У автора и читателей всегда есть одно преимущество перед действующими лицами: действующие лица — реальны, а автор и читатель — призрачны. Какое бы самое ужасное действие ни разворачивалось, автор и читатель будут проходить невредимыми и невидимыми сквозь огонь и сквозь воду, сквозь любое поле боя. Этим двум параллельным пространствам никогда не столкнуться — так устроен мир.

Гомер (конечно же, сильный и зрячий, а не старый и слепой!) вводит современных читателей в страшную пещеру циклопа Полифема и всё им спокойно показывает и разъясняет: вот это Одиссей, впавший в самомнение, и нечаянно заведший доверившихся ему людей в ловушку; это устройство пещеры; а вот и сам Полифем — заваливает громадным камнем выход, глумится над человеческими обычаями и нагло заявляет, что и сами Олимпийские Боги ему не указ, мол, циклопы более знатного происхождения! Затем он начинает пожирать беззащитных людей, напивается пьяным, без чувств валится на землю и отрыгивает вино пополам с человеческим мясом… А вот Одиссей ослепляет циклопа и придумывает, как выбраться из ловушки… И — выводит людей!

Страшно об этом читать, идя по реальной пещере призраком вслед за Гомером, но всё же насколько страшнее было бы нам оказаться на месте царя Одиссея и спутников бедных его!.. Нет уж, лучше ТОЛЬКО ЧИТАТЬ о таком и с живыми циклопами в жизни реальной вовек не встречаться!

* * *

Я приглашаю читателей пройти со мною вместе через всю атомную подводную лодку «ДЕРЖАВА» невидимыми призраками от самого носа и до самой кормы, пока экипаж занимается своим делом и идёт навстречу своей судьбе. Я постараюсь не занудствовать, быть кратким и иметь в виду, что не каждому понятны и интересны сложные технические термины; пусть меня простят бывалые моряки, но я буду говорить языком нарочито упрощённым и даже, примитивным: все великие истины на самом деле очень просты, и не стоит их затемнять витиеватостями.

Итак — подводный атомоход, он же — пещера циклопа.

Гигантская ловушка, для тех, кто вошёл туда по доброй воле или против таковой.

Все признаки и пещеры, и ловушки налицо: корабль имеет два корпуса — внешний и внутренний. Корпус внутренний находится в пожизненном плену у внешнего корпуса. Как только кончится этот плен — тотчас же кончится и жизнь корабля.

Внешний корпус называется ЛЁГКИМ, внутренний — ПРОЧНЫМ. Оба корпуса сделаны из особых сплавов, представляющих собою одну из военных тайн нашей страны. Причём лёгкий корпус покрыт ещё и слоем драгоценного сорта резины под названием «Горгона», также обладающей необыкновенными и секретными свойствами отвращать некоторые акустические опасности.

Длина нашего подводного корабля с учётом лёгкого корпуса — 95 метров и 55 сантиметров, это таким он выглядит для наблюдателя снаружи; длина же его с учётом только прочного корпуса намного меньше — 76 метров и 70 сантиметров. Вот это последнее и есть внутренняя и истинная сущность нашего корабля.

В пространстве между лёгким корпусом и прочным прятались двенадцать цистерн главного балласта, и в верхней носовой части в специальных контейнерах — ракеты. Эти ракеты служили не для ударов по городам и по мирному населению, а для ударов прежде всего по американским авианосцам, которые могут ударить своими самолётами по нашим городам и по нашему мирному населению.

Говоря военным языком, это был подводный корабль первого ранга, многоцелевой с полным водоизмещением в 4552 тонны, тактический, а не стратегический, что не должно умалять его значения. В самом деле, что важнее: испепелить столько-то вражеских городов, или не дать испепелить столько же городов своих собственных, уничтожая для этого вражеские авианосцы?

Но вернёмся к внутреннему корпусу, то есть к тому миру, где обитают персонажи нашей истории. Это пространство имеет объём 2284 кубических метра и делится по горизонтали на три палубы — верхнюю, среднюю и нижнюю. Для простоты будем называть их пока наивным и сухопутным словом «этажи». По вертикали же корабль делится на семь отсеков. Шесть мощных перегородок внутри корабля. (Лишь в одном отсеке количество этажей — два, а не три. Это отсек ядерный; там нет верхнего этажа, а есть только двойной величины средний этаж и обыкновенных размеров нижний.)

Переходить с одного этажа на другой можно по специальным трапам, открывая и закрывая для этого специальные люки.

Переходить, а точнее — перелазить, согнувшись в три погибели, из одного отсека в другой, можно только, открывая и закрывая круглую выпуклую дверь, диаметром в 820 миллиметров, расположенную НА СРЕДНЕМ ЭТАЖЕ. В обычное время через такую дыру может пролезть один человек; в случае же тревоги специально натренированные моряки умудряются проскакивать через неё парами. Иногда парами в одну сторону. А иногда так: один туда, другой сюда; и оба одновременно. Ни на верхнем этаже, ни на нижнем такой двери нет. Запомним это, ибо это очень важно: она только на среднем этаже. И только одна!

Таким образом, отсеки первый и последний имеют только по одной-единственной двери, связывающей их со всем кораблём, остальные пять промежуточных отсеков связываются с кораблём только через две двери, одна из которых ведёт в отсек предыдущий, а другая — в следующий.

Семь отсеков, шесть дверей, три этажа — очень простые цифры.

Экскурсия продолжается!

Подводная лодка, уважаемые читатели, обжимается со всех сторон водою, которая ведёт себя совершенно, как живая, злая и умная: с поразительным упорством она пытается проникнуть в каждую не то что бы дырочку, а просто слабинку, которую можно продавить, чтобы потом ворваться внутрь и доказать дерзким людям, кто здесь истинный хозяин. Подводники знают об этом свойстве воды и ожидают её прорыва в любую секунду и из любого места. Конечно, корпуса у подводных атомоходов делаются отнюдь не из картона. Всё самое сверхпрочное, сверхнадёжное, сверхдорогое, что изобретено лучшими умами человечества на данный момент, — оно именно здесь. И умная вода знает это. Поэтому, тщательно обжимая корпус со всех сторон, она не очень-то и надеется прорваться в нежданно возникшее отверстие — как правило, люди изнутри не спешат предоставить ей такое удовольствие; вместо этого, вода забавляется тем, что сжимает и сжимает сверхпрочный корпус, а тот вынужден сжимать и всё внутри себя; металлы напрягаются, незаметно гнутся и нет-нет, а то трубопровод какой-нибудь прорвётся и из него что-нибудь потечёт — например, огнеопасное или ядовитое; то дверь какая-нибудь не закроется или не откроется. Но даже если всё и благополучно, то и тогда — как жутко бывает людям смотреть на ниточку, которую перед погружением натянут бывало шутки ради между двумя стенами отсека; натянутая прежде как струнка, ниточка провисает и провисает по мере того, как подлодка опускается всё глубже и глубже. Кто видел хоть раз, как она провисает на глубине трехсот метров, тот никогда уже не забудет этого зрелища!

Далее важно объяснить для непосвящённых ещё кое-что.

Если, допустим, залить водою верхний этаж, а соответствующие люки будут закрыты, то вода из него никуда не денется и не польётся на нижние этажи. (Это, конечно, при условии, что давление будет не слишком сильным; ежели оно будет чрезмерным, то железный потолок над головою у находящихся ниже людей разверзнется, и все они погибнут.)

Если залить водою любой из отсеков со всеми его тремя этажами, то и тогда, вода останется только в нём. Все стены, потолки и полы на подводной лодке — водонепроницаемы. Но если Силам Зла вздумается пошутить, то они могут устроить и такое: затопить только СРЕДНИЙ этаж данного отсека. Это будет означать, что люди, находившиеся в нём, умрут сразу, а те, которые остались на этажах верхнем и нижнем, будут им ещё долго завидовать. Они не смогут перейти в соседние незатопленные отсеки по той причине, что это можно сделать только через СРЕДНИЙ этаж.

Можно было бы придумать систему маленьких шлюзов и переходов, с тем чтобы люди могли выходить из некоторых ловушек. Никакого особого ума, особого развития техники для этого не нужно. Для этого нужно лишь допустить, что человеческая жизнь того и в самом деле стоит.

Допустить же такое конструкторам и их заказчикам — очень трудно. Особенно, если вспомнить, что предназначение любой атомной подводной лодки — убивать во имя Великой Идеи других людей. Во имя Великой Советской Идеи. Или во имя Великой Американской Идеи. А Идеи для жителей нашей планеты — самое святое, что у них есть. Никто и ничем не может поступиться. Каждый народ уверен, что именно его Идея правильна, а все остальные — ошибочны. Конструкторы и их заказчики думают так же. И куда же им после этого заботиться о маленьких членах экипажа!

Но и если глянуть на этот вопрос с другой стороны, то получается опять же то же самое — об экипаже не стоит особенно заботиться. Ну, просто нет смысла. В самом деле, ведь в случае атомной войны, когда все атомные подводные лодки изрыгнут из себя все свои атомные боеприпасы, когда весь Земной шар обуглится и покроется коростой и пеплом, кому и на кой чёрт нужны будут эти люди — одни из немногих оставшихся живыми и здоровыми на планете? Всё равно ведь поплавают-поплавают и через несколько месяцев, через год-другой — перемрут.

Нашу же подводную лодку в случае войны будет ожидать участь ещё более плачевная (или счастливая — это как посмотреть!): ей предназначено умереть одним махом и без мучений, сразу после первого же ракетного выстрела по американскому авианосцу и окружающим его кораблям. Каждая из вылетевших ракет — самонаводящаяся. Ракета сама определяет более важную цель и менее важную. И всё, что она определила, то и погибает со всею неизбежностью: от ракеты в нужные стороны разлетаются маленькие атомные бомбочки и поражают то самое, что им приказано искусственным разумом ракеты. А ракета — не одна. И вот целая группа кораблей гибнет. Но какие-то корабли и самолёты неизбежно останутся. А место, из которого вылетели ракеты, будет тотчас же засечено и накрыто ответным ударом. И подводная лодка не успеет скрыться и почти наверняка почти сразу же и погибнет, выполнив всё, что от неё требовалось.

Никак иначе случиться не может, ибо ракеты у нашей подлодки не очень большого радиуса действия, а с ближнего расстояния невозможно сохранить своё подводное «инкогнито». И возмездие — почти неизбежно.

Поясню ещё раз для самых недогадливых: эта подводная лодка спроектирована, задумана и запланирована как предмет одноразового пользования. Её экипаж — смертники.

Ну так и чего ж тогда заботиться о том, чтобы на этом подводном корабле была остроумная, а не упрощённая планировка, для чего тогда возиться с ловушками ещё на чертёжном столе, а не в реальной жизни?

Само собой разумеется: этого делать не стоит. Смертники — они и есть смертники, и в этой связи понятней делается тайное предназначение единственной двери, ведущей из одного отсека в другой. Такую дверь легче контролировать, и при такой двери труднее перебежать без разрешения из одного отсека в другой, ибо тайный и главный закон подводного флота таков:

ПОПАЛ В ЛОВУШКУ — ОСТАВАЙСЯ В НЕЙ!

Вся наша подводная лодка сплошь состоит из таких ловушек. Лишь некоторые из них и лишь в некоторых случаях можно всё-таки покинуть и тогда — спастись и выжить. Но это — лишь с помощью сложнейших уловок и приспособлений. В большинстве же случаев — сделать такое невозможно.

В случае пожара, взрыва, затопления и других ужасов люди обязаны оставаться на своих местах и бороться за спасение подводной лодки и за своё спасение самостоятельно. Либо умереть, что чётко предусмотрено Уставом. Ни при каких обстоятельствах нельзя самовольно покидать место аварии. Как правило, нельзя или невозможно приходить на помощь другим — всё запирается, и каждый — сам за себя.

Каждый должен оставаться в своей пещере и бороться против собственного циклопа.

* * *

Теперь о расположении отсеков на атомной подводной лодке «ДЕРЖАВА».

Повторю: их было всего семь.

Это легко запомнить, ибо это число по каким-то необъяснимым причинам чаще всего встречается в мифах, сагах, сказаниях, легендах и других эпических произведениях.

А наша история — это как раз-таки эпос.

ПЕРВЫЙ, носовой ОТСЕК, назывался торпедным, потому что на верхнем его этаже находились четыре больших боевых торпедных аппарата; там же было два маленьких торпедных аппарата, стреляющих торпедками совсем не боевого назначения. Маленькие торпедки, когда ими выстреливали, уплывали далеко-предалеко и при этом шумели точно таким же голосом, как и выпустившая их подводная лодка, которая на это время выключала свои двигатели и замолкала. Это для обмана противника… Всё остальное, что было в этом отсеке, представлялось уже не столь важным: офицерские каюты и кают-компания на среднем этаже и аккумуляторные батареи на этаже нижнем. И торпеды, и аккумуляторные батареи — вещи взрывоопасные; люди, находясь между ними, как между молотом и наковальней, привыкали к мысли, что реальная смерть рядом.

ВТОРОЙ ОТСЕК — жилой. В нём находятся кают-компания для матросов и мичманов (попросту: столовая), каюты для матросов, камбуз…

ТРЕТИЙ ОТСЕК есть мозговой центр корабля. Там — Центральный Пост. Весь корабль управляется и направляется отсюда. На нижнем этаже этого же отсека находятся аккумуляторные батареи. Они — только в первом отсеке и здесь, в третьем. И нигде больше.

ЧЕТВЁРТЫЙ ОТСЕК — электромеханический. Самое главное в нём — пульт управления атомными реакторами. Там же — так называемый пост «Микроклимат», управляющий «климатическими» процессами на всём подводном корабле.

ПЯТЫЙ ОТСЕК — необитаемый. В нём — атомные реакторы. Две штуки. Один работает, другой отдыхает. Пройти через него в следующий шестой отсек можно либо по левому коридору, либо по правому. Обычно открытым для такого прохода бывает лишь один коридор. На данный момент пройти мимо реакторов в сторону кормы можно было лишь с правой стороны.

ШЕСТОЙ ОТСЕК — турбинный. Сама по себе атомная печка не сдвинет ведь корабль с места. Надо, чтобы в нём что-то крутилось-вертелось, а тогда и винты будут работать.

СЕДЬМОЙ и последний ОТСЕК — дизельный. Дизеля — тоже полезная вещь, и без них атомная подводная лодка обойтись не может, особенно, когда требуется высокое напряжение для запуска атомного реактора, но об этом сейчас не время рассуждать. Кормовых торпедных аппаратов здесь не было.

* * *

В старые времена подводные лодки имели НАДводную скорость довольно сносную, а ПОДводную — очень маленькую, по современным понятиям — просто черепашью. Листаю немецкий справочник «WEYERS TASCHENBUCH. DER KRIEGSFLOTTEN 1939», который после войны привёз из Берлина мой ныне покойный отец — Юрий Константинович Полуботко. Выясняю: в 39-м году редко в какой стране мира были редкие подлодки, способные развить под водою десять-одиннадцать узлов. Как правило, шесть-семь узлов — такова была их предельная подводная скорость. Читаю другие справочники, журналы и книги, привезённые покойным отцом, помешавшемся когда-то на военно-морских делах: всё то же самое.

Или немцы врали? Или отец не те книги привёз?..

Листаю послевоенные справочники, а затем и современные. Нынешние атомные подводные лодки обладают таким удивительным свойством: НАДводная скорость у них довольно скромная, зато уж ПОДводная!..

К примеру сказать, наш атомоход мог двигаться на поверхности со скоростью до восемнадцати узлов (это скорость обычного торгового судна, но уж никак не боевого надводного корабля); под водою же он мог развить двадцать семь узлов! Для такого типа подлодок это очень даже прилично. Хотя и это далеко не предел, ибо существовали уже субмарины, способные мчаться под водою намного быстрее (в нашей стране был создан атомоход с титановым корпусом и скоростью под водою — пятьдесят узлов; американцы пришли в ужас, когда из космоса засекли такое чудо техники!), но эти корабли были легче, меньше и, как правило, были рассчитаны на другие задачи — на противолодочную оборону, для опытов, для устрашения и для демонстрации своим и чужим возможностей нашей техники.

И тысячи страниц не хватит, чтобы поведать о том, какими свойствами обладала эта субмарина и что там в ней было ещё понапихано, но я обещал быть кратким, и я сдерживаю своё слово.

Под конец напомню лишь важную мысль, исподволь прозвучавшую в великой поэме великого Гомера: в пещере циклопа были ведь не только люди. Вспомним: