Бабушка, урождённая Ремпель, родилась 07.11.1891 г. в зажиточной деревне Генаденфельд немецкой колонии выходцев из граничащих с Голландией германских земель. Благодатные места Украины, некогда зоны влияния Запорожской Сечи (похоже, Екатерина сознательно переселяла туда немцев после окончательного разгрома казацкой вольницы в 1775 г.). Кстати, совсем недалеко расположена и знаменитая столица Нестора Махно Гуляйполе, бабушка до конца жизни с содроганием вспоминала неоднократные набеги «борцов за народную справедливость». Так и представляешь женщину с двумя маленькими детьми, беременную двойней, прячущуюся в подвале, когда через деревню прокатываются то белые, то красные, а тут ещё и махновцы.

6-й ребёнок из 8 (первые четверо мальчики, затем девочки Мария, Елизавета, Сара, Агата). Их родители получили в наследство большой и красивый одноэтажный каменный дом (видел когда-то на дореволюционной открытке). Чтобы дать образование детям, мой прадед Дитрих Ремпель продал дом, трое детей окончили медицинский факультет Дерптского (ныне Тарту) университета. Ребята исчезли в гражданскую войну, Густав — хозяин клиники в Калифорнии объявился в 50-е годы, позже финансировал посылки племянницам, моим тётям, в Казахстан (бабушка чаще других братьев вспоминала Густава как весёлого и энергичного).

1956 г. Первая послевоенная встреча сестёр в Щучинске Кокчетавской области.

Сидят Мария и Елизавета (бабушка), стоят Агата и Сара.

28.04.1961 г. Сёстры и дочери у гроба бабушки.

Старшая дочь Мария выучилась и стала классной акушеркой. Удивительный документ видел своими глазами в 1961 г, не хватило ума сфотографировать: «Именем его императорского величества, самодержца всероссийского, царя польского, князя финляндского… и прочая, и прочая и прочая присваивается звание повивальной бабки первого разряда…».

Третья дочь Сара нашла себя в сфере образования, до глубокой старости работала учительницей (даже в Томске в студенческие годы меня находили её ученики, отзывались с добром; могла лбом проказника дверь класса открывать, никто на старушку не обижался).

Младшая дочь Агата — врач-бактериолог, успела окончить университет в Дерпте до смутного времени гражданской войны. Судьба Агаты Дитриховны сложилась так, что умерла старой девой. В начале тридцатых годов имела друга — немца, работавшего по концессии. После его ареста (причина? — шпионаж?!), носила в тюрьму передачи. Однажды увидела его опухшим, без растительности на лице. — Ты побрился? — Нет, вырвали по одной волосинке! Этот факт Агата Дитриховна рассказывала мне лично. Через некоторое время её арестовали, дали 10 лет и отправили в лагеря Архангельской области. Рассказывала мне, как сидела вместе с внучкой Льва Толстого. Впоследствии полностью реабилитирована.

Сёстры бабушки на троих имели одного ребёнка и все вместе, без мужчин, воспитывали Агаточку, дочь Сары, сначала в Крыму, затем в Северном Казахстане. До войны имели собственный дом в Симферополе. В 50-е годы сёстры вновь собрались вместе в городе Щучинске Кокчетавской области (рядом известный курорт «Боровое»), там по очереди и ушли в мир иной. Когда прошла частичная реабилитация немцев сёстры попытались вернуть свой дом в Симферополе; появились в городе, на следующий день анонимка «или убирайтесь, или вам не жить!» Желание бороться с постоянной несправедливостью полностью отбито предыдущей жизнью, посмотрели на свой дом и больше никогда в Симферополь не приезжали. Агаточка, дочка Сары, учитель музыки, вышла замуж (Генрих, или его чаще называли Андрей — отличный мужик, приходилось общаться в студенческие годы, рано умер), родила двух чрезвычайно музыкально одарённых детей, Лена концертирует по всему миру. Сейчас Агаточка проживает с детьми и внуками в Германии.

Лето 1953 г. Колыма, прииск Джелгала. Семья в сборе.

1955 г. Талды-Курган. Бабушка.

Только моя бабушка, единственная из 8-ми детей Дитриха Ремпеля не получила дипломированного образования (6 классов реального училища + полгода кулинарной школы в Бердянске). Самой красивой из сестёр, по отзывам братьев (свадебное фото 1913 г. это утверждение не опровергает), Елизавете суждено было стать «просто матерью».

Пять дочерей, мама вторая. Бабушка Елизавета и дед Корней тоже старались выучить детей, но только мама смогла получить высшее образование, три дочки ограничились средне-специальным образованием (аптекарь, фельдшер, учитель), а семнадцатилетняя младшая дочь не успела отметить 17-летие, как началась война, исковеркавшая ей жизнь. Семья жила скромно, в хлеву одна корова, которую отобрали при коллективизации. В 1935 г. бабушку — передовую в колхозе доярку премировали тёлочкой, опять появилось своё молоко. Кстати бабушка до конца жизни гордилась множеством почётных грамот, о том, что после ареста мужа пришлось одной «тащить» четырёх незамужних дочерей вспоминать не любила.

1941 год! Запорожье под бомбёжкой, тётя Марта рожает Рудика (на знаменитом острове «Хортица»). Начинается эвакуация на восток, бабушка с Мартой, Луизой и Рудиком пешком в толпе пришли на станцию Миллерово. Железнодорожный узел разбомбили, всем приказано возвращаться в свои деревни.

Прошло два года, ситуация на фронте коренным образом изменилась, последовала команда оккупантов Украины советским немцам переселяться в Германию. Потрясающие подробности вычитал и рассмотрел на фотографиях в 2004 г. в книге студенческой подруги тёти Луизы Елены Дик. {Helena Dueck «Durch Trubsal und Not». Приблизительный перевод «Сквозь горе и страдания». Издано: Centre for Mennonite Brethern Studies, Winnipeg, Manitoba, Canada, 1995}.

07.11.1958 г. Талды-Курган. Бабушке 67 лет. Стоят дочери Марта, Эльза (мама), Луиза, Мария.

1953 г. Колыма, Ягодное. Бабушка с 12-летним внуком, будущим «писателем».

Движение началось 25 сентября 1943 г., на одной бричке 5 семей. До польской границы двигались полгода (!). Сделал поразительное (для себя!) открытие: движение в Германию шло примерно тем же маршрутом и с той же скоростью, как 160–180 лет назад по приглашению Екатерины 2-й немцы двигались на Восток из Германии.

Пытаюсь вспомнить рассказы бабушки о военных годах: о хороших дорогах и садах в Германии — да, о проживании на лесоразработках в Котласе — да, но никогда не слышал о полугодовом движении в Германию. Полагал, что советских немцев вывозили по железной дороге. Наверно, я слабо интересовался этим вопросом в школе, да и родственники боялись вспоминать проклятые годы. Папа старался пресекать разговоры в семье о тяжёлых для советских немцев временах.

Что пришлось пережить бабушке в военные годы невозможно описать, она не хотела об этом вспоминать. Война завершилась, а беды продолжались: групповое изнасилование одной из дочерей советскими разведчиками; возврат в Советский Союз (ехали добровольно, на границе взяли под охрану и в Котлас на лесоповал); из трёх дочерей, оказавшихся в военные годы в Германии, Вельда отказалась ехать и вскоре очутилась в Канаде.

Бабушке и в леспромхозах Котласа пригодилось кулинарное искусство, работала поваром.

В 1947 г. родители выписали бабушку через ведомство Берии в Москве и с тех пор, до конца жизни бабушка жила в нашей семье. Бабушка ушла из жизни 26.04.1962 г., первой из сестёр, на 71-м году жизни от лейкемии. Остались «на ногах» все 5 дочерей, 12 внуков набирались уму-разуму. Особенно обрадовало бабушку, что нашлась старшая дочь, устроившая семейную жизнь.

 

Тётя Вельда (1914 г.р.)

Тётя Вельда, старшая из маминых сестёр, получила среднее медицинское образование и работала до войны аптекарем в Симферополе. Во время войны попала в Германию и категорически отказалась возвращаться в СССР. Я не знаю, как она попала в Канаду. Там она вышла замуж за советского немца (его родственники жили в Караганде), простого рабочего. Родила двух дочерей: Арлину и Зиги. Рано осталась вдовой.

Тётя Вельда приняла большое участие в судьбах младших сестёр и матери. Помню первую открытку в 1957 г. от тёти Вельды из Канады, отправленную по Чехову, «на деревню дедушке». Она помнила, что в 1940 г. родители уехали работать в железнодорожную больницу на Турксиб, станция Уштобе. А наша семья уже поколесила по Уралу, Колыме, вернулась в Казахстан, родители работали в горняцком городе Текели. Нашёлся в больнице кто-то из запомнивших маму (фамилия-то редкая) по работе в военные годы и, пройдя многие руки, экзотическая в то время заграничная открытка попала к маме. Первым категорически высказался против письменных контактов с родственниками за границей папа. Активная переписка с тётей Вельдой велась через тётю Марту. Боюсь ошибиться, но только лет через 10 другие сёстры начали самостоятельно переписываться с Канадой.

Старшая сестра Вельда в Канаде, пасха 1991 г.

Слева. Сентябрь 1978 г. Мама в Канаде. День рождения Арлины, дочки Вельды.

Событием стали посылки с одеждой. Первое время «органы» постоянно теребили тётю Марту (что, почему, откуда…). Содержимое посылок делилось между сёстрами. Мои родители жили более обеспеченно, и основное поступало тёте Марте и тёте Лизе. Однако помню, в университете носил в качестве парадной рубашку из синтетики удивительно яркого цвета типа морской волны. Как сейчас помню лица четырёх сестёр, рассматривающих каждый предмет посылки, все вещи добротные. Наверное, это был канадско-американский «секонд хэнд», не знаю, спустя полвека трудно оценить, но ничего подобного в нашей глухой провинции не видели. Казалось удивительным, что при отправке посылок основное — стоимость пересылки, тёте Вельде помогал любимый бабушкин брат дядя Густав Ремпель из США. В семидесятые годы все сёстры по очереди ездили в гости к тёте Вельде в Канаду, возвращались до предела загруженными шмотками и рассказами, как хорошо живут там наши бывшие соотечественники. Напомню, в 70-е свободная эмиграция из СССР исключалась. Мама и тёти по очереди с восторгом рассказывали про сопливого мальчишку из их деревни, ставшего в Канаде миллионером, который бескорыстно помогал сёстрам отовариться и оплачивать багаж.

Тётя Вельда была рада, что сёстры переехали в Германию. В сентябре 1993 г. тётя Вельда появилась в Папенбурге, через 53 года (!) все пять сестёр вновь встретились за одним столом. Потрясающая картина, жаль, мне не пришлось быть рядом. Да и вообще я тётю Вельду видел только на фото. На 80-летие мамы она не смогла прилететь из-за океана по состоянию здоровья.

Тётя Вельда умерла 7 августа 1996 г. Первая из сестёр пришла в мир, первая ушла.

 

Тётя Муся

22 июня 1920 г. бабушка родила двойню Марию и Марту. Много лет двойняшки так были похожи, что окружающие их путали, тем более что они любили одинаково одеваться. Никогда не забуду, как не мог различить тёток в 1954 г. (мы только приехали с Колымы, им по 34 года). Ждал, пока кто-нибудь из них раскроет рот, у Марии сверкала золотая коронка.

Ближе всех в детстве я общался с тётей Марией, до самого конца называл её тётей Мусей (по-моему, единственный из родни). В начале войны вместе с дочкой Вельдой (практически моя ровесница) тётя Муся приехала к моим родителям в Уштобе. Работала учителем немецкого языка до ухода на пенсию.

Уштобе, 50-е годы. Мария (тётя Муся) с мужем Павлом Ремезовым.

В сентябре 1942 г. случилась трагедия. Мы с кузиной Вельдой (нам по полтора года) играли во дворе железнодорожной больницы станции Уштобе. Вельда утонула в противопожарной бочке, врытой в землю на углу дома, в котором проживали врачи. Не могу утверждать, что в памяти остались мои личные переживания, скорей всего они сложились под влиянием многократных разговоров в семье. В свою очередь я десятки лет рассказывал в профилактических целях историю страшной смерти маленькой Вельды своим детям и внукам, да и не только им.

После трагедии с дочкой тётя Муся больше занималась со мной, и десятки лет спустя не переставала рассказывать, что я называл её мамой. Отец Вельды был в трудармии, простить смерть дочери не смог. Может быть, что-то ещё в их взаимоотношениях не сложилось, мне это неведомо, а расспрашивать, когда вплотную занялся историей семьи, считал неудобным. Впрочем, папа пару раз в моём присутствии прошёлся по свободному поведению тёти Муси в военные годы, деталей не знаю.

В 1946 г. тётя Муся вышла замуж за Павла Матвеевича Ремезова (1919 г.р.), молодого красивого офицера, родом из местных семиреченских казаков. В апреле 1947 г. тётя Муся приехала рожать к моим родителям в Челябинск-40, 1 мая появился сын Виктор Ремезов.

Дядю Павла вспоминаю только добром, много раз в студенческие годы и позже мне доводилось останавливаться в этом доброжелательном доме: с Уштобе начинался железнодорожный путь в Томск, Барнаул. В доме Ремезовых всегда было много книг, уютно и чисто. При жизни дяди Павла в отличном состоянии поддерживался сад (разнообразные яблони, сливы, вишни, виноград, урюк…). Существенный недостаток: любил выпить и, вроде бы, это стало основной причиной такой ранней смерти от инфаркта. Сердечный приступ произошёл на моих глазах в доме родителей в Талды-Кургане в первых числах октября 1966 г. Отчетливо вижу ситуацию. Вечером дядя Павел приехал в гости. На следующее день, часов в 10 утра (я мою в доме полы, мама копошится на летней кухне) дядя Павел неожиданно ложится на диван на веранде и просит позвать маму. Я ещё говорю, подождите, домою пол (как раз веранду и обрабатывал). Он настоял, подошла мама. Инфаркт. Скорая помощь. В больнице умер через три дня. Один раз я к нему в палату приходил, дядя Павел был в полном сознании, разговаривал. В мыслях не было, что он умрёт. Всего 47 лет. Переживал смерть дяди Павла тяжело, но внутри себя. Дядя Павел всегда хорошо ко мне относился, как и я к нему, хотя женская часть нашей семьи считала его пьяницей и бездельником. Через несколько лет дом и сад Ремезовых в Уштобе пришёл в упадок, тётя Муся всё продала и переехала в Талды-Курган. Симптоматично, что тётя Муся, любившая эмоционально лить помои на мужа в присутствии родственников, после смерти дяди Павла готова глаза выцарапать тому, кто о нём плохо отзывается, чем привела в изумление маму.

Тётя Муся — главный мотор перетаскивания родственников в Германию, хотя первой на исторической родине оказалась дочь Ирина с мужем Герушем Земрау и их многочисленной семьёй. Ирина вызвала мать, а дальше уж развернулась энергичная тётя Муся (опыт учительницы немецкого языка в Казахстане явно пригодился при переводах и оформлении многочисленных бумаг), визитах к немецким бюрократам.

В Германии тётя Муся потеряла взаимопонимание с сыновьями, прежде всего со старшим, Виктором. Основная причина — деньги (компенсационные и пенсионные). Дети любят рассуждать о справедливости, но не хотят принимать чувства и желания пожилого родителя, пытаются навязывать родителю собственное «справедливое» мнение. В результате «справедливо» обижены все. Я никогда не забуду как во время первого визита в Германию в июне 1992 г. тётя Муся подарила мне 300 ДМ, но очень просила не обмолвиться детям. Легко оценить размер подарка, если напомнить, что в России ещё существовали жёсткие ограничения на вывоз валюты, её подарок удвоил содержимое моего кармана и существенно расширил мои покупательные возможности (нельзя с Запада возвращаться в Россию без презентов).

Каждую следующую поездку в Германию я начал замечать некоторые отклонения в поведении тёти Муси, провалы в памяти. Болезнь Альцгеймера диагностирована не сразу. В конце 90-х тётю Мусю устроили в специальный интернат для престарелых. Дважды я навещал её. В апреле 2001 г. тётя Муся, уже не вставала, узнала меня, что-то пыталась сказать. Пожелание выздоровления бессмысленно, движение неотвратимо в одну сторону. Кто бы мог подумать, что так долго и нудно будет развиваться болезнь. В январе 2004 г. на тётю Мусю смотреть невозможно, никого, даже дочь Ирину не узнаёт. Говорить не может, по глазам видно, что-то (мало, конечно) понимает. Страшно худая. Единственное положительное: одна в палате-комнате и ухожена. Впрочем, может быть при таком состоянии лучше, чтобы кто-нибудь постоянно был рядом. Постоял 5 минут и вышел. За что ей Бог дал такой конец? Весёлая хохотушка в молодости. Всю жизнь учила детей. Смерть дочери, ранняя смерть мужа…

Даже в конце тёте Мусе не дали спокойно умереть. Борьба за её жизнь превратилась в форменное издевательство. Тётя Муся не могла сама питаться, пищу вводили через зонд, вопреки пожеланием близких родственников, затем отрезали ногу. Наконец, 05.09.2007 г. тётя Муся отмучилась. В минуты, когда набираю эти строки (11.09.2007 г., 15:35 томского времени, 10:35 в Папенбурге) идёт подготовка похорон тёти Муси. Она упокоится в 10–15 метрах от могил моих родителей.

Тётя Муся ушла в 87 лет. Осталось трое детей (Виктор 1947 г.р., Владимир 1951 г.р., Ирина 1961 г.р.), у всех дети и внуки. За исключением двух сыновей многодетного Володи все проживают в Германии.

Сентябрь 1993 г. Папенбург. Спустя 53 года все пять сестёр, урождённых Вельк, собрались вместе. Слева направо: Марта, Луиза, Вельда, Мария, Эльза (моя мама).

28.06.1996 г. Маме 80 лет. Китайский ресторан. Эльза, Мария, Марта, Луиза.

 

Тётя Марта

Тётя Марта — единственный представитель старшего поколения, с которым я регулярно поддерживаю связь после ухода мамы и папы. Чаще это телефонные поздравления.

Тётя Марта, фельдшер, в 1940 г. вышла замуж за Ганса Пеннера (сидел с папой в техникуме на одной парте, затем учились в одной группе Одесского мединститута). В Советском Союзе своего имени стеснялся, все звали его Иваном Борисовичем, а я дядей Ваней.

Тяжелейшая жизнь тёти Марты в какой-то мере компенсируется природной жизнерадостностью.

Первые дни войны, свирепствуют гитлеровские бомбардировщики, а в роддоме на острове «Хортица» (некогда столица запорожских казаков) у тёти Марты появился сын. Рудольф Пеннер, всегда мы его звали Рудик. В сентябре 1943 г. вместе с бабушкой (см. выше) вынужденно двинулись в Германию. Окончилась война, тётя Марта не задумывалась о возможных вариантах движения из Германии, только домой, к мужу.

Неприятные сюрпризы начались сразу, как пересекли границу СССР. Эшелон добровольно возвращающихся советских немцев взят под вооружённую охрану и направлен в Котлас, на лесоповал. Дальше чисто личная трагедия. Выяснилось, что дядя Ваня нашёл в трудармии другую жену (русскую, чем здорово облегчил себе жизнь в лихую годину) и не собирается забирать к себе тётю Марту с Рудиком.

В конце 40-х тётя Марта получила разрешение (напоминаю, что до 1956 г. советские немцы даже формально не могли свободно определять своё место жительства в СССР, фактически дискриминация сохранялась до развала советской империи и даже в настоящее время), и вместе с тётей Лизой переехала в село Глубокое Кокчетавской области. В Глубоком тётя Марта родила дочку Эльзу (1951 г., отец — местный хирург), в 1954 г. переехала в Уштобе, а через несколько лет в Талды-Курган. Основная работа — фельдшер скорой помощи.

Папенбург. 22.06.1991 г. Близнецам Марии (слева) и Марте исполнилось 71.

31.07.1997 г. Мама и тётя Муся. В квартире у тёти Муси с Надей и Юлией.

Рудик учился параллельно, в школьные годы здорово отставал от меня в физическом развитии, зато к 20 годам значительно превзошёл в росте и плечах. После смерти гражданской жены дяди Вани тётя Марта посадила Рудика на поезд и отправила в Новосибирск к отцу. Очень быстро его вернули в Талды-Курган, а Рудик так стремился к отцу! В 1959 г. поступил в Томске в электромеханический техникум, проучился недолго, заболел и вернулся в Талды-Курган. Начал метаться. Некоторое время жил в Щучинске у бабушкиных сестёр. Периодически начали проявляться симптомы отклонения в психике. Специалисты уверили, что излечимо и не препятствует нормальной жизни. Рудик окончил зубоврачебное отделение медицинского техникума в Талды-Кургане. Хороший специалист. Даже бабушка доверяла ему свои зубы. Узнав о болезни Рудика дядя Ваня возвратился в семью. Рудик любил играть с моей старшей дочкой Эльвирой. Рекомендация психиатра — жениться! Но несколько неудачных попыток (сплетни окружающих!) дело сделали. Понимая своё состояние, Рудик в 30-летнем возрасте пошёл на крайнюю меру: покончил жизнь самоубийством одним ударом ножа прямо в сердце во дворе дома рядом с любимой собакой, породистым красно-коричневым сеттером.

28.06.1996 г. Папенбург. Маме 80 лет. Сёстры с дочерьми.

Слева направо стоят Вельда, Ирина, Эльза, Фрида.

Жизнь тёти Марты с двумя детьми была тяжёлой. В 1956 г. пятилетнюю Эльзу взяла на воспитание Агата Дитриховна, сестра бабушки. В Щучинске Эльза жила до окончания средней школы. В 1968 г. помогал ей поступать в Алтайский политехнический институт. Окончила, вышла замуж, пошли дети. Сейчас всей семьёй (муж — Миша Шумейко) живёт с матерью в Папенбурге, в октябре 1996 г. въехали в собственный дом.

13.01.2004 г. Папенбург. Встреча старого Нового года в доме дочери тёти Марты.

Эльза и Миша Шумейко довольны своими внуками. Прабабушка Марта тоже.

Тётя Марта любила дядю Ваню всю жизнь (слышал от неё лично в доверительной беседе в 70-е), несмотря десятилетия разлуки. Не нам судить поведение дяди Вани, истинная любовь многое прощает. Дядя Ваня, в отличие от папы, быстро адаптировался в Германии. Ушёл из жизни в феврале 1994 г. в возрасте 81 год. Папа переживал отсутствие дяди Вани: «Не с кем стало поговорить о серьёзных вещах, о политике…». Ещё при жизни мамы мы все вместе посещали хорошо ухоженную могилу дяди Вани с подготовленным местом для тёти Марты. На могильном камне выбиты и координаты Рудика (никогда не видел такого, ведь похоронен Рудик в Талды-Кургане). В моих контактах с дядей Ваней не было отрицательных акцентов.

Тётя Марта внимательно читает всё, что я присылаю. Понятно, особенно тщательно фильтрует изложение фактов и суждений о ней и её детях. Делает конкретные замечания и пожелания, с чем-то я соглашаюсь, с чем-то нет. Вроде бы, тётя Марта оказалась недовольной записью, что дочь Эльза родилась не от дяди Вани. Якобы для внуков это оказалось неожиданным. Но ведь эту историю она сама мне рассказывала лет тридцать назад.

В последнем посещении Германии в январе 2004 г. я довольно много времени провёл с тётей Мартой вдвоём, обычно вокруг люди. При первой встрече тётя Марта дала мне 100 евро (стыдно, а взял). Мы вместе пересматривали семейные фотоальбомы, я отбирал снимки, которые в принципе могли бы пригодиться для иллюстрации истории семьи. В первую очередь меня интересовали снимки папы и мамы 20-х — 30-х — 40-х — 50-х — 60-х — 70-х годов, дедушки и бабушки. Я хорошо помню фотографии мамы и папы в спортивной одежде в техникуме, но так и не нашёл, (в том числе в альбомах, хранящихся у сестры Вельды). Вспоминали, говорили…. Отобрал штук пятнадцать фото для переноса на компьютер, часть из них потом по разрешению оставил себе, но вернул дореволюционные снимки деда Корнея Вельк, их свадебную фотографию с бабушкой. Удивительно качество фотографий, выполненных в начале 20-го века.

Дочь Эльза работает в Папенбурге в «русском» магазине. Любопытный магазин, напоминает коопторг в сельском райцентре советских времён, где одновременно продаются разные группы товаров: селёдка, солёные огурцы, пиво «Балтика», книги на русском языке, какие-то тряпки, сувениры, напоминающие Россию…

У Эльзы две дочери, одна не замужем, хотя и на Мерседесе разруливает, а вот у старшей Лили уже четверо детей, через два года после Саши трое близнецов — девчушек (Каролина, Сабрина, Регина), родившихся 8 марта 2000 г. Несомненно, гены тёти Марты сказались!

Тётя Муся и тётя Марта — двойняшки, однако последняя и в 87 лет находится в полном здравии для своего возраста, свободно передвигается.

 

Тётя Луиза

Тётя Луиза (Лиза)* младшая из маминых сестёр — родилась 28.05.1924 г. Как и все сестры, имеет тяжёлую судьбу: война, нищета, болезни, смерть мужа и внучки, хроническая болезнь старшей дочери, невозможность перевезти младшего сына в Германию…

В отличие от старших сестёр тётя Лиза не смогла в связи с войной получить законченное профессиональное образование. Только в январе 2004 г. из книги ровесницы тёти Лизы Елены Дик (см. «Бабушка») узнал, что они хорошо друг друга знают, два года учились в одной группе в 1941-43 гг., когда оккупационные власти начали подготовку учителей для младших классов. В разговоре с тётей Лизой выяснил, что долгие десятилетия факт подобной учёбы скрывали, так как это рассматривалось пособничеством врагу. То-то я в детстве удивлялся, бабушка частенько повторяла, что Луиза — учительница, но почему не работает в школе?

Вместе с тётей Мартой и Рудиком в конце 40-х переехали в Северный Казахстан, село Глубокое Кокчетавской области. Здесь она вышла замуж за дядю Отто Ремпель (типичный сельский русский немец, прошедший трудармию, умеющий много трудиться, но не сумевший получить законченное школьное образование).

В середине 50-х тётя Лиза с семьёй перебрались из Глубокого в Уштобе, поселились с тремя маленькими детьми в каком-то большом земляном бараке, нищета, трудно передать. Дядя Отто работал слесарем на ремзаводе, тётя Лиза — где придётся, то счетоводом, то буфетчиком в школе, воровать не умели. Помню рассказ тёти Лизы, как ей в праздник поручили продать бочку пива и как мужики смеялись, что она слишком много наливает.

Уштобе. ~ 1956 год. Семья тёти Лизы: муж Отто, дети Эльфрида, Эдуард, Артур.

Папенбург. Январь 2004 г. В квартире Вельды. Рядом тёти Лиза (слева) и Марта.

Потихоньку, с общей помощью, в основном мамы и папы, тётя Лиза и дядя Отто «поднялись на ноги», выстроили хороший дом на окраине Уштобе. Теперь уже обязательным ритуалом при моём отъезде по железной дороге на север, стал заезд не только к тёте Мусе, но и к тёте Лизе. Дядя Отто оказался большим любителем кроликов, имел их до сотни и, думаю, немалый, по тем временам и потребностям доход.

В 80-е годы тётя Лиза и дядя Отто продали дом в Уштобе и купили в Талды-Кургане, на одной улице с моими родителями. Четыре сестры (Эльза, Мария, Марта, Луиза) собрались в одном месте.

Тётя Лиза и дядя Отто переехали в Папенбург раньше моих родителей, вокруг дети Фрида, Артур с семьями и внуки, не пускают в Германию только их младшего сына Эдика из-за типичной немецкой бюрократической твердолобости.

Дядя Отто перенёс в Папенбурге серьёзнейшую операцию, ему бесплатно поставили искусственный стимулятор сердца, после чего он активно занялся физическим трудом, много ездил на велосипеде. В апреле 2001 г. я видел его бодрым и энергичным на дне рождения папы, но пережил папу только на полгода, умер 15.11.2002 г. Боюсь ошибиться, дядя Отто ненамного перешёл 75-летний рубеж.

Сейчас тётя Лиза живёт одна в том же социальном доме, где раньше жили мои родители. В доме есть лифт, ей уже трудно подниматься по лестнице. Аккуратная двухкомнатная квартира с большой кухней, ванной, прихожей и лоджией.

В январе 2004 г. я несколько раз встречался наедине с тётей Лизой. Поговорили о книге Елены Дик, о событиях тех лет. Многое любопытно, а ведь скоро и спросить будет некого. Интересно, что и сейчас рассказы тёти Марты и тёти Лизы о далёком прошлом нередко расходятся в деталях. Тётя Лиза даже обижается, когда сестра восклицает: «Как ты это можешь помнить?» Память человека устроена так, что отрицательные эмоции откладываются куда-то очень далеко, и не хочется вспоминать о страшных для советских немцев 30-х — 50-х годах, но это знание нужно молодому поколению. Всё, что можно, надо запоминать, записывать, но кто это в Папенбурге будет делать?

В последней встрече тётя Лиза, передавая мне 200 евро, высказала мысль: «Купи себе что-нибудь, в своё время твои родители нам много помогали». Спасибо!

Тётя Лиза много в течение жизни болела, но в Папенбурге всегда смотрелась бодрей сестёр, как и положено младшей. Папа считал тётю Лизу самой вредной из сестёр, причины остались для меня загадкой. Сейчас тёте Лизе 83 года и, судя по телефонным разговорам сентября-ноября 2007 г., она бодрая, по-прежнему эмоциональная и здравомыслящая.

Трое взрослых детей, полно внуков, есть правнуки. Приятно, что молодёжь нашла себе в Германии место, не ноет, а работает. Особенно следует отметить Артура, но он и в Казахстане работал «как пчёлка».