Вот был сон о твоих словесных страстях, почти утраченный за день, неуслужливый, золотой. Ты всё ещё чувствуешь, чуть-чуть не помня, его присутствие под ложечкой, слабую, лишнюю (нет) свирель-пустоту о том, как сбегаешь вдоль эскалатора в Божьем одиночестве и (обратил на это после) тряпичной тишине, как вдруг: осень, желтоватые, осень, листья на площади сна, дымка, детский мальчик лет восьми (девяти) с бывшим твоим рюкзачком… –  Что ж, догнать! Никакого нет, мальчика нет, ты как если скользишь давней улицей, где Симферополь, булыжник, афишная, видишь ли, тумба по линии к телецентру, не вовсе напротив проходного двора и дворов, серых ступенек, чёрных (железных куда-то) перил. Понимаешь, что мальчик был Аполлон Безобразов, потом: что он был по себе — Филострат… Возвратиться проснулся, подумал: ведь Безобразов-не-Филострат — спокойная тема дня для Китай-разговора. Для разговора.