Произнесите перед англоговорящим человеком слово «еducation», и он не поймет о чем именно Вы говорите: то ли о воспитании, то ли об образовании, то ли о просвещении.

То есть, в данном случае для достижения Вами однозначного понимания Вас Вашим англоязычным собеседником Вам неминуемо придется применять дополнительные пояснения.

Ведь без них вероятность быть неправильно понятым будет чрезвычайно высока.

Сказанное в полной мере относится и к франко-испано-германо-и-прочая-и-прочая-язычным визави, ведь в подавляющем большинстве ныне здравствующих языков (и не только европейских) понятия: «воспитание», «просвещение» и «образование», – могут быть обозначаемыми одним и тем же словом.

Откуда взялась такая лингвистическая неразборчивость?

Оттуда, что изначально образование отождествлялось снатаскиванием на зазубривание прописных истин, что давало вполне определенные основания для того, чтобы отождествлять образованием с воспитанием .

Надо было и впрямь обладать поистине недюжинным политическим чутьем, свойственным таким незаурядным (в том числе – и в масштабах своей подлости) умам, как те, что характеризовали кардиналов Садолето, Ришелье и Мазарини, чтобы уловить ту опасность, что несет в себе для любой власти над людьми повсеместное и повселюдное распространение ОБРАЗОВАНИЯ.

Потенциально не только не исчерпывающегося суммой зазубренных прописных истин, но и не сводимого к ней.

Интуитивно об этой опасности догадывались правители еще в Древнем Риме – на всех уровнях правления.

Исходя из весьма скорбного для себя опыта, рабовладельцы Рима пришли к выводу о том, что покупка образованного раба сродни добровольному втаскиванию «под уздцы» в свою обитель Троянского коня.

Со всей его начинкой.

Именно поэтому на всех невольничьих рынках Римской империи образованныйраб стоил вдвое меньше, чем необразованный (см.: Плиний Старший. «Естественная история»).

По этому поводу каждый образованный раб мог бы сказать о себе, перефразируя слова Рене Декарта: «Cogito ergo sum periculosum» – «Мыслю, следовательно, я опасен».

Для любой власти над людьми.

Посему в качестве превентивной меры, призванной максимально обезопасить господствующий режим правления от любых посягательств на незыблемость , во всех тоталитарных системах устанавливался строжайший порядок и несокрушимость его устоев.

Относительно того, кого, чему и как именно образовывать.

Чтоопределялось, санкционировалось, регламентировалось, контролировалось и – при несоблюдении определяющих, cанкционирующих и регламентирующих требований – каралось Соответствующими Полномочными Органами тоталитарного государства.

Например, в Третьем Рейхе полномочия Главного Идеолога, Главного Образователя, Главного Просветителя и Главного Пропагандиста объединялись в одной должности – «Reichsminister für Volksaufklärung und Propaganda» – «имперский министр народного просвещения и пропаганды» – именно так официально именовался сей почетный пост.

Его бессменно – с 1933-го и по 1945-й годы – занимал небезызвестный Читателю Пауль Йозеф Геббельс – незаменяемый (с 1930-го года) рейхсляйтер по вопросам пропаганды НСДАП.

С целью же обеспечения того, чтобы в его деятельности не было ни малейших отклонений от политической и идейной линии Партии и Фюрера, эту деятельность вменялось в обязанность НАДЗИРАТЬ.

Уполномоченному Фюрера по контролю за общим духовным и мировоззренческимвоспитанием НСДАП (Beauftragter des Führers für die Überwachung der gesamten geistigen und weltanschaulichen Schulung und Erziehung der NSDAP) (1934–1945), руководителю Центрального исследовательского института по вопросам национал-социалистической идеологии и воспитания (1940–1945), рейхсминистру восточных оккупированных территорий (Reichsministerium für die besetzten Ostgebiete) (1941–1945), рейхсляйтеру НСДАП (1933–1945), обергруппенфюреру СА Альфреду Розенбергу.

Вот как тщательно оберегалась непоколебимость устоев нацистской Идеологии, укоренившейся в господствующей на тот момент в Третьем Рейхетотальной Системе Просвещения, Образования и Воспитания.

В то же самое время в другой тоталитарной стране, ее Вождь Иосиф Сталин в своей беседе с Гербертом Уэллсом заявил прямо и без каких бы то ни было обиняков: «Образование – это оружие, эффект которого зависит от того, кто держит его в руках, кого этим оружием хотят ударить» (Журнал «Большевик», 1934 г., № 17).

В государствах с самыми одиозными режимами правления этот принцип по отношению к образованию неукоснительно соблюдался и соблюдается, всемерно осуществлялся и осуществляется.

По сегодняшний день.

Включительно.

Такова уж традиция: в любой стране с тоталитарным режимом правления Система Образования, как и Система Воспитания, является вторичной по отношению к Системе Официальной Идеологии, и ей же беспрекословно подчиненной.

Соответственно, в силу того, что в лингвистических системах, называемых языками, слова, выражающие собой смысл понятий «образование» и «воспитание», возникли лишь там, тогда и постольку, где, когда и поскольку появились первые государства – все без каких бы то ни было исключений рабовладельческие (то есть, тоталитарные, по крайней мере, по отношению к рабам), – не следует нам удивляться тому, что в подавляющем большинстве ныне здравствующих языков такие разные по своему содержанию понятия, как образование и воспитание могут быть обозначаемыми одним и тем же словом.

Ведь если в вышеприведенной сталинской фразе слово «образование» заменить, казалось бы, иным по своему смыслу – «воспитание», – то и ее политическая и идеологическая направленность, и ее пафос сохранятся незыблемыми.

Тем не менее, в отличие от Воспитания, с самого момента своего появления в исторически первых государствах являющегося ничем иным, как принуждением к послушанию (а также, к: неукоснительному повиновению; беспрекословному подчинению; смиренной покорности и покорной смиренности), сущность Образования на всем протяжении и его собственной истории, и того, что называется Всемирной Историей, претерпевала и продолжает претерпевать кардинальные преобразования.

Из средства зазубривания прописных (читай – абсолютизированных, и уже в силу этого – абсурдизированных) истин, Образование все более и более превращается в нечто иное.

Во что именно – будем разбираться.

Прямо сейчас.

Сегодня уже ни один человек, находящийся, что называется, «в здравом уме и при трезвой памяти», не позволит себе кичиться своей необразованностью.

В отличие, от, например, Адольфа Гитлера.

Поместившего в свой сакраментальный опус « MeinKampf» довольно пространное рассуждение о, если и не вреде, то, по крайней мере, бесполезности образования: «Так называемая интеллигенция, как известно, всегда смотрит сверху вниз на каждого пришельца, который не имел счастья пройти через учебные заведения всех надлежащих степеней и «накачаться» там всеми надлежащими знаниями» (для справки: Адольф Гитлер не имел законченного среднего образования). «Для этих «образованных» людей», – продолжал далее будущий фюрер свои словоизвержения – самый талантливый молодой человек (на кого бы это намек, как Вы считаете?) в их глазах ничто, если ему не удается преодолеть (слово-то какое!: симпатичное или же здесь, все-таки, симптоматичное ?) всю школьную премудрость».

В общем, как говорится, «мы университетов не кончали; мы их не начинали»: скромное обаяние мании величия, проистекающей из комплекса неполноценности.

Да, конечно, жизненные обстоятельства у человека могут сложиться так, что ему не удается получить образования.

Пусть даже законченного среднего.

Однако выставлять свою необразованность в качестве собственного достоинства – это уже патологический случай воинствующего невежества.

Чрезвычайно опасного не только для самого его обладателя, носителя и выразителя, но и для всех, имеющих несчастие быть ведомыми его убийственной харизмой, и страдающих от проявлений его гипертрофированных комплексов и маний.

Как написал в своем дневнике украинский поэт-«шестидесятник» Василь Симоненко, «нет ничего более страшного, чем неограниченная власть в руках ограниченного человека» (см. запись от 21.10.1962 г., вошедшую в изданный уже после смерти ее автора сборник под названием «Окрайці думок» – «Краюхи мыслей».).

Смерти – крайне преждевременной – в двадцативосьмилетнем возрасте.

И – инициированной «заплечных дел мастерами» – подручными Гарпии Идеологии.

Да, конечно, прямой кореляции между необразованностью и ограниченностью и не существует.

Да, безусловно, дураком и подлецом может быть обладатель целой кучи дипломов разного достоинства.

Да, несомненно, человек, не имеющий дипломов, может – благодаря упорной и самоотверженой работе над собой — достичь незаурядной эрудированности.

Однако, тем не менее, комплекс необразованности и ограниченности будет постоянно его преследовать, «как сумасшедший с бритвою в руке» (см.: Арсений Тарковский. «Первые свидания»), обостряя уязвленное собственной необразованностью честолюбие, и порой подталкивая к неадекватным, а в особо клинических случаях – к омерзительным действиям.

Особенно, если необразованный человек отягощен избыточным тщеславием и непомерным себялюбием и при этом еще и обременен непомерной властью над людьми, над их жизнями и смертями.

Как, например, шеф гестапо Генрих Мюллер (с 1939-го по 1945-й г. г.) или же генеральный комиссар Госбезопасности (с 28-го января 1937-го года по почти самый момент его казни 4-го февраля 1940-го года в застенках того же самого карательного Óргана) Николай Ежов, оба не имевшие законченого начального образования.

Да, конечно, образование не является лекарством ни от глупости, ни от подлости.

Да, безусловно, оно не служит панацеей от ограниченности.

Да, несомненно, образование никогда не была образцом совершенства.

Не является оно им и теперь.

Однако еще ни для кого необразованность никогда не была, не есть и не будет ни в какой, даже самой отдаленной перспективе «делом славы, чести, доблести и геройства» (словосочетание, заимствованное из зачитанного Сталиным И. В. политического отчета ЦК XVI-му съезду ВКП (б), от 27-го июня 1930-го года).

Да, у Совы Образования в шкафу затаились сразу несколько скелетов , но их наличие отнюдь не является поводом для того, чтобы стереть с лица Земли саму Обитель Разума со всеми ее обитателями.

Как живыми, так и мертвыми.

Речь идет о тех скелетах , что торчат в шкафу у Совы Образования.

Безотносительно к тому, клерикальное оно или секулярное.

Дорогущее оно или просто дорогое.

Дешевое оно или же вовсе бесплатное.

Перво-наперво, следует заметить, что нет такого скелета, от которого нельзя было бы избавиться.

Каким бы громоздким он ни был.

И для того, чтобы доказать сей тезис, прямо здесь и сейчас перейдем от слов к делу, и поможем благородной и мудрой птице – Сове Образования – избавиться от загромождающих ее шкаф скелетов.

С чего начнем?

Да, как обычно, с инвентаризации.

То есть, с установления того, что есть, в каком количестве и каких габаритов.

Сразу же по открывании пресловутого шкафа на нас падает и тотчас же попадает в наши, не успевшие даже как следует распростертись, объятия скелет.

Которому мы тут же и тотчас же прилепливаем бирку с инвентарным номером «01» и присваиваем ему инвентаризационное название: сумма знаний , накопленных и содержащихся в голове, мозгу, памяти человека как отождествляемое с понятием образованности.

Следуя заветам этого скелета, если довести их до их логического завершения, приходится признать, что самым образованным человеком мог бы считаться тот уникум, появись он на Свет («свят, свят, свят!»), который выучил наизусть и постоянно держит в своей памяти, к примеру, всю таблицу Брадиса.

Со всеми ее синусами-косинусами, тангенсами-котангенсами и прочими логарифмами и квадратными корнями до шестого знака после запятой включительно.

Да, конечно, как доказал основатель английской ветви империи Ротшильдов Натан Ротшильд «кто владеет информацией, тот владеет Миром» (см. об этом: Frederic Morton. «The Rothschild: a Family Portrait»).

Однако «владеть информацией» совсем не означает «обязательно содержать ее именно в своей голове, в своем мозгу и в своей памяти».

Есть, особенно – сегодня, достаточное множество других вместилищ, вполне приемлемых для помещения в них информации без обременительного и не-необходимого отягчения нею своей собственной головы и содержащегося в ней мозга, а в нем – памяти.

Более того, любая информация для человека разумного есть лишь пища для его ума.

Ум же есть универсальное средство осмысления информации , то есть то, без чего любой ее объем, содержащийся в голове, мозгу, памяти человека будет являться для него лишь тягостной и ненужной обузой.

Чем-то вроде очков.

Для мартышки (см. соответствующую басню дедушки Крылова).

Полизать их?

Пожалуйста!

Нанизать их себе на хвост – с дорогой, как говорится, душой.

Использовать же очки по прямому их назначению – дудки-с.

Тут уже лизательных-нанизывательных дарований явно недостаточно: нужно что-то другое.

Не-сводимое ни к каким инстинктам, рефлексам и обезьяньим ужимкам.

Как сказал в своих «Размышлениях» Марк Аврелий, «разум у тебя есть? Есть. Отчего же ты им не пользуешься?».

Но ведь разум дан человеку лишь в виде способности, которую необходимо развивать и усовершенствовать, то есть, образовывать.

Вот для этого-то и нужно человеку Образование .

Не-фрагментарное.

Не-обрывочное.

Не-«с-миру-по-нитке-голому-рубашка».

Не-поверхностное.

Не- верхоглядское.

Не-засоренное.

Никакими идеологически-воспитательными «заморочками».

Вроде той, которой гласится: «Если в образовании нет ничего, чего не было бы в нашей Главной Сакральной Книге , то такое образование лишнее. Если же в нем есть то, чего нет в нашей ГСК , то оно – вредное».

Однако даже в тех случаях, когда удается-таки избавить Образование от всей и всяческой идеологически-воспитательной мути, то парочка смутно белеющих своими мослами в сумерках невежества скелетов, мрачно торчащих за спиной у Совы Образования , все же остается.

Один из них нами уже узнан.

И назван.

Можем назвать его еще и по-другому: напичкивание образовываемого ЗАУЧИВАНИЕМ.

По сути – ЗАЗУБРИВАНИЕМ.

Формулы ли Жуковского, уравнения ли Бернулли, теоремы ли Вейерштрассе, закона ли Бойля-Мариотта, волновой ли функции Шредингера – де Бройля.

Не в них – действительно заслуживающих всемерного уважения и вызывающих благоговейный трепет у каждого не-посвященного в их таинства — суть нашего возражения против предложения их ЗАУЧИВАТЬ.

Она – в неприятии и непринятии самóй предполагаемой процедуры обращения со всеми и всяческими формулами и уравнениями.

Ведь вдолбить человеку в голову можно практически все, что угодно.

В том числе – любую формулу и какое-угодно уравнение.

Но что со всем этим вдолбленным делать?

Потóм.

Когда вдалбливаемое уже заучено и сдано.

На соответствующем зачете или экзамене.

Выбросить?

По принципу: «С глаз – долой, из сердца – вон»?

Жалко.

Своих титанических усилий, гераклических стараний и сизифовых страданий.

Затраченных на заучивание и зазубривание вдалбливаемого .

Держать же все вдолбленное в памяти – невыносимо!

И – чревато.

Попаданием в психоневрологический диспансер.

В качестве пациента .

И кому он, бедолага, там, в «желтом доме» будет рассказывать заученные им формулы?

Нянечкам-санитаркам?

Медицинским сестрам, разносящим ритуальные пилюли и микстуры?

Они и не такое слышали.

От пациентов из соседних палат – наполеонов и александров македонских.

Да, конечно, можно поиздеваться над своей многотерпной памятью, и сначала заставить ее впихнуть в себя всевозможные продукты человеческой премудрости , а затем еще и постоянно принуждать ее удерживать их – все! – внутри себя.

Но, спрашивается, зачем?

Для кого и для чего это нужно?

Для того чтобы на одном из многочисленных интеллектуальных телешоу самых умных вундеркиндов вызвать бурный экстаз, слезоточивое умиление и спазматический пароксизм довольства у ведущего: «Подумать только! Этот гениальный ребенок ужé знает, что напряжение измеряется напряжометром !».

Так это надо понимать?

Так чем тогда заучивание напряжометров отличается от выучивания наизусть таблицы Брадиса?

Давайте тогда будем выучивать и ее.

Много-много-циферную.

С тем, чтобы блистать впоследствии глубоким еезнанием?

Перед персоналом психлечебницы и своими коллегами – соседями по палате?

Да?

Да, формулы, безусловно, нужны.

Особенно, если ними концентрированно выражается суть объективных законов.

Но предназначение формул – быть не запоминаемыми, а понимаемыми.

И – знаемыми, где именно им быть находимыми, если в них возникнет необходимость.

Любая формула – будь то тригонометрическая, физическая, химическая или какая-либо иная – как таблица умножения: помнишь, что «пятью пять – двадцать пять»; «шестью шесть – тридцать шесть»; «семью семь – сорок семь» – молодец!

Купи себе пирожное!

С мороженым!

Или, все-таки, что-то там не так запомнено?

Так это же можно проверить!

Легко!

Если только понимать, откуда оно взялось.

Если же не-понимать, то и получится ободранный до костей скелет с налепленной на нем биркой: «Инв.№ 01», уныло торчащий в шкафу у Совы Образования , и при любом малейшем сбое в «блоке памяти» субъекта образования талдычащий себе под то, что когда-то было носом: «Семью семь – сорок семь».

На сем описание «Инв.№ 01» позволим себе считать исчерпанным.

Инвентарный же номер «02» обязательно будет присвоен другому скелету.

Названному нами так: овладение алгоритмами решения типовых задач.

Солидно звучит, не правда ли?

Подтвердим зычно звучащее не менее звучным примером.

Что называется, классическим.

Вот таким: «Из пункта А в пункт В навстречу друг другу выехали на двух велосипедах два пешехода».

Сии задачки существующая и поныне Система Образования научает нас решать.

Про «двух пешеходов», про «двух землекопов», про «две трубы», по одной из которых нечто «втекает», а по другой это же самое «вытекает».

Научились?

Научились.

Мо-лод-цы!

Что называется, профессионалы!

И теперь, переступив в последний раз в качестве образовывающегося через порог cвоей «almamater», наконец-то, уже образованный человек вступает обеими ногами в то, во что он вступает.

А именно – в самостоятельную Жизнь.

А тут – вот сюрприз так сюрприз! – оказывается, что Жизнь не ставит перед ним никаких задач .

Во всяком случае – в окончательно сформулированном и постулированном виде.

А ставятся Жизнью перед человеком исключительно проблемы .

А Задача и Проблема , как оказывается, такие же родные сестры , как Каин и Авель – родные братья.

Родство этих двух сестер состоит в том, что и одна, и другая могут быть представлены в виде системы уравнений.

Но есть нюанс: если в системе уравнений, представляющей собой задачу, количество уравнений строго равно количеству неизвестных, то в системе уравнений, составляющих проблему, такого равенства нет – количество неизвестных в ней неотвратимо превышает количество уравнений.

Посему ни один, пусть даже самый совершенный, компьютер не в состоянии сегодня и не будет в состоянии в насколько-угодно отдаленном будущем решить ни одной проблемы.

Столкнувшись с ситуацией превышения количества неизвестных количество уравнений, любой компьютер выдаст на экране своего дисплея короткое и хлесткое, как удар хлыстом, слово: «Еrror».

Человеку же – в отличие от компьютера, предназначенного для решения исключительно задач – на протяжении всей своей жизни постоянно приходится решать не задачи , а проблемы.

В условиях неотвратимого, жесткого и хронического дефицита нужной для их решения информации.

То есть, в обстановке, где количество неизвестных постоянно превышает число «уравнений».

Да, конечно, точно так же, как невозможно человеку стать художником, не овладев умением смешивать между собой разные краски, так нельзя стать успешным кризис-менеджером своей жизни, не научившись решать типовые задачи .

Однако, как искусство художника не только не исчерпывается ремеслом смешивать между собой краски, но и даже не сводится к нему, так и для того, чтобы успешно решать жизненные проблемы , далеко не достаточно умения пользоваться набором стереотипных алгоритмов , вполне пригодных для решения формализованных задач .

Так что, к глубокому прискорбию истовых почитателей и ярых приверженцев прописных, а по своей сути – абсолютизированных истин нам приходится констатировать тот факт, что оба скелета в шкафу у Совы Образования , то есть, и «инв. № 01» – НАПИЧКИВАНИЕ образовываемого ЗАУЧИВАЕМЫМ , и «инв. № 02» – НАТАСКИВАНИЕ на решение ФОРМАЛИЗОВАННОГО , – хотя и имеют некую определенную область своего действительного применения, однако область эта – крайне ограниченная.

Соответственно, скелетный реквизит , хранящийся в полурассохшимся от своей дряхлости шкафу у Совы Образования, и обозначаемый соответствующими бирками как «инв. № 01» и «инв. № 02», для решения реальных проблем , с которыми человеку постоянно приходится сталкиваться в жизни, мягко говоря, недостаточно пригоден.

Так что же тогда получается?

То, что Адольф Гитлер был прав, настойчиво и весьма прозрачно намекая (см. несколько выше) на ненужность образования для « талантливого молодогочеловека »?

Так, что ли??

Нет.

Не так.

HerrHitler явно лукавил.

То, что на самом деле является ОБРАЗОВАНИЕМ , не только не исчерпываетсяНАПИЧКИВАНИЕМ образовываемого ЗАУЧИВАЕМЫМ и НАТАСКИВАНИЕМ его же на решение ФОРМАЛИЗАВАННОГО , но даже не сводится к этим двум скелетам в шкафу Совы Образования .

Так что же тогда такое это самое пресловутое ОБРАЗОВАНИЕ ?

На самом-то деле?

Ведь обычно принято считать, что чем больше человек знает , тем он более образован .

Или же, все-таки, лишь напичкан знаниями?

Как рождественский гусь горохом или чем там еще?

И – натаскан на решение типовых задач, как охотничий пес на принесение убитой или недоубитой дичи?

А, может быть, оно – как чучело, набитое по самое «не-могу» всякой всячиной?

Собранной «с бору по сосенке»?

Да, конечно, хорошо, когда человек много знает.

Даже – просто замечательно!

А если он знает , но не понимает того, что он знает , тогда это как?

Хорошо ли?

А если он думает, что он и знает, и понимает , а на самом деле и знает, и понимает исключительно превратно тогда что ЭТО?

ОБРАЗОВАНИЕ?

Или – не-совсем ОНО?Или же – совсем не-ОНО?

Ведь понимать превратно, иным словом – искаженно – значит заблуждаться .

Заблуждаться же – суверенное право каждого человека.

Лишь бы не упорствовать в своем заблуждении (почти цитата из «Мáксим» Франсуа де Ларошфуко).

ОБРАЗОВАНИЕ же как таковое, как такое, что соответствует своему предназначению, как раз и призвано «рассеивать туман нашего невежества, заставляющий нас думать, что мы понимаем то, чего на самом деле не понимаем».

А вот это уже и впрямь цитата.

Прямо из «Системы логики, силлогистической и индуктивной» Джона Стюарта Миля.

Правда, сказано сие было Милем относительно не всего Образования, а именно науки логики, но поскольку без освоения, по крайней мере, основ этой науки любое образование не-полноценно, то и сказанное по поводу нее вполне применительно и к Нему.

Так, все-таки, что же это за птица такая – Сова Образования ?

Альберт Эйнштейн любил говаривать: «Образование – это то, что остается в голове, мозгу, памяти человека после того, как он забывает все, чему его учили».

Сам «забыв» при этом – видимо, по причине своей рассеянности, так свойственной гениальным людям, – сослаться на автора по сути цитированной им сентенции.

Право же ее первородства до сих пор оспаривается.

Между двумя претендентами на звание ее генеалогического родителя .

Их имена: сэр Джон Драйден (1631–1700 г. г.), и сэр же, лорд по имени Джордж Савиль Галифакс (1630–1695 г. г.).

Вот и, поди разберись: кто из них двоих первым дал Образованию такое, прямо скажем, экстравагантное определение.

Так бывает.

В истории.

И науки, и техники, и чего угодно еще.

Вспомним, хотя бы, для примера, гипотезу Канта – Лапласа, лампочку накаливания Джозефа Уилсона Соуна – Томаса Эдисона, паровую машину Джеймса Уатта – Ивана Ползунова.

Причина таких совпадений во времени по сути одинаковых открытий и изобретений, совершаемых разными людьми, достаточно проста.

Если в ней разобраться.

Дело в том, что Мир открывается Человеку настолько, насколько Человек к этому готов.

Не готов – не открывается.

Готов – открывается.

Иногда – сразу перед несколькими людьми.

Самыми готовыми на тот момент времени.

Такими, например, как сэр Джон Драйден и сэр же, лорд Джордж Савиль Галифакс.

Которым практически одновременно открылась суть того, чем есть или же, по крайней мере, должно стать и быть ОБРАЗОВАНИЕ .

И – таки станет.

И – будет.

Раньше или позже.

Но – обязательно.

Непременно.

Иначе – к чему тогда все наши «совершенства» и старания по совершенствованию Образования ?

Однако у пытливого исследователя тут же и сразу же возникает вопрос.

По сути.

Если забыть все , чему тебя учили, то, спрашивается, что же тогда, может остаться – в качестве Образования — «в голове, мозгу, памяти» человека?

Абсолютное НИЧТО ?

Так??

На сей счет есть замечательная детская загадка: «А и Б сидели на трубе. А упало, Б пропало. Кто остался на трубе?».

Вопрос практически риторический.

Конечно же, «на трубе» остался тот, кто кроется под именем: «И».

И не суть важно, с заглавной буквы пишется его «nickname», или же с прописной.

Главное, что он есть.

Точно так же обстоит дело и с тем, что остается «в голове, мозгу, памяти» человека после того, как он забывает все , чему его учили.

Остается двухкомпонентное образование , составляющее суть ОБРАЗОВАНИЯ (просьба принять очередное извинение автора за очередной почти невольный каламбур).

После того , как человек забудет все, чему его учили , у него в голове, мозгу, памяти остается нечто, чему он научился .

Сам.

У тех, у кого он учился.

Ведь Человек – не получатель (англ. recipient) ОБРАЗОВАНИЯ, а ЕГО добыватель (англ. to obtain – добывать).

Чего сам умудрился и добился добыть , извлечь и обрести – из книг ли, из лекций ли, из лабораторных и аудиторных занятий ли, то все – свое.

Как в речитативе речитативится :

А то, что насильно всучили, впарили, вдолбили , – то – чужое.

То нечто , что «остается «в голове, мозгу, памяти Человека после того , как он забывает все, чему его учили », есть:

– во-первых, добытый Им опыт, умение, навыки работы с информацией (сбор, отбор, подбор необходимой информации, ее анализ и синтез, экстраполирование, «аналогизирование», абстрагирование от не-существенного и сосредоточение на существенном);

– во-вторых , обретенная Им культура мышления.

О последней – подробнее.

Как Вы думаете, что подумают нормальные студенты нормального университета, например, Киевского национального лингвистического, если Вы зададите им вопрос: «Почему вода кипит при температуре девяносто градусов по Цельсию, а прямой угол равен ста градусам, естественно, не по Цельсию?».

Как Вы думаете, что они подумают?

О Вас, естественно.

Не о Вашем же вопросе, конечно!

О нем-то чего думать?

Как говорится, «сало є сало», «закон есть закон», в том числе — и тот математический, называемый коммутативным, согласно которому «от перестановки слагаемых сумма не изменяется».

Ведь все – просто!

Предельно!!

Как валенки: какой на какую ногу ни надень – на правую ли, на левую, – все едино.

Один плюс один равно два , а А плюс В равно В плюс А.

Всегда.

Вода кипит при температуре сто градусов Цельсия, а прямой угол, конечно же, не по Цельсию, равен девяноста градусам.

Везде.

И нечего морочить головы.

Нормальным людям.

Дурноватыми вопросами .

Не так ли?

А так ли?

Насчет сала, например?

Если кусман его положить куда-то в кладовку лет этак на пяток, а потом попытаться его использовато по прямому его назначению, то есть, съесть, то можно ли будет его есть?

Иными словами, будет ли соблюден при этом непреложный и несомненный «принцип», гласящий: «Сало є сало»?

Если Вы скажете: «Да», – то ешьте его сами.

Как говорится, на здоровье.

Если у Вас это получится.

Как сказал еще тысячу лет назад в пятом томе своей «Книги врачебной мудрости» Абу Али ибн Сина, он же – Авиценна, – «лекарство от яда отличается только дозой».

Прежде всего – времени.

И то, что, образно говоря, еще вчера было лекарством, сегодня становится ядом (сейчас эта авиценова мысль нашла свое отображение в понятии «срок годности»).

«Закон есть закон»?

Замечательно!

Непреложно!

Ли?

Да, конечно.

Же.

Если только проигнорировать слова, сказанные лауреатом Нобелевской премии Альбером Камю в его книге «Бунтующий человек»: «Мы живем в эпоху мастерского осуществления преступных замыслов, и то, что вчера еще было преступлением, сегодня считается законом».

А если все же не проигнорировать , то тогда – как?

А так, что прекрасный – по замыслу его автора – лозунг: «Даешь диктатуру закона !», – при его абсолютизированном воплощении неминуемо выродится на практике в диктатуру тех , кто закон сочиняет, принимает и – утверждает.

Вы глубоко убеждены в том, что «один плюс один всегда равно два»?

Прекрасно!

Но это – до тех пор, пока Вы к одному нулю не попытаетесь добавить еще один нуль.

И сколько тогда будет нулей?

При их сложении-то?

Один.

А если к одной бесконечности добавить еще одну бесконечность, то сколько бесконечностей получится?

Одна.

А если к одной полукритической массе оружейного плутония добавить еще одну такую же, то сколько получится полукритических масс оружейного плутония?

Ноль.

Потому что вся его масса мгновенно превратится в энергию.

Ядерного взрыва.

Согласно формуле лауреата Нобелевской премии Альберта Эйнштейна (см.: ее фото ниже).

А вот она же – еще ниже: на самом высоком небоскребе Тайваня.

Формула Альберта Ейнштейна. Скульптурное изображение (2006-й год) у стен Старого музея (AltesMuseum) в Берлине

Она же – на небоскрёбе «Taipei 101», 2005 год

А «А + В = В + А»?

Всегда ли?

Да??

А если «А» – это – вода, а «В» – это кислота, то одинаковыми ли будут химические реакции: налития кислоты в воду и наливания воды в кислоту?

А если на благоиспеченный Вами замечательный тортик сверху водрузить расчудеснейшую вишенку, то будет ли это то же самое , что на расчудеснейшую вишенку сверху возложить замечательный тортик?

Как у нас в Украине говорят в подобных случаях, «так отож».

И – с учетом этого «отож», которое отнюдь не означает отождествления , – математическую формулу коммутативного закона, казалось бы, абсолютноуниверсальную и навеки незыблемую , придется-таки откорректировать.

По существу.

Вот таким образом:

«А +В В+А».

То есть, «А плюс В равно В плюс А, но не всегда».

В том случае, если позволить себе отвлечься от конкретного содержания и того, что такое «А», и того, что такое «В», то с коммутативным законом – полный порядок: как в народе говорится, «что пнем по сове, что сову об пень».

Увы.

Для совы.

Если же говорить конкретно, к примеру, о Сове Образования, то прибить ее окончательно вусмерть ни одному пню, ни одним пнем еще не удалось.

Да и не удастся.

Ведь за столетия и тысячелетия по сути непрестанных гонений на нее со стороны Горгоны Идеологии и ее приспешниц Сова Образования обрела такие характеристики устойчивости по отношению к температурным и всем иным-прочим внешним воздействиям, каковые приписываются исключительно Птице Феникс.

И, обратившись сейчас к Сове Образования с вопросом: «Почему же, все-таки, вода кипит при температуре девяноста градусов по Цельсию?», – можно добиться Ее ответа.

Он будет таков: «Потому что температура кипения воды зависит от давления окружающей среды, и чем ниже будет это давление, тем ниже будет температура кипения. В том числе – и девяносто градусов. При соответствующем давлении окружающей среды».

И сей ответ будет добыт от Совы Образования не насильническим давлением на Нее , не битьем Ее пнем глупости , извращенно совокупившимся с пнем подлости , а не иначе, как трепетной и искренней Любовью .

Проявленной к ней, Сове Образования .

И – в ответ на беззаветную Любовь — Сова Образования непременно откликнется.

Взаимностью.

И тогда, наверняка, Вам, заодно, удастся добыть у Нее и ответ на вопрос: «Почему прямой угол равен ста градусам?».

«А потому», – скажет Сова Образования , – «что это только в геометрии Евклида, в которой рассматривается лишь некриволинейное пространство, прямой угол всегда равен девяноста градусам.

В криволинейном же пространстве Гаусса – Бойяи – Лобачевского – Римана, то есть, таком, какое существует, например, вокруг и вблизи, естественно, по астрономическим меркам, так называемых Черных Дыр, перпендикуляр, опущенный на прямую, может составлять с ней какой-угодно угол.

В том числе – и равный ста градусам.

В зависимости от радиуса кривизны пространства».

Вот именно так Сова Образования и скажет.

Можете даже не сомневаться.

Означает ли это, что «новая» геометрия упраздняет «старую»?

Да ни в коем случае!

Если любая «старая» наука на самом деле была-таки наукой, а не наукообразным шарлатанством, то любая «новая» не ликвидирует, не уничтожает, не низлагает «старую», а только лишь превращает «старую» в частный случай «новой».

Неукоснительно соблюдая при этом принцип преемственности в отношениях со «старой», и определяя границы ее действительной применимости.

Вот таким ответом поделилась с нами Сова настоящего ОБРАЗОВАНИЯ.

Достойного такого высокого звания и престижного названия.

И – спасибо Ей за это.

Большое.

Как говорится, Человеческое.

Потому что Человек – по самому своему определению – разумный.

Значит, хочешь-не-хочешь, а придется Человеку это свое определение подтверждать.

Что невозможно, если не обращаться постоянно за помощью к Сове настоящего ОБРАЗОВАНИЯ.

Вот она-то и подскажет нам, что второй компонент двухкомпонентного образования, называемого ОБРАЗОВАНИЕМ, а именно – культура мышления, состоит в овладевании всеми способами мышления и в обретении искусства уместного применения каждого из них.

Не пугайтесь: не так уж их и много.

Во всяком случае, значительно меньше, чем иероглифов в китайской письменности.

Без которых быть образованным китайцем просто невозможно.

Чтобы быть совсем уж точным, способов мышления за всю свою многостолетнюю и многострадальную Историю человечество удосужилось изобрести всего три.

Называются они: эклектический, софистический и диалектический.

Что представляет собой каждый из них?

Рассмотрим на примере.

Что, притомились?

Ну, совсем уж недолго осталось.

Или – вообще пропустите это место.

До «потом, как-нибудь».

И все же – для самых отчаянно дотошных – продолжим.

Если утверждается, что 1 + 1 ≡ 2, то есть не просто равно (=) – при определенных условиях и в определенных обстоятельствах, а тождественно равно (≡), то есть равно при всех без исключения условиях и в любых обстоятельствах, то такое утверждение эклектично (от др греч. ἐκλέγω – собираю).

Что, собственно, означает соединение воедино разнородного вплоть до несовместимого.

Такой способ мышления на самом деле имеет область своего действительного применения, но лишь в достаточно узком диапазоне условий и обстоятельств, как, собственно, и интервалов времени.

Относительно того, чтобы кому-либо удалось соединить воедино «коня и трепетную лань», у науки нет достоверных данных об успешных экспериментах именно в таком направлении.

Однако скрестить осла и кобылу получалось.

Неоднократно.

В результате появлялось на свет животное, именуемое мулом.

Увы, при этом – всегда бесплодное.

Если для исповедователей эклектического способа мышления «один плюс один всегда равно два» (1 + 1 ≡ 2), то для приверженцев софистического (от греч. σόφισμα – мастерство, умение, хитрая выдумка, уловка, мудрость) «один плюс один никогда не будет равно два» (1+1 ≡ 2), а всегда будет лишь «один плюс один» (1 + 1 ≡ 1 + 1), и по-другому – никак.

Аргументы софистов, какими они могли бы быть, если бы в их времена были бы пионеры: если есть пионер Петя и есть пионер Вася, то недопустимо выстраивать из них образцово-показательный ряд одинаковостей, ведь ни одинПетя не тождественен ни одному Васе.

Даже, если они близнецы-братья.

Как бы нас ни уверяли в обратном идеологически озабоченные носители и выразители той или иной Идеологии.

Ну, и кто после этого скажет, что софисты – лишь зловредные и злокозненные исказители-искажатели Истины?

Да, им свойственно сомневаться.

В том, что признано остальными.

И это – нормально.

Для нормального, то есть, мыслящего Человека.

Не отягощенного никакими идеологически-воспитательными заморочками.

Но и мы с Вами, уважаемый/уважаемая Читатель/Читательница, тоже нормальные, то есть, мыслящие люди.

И нам с Вами свойственно не только сомневаться, но и – догадываться.

В том числе – и насчет того, что в этом Мире каждое одно по отношению к каждому другому является одновременно и тождественным, и – противоположным.

Тождественным – в одних отношениях, противоположным – в других.

Эклектический и софистический способы мышления – не исключение.

Да, они противоположны .

В том, что в одном из них абсолютизируется тождественность.

А в другом – абсолютизируется не-тождественность .

Но они – и тождественны.

В том, что и в том и в другом происходит абсолютизация.

И – тем самым – абсурдизация .

Утверждаемого.

И в этом – их ущербность.

Обоюдоприсущая им.

Преодолеваемая третьим способом мышления.

Называемым диалектическим.

Ничего не абсолютизирующим.

Для которого, в частности, один плюс один равно два, но не всегда (1 + 1 2).

А вот когда , то есть, при каких условиях, в каких обстоятельствах, благодаря или же вопреки каким факторам «равно», а когда – «не-равно», диалектическим методом призывается разбираться.

Конкретно.

Не скопом.

Не гамузом.

Не огульно.

«Зачем?», – спрóсите Вы.

Затем, чтобы не случилось – в бесконечно-очередной раз – того,что «хотели как лучше, а получилось – как всегда».

Как это получилось, например, с одной высокочтимой фармацевтической Фирмы (не будем бесплатно заниматься ее антирекламой).

Ее бизнес на производстве и продаже некоего обезболивающего препарата процветал.

В Европе.

И – в Америках.

Обеих.

«Ага!», – глубокомысленно подумали в Совете директоров Фирмы.

И, продолжив свое глубокомыслие, решили: «Будем продвигать нашу замечательную обезболивающую продукцию в остальном Мире. В частности – в арабском».

Сказано – сделано!

Перевели свои замечательные в своей занимательности и экономической эффективности рекламные комиксы на арабский Мир (благо, расходы по переводу комиксов на любой язык минимальны), растиражировалиих массово и – запустили.

Вместе со своими обезболивающими пилюлями.

На арабский рынок.

И– стали, естественно, ждать своей честно заработанной прибыли.

И – что?

И – НИЧЕГО.

Не покупают арабы замечательно обезболивающую продукцию Фирмы.

НИ-В-КАКУЮ.

Но – ПОЧЕМУ???

А – потому.

Что арабы – в отличие от евро-американцев – не только читают «справа налево», но и картинки в комиксах просматривают точно так же.

И если слева расположить смешной рисунок, изображающий человека с лицом, искаженным мучительной болью (согласитесь, что у рекламопроизводителей довольно своеобразное представление о смешном) , посредине – его же, глотающего таблетки Фирмы, а справа – сияющую рожицу того же человека, то…

Догадались?

Конечно!

То арабочитающий и арабопросматривающий комиксы потенциальный потребитель таблеток воспримет предлагаемое к употреблению так: сначала человеку было хорошо, потом он проглотил таблетку, и после этого ему стало ой как плохо!

Ну, спрашивается, и какой же нормальный человек будет покупать такие таблетки??!

То есть, «Такие Табетки плюс Такие Рекламные Комиксы равно ВОТ ТАКОЙ ПРИБЫЛИ!», но – не всегда.

По формуле: ТТ + ТРК ВТП.

Что и требовалось доказать.

Всем желающим приобщиться.

К тому, что называется культурой мышления.

Составляющей один из непременных компонентов двухкомпонентного образования, называющегося НАСТОЯЩИМ ОБРАЗОВАНИЕМ .

«А присутствует ли где-либо «в подлунном Мире» учебная дисциплина под названием «Культура мышления?», – непременно спрóсите Вы.

Конечно.

В городе Кембридж, что входит в состав мегаполиса Бостон, штат [битая ссылка] Массачусетс.

Еще конкретнее – в расположенном там Гарвардском университете (см., например: «The Thinking Classroom: Learning and Teaching in A Culture of Thinking». By Shari Tishman, David N. Perkins, Eileen Jay (All of Harvard University).

А еще…, впрочем, не стоит давать бесплатную рекламу университетам.

Чужим.

«А своим?», – спрóсите Вы.

А в наших университетах учебная дисциплина «Культура мышления», не преподается.

Будем надеяться, пока что.

Ну, ничего.

Будет, как говорится, и на нашей улице праздник.

Праздник Культуры Мышления .

И тогда, корчась в агонии, шипя и извиваясь, уползут прочь с нашей дороги и Гарпия Идеологии, и Скунс Пропаганды, и Хорек Агитации, и Химера Воспитания.

Ну, а пока…

А пока мы имеем то, что имеем.

«А именно?», – поинтересуетесь Вы.

Ответим вопросом на вопрос.

Если сегодня какой-нибудь Имярек скажет Вам, что Вы не умеете управлять – в качестве пилота – взлетом-полетом-посадкой сверхскоростного истребителя, то, спрашивается: как Вы отреагируете на такое обвинение , или же, по крайней мере, такой упрек ?

«Естественно», – снисходительно ответите Вы, – «ведь меня же не обучали этому искусству !».

Если же Вам скажут, что Вы не умеете мыслить, то есть, что Вы не владеете «искусством мышления» (см. книгу Анри Арно и Пьера Николь «Логика или искусство мыслить»), то такая претензия к Вам вызовет у Вас чувство глубочайшей обиды.

И – оскорбленного самодостоинства .

Вынуждая Вас воспринимать слова Вашего обидчика как плохо завуалированный намек на Вашу умственную недоразвитость и, соответственно, интеллектуальную неполноценность.

Ведь каждый человек доволен своим умом и недоволен своим положением .

Независимо от того, обучался он «искусству мыслить» или же не обучался.

И – безотносительно к тому, что, если все-таки и обучался, то – на каком именно уровне качества обучения это происходило.

Так что каждый – без каких бы то ни было исключений – здравомыслящий человек считает, что его умственные способности, несомненно, присущие ему, дают ему же вполне достаточно оснований претендовать на лучшее, чем то, что на сегодня является его уделом , «место под Солнцем».

Персонажи журнала «Forbes» не являются исключением из этого общего правила.

Каждый, находящийся в пятой сотне по рейтингу самых богатых людей Мира, считает себя вполне достойным быть, по крайней мере, в первой сотне .

Любой человек, входящий в первую сотню (по версиижурнала « Forbes») , глубоко убежден в том, что он – своим умом и сообразительностью – заслуживает места в первой десятке.

Второй – обязательно испытывающ.

Непоколебимую уверенность .

В том, что он вполне достоин стать быть Первым.

Первый – в том, что он вправе претендовать на значительно больший отрыв от Второго .

Так и живут.

Мечтая.

И – считая себя вполне достойным осуществления своей мечты.

Согласитесь, что каждый здравомыслящий половозрелый человек мечтает быть здоровым, богатым и счастливым.

Насчет чего и адресуют ему на очередной день его рождения свои пожелания практически все приглашенные гости.

Касательно же того, чтобы ему быть умным — никто из них.

Ведь такое пожелание, вне всякого сомнения, было бы воспринято его адресатом не иначе, как оскорбление.

Самим предположением, что поздравляемый – подозреваемо – может быть недостаточно умным.

Поскольку уже в самом определении человека , которое он сам дал самому себе, указывается: он – sapiens .

Что в переводе с латыни означает: разумный.

Соответственно, подразумевается , что если кто-то недостаточно разумный , то он и недостаточно человек .

И кто же, спрашивается, такое оскорбление в свой адрес может спокойно выдержать?

Да никто!

Вот и спорят люди.

До хрипоты.

До поросячьего визга.

До истерики.

До изнеможения.

До исступления.

До окончательного отупения.

И кто же это такое сказал, что «в споре рождается истина»?

В споре истина убивается.

За ее ненадобностью.

Единственной целью любого спора является: доказать, что твой оппонент – дурак.

Доказать любой ценой.

Во что бы то ни стало.

«И пусть в споре погибнет истина, и да восторжествует победа над втоптанным в грязь оппонентом!», – как патетически воскликнули бы античные риторы (естественно, на своем античном языке ), – доведись им пориторствовать на сей счет.

Именно поэтому, как сказал Биант Приенский – один из гипотетических участников описанного Плутархом полуаллегорического «Пира семи мудрецов», – «лучше разбирать спор между своими врагами, чем между друзьями, ибо заведомо после этого один из друзей станет врагом, а один из врагов – другом».

Да, в споре может закаляться бультерьерский характер спорящего.

Да, в споре может оттачиваться его казуистическая сноровистость.

И то, и другое, безусловно, может ему пригодиться.

В жизни.

На всякий случай .

Ведь случаи в жизни бывают разные, не так ли?

Так, конечно же, так!

Но только к совместному поиску истины все это никакого отношения не имеет.

Если же люди на самом деле пытаютсяи стараются совместно найти истину , то делают это исключительно в процессе диалога.

Опирающегося на добровольную и обоюдо-или-больше-стороннюю готовность признать и принять аргументы оппонента.

Не отбрасывая их, что называется, «с порога».

Не отвергая их априорно, то есть, доопытно.

Не исключая реальной возможности того, что даже в самой абсурдной, казалось бы, мысли оппонента содержится момент истины.

Лишь бы это действительно была мысль.

Как инструмент проникновения в сущность.

Хотите, чтобы Ваша мысль была неуязвимой?

Именно относительно ее проникновения в сущность?

Хотите.

В таком случае – независимо от Вашего желания или же не-желания – Вам придется «искать и находить доводы против своей концепции: доводы «за» всегда найдутся сами» (из конспекта лекции лауреата Нобелевской премии, академика Петра Леонидовича Капицы, прочитанной им в Московском физико-техническом институте).

Как правило, люди этим не занимаются.

Во всяком случае, избегают этим заниматься.

«Почему?», – совершенно справедливо спрóсите Вы.

Такова уж – не взыщите – особенность (одна среди прочих) человеческого мышления: мы, люди, стремимся к тому, чтобы наше мышление было комфортным.

Для нас.

Некомфортность нашего мышления нас раздражает и вызывает у нас же досаду.

Как изжога.

Или – икота.

Только – мозга.

Эту (в числе прочих) особенность нашего, человеческого мышления подметил и отметил в своем «Новом Органоне» четыреста лет тому назад Френсис Бэкон.

И назвал он ее Идолом.

Рода.

Человеческого.

То есть, все мы – люди – мало того, что любим сами себя хвалить – хотя бы даже и только мысленно – за свои априорно глубокие мысли , но мы еще и склонны при этом мыслить исключительно прямолинейно .

«Почему?», – опять-таки на вполне законных основаниях спрóсите Вы.

Да просто потому, что нам так удобно.

Однако, в отличие от нашего мышления, изрядно тяготеющего к прямолинейности, в действительности прямолинейных процессов не бывает .

В ней все процессы происходят с определенными отклонениямиот прямолинейности.

Если же мы думаем так, как нам удобно, то есть, прямолинейно, о том, что по своей сути прямолинейным не является, то тем самым мы сами себя обрекаем на то, чтобы постоянно попадать, что называется, впросак (в обиходе – «пальцем в небо»).

И – «садиться в лужу».

Вплоть до тех пор, пока шестое чувство не подскажет нам выход из сложившегося пикантного положения.

Недаром же говорится, что шестое чувство приходит к нам через «пятую точку».

Однако на этом коварные происки злобных Идолов , на каждом шагу подстерегающих наше мышление, – такое нежное и уязвимое его же собственными изъянами – отнюдь не заканчиваются.

Второго зловредного Идола, постоянно искушающего наше мышление всяческими соблазнительными несуразицами, Френсис Бэкон назвал Идолом Пещеры.

Который просто вынуждает нас забираться в железобетонный бункер нашей самоограниченности , и именно из него смотреть на все, происходящее вне нас.

Либо сквозь замочную скважину, либо через перекрестье оптического прицела.

Так и живем.

Называя такие способы вúдения Мира своей оригинальной точкой зрения и – особенным углом.

Своей же своеобразной «эмоционально-интеллектуальной перцепции» и неповторимой «интеллектуально-эмоциональной апперцепции».

Да, безусловно, каждый человек вправе иметь и отстаивать свою собственную точку зрения.

По любому вопросу.

Касающемуся любого предмета.

Да, несомненно, каждый человек имеет суверенное право смотреть на Мир и видеть все, происходящее в Нем, под собственным углом зрения.

Однако кроме этих прав человек, претендующий на соответствие званию разумный, имеет и обязанности.

Необходимо регламентируемые самим статусом разумного .

Первейшими и главнейшими из них является: беспокоиться.

И – заботиться.

О том, чтобы рьяно отстаиваемый в своей непреходящей суверенности угол зрения не был тупым.

Иначе он не может быть сфокусированным на главном, существенном, необходимом.

И – о том, чтобы собственная точка зрения не становилась дегенерацией (вырождением) кругозора.

В нее же, в точку .

Ограниченного зрения.

Куриная слепота имеет скверное свойство распространяться и на людей.

Как и куриная глупота .

Процедура распространения последней обретает характер доминирующей тенденции под влиянием еще одного, также разоблаченного Френсисом Бэконом Идола нашего мышления: Идола Театра .

Под таким респектабельным термином кроется наше, почти неодолимое, стремление безоговорочно верить Авторитету .

Будем откровенны.

В непрекращающейся войне человека со «свинцовыми», и, «положа руку на сердце», признáем: зачастую «свинячьими» мерзостями жизни, – ему, человеку, как воздух, необходима точка опоры .

Желаннее всего – олицетворенная .

В лице того, на чей несомненный авторитет можно было бы надежно опереться и уверенно положиться.

И в своих мыслях, и в своих словах как озвученных мыслях, и в своих действиях как овеществляемых мыслях и словах.

Отсюда – и прочно засевшая в нас мощная тяга к «сотворению себе кумира» или же, если угодно, Абсолютного Авторитета .

Чьим словам мы очень-очень хотим верить.

Безусловно.

Безоговорочно.

Бессомненно.

И чьи дела мы готовы всесторонне поддерживать.

Увы, но, идя таким путем, мы фактически сами себя превращаем в крыс.

Зачарованно и безропотно бредущих за Тем, Кто Дудит в Магическую Дудочку.

Ведь на самом-то деле мнение , высказываемое и овеществляемое Признанным Авторитетом , отнюдь не является ни необходимым, ни, тем более, достаточным доказательством истинности самого мнения .

Четвертый Идол нашего мышления, выявленный Френсисом Бэконом, назван им же Идолом Рынка или Площади.

Суть его состоит в том, что мы с нашим собеседником зачастую не понимаем друг друга по одной простой причине: мы с ним вкладываем в одни и те же слова различный смысл.

То есть, под одинаковыми словами подразумеваем разное.

Иногда при этом получаются казусы.

Во всем их возможном диапазоне: от – комических и до – трагикомических.

Приведем здесь – для примера – один из них:

– Добрая половина населения страны просто ненавидит правительство.

– Представляете, как к нему относится злая половина?

Забавно, не правда ли?

Правда.

Почти.

Однако забавно получается далеко не всегда.

Зачастую – весьма печально.

Когда люди, произнося одни и те же слова, на самом деле хотят разного.

Вплоть до противоположного.

Например, при прочтении и произнесении того, что начертано на лозунге.

Один при этом хочет одного, другой – другого, третий – третьего.

То есть, каждый из них троих хочет именно того, что всплывает в его сознании, и, особенно, в подсознании при произнесении им лозунга.

На самом же деле, как правило, получается совсем не то, чего хотел каждый из них троих, а то чего никто из них не хотел.

Зато – то, чего хотел Некто.

Четвертый.

Тот, кто и первому, и второму, и третьему подбросил, как тряпичную куклу вислоухому Тузику, псевдоинтеллектуальную игрушку – лозунг определенного звучания: пусть себе забавляются, – а Сам, пока они увлечены этим глубокобессмысленным занятием, за их спинами вершит свой собственный интерес.

Шкурный.

Задрапированный в маскировочный халат, сшитый из лозунгов.

Учитывая все вышесказанное по поводу учения Френсиса Бэкона касательно Идолов нашего с Вами мышления, зададимся вопросом: учит ли нас с Вами чему-то Френсис Бэкон?

Помилосердствуйте!

Чему?

Френсисизму-бэконизму ?

Или же какому-нибудь еще « изму »?

«Чур нас, чур!».

Единственное, что позволил себе – по отношению к нам – Френсис Бэкон, так это – поделиться.

С нами.

Теми открытиями, которые он сделал когда-то для себя.

Станут ли эти его-Открытия Открытиями-для-нас ?

Если мы хотим быть по-настоящему образованными людьми и получать от этого ощутимую пользу , то – да.

А ведь мы-таки на самом деле хотим!

Если же по-настоящему захотим, то, значит – будем.

Образованными.

Обретая Образование .

Как – в числе прочего – способность к избавлению своего мышления от присущих ему Идолов.

На самом деле мы – не рабы.

Ничьи.

Во всяком случае, нам категорически не хочется быть рабами.

Да и непристало нам ими быть.

Ничьими.

В том числе – и Идолов нашего мышления.

Достижимо ли это?

Вполне.

Но только – при надлежащем применении и осуществлении соответствующего этой цели Образования.

Дистанцированного от проявлений себя в качестве Напичкивателя Заучиваемым и Натаскивателя Формализованным.

Образования, защищающего себя и нас от действия оружия массового поражения , испражняемого Скунсом Пропаганды и Хорьком Агитации из них самих.

Образования , укрощающего хищнические инстинкты и Химеры Воспитания , и Гарпии Идеологии .

Питающихся жертвами Идолов нашего же мышления.