Весь следующий день Ника Лосовская строила планы розыска Георгия Романова. Где же он может находиться и кто тот друг, которого, по словам Гошиной матери, он собирался заменить на работе? Что это за работа? И вообще, как говорится, жив ли мальчик?.. Ведь он даже не появился на похоронах отца.

Поскольку никаких хитроумных гипотез у девушки не было, она периодически приставала с расспросами к Любови Эмильевне:

— Ба, а когда ты бывала у Бориса Сергеевича, ты каких-нибудь приятелей его сына не встречала?

— Нет, Никуся, не встречала. И Боря ничего мне о Гошиных друзьях не рассказывал. Похоже, все они остались в Благовещенске, ведь бывшая Боренькина жена туда переехала, когда Гоша еще маленьким был.

— А как ты думаешь, — не унималась Ника, — этот самый Шпырин не может хоть что-нибудь о нем знать?

— Вряд ли, — качала головой Любовь Эмильевна. — После истории с кражей Георгий полностью порвал с ним отношения. Даже имени его не мог слышать! По-моему, он даже обрадовался, когда у Шпырина пожар случился…

— Какой такой пожар?! — Девушка даже подпрыгнула. — Когда?

— Когда, когда… — поджала губы Никина бабушка. — Да я уж точно и не помню. Я-то ведь дневников не веду. А о пожаре я узнала случайно, от одной приятельницы. Встретила ее как-то на почте, Боренька тогда еще жив был. Пока в очереди стояли, она рассказала мне, что накануне ночью ее разбудил какой-то шум. Высунулась она в окно, а там пожарная машина с лестницей чуть ли не до неба и пожарные работают — тушат чью-то полыхающую квартиру в ее же доме. Позже выяснилось, что это как раз Шпырин погорел. Он-то сам в это время на даче был, когда кто-то в окно его квартиры бутылку с подожженной горючей смесью закинул. Причем в ту комнату, где у Шпырина всё самое ценное находилось. Никто из соседей особенно не жалел погорельца, потому как этот невоспитанный тип постоянно давил своей иномаркой цветочки на газонах перед домом. Да и сигнализация на его машине была хамская — иногда по несколько раз за ночь будила всех своими воплями.

— Если Шпырин ночевал на даче, — остановила разговорившуюся бабушку внучка, — то, скорее всего, пожар произошел в ночь с пятницы на субботу или с субботы на воскресенье. Отделения связи по воскресеньям не работают. Значит, это была суббота?

— По всей видимости, да, — задумалась Любовь Эмильевна. — Я тебе тогда заказное письмо с фотографиями отправляла. Посмотри в прихожей в ящике трельяжа почтовые квитанции — может, найдешь.

Ника достала аккуратную бумажную пачечку, скрепленную декоративной скрепкой. Совершенно невообразимое явление в ее собственном безалаберном питерском быте! Квитанций, относившихся к концу весны, было всего две: первая, на почтовый перевод в Новосибирск заболевшей бабушкиной подруге, Нику не интересовала, зато вторая, на заказное письмо в Санкт-Петербург, была именно той, что надо. Посмотрев на дату, девушка вычислила, что Георгий Романов в это время еще находился в Ангарске.

«Итак, что же у нас получается? — задумалась Ника. — Очень даже интересненький расклад получается… А что, если поджигателем был Георгий Романов? Он вполне мог желать отомстить Шпырину! К тому же, Георгий был прекрасно осведомлен о том, что на уикенды его бывший шеф всегда уезжает на дачу, и, конечно, знал, где что хранится в его квартире. Шпырин не подал заявления в милицию, значит, он вычислил поджигателя сам. Узнав об этом, Георгий Романов спешно уматывает в неизвестном направлении. А Шпырин осуществляет ответную акцию: взрывает домик Романовых, возможно, даже не подозревая, что Гоши там нет… Что из всего этого следует? То, что надо срочно найти Романова-младшего».

Стараясь найти подтверждение (или опровержение!) своей версии Ника вновь взялась за дневник Романова-старшего.

Через несколько минут сосредоточенного чтения одно место ее особенно заинтересовало.

Сегодня мой сын вернулся домой и сказал, что только что встретил свою бывшую одноклассницу.

— Ее зовут Лена Логинова, — говорил он. — Может, ты ее помнишь — такая красивая кареглазая буряточка. Она очень любила читать на уроках разные книжки, поэтому глаза еще в первом классе испортила и очки носила. Оказывается, она в этом смысле совсем не изменилась. Окончила институт культуры и работает теперь в детской библиотеке — здесь, в Ангарске.

Я, честно говоря, не очень помнил эту девочку, но понял по интонациям сына, что когда-то мой мальчик очень ей симпатизировал.

«Так-так-так, — воодушевилась Лосовская. — Попробую-ка я поговорить с Леной Логиновой. Может быть, ей что-нибудь известно…»

* * *

Узнать Лену Логинову было нетрудно. Ника помнила, что в дневнике она была названа «буряточкой», к тому же Лена носила очки. Разглядев миниатюрную молодую женщину за библиотечной стойкой, Лосовская поняла, что не ошиблась. Несмотря на летние каникулы, к стойке выстроилась длинная очередь беспокойных читателей — школьников разного возраста. Замыкала эту галдящую очередь Ника. От нечего делать она стала рассматривать объявления, вывешенные на библиотечном стенде, и увидела среди них целый список ребячьих «перлов». Оказывается, читатели иногда требовали у библиотекарей следующие литературные произведения:

«Вечера на хуторе близ Глуханьки» Гоголя,

«Станционного водителя» Пушкина и даже повесть «Быть или не быть» Гамлета.

Развеселившаяся Ника не заметила, что подошла ее очередь и симпатичная библиотекарша в очках в изящной оправе вопросительно смотрит на нее.

— Вы хотите что-нибудь взять для ребенка?

— У меня нет детей, — привычно ответила Лосовская. — Я просто хотела с вами побеседовать. Вы ведь Лена, правда?

— Правда, — кивнула библиотекарша. — А о чем вы хотите побеседовать?

— О вашем бывшем однокласснике Георгии Романове.

— С ним что-то случилось? — встревожилась Лена.

— Я не знаю, — призналась Ника. — Надеюсь, что нет. Дело в том, что он мне очень нужен, а я понятия не имею, где он может сейчас находиться. А вы что-нибудь о нем знаете?

— Знаю, — просто сказала Лена Логинова.

Лосовская попала в яблочко. Уже через минуту ей стало известно местонахождение Георгия. Оказывается, именно Лена предложила ему поработать на бурятском курорте Аршан — заменить в одном из пансионатов сторожиху, дальнюю Ленину родственницу.

— Когда мы с ним случайно встретились, — рассказывала библиотекарша Нике, — у Гоши был очень измученный вид, я его даже не сразу узнала. Он сказал, что ему хочется пожить вдали от города, на природе, поразмышлять о жизни и всякое такое… Вот я и вспомнила свою аршанскую двоюродную бабку. Гоша взял у меня адрес пансионата, записал, как туда добраться, и попросил никому не говорить, где он… Из-за этой секретности он не сразу узнал о смерти отца. Я бы, конечно, ему сообщила, но я сама не знала — меня тогда в Ангарске не было. У меня в июне отпуск по графику — я по «Золотому Кольцу» путешествовала…

Девушки помолчали.

— А вам в детстве Гоша нравился? — спросила Ника, вспомнив вывод, сделанный в дневнике Романовым-старшим.

— Да как вам сказать? — Лена пожала плечами. — Я тогда более ярких мальчиков выделяла. А он тихий ходил, незаметный…

— Понятно, — вздохнула Ника. — Спасибо вам, Лена, вы мне очень помогли.