна: платья».

«Хм, что за платья? Запись сделана два месяца назад. Может, я тогда не могла еще влезть в эти платья? Пойду посмотрю сейчас».

За время проживания в аббатстве Стефани привыкла к лестнице и сейчас уже без проблем смогла подняться на третий этаж.

В шкафу было жутко пыльно. Одежда висела в матерчатых чехлах, побитых молью. Стефани открывала один чехол за другим. Вот серый дамский костюм с длинной юбкой. Такие, кажется, носили в десятых-двадцатых годах прошлого века. А вот элегантное черное платье с отложным кружевным воротником, плиссированной вставкой на юбке и поясом-бантом. Это, пожалуй, стиль тридцатых годов. Длина – за колено, но выше щиколоток. Стефани вытерла пыль с большого зеркала, располагавшегося по другую сторону от окна, разделась и примерила платье. Оно сидело на ней слишком свободно, и это доставило Стефани ни с чем не сравнимое удовольствие.

«Вот как я похудела! Платье какой-то элегантной дамы, может быть, матери Маргарет, мне велико! А ведь дамы этой семьи пользовались успехом у мужчин, как рассказывала Маргарет. А у меня, значит, фигура еще лучше, чем у них! Теперь мне не стыдно показаться в любом обществе. И мужчины будут обращать на меня внимание!»

Стефани раскрыла следующий чехол.

О боже! Какая красота! Стефани похлопала ладонью по платью, чтобы выбить пыль. Что это было за платье! Тяжелая атласная юбка с кружевным корсетом и шифоном, струящимся поверх юбки. Когда-то это платье было, возможно, розового цвета, но сейчас цвет определить было трудно.

«Пожалуй, это самое начало двадцатого века. Конечно, это не то платье, в котором бабушка Маргарет изображена на портрете. Но, несмотря на то что оно отражает уже другую модную тенденцию, оно все равно чем-то напоминает то воздушное белое платье моей далекой родственницы из прошлого. Наверное, своей женственностью напоминает. И здесь тоже большое декольте. Это, наверное, вечернее платье. Надо его примерить».

Не зря в старину надевать такие платья помогала горничная. Стефани с трудом удалось застегнуть только пару заржавевших крючков на талии. Однако это позволило платью благополучно держаться на стройной фигуре девушки.

«А платье-то моего размера! Легко сошлось на талии. А ведь на мне даже нет корсета! В те времена, наверное, его носили. Просто мне тяжело застегивать на спине эти ржавые крючки, а так – как на меня сшито».

И тут Фея, с которой Стефани никогда в доме не расставалась, подошла к прикрытой двери комнаты и замяукала.

– Тебе надо выйти, Феечка? – Стефани растворила перед кошкой дверь.

К ее удивлению, Фея побежала не на второй этаж, в ванную Стефани, чтобы сделать свои дела в специальном лотке с песком, а вниз, к входной двери.

«Что бы это значило? Она что-то чует. Может, кто-то подошел к двери? Фея ведь всегда бежит встречать всех, кто приходит», – подумала Стефани и тоже подошла к входной двери. Фея нюхала щель между дверью и полом.

– Кто там? – на всякий случай спросила Стефани.

– Джордж Хентли. Я приехал к Стефани Блэкридж осмотреть дом. Она меня ждет.

Голос, безусловно, принадлежал Джорджу Хентли. Стефани помнила этот голос. Она взяла на руки Фею, чтобы та не выскочила в парк, и открыла дверь.

– Здравствуйте, мистер Хентли. Вообще-то я ждала вас завтра. Дядя сказал, вы завтра приедете.

– Здравствуйте. Можно мне войти?

– Входите, пожалуйста. – Стефани заметила, как Джордж осмотрел ее с головы до ног, и ей стало неудобно, что она одета в какое-то допотопное да еще и не застегнутое платье. – А это я нашла в шкафу и как раз примеряла… Мне идет, как вы считаете?

– Очень. В таком платье вы очень органично смотритесь в этом старом аббатстве. Такое впечатление, что я попал в прошлое. А это что у вас за чудо? – Джордж взял из рук Стефани Фею. – Какая красавица! Пушистая!

– Ой, она обычно ни к кому, кроме меня, на руки не идет. Тут, правда, мало кто бывает, но все равно. Ни к кому! Даже к Маргарет не шла! А к вам прильнула и мурлычет! Невероятно!

– Да просто у меня самого есть кошка. Она, наверное, чувствует запах. Ну что, примете меня?

– Да, конечно, проходите, пожалуйста. Вот здесь, на первом этаже, старая гостиная. Но леди Нортриджгемптон ею не пользовалась. А там по коридору служебные помещения – кухня, прачечная, кладовые… Знаете, мне, например, одного дня не хватило, чтобы осмотреть аббатство. Я вообще сама еще все не осмотрела. Я, правда, подробно осматриваю. Ну вот наряды в шкафах нахожу и примеряю. И еще я клад ищу, – не удержавшись, похвасталась Стефани. – Я случайно обнаружила тайник и в нем клочок бумаги. На нем кое-что написано. Здесь наверняка должен быть клад или еще какая тайна, может быть, скелет замурованный.

– Как интересно! – улыбнулся Джордж. – Древнее аббатство, девушка в старинном платье, замурованный скелет, клад… Я чувствую, это внесет разнообразие в мою жизнь.

– В мою, по крайней мере, внесло, – рассмеялась Стефани. – Будете осматривать первый этаж или, может быть, поднимемся на второй? Там есть более обжитые комнаты, и я смогу вам предложить чаю. Надо будет только сейчас сходить на кухню, поставить чайник и дождаться, пока он закипит. Чтобы потом уже за чайником не спускаться.

– Я от чаю не отказался бы, но разве мы не можем попить его на кухне? Зачем носиться с чайником?

– Да, на кухне было бы удобно, но неуютно. Мне так нравится пить чай в гостиной, сидя в глубоком мягком кресле… А вы разве не сможете донести чайник до второго этажа? А я бы взяла печенье?

– Конечно, смогу, если хотите.

– Знаете, в Лондоне я жила очень бедно, – начала рассказывать Стефани, ставя чайник на плиту, – я всегда обедала на кухне. А кухня у нас с мамой такая маленькая, куда ей до здешней!

– Вы живете с мамой? По нынешним временам это редкость для взрослой девушки.

– У меня нет материальной возможности снимать квартиру. То есть не было. А теперь, когда я продам это аббатство, я надеюсь купить себе собственную квартиру в Лондоне. Мне, конечно, очень не хотелось бы продавать… Этот дом мне стал родным.

– Понимаю, вы здесь привыкли.

– Не только это.

Стефани наблюдала, как Джордж гладит Фею, уютно разместившуюся у него на коленях, и уже не воспринимала его, как раньше, как представителя бизнес-элиты и красивый экземпляр мужского пола. Перед ней сидел домашний, добрый и психологически близкий человек, который внимательно ее слушал. Фея, умиротворенно мурлыча, начала лизать руку Джорджа, как бы поощряя Стефани расслабиться, показывая ей, что этот человек заслуживает доверия. С тех пор как умерла Маргарет, Стефани не имела возможности ни с кем поговорить по душам, а ей очень хотелось, чтобы кому-то было интересно, что у нее на душе и в мыслях. Но с момента смерти Маргарет уже никто не интересовался ни ее душевным состоянием, ни ее мнением. Она иногда общалась с миссис Риджуэй, но как-то так получалось, что только на бытовые темы или о здоровье. С миссис Риджуэй у Стефани не было такой психологической близости, как с Маргарет.

«А что? Скажу ему как есть. Пусть слушает. Если он проявит ко мне внимание и выслушает меня, значит, он заслуживает моего интереса. А если не захочет слушать, так зачем он мне нужен? Тогда я вообще выкину его из головы. Пусть покупает или не покупает аббатство – как хочет, а как мужчина он меня больше интересовать не будет».

Накопившиеся мысли и чувства, так долго удерживаемые Стефани внутри себя, прорвали все мысленные и душевные заграждения и бурным потоком хлынули на Джорджа.

– Понимаете, в детстве я жила с отцом и матерью в богатом доме в Белгравии. Но отец разорился и умер, и нам с мамой пришлось продать дом, заплатить долги и купить себе скромную квартирку в Ист-Энде. Вы себе не представляете, какая это нищета! В этой квартире мы ни разу не делали ремонта. Нет денег. И на высшее образование для меня не было денег, хотя в школе я училась только на «отлично». Спасибо, дядя устроил меня на работу, так хоть на еду и квартплату денег хватало. Но дело даже не в этом! А в том, что мне приходилось жить с матерью, а с ней у меня никогда не было взаимопонимания. С самого детства она почему-то считала меня самой плохой девочкой, и от нее я слышала только критику и упреки. До сих пор не понимаю, чем это я так плоха. Но с матерью у меня никогда не было доверительных отношений, и сейчас мы контакт не поддерживаем. С ней вообще тяжело общаться. Она спокойно вообще не разговаривает. Кричит все время. Я так устала от ее криков! А работа у меня была какая? Тестировщик программ. Это же целый день за компьютером! Глаза болят жутко, голова как будто забита свинцом! Придешь домой – хочется побыть в тишине, а тут крики, попреки, истерики! И интерьер такой, что глазу отдохнуть не на чем: старая мебель, рваный ковер на полу, обшарпанные обои… Я так тоскую по своему родному дому, где прошло мое детство! Тогда еще жив был отец, я редко его видела, но зато он, когда бывал дома, не разрешал матери кричать на меня. Но что толку тосковать? Мне в жизни не заработать таких денег, чтобы выкупить наш дом в Белгравии! Ну вот, жила я так жила, и вдруг мне поступило предложение приехать сюда компаньонкой. Я, конечно, согласилась, так как терять мне было нечего, а зарплату предложили хорошую. И здесь в мою жизнь вошла Маргарет. Она сразу отнеслась ко мне очень доброжелательно. Ко мне раньше никто так не относился. Наверное, так должна относиться мать к своей дочери, как Маргарет отнеслась ко мне. Я впервые в жизни почувствовала искренний интерес к себе, почувствовала, что я кому-то небезразлична. Маргарет очень меня поддерживала и морально, и материально. Мы с ней подружились. Я ведь тоже стала относиться к ней как к близкому человеку. Иначе не могла. Я воспринимала ее не как работодателя, а скорее как подругу. И вот случайно выяснилось, что мы с Маргарет родственницы. Мы даже генетическую экспертизу делали. Представляете, какая удача? Мы оказались не только духовно близкими людьми, но и биологически близкими! А больше родственников, кроме меня, у Маргарет не осталось. И она завещала все мне. Она хотела передать все, что ей дорого, близкому человеку, которому это тоже будет дорого и который сохранит память о ней и о ее роде. Я очень хотела бы, чтобы Маргарет прожила подольше, так как у меня никогда никого не было ближе ее. Но что тут поделаешь, раз ее дни были сочтены? Сейчас я получила этот дом, родовое гнездо очень близкого мне человека, дом, в котором я впервые в жизни почувствовала себя счастливой и который стал мне родным. Конечно, мне не хотелось бы его продавать. Более того, если бы мне удалось выйти замуж и родить детей, я хотела бы, чтобы мои дети бегали по галереям этого аббатства и могли видеть, где формировалась история их древнего рода. Но у меня, к сожалению, опять нет средств. Нет денег, чтобы выплатить долги Маргарет. Я вынуждена продать дом. А старые бумаги, портреты, фотографии, которые были дороги моей родственнице, я заберу с собой в свою новую квартиру. Предки Маргарет оказались и моими предками. И мой долг и перед Маргарет и перед самой собой сохранить о них память, раз уж я не такая сильная, чтобы сохранить родовое гнездо… – Стефани прервалась, чтобы проверить чайник. – Чайник вскипел, берите его и пойдем наверх. Знаете, нам придется идти по лестнице, и я не уверена, что смогу дальше скрывать от вас, что у меня не до конца застегнуто платье. Так вот, оно не застегнуто, потому что мне просто было сложно одной справиться со старинными заржавевшими крючками. А вовсе не потому, что я намеревалась продемонстрировать вам свое тело. Я вас вообще не ждала сегодня, и никого не ждала. Так что прошу извинить меня за неопрятный вид.

– Хотите, я помогу вам застегнуть платье? – вдруг предложил Джордж.

– Нет, что вы! – испугалась Стефани. – Это как-то слишком… интимно, а мы едва знакомы. Просто, когда мы поднимемся наверх, я сяду в кресло, и погрешности в моем туалете не будут заметны.

Джордж взял в одну руку чайник, в другую – Фею. Стефани взяла корзиночку с печеньем и прихватила запечатанную коробку шоколадных конфет. Молодые люди благополучно добрались до гостиной на втором этаже и устроились в креслах у журнального столика, за которым Маргарет принимала Стефани в первый ее вечер в аббатстве.

– Я хотел позвонить и предупредить вас что приеду раньше, – начал Джордж, отпив чаю и поделившись с кошкой печеньем, – но я почему-то не сообразил сразу взять у вашего дяди номер вашего телефона. А потом, когда выяснилось, что сегодня я свободен, а на завтра как раз, наоборот, планируются кое-какие дела, я уже не мог дозвониться до мистера Блэкриджа. Мобильный он отключил, и я понял почему, когда, дозвонившись ему домой, узнал, что лорд сегодня на охоте. Так что прошу прощения за неожиданный визит. Но я так понял, что вы хотите продать дом побыстрее.

– Никакой проблемы ваш визит мне не создал. Осматривайте здесь все, что хотите. А насчет продать… Я вам уже сказала, что вообще не хотела бы продавать аббатство, просто обстоятельства меня вынуждают. Вам, наверное, трудно понять меня. Вам, может быть, не приходилось расставаться с родным домом, с местом, к которому вы привязаны.

– Верно, не приходилось. Потому что не было такого места. Я никому об этом не рассказывал, но вы были со мной откровенны, и, думаю, я могу с вами поделиться. Я вырос в трущобах Ист-Энда. Мы всей семьей жили в одной комнате в бараке. Без удобств, телефона и даже рваного ковра. Ваша с матерью квартира – дворец по сравнению с условиями, в которых жил я. Так что родного дома у меня, можно считать, не было. Зато потом мне уже не приходилось терять недвижимость. Только приобретать. Я вас очень хорошо понимаю. Я всегда хотел вырваться из нищеты. Мне это удалось. Вам в какой-то мере тоже. Наши судьбы в чем-то схожи. У вас, конечно, меньше денег, чем у меня. Но вам, с моей точки зрения, повезло больше: вы нашли близкого человека. В моей жизни такой не встретился. Я тоже никогда не был близок с родителями. Как и ваша мама, они не умели общаться спокойно. В доме постоянно были скандалы. Может быть, скандалы, ругань, истерики – постоянные спутники нищих и слабых людей. Но я обещал себе, что в моей семье такого не будет.

– У вас есть семья?

– Пока нет. Кроме кошки, никого. Но вот хочу купить дом. Может быть, к такому дому мне судьба подарит встречу с будущей женой.

– А какой бы вы хотели видеть свою будущую жену?

– К сожалению, я об этом не очень задумывался. У меня было столько девушек… Но все они были какие-то одинаковые. Искусственные, что ли. Такое впечатление, что они играли передо мной какие-то роли. Откровенно говоря, я впервые встречаю такую девушку, как вы, которая ведет себя естественно и рассказывает мне такие подробности из личной жизни. Видите ли, все предыдущие мои знакомые никогда не пускали меня в свои души. Ну, может быть, у них и не было таких глубоких переживаний. Но я вот только теперь подумал, что ни одна девушка не поделилась со мной проблемой более значимой, чем выбор платья для вечеринки. У них что, не было никаких трудностей в жизни?

– Скорее всего, они скрывали свои трудности. Женщина ведь как рассуждает: «Кому я нужна с моими проблемами? Женщина без проблем скорее найдет себе мужчину, чем такая которой нужна помощь».

– Может быть, и найдет, но смотря какого мужчину. Мужчину, который боится проблем? С таким уж точно не построить нормальную семью. А для секса, конечно, найдет. Вот они и находили меня для секса.

– А вы что, хотели бы серьезных отношений? – спросила Стефани и затаила дыхание в ожидании ответа.

– Хотел бы. Но с девушкой, которая естественно себя ведет, которая устраивает меня такая, какая она есть.

– Неужели такие в дефиците?

– Я же говорю вам, вы – первая. Раньше я таких не встречал.

– А где вы с ними знакомились?

– Да где только не знакомился! На приемах, вечеринках, в ночных клубах, на улице…

– Но, может быть, серьезные девушки, серьезно относящиеся к отношениям между мужчиной и женщиной, не тусуются по ночным клубам?

– Что ж, может, вы и правы. Я просто об этом не задумывался. Да я вообще о семье стал подумывать совсем недавно. Я вот приобрел кошку и только теперь понял, как это приятно, когда тебя кто-то бескорыстно любит, вне зависимости от твоих достижений или чего бы то ни было. Просто любит и ждет каждый день. Раньше я мог легко не ночевать дома. А теперь каждый день с удовольствием возвращаюсь домой, зная, что меня там ждет живое существо.

– Вы знаете, у меня очень схожие ощущения. Я всегда была одинока.

– Вы? С вашими внешними данными? Почему одиноки? Почему с вами не было мужчины?

– Ну, во-первых, у меня не всегда были эти внешние данные. Они – результат большого моего труда, – не без гордости сообщила Стефани. – А во-вторых, наличие рядом какого-то случайного человека не означает отсутствие одиночества. Важно же не просто чтобы кто-то был рядом, а важно качество отношений: как этот человек относится к тебе, как ты относишься к нему, какое у вас взаимопонимание.

– Вы правы. Если рассматривать с этой точки зрения, то, несмотря на обилие женщин в моей жизни, я тоже всегда был одинок.

– Так вот. Когда я приобрела котенка, я почувствовала, что я не одна, что у меня есть член семьи. И я ответственна за него. Я пришла к выводу, что муж и жена так должны относиться друг к другу, как я к своей кошечке. Я все время думаю, что бы ей понравилось, и стараюсь это для нее делать. Я кормлю ее тем, что она любит. Я никогда не ругаю ее и не повышаю на нее голоса. Я приобретаю для нее игрушки, которые ей нравятся, я всегда ласкова с ней и каждый день говорю ей, что люблю ее. Вот так должна относиться жена к любимому мужу и любящий мужчина к своей любимой женщине, к своей жене. А если он повышает на женщину голос или не дай бог поднимает на нее руку, если жалеет для нее денег и не заботится о состоянии ее здоровья и ее настроении, о сохранении подольше ее красоты, наконец, если не может защитить от жизненных невзгод, от необходимости вставать каждый день в пять утра и идти на скучную, тяжелую и вредную для здоровья работу, то тогда зачем вообще нужен такой мужчина? Чтобы было с кем заняться сексом? Но ведь не зря это называется «интимные отношения». Интимные! То есть не с каждым, а только с близким человеком. А как для меня может быть близким человек которому я безразлична?

Джордж внимательно посмотрел на раскрасневшуюся Стефани.

– То есть, чтобы вступить с вами в интимные отношения, мужчина должен доказать, что вы ему небезразличны?

– Только так.

– А если вы безразличны мужчине, но он небезразличен вам?

– Я не буду влюбляться без взаимности. Женщины более слабые, чем мужчины, существа и гораздо сложнее переносят психические травмы. Я не буду страдать от неразделенной любви, чтобы не наносить себе такую травму. Раз мужчина не обращает на меня внимания, он меня недостоин. Я не буду тратить на него свои силы.

– То есть, чтобы заслужить ваше внимание, мужчина должен вам показать и доказать, что вы ему небезразличны.

– Совершенно верно.

– А если его к вам влечет, ну чисто физически, ваше тело?

– Красивое тело есть у многих. В таких отношениях нет избирательности. Если ему нужно только мое тело, это, конечно, приятно, что он считает меня привлекательной, но мне нужен такой мужчина, которого ко мне тянуло бы не только физически, но и как к личности. Я хочу гармоничных отношений, основанных на дружбе и любви. А если людей связывает только секс, это неинтересно.

– У меня всегда были такие отношения, что меня связывал с партнершей только секс. И действительно, может быть, чего-то и не хватало. Только я не осознавал чего. Во всяком случае, только на сексе семью не построишь. Я это понимаю. А я вот уже начинаю задумываться о наследнике. Вы хотели бы иметь детей, Стефани?

– Очень. Но только в счастливой, обеспеченной семье. Я хочу дать своим детям и душевное тепло, и чисто материальные радости жизни. Самое главное, я хочу иметь возможность уделять внимание своим детям. А для этого я должна иметь свободное время. А для этого мне нужен такой сильный муж, который защитил бы меня от необходимости работать ради куска хлеба. Ведь если я буду работать, я уже не смогу уделять должное внимание своим детям.

– Насколько я знаю, в кругах, в которых вращается ваш дядя, да и я тоже, жены не работают. Однако многие семьи неблагополучны. Держатся только на имущественных интересах, а матери вместо воспитания своих детей заняты собой и посещением светских мероприятий.

– Я считаю, что для женщины нет никого важнее ее ребенка. Да и как может быть иначе?! – горячо воскликнула Стефани. – Ведь она рожает его в таких муках! Уже от этого он, наверное, должен быть ей дорог. Но это слишком примитивное рассуждение. Мой ребенок будет мне дорог просто потому, что это мой ребенок. И все. Я бы хотела, чтобы у меня с моими детьми сложились близкие, доверительные отношения. Хотела бы стать им подругой. К сожалению, у меня самой никогда не было таких отношений с матерью. Наверное, поэтому я понимаю, как они необходимы.

«Боже, что я делаю? – удивился сам себе Джордж. – Пью чай с красивой девушкой. Мы одни в целом доме, на ней расстегнутое платье. А я обсуждаю с ней какие-то теоретические вопросы устройства жизни. Когда такое со мной было? Почему я до сих пор не прикоснулся к ней не раздел ее и не занялся с ней сексом? О чем мы говорим? О взаимоотношениях в семье. Не слишком ли серьезно для первого знакомства? Я вообще ни с кем никогда не говорил на эту тему. Ни с одной девушкой раньше ни о чем серьезном не говорил. Как же у нас начался такой разговор? Почему она со мной делится такими мыслями? Может, намекает, что хочет выйти за меня замуж? А может, просто хочет выйти замуж, все равно за кого, хочет завести детей? Но обычно девушки так открыто об этом не говорят…»

– Вы хотите выйти замуж?

– Ну не так чтобы лишь бы выйти и лишь бы за кого. Я бы хотела семью, основанную на гармоничных, доброжелательных отношениях, на любви, дружбе, взаимном доверии и взаимовыручке. Такие отношения лишь бы с кем не построишь. А если не так, то и не надо ничего. Я бы не хотела мучиться в несчастливом браке и мучить своих детей.

– То, о чем вы говорите, красивая мечта. Мне, например, тоже хотелось бы таких отношений. Но мне почему-то кажется, что так не бывает.

– Не знаю, может, и не бывает, – пожала плечами Стефани. – Я, по крайней мере, такого не видела. Но много ли чего я вообще видела в своей жизни? Знаете, я очень удивлена, что с вами, практически незнакомым мне человеком, я разговариваю на такие серьезные темы.

– Вы как будто читаете мои мысли. Я вот тоже думал, почему я с вами об этом говорю? Не слишком ли серьезный разговор для первой встречи?

– Наверное, я просто очень одинока и мне не с кем поделиться своими соображениями. Простите меня, пожалуйста, что я вас так нагрузила.

– Вы думаете, для меня это нагрузка? – усмехнулся Джордж. – Жаль, что вы такого низкого мнения обо мне. Я, к вашему сведению, довольно сильный. И уж что-что, а мысли прекрасной дамы могу выслушать без малейшего напряжения. Наоборот, мне интересно с вами общаться. Впервые встретил девушку, рассуждающую на такие темы.

– Просто я об этом очень много думала. Я бы очень хотела иметь счастливую семью.

– Это заметно.

– Может, вы подумали, что я вам навязываюсь и намекаю на то, чтобы вы на мне женились? Так это, конечно, не так. Мне просто здесь не с кем поговорить.

– Очень мило. А я-то подумал было, что вызвал некоторое ваше расположение, раз вы со мной были так откровенны. А на моем месте, оказывается, мог быть кто угодно!

– Вы и вызвали некоторое мое расположение. Внешне вы очень приятный человек. Кроме того, вас прислал дядя. Значит, вы, по крайней мере, не причините мне вреда. Вы – не вор, не убийца и не насильник.

– Ну и на том спасибо. А почему ж вы не хотите, чтобы я на вас женился?

– Потому, что я вас совсем не знаю и неизвестно, подходим ли мы друг другу. Как я могу хотеть? Это было бы глупо. Тем более что вы-то этого не хотите. Я не навязываюсь никому. Я думаю, хватит уже обсуждать семейные ценности. Я, как хозяйка, обязана развлекать гостя. И в качестве развлечения могу показать вам фрагмент записки, который я нашла в старинном столике. Возможно, речь идет о кладе или еще о какой-то тайне. Хотите?

– Ну почему бы и нет? Можете показать, что вы там нашли, хотя ни в какие клады я не верю.

– Зря! Это старинное аббатство. В его подвалах наверняка есть если не клады, так замурованные в стену узники.

– Оригинальная вы девушка! Вас интересуют трупы в стенах?

Стефани немного смутилась.

– Ну, просто интересно, это же может быть такое приключение!

– Да где уже эта ваша бумажка?

– Она в моей комнате. Подождите, пожалуйста. Я сейчас принесу.

И подхватив на руки Фею, Стефани отправилась в свою комнату.

«Заодно и переоденусь. Сколько можно ходить в расстегнутом платье?»

– Вот это да! Сейчас вы еще красивее! – воскликнул Джордж, увидев Стефани в алом платье, которое она выбрала для встречи с ним. – В старинном платье вы тоже хорошо смотрелись, но красный цвет вам идет больше.

«Неужели это ради меня она так нарядилась? Хочет заинтересовать меня. И наверняка для серьезных отношений. Она ведь уже сказала, что просто секс ей не нужен, ей нужна семья. Но надо отдать ей должное, она великолепно выглядит. И явно что-то представляет собой как личность. Не слишком ли это будет сложно для меня? Не хотелось бы обидеть такую девушку, а к созданию семьи я, наверное, не готов. То, что она говорит, – это хорошо, это правильно. Но одно дело говорить, а другое дело действовать. Неизвестно, как она будет себя вести в реальной семье, как буду вести себя я. Не закончится ли все это такими же скандалами, какие были у моих родителей? Господи, да что ж это? Я уже думаю о семье! В первый раз вижу эту девушку, а думаю о браке! Примеряю ее на роль законной жены! Я себя не узнаю. Ни с одной девушкой я об этом никогда не задумывался. Впрочем, Нору я тоже на какое- то мгновение представил в роли жены. Ну и что? Я сразу пришел к выводу, что она женой быть не может. Женой и матерью моих детей. Куда-то я зашел не туда. К чему такие сложности? Надо постараться отвлечься».

– Где же ваше таинственное послание?

– Вот оно. Видите, какая желтая бумага? Наверняка этой записке много лет.

– Ну это неизвестно. И бумага желтеет довольно быстро. И про клад здесь ничего не сказано. Подумаешь, «третий камень»! Это может быть что угодно. Например, описание каких-то ювелирных изделий с камнями. А слово «входа» относилось к другой теме письма. Например, назначалась встреча у входа. Мало ли что?

– Может быть, и так, а может быть, правильна моя версия. В моей жизни так мало оригинального, совсем нет никаких приключений. Почему бы мне и не допустить мысль о существовании какого-то клада? В условиях жизни в старинном аббатстве это – весьма правдоподобное предположение. А чем мне было здесь заниматься в свободное время? Вот я и искала этот загадочный третий камень от входа. Надо признать, что ничего не нашла. Однако я еще не обследовала подвалы. Мне страшно туда спускаться одной. А там, кстати, еще может быть и подземный ход оставшийся еще от старого замка. Здесь же, на территории аббатства, в Средние века был древний замок. Сначала он принадлежал саксам, потом, естественно, норманнам. Башня замка не сохранилась, но она располагалась посередине современного двора. А вот подземный ход, кажется, сохранился. Я, по крайней мере, так поняла леди Нортриджгемптон. Он ведет из старой башни куда-то за пределы аббатства.

– Да неужели его до сих пор не нашли? – не поверил Джордж.

– А кто его искал? Кому он был нужен?

– Ну, случайно могли найти.

– Может, кто-то и нашел, но никому не рассказал.

– И что, вы предлагаете спуститься в подвал и поискать там клад?

– Это вы предлагаете, а не я. Кстати, в подвале, скорее всего, можно найти если не клад, то, по крайней мере, проход в старый подземный ход. Так говорила леди Нортриджгемптон.

– Ну что ж… Это было бы, конечно, оригинальное времяпрепровождение. Поиск подземного хода и клада. И хотя я не верю, что что-то подобное можно найти, я могу, чтобы вы не считали меня трусом, спуститься в подвал и посмотреть. В любом случае я как будущий хозяин должен ознакомиться со своими владениями. Посмотрю, в каком состоянии подвал, не слишком ли там сыро. А то вдруг там рекой течет вода и уже размывает фундамент? Зачем мне дом, который вот-вот рухнет?

– Ни о каких подземных водах я до сих пор не слышала. А можно, я спущусь с вами? Я бы тоже хотела осмотреть подвал.

– Боитесь, что без вас найду сокровища? – подмигнул ей Джордж.

– Я бы хотела при этом присутствовать. Но если вы захотите присвоить их себе, я, слабая женщина, их отбирать не буду. Тем более что вы могли бы их найти и после покупки дома. Тогда они по закону принадлежали бы вам.

– Если мы найдем сокровища, они все останутся вам, – заверил ее Джордж. – Договорились?

– Хорошо. Так, когда мы полезем в подвал?

– А вы не будете бояться? Вы вот говорили, что боялись туда спуститься.

– Так я боялась одна, а с вами, думаю, справлюсь со своим страхом.

– Ну ладно. Если вам станет плохо, мы тут же поднимемся. Полагаю, ничего реально страшного там нет. Ну подвал, ну винные погреба. О! Посмотрим, какое там хранится вино. Ну что, пошли?

 

13

– Вот ключи, попробуйте, какой из них подойдет.

Джордж потратил минут двадцать на то, чтобы подобрать ключ к замку, открыть его и отодвинуть тяжелейший засов, державший закрытой двухстворчатую деревянную дверь в подвал. Электрического освещения в подвале не было.

– Как же мы пойдем? – озадаченно спросил Джордж. – Здесь ничего не видно.

– Сейчас сбегаю на кухню, принесу фонарик. У нас по всем комнатам фонарики разложены, так как бывает, пропадает электроэнергия.

Джордж с иронией посмотрел на Стефани:

– И вы рассчитываете продать дом, раскрывая такие тайны? С чем тут у вас еще плохо кроме электричества: с водой, газом, канализацией?

– С остальным вроде бы все нормально. А насчет электричества, я думаю, лучше честно вам сказать. А то потом будете предъявлять претензии, что вас не поставили в известность, расторгнете сделку.

– Да ладно, я пошутил. Если я куплю дом, я здесь все отремонтирую и с электричеством разберусь. Несите уже фонарик. А лучше два.

Через пять минут Стефани вернулась с двумя фонариками. Они осветили крутую лестницу без перил. Лестница вела куда-то так глубоко вниз, что света от фонариков не хватало, чтобы увидеть ее конец.

– Вам придется дать мне руку, – сказала Стефани. – У меня фобия: я боюсь лестниц без перил. По этой я точно не смогу спуститься самостоятельно.

– Конечно, вот вам моя рука. Держитесь за нее крепко.

– А-а-а! – заорала Стефани, пройдя несколько ступенек. – Я боюсь! Да еще на таких каблуках!

– Ну давайте поднимемся наверх, – пожал плечами Джордж.

– Мне теперь уже все равно, наверх или вниз, – простонала Стефани. – Я боюсь этой лестницы. Вообще-то, конечно, любопытно, где же она заканчивается. Можно, я возьму вас под руку? Может, мне так будет легче идти?

– Давайте лучше я вас возьму. – И Джордж крепко сжал ее руку. – Ну как? Так вам легче?

– Да, спасибо. Вроде бы могу идти.

– Вы вся дрожите. Может быть, все-таки вернемся?

– Нет, – помотала головой Стефани. – Попытаемся спуститься.

Когда они преодолели наконец лестницу, пришлось выбирать – идти прямо по широкому коридору с достаточно высоким сводчатым потолком или свернуть вправо в узкий и какой-то более низкий проход.

– Давайте пойдем направо, – предложила Стефани, – по всему видно, что этот широкий коридор более цивилизованный. Он, наверное, позже построен и использовался для хранения продовольствия. А вот узенькое ответвление вправо может привести нас к чему-нибудь необычному.

– Неужели вы еще не устали от приключений? – удивился Джордж. – По-моему, вы уже проводите время достаточно необычно.

– Если бы вы знали, как мало в моей жизни было необычного! Когда еще представится такая возможность? Идемте. – И Стефани решительно потянула его за руку.

В проходе было трудно дышать. Воздух был затхлый, сырой. Стефани шла чуть впереди, продолжая держать своего спутника за руку. И ей повезло, что она не отпустила эту руку! Одна из каменных плит, которыми был выложен пол, зашаталась, и, если бы Джордж не удержал Стефани, она провалилась бы в люк под ней.

– Господи, как же вы меня удержали? – прошептала Стефани, очутившись в объятиях Джорджа.

Она вся дрожала от пережитого сильного страха, не отдавая себе отчета в том, что вцепилась мертвой хваткой в плечи Джорджа и прижимается к нему так крепко, как это только возможно.

– Ну успокойтесь, детка, все в порядке. Вы же тут, со мной. Я не допущу, чтобы вы куда-нибудь провалились. Со мной вам вообще ничто не угрожает. Вы ведь в этом уже убедились. – Джордж одной рукой, в которой был фонарик, крепко прижимал Стефани к себе, а другой гладил ее по спине, пытаясь успокоить. – Давайте отойдем от этого люка. Ну вот, мы на твердой земле, все хорошо. А почему лицо у вас мокрое? Плачете? – И Джордж, совершенно неожиданно для себя, стал целовать щеки и глаза Стефани, как бы пытаясь осушить слезы.

Несмотря на пережитый шок, Стефани чувствовала себя счастливой как никогда. Никто прежде так не целовал и не обнимал ее!

– Спасибо вам. Когда вы так меня обнимаете, я себя чувствую защищенной. Я никогда так себя не чувствовала. Можно, мы еще чуть-чуть так постоим?

«Какая искренняя и естественная девушка! – восхитился Джордж. – Никогда не встречал такой. Она открыто говорит о своих недостатках и проблемах. И прямо говорит то, что чувствует. И она действительно трогательно беззащитная. Почему я ее целую и обнимаю? Почему меня к ней тянет? Я ее вообще никуда не хочу отпускать. Так бы все время и обнимал…»

– Почему же чуть-чуть? Мы здесь можем стоять сколько угодно. Ну, то есть пока не умрем с голоду.

– Извините. Это все моя слабость. Я не должна быть такой трусихой. – Стефани наконец отстранилась от Джорджа, выскользнув из его объятий. – Я уже прихожу в себя. Может быть, мы посмотрим, что там такое? Почему плита зашаталась под моей ногой?

– Стойте здесь. Я сейчас посмотрю.

Джордж подошел к плите, осветил ее и, опустившись на корточки, ощупал.

– Это, наверное, ход в подземелье. Если бы у меня был металлический ломик или что-то вроде этого, я бы мог поднять эту плиту и посмотреть, что под ней. Скорее всего, тот самый подземный ход, о котором вы мне говорили. Слушайте, может, после нашего маленького приключения мы могли бы уже перейти на «ты»?

– Конечно. Почему бы и нет?

– Когда поднимемся наверх, выпьем на брудершафт. Хватит на сегодня приключений. Возвращаемся.

– Давай что-нибудь положим на эту плиту. Чтобы в следующий раз знать и не наступить.

– Как «в следующий раз»? Ты хочешь сюда вернуться?

– Но это же вход в древний туннель. Когда еще мы сможем побывать в каком-нибудь одиннадцатом веке?

– Ну хорошо, на всякий случай. – Джордж посветил вокруг в поисках какого-нибудь предмета. – Вон какие-то камушки под стенкой. Я их сюда положу. Ну, ты довольна?

– Вполне. Теперь можем подниматься.

Джордж поставил свой бокал на столик и взял на руки Фею.

– А можно, я не буду сегодня уезжать? Не могу же я принять решение о покупке дома, не осмотрев подземного хода.

– Но ты же говорил, что у тебя завтра какие-то дела.

– Я позвоню и скажу, что не приеду. Ничего страшного. И Делии позвоню. Делия – моя горничная, – поспешил пояснить он, увидев, как на лицо Стефани набежала тень. – Попрошу ее остаться ночевать и присмотреть за моей Салли.

– А кто такая Салли?

– Моя кошка.

– А какого она цвета?

– Рыжая.

– Пушистая?

– Да, но не такая, как твоя.

– А она будит тебя по ночам? Моя Фея всегда будит меня в три часа ночи и требует корма.

– Нет, моя ждет утра. Утром будит. Часов в семь. Я ее всегда хорошо кормлю на ночь.

– Да я вроде бы тоже.

– А ты поиграй с ней вечером. Она устанет и будет спать. Я со своей всегда играю. У нее есть игрушки? У моей есть мышка на веревочке.

– А у Феи есть катушка из-под ниток, тоже на веревочке. А еще она любит играть с ручками. Она их сбрасывает со стола.

– Ты можешь принести ее игрушку? Я покажу тебе, как с ней надо играть, чтобы она устала.

К катушке из-под ниток Джордж привязал еще и свою шариковую ручку и стал забрасывать эту конструкцию на кресло. Фея прыгала на кресло, затем Джордж перемещал игрушку на пол, и Фея прыгала на пол.

– Так я с ней не играла. Она обычно сама играет.

– Вот так еще перед сном с ней поиграй, и она даст тебе поспать. Я всегда так играю со своей Салли.

– Джордж, а где ты собираешься ночевать? Поедешь в Кросстаун в гостиницу?

Джордж притворился обиженным:

– Не ожидал от тебя такой негостеприимности. И это после того, как я спас тебя от верной гибели! И вообще, я же должен оценить, каково здесь ночевать, чтобы принять решение о покупке дома.

Стефани пожала плечами:

– Да, пожалуйста, ночуй. Просто мне было как-то неудобно ночевать одной с молодым мужчиной в доме, где, кроме нас, никого больше нет.

– А со старым мужчиной тебе что, удобно было бы ночевать? Старые, они знаешь как пристают? Или у тебя геронтофилия?

– Что?

– Ну, тяга к старикам.

– Нет у меня никакой тяги к старикам. А ты что, собираешься ко мне приставать? – улыбнулась Стефани.

– Если ты не против. – Джордж тоже улыбнулся.

– Я против. Если тебе надо удовлетворить физиологические потребности, поезжай в Кросстаун, вызови проститутку и займись сексом в гостинице. Я не хочу, чтобы ты меня использовал для удовлетворения физиологических потребностей, потому что здесь тебе больше не с кем заняться сексом.

– Ну и что плохого, что я считаю тебя привлекательной?

– Ничего плохого. Спасибо. Мне это приятно. Но я уже говорила тебе, что вступлю в интимные отношения только с человеком, которому я небезразлична. Ты любишь меня?

Столь откровенный вопрос привел Джорджа в замешательство.

– Ну я… Так сразу? Я как-то не думал…

– Вот когда подумаешь, тогда и поговорим. Не передумал еще вернуться в Лондон?

– Нет. Наоборот, я решил слазить с тобой в подземелье. Ты ведь хочешь этого?

– Ну если ты не сексуальный маньяк и не будешь там ко мне приставать, то, конечно, хочу. Я же сама предложила.

– Никогда никого не насиловал, – буркнул задетый за живое Джордж. – Будь спокойна. Короче, если мы полезем в туннель, нам нужно снаряжение. Веревки, несколько фонариков, батарейки к ним, мел, веревочная лестница, запас воды и продуктов. Да, и что-то металлическое типа ломика, лопатки. Надо же плиту приподнять. Завтра поеду в Кросстаун, чтобы купить все нужное. Или здесь есть?

– Из того, что ты перечислил, здесь есть только пластиковые бутылки для воды и несколько плиток горького шоколада.

– Значит, бутылки и шоколад не покупаю. А за остальным надо ехать. Встану пораньше. Так что уже можно ложиться спать. Где ты меня уложишь? – Он не удержался и решил немного подразнить Стефани: – Если в твоей комнате, это будет удобно: мне не нужен будет будильник, Фея меня разбудит.

– Если ты это серьезно, я буду бояться спускаться с тобой в подземелье. Я так поняла, что ты согласился обойтись эту ночь без секса. Если нет, то езжай ночевать в Кросстаун.

– Вот заладила! Да я пошутил. Кстати, ты сама сказала, что только одну ночь. Одну обойдусь. А правильно ли я понял, что следующую мы проведем вместе?

Стефани покраснела.

– Ничего такого я не обещала. Но мне приятна твоя настойчивость. Могу предложить на выбор диван в этой гостиной или кровать в комнате Маргарет. Других обжитых комнат, кроме моей, здесь нет.

– А что собой представляет комната Маргарет?

– Идем, покажу.

Отведя Джорджа в комнату своей бывшей хозяйки, Стефани вернулась в гостиную. Она не могла сразу уснуть после пережитого приключения и решила посидеть в любимом кресле и под аккомпанемент какого-нибудь из фильмов по детективам Агаты Кристи обдумать и пережить заново события сегодняшнего дня. Фильмы с мисс Марпл всегда успокаивающе действовали на Стефани. Вот и сейчас она рассчитывала, что сможет уснуть под такой фильм. Часто красивая, приятная обстановка и спокойная речь киногероев действовали на Стефани как хорошее снотворное. Она выбрала фильм и включила ди-ви-ди и телевизор.

– О! Ты тоже не спишь? – В гостиную вошел Джордж. – А я что-то не могу пока уснуть, вспомнил, что видел телевизор в этой комнате и вот решил прийти его тихонечко посмотреть, чтобы тебе не мешать спать. А ты, оказывается, тоже хочешь что-то посмотреть. Что это за фильм? О, какой красивый интерьер!

– «Отель «Бертрам».

– Что отель «Бертрам»?

– Так фильм называется. Это детектив Агаты Кристи.

– Не читал и не смотрел.

– Я так и поняла, – усмехнулась Стефани.

– Но я был в похожем отеле. «Гайд-парк», на Пиккадилли, знаешь? Я так понял, что это холл отеля сейчас в кадре?

– Да. Они здесь пьют чай с оладьями.

– В «Гайд-парке» я тоже пил чай. Так вот, интерьер там совсем другой.

– Ну что же ты хочешь? Это же художественное произведение. Автор имеет право на вымысел. Кроме того, этот фильм снят давно.

«Как интересно, – подумал Джордж, – там, с Норой, все кончилось отелем «Гайд-парк», а здесь все начинается отелем «Бертрам». Он даже и не сомневался, что у них со Стефани что-то начинается. Только вот что?

 

14

Из Кросстауна Джордж привез ломик, саперную лопатку, молоток, мелки, два фонарика, несколько батареек к ним, складной нож и два длинных каната со специальными «кошками», которые используют альпинисты.

– Еле достал это альпинистское снаряжение. Кросстаун это тебе не Лондон. В магазинах ничего подобного не было. Мне просто повезло, что один старик услышал, как я интересуюсь «кошками» у продавца, и предложил сходить к нему домой и купить их у него. Оказалось, старикан в молодости увлекался альпинизмом. Ну что, перекусим и начнем наше приключение? Или у тебя появились какие-то другие планы?

– Нет, никаких планов. И я даже попросила Энн приготовить что-нибудь для тебя. Будешь есть жаркое?

– Из твоих рук – все, что угодно, – широко улыбнулся Джордж.

– Отлично, можешь пойти к себе вымыть руки и передохнуть, а мы с Энн накроем на стол в гостиной. Я тебя позову.

– Спасибо. Небольшой отдых мне не помешает.

– А почему ты не ешь жаркое? – спросил Джордж у Стефани за столом.

– Я на диете. Могу себе позволить только супчик быстрого приготовления из пакетика. В нем мало калорий.

– А ну покажи, что это за супчик… Да это же одна вода! Я не позволю тебе морить себя голодом! У тебя отличная фигура, и жаркое тебе не помешает. Нас ждут серьезные физические нагрузки, а может быть, и стрессы, ведь неизвестно, куда мы идем и когда вернемся назад. Ты должна хорошо поесть. Жаркое обязательно. Отставь этот супчик в сторону. Смотри, как твоя Фея уплетает мясо. Как будто это она собирается идти со мной в подземелье, а не ты. Что, Фея, ты уже все съела, то, что я тебе дал? Ну на еще, я вижу, тебе нравится.

– Да, она раньше никогда не ела жаркое. Я ведь на диете и ничего подобного не готовлю.

– Пока я здесь, я прослежу, чтобы ты хорошо ела, – строго сказал Джордж.

– А вот если ты женишься на девушке, и она будет хорошо есть и поправится, это тебе понравится?

– Ну и что? – беспечно отмахнулся Джордж. – Пусть поправится. Я никогда не стану мучить любимого человека голодом. А с чего ты взяла, что поправишься? Нам предстоят физические нагрузки. Давай сюда пирожные, которые я привез из Кросстауна. Будем пить кофе с пирожными.

Стефани покраснела. «Выходит, он так понял, что я имела в виду себя в качестве той девушки, на которой он женится. Но я не увидела в нем ни малейшего сопротивления этой идее. Он принял это как само собой разумеющееся. Боже, как это приятно!» Она склонилась над кофейным сервизом, чтобы скрыть свое ликование.

– Ну что, Фея, наелась? А у меня кое-что для тебя есть. Купил ей в Кросстауне, – пояснил Джордж Стефани. – Моей кошке такая нравится. Она любит играть с цепочкой. Надеюсь, Фее понравится тоже. И ей будет чем заняться, пока мы по подземельям будем лазить. – Он достал из кармана длинную золотистую цепочку и стал ею играть с Феей.

Кошка была в восторге. Она прыгала за цепочкой на спинку кресла, бегала за ней из стороны в сторону и по кругу, хватала ее зубами и лапами, а когда Джордж выпустил из рук свой конец цепочки, схватила ее и стала грызть, довольно урча.

– Я рад, что ей понравилось.

– Надеюсь, она не золотая. Если золотая, то это ведь дорого, а Фея может ее испортить.

– Не беспокойся, она не золотая, просто бижутерия. А зачем кошке золотая цепочка? Нет, мне не жалко. Но золото лучше все-таки дарить не кошке, а любимой женщине.

– А ты дарил любимой женщине золото? – спросила Стефани, допивая кофе.

– Дарил, много дарил всяких побрякушек. Вот только сомневаюсь, что любимым женщинам. Не знаю, не уверен, что испытывал это чувство. Ну что? Энн ты уже отпустила. Давай я помогу тебе убрать со стола. Вымоем посуду, да и пойдем, пожалуй. Чего терять время?

Через полчаса Стефани и Джордж уже открывали дверь в подвал. Вчера они не стали запирать замок, и поэтому все, что потребовалось для входа в подземелье, это просто сильно толкнуть дверь. На сей раз Стефани было легче идти по лестнице, так как она надела джинсы и кроссовки. Что, впрочем, не отменяло необходимости опираться на руку Джорджа. Он тоже оделся соответственно: джинсы, кроссовки, легкий джемпер, за спиной – рюкзак с двумя полуторалитровыми бутылками воды, альпинистским снаряжением, запасными фонариками и батарейками. У Стефани на плече была небольшая сумка с легкой кофточкой и четырьмя плитками горького шоколада.

– Даже если с нами что-то случится, мы здесь долго не пробудем. Нет нужды набирать еду и питье. Так, взяли на всякий случай немного, и хватит. Я ведь предупредила Энн, что, если я ей не позвоню до десяти вечера, пусть вызывает полицию и покормит Фею, пока меня не будет. Она обещала все сделать. Волновалась за нас, пыталась меня отговорить. Но чего же мне бояться? Если что, Энн полицию вызовет, за кошкой присмотрит.

– Со мной тебе вообще никогда ничего бояться не надо. Но ты правильно сделала, что предупредила Энн. Это очень разумно, – похвалил ее Джордж. – А я вот не додумался кого-то предупредить. Ну что? Вот эта плита вчерашняя. Вот камушки, которые я на нее положил. Открываем?

– Открываем.

С помощью лома и саперной лопатки Джордж перевернул плиту. Он укрепил ее камнями для пущей безопасности и посветил вниз, в колодец.

– О! Да тут скобы металлические вбиты в стену! Кто-то позаботился, чтобы нам удобно было спускаться. Давай сначала я попробую. Посмотрю, не шатаются ли эти скобы. Выдерживают ли вес человека.

Джордж начал медленно спускаться, предварительно ощупывая ногой каждую следующую скобу. Стефани светила сверху фонариком, но этого освещения не хватало, чтобы увидеть дно колодца. Стефани могла видеть только светлое пятно от фонарика Джорджа, которое становилось все дальше и дальше. Наконец она услышала:

– Все! Я на дне! Спускайся.

Стефани села на пол, поставила ноги на первую скобу и вдруг поняла, что ее буквально парализовало от страха.

– Джордж! Я не могу! Я боюсь высоты! Я не спущусь одна! Я думала, что смогу, но не получится! Это моя фобия! Я не могу спуститься!

– Я сейчас поднимусь к тебе!

Джорджу пришлось проделать путь обратно.

– Ну что, спустишься со мной или пойдем наверх пить чай?

– Я попробую с тобой, – взяв себя в руки, прошептала Стефани. – Если ты будешь рядом, мне не будет страшно. Я буду знать, что ты меня в любой момент подхватишь.

– Во всяком случае, мой двойной вояж туда-сюда показал, что скобы надежные. Попробуй. Если не получится, мы тут же вернемся. Такое путешествие, конечно, не для девушки, страдающей боязнью высоты. Хотя тут скорее боязнь глубины.

Как только они достигли дна колодца, раздался жуткий грохот. На головы исследователей посыпалась мелкая каменная крошка, пыль встала столбом и не давала рассмотреть, что произошло. Как только пыль осела, Стефани и Джордж увидели, что каменная плита, закрывавшая вход в подземелье, рухнула обратно в свое гнездо.

– Джордж, как такое могло случиться? Кто-то подтолкнул плиту?

– Никто, кроме Энн, не знал, что мы сюда полезем. Может быть, Энн испытывает к тебе ненависть? Какая-нибудь роковая семейная тайна? Или, может, ты ее чем-то обидела?

– Никакой семейной тайны, связанной с Энн, я не знаю, ничем я ее не обижала, у нас всегда были хорошие отношения, – твердо ответила Стефани. – Если бы я чувствовала что-то плохое с ее стороны, я бы не сказала ей о наших намерениях.

– Может, она тебе завидовала?

– Не знаю, – уже не так уверенно сказала Стефани. – Но я ничего такого не чувствовала.

– В общем, отбрасываем пока, версию покушения как маловероятную. О! А что это валяется? - Джордж поднял толстый ржавый болт. – Вот на нем, наверное, держалась плита, он вылетел, и плита упала. Думаю, это произошло по естественным причинам, и Энн тут ни при чем. Кстати, ты можешь ей позвонить. И не только ей. Я тоже сейчас кое-кому позвоню.

Джордж и Стефани достали телефоны, но обнаружили, что аппараты не ловят сигнал: подвал оказался слишком глубоким.

– Ну что? Будем ждать здесь вечера, когда Энн вызовет полицию, или попробуем поискать другой выход? – спросил Джордж.

– Я считаю, надо поискать. Маргарет говорила, что выход есть. Он где-то за территорией аббатства. А то вдруг полиция не сразу приедет, или с Энн что-то случится, и она полицию не вызовет… Кстати, дай мне, пожалуйста, ломик. Я постучу тут по стенкам. Вдруг имелся в виду третий камень от этого входа?

После того как Стефани осуществила свое намерение и тщательно простучала стены – безрезультатно, естественно, – Джордж весело сказал:

– Ну что, успокоилась? Стены как стены. Никто здесь не замурован.

– Ну, значит, может быть, третий камень от другого входа, который за территорией аббатства, – ничуть не обескураженная очередной неудачей, отозвалась Стефани.

– Тогда пошли. Тут неплохая дорога. Не мокро, проход достаточно широкий, потолок не слишком низкий, нам не придется сгибаться в три погибели, чтобы пройти. Пока идти можно, а там посмотрим.

Туннель не везде оказался таким комфортабельным. Он постепенно стал сужаться, потолок снизился. Чтобы его не задевать, Джорджу и Стефани приходилось нагибать головы. Они уже не могли идти бок о бок, как в начале пути: узость прохода позволяла им идти только след в след. Джордж шел впереди. Коридор круто уходил вниз.

– Аббатство ведь построено на холме. Раньше замки всегда на холмах строили. Этот ход, видимо, ведет к основанию холма, – предположил Джордж. – Предлагаю экономить батарейки. Может, ты выключишь свой фонарик, а я уменьшу яркость своего? Неизвестно, сколько нам еще идти, а мы уже здесь ходим два часа.

– Ты прав, Джордж. – Стефани выключила свой фонарик.

Коридор резко повернул направо.

– А, черт! Стой, Стефани! – воскликнул Джордж, исчезнув из виду за углом. Его вскрик сопровождал звук осыпающихся камешков.

Стефани остановилась.

– Что там?

– Говори тише, здесь может случиться обвал. Иди сюда осторожно, включи фонарик и освещай свой путь. Здесь какая-то ступенька вниз. Я подвернул ногу. Не сразу делай следующий шаг, а ощупывай дорогу ногой, прежде чем ступить.

Стефани осторожно свернула за угол, благополучно преодолела ступеньку и склонилась над сидящим на полу Джорджем.

– Что с тобой? Болит нога? Ты не можешь идти?

– Все я могу. Просто решил отдохнуть немного, тебя дожидаясь. Сейчас встану.

Держась руками за обе стены коридора, Джордж поднялся. На правую ногу он не опирался. Хромая, он сделал пару шагов.

– Ты же не можешь идти. Давай я посмотрю, что с ногой. Я наложу повязку. У меня есть бинт в сумке. Я на всякий случай взяла. И йод есть. Садись.

– Ну если есть бинт, то почему бы им и не воспользоваться? Может, легче будет идти. А то, если я буду все время держаться за стены, они, пожалуй, могут и осыпаться к чертовой бабушке. Здесь все какое-то ветхое.

Правая ступня Джорджа распухла и покраснела.

– Будем надеяться, что это не перелом и не трещина. Пошевели пальцами, – велела Стефани. Джорджу удалось еле заметно подвигать пальцами ноги. – Ну, вроде шевелятся. К сожалению, я не врач и не медсестра. Но, насколько я знаю, если пальцы шевелятся, есть надежда, что это не перелом. Хоть бы это было просто растяжение связок! У меня было растяжение связок в прошлом году, так я забинтовала ногу и в тот же день смогла ходить. У меня дома есть медицинская энциклопедия, там показано, как накладывать повязку, – говорила Стефани, бинтуя ногу Джорджа, – так я по тем картинкам и научилась и отлично сама себе бинтовала ногу. Поэтому у меня и сейчас так хорошо получается. Натренировалась уже! Ты сейчас сможешь идти. Повязка получилась достаточно тугой. Только не трогай стены, пожалуйста. Если нас здесь завалит, нас уже никакая Энн не спасет. Обопрись лучше на меня. Я пойду вперед, будем идти боком.

– Спасибо. Да, пожалуй, нет другого выхода. – Джордж встал и осторожно наступил на больную ногу. – Вроде, получше. Вот так! Вместо того чтобы нести тебя на руках, мне, наоборот, приходится обременять тебя.

– Ничего ты меня не обременяешь! – запротестовала Стефани. – И на руках нести меня не надо. Я вполне могу идти самостоятельно.

– Но ты же устала.

– Подумаешь! К твоему сведению, я каждый день по два часа интенсивно занимаюсь гимнастикой. Так что такое для меня какие-то два часа ходьбы? Это для меня вообще не нагрузка. Ты почти на меня не опираешься. Я же чувствую, что тебе больно. Ты можешь опереться сильнее. Я выдержу.

– Я тоже выдержу. Пока все терпимо и виснуть на тебе я не собираюсь. Или ты меня принимаешь за какого-то хлюпика? Я, между прочим, каждый день качаюсь. У меня в квартире есть тренажеры. Еще хожу в бассейн и на карате. У меня черный пояс. Подумаешь, подвернул ногу! Что я теперь, инвалид?

– У тебя действительно черный пояс по карате?

– Когда выберемся отсюда, покажу.

Они добрались до небольшого грота. Из него было два выхода. Один – такой же узкий проход, как тот, который они только что преодолели, а второй – пошире.

– Ну, куда пойдем? Может быть, один из ходов – обманка? К примеру, жители осажденного замка бегут от преследователей, и один из ходов сделан, чтобы направить преследователей по ложному пути.

Стефани была согласна с логикой его рассуждений.

– В таком случае какой? – спросила она.

– Как ты думаешь, куда бы пошли эти преследователи? Как бы они рассуждали?

Стефани немного помолчала, представив себя на месте этих самых преследователей.

– Они бы, наверное, подумали, что хороший, широкий проход – это слишком просто, что коридор, ведущий к выходу, должен быть непростым для его преодоления. Они, пожалуй, направились бы по узкому проходу. Хотя если их была целая толпа, этих преследователей, что мешало им разделиться на две группы: одна – в один проход, другая – в другой.

– Логично, – кивнул Джордж, – однако для преследуемых разделение преследователей на группы тоже хорошо: если их и догонят, то меньшее количество людей, с меньшей группой преследователей легче справиться. Вот, наверное, с такой целью здесь и сделали два прохода.

– Слушай, Джордж, у меня идея! Я где-то читала, что если зажечь в подземелье свечу, то пламя ее отклонится в сторону, противоположную той, откуда идет свежий воздух.

– А ты что, чувствуешь здесь свежий воздух?

– Нет, но, может быть, я просто его не замечаю, а на самом деле какое-то небольшое движение воздуха есть.

– Может быть, и есть, да только свечи у нас нет, – сокрушенно вздохнул Джордж. – Я, жертва прогресса, не взял свечей, только фонарики. Вот что значит жизнь в Лондоне, вдали от природы! Привык к технике! А свечи-то действительно не помешали бы. Ты права.

– Так я взяла на всякий случай коробок спичек и свечу. Я тебе говорила, у нас часто электричество отключают, так что в доме и фонарики были, и свечи. У меня здесь когда-то в первый же вечер фонарик не зажигался, когда электричество отключили, так я с тех пор на технику не полагаюсь.

– Умница ты моя! – вырвалось у Джорджа.

В полумраке подземелья он не увидел, как Стефани покраснела от радости. Ей было очень приятно слышать похвалу, и еще приятнее было слово «моя».

Вопреки ожиданиям Джорджа, пламя свечи действительно слегка отклонилось.

– Ура! Мы угадали: надо идти в широкий проход. По пути наименьшего сопротивления.

– Ты угадала, мое солнышко, – поправил ее Джордж. – Я поражаюсь, как это девушка может быть одновременно и красива, и так умна! Я таких раньше не встречал.

– Я читала, что умные девушки не нравятся мужчинам, – смущенная похвалой, сказала Стефани.

– Это дуракам не нравятся. Я себя дураком не считаю. О! Да здесь опять сравнительно комфортная дорога! Можно опять выпрямиться и идти рядом. Такое впечатление, что разные участки пути строили разные бригады.

– Наверное, так и было. Может быть, эти участки пути строились даже в разные века, при разных хозяевах замка. Ведь сложно, наверное, было в те времена при той технике быстро соорудить такой подземный ход.

– Наверное.

Всего через какой-нибудь час они добрались до отвесной шахты, ведущей вверх. Сверху уже достаточно ощутимо тянуло свежим воздухом.

– Ну все! Мы уже рядом с цивилизацией. Вот только как выбраться наверх? Никаких скоб или ступенек я здесь не вижу. – Джордж осветил шахту, включив фонарик на полную мощность.

– Давай перекусим. У меня уже что-то кружится голова, и я ничего не соображаю. Возьми шоколад. И я съем, целую плитку. Чего уж экономить? Мы почти нашли выход.

– Ешь хоть две. Я же говорил тебе, что надо хорошо есть. Диета у тебя какая-то, а потом голова кружится! Кому это надо? Вот я, например, поел хорошо, и ничего у меня не кружится. От шоколада я, правда, не откажусь. Силы подкрепить надо. Но! Теперь я буду следить за тем, чтобы ты хорошо ела. Никаких диет!

«Как приятно, он хочет обо мне заботиться», – подумала Стефани.

– Это мужчины могут позволить себе не ограничивать питание, а женщине нужна фигура.

– Так фигура же, а не кости и кожа! И вообще, кому нужна эта фигура без здоровья? Чтобы я больше ни о какой фигуре не слышал! – строго сказал Джордж. – Прослежу, чтобы ты полноценно питалась. Ешь шоколад, не отвлекайся. Немного передохнем и полезем. Я, кажется, придумал.

Он забросил оба каната так, что «кошки» зацепились за верхнюю кромку шахты. Джордж подергал за нижние концы канатов и повисел на каждом из них по очереди, убедившись, что они выдержат его вес.

– Можем лезть наверх, дорогая. Надеюсь, ты справишься. Опирайся ногами о стену, а руками подтягивайся наверх. Смотри на меня и делай как я. Я буду рядом. Специально задействовал два каната, чтобы подниматься одновременно. Так ты не будешь бояться высоты.

– Как приятно, что я для тебя «дорогая»! Может быть, это вдохновит меня так, что я поднимусь по канату, хотя никогда раньше мне этого делать не приходилось.

– Справишься, – заверил ее Джордж. – Ты умница, и в хорошей спортивной форме, я убедился.

Подъем по канату дался Стефани очень тяжело. Хорошо, что Джордж был рядом и при необходимости поддерживал ее одной рукой. Когда они вылезли из шахты на поверхность, Стефани чуть не потеряла сознание от усталости. Она упала на землю и не имела сил, чтобы встать.

– Так, пей воду, – распорядился Джордж, побрызгав водой лицо своей спутницы. – Пей, вот умница, хорошо, а теперь ешь шоколад. У нас еще две плитки осталось. Все твои.

Забыв обо всех на свете диетах, Стефани уплела обе шоколадки. Главное, что они выбрались из подземелья!

– Теперь все будет хорошо, Стефани. Мы сейчас найдем дорогу, остановим какую-нибудь машину и попросим отвезти нас в аббатство. Ты уже можешь идти или мне понести тебя?

– Как ты с больной ногой меня понесешь? Шоколад придал мне сил, и я готова идти. – Стефани огляделась. – Где же это мы находимся? Так темно, я не вижу никаких ориентиров. Здесь только лес. Деревья… Я должна позвонить Энн, сказать, что все в порядке. И, кстати, может, она подскажет, где мы можем находиться.

На земной поверхности телефоны исправно работали, и дозвониться до Энн не составило труда.

– Энн! Все в порядке! Мы выбрались! Вот только мы не знаем, где мы находимся. Это какой-то лес.

– Как же далеко вы зашли! Я думаю, это лес за нашей деревней. Но он же так далеко!

– Так мы шли несколько часов! Ты не знаешь, как тут выйти на дорогу?

– Я не знаю, где вы находитесь. Что вы видите?

– Пока, кроме деревьев, ничего, – приуныла Стефани. – И вообще темно.

– Ну, здесь больших лесов нет, – подбодрила ее Энн. – Так, рощицы. Куда бы вы ни пошли, вы в скором времени выберетесь. Давайте так сделаем. Как только вы выйдете из леса и сможете увидеть хоть какой-нибудь ориентир, звоните мне, я пришлю за вами Эдварда на машине.

– Спасибо, Энн. Но уже так поздно. Поедет ли Эдвард?

– Он поздно ложится спать. И вообще, это же чрезвычайная ситуация. Конечно, он согласится тебе помочь.

– Я хорошо заплачу, – вставил реплику Джордж, так как динамик в телефоне Стефани работал хорошо и все, что говорила Энн, ему было слышно.

– Вот Джордж, то есть мистер Хентли говорит, что хорошо заплатит.

– И Эдварду, и Энн тоже, – уточнил Джордж.

– И Эдварду, и тебе.

– Да я бы и так тебе помогла, – рассмеялась Энн. – Спасибо, конечно. Деньги никогда не помешают. Вы только сначала все-таки ориентир найдите.

– Хорошо, как только из лесу выберемся, я сразу тебе позвоню. – Стефани нажала на кнопку отбоя.

– Слушай, Стефани, а самое главное мы и забыли! – воскликнул Джордж.

– Что?

– То, ради чего мы лазили в подземелье. Эх ты! Сама заварила всю эту кашу, а теперь даже и не помнишь?

– Да, точно! Мы же хотели постучать по третьему камню у входа с этой стороны, где мы сейчас вылезли.

– Так что, лезем обратно? – Джордж лукаво улыбнулся.

– Нет уж, хватит на сегодня подземных приключений, я так устала…

– Зато у нас останется фронт работ на будущее. Камней в этом подземелье нам вообще на всю жизнь хватит – стучать не перестучать! Еще нашим детям и внукам останется.

«Интересно, это он намекает на дальнейшую совместную жизнь или просто дразнит меня? Наверное, он заметил, что я ему нравлюсь», – подумала Стефани, бросив взгляд на лицо Джорджа. И ничего особенного в выражении его лица не заметила. Как будто ничего особенного он и не сказал.

После сытного ужина, завершившегося сладким чаем с бисквитами, Джордж спросил:

– Стефани, кто занимается продажей аббатства, к кому мне обратиться, чтобы оформить необходимые документы по покупке дома?

– Ты уже решил купить? Но ты еще не все видел. Может быть, ты хотя бы парк еще осмотришь?

– А что его осматривать? Из окна моей комнаты прекрасный вид. Я думаю, лучше пусть у меня будет возможность каждый день обнаруживать что-то новое после приобретения аббатства. Так интереснее. Самое главное я уже видел. Подземелья в отличном состоянии.

– И полны кладов, – хихикнула Стефани.

– Может быть. Мы уже, кажется, договорились, что перед нами обширное поле деятельности. Мы ведь всерьез еще никаких кладов не искали. Так только, прошли туннель. Кстати, это отличное спортивное мероприятие. Если бы я не покупал этот дом лично для себя, я бы сделал здесь спортивный клуб или аттракцион такой «Подземный лабиринт». Люди платили бы деньги за острые ощущения и возможность проверить свою физическую форму.

– Мне было бы очень жаль, если бы здесь проводились какие-то общественные мероприятия, был бы какой-то клуб, офис или отель. Все-таки на протяжении веков это семейный дом, дом моих предков, ставший уже и мне родным. И мне бы хотелось, чтобы, если уж я сама не могу здесь остаться, здесь жила какая-нибудь хорошая семья. Но я, конечно, не имею права капризничать и ставить свои условия, – спохватилась Стефани. – Мне ведь нужно рассчитаться с долгами Маргарет. Поэтому мне главное продать аббатство, а там уже делай как знаешь. Хоть клуб, хоть что!

– Но я же просто предположил. Я же сказал «если бы я не покупал лично для себя». А я покупаю для себя, для своей семьи. Так ты мне скажешь, с кем мне вести дела? Где документы на это имущество и какая риелторская контора ими занимается?

– Всем занимается мистер Джонсон. Он живет в Кросстауне. Запиши номер его телефона. – Стефани продиктовала Джорджу номер из телефонной книги своего мобильника. – Мистер Джонсон говорил, что он подготовит все документы к продаже так, что останется только поставить подписи продавца и покупателя, как только найдется покупатель и выпишет чек. Он сказал, что специально так сделает, чтобы не заставлять покупателя ждать.

Джордж понимающе усмехнулся.

– То есть, чтобы покупатель не успел передумать и смыться?

– Точно, – рассмеялась Стефани. – Уже поздно. Я так устала. Давай ложиться спать.

– Вместе?

– С какой стати?

– А почему бы и нет? – Джордж встал со своего кресла, присел на корточки перед Стефани и обнял ее бедра.

Приятный холодок пробежал по позвоночнику и по животу Стефани. Она задрожала от возбуждения, но справилась со своим состоянием и весело спросила:

– Что, давно не занимался сексом, и, кроме меня, больше не с кем?

– Ну что ты в самом деле? А тебе что, не хочется секса после таких переживаний?

– Я тебе уже говорила, я не буду вступать в интимные отношения без любви. У тебя таких, как я, – сотни. Каждый день, может быть, новая партнерша. Ты их, возможно, всех и не помнишь. Для тебя женщина – как надувная кукла, ее функция – удовлетворить твою физиологическую потребность. Я не хочу, чтобы меня так воспринимали. Я долго прожила одна и проживу еще. Но я не буду сближаться с мужчиной только ради секса. Иди в свою комнату, Джордж.

Стефани встала и вышла из гостиной. На ночь она на всякий случай закрыла дверь в свою спальню на ключ.

Утро для нее началось поздно: проснулась она около девяти. Пока повалялась в постели, пока приняла душ, пока оделась и подкрасилась, было уже десять. Она постучала в дверь Джорджа: никакого ответа. Спустилась на кухню и обнаружила его там. Джордж заканчивал есть яичницу с тостами.

– Это я сам себе приготовил. Давай и тебе сделаю.

– Спасибо, сделай.

«Как я изменилась под влиянием Маргарет! Еще не так давно, живя в Лондоне, я бы очень смутилась, если бы мужчина, даже и не такой красавец, как Джордж, предложил мне свои услуги по приготовлению завтрака. Я бы обязательно отказалась и заверила его, что сама приготовлю. Да что это я? Разве раньше мужчина предложил бы сделать мне яичницу? Мне вообще никто никогда, кроме родного дяди, никаких услуг не оказывал. А сейчас я вот думаю: чем больше услуг мужчина окажет женщине, тем более она будет ему дорога. Все, что дается даром, не ценится. Может быть, Джордж не дорожил своими женщинами, потому что они были для него слишком доступны и не требовали с его стороны никаких усилий на их покорение? А я считаю, что если мужчина ничего для меня не делает, не ухаживает за мной, то я ему безразлична. Посмотрим, будет ли он проявлять ко мне интерес после того, как я ему отказала этой ночью. Пока вроде бы проявляет. Яичницу вон жарит. Это хорошо».

– Я уже созвонился с мистером Джонсоном, Стефани. Он сказал, что уже завтра мы сможем оформить сделку. А сейчас мне надо бы съездить в Лондон. У меня все-таки бизнес, да и Салли не мешало бы увидеть, чтобы она не забыла хозяина. Ты пока отдыхай. Я тебе позвоню. А завтра к двенадцати часам будь готова. Я за тобой заеду, и поедем в Кросстаун к мистеру Джонсону. Я с ним договорился. Давай свой номер телефона.

«Хорошо, что я купила себе новую сим-карту, и по номеру телефона Джордж не догадается, что это я ему назначала встречу на балконе. Хотя, может быть, он и думать забыл о той странной эсэмэске».

Стефани дала Джорджу свой аппарат, и он позвонил на свой телефон, после чего внес оба номера в телефонные книжки.

– Порядок! Стефани, ты пока завтракай, а я пойду соберу свои вещи. Я загляну к тебе сюда попрощаться перед отъездом.

«Наверное, он не позвонит. Таким мужчинам женщина нужна только для секса. А я ему отказала. Он прекратит мною интересоваться. Но, может быть, хотя бы дом купит. Кроме него, у меня нет никаких покупателей. А может, надо было согласиться? С этими своими принципами я до сих пор одна! А Джордж такой интересный мужчина! Меня к нему тянет. Может быть, это даже любовь… А кого мне еще любить? Много ли я знала мужчин? А Джордж такой спортивный, красавец, и животных любит, что его, конечно, хорошо характеризует. Вот только очень может быть, что он поиграется мною и бросит. А я буду переживать. Хватит уже мне душевных травм! Или все-таки надо было согласиться? Вдруг у меня больше не будет такого приключения, такого красивого мужчины? Что бы сказала Маргарет? Она сказала бы, что будет еще лучше! А он, если хочет меня, должен доказать, что я ему небезразлична. Я должна иметь возможность узнать его получше, чтобы быть уверенной в том, что он не разобьет мне сердце».

В таких рассуждениях Стефани провела весь день. Когда раздался звонок мобильного и на экране высветился номер Джорджа, ее сердце тревожно сжалось. «Что это? Он звонит, чтобы сказать, что отменяет сделку, что мы больше не увидимся? Или…»

– Да, я слушаю, Джордж.

– Привет, дорогая. Как ты себя чувствуешь? Уже пришла в себя?

– Хорошо, спасибо. А как ты? Нога еще болит?

– Ты отличный врач. Почти не болит. Ты хоть ешь без меня или опять моришь себя голодом?

– Не волнуйся, я ела.

И еще как! Измучившись сомнениями по поводу взаимоотношений с Джорджем, Стефани даже не заметила, как умяла две плитки шоколада и пачку овсяного печенья. Она решила на этот день отказаться от диеты ввиду своих сильных переживаний.

– Будь умницей. Отдыхай хорошо. Я люблю тебя. Завтра будь готова, как договорились. Целую.

– Целую, – автоматически ответила Стефани.

«Что это значит: «люблю тебя»? Это он так привык говорить всем женщинам или за этими словами стоит что-то настоящее? Во всяком случае, ни один мужчина раньше мне таких слов не говорил. Завтра, наверное, что-нибудь прояснится. Утро вечера мудренее».

Заснуть Стефани удалось только после приема снотворного.

 

15

– Ну-с, молодые люди, поздравляю вас с успешной сделкой. Вам повезло с покупателем, мисс Блэкридж. Мистер Хентли совсем не торговался и согласен на назначенную нами цену. Сегодня деньги поступили на ваш счет, мисс Блэкридж. Вы сможете им пользоваться, как только подпишете документ о продаже аббатства. Вот, ознакомьтесь со всеми бумагами, пожалуйста. Убедитесь, что деньги переведены.

– Спасибо, я доверяю вам, мистер Джонсон, и вам, мистер Хентли. Где я должна подписать?

– Здесь, пожалуйста. Ну вот, вы благополучно продали свою недвижимость. Если вы и дальше мне доверите, я из этой суммы рассчитаюсь с долгами леди Нортриджгемптон и уведомлю вас, сколько останется на счете. По всей видимости, сумма будет достаточной для покупки квартиры в Лондоне, как вы хотели.

– Конечно, мистер Джонсон, я вам полностью доверяю свои дела. Вычтите, пожалуйста, из моих денег комиссионные для себя, сколько сочтете нужным. За хлопоты.

– Ну это будет только за хлопоты по оплате долгов. Небольшая сумма, чисто символическая. За продажу аббатства мистер Хентли уже выплатил мне щедрые комиссионные.

«Он еще и щедр! Этот мужчина состоит из одних достоинств. Наверное, я в него влюбилась: не вижу никаких его недостатков».

– Тогда спасибо за все, мистер Джонсон. Я буду ждать вашего звонка. Звоните на мобильный, так как мне, наверное, надо будет сегодня выехать из аббатства. Оно мне больше не принадлежит.

– Я думаю, что это не так, – вмешался в разговор молчавший до сих пор Джордж. – Мистер Джонсон, давайте сюда ту бумагу, которую вы подготовили по моей просьбе.

– Пожалуйста, сэр.

– Где мне расписаться?

– Вот здесь, мистер Хентли.

– Ну вот, Стефани. Это – сюрприз для тебя. Мой свадебный подарок.

– Как «свадебный»? Кому?

– Тебе, кому же еще? Я очень надеюсь, что ты согласишься выйти за меня замуж. Я люблю тебя, Стефани.

Стефани прижала ладони к пылающим щекам. Она неверяще смотрела то на хранящего профессиональную невозмутимость мистера Джонсона, то на улыбающегося Джорджа.

– Как это неожиданно! Ты смеешься надо мной, Джордж! Мы совсем не знаем друг друга. Не можешь же ты предлагать незнакомой девушке выйти за тебя замуж!

– Во-первых, у меня такое впечатление, что я знаю тебя всю жизнь. Какая же ты незнакомая? Во-вторых, ничего я не смеюсь над тобой. А бумага эта – дарственная. Она оформлена как положено. Подтвердите, пожалуйста, мистер Джонсон.

– Все как следует оформлено, – кивнул адвокат. – Теперь вы, мисс Блэкридж, и располагаете деньгами для возврата долгов леди Нортриджгемптон, и являетесь владелицей аббатства. Вы можете жить в нем, можете распоряжаться им как хотите.

– Возьми эту бумагу, Стефани. Даже если ты не хочешь выходить за меня замуж… пока не хочешь, я надеюсь все же заслужить твое доверие… то аббатство все равно останется твоим. Я так хочу. Я очень хорошо понимаю тебя. Тебе больно снова лишиться родного дома, и тебе всегда хотелось иметь что-то свое. Свой родной дом, свою пристань. Чтобы жить там так, как ты захочешь. Я сам такой же и поэтому понимаю тебя. Тебе нужен свой дом, Стефани. И я хочу, чтобы он у тебя был. Никто, кроме тебя, даже твой муж, не будет иметь права им распоряжаться. Это – только твое. Дом твоих предков.

На глаза Стефани навернулись слезы. Она бросилась на шею к Джорджу.

– Прости, прости, что я сомневалась в тебе! Я просто не могла поверить: ведь мы были так мало знакомы! Я думала, что я для тебя – одна из многих, и не хотела таковой быть. Я хочу быть единственной для тебя. Я слишком люблю тебя, и я боялась поверить, что между нами что-то возможно, боялась испытать боль разочарования. Джордж, а ты сможешь отказаться от других женщин? Я ведь не смогу тебя ни с кем делить.

– Какие другие женщины? Кроме тебя, мне никто не нужен. Ты выйдешь за меня, Стефани? Я обещаю сделать все, чтобы ты была со мной счастлива.

– Да, выйду, хотя до сих пор не верю в реальность происходящего.

– А так? – Джордж поцеловал Стефани в губы долгим поцелуем. – Так ты уже чувствуешь реальность? Мы будем вместе всю жизнь.

– Пока смерть не разлучит нас.

– Пока смерть не разлучит нас.