Северное море. Медуза.

— Что надумали? — произнес Ведал, разминая затекшие ноги и запястья, на которых остались следы от кандалов.

Вперед шагнул Беррхем.

— Я, как капитан пиратского корабля, не согласен с решениями нашего командора. Я бросаю тебе вызов, Ведал.

Ведал, удивлённо приподнял бровь и сказал.

— Хорошо, я согласен. Интересный способ. Не скажу что разумный, но интересный.

Зуар и его люди непонимающе смотрели на пирата и полусумасшедшего корабельного кока, оказавшегося вдруг неуловимым пиратским бароном. Теперь, когда жало стреломёта было отведено вверх, арбалеты же, наоборот, были опущены Все обитатели корабля начали подниматься на верхнюю палубу по заваленной набок лестнице.

— Одну минуту. — Ведал покачал головой и прикрыл глаза.

Огромный морской монстр тоже перестал изображать безобидный морской риф и поднял все восемь щупалец, которые захватили корабль и выровняли его наклон относительно горизонтали.

— Так-то лучше. А то ей богу, ноги переломать можно. — С улыбкой произнес Командор пиратов.

Конечно, он действовал не в целях удобства, это было ничем иным, как актом игры мускулами, но он добился чего хотел. Сейчас, вся команда, раскрыв рты, наблюдала как к кораблю прижимались несколько щупалец, прилепив свои присоски к окованному металлом борту.

Шансов у Беррхема было немного, однако он периодически участвовал в боях, зная свои классовые комбо Мадьях-мечника мышечной памятью. Тут ведь как — все навыки и абилки нужно не только прокачать, но и выучить хореографию, активирующую комбо. И чем точнее движение, тем выше сила комбо.

Это магу достаточно мысленно представить свое заклинание и оно, тратя ману, воплотится. А игроков ближнего боя, хоть и дразнили танцорами, но эти танцоры не были зависимы от накапливаемой энергии и могли часами биться, в отличие от магов, за несколько спеллов сливающих манну.

Нет, и у них был свой вид энергии — ярость, который сливался в считанные секунды и увеличивал силу и скорость в разы. Но это лишь маленький баллон закиси азота на черный день, а не основной аргумент в бою.

А вот Ведал, хоть и был 193 уровня, но находясь всегда на виду и не участвуя в боях, вряд ли оттачивал движения своих скилов. Но тут мог решать банальный разрыв в уровнях, нежели точность исполнения. Не знаю, каким медведем нужно быть, чтобы проиграть бой кому-то, почти в 2 раза ниже тебя по уровням. Этот бой наверняка можно выиграть на одних пассивках. Уклонения и увороты, плюс пара вещей на криты и частичный иммунитет к колюще-режущему, могут выиграть бой не хуже самих боевых комбо.

Шансов у Беррхема не было с самого начала, поэтому пришлось пойти на хитрость и бафнуть его по самые гланды. Все скилы на бодрость, увеличение урона и ярости, реген и защита, тем самым, слили почти в ноль мою ману, но несколько повысили шансы на победу друга.

Все присутствующие разошлись, заняв места на бочках и куче такелажа возле бортов, а гладиаторы разошлись по сторонам. Беррхем, встал у капитанского мостика, а Ведал, вышел к носу корабля взяв из рук Зуара классическую кривую саблю мадьях, с желтой кисточкой на гарде и небольшой щит. Ведал оказался аркрумцем по расе и оказалось, что их орден меча и розы использовал щиты.

И это было неприятно, в основном потому, что орден меча и розы был весомой силой на континенте, и мастерство их фехтовальщиков и магов, было признанным всеми. А зачастую, человек потеряв меч, не спешил бежать, а мог угостить неприятеля зарядом огня, дугой молнии или шрапнелью льда. Беррхем же, по привычке вооружился двумя саблями, а на тело, поверх рубахи, одел мою кожаную броню, созданную молодыми мастерами из Ивохэйма.

Крутанув вокруг себя мельницу саблями Беррхем не стал ждать и пошел на сближение. Ведал же, тоже не стал отдавать инициативу и чирканув саблей о стальную окантовку щита, выбил сноп лиловых искр и тоже двинулся вперед.

Беррхем проводил длинные и короткие связки, стараясь сковырнуть защиту Ведала, но тот не реагировал на провокации, не выходя из глухой обороны. Раз за разом Беррхем атаковал Ведала, но обе сабли всегда встречали лишь щит. При этом, Ведал проделывал все это одной [o]рукой, даже не поднимая руку с саблей. И это настораживало.

Беррхем атаковал все увереннее, вкладывая больше сил в удар и проводя более длинные комбо. На пятый его выпад из щита полетели щепки, и стальная набойка в центре слетела, звякнув клепками, при ударе о доски палубы. Беррхем улыбнулся, но не стал опрометчиво бросаться на врага, наоборот отступил и спрятал сабли в ножны, висевшие на боках. А затем прицепил еще одни, третьи, ножны с саблей. И снова вернулся в бой.

Ведал теперь уже не был так расслаблен и ему периодически приходилось отбивать удары не только щитом но и саблей, Однако он ещё ни разу не контратаковал, бросившего ему вызов, пирата. Беррхем махал саблями все более уверенно. Закончив одну длинную связку ударов, он тут же начинал следующую, и так далее. Темп боя нарастал с каждой минутой, а усталость не чувствовалась ни у одного, ни у другого.

Наоборот, теперь на смену расслабленности пришла концентрация боя. И если Беррхем был больше сконцентрирован на атакующих связках и комбо, то Ведал был сконцентрирован на движениях своего оппонента. Это навевало неприятное предчувствие, такое ощущение, что если Беррхем не справится в ближайшие минуты, то все его связки, в дальнейшем, не вызовут никакого эффекта.

И это означает неминуемый проигрыш. Бой стоило заканчивать сейчас, однако пробиться через стену защиты командора пиратов, не получалось. Беррхем, наверняка, тоже это понимал и наращивал темп, делая непредсказуемые выпады, отскоки и перекаты. А еще он старался оттеснить Ведала к крышке грузового трюма, в надежде, что тот оступится на решетках и откроется. Но, увы, Ведал был осведомлен о том, что находится позади него, видимо, не хуже Беррхема.

В какой-то момент, Ведал понял, что пора, и угадав промежуток между связками, налег на щит и, видимо, решил сбить им Беррхема. Беррхем, однако, был на стороже и отскочил, так и не коснувшись выщербленного щита, однако через мгновенье, когда я только успокоился, в грудь капитана, будто лягнула лошадь обоими копытами. Беррхем, кувыркаясь как тряпичный манекен, пролетел метров семь и, на счастье, угодил в кучу канатов и парусины.

Беррхем не стал разлеживаться, ожидая добивания, и вскочил на ноги. Видимо по приземлению, ему все же досталось. На лбу, над бровью, краснело рассечение, заставляющее щурить глаз. Зуар, скрестив руки на груди, шепнул, что это был магический удар стихии воздуха или земли. Ага, Ведал начал открывать козыри, значит теперь, бой для него становится серьёзным и это хорошо. Я, получив подсказку, определил природу импульса — сырой сгусток магии школы Земли. Плохо, что Беррхем вынужден наблюдать за боем одним глазом, второй, застилает кровь из пустякового рассечения.

Щит Ведала, после магического удара, окончательно рассыпался и его остатки, превратившись в щепки, начали, кажется, гнить. Значит, все-таки, магия земли, пройдя сквозь дерево щита, нанесла удар и по нему, превращая в гнилушки, некогда крепкие доски щита. Все-таки магия земли, и, видимо, простой сгусток сырой энергии, не обретший форму заклинания без своей стихии.

Командор пиратов, которому бросили вызов, увидев, во что превратился его щит, тут же отбросил тлеющие в руках кожаные ручки и взялся двумя руками за рукоять сабли. А Беррхем, щуря один глаз, снова крутанул мельницу, хоть и не так резво, как в начале боя — открытые руки, были в ярко-фиолетовых пятнах синяков. Да и кираса, видимо, приняв на себя магический всплеск, выцвела и даже потрескалась по краям.

Беррхемм наступал, желая поквитаться с Ведалом, чей щит сейчас был горсткой земли на палубе, чьи доски сверху тоже истлели, поглотив основную массу магии земли. Так что палуба была покрыта тонким неровным слоем перегноя, который слегка скрипел под сапогами Беррхема. Капитан «Барракуды» крутанул вокруг себя еще раз мельницу и рванул на Ведала, видимо решив, что угадал с моментом.

До Ведала оставался шаг, как вдруг нога Беррхема провалилась по колено, словно в дыру, на едва присыпанной трухой палубу. Оба клинка, также увязли, и бывший капитан Барракуды не мог вынуть ни оружие, ни ногу, из земляной ловушки. Вид ловушки стихии земли Кротовая нора, подсказали мне внутренние знания. Я даже не представлял, откуда могу знать такие особенности, но почему-то был уверен, что наведенные знания, правильные. А еще, знания подсказывали, что Ведал выпустил волну сырой магии сквозь щит, чтобы разрушить его. Поскольку теперь, он мог использовать магию земли, благодаря истлевающим доскам, превратившимся в перегной, который, очевидно, работал также, как чернозем.

Оригинальный и нестандартный ход, создать землю посреди океана. Находясь за сотни километров от земли, он нашел выход, как применить свою, казалось бы, бесполезную в море стихию магии земли. Увы, Беррхему, очевидно пришел конец, он не мог вытащить свою ногу из ловушки, а над его головой, видимый только мной, висел значок растяжения ноги.

Ведал, торжествуя, обошел попавшегося в земляной капкан противника и с замаха рубанул саблей, желая снести голову, стоявшему на четвереньках Беррхему. Однако голова не отлетела от удара, наоборот, сабля выскочила из рук командора, и закаленное лезвие разлетелось на осколки словно хрусталь. Острый клинок напоролся на один из штырей, вплетенных в косы бывалым пиратом, прошедшим не одно морское сражение.

Беррхем бросил потуги вынуть увязшую в палубе ногу и потянулся за саблей на поясе. Неужели он предполагал что-то такое? Мой друг, едва успел вытащить саблю на половину длины, как сильный пинок в грудь, помог ему освободиться из капкана, оставив, впрочем, сапог в ловушке. Жёсткий отработанный удар, наверняка сломал ребра Беррхему, так как тот рухнул в нескольких метрах от меня, делая отчаянные попытки вдохнуть.

Но воздух, ставший для него таким близким, и в тоже время недоступным, упрямо не хотел проникать в легкие, отчего он открывал рот словно рыба. Бой был уже закончен. В таком состоянии, Беррхем абсолютно не боец, а его перепачканные трухой руки, вряд ли смогут вытащить шпагу из висящих на поясе ножен.

Ведал, и сам прекрасно понимал, что выиграл. Поэтому не спеша подошел к Беррхему, расстегнувшему кожаную броню в попытке вдохнуть хоть глоток воздуха. Победителю было мало такой победы, поэтому он решил еще и унизить Беррхема. Собрав с досок землю в кулак левой руки, правой он схватил за шею мадьяха и, прежде чем добить, всыпал чернозем в рот Беррхема. А затем, играючи швырнул его, заставив пролететь над нашими головами.

Беррхем, пролетая, умудрился вцепиться в мой рукав, и я секунду спустя держал его за скользкую и липкую от влажной земли руку. Его рука с каждой секундой выскальзывала, но он все равно цеплялся. Когда мы держались буквально кончиками пальцев, его вторая рука каким-то чудом зацепилась за борт и он, срывая ногти, но умудрился задержаться, нависнув над влажным телом гигантского осьминога, что держал корабль.

В последний момент раздался хруст, но хруст этот шел тоже из моих пальцев. Последние фаланги, за которые так отчаянно держался Беррхем, отстегнулись, оставляя в его грязных от земли ладонях две семечки. Падая вниз, нескрываемое отчаянье читалось на лице Беррхема, он так не хотел умирать, словно имел всего одну жизнь как НПС.

Приземлился Беррхем плохо, очень плохо. Практически плашмя упав на твердый, обтянутый кожей, панцирь морского зверя, он даже не мог пошевелиться. Уровень его хитпоинтов находился на минимуме и медленно угасал. Как вдруг, висевшие над его ником красные иконки дебафов начали светлеть, ослабляя тяжесть, и уменьшение жизней прекратилось.

Я повернул голову и нашел причину — Ольгерд, наконец, нашел как активировать свои лечащие перки, но его пришлось грубо прервать кулаком в переносицу. По-человечески, я прекрасно понимал пацана, и не меньше хотел помочь. Но своим действием, он нарушал закон дуэли, вмешиваясь в неё. А за такое, можно и собственной головы не сносить. Так что, это было одолжение лично ему. Но внутренне, я был горд за то, что парень все-таки рискнул помочь.

Повернув голову, и взглянув на Беррхема, я даже обрадовался — он оторвал голову от тела морского зверя и начал подниматься. Хотя, была какая-то странность в его движениях, он словно бы прилип к телу чудовища и старался оторваться. Затем, повалившись на бок, он попробовал откатиться, и я увидел кое-что неприятное — от места его приземления, к нему тянулись тонкие нити, словно он всем телом влип в жвачку и сейчас пытался вырваться из западни.

Не на шутку испугавшись, я вдруг услышал радостный смех Ольгерда, смотрящего на Беррхема, старавшегося вырваться из нитей, словно из паутины.

— Не сопротивляйся! Прими! — прокричал Ольгерд, отчего-то радуясь как ребенок.

— Что происходит? — Спросил я, с трудом переборов краткое оцепенение.

— Он, Беррхем, теперь тоже как мы. — Парня видимо захлестнули эмоции, хотя сейчас, это больше походило на помешательство.

Я только сейчас понял с подсказки парня, что это мне напоминает, это было очень похоже на то, как Ольгерд стал дендроидом. Вот только тогда он сросся с виноградной лозой — растением, а тут что, с кракеном? Бред какой-то…

Однако волоски постепенно отпадали, выполнив свое предназначение, и он посмотрел вверх желтыми глазами. Уровень его жизни медленно рос и сейчас был уже на одну пятую, но откуда он хилился, я не понял, пока не пригляделся внимательнее. Наверное, нужно было подумать об этом, и только всерьез озадачившись этим вопросом, я увидел.

Кракен опустился чуть в воду так, что щиколотки Беррхема облизывали волны северного океана. Но вокруг ног вода была буро-зеленой от водорослей. Вот как он восполнял хитпоинты! Остроумно хотя и очень медленно, но черт возьми, как он это усвоил?! Понимаю, что это благодаря одной из семечек с фаланги пальцев, но то, как быстро он освоился, поражает.

Тут меня за плечо с силой оттолкнули от борта. Ведал решил обратить свой взор на ликующую толпу и решил добить своего визави, поставив жирную точку. Он с ходу запрыгнул на край борта и, найдя взглядом противника, спрыгнул вниз, хотя там было добрых четыре метра.

Ноги Ведала гулко приземлились на влажное тело морского гиганта, отчего тот издал глухой протяжный рокот и корабль завибрировал. Я пригляделся, и понял почему: Ведал, чтобы смягчить приземление, снова пустил волну магии вниз, превращая в мягкий перегной толстую кожу живого существа. Пятно гниющей на глазах плоти расползлось метра на четыре в диаметре, где в центре, стоял Ведал.

— Ему же больно! — Беррхем негромко, но со злостью процедил сквозь зубы эту фразу.

— А тебе больно? А, бунтарь? А бунтарей, как ты знаешь, убива… — Хотел, было, договорить Ведал, но многотонное щупальце подмяло под собой тело, теперь уже бывшего, командора Ведала.

Теперь над головой изрядно потрепанного, но невероятно довольного Беррхема, красовалось новое имя в скобках, после основного: Командор Ведал.

Он победил! Игра засчитала победу! Мы не просто сделали что хотели, мы сделали лучше. Те два уровня, что с меня слетели когда семена отделились от тела, не сильно жалко. Их я получил за убийство дюжины пиратов. Зато достижения, никуда не делись:

Умник 1 +5 % к урону от ваших засад.

Гроза пиратов 3 +15 к урону по пиратам и 10 % шанс опознания пирата.

Менистрель 1 +10 к навыку Харизма со всеми НПС.

Актер 2 + 20 к скрытым навыкам Перевоплощение и Обман. (Навыки не стакаются.)

Беррхем, а теперь еще и Ведал, поднялся на борт с пафосом, который и полагается королю флибустьеров — на борт его подняло одно из щупалец кракена.

— Ну что, командор Беррхем, вы теперь не совсем пират? — произнес я с улыбкой и напускным пафосом.

— Я теперь аквадруид, только вот как…? — Ответил он с улыбкой, хотя растерянность в его глазах читалась очень отчётливо.

— Идём, и я расскажу тебе. Откупорим самую пыльную и дорогую бутылку и поговорим. — Я указал рукой в сторону капитанской каюты.

— Какие будут указания, капитан? — Перебил меня начальник корабельной стражи.

— Распорядись, чтобы кок наготовил лучшей еды, прежде чем вся команда упьется, встречая нового капитана, — Я похлопал по плечу Беррхема. — и присоединяйся к нам. Завтра Медуза двинется в Китеж, а пока, всем вина.

Беррхем же почему-то смотрел под ноги словно мог смотреть сквозь палубу — настолько его глаза были расфокусированы.

— У нас по ходу заяц. — Сказал он вновь запрыгивая на щупальце. Но уже по хозяйски как-то.

Щупальце же не спустило его на спину морского чудовища, а пронесся над волнами скрылось за кормой, где у головоногого была голова. А через минуту щупальца снова появилась с новым капитаном медузы. Только теперь На его руках была хрупкая девушка с рыжими волосами. Он держал девушку как можно осторожнее, боясь разбудить и когда сошел с тентакли-лапы кракена АртЁм аж подавился воздухом. На руках у Ведала была Алиса которая мирно спала.

— Баба на корабле не к добру. — Произнес плотник, единственный НПС на корабле не считая братьев Грове и Верда.

Квази Эпсилон. Звездная система Анубис. Орбитальная лаборатория Альфа Нова Вега 12.

Юрий Цлав начал, наверное, свой самый интересный эксперимент за всю историю жизни вообще и игры в Квази Эпсилон, в частности. Сегодня у них Юбилей, у их нового проекта древесный Голем, уровень перевалил за пятидесятый. Малый образец растения, по сути, сухая ветка смог дать всходы, и вырос в, пока бесформенную, растительную массу.

Однако у этой массы имелся уровень, А значит, она может развиваться и дальше. Пока все его развитие было направлено на увеличение объемов, тем самым, наращивая уровень. Но скоро, должен был наступить второй этап эксперимента, когда растение начнут подвергать шоковой терапии и количество биомассы плавно перерастет в качество.

В принципе, они могли бы подождать еще, и вырастить Объект № 010 за счёт увеличения массы до сотого уровня, чтобы уже точно ненароком не уничтожить объект, при случайном чрезмерном воздействии. Но начальство решило, что объема в двадцать девять кубов и пятидесятого уровня хватит, чтобы начать закаливание.

Обосновано это было. Однако, находясь в благоприятных условиях, он вполне эффективно противостоит группировке в 180 боевых групп по 5 бойцов и только древнее, с технологической точки зрения, оружие, возымело эффект, уничтожив вместе с древесным големом и джунгли, на площади в несколько квадратных километров.

Юрий даже заготовил шампанское, как-никак, это начало второго цикла экспериментов по адаптации этого организма к внешним раздражителям и индикации его регенеративных показателей. Аналитическая группа разобралась в целесообразности проведения всего цикла экспериментов над Объектом № 010 и всецело уверена, что древесный голем обладает, как минимум, зачатками сознания, а вполне возможно, и по интеллекту не отстаёт от среднестатистических НПС.

В лаборатории его уже ждали все, от мала, до велика. Все его помощники, лаборанты младший научный сотрудник и старшие научные сотрудники, встретили его взглядом, когда он вышел из лифта.

— Ну что, коллеги, начнем, пожалуй? — с улыбкой произнес Юрий, подойдя к стенду с инструментами всех видов воздействия.

Здесь была полная гамма пыточных инструментов от миниатюрных, блестящих в лучах осветительных ламп скальпелей, до плазменного оружия малой мощности. Без счета всевозможных горелок на разных видах газа, образцы щелочей, кислот и ядов.

Юрий решил сам провести первую манипуляцию и, взяв скальпель, нажал на кнопку, открывающую герметичные створки стеклянной капсулы, где и находился Образец № 010. Юрий даже и сам не знал, чего ждать от первого эксперимента, но растение никак не отреагировало на небольшой надрез на буром корне. Как и не отреагировало на то, когда в этот разрез попала щелочь, затем кислота. Нет, конечно, реакция шла, и каждый раз корень получал ожог, а затем его пораженная часть отмирала, но в этом не было ничего необычного, ничего такого, что стоило бы занести в видеожурнал.

К экзекуции растения присоединились и лаборанты. Так что теперь пять человек сразу подступили к растению и со всех сторон наносили ему разного рода увечья. Пока один из коллаборантов не взял в руки горелку, и не прижег сочащуюся соком рану, пучком бело-голубого пламени.

Хаотично разбросанные по большому стеклянному кабинету корни вдруг ожили и принялись защищаться. Причём защищались они, не просто стараясь закрыть повреждённые участки, а скорее, нападали. У находящихся рядом ученых, которые кололи, резали и прижигали растение, не было ни единого шанса.

Словно взбесившийся осьминог, Леший схватил своих истязателей и сломал их хрупкие теплокровные тела, как они совсем недавно резали, ломали и жгли его корни, отростки и веточки. Леший только сейчас понял, что осознает себя как раньше, как тогда, когда его привел в этот мир создатель, вдохнув жизнь в лозу Иризине, и подарив ему часть себя.

Тело Лешего буквально ныло от нанесенных ему увечий. Как он раньше не чувствовал их? И что его привело, что разбудило его сознание из глубокого сна? В мыслях растения сразу всплыли последние минуты его сознательной деятельности. Он топтал, рвал, резал и давил мелких мошек, старающихся победить его.

Он оборвал линию жизни, наверное, тысяч двуногих. Некоторые, почему-то, после смерти вновь появлялись и в шли в бой, чтобы снова погибнуть под его массивными лапами. И тогда он расслабился, он почувствовал себя неуязвимым. В конце концов, что могут сделать эти паразиты ему, Великому и могучему Лешему, который, словно хозяин целой планеты мог превращать в удобрения их тела, вместе с жесткими панцирями.

Пока в один момент, небо не озарила яркая вспышка, которая даже сквозь облака обожгла его верхние короны, заставив высохнуть и свернуться маленькие лепесточки, тянущиеся к солнцу. Но не это было самым страшным, самое страшное последовало позже, когда разорвав белые облака, на него сверху обрушился огненный ливень, который начал разъедать его тело.

Искра творца ещё горела в теле Лешего, когда произошло нечто. Мощный взрыв, как от тех маленьких шариков, которые в него бросали двуногие, только значительно больших размеров, разорвал его пылающее в огне тело, окончательно оборвав нить сознания.

Вот что вернуло ему сознание. Огонь! Снова это ужасное ощущение, когда твои покровы начинают засыхать и гореть. Один из этих двуногих снова пытался причинить ему боль при помощи огня. Но нет, больше никто не посмеет зажечь даже спички в его присутствии. В особенности те, кто запер его здесь.

Кстати, здесь — это где? Только сейчас он всё понял. Понял, что находится не на родной планете покрытой десятками метров растительности от земли, и тысячами обитателей живущих в ней. Но здесь было достаточно питательных веществ, яркого солнца для продолжения роста и прекрасная атмосфера. Значит всё это нужно освоить, нужно стать сильнее, чтобы найти прародителя и вернуться на родную Лешему планету, на Еву.

Сначала всё шло довольно просто, двуногие пытались оказывать сопротивление, но как-то вяло. Неисчерпаемый запас питательных веществ и регенерация, с лихвой покрывали тот мелкий урон, который наносили эти простейшие. Леший сметал их практически пачками, но те появлялись снова и снова. Затем, неизвестно по какой причине, закончилась живительная влага.

Влажная мягкая рыхлая земля в один прекрасный момент перестала источать прохладную воду, обогащенную питательными веществами. Но Леший и не думал сдаваться, ведь в его распоряжении были наполненные влагой тела двуногих, которые перли и перли, умирая под толстыми ветвями Лешего. Сущие крохи. Их было так мало, что пришлось сократить размеры оставив самые необходимые отростки, чтобы разрывать теплые тела и поглощать их.

Леший был один и не знал, где оказался, но все равно, каждый раз выходил победителем из любой схватки. В качестве трофеев ему доставались полные микроэлементов и влаги тела, которые позволяли расти и развиваться. Пока в один момент, двуногие не изменились. Они словно поумнели и начали жечь его стебли, корни и лианы огнем, а не стрелять из лучевого оружия и рубить.

Леший выиграл свою первую схватку с новыми противниками города, с большими потерями, чем когда-либо раньше, но всё-таки, выиграл. Только вот смысла в этой победе, не было никакого: их тела были закованы в броню, из которой достать мертвые тела с так нужной сейчас Лешему органикой, было невозможно. Не теми силами, которые были у него в этот момент. Придется отступить. Впервые. И нападать только на тех, что будут хотя бы без брони. Иначе, даже в случае удачных побед, его ждет смерть от истощения.

Несколько дней Леший скрывался, прячась под решеткой, у самого потолка, возле длинных труб, в которых, судя по звуку шелестела драгоценная вода. Много воды! Так нужной ему сейчас, но абсолютно неприступной, из-за скрывающего её металла. И вот, удача не заставила себя ждать: под Лешим, плотно обвившимся вокруг трубы, сейчас шел боец в тяжелом доспехе, но без шлема.

Тонкие лианы обвили шею и подняли в воздух зазевавшегося двуногого. Он бросил свой воспламенитель, и попытался, было, освободить шею, но дополнительная пара ветвей лишь привязала его руки к шее. Дергался он долго. Но наконец, успокоившись, обмяк, повиснув словно манекен.

Леший впился в тело, вытягивая его соки в истощавший и обезвоженный организм. Он выпьет его досуха не оставив ни капли. А затем Лешего посетила безумная, но гениальная идея. Долгие пару часов он часть за частью вынимал из горловины скафандра части двуногого, заполняя пустоты собой.

Вытеснив из жесткой скорлупы выпитое досуха тело, Леший попытался встать и… упал. Жесткий негнущийся скафандр упрямо не желал передвигаться, вернее у Лешего не выходило освоить трофей. Но сейчас он был сыт, и у него было время на освоение нового девайса. Ведь как-то человеки в нем ходят и Прародитель справлялся.