Я торчал в камере (от меня на добрую милю несло дезинфекцией) и пытался усмирить дикую головную боль от скверного алкоголя и от побоев, когда на стене появилась вдруг горизонтальная линия — примерно на высоте шести футов от бетонного пола. Она стала стремительно удлиняться в обе стороны, пока не достигла футов трех в длину; тогда от обоих концов пошли перпендикулярные линии вниз, до самого пола, и наконец прямоугольный кусок стены со скрежетом отошел в сторону. Из образовавшегося проема возникла Минди.

— Привет, Эд!

Я заглянул в пролом, увидал небольшой лесок, наш чикагский «РВ», спрятанный между деревьями, и зашипел:

— Шшш! Не так громко!

Остальные сорок обитателей камеры спали сном младенца — лично я уверен, что даже прямая бомбежка с воздуха не разбудила бы этих ребят, но осторожность прежде всего.

— Что ты затеял? Вытащить тебя отсюда?

— Слушай... — Я с трудом поднялся на ноги. — Мы нашли Алхимика.

— Здорово! А где Рауль? — В ее голосе прозвучала непривычная нежность.

— Направляется в логово врага на съедение, но украдкой бросает на землю хлебные крошки, чтобы указать нам дорогу.

— Так идем скорей!

Мы вышли через магический проем, и стена вновь сомкнулась. Забравшись в фургон, я поцеловал жену, скомандовал: «Цинциннати!» — и мы отчалили. На видеомониторе в передней части машины изображение Садл-Брука сменилось картой соседнего города.

— Клянусь честью, куда мы все-таки держим путь — в городской концертный зал или в занюханный полицейский участок? — проворчал похожий на медведя рыжий детина за рулем в развевающейся черной рясе и дорожных сапогах.

На шее этого ирландского голиафа болталось золотое распятие, а из висевшей на бедре Библии в кожаном переплете торчали четки.

— Донахью! — завопил я и тотчас схватился обеими руками за голову, чтобы не дать ей расколоться на куски.

Джордж с Кеном довели меня до диванчика; Тина опустилась на колени, расстегнула аптечку, извлекла на свет Божий целый набор таинственных для меня штук и штучек и принялась священнодействовать: высыпала какой-то синий порошок из пакетика в небольшую склянку с желтой жидкостью. Жидкость позеленела (тоже мне фокус!) и тут же принялась менять цвета: фиолетовый — коричневый — красный — белый — прозрачный. Тина протянула мне склянку.

— Выпей это, Эд!

Хорошо бы «это» оказалось быстродействующим ядом — головная боль меня довела. Я залпом осушил посудину — и стал другим человеком: как рукой сняло усталость, головную боль, ломоту во всем теле. Я снова бодр и готов к бою!

— Что это? — спросил я, облизывая ободок, прежде чем вернуть склянку Тине.

— Старинный семейный рецепт. — Она вытерла склянку одноразовой бактерицидной салфеткой.

— Нет, из чего приготовлено?

— Из духа родовитой семьи.

Я усмехнулся — вот чертовка! Теперь мне предстоит заново экипироваться.

Пришлось основательно порыться в сундуке со всяким барахлом, чтобы найти подходящую одежду. А в моем личном сундучке хранились дубликаты разных нужных нам принадлежностей, включая служебное удостоверение. В ящике с оружием я выбрал специальные часы и бронежилет Бюро, парочку «магнумов»: в левую кобуру поместил ультралегкий сорок второй, а боевую модель, шестьдесят шестую, — в правую. Захватил горсть специальных авторучек, набил карманы скорозарядными обоймами и добавил на счастье начиненную взрывчаткой гранату.

— Полный порядок!

Джессика робко подала мне мятный освежитель рта.

— Значит, еще не полный, любовь моя, благодарю.

Мне не сразу удалось избавиться от икоты и урчания в животе. Вот что делает с людьми паршивое виски, к тому же на пустой желудок. Придется покуситься на армейский НЗ — мы всегда возим его с собой; это оказалась настоящая гадость, черствая и невкусная, все равно что жевать ботинок.

— До вас дошло мое послание? — поинтересовался я наконец. — Или вы каким-то иным способом установили мое местонахождение?

— Понимаешь, компьютер выдал сообщение: пьяный чудак с двумя «магнумами» вопит, что прибыл с Марса и спешит попасть в Бангор-Мейн. Ну, мы, конечно, сразу догадались — тут без тебя не обошлось.

— Почему же ты не попыталась вступить со мной в контакт? — спросил я жену.

Мелькающие в окне за спиной Джессики уличные фонари образовали вокруг ее головы светящийся нимб — никогда еще я не видел ее такой красивой.

— Пыталась. — Она покраснела. — В Хантсвилле. А эти места — за пределами досягаемости.

Я скользнул на сиденье для второго водителя и, вглядевшись в карту Цинциннати, объяснил Донахью, куда мы держим путь.

— Кстати, чем закончился твой шабаш? — спросил я священника.

Отец Донахью зарычал было, но потом смягчился, даже ухмыльнулся.

— На этот раз мне почти удалось проникнуть в тронный зал, прежде чем меня разоблачили и выставили за дверь. — Он понизил голос. — Честное слово, Эд. Сатана оказался гораздо крупнее, чем я ожидал, — настоящая громадина.

— Каких же размеров — ну примерно?

— Техас — вот что приходит в голову.

Ух ты! Действительно, mucho grande. О-очень крупный парниша!

— А вдруг полиция докопается, что отпечатки пальцев пьяницы из Садл-Брука принадлежат агенту ФБР? — послышался сзади голос Сандерса.

Громадная шестидесятимиллиметровая автоматическая винтовка казалась в его лапах детской игрушкой. Из всех, кого я знаю, только Кен Сандерс превосходит габаритами отца Майкла Ксавьера Донахью. В компании этих двух бегемотов в человеческом облике нам нелегко остаться незамеченными.

— Да нет. Бюро не дает сведений об отпечатках пальцев своих людей, если уж они угодили за решетку. Откуда им там, в штаб-квартире, знать, — может, агент выдает себя за нарушителя с целью изобличить преступника? Они отвечают на запрос об отпечатках в одном-единственном случае: если агент погиб. А меня только утром занесли бы в списки пропавших.

— И потом, существует номер — всегда можно позвонить и выбраться из тюрьмы, — авторитетно добавил Ренолт. — Конечно, если вас не обвиняют в убийстве первой степени.

— А какой это номер? — полюбопытствовала Тина.

Ей назвали. Бланко немедленно произвела в уме подсчеты.

— Такой длинный? Да ведь телефонные номера в Америке состоят из семи цифр.

— Наш — исключение. — Джордж с улыбкой погладил русскую чародейку по открытому колену.

Я ввел ребят в курс дел. На Пятой улице Донахью припарковал машину возле счетчика и опустил в щель прожорливого автомата четвертак. Тем временем мы готовились к ведению боевых действий на территории противника. Прежде всего нам необходимы болотные сапоги — их оказалось всего две пары. Тина помогла в нашей беде: попросила Минди изрезать их на резиновые полоски, потом немного магии — и вот вам целых семь пар! Недурной фокус! Интересно, а с деньгами тоже так можно? Еще мы взяли перчатки, карманные фонарики, средство от насекомых, маски и фонари для подводной охоты. Плюс ультрафиолетовый прожектор.

Сундук с оружием тоже не избежал разграбления. Джессика вооружилась «узи» с глушителем и пулеметной лентой через плечо. Не часто моему прелестному телепату доводилось носить на себе боевое снаряжение: за спиной противогаз, баллон со сжатым кислородом и еще несколько баллонов; за поясом пистолет в кобуре. У Тины, Джорджа и Кена такие же баллоны, но другого цвета.

— Что там у вас, ребята?

Первой ответила Джессика:

— Газ нервно-паралитического действия. Смесь MSG и DMSO плюс стабилизирующее вещество.

MSG, или глютамат натрия, обычно используется как ароматическая добавка к дешевой пище: возбуждает аппетит, активизируя нервные окончания на языке; однако через некоторое время у предрасположенных к аллергическим реакциям наблюдается дикая головная боль и отечность, иногда потеря сознания. Ну а лошадиная доза этого вещества кого угодно приведет в подобное состояние.

DMSO (не помню, как расшифровывается) — побочный продукт производства целлюлозы. Этот препарат, по вкусу напоминающий чеснок, многие годы считался бесполезным, пока не выяснилось, что он обладает способностью в считанные доли секунды распространяться по всему телу. Мне как-то довелось присутствовать при демонстрации опытов. Я погрузил палец в мензурку — и в тот же миг ощутил во рту привкус чеснока. Поразительное, хотя и бесполезное свойство! Зато смесь этих двух веществ может оказаться просто незаменимой: дикая головная боль с привкусом чеснока. Как раз то, что нужно! Это трудно объяснить, но граф Дракула, первый вампир, был католиком и обладал повышенной чувствительностью к чесноку (и еще к белым розам); его последователи имеют те же слабости.

Тинины баллоны холодны как лед; от неплотно завернутой крышки исходит тонкая струйка пара.

— Жидкий азот! — с гордостью объявила она, натягивая на этот раз не бархатные, а из какой-то эластичной прочной ткани перчатки до локтей. — Воздействует на кристаллическую решетку, даже сталь делает хрупкой как стекло. А на то, что происходит с плотью, и смотреть не хочется. При необходимости могу в любой момент остановить процесс.

— А у тебя что, Кен?

— Ничего особенного, — скромно ответил человек-гора. — Всего-навсего чистейшая концентрированная плавиковая кислота — 99%.

Я ахнул и непроизвольно подался назад. Концентрированная? Ого! Да ее там не меньше пятидесяти галлонов!

— Вы отчаянный человек, мистер Сандерс!

— Спасибо, сэр.

Немногословный, уравновешенный Джордж, как всегда, имел при себе ранец с пластиковыми бомбами, связку гранат и неизменный М-60, а за спиной — рюкзак, доверху набитый боеприпасами. Единственное новшество — маленькая черная коробочка, закрепленная на конце длинной трубки: микроволновый излучатель; за несколько секунд превращает человека в печеную картофелину. Пожалуй, мистер Ренолт уж слишком вошел во вкус дела!

Отец Донахью, как всегда, вооружился огнеметом (его любимый вид оружия) и двуствольным обрезом в кобуре. У Минди, конечно, меч за поясом; за спиной колчан со стрелами; на груди патронташ с деревянными ножами.

Сам я надел поверх одежды бронежилет, приладил на бедре автомат сорок шестого калибра, сунул за голенище короткоствольный пистолет, проверил и поцеловал штурмовую винтовку. Комбинация автомата М-79 и гранатомета М-16, она не раз позволяла мне выскользнуть из таких узких мест, где никакая смазка не помогла бы. Зарядил М-16, повесил на грудь связку гранат; не забыл и о термоснарядах. И еще у каждого из нас был нательный крест.

— Может, предупредить местных жителей? — Минди набивала сумку разными магическими аксессуарами — это для Рауля. — Пусть «скорая помощь» и пожарная охрана будут наготове.

— Не согласен, — по той же причине я не мог связаться с вами по телефону или радио. Если часть Таннера-в-Алхимике узнает об этих приготовлениях, округа будет взорвана.

Оставив Амиго стеречь фургон, мы по одному выбрались через боковую дверь и углубились в промозглую аллею. Убедившись при помощи биноклей и темных очков, что улица чиста, вышли на дорогу. Кен двумя большими пальцами рук приподнял увесистую, не меньше восьмидесяти фунтов крышку люка и отодвинул — теперь мы можем спуститься по стальной лесенке. Миновали электрокабель, водопроводные трубы; наконец вот оно, дно коллектора. Хорошо, что прихватили противогазы: вонючая жижа смешалась с субстанцией, которую лучше не называть, и все вокруг покрыто омерзительной слизью.

«Хлебными крошками» служили пятна мазута, ультрафиолетовые лучи с легкостью отличали их по неземному голубоватому блеску. Трюк с длинной-предлинной бородой: мазут водоустойчив и даже в прямых солнечных лучах не бросается в глаза; зато особенно удобно пользоваться им в ночное время. Однако в этом проклятом, выложенном кирпичом туннеле и так светло — под потолком на расстоянии нескольких метров друг от друга висели электрические лампочки.

— Перерезать проводку? — Минди уже наполовину вытащила меч из ножен.

Кен продемонстрировал кулак-кувалду.

— Раскрошить их, сэр?

— Давай я выкручу! — предложил Донахью.

Я принял последний вариант: пусть темнота в туннеле вызовет подозрения, но все же меньшие, чем вид семерых людей, вооруженных, как мы.

— Ступайте на всю ступню! — напомнил я товарищам.

Тут же раздался топот кованых сапог.

— Но как можно тише. Дистанция — один метр. Минди — впереди. Кен выкручивает лампочки. Донахью прикрывает фланги.

Настроив ультрафиолетовый луч на наибольшую интенсивность при наименьшем сечении, я стал водить им по стене на уровне груди. Потом, вспомнив, что бельгиец, который делал записи, — баскетболист, взял повыше и наконец обнаружил едва заметную стрелочку, указывающую на север, в направлении реки, а ниже нацарапано: «Сюда».

Дженнингс быстро продвигалась вперед. Я шлепал позади Сандерса, тщательно обозревая стены. Вскоре показалось новое пятнышко мазута с надписью: «Теперь скоро!» Вонь городской канализации проникала даже через противогаз, и я воспринял сей крик злодейской души с пониманием. Возле следующей лестницы обнаружил еще одну надпись; стрелка указывала вверх, рядом слова: «Ничего не понимаю, шеф».

Итак, они воспользовались люком, чтобы сбить с толку преследователей. Ведь мы только и сделали, что перешли под землей улицу. Алхимик неуклонно рос в моих глазах — ему бы служить в разведке. Следуя указателям, мы поднялись наверх, прошли немного по улице и свернули в тенистую аллею. Миновали несколько бронированных дверей, ведущих в магазины с черного хода: на каждой — массивный замок и табличка с указанием фирмы, поставившей сигнализацию. Для района, расположенного в непосредственной близости от Садл-Брука, отнюдь не лишняя предосторожность.

Сандерс легко справился с уличным фонарем — подбросил кверху нож и перерезал провод. Хранимые благословенной темнотой, мы прошествовали дальше. Маслянистые указатели уходили вверх по склону и наконец привели нас к черному ходу неказистого двухэтажного дома, — очевидно, тоже магазина, хотя и без таблички. На огромной картонной коробке сидел маленький, серый в полосочку котенок.

— Привет! — поздоровался он тихим, знакомым голосом.

Кен без лишних слов вывел из строя еще несколько фонарей. Молодец! Пусть думают, что в квартале короткое замыкание.

Я взял винтовку наперевес и произнес пароль:

— "Милосердие должно идти от души!.."

— Э... Черт, забыл отзыв! — промяукал пушистый зверек.

Джессика метнула в него луч из тазера. Оглушенный котенок скатился с коробки прямо в богатырскую ладонь Майкла Донахью; его пальцы сомкнулись вокруг хрупкой шейки... Джордж прицелился в котенка из пистолета с глушителем, а Минди Дженнингс приставила к горлышку нож.

— Мир! — пропищало животное. — Меня зовут Рауль Хорта. В четверг моя очередь кормить ящерицу. Однажды я превратил Джимми Уинслоу в лягушку, и у нас кончилась подписка на «ТВ-гайд».

— Дальше! — приказал я. — И поубедительнее, пожалуйста!

Котенок боязливо заерзал на ладони отца Донахью.

— О'кей, о'кей! Мое настоящее имя — сэр Мэрникс Шарлсман Сакс Кобург, я внебрачный сын Леопольда Третьего, законного короля Бельгии.

Мы расслабились и принялись гладить нашего рассеянного друга. Он отер пот с пушистых бровей, подпрыгнул высоко вверх, перекувырнулся и оборотился Раулем Хортой все еще в одежде панка.

— Докладывай! — распорядился я, снимая противогаз.

— Они там, внутри. — Маг взял у Минди сумку и поставил ее вверх дном себе на голову. Секунда — и перед нами прежний Рауль: свежевыбритый, чистенький, словно только что из-под душа, благоухающий ароматным шампунем, в элегантном костюме и боевых доспехах, нагруженный сумками и связками гранат, с серебряной фляжкой в руке — глотнул и убрал фляжку за пазуху. Простим аристократу-лишенцу его эксцентричность.

— Кто именно — там? — уточнила Джессика, косясь на двухэтажный дом.

Ей не терпится прочитать их мысли... Но это с неопровержимостью ружейного выстрела или включенного радио оповестит их о нашем прибытии.

— Футбольная команда и японец.

— Уцелевший сообщник Хото?

— Наверное. Но самого Алхимика нет.

— Что будем делать, сэр? — Из темноты выступила громадная тень — Кен.

Я уселся на освободившуюся коробку и предложил:

— Дождемся Алхимика и подорвем ко всем чертям!

— Так просто?

Джордж ответил за меня, пожимая плечами:

— Угу. До полуночи полтора часа. Вся его шайка здесь. Он непременно явится.

— А если нет?

— Тогда мы проиграли, — подвел я итог.

Наступило неловкое молчание.

— Каков будет порядок действий? — Тина снимала тяжелые сапоги.

Хмуро поигрывая винтовкой, я объявил начало операции «Бешеная собака».

— Никаких сигналов к бою! Всякий, кому представится возможность убить Алхимика, должен это сделать. Даже если на пути встанет кто-нибудь из нас.

— Это как же? — поразился Донахью.

И мы рассказали ему о «Заклинании Верховного мага». Пока все переваривали малоприятную информацию, я отвел Рауля в сторону.

— Хочу попросить тебя об одолжении. Алхимика мы убьем. А потом я хочу... лично разделаться с футболистом.

Пока Рауль обдумывал ответ, я проверил заряд в автомате «44»: деревянные пули в серебряной оболочке — их искупали в святой воде и начинили «чесночной» взрывчаткой.

— Согласен, — ответил маг.

— Спасибо. Я в долгу у тебя.

— У нее, — с каменным лицом поправил меня Рауль.

Я посмотрел ему в глаза.

— Ты прав. Если я погибну, обещаешь прикончить его за меня?

— С удовольствием, друг.

«О чем это вы?» — без слов поинтересовалась моя половина.

«Это наш секрет, — передал я, стараясь изо всех сил не дать ей проникнуть в суть моих мыслей. — Как подарок на день рождения».

Она посмотрела в упор — сначала на меня, потом на Рауля.

— Потом объясню, Джесс, — пообещал я.

Джессика опечалилась, однако не настаивала.

— Эд, как насчет «Варианта восемь»? — предложил Ренолт.

Я вернулся на землю.

— А что, неплохо. Делимся на двойки, один прикрывает другого. Ударим одновременно. Донахью с Бланко врываются в подвал. Рауль с Минди наблюдают за аллеей, Джессика и Сандерс — за заправочной станцией. Джордж остается здесь. Я — на крыше.

Все выразили полное понимание и согласие.

— Как насчет парадного входа? — Сандерс с видом защитника встал рядом с Джессикой.

Моя малышка улыбнулась, видимо тронутая этим рыцарским жестом.

— Нужно же ему как-то войти в дом, — рассудил практичный священник. — С какой стати мешать преступнику попасть в засаду?

Итак, каждому ясно, что ему делать. Моя команда бесшумно растворилась в ночи, а я, сняв сапоги, стал карабкаться по ржавой пожарной лестнице. На крыше выбрал наблюдательный пункт в тени, между несколькими трубами, очевидно от кондиционера устаревшей конструкции, — удобное местечко. Чему только не научишься от мастеров из преступного мира, — пока мы их ловим, иной раз с ними выпиваем, даже свидания иногда назначаем... Не успел я устроиться с комфортом, как услышал за спиной шум кожаных крыльев. Оборачиваюсь — и оказываюсь лицом к лицу с Алхимиком: как раз в это мгновение он превращался из летучей мыши в восточного борца — в красивом кимоно, с мерцающей в темноте книгой в красном кожаном переплете.

— Ах ты чертов сын! — вырвалось у нас обоих одновременно.