Увы, пустых лодок способных перевозить фрукты оказалось гораздо меньше, чем первого урожая. Поэтому мы выдвинулись на остров Бьерк не через три дня, как рассчитывали, а через два. Мьёрх, как мой наместник, руководил всем процессом погрузки и сбора фруктов. В город Бьёркхэм он решил взять четверых своих сыновей, чтобы те помогли побыстрее распродать и закупиться всем необходимым.

А покупать нужно было многое: дерева для бондаря, чтобы сделать достаточно бочек для вина из яблок, оружие для встречи непрошеных гостей и прочее, и прочее… И вот таких вот пунктов в графе прочее насчитывалось два десятка, если не больше.

Мы с Мьерхом обговорили, что не стоит поначалу раскрывать то, откуда яблоки. По легенде мы просто островитяне, которые решили сменить стезю рыболовов на стезю торговцев. Яблоки покупаем в Аркруме на Большой земле, и перепродаем тут. И так, пока остров Яблони не обзаведется хоть какой-нибудь фортификацией мы обязаны говорить только это. Если сейчас к нам нагрянет флот того же Торда, мы ничего не сможем ему противопоставить. Придётся согласиться. А теперь остров Яблоня — это его Земля. По праву сильного.

Отбывали мы на закате, чтобы утром уже быть в городе-крепости Бьёркхэм и первыми выбрать и оплатить лучшие торговые места на ярмарочной площади. Ночное море шумело, по нему бегали блики от полной луны. Наши шесть лодок, связанные по принципу паровоза, качались на волнах. Я и Ольгерд дремали в последней плоскодонке, уставленной корзинами с фруктами. А Мьёрх с сыновьями работал веслами в первой, выполняя функции локомотива. Ольгерд всё ещё сторонился меня и украдкой поглядывал со страхом.

Ничего, этого я и хотел. Я не собирался попытаться с ним подружиться, или стать неким подобием старшего брата. Давно замечено, что если хорошо относиться к людям, они перестают ценить добро. Поэтому сначала пусть побудем в статусе судей и подмастерья, чтобы полностью понять свое место. А уже потом, если парень проявит себя, можно будет и подружиться.

Так и прошло плавание: я кутался в какую-то тряпицу, служившую мне одеялом и старался выспаться. А вот Ольгерд так и не сомкнул глаз, уплетал яблоко размером с дыню и глядел в тьму над морем. Утро, как ни странно, я встретил в хорошем расположении духа и выспался, несмотря на качку. А вот на Ольгерта жалко было смотреть, парень не спал всю ночь, вот только почему не понятно.

Вытянувшись во весь рост, я едва не кувыркнулся за борт от нахлынувшей и качнувшей лодку волны, но благо успел вовремя сесть. Ольгерд сидел, не спал, маленьким ножичком ковырял недоеденное яблоко. Со своей шлюпки Мьёрх махал рукой, указывая вдаль. Там, в игре солнечных бликов, виднелся утес с замком. Утес нависал над заливом, в котором был порт и несколько рыбачивших судёнышек. Эти судёнышки доставляли рыбу на торговые прилавки еще живой и пахнущей морем.

Бьеркхэм встретил нас красивым портом с бессчетным количеством больших судов и маленьких лодочек. Самые огромные в мире корабли — с четырьмя мачтами, и небольшие рыбацкие яхты, едва ли дотягивали до десятка метров в длину от носа до кормы. Мьерх спрыгнул с первой лодки на каменный причал, и к нему тут же засеменил сухонький старикан с пером и чернильницей привязанной к поясу. Мьёрх отсчитал ему дюжину золотых монет с отчеканенной на них бычьей головой, а взамен получил шесть кожаных бирок с клеймами, как на деньгах.

Пока мой наместник с сыновьями занялись разгрузкой товара, я взял Ольгерда и отправился на экскурсию по городу. Город располагался в низине, которую со стороны суши закрывали скалы в форме подковы. Оба острых края подковы заканчивались утесами, они словно резали морские волны, а на их вершинах стояли две величественные крепости. Сам же город занимал долину в пойме реки. На месте впадения реки в море образовался залив, где и находился порт. Остров Бьёрк плодородный и богаче флорой и фауной, нежели просто кусок скалы на котором поселились Мьёрх и другие островитяне. Здесь присутствовали леса и заливные луга, похожие на леса и луга подмосковья. Мы шли и молчали, когда молчание мне надоело, я повернулся к парню, сел на корточки, чтобы лицо его было слегка выше моего.

— Ольгерд, слушай меня, и слушай внимательно. Я не собираюсь мучить тебя или как-то наказывать за проступки твоего отца. Ты нужен мне, как проводник, который расскажет про обычаи этого края, чтобы я не попал впросак по незнанию ситуации. Понимаешь? Я не ем людей, и, в следующий раз, если ты захочешь спать, не надо меня бояться. Я не кусаюсь. Всё понятно? — Я нарочно медленно произносил каждое слово, чтобы донести его до подростка.

Тот кивнул, давая понять, что всё понял, однако налет страха в его глазах остался. Он согласился, но свои заскоки для него ближе к сердцу. Мы снова шли и снова молчали. Надо было как-то расшевелить парня, дав понять, что я ему не враг, хоть и показался им с самого начала.

— Ольгерд, расскажи мне про этот город. Мне интересно всё: история, великие правители, памятные места и памятники. В общем всё, чем славен этот город, — парень вздрогнул, когда услышал мой голос, но все-таки начал рассказывать.

Как оказалось, остров Бьёрк являлся едва ли не центральным островом всех Остгёртов, до прихода к власти Торда Бычьей Головы. У островитян наследуется только родовой титул, всё остальное, каждый мужчина должен заслужить и завоевать сам. Так вышло и с Тордом, когда предыдущий правитель острова отбыл в Земли предков. Торд, имея в своих руках самый многочисленный Союз кланов, поставил ультиматум: либо старейшины кланов выбирают его новым правителем острова, либо новые правители будут умирать еще до того, как на монетном дворе выйдет первая монета с чеканкой герба этого правителя. К сожалению, старейшины не прислушались к словам молодого выскочки, за спиной которого стояла обширная армия.

Прежде чем на золоте и серебре появился герб в виде бычьей головы, были уничтожены и разорены два клана. Тех, кого войско Торда пощадило, согласились убраться на остров Кайто. Вот так на престол Остгёрдов острова Бьерк взошел тиран Торд Бычья голова.

Бьёркхэм, после прихода нового правителя, стал покровительствовать покровительствовать, вместо ремесленников, торговцам и воинам. Здесь круглосуточно открыты бойцовые ямы, где любой умелый и удачливый воин-маг в кратчайшие сроки мог стать знаменитым на всех острова западных островитян. Или лишиться головы в первой же схватке, это кому как повезет.

Элитные бойцы вышедшие из темных колодцев бойцовских ям, становились на службу к Торду и получали Серебряный щит, который по сути был индульгенцией на любые преступления. Боец из личной гвардии Торда мог зарезать ребенка на глазах у матери, а затем выколоть ей глаза и ему ничего за это не сделают. В ответ каждый из бойцов был готов не на словах, а на деле отдать свою жизнь, за жизнь, честь и достоинство Торда.

Что меня поразило в игре, так это то, что НПС осведомлены о статусе игроков. Только они называли их героями. Если по-честному, то героями были и некоторые НПС, статус или заслуги давали право на перерождение. Вот только у людей это перерождение не было лимитировано, в то время как неписи после двух-трех перерождений, вполне могли больше и не появится. Поэтому даже имея статус героя, НПС не торопились искать встречи с костлявой.

Сделав небольшую круг с моим провожатым, мы вернулись на ярмарочную площадь. Мьёрх в самом деле смог урвать довольно неплохие места для торговли. Недалеко от входа, но подальше от рыбных рядов — идеально. Нашел я своего наместника и первого знакомца в этом мире в окружении толпы людей. Все островитяне являются обменными моряками, а потому большинство из них повидали мир лучше перелетных птиц, и видели много. Но вот яблоко размером с голову взрослого человека здесь не видел никто.

Мьёрх имея предпринимательскую жилку, без меня догадался не задирать цены, и давал плоды на пробу, как делают некоторые продавцы бахчи на летних базарах. Вот и хорошо, не задирай сильно цены, мы сможем занять свою нишу на рынке фруктов и овощей. Деньги потекли с первых же посетителей, поэтому я без зазрения совести забрал всю наличность, чтобы прогуляться по городу. И если честно, то однообразная еда на острове яблони уже порядком поднадоела. Хотелось мяса и приличного пива, от которого не появится изжога.

Чтобы задобрить Ольгерда и окончательно развеять его страхи на счёт меня, мы заглянули в первую же приличную лавку. Ещё до прихода подавальщиц, я предупредил парня, что накормлю его в любом случае, но если он сможет удивить меня своими рассказами, то сможет сам выбирать что захочет. Он так зачарованно глядел на мясной окорок, от которого хозяин трактира отрезал тонкие пайки, готовя закуску к пиву, что я понял: парень у меня в кармане.

Кормили здесь откровенно отвратно, поэтому я вспомнил те пайки, которые впервые попробовал в виртуале на станции Альфа Новы, вкус у них был примерно такой же. Но все эти негативные впечатления буквально смыло волной пенного янтарного эля с копчеными ребрышками. Да, здесь определённо не стоит питаться, а вот предаваться греху винопития — лучше места не найти!

Ольгерд побаивался сделать заказ, несмотря на то, что я предупредил, что он может выбирать что захочет. И только когда я повысил голос, парень робко ткнул пальцем в большой окорок, заколерованный ароматным дымом и имевшим полупрозрачные прожилки сала.

Как оказалось, подросток впервые пробует настоящую говядину, притом не вареную, а копченую. Он даже не стал прикасаться к ложке чтобы отведать овощного гуляша, сразу приступил к успешному дегустированию мяса. Не спеша, буквально растягивая на волокна ароматное мясо, парень наслаждался трапезой. Из таверны мы вышли сытые и довольные, правда пришлось потратиться.

По поводу денег здесь, кстати, всё было довольно просто. Все деньги чканились местном монетном дворе и были украшены штампом бычьей головы и звались Бык. Например: золотой бык, или серебряный бык. Самой ценной монетой считалась серебряная и обменивалась к золотой в расчёте один к десяти. В свою очередь, золотой бык обмениваться в расчёте один к десяти уже к железному быку. Ну, а мелкая меновая монета каждого из драгоценных металлов отмерялась по весу к своему эталону. На других островах, в ходу были свои монеты правящих домов, но весили и обменивались они по одному курсу.

Так что посидев в трактире и отведав местного пива с довольно недурственным мясом, моя шапка, в которой я хранил деньги за неимением кошелька, похудела на два золотых быка. Как я понял по округлившимся глазам парнишки, когда озвучили счёт, эта сумма была достаточно накопительной. Ну что, пусть будет что вспомнить парню, и рассказать односельчанам, когда он вернется на остров Яблони, повзрослевший и возмужавший.

Мне было очень любопытно взглянуть на бойцовские ямы, которые здесь именовались колодцами, но имея в качестве проводника подростка я не решился показывать ему такие вещи. Хоть я озвучил свои планы посетить эти злачные заведения, но увидев вожделеющие глаза парнишки, пожалел о том, что не сдержал язык за зубами. Значит, чтобы без зазрения совести отправиться поглядеть на местный аналог малой Арены Янг-Рога, мне нужно отвести парнишку под надзор старших сыновей Мьёрха.

Когда мы с ним приблизились к лавке, вокруг которой, я почувствовал, что что-то было не так. Поверх голов покупателей развивались штандарты с изображением головы быка на лиловом фоне. Зачем-то к нашей лавке пожаловали представители конунга. Не стал ходить вокруг да около, а приблизился к прилавку, чтобы послушать, что говорят, как сторонний наблюдатель. Нет смысла как-то выдавать свою причастность к новому производителю, который сильно демпингует цены на свежие фрукты. Ну да, агрессивный маркетинг придуманный не в этом мире, отлично работает.

— Вот, конунг Торд, дивные яблоки южного берега самого Аркрума. — Мьёрх протягивал богато одетому мужчине нож на котором был наколот кусок полупрозрачного очищенного от кожицы яблока.

Значит это и есть Торд Бычья Голова. И в самом деле, авторитетный мужик. В глазах читается проблеск интеллекта, а не грубый гонор басоты из фильмов про девяностые. Вокруг конунга шесть человек разномастно вооруженных и одетых каждый по своему.

Берсекр с двумя топорами, копейщик, имеющий три копья разной длины за спиной, классический мечник с щитом, ещё один мечник, вооруженный двумя короткими гладиусами и в легкой броне, на манер римских гладиаторов, и самой внушительной фигурой был огромный, на полторы головы выше всех присутствующих, богатырь, вооруженный боевым молотом. А вот шестой настолько пытался слиться с толпой и не выделяться, что я заметил его первым: тёмный плащ с капюшоном, который он так и не снял на солнце, и пружинистая походка выдавали в нём классического рогу. То ли я один замечаю странности в его поведении, то ли НПС просто не могли этого сделать из-за узкой специализацией боевика. Но никто кроме меня не посмотрел в его сторону, будто бы его вообще не было.

— Знатные яблочки, медовые, — произнес Торд, перемалывая зубами кусок янтарный плоти фрукта. — И как возите, что они не портятся в море за две седмицы?

— Так и льдом обкладываем и кутаем в шерсть, чтобы дольше холод сохраняла. — Я вышел из толпы, обозначая свое присутствие и причастность к торговле.

Мне нравилось как без меня держался Мьёрх, разговаривая с королем, который может его четвертовать просто за косой взгляд. Не стоит рисковать такими Мыслящими и преданными людьми. Местный конунг повернулся ко мне и расплылся в улыбке найди собеседника.

— Как я понимаю, все предприятия принадлежит вам? — Торд подбросил в ладони ножик на котором Мьёрх дал ему яблоко на пробу и вернул его владельцу.

— Вы правы, уважаемый Торд. Это предприятие целиком и полностью принадлежит мне, а Мьёрх и сыновья наемная рабочая сила. Моё имя Арт Ём, — я протянул руку для рукопожатия, но осекся, когда вместо руки Торда ко мне выдвинулась его личная стража, закрывая собой конунга. Лихо у них служба поставлена! Видимо такой жест как рукопожатие в диковинку для островитян.

— Арт Ём, какое непривычное имя для наших островов. — Торд раздвинул в стороны их стену, видимо посчитав рвение своей охраны излишним. — мне, признаться, крайне любопытен способ которым вы пользуетесь, не откажите если я приглашу вас в Норбьёрк?

Конунг абсолютно не опасался покушение на себя и подошел ко мне похлопать по плечу, как старого друга. Норбьёрком называлась крепость находившаяся на левом утесе, нависшем над морем настолько сильно, что кажется он вот-вот рухнет в волны.

— Отчего не согласиться, если добрый хозяин приглашает, — ответил я.

На самом деле мне туда идти не хотелось, но нужно было как-то отвести удар от предприятия. Мало ли, как поведут себя НПС, если на них надавить, тем более если надавить в пыточной камере. Уверен, такая в Норбьёрке имелось.

Теперь, пятёрка охранников окружила уже нас двоих не подпуская, праздных зевак, а тот, как я его назвал про себя, ассасин всё так же крутился где-то неподалеку в толпе. Увы, для передвижения по городу никакого транспорта для местного короля предусмотрено не было, а спрашивать почему я воздержался.

Зато мне понравилось устройсво входа в замок. До этого предполагалось, что нам придется долго и муторно топать в гору, по несильно пологому склону. Но нет, всё оказалось гораздо хитрее: возле скалы распологалась площадка, с золотой трубой идущий вверх. Когда наша процессия приблизилась, лифтер, как оказалось, прокричал что-то в трубу выходящую вверх по склону до самого замка и оттуда вниз начала спускаться люлька размерами с грузовой лифт.

Чем больше я вижу, тем больше рождается вопросов, ведь это сложно с технической точки зрения. Когда люлька опустилась, наша восьмёрка зашла на борт и лифтер снова что-то глухо прокричал в золотую трубу, служившую примитивным средством связи. Люлька дернулась и сначала медленно, а потом всё больше набирая обороты, начала подниматься вверх. Вид, надо сказать, отсюда на утренний город просто великолепен. Солнце играло бликами на бирюзовых волнах моря, кое-где печные трубы выбрасывая белый дым в голубое небо. Темно-изумрудные хвойные леса виднелись по контуру и покрывали склоны гор, где их разбавляли проплешины пастбищ для скота. Ну чем не горы Финляндии или Ирландии? Море горы и леса, на высокогорных лугах пасутся туры, коровы и прочая травоядная живность.

Но это не было пределом моему удивлению. Когда лифт поднялся сквозь отверстие в полу и мы попали внутрь замка, я ожидал увидеть что угодно, медленных, но наверно не сильных тяговых животных, крутящих ворот приводящий лифт в движение. Дюжину или две рабов с металлическими ошейниками и следами от кнута надсмотрщика, вращающих подъемные механизмы. Но я ошибся: нас поднимал массивный, испускающий запах и белый дым паровой котел, помогавший системе противовесов. Вот так, первые следы цивилизации в мире меча и магии. Кстати, смотрится довольно здорово, словно лаборатория какого-нибудь доктора Франкенштейна, где в средневековом замке, пыхтят медные котлы, прогоняя по извивающимся трубкам и змеевикам клубы пара. Интересно, а электричество здесь появилось?

Дальше наш путь пролегал через высокие коридоры, увешанные лилово-коричневыми знаменами, и украшенный образцами блатных доспехов. Что ещё интересного, полы шли под уклоном. Поначалу я не мог понять, для чего нужен такой откровенный садизм в архитектуре, Да наклон небольшой, но имелся во всех коридорах.

Как оказалось всё банально и просто: в конце каждого прямого ответвления у верхнего угла стены находился каменный цилиндр, поддерживаемый стопорами. А ярл Бьёрка законченный параноик, ведь это ничто иное как защита от возможных атак. Стоит нападающим пройти половину коридора и каменный цилиндр оказавшийся без башмаков размажет любую пехоту. Ну да, здесь хватит и ребенка чтобы вынуть стопорящие камни и превратить закованную в латы тяжелую пехоту в набор тушенки в собственном соку. А главное, как хорошо замаскировано гобеленами и знаменами, если не вглядываться и не заметно даже.

Наш путь закончился в широком и воздушном зале, который контрастировал с монументальностью всего предыдущего архитектурного ансамбля. Здесь имелся обширный балкон, вернее три балкона, выходящих на море. На центральном стоял столик, куда и направился Торд, жестом подзывав меня к себе. Конунг налил вина из серебряного кувшина в два высоких винных бокала, тоже выполненных из серебра.

— Ну что, герой Арт Ём. Честное слово, впервые встречаю героя с таким ником. И как тебя пропустила система? Поделись секретом, — произнес конунг, отхлебнув звучно из своего бокала.

Меня вот такие вот слова аж выбили из колеи. Так что, получается, тиран и деспот Торд Бычья Голова игрок, напяливший на голову 3D шлем, и вполне возможно не так давно перешагнувший 18 летний рубеж. Лихо, а я думал что это система так постаралась, выстроив в качестве декораций НПС-диктатора.

— Да нет секрета, пропустила и всё тут. — заюлив, я почувствовал себя словно голым.

— Какой хоть уровень? — конунг продолжал поглощать вино, не сводя глаз с моего лица. — Я вот 170 левел получил пару месяцев назад. Сам понимаешь, берсеркеру раскачаться сложно без глобальных воин и заруб. Вот и приходится постоянно лезть на рожон, чтобы динамика роста персонажа не сбивалась.

Вот оно что, это не просто парень без головы, который насильно одел на себя кровавую корону. Он провоцирует войны и конфликты, чтобы самому идти впереди войска и получать опыт. Ну да, берсерк это не класс для соло кача, ему подавай глобальные зарубы. Видимо мои мысли были написаны у меня на лице, и хозяин замка улыбнулся.

— Дай угадаю, тебе уже нассали в уши про тирана и деспота с острова Бьёрк. — Торд заржал звучным басом.

— Ты хочешь сказать, что всё это выдумки темного народа? — я решил задать сразу вопрос в лоб, видя что с этим мужиком юлить и лебезить не стоит.

— Отчего же, правда. Вот только для того, чтобы это правда укоренилась в головах черни, мне пришлось расколоть не одну дюжину черепов. Наверное сейчас слухи ходят, что я питаюсь из человеческих черепов ещё живых пленников. Да? — он словно чеширский кот растянулся в довольной, даже слегка ехидной ухмылке.

— Ну почти, — согласился я. — Ну вот я одного понять не могу, зачем ты друида то в плену держишь?

— Арт, понимаешь это хоть и игра, а вот ресурсы в ней настоящие. Вот ты привёз яблоки, торгуешь ими. Где ты нашел такие здоровые и как умудряешься транспортировать их сюда, для меня загадка. Или ты в самом деле думаешь, что я поверил в этот бред про лёд и шерстяные одеяла? Говори что хочешь, это твои дела. А вот единственный виноградник на всех островах Остгёрд это мой хлеб.

Неужели всё так очевидно, что весь рассказ про морозильную камеру в условиях средневековья является чистейшей воды фикцией. Но ведь в в средневековой Европе существовали ледники, почему он так сразу решил, что мой рассказ — это чистой воды лажа?

— Так что не так с твоим виноградником, если тебе нужен свой карманный друид? Вроде горы, солнце, море — почти Италия, только немножко Севернее. Ну да не беда и у нас в средней полосе дачники виноград выращивают. — Чтобы не защищаться, я решил сам атаковать собеседника.

Пусть его мысли будут заняты тем, что стоит мне говорить, чего не стоит. И он поменьше думает про дыры в моём рассказе.

— А нет друида, уже как год нету. Сбежал, понимаешь. И теперь медленно, но верно виноградник хереет.

— Ну так может не стоило сажать его в железную клетку? Может стоило договориться? — я привел логичный аргумент.

— А я договорился, а потом Ульрих взбрыкнул и отчалил на касатке. Вот именно тогда, когда я прикормил всех людей морей на островах, когда серебро попёрло, ему захотелось свободы.

— И что? — меня заинтересовала история о свободолюбивом говорящем с травами.

— И ничего, догнали, скрутили и вернули. Он конечно упирался, но как-никак в море у друида мало шансов. А касатку на дно на его глазах.

— Зачем? — Я усомнился в логичности этого решения, хотя это и вписывалось в образ сурового тирана.

— Арт, ты же должен знать, что классы в игре выпадают по психотипу человека. Для лучшего разыгрывания роли. А друидами на Остгерде могут стать только люди с тонкой душевной организацией. Которые не терпят несправедливости. Понимаешь, я вот тоже хотел удалить своего берсекра и стать друидом, но увы, не могу. Тип профиля у меня, видишь ли не подходит. Даже за донат.

Сам Торд выглядел громилой, даже по сравнению с далеко не маленьким среднестатистическим островитянином с Остгерд. Класс берсерка и уровень множили и без того огромных островитян. Причем конунг был не Халкоподобной горой из мускул, как его молотобоец, а будто сплетённым из тугих жил и мускул атлет.

— Мммм… Артём, Хочешь я покажу тебе виноградник? — Торд наконец прожевал виноград и подскочил к ограждению балкона и опасно перегнулся через него, показывая в сторону холмов. — Арт, ну же, подойди, посмотри на мою гордость! — Здоровый рыжебородый детина, косая сажень в плечах, сейчас словно ребёнок в магазине показывал какую игрушку он хочет.

Естественно мне стало любопытно, да и пейзаж отсюда открывался такой, что воздух застревал в горле. Я подошел и медвежья лапа Торда сгребла меня как котенка за шиворот, и перекинув через ограждение подвесила над пропастью. Я не хило так испугался, стараясь ухватиться хоть за что-нибудь и мотыляя в воздухе конечностями.

— Вот откуда вы такие наивные беретесь? А Арт? Еще до того как твоя нога ступила на мостовую, я уже знал кто ты, откуда и зачем сюда приплыл. Это хоть и другой мир, не как наш, — Торд всячески старался избегать напоминания про нереальность игры, у обычных игроков при нарушении правила о неразглашении сначала пропадало зрение, а затем голос, слух и так далее. — Ну здесь водятся акулы, которые совсем не меньше наших. Ты думаешь так просто быть единственным конунгом на Бьёрке.

— Торд… я… ты… — мои слова вязли в горле, а мысли путались от испуга и запредельной высоты под ногами. Первобытный страх перед смертью никуда не исчезал в виртуале.

— Да что ты всё дёргаешься? Будто не в 3D шлеме сидишь? — произнес конунг островитян и мгновенно второй рукой схватился за ограждение.

Вот и прилетело от системы последнее китайское предупреждение. Торд сболтнул лишнего и игра погасила ему зрение. Ненадолго, пусть всего на минуту, но иногда это минуты многое решает. Вот сейчас я решил воспользоваться беспомощностью ситуации и вывернувшись, смог забраться на балкон. Но увы, даже поодиночке я не смог разжать пальцы берсерка, хоть и прилагал усилия обеими руками. Примерно через минуту слепота конунга прошла, и он, улыбнувшись, глядел на мои потуги, а затем, без предупреждения, разжал руку, от чего я буквально покатился по мраморному полу балкона.

— Пойми, это моя земля. Ты появился, весь такой друид и даже примерил ярлство маленького клочка скалы в океане… Реанимировал яблоню и решил что самый хитровыделаный? На каждую хитрую гайку найдется болт с крутой резьбой, — он заулыбался в медную бороду, развалившись на резном стуле, продолжая свой монолог и поедая виноград.

Полоски хит поинтов здесь не было, но она и не нужна, когда у тебя раскалывается голова от соприкосновения с мраморным полом. Интересно сколько раз мне нужно вот так вот приложиться, чтобы пойти на перерождение? В голове звенело, словно кто-то крикнул в ухо.

Как оказалось, тот больно верткий словоохотливый отец Ольгерда в ту же ночь, в тайне от односельчан, отплыл на Бьёрк, в то время как его жена ссылалась на хворобу мужа. И ведь что интересно, не побоялся он, что я сведу счеты с его сыном. Более того, поведал Торду про вероломного друида, которому подчинились все на острове и нарекли ярлом. И только он, выступил против, за что я, как оказалось, и взял в плен его сына. Молодец, я насчёт него не ошибался: такой политик пропадает.

Сознание, как и самообладание постепенно возвращались в мою голову. Снова начал искать выход из этой ситуации. В это время Торд всё также поедал виноград и я испытал дежавю. Сейчас я абсолютно так же хожу перед противником, против которого в честном бою у меня нет шансов. Это когда кажется что выхода нет, но это только кажется. Всё-таки дендроид я или где? Даже сквозь закрытые веки я видел семечки у него во рту и, не став медлить, решил брать быка за рога в прямом смысле этой фразы.

Вот маленькие косточки начали проклевывается, готовясь вгрызться в незащищенную плоть рта. Я видел, я чувствовал, я буквально подкоркой головного мозга управлял маленьким зернышком, которая должна стать агрессивным растением-хищником. Зернышку нужно некоторое время, чтобы скопить силы для молниеносной атаки. И вот, когда все приготовления закончились, а Торд был слишком увлечен своим монологом, выступая словно трибун перед консулами Римской Империи. Я отдал мысли речевую команду: ФАС.

Хруст, громкий хруст косточек под коренными зубами. Я его не просто услышал, я почувствовал боль, с которой твердая косточка превращается в пасту под жерновами зубов Торда. Этот противный, чавкающий звук звучал буквально в голове, и даже смех диктатора не мог заглушить его. Что-то разработчики всерьёз перемудрил с детализацией этого мира. Но ведь такое невозможно испытать, не находясь в капсуле. Значит это что-то другое? Мысли роились, их было так много, что я не мог уследить даже за одной. Лихо меня вывела из строя эта попытка атаковать врага изнутри.

В себя меня привел сравнительно несильный удар, пощечина. Ну как несильный, для прокачанного берсерка 170 уровня это можно назвать просто неловким движением. Для меня же это был полновесный нокаут. Челюсть хрустнула и я хотел было вскрикнуть от боли, но издать крик стало еще больнее. Пришлось придерживать челюсть и стараться шевелить её как можно меньше.

— Парень, на твоём месте был Ульрих, так что, чтобы избежать перелома следующих костей, воздержись от подобных детских забав. Если честно, то это была проверка, мне не совсем верилось, что ты являешься Говорящим с травами. Понимаешь, любая магия на островах это очень большая редкость, тем более друиды. Поэтому нам и приходится использовать кристаллы заряженные магией и паровые машины Аркрума. Так что ты, ничто иное как божье провидение, пославшего удачу на мою голову. Смирись со своей участью.

— Я ведь могу просто выйти из игры и создать нового персонажа. — Попытался ответить ему я, но вышли только непонятные звуки, едва похожие на речь человека, которую, впрочем, мой собеседник прекрасно понял.

— Можешь, и тогда этот мир поселит местного в твое тело. Так что я абсолютно ничего не потеряю. В любом случае, всё выходит как нельзя лучше. Но ты молодец, ты хотя бы старался дать мне отпор. За это давай я расскажу тебе как Ульриху, друиду который был до тебя удалось сбежать. Он просто выпрыгнул с этого балкона.

Мои глаза округлились в недоверии. Я попытался было произнести что всё это смахивает на идиотизм, но он оборвал меня, подняв руку.

— Не торопись говорить, у тебя сломана челюсть. Да и то, что ты хочешь сказать я могу предугадать. — после этой фразы он еще раз закинул в рот виноградину и первым же делом раздробил зубами косточки. Видимо в самом деле он просто меня проверял. — Да, он выпрыгнул с балкона. Только вот поверхность склона до этого была увита плющём. Друид каким-то непостижимым образом умудрился подчинить себе растение и оно поймало падающего. Да да, я сам поначалу не поверил своим глазам, но всё вышло именно так. Поэтому первое что я сделал после его побега, это на корню вычистил все близлежащие к замку растения.

Торд принялся снова за очевидно любимое дело — снова в красках начал описывать дела давно минувших дней, вводя меня в курс дела. Надо отдать ему должное, инструктор из него выходил замечательный, не то что из Ольгерда.

Да и что поделать. А вот у меня в голове крутились мысли, что делать с парнишкой если я выберусь. То есть не если, а именно когда я выберусь. Уж после таких мастодонтов подковерной игры Янг Рога, Скипидара и Альфа Новы мне ли бояться местного княжка с иллюзией собственной важности?! Что делать с Тордом ясно как день: обнулять по максимуму и бить по кошельку. А вот что делать с мелким пареньком, чей отец и приготовил для меня это, для меня — большой вопрос. Зато теперь окончательно ясно, почему парень не спал всю ночь. Я далеко не эксперт в экологии подростковых душ, но что-то мне подсказывает, что парень находился в душевных метаниях между тем, чтобы предупредить меня, и тем чтобы не выдать своего отца.